Текст книги "Найдется все (СИ)"
Автор книги: Тимофей Печёрин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)
VIII
То, что прилетели они на вертолете, а не на самолете, пришлось весьма кстати, учитывая, что более-менее сносной посадочной полосы в резервации зизов не имелось. Еще в плюс вертолету можно было поставить наличие в кабине кондиционера. Что таковой действительно имелся, Валера Попришкин понял, как только покинул гостеприимное воздушное судно. И оценил разницу.
Летняя жара средней полосы России, даже в сентябре покидающая ее с неохотой, не шла ни в какое сравнение с пеклом, царившим здесь, в сердце Африки. Попришкин мгновенно вспотел и первые несколько секунд, как вышел на трап, судорожно пытался вздохнуть, открывая и закрывая рот, словно рыба. Легкие упорно не желали принимать местный горячий воздух. А сердце отчаянно билось.
Впору было пожалеть хотя бы о своем пристрастии к темным тонам в одежде. Рубаха и джинсы, например, которые Валере позволили надеть в ночь ареста, прежде чем вывести из квартиры, и которые до сих пор были на нем, цвет имели темно-синий.
– Сняли бы вы рубашку… для начала, уважаемый клиент, – не то с сочувствием, не то с насмешкой обратился к Попришкину Илья Минин. Сам-то он оделся более подобающе для местного климата. Холщовые штаны и такая же рубашка с короткими рукавами – оба цвета хоть не белого, но светло-бежевого. А на голове пробковый шлем в незабвенном стиле «белая господина». Из-за этого, последнего Валера немного беспокоился за сотрудника фонда Стофеля. Чего доброго, вызовет у местного населения нежелательные ассоциации.
Но Минин, похоже, дело свое знал крепко. Представлял себе, чего стоит ждать от аборигенов, а чего точно нет.
Что до Попришкина, то рубаху свою он хоть и расстегнул, следуя доброму совету, но снимать не решился. Постеснялся. Все-таки телосложением на Шварценеггера отнюдь не походил. Да и бледноват был. Загар-то, оставшийся со времен последнего отпуска, давно успел сойти.
– Да полноте, – это окликнула Валеру Илона Макси, обходя его и спускаясь по маленькому трапу, – это же Африка, детка. Здесь стесняться во-первых, не в традициях, а во-вторых, некого. Местные, чай, тоже не Тарзаны и не Тайсоны.
Неужели мысли его угадала, удивился Попришкин. Хотя удивляться было нечему: поведением своим он выдал себя с головой.
На самой Макси, к слову сказать, была холщовая рубашка – такая же, как у Ильи Минина. Но вот вместо штанов шорты. Хоть и не сказать, что короткие, ну так и ногами ее природа явно не обидела. Валера Попришкин просто-таки рефлекторно покосился на эти ноги, в ответ услышав от их хозяйки пренебрежительное хмыканье.
Шлем Илоне Макси заменило что-то вроде белого полотенца, обмотанного вокруг верхней части головы так, чтобы полностью скрывать волосы. Про себя Валера еще предположил, что с рыжим цветом волос у зизов тоже может быть связана какая-нибудь легенда. Какое-нибудь суеверие или предрассудок.
Когда Попришкин снял-таки рубашку и привязал рукавами у пояса, это и впрямь ему помогло. Дышать стало легче… правда, вскоре еще возникло желание избавиться от джинсов. Ну или хотя бы расстегнуть их. Но Валера пока не поддавался. Предпочел отвлечь себя чем-нибудь. И для начала хотя бы осмотреться.
Вертолет приземлился посреди саваны, рядом с небольшой пальмовой рощей. С одной стороны темно-зеленой полосой маячили джунгли. А впереди, за небольшой речкой, виднелась… виднелся… На высокое звание города оно не тянуло, но и для деревни было явно великовато. На ум Попришкину еще пришло слово «райцентр». Огромное скопище хижин, лачуг, хибарок, построенных до того тесно, что казалось, они налезают одна на другую.
Над селением зизов поднимались белые столбы дыма от костров.
Сразу за висячим мостом, пересекавшим речку, навстречу трем чужакам выскочила целая стая детишек. Разного роста и возраста. Одни без одежды вовсе, другие в чем-то вроде маленьких набедренных повязок, третьи в почти нормальной одежде… вернее, надевши лишь отдельные ее предметы вроде коротеньких штанишек. Общей у этого сборища мелюзги была только худоба – правда, не столь жуткая, как порой показывают в репортажах о последствиях голода. Ну и слова, которыми они встречали гостей.
«Кула! Кула!» – вопил тонкоголосый хор. Как успел узнать Валера Попришкин, «кула» на местном наречии означало «еда» или «есть». Еще в отчаянных просительных воплях маленьких зизов звучало слово, не нуждающееся в переводе: «Долла! Долла!»
«Нзури увиндаджи», робко произнесенное Попришкиным, чернокожую детвору не впечатлило. Не факт, что они это приветствие хотя бы услышали за собственными криками. Зато проняло другое. Как по волшебству рядом с Валерой и двумя сотрудниками фонда Стофеля появились двое из команды «солдат будущего», вызволявшей Попришкина из лап ОМОНа. «Солдаты будущего» вскинули свои не то винтовки, не то автоматы причудливо-фантастического вида. И чернокожая детвора мигом бросилась врассыпную. Очевидно, страх перед вооруженным человеком здесь прививали на генетическом уровне.
Мгновение – и путь в селение был свободен.
– Как-то здесь… прилично что ли, – обратился к спутникам Попришкин, поворачиваясь то туда, то сюда и поглядывая по сторонам.
Действительно, особого, какого-то бросающегося в глаза убожества он не заметил. Жилища у зизов, конечно, были самые примитивные. Выстроенные или можно сказать слепленные на скорую руку. Но и только-то. Во всяком случае, гигантской, гниющей в жаре помойкой селение точно не выглядело. И аборигены – хоть и не были они одеты по моде, вообще едва были одеты, однако и на живые скелеты не походили.
Однако сотрудники фонда по-своему истолковали слова своего клиента.
– А вы чего ждали? – Илона Макси вообще позволила себе что-то вроде остроты, – увидеть чего-то вроде сцен из фильма «Люблю маленьких овечек»? Ну, за который культовый режиссер чешско-китайского происхождения, «король арт-хауса» Чан Стребухой получил в том году пальмовую ветвь Каннского фестиваля?
Названный фильм Попришкин не смотрел. И потому, что ответить на реплику Макси, не знал.
Потом в поле его зрения попал один из аборигенов. Раз за разом тот подпрыгивал на месте, судорожно протягивая руки к небу.
– Бедный темный невежественный дикарь, – снова не удержался от комментария Валера, шепотом обращаясь к сотрудникам фонда, – дождь что ли пытается вызвать? Тоже от жары страдает.
– От жары – вряд ли, – отмахнулся Илья Минин, – скорее всего, сеть мобильной связи пытается поймать. В резервации с этим плохо.
И действительно: присмотревшись к незадачливому зизу, Попришкин заметил в его правой руке небольшой прямоугольный предмет, поблескивавший на солнце. Чем-то иным, кроме как мобильным телефоном, он едва ли мог быть.
– Кстати о вызове дождя, – молвила вполголоса Илона Макси, – вам, дорогой клиент, тоже предстоит поучаствовать в этом ритуале. Выглядит он, кстати, похоже. И называется «Курука».
– Но это в последнюю очередь, – добавил Минин, – третьим пунктом. А прежде нужно пройти первые два этапа испытания.
– И в чем они заключаются? – не без опаски осведомился Валера.
– Сперва вам нужно будет погрузиться под воду легендарного озера Хато, – отвечала Илона Макси, – и продержаться там не меньше шестидесяти ударов сердца. Да, претворяя ваш вопрос, без акваланга…
На последней фразе в ее голосе зазвучала сталь, и Попришкин даже сжался внутренне от столь жесткой, исполненной непреклонности, интонации.
– …и кстати говоря, это испытание рассчитано на детей зизов. Примерно пяти-семи лет отроду.
– Тем самым вы покажете, что хотя бы не хуже местных детишек, – пояснил Котовский-Минин, – а значит, достойны того, чтобы быть принятым в племени.
– Интересно, а как детишки-то выживают? – с предельно обескураженным видом спросил Валера, – хотя… блин, да о чем я думаю! Как перенести это мне?
– Ну, о себе не волнуйтесь, – сладким голосом пропела Макси, – вас мы снабдим специальной таблеткой. Разработанной специально для боевых пловцов и прочего морского спецназа. Дети же… сами зизы не больно-то о них переживают. Один не выплыл – нового всегда родить можно. Плодятся-то местные как кролики, а жизненного пространства может и не хватить. Коль оно ограничено.
– Рано или поздно зизам станет тесно, и они из так называемой «карантинной зоны» вырвутся, – поделился своими соображениями Илья Минин, – с боем или нет, не важно. Мы же просто ускоряем процесс.
– Если интересно, могу рассказать про другие этапы испытания, – как бы между прочим обратилась его коллега к Попришкину, – пункт номер два: показать, что вы достойны стоять рядом с настоящими мужчинами – воинами, охотниками. А для этого нужно отправиться в джунгли, победить хищного зверя и принести его голову с пронзенным копьем глазом. Как доказательство победы.
– Ни фига себе! А как?.. – пораженный до глубины души, выпалил Валера.
– Ну а мы для чего? – перебил, успокаивая его Минин, – не беспокойтесь, уважаемый клиент. Фонд Джорджа М. Стофеля обо всем позаботится.
– Ну и третий пункт, – сообщила в свою очередь Илона Макси, – показать, что белолицый чужак имеет право, подобно шаманам, говорить с духами. Получать от них помощь. И Курука, ритуал вызова дождя, для этого подходит как никакой другой. Упс… вот и пришли.
Путь по лабиринту из хижин зизов – до прямых улиц здесь не додумались – окончился возле одной из хибар. Только что размерами побольше.
У входа в жилище, на соломенной циновке сидел немолодой, но еще высокий и коренастый абориген. Голову его венчал головной убор из больших… вероятно, страусовых, как подумал Попришкин, перьев. На коленях зиз держал ноутбук, украшенный известным на весь мир логотипом – изображением надкушенного яблока. И был явно недоволен.
– Вай-фай, – пробурчал он при виде пришельцев еще одно выражение, перевода не требующее, точно жаловался им, – вай-фай хакуна… ноу!
И, хлопнув по крышке ноутбука… правда, легонько – дорогая вещь все-таки – разразился валом выражений гневных, сложных для перевода и вряд ли вообще достойных оного. По причине несомненной своей непечатности.
– Будет, будет тебе вай-фай, – проговорила Илона Макси вполголоса и по-русски, точно шушукаясь с Валерой, – вот перебьем всех нумбов – такая жизнь начнется! Вот свергнем Бармалу, землю нашу вернем, защищать край родной будем мы день за днем…
Последнюю фразу она даже не проговорила – пропела.
А Минин между тем обменялся с зизом несколькими фразами на местном наречии. С аборигена, бывшего, по всей видимости, вождем, плохое настроение как рукой сняло. Отложив ноутбук, он поднялся на ноги и радостно залопотал.
– Нзури увиндаджи, – обратился наконец он к Попришкину, поднимая руку с раскрытой ладонью. Тем же жестом и такой же фразой Валера ответил.
Еще более воодушевленный, вождь завопил что-то во все горло, обращаясь к проходящим соплеменникам. А когда те останавливались и смотрели на него в недоумении, радостно тыкал пальцем прямо в грудь Попришкину и бодрым голосом лопотал.
Из потока иноязычных слов, исторгаемых вождем, Валера уловил единственное, бывшее ему знакомым. «Вазунгу». Зиз в головном уборе повторял его чаще других, вторили ему и соплеменники. А переводилось это слово как «человек с белым лицом».
То ли аборигены отличались феноменальной доверчивостью… а может, с местным вождем у сотрудников фонда Стофеля все было оговорено заранее. Так или иначе, долгих выяснений-разборов и иных проволочек не было. Как не имелось в оных и смысла, если подумать.
Как заключил про себя Попришкин, рассудил вождь по-дикарски просто. Если в их селение и впрямь пожаловал тот самый «человек с белым лицом» из легенды – испытание это подтвердит, и будет замечательно. Других доказательств быть не могло. Ну а коли принесло к зизам самозванца, он наверняка погибнет на первом же этапе. И аборигены ничего не потеряют… разве что чуточку времени.
В общем, как только вождю надоело выражать радость от визита к его порогу легендарного избавителя, он решительно зашагал куда-то. Коротким окриком и взмахом руки веля следовать за собой.
Вскоре Валера Попришкин как бы между прочим узнал, что место для посадки команда доставившего его вертолета выбрала не случайно. Пресловутое озеро Хато находилось совсем недалеко от селения – долго идти к нему не пришлось. Но и за время пути вождь успел собрать себе в сопровождение целую толпу соплеменников. А потом еще новые зизы все прибывали и прибывали к берегу озера. Новость о приходе спасителя из легенд и пророчеств, о начале испытания распространялась по селению стремительно. И никому не хотелось пропустить столь грандиозное событие.
Аборигены кричали, хлопали, притопывали в предвкушении. А вот Валера Попришкин их энтузиазма не разделял. Он не знал, насколько крупнейшее озеро Нумбези больше или меньше, к примеру, Байкала. Но то, что нырнуть бы он предпочел из двух вариантов именно в Байкал, стало Попришкину ясно при первом же взгляде с берега Хато.
Мутная застоявшаяся вода, бурая, а местами зеленая от водорослей, простиралась насколько хватало глаз. Холодком и свежестью от нее веяло едва ли, зато весьма ощутимым был запах сырости и гниения. Еще наверняка именно в Хато, невзирая на его легендарный статус, местный люд привык сливать помои, нечистоты и прочий мусор – дом свой зато предпочитая поддерживать в относительной чистоте. Почти наверняка в озере легко было подцепить каких-нибудь экзотических паразитов, близко познакомиться с ядовитыми тропическими насекомыми и такими же растениями. Имелся немаленький шанс столкнуться и кое с кем покрупнее. Крокодилами, например. Одна оставалась надежда: что те же крокодилы давно сбежали из этой исполинской помойной лужи в поисках водоема почище.
На фоне всего этого даже чудо-таблетка – большая, круглая и желтая – заблаговременно полученная от Илоны Макси, душу не грела. Не казалась миссия легче, там более приятнее с ее учетом.
Но с другой стороны – разве был у Валеры Попришкина выбор? Увы, свой Рубикон он перешел даже раньше, чем узнал о том, что находится под следствием. Скорее, когда согласился сесть в один лимузин с ныне покойной Мартиной.
От грустных мыслей Валеру отвлек настойчивый голос вождя. И не только голос. Еще вождь в нетерпении потянул Попришкина за рубаху, обвязанную вокруг пояса.
– Ну да, я понимаю, – со вздохом молвил Валера, отвязывая рубаху и бережно укладывая ее на прибрежную траву, – пора. А лишняя одежда ни к чему.
Вождь кивнул, а затем потянул Попришкина уже за ремень джинсов.
– И это тоже? – вопрос Валеры был сугубо риторическим. Прежде, чем избавиться от джинсов, он как мог, незаметно, достал из одного их кармана заветную таблетку. И сначала зажал в кулаке (неудобно!), а потом все-таки проглотил.
– И это, – пока разоблачался, услышал Попришкин голос стоявшей поодаль Илоны Макси, – и не только. Одежда, дорогой клиент, правилами этого ритуала вообще не предусмотрена. Нет, не переживайте, я могу отвернуться. Но все-таки помните: это Африка, детка.
«Я не детка!» – хотел Валера крикнуть в ответ с возмущением, раздражением, а вдобавок и с обидой. Но в последний момент подумал – плевать. И на тех, и на этих. Африка, так Африка. Сам нарвался, в конце концов.
С плеском нырнул он в теплую… даже чуточку приятную на ощупь воду озера Хато.
Оказавшись под водой, Попришкин перво-наперво узнал, что грязной и мутной она выглядит только на поверхности. Куда, как водится, всплывает все, что не тонет. Если же хоть немного погрузиться, в воде можно даже кое-что разглядеть. Какие-то смутные очертания растений…
Правда, любоваться здесь было нечем. Поэтому, на миг открыв глаза, Валера предпочел снова их закрыть. И лишь прислушиваться к собственному сердцу, считая его удары. Колотилось сердце, кстати, как бешеное. Даже с учетом таблетки.
Была ли вода озера Хато отвратительной на вкус, точно смесь дерьма и помоев – Попришкин так и не узнал. В конце концов, он не пить ее пришел и не глотать. По осязанию же вода, как было сказано выше, оказалась теплой. С натяжкой ее можно было даже назвать ласковой. Как в хорошем бассейне. И не в пример озерам-речкам на родине Попришкина. И даже морям, Черному ли, Красному, где Валера купался, будучи в отпуске, чего-то не хватало. Какого-то что ли уюта, одомашненной приятности, как например, у старых сношенных тапок?.. Все-таки море есть море.
Водились ли в Хато крокодилы или иная опасная живность – Валера тоже узнать не сподобился. Может, кто-то и водился. Кто-то, кто не прочь был бы полакомиться нырнувшим в озеро человеком. Но либо сегодня хищники и без того были поголовно сыты, либо не были слишком многочисленны. Так что их охотничьих угодий Попришкин не потревожил.
В общем, под конец висеть под водой, задержав дыхание, ему успело даже понравиться. Ну, так, самую чуточку. И только память о том, что действие чудодейственной таблетки не бесконечно, заставило Валеру, наконец, оттолкнуться от дна и всплыть. Вместо положенных шестидесяти ударов сердца он успел насчитать целых восемьдесят.
Когда голова Попришкина показалась над поверхностью озера, в толпе затаивших дыхание зизов пронесся вздох облегчения. А кто-то даже радостно заулюлюкал.
В голове шумело, солнечный свет казался столь непривычно ярким, что даже слепил. Воздух ворвался в легкие со слепой грубостью бегущего носорога, неся с собой не только облегчение, но и боль. Кровь потекла из носа, уши на миг заложило. Но Валера все же нашел в себе силы вскрикнуть, точно приветствуя всех собравшихся зизов скопом: «Нзури увиндаджи!»
И тот же выкрик «Нзури увиндаджи!», а следом «Вазунгу! Вазунгу!», исторгнутые множеством глоток и полные по-детски искренней радости, были ему ответом. Кто-то из стоявших на берегу туземцев даже приплясывать начал.
IX
Ко второму этапу испытания Валера успел сменить рубаху и джинсы на набедренную повязку. А лицо, грудь и живот его уже покрывали полосы и пятна боевой раскраски. Краска, которой они были нанесены, имела запах стойкий, едва заметный человеческому носу, но далеко не приятный. И именно этот запах, как догадался Попришкин, отгонял от его тела стаи гнуса. Во всяком случае, пока Валера осторожно продвигался в джунгли, никто кровососущий к нему так и не пристал.
Было в джунглях сумрачно… а вот прохлады – ни на йоту. Воздух стоял душный, неподвижный, насыщенный запахом гниющей травы и древесины, сырости, каких-то испарений и, кажется, вульгарной тухлятины. Оно и понятно-с. Борьба за существование в тропическом… как, впрочем, и в любом другом лесу не прекращается ни на минуту. Постоянно кто-то погибает, кто-то умирает своею смертью. Чтобы потом служить кормом разным формам жизни, от больших хищных зверей, до насекомых и гнилостных бактерий.
В руке Попришкин держал копье, а в ухе уже заняла свое место новая гарнитура взамен изъятой при неудавшемся аресте. Она-то и была единственным высокотехнологичным… да что там, просто технологичным устройством, которое Валере было дозволено взять на ритуальную охоту.
И вот ведь что удивительно! Еще пару дней назад в резервацию начало поступать оружие, обещанное сотрудниками фонда Стофеля. Не футуристические девайсы вроде тех, что использовала спасшая Попришкина группа. Попроще, попривычнее. Автоматы Калашникова, винтовки М-16 и «узи» еще вроде бы. Некий ловкач гонял в окрестностях селения на БТРе – как оказалось, навыки водительские у этого жителя «карантинной зоны» кое-какие имелись. Еще и детишек на броне катал. Те, правда, долго не выдерживали. Уж очень быстро металл нагревался на солнце.
А пока зизы учились обращаться с огнестрельными игрушками убойного назначения, испытуемому – Валере Попришкину то бишь – приходилось волочь с собою копье. Ибо правила ритуала складывались веками. И пересмотру, даже малейшей корректировке по соображениям здравого смысла, не подлежали.
Впрочем, сокрушался Попришкин всего ничего. В успехе сегодняшнего мероприятия он был уверен даже больше, чем когда-то, в жизни до знакомства с фондом – в грядущем повышении курса доллара. Идти по джунглям требовалось от силы километр, гарнитура подсказывала верное направление. А обещания и объяснения Ильи Минина и Илоны Макси, кое-какие детали их задумки рассеивали даже малейший страх перед грядущей встречей с хищником.
И дело было даже не в одном из «солдат будущего», направленном к месту охоты для подстраховки. Что оказалось еще важнее – не так давно, за тысячи километров отсюда, в зоопарке Барселоны доживал свое старый лев. Последние месяцы доживал, если не недели. И руководство парка уже собиралось усыпить престарелое животное, дабы не мучить, не длить агонию. Но неожиданно к самому директору зоопарка явились гости. С деньгами. И с предложением, от которого ну очень трудно отказаться.
Посланцы фонда Стофеля – а это были именно они – предложили директору купить льва. Причем по цене молодой и еще здоровой особи. На радостях директор зоопарка едва не признался, что несколько лет назад лев тот был приобретен за кратно меньшую сумму.
В общем, сделка состоялась. И бывший обитатель зоопарка Барселоны, оперативно доставленный в джунгли Нумбези, сидел теперь в клетке и терпеливо ждал, пока копье Валеры Попришкина не избавит его от успевшей осточертеть жизни.
Вернее, не так. Лев должен был дожидаться своей участи. Попришкин должен был избавить его от мук старости. После чего предъявить зизам голову зверя, тем заслужить у них признание и считать второй этап испытания пройденным.
Но как ни старались сотрудники фонда, а всех обстоятельств учесть не смогли. Отчего воплощение изначального замысла вскоре пошло наперекосяк.
Как уже говорилось, клетку со старым львом расположили отнюдь не в самой глубине джунглей. Но и не на самой опушке, не говоря уже о саване. Не хватало еще, чтобы кто-то из случайно проходивших мимо охотников-зизов ее заметил и сразу догадался о подставе. Место в джунглях, где должна была решиться судьба Попришкина и льва, коллеги Ильи Минина и Илоны Макси выбрали как оптимальное. Чтобы и лишних свидетелей избежать – нежелательных, и уберечь от неприятностей своего клиента. Предполагалось, что столкнуться с полноценным хищником доблестный Валера «Вазунгу» Попришкин по дороге к клетке не успеет.
Но у хищников на сей счет имелось другое мнение. По крайней мере, у одной пантеры – временами не чуравшейся даже на опушку выходить.
Зверь то был совсем еще молодой, дурной и донельзя неосторожный. Дожить до старости и умереть естественной смертью ему не грозило – так или иначе. Еще данный экземпляр крупных тропических кошек был не слишком сильной и сравнительно небольшой особью. Потому, видимо, его и оттеснили другие звери поближе к опушке. В дебрях-то он имел куда больше шансов пойти на корм стервятникам, чем прокормиться самому.
Но в том-то и заключалась соль, что статус слабака та пантера снискала именно среди себе подобных – больших хищных зверей со смертоносными когтями и огромными клыками. Но чтобы сладить с одиноким человеком, например, силенок у этой твари было более чем достаточно.
Таким человеком едва и не стал Валера Попришкин. Его, беззаботно шагающего сквозь заросли, пантера приметила, сидя на одной из толстенных ветвей древнего раскидистого дерева. И сразу, на уровне инстинктов, выделила во внешнем облике прохожего отсутствие шерсти, панциря или иной защиты на теле. А также сравнительно небольшой рост и, конечно, открытую спину, которой отважный Вазунгу столь легкомысленно к ней повернулся.
Пружинно оттолкнувшись от ветви, пантера спикировала вниз, нацелившись на эту спину. И надо же было Попришкину немного свернуть в сторону, следуя подсказкам из гарнитуры. Так что, хоть когти зверя и достали идущего человека, но, скорее, по касательной. И лишь те, что были на передних лапах.
Но пантера не отчаивалась. Сделано было главное: ошеломленная, сбитая с ног жертва, рухнула на траву. Пролилась ее кровь – из ран, оставленных когтями. Для хищника то бы сигнал, такой же, как зеленый огонек светофора для водителя.
Дело оставалось за малым. Прижать поверженного человека к земле и добить. Вонзить клыки в беззащитное горло. А уже затем спокойно пообедать.
На неожиданную атаку Попришкин отреагировал совсем не подобающе охотнику, воину и вообще мужчине. Истошно заорал от боли… а потом и от страха. Когда, рывком обернувшись, увидел нацелившегося на него хищника.
Ну да нет худа без добра. Завопив, Валера, сам не ожидая, спас себе жизнь. Во-первых, вопли жертвы, слишком громкие и чувствительным ушам хищной твари совсем не приятные, заставили пантеру хоть немного, но замешкаться. Подарив Попришкину чуточку времени, в итоге и решившего, жить тому или умереть. Во-вторых же, к чести сотрудников фонда Стофеля, они оставались начеку. И на связи – что таки была двусторонней. Крики же клиента означали только одно: он в беде, следовало поспешить ему на помощь.
И помощь поспешила к Попришкину. Другое дело, что ближайшим из сотрудников фонда, способным таковую оказать, был не кто иной как один из «солдат будущего». Тот, которого приставили следить за клеткой со старым зоопарковым львом. Причем даже «солдату» этому, побежавшему сломя голову, потребовалось время, чтобы подоспеть на выручку. Да, встроенный в его шлем навигатор указывал точное местонахождение гарнитуры в ухе Попришкина. А значит, и самого Валеры-Вазунгу. Но что с того, если возможность мгновенной телепортации не была предусмотрена даже в этой футуристической боевой экипировке?
А пока помощь была на подходе, Попришкин оставался один на один с голодным хищником. Причем на последнего крики жертвы уже не действовали. Во-первых, до пантеры дошло, что это был вовсе не боевой клич, а выражение страха. Ну а во-вторых, криками своими Валера успел сорвать голос.
Пантера прыгнула вновь… и Попришкин только и успел, что выставить перед собой копье. Да и то плашмя – не держа, скорее, держась судорожно обеими руками за древко.
Оно-то и приняло на себя основную силу удара. И пусть тяжестью своей зверь опрокинул и повалил человека на землю, но передние лапы встретили препятствие в виде древка. Дерево, из которого оно было сделано, оказалось прочным как железо, и вес пантеры выдержало, не сломалось.
Незадачливо клацнули зубы… пока незадачливо. Зверь немного сдал назад, готовясь к новому прыжку. Но Валера по-своему расценил это его движение. За болью и смертельным страхом последовал выплеск адреналина, глуша и то и другое. Проще говоря, Попришкин осмелел. Подумал… нет, скорее, почувствовал, что ему под силу-де сладить с хищником размером чуть ли не с него самого.
Почему нет – если пантера была вынуждена… отступить?!
Подскочив на ноги, Валера пырнул копьем в направлении морды зверя. Правильно пырнул, наконечником вперед. Другое дело, что не попал. Реакция-то у пантеры оказалась всяко лучше. Хищник лишь отпрянул, немного отступил, весьма обескураженный – но остался невредимым.
И вот тут-то из темно-зеленой чащи выскочил «солдат будущего». Бросив беглый взгляд и мигом оценив обстановку, он вскинул свою винтовку, не имеющуюся на вооружении ни одной армии мира, и сделал несколько выстрелов.
То ли меткости ему было не занимать, то ли винтовка сама наводилась на цель, но не промахнулся «солдат будущего» ни разу. Первая пуля угодила в бок пантере, еще одна – в заднюю лапу, и две, попав в спину, перебили позвоночник.
Последний выстрел должен был разнести голову зверя… но «солдат будущего» его не сделал. Попришкин остановил его в последний миг, судорожно махая руками и крича: «Нет! Нет! Погоди!».
«Копье… голова», – следом не выкрикнул, а уже, скорее, выдохнул Валера, когда его спаситель опустил винтовку. Едва не забыл условие, при котором охота считалась успешной. Едва – но ведь не забыл!
Поверженный зверь был еще жив, когда наконечник копья Попришкина вонзился в его глазницу. «И как это… сразу… не догадались, – проговорил Валера, то ли к себе обращаясь, то ли сетуя на недостаток сообразительности у сотрудников фонда, – ведь можно было сразу… можно было прийти и любую зверюгу подстрелить… главное, в голову не попасть. Пулю там не оставить… зизов ведь только голова интересует…»
Говорил Попришкин негромко. Так что спасший его «солдат будущего» клиента не слушал – тем более, не до того было. Используя спутниковую связь своего шлема, он вызывал бригаду медиков: желательно побыстрее и на вертолете. Ибо адреналин Валеру уже отпускал, горе-охотник едва держался на ногах, стремительно теряя силы от потери крови. А говорил, тем более едва-едва ворочая языком.
И все же последнюю реплику Попришкину хватило пороху не просто произнести – выкрикнуть. Так, чтобы «солдат будущего» не смог не обратить на нее внимания. «Голову! Голову зверя не забудьте!» – были его слова, прежде чем Валера в изнеможении повалился в траву.
Что до старого льва, последние годы жизни коротавшего в зоопарке Барселоны и напоследок оказавшегося в дикой природе… то про него даже не вспомнили. Бывшего царя зверей, по возрасту лишенного короны, ждала теперь долгая смерть от голода.
Но, видимо, имелась все-таки в мире какая-то справедливость. Не прошло и часа, после того, как стерегший его человек кинулся на выручку к другому человеку, и в клетку ко льву заползла небольшая змея. Заползла, двигаясь сугубо по своим делам, просто проходя мимо. И так бы, наверное, проползла дальше, огибая сонную, лежащую в клетке тушу. Но угораздило же ей оказаться к этой туше слишком близко. Вот лев и задел змею лапой – сослепу и спросонок. Так он привык еще в зоопарке отмахиваться от чужеродных, доставлявших неудобство, предметов, будь то мышь или, палка, просунутая между прутьями клетки каким-нибудь дураком-посетителем.
На жест этот – довольно болезненный для нее, кстати – змея отреагировала по-змеиному. Ядовитым укусом. Причем яд ее вызывал мгновенную смерть.
