Текст книги "Купола (СИ)"

Автор книги: Тимофей Горшков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 9 страниц)

Глава 6: Выбор

Смысл произнесенных слов не сразу дошел до Андрея. Он заглянул в глаза старейшине, и не узнал их. Вместо застывшего пламени он увидел холодный отблеск стали.

– Вы… вы убили его?

– Да.

Он произнес это с той же легкостью, с которой отправил ложку с вонючими грибами себе в рот, и не мигая уставился на Андрея.

– Так вот кто вы такие. Братство, все эти пафосные слова о защите человечества, а на самом деле вы – просто убийцы?

Тут голос подал Артур:

– А что, по-твоему, должно было произойти? Не вмешайся братство, толпа растерзала бы его. То, что было сделано, было милосердием по отношению к нему. Или ты считаешь, что его надо было защищать? Позволить его дружкам из совета вытащить его из этой передряги? Нет. Он отдал приказы, которые привели к гибели людей, а своей политикой поставил существование купола под угрозу. Он должен был быть наказан.

– И кто решает, как он будет наказан? Вы? Кто дал вам такое право? Да вспомни свой собственный рассказ, кто начал кровопролитие? Миротворцы, или тот человек из толпы, метнувший горючую смесь? А если братство было способно остановить разгоревшийся конфликт, что помешало влезть в эту ситуацию раньше? До того, как начались протесты?

Артур покраснел. Он набрал воздуха в легкие, но ему на плечо в очередной раз опустилась рука Мины. Он моргнул, выдохнул и откинулся назад, показывая, что этот разговор он закончил. Тогда свой голос снова подал старейшина:

– Ты прав, любой конфликт не возникает просто так. И практически в любом конфликте есть зачинщики с обеих сторон, а страдают те, кто оказался между ними. А попытайся мы влезть в эту ситуацию раньше и решить ее силой – и мы стали бы не лучше, чем остальные участники. Но есть моменты, когда необходимо отбросить законы, моральные принципы – все то, что тебя связывает. Потому что на кону стоит более важная вещь, чем твоя честь: выживание человечества. Модро был опасен. И оставался опасным. Мы же подарили ему быструю и безболезненную смерть – много больше того, чем народ наградил бы его. Иногда чтобы подняться, сначала необходимо спуститься; чтобы нести жизнь необходимо посеять смерть; а для того, чтобы прийти к свету – нужно пройти сквозь тьму.

– Даже если это и так, я не хочу быть частью этого. Ваше предложение про подлодку все еще в силе?

– Конечно, ты волен покинуть нас, когда захочешь.

– Отлично, тогда пусть это будет сейчас.

Неожиданно Андрей осознал, что все остальные люди в зале смотрят на них и не произносят ни слова. Он поднялся и по памяти двинулся обратно, к доку. Старейшина молча проследовал за ним.

Андрей все ожидал, что из-за угла кто-то выскочит и попытается его остановить, или что старейшина ударит его сзади, как это сделал неизвестный в первом куполе, но весь путь до шлюза прошел без особых происшествий. Пару раз он сомневался в выборе направления, но следовавший за ним старик каждый раз подсказывал дорогу. Лишь у самого входа в подлодку он окликнул его:

“Я понимаю твои эмоции, поверь. Даже присоединившись к братству, я далеко не сразу согласился с его методами. Но позволь задать тебе последний вопрос: ты веришь, что после всего, что натворило человечество, всего ущерба, которое оно нанесло этой некогда прекрасной планете, веришь ли ты, что мы заслужили второй шанс? Не отвечай сразу, просто подумай. Перевешивает ли то хорошее, что мы сделали, те разрушения, причиной которых мы стали? Мы убиваем, это правда. А еще мы собираем информацию, провозим контрабанду, коллекционируем и изучаем старые технологии. Мы могли бы диктовать людям, как им жить, навязать наш порядок и обеспечить его выполнение. Но вместо этого – все, что мы делаем – мы посвятили одной цели: дать человечеству второй шанс. Там, на поверхности, его нет. Ни для тебя, ни для кого. Но здесь, у нас есть надежда, какой бы тусклой она тебе ни казалась. Подумай об этом.”

Старейшина скрестил руки на груди и так и остался стоять, когда Андрей прошел в подлодку и сел в кресло перед рычагами управления. Слова старейшины одновременно вызывали и отклик в его душе, и отторжение. Но чем больше он пытался отбросить их, тем сильнее они звучали в его ушах. Он посмотрел в потолок подлодки, словно надеясь увидеть там ответ. Ему не нравилось братство. Но был ли смысл оканчивать свою жизнь там, на поверхности, одному? Сможет ли он, если останется, сделать братство лучше? Или оно сломает его и сделает безвольным фанатиком? Наконец он не выдержал и, вскочив с кресла, вышел обратно в купол:

– Похоже, у меня нет выбора: сверху смерть, снизу тоже смерть, а дороги до других куполов я не знаю. Так что придется мне остаться с вами.

– Выбор есть всегда. Просто иногда самая сложная его часть – осознать, что ты его уже сделал. Рад, что ты решил остаться. Артур займется твоим устройством здесь и твоими тренировками. Советую вернуться в столовую, пока остатки еды не остыли – она и теплая-то не очень на вкус, а уж холодная…

– Тренировками? Но постойте, у меня остались не заданные вопросы…

– Если можешь их задать, то наверняка можешь и сам ответить на них. Еще раз советую поторопиться. И да, лучше извинись перед Артуром, парень тебе душу изливал, а ты не оценил.

С этими словами старейшина нырнул в один из туннелей, оставив Андрея в одиночестве размышлять, правильный ли выбор он сделал.

Глава 7: Откровения

Удар. Еще один. И еще один. Блок. Уворот. Удар. Блок. Удар ногой. Бло… Не успел. Пол оказался неожиданно холодным и освежающим. В последние два месяца Андрей часто удивлялся этому факту – раньше он этого не замечал. Но, как и всегда в последние два месяца, долго размышлять на эту тему ему не пришлось: нам ним выросла фигура Артура. Пятнадцать секунд назад этот человек отправил его на пол резким ударом в челюсть, а теперь нависал над ним с протянутой рукой, предлагая помощь.

Первая мысль вцепиться в руку и попытаться повалить противника была моментально отброшена: Андрей уже по опыту знал, что в борьбе он от Артура огребал намного быстрее. Челюсть вяло ныла, а во рту появился привкус крови. Усилием воли Андрей проглотил кровь, а затем еще большим усилием проглотил следом свою гордость и ухватился за протянутую руку.

Каждый день все члены братства тренировались. Кто-то приходил лишь на два часа в день, кто-то же целые дни проводил в зале. Артур оказался из последних, и Андрею пришлось последовать его примеру. Не то чтобы он сильно возражал, впрочем. После полугода бесцельного существования с редкими перерывами на починку техники да разговоры с не в меру болтливым Сайласом, жесткий распорядок дня оказался неожиданно интересной альтернативой.

Несмотря на абсолютную неприспособленность куполов (это всегда поражало Андрея – неужели строители не задумывались о том, что людям надо будет держать себя в форме), члены братства оборудовали маршруты для пробежек, выложенные чем-то отдаленно напоминавшим гравий, создали залы для спаррингов и гимнастических тренировок, оборудовали их самодельными тренажерами.

В старой жизни ему никогда не хватало силы воли, чтобы заниматься каждый день. Здесь же он начал получать от этого удовольствие. Конечно, первое время тело болело, затем ныло, а потом и вовсе стало гореть. Зато по ночам он стал засыпать, едва касался головой подушки, пропали многочасовые попытки найти самое удобное положение на кровати и выбросить все лишние мысли из головы. А со временем он приспособился и к таким нагрузкам и стал вполне комфортно себя чувствовать, даже после целого дня интенсивных тренировок. Тогда-то Артур и стал вытаскивать его на ринг.

Драка, борьба, тренировки с холодным оружием. Даже дети здесь неплохо владели ножами и умели стрелять из лука. Но особое внимание все члены братства уделяли именно безоружному бою. Это считалось способом понять противника – и через него – самого себя. Но пока что все, что Андрею удалось понять – болеть могут даже те мышцы, о существовании которых он раньше и не подозревал. Артур легонько хлопнул его по плечу, возвращая в реальность:

– Что-то ты размечтался. Как насчет смены деятельности? Готов наконец освоить стрельбу из лука?

– Честно говоря, я предпочел бы не заниматься ею вовсе, не хватало еще спину перекосить от несимметричной нагрузки. Покажи лучше, как метать ножи?

– Ох, в ножах я не очень силен. С этим тебе лучше обратиться к Борсу, когда он вернется, через неделю. Ну или можешь попросить Мину, она у него училась какое-то время. Только дождись, пока она закончит медитацию.

– Вернется? Откуда вернется?

– Эти вопросы не мне следует задавать.

С этими словами Артур едва заметно кивнул в сторону старейшины, наблюдавшего за происходящим в зале с импровизированного балкона. С момента их разговора в доке, Андрей почти не пересекался с ним, тот словно бы избегал прямого контакта. Вот и сейчас, поймав на себе чужой взгляд, старейшина развернулся и исчез в темноте туннеля.

– Не очень-то просто задавать вопросы человеку, который явно не хочет с тобой разговаривать.

– Не воспринимай это на свой счет. Старейшина в принципе не любит с людьми разговаривать. В день твоего прибытия он сделал для тебя исключение, причем никто из нас не понял, что в тебе было такого особенного.

– Да уж, боец из меня не очень…

– На эту тему не переживай. Если есть желание и силы – многого можно добиться, я не был сильно лучше тебя, когда попал сюда. А если так уж жаждешь получить ответы на свои вопросы, не жди что он заговорит с тобой, но иди к нему сам. Самый верхний этаж, иди по седьмой лестнице. Мина как раз закончит медитацию, я предупрежу ее что ты хотел позаниматься с ножами.

– Спасибо. Увидимся!

Лифты здесь не работали – видимо ради экономии электроэнергии. А может, их просто не успели запустить, Андрей не спрашивал. В условиях непрерывных тренировок использование лестниц казалось вполне логичным. Подъем не был особо долгим – спустя несколько пролетов металлическая лестница оборвалась. Её край был аккуратно отогнут, чтобы обезопасить подходящих к обрыву. А в паре метров над ней заканчивалась и лестничная шахта – ее стенки были сжаты в груду металлолома, из которого торчали стальные пруты арматуры. Полюбовавшись на верхнюю границу своего нового дома, Андрей устремился в короткий коридор, оканчивавшийся стальной дверью.

На стук никто не ответил, поэтому, помявшись с полминуты, Андрей аккуратно толкнул дверь. Она оказалась не запертой, но открылась с противным скрипом – петли давно заржавели от сырости, а смазывать их никто не добирался. Яркий свет ослепил Андрея. За дверью оказался относительно просторный кабинет, отделанный деревянными панелями и освещенный несколькими десятками лампочек, свисавших с потолка на проводах разной длины. В дальнем конце комнаты, за деревянным столом работал старейшина. Он сидел лицом к Андрею, но все его внимание было сосредоточено на открытом ноутбуке, лежавшем на столе перед ним. От удивления Андрей потерял дар речи, и так и застыл в дверном проёме. Наконец, старейшина оторвался от ноутбука и поднял на него свои глаза.

– Хватит стоять в дверном проеме, либо заходи, либо иди по своим делам.

– Это правда ноутбук? Не думал, что где-то в куполах найдется хоть один работающий экземпляр.

– Ну, я вроде упоминал, что мы занимаемся контрабандой. Иногда эта работа дает некоторые… преимущества. Чаю?

С этими словами старик закрыл крышку ноутбука и потянулся к заварочному чайнику, стоявшему слева от него на столе. Андрей через силу закрыл дверь, издавшую при закрытии даже более страшные звуки, чем ранее, и уселся напротив старейшины.

– Как тебе жизнь в седьмом куполе? Что Артур говорит о твоих тренировках?

– Он утверждает, что у меня большой прогресс. Не могу сказать, что разделяю его энтузиазм – меня все еще избивают даже дети – но кажется я втянулся в сам процесс. Что же касается жизни здесь… не хочу жаловаться, эти два месяца были намного интереснее всей моей жизни в шестом куполе. Но все-таки мне часто кажется, что я мог бы приносить большую пользу, если бы занимался еще и интеллектуальным трудом. Все-таки я здесь один из немногих людей с…

– Высшим образованием?

Старейшина закончил за него фразу в тот момент, когда Андрей прикусил язык, чтобы не сказать чего лишнего. Он подвинул ближе к собеседнику одну из чашек, а сам с невозмутимым видом взял второй и сделал большой глоток. Но несмотря на кажущееся спокойствие, в глазах его плясали озорные огоньки, а сам он внимательно следил за реакцией Андрея.

– Откуда вы знаете? Что… что еще вам известно?

– Не так много, как ты думаешь, к сожалению. Человек буквально появляется из пустоты в коридоре одного из куполов. Он говорит на чистом русском языке, а в следующие несколько недель активно интересуется катастрофой, устройством куполов и вообще всеми значимыми событиями за последние пятьдесят лет. Логично предположить, что ты из прошлого. Но нет, я понятия не имею каким образом ты переместился во времени.

– Но ведь вас не было в том коридоре, в тот вечер, когда я оказался в этом времени. Там никого не было. Как вы об этом узнали?

– Мальчик мой, в куполах даже у стен есть уши и глаза. Или ты думал, что организация общества была брошена создателями на самотек? Как, по-твоему, бригадиры подтверждают количество талонов для еды, которое им надо выдать?

– Я… Но постой, если наше передвижение и работу постоянно контролируют, почему я смог так легко вписаться в бригаду? Система должна была опознать меня, как чужака.

– Она и опознала. Но к счастью для тебя, у братства есть доступ не только к системе слежения, но и к базам данных. Пришлось немного постараться, и вот у тебя уже было фальшивое дело.

– Не понимаю. Зачем было это делать? И если уж ты так из-за меня заморочился, почему не вышел со мной на связь?

– Я и вышел, как видишь. Но мне было интересно понаблюдать за твоими реакциями. Да и встреть я тебя сразу, сколько усилий я бы потратил на то, чтобы убедить тебя, что мир на поверхности уничтожен? А так – ты сам себя в этом убедил. И сам принял решение присоединиться к братству.

Андрея заколотило от ярости. Этот человек мог помочь ему, мог избавить его от полугода метаний, которые в итоге привели его к почти суицидальным мыслям. А вместо этого он сидел и следил за ним, словно за подопытной крысой. Андрей сделал большой глоток чая, выдохнул, вдохнул и, отбросив эмоции, задал следующий интересовавший его вопрос:

– Эта система слежения, о которой ты говоришь. Она охватывает все купола?

– Все достроенные. И да, она показывает точное местоположение любого человека в пределах купола. Даже если он находится в старых технических тоннелях. Со звуками чуть сложнее, но в пределах основных помещений, можно и все разговоры слушать.

– Но чтобы записывать такое количество данных, нужны огромные объемы памяти. А если не записывать, то какой в этом смысл? И если эта система действительно существует, она должна быть максимально защищена. Любая точка доступа к ней будет охраняться, как зеница ока, если…

– Продолжай, что же ты замолчал?

– Если к ней можно будет подобраться. А если она находится в месте, которое считается недоступным…

– То какой смысл ее охранять?

– Так вот зачем вы были в Первом куполе.

– Видишь, ты сам начинаешь отвечать на свои вопросы.

Старейшина с явным удовлетворением откинулся в кресле. В ярком свете ламп Андрей вдруг увидел морщины, испещрявшие его лицо. Во время предыдущих встреч он их не замечал. Андрей не был силен в угадывании возраста по внешности, и все же обычно, глядя на человека, он мог прикинуть его возраст с точностью до десятка лет. Но глядя на это лицо, он не мог сказать ничего определенного, словно с него стерли все все опознавательные признаки. Единственное, что выделялось – глаза. То, что в первый раз показалось Андрею пламенем, теперь ощущалось, как отпечаток старой боли. И в тоже время эти глаза излучали жизненную энергию, как ничьи другие. Завороженный ими, Андрей задал вопрос, даже не успев сообразить, что это совершенно не то, о чем он хотел спросить раньше:

– Вы ведь застали катастрофу в осознанном возрасте, верно? Сколько вам было лет?

– В осознанном возрасте? Как незаметно мы перешли к философским вопросам… Какой возраст для человека можно считать осознанным?

– Я не это имел в виду…

– Я знаю. Уже и поерничать не дадут, вот ведь молодежь нынче пошла… Да, мне было около сорока лет в тот период. И катастрофа не просто произошла у меня на глазах. В отличие от многих, я предвидел её. Но так и не смог остановить. Впрочем, возможно, мне еще удастся это сделать.

– Что сделать? Остановить грядущую катастрофу? Разве в ближайшее время планируется еще одна?

– Катастрофы постоянно происходят. Поэтому и существует братство. И потому ты нужен нам.

С этими словами старейшина лукаво подмигнул Андрею. Его формулировки были слишком туманны, и Андрей вновь стал раздражаться. Затем, его посетила неожиданная мысль:

– Подожди, около сорока лет на момент происшествия? Но тогда получается, что сейчас тебе за 70?

– Я неплохо сохранился.

– А еще мы с тобой примерно ровесники! Мы не могли встречаться до этого всего? Хотя нет, вряд-ли.

– Почему ты так решил?

– Ну, твоя манера общения, вряд ли она сильно изменилась за эти годы. Скажем так, если бы мы пересекались, ты бы либо сильно понравился мне, либо наоборот, ужасно выбесил. В любом случае, я бы тебя запомнил.

– Думаю, ты прав, так бы и было.

– Возвращаясь к этой системе слежения. Я все равно не могу сложить полную картину у себя в голове. Допустим в Первом куполе есть точка доступа. Но почему вы подключились к ней только сейчас? И неужели ты был готов пожертвовать кем-то из братства ради этого подсоединения?

– Система постоянно обновляется. В этот раз протоколы безопасности существенно поменялись, нам пришлось подключать дополнительную вычислительную технику для их обхода. Собственно, об шнур, которым мы ее запитали, ты и споткнулся. И не надо округлять глаза, неужели не очевидно, что если в первом куполе есть точка доступа, то и система слежения до сих пор неплохо работает? А что касается жертвенности. Ты прав, риск был, но не такой большой, как ты думаешь.

– У вас есть какие-то специальные костюмы, или…

– Думаю, в своих тренировках ты недостаточно внимания уделяешь медитациям.

– Хочешь сказать, медитации защищают от радиоактивности? Не верю!

– Верить или не верить, это твой выбор. А позаниматься этим настоятельно рекомендую. Думаю, ты придешь к выводу, что состояние сознания влияет на тело сильнее, чем ты считал ранее. Похоже, я допил свой чай. Если это были все вопросы, то мне необходимо возвращаться к работе, а тебе – к тренировкам.

– Как раз по поводу тренировок…

– Ах, да, точно! Ты хотел чего-то более… интеллектуального. Попроси Марселя, он покажет тебе окрестности на досуге. Погуляй, посмотри. И решай сам, где ты можешь быть полезен. Только не злоупотребляй нашим гостеприимством, лентяев мы здесь не держим.

– Что, внутри этого купола ты тоже за всеми следишь?

Этот вопрос остался без ответа. Испытывая смешанные чувства, Андрей вышел из комнаты и резко, с отвратительным скрежетом, захлопнул за собой дверь.

Глава 8: Видение

Когда Андрей вернулся, Артур бодрым тоном сообщил ему, что Мина еще не закончила медитацию. На вопросы о Марселе он указал на невысокого плотного мужчину восточной внешности со сверкающей лысиной, который в одиночестве тренировался с двумя короткими палками за вращающимся манекеном. Он бил по нескольким вращающимся секциям с длинными торчащими из них палками и отражал боковые “удары”. Услышав приближающиеся шаги, он моментально обернулся и принял защитную стойку. Но мгновение спустя, он опустил руки и непринужденно рассмеялся:

– Прости, я слишком увлекся тренировкой и, кажется, на минуту забыл, где я нахожусь. Что привело тебя ко мне, брат?

– Старейшина сказал, что ты можешь показать мне различные части купола.

– Вот как? Он уточнил, какие? Не хотелось бы тревожить еще с уточнениями.

– Да в общем… Все что связано с техникой, где я мог бы принести пользу.

– Ты новенький, верно? Сразу, как тебя увидел, понял, что ты головастик.

– Прошу прощения?

– Ну… умный шибко. Да не напрягайся, я не пытаюсь тебя обидеть, брат. Будет тебе осмотр, не пожалеешь. Только сейчас у меня тренировка в самом разгаре. Приходи завтра утром, после завтрака, любую технику тебе покажу.

– Хорошо, спасибо!

Марсель расплылся в широкой улыбке, а затем, не говоря ни слова, повернулся к манекену и продолжил свой поединок. Андрею ничего не оставалось, кроме как вернуться к Артуру, который уже ожидал его с плохо скрываемым энтузиазмом:

– Еще пару боев? Силы есть, или все растерял по дороге?

– Ты сегодня омерзительно жизнерадостный, ты это знаешь?

– А ты, как обычно, строишь из себя буку. Ладно, не хочешь тренироваться со мной, иди жди Мину в зал для медитаций. Дорогу найдешь?

– Да, найду без проблем. Хорошо позаниматься.

Зал для медитаций располагался в другой части купола, подальше от шума машин и занимавшихся людей. Были и те, кто погружался в себя там же, среди тренирующихся, но таких было немного, большинство предпочитали уединяться в тишине. Андрей прошел сотню метров, поднялся на этаж выше, и, уже у самого входа в зал услышал странный звук. Волосы у него на руках встали дыбом, как только он узнал этот звук. Хриплый, каркающий смех, тот самый что издавала плюшевая игрушка медведя в первом куполе, доносился из-за вентиляционной решетки у самого пола узкого коридора. За прошедшее время Андрей напрочь забыл об этом происшествии, но сейчас воспоминания резко вернулись, и он пожалел, что не спросил об этом происшествии старейшину, когда была возможность.

Звук затих, и, превозмогая себя (это же всего лишь какая-то игрушка, в конце концов) Андрей встал на колени и попытался что-либо рассмотреть в темноте за решеткой. Но коридорные лампочки едва справлялись со своим основным назначением, и вентиляционное отверстие смотрело на него глухой стеной темноты. Наконец, он решил, что хватит стоять на коленях посреди коридора, и поднявшись на ноги, решительно двинулся ко входу в зал.

– Наслаждаешься своим приключением?

– Кто здесь?!

– Правильно, получай удовольствие, пока можешь. Раз, два, три, четыре, пять, время оборачивается вспять.

Нервы Андрея окончательно сдали, и, не в силах больше выдержать эти режущие уши звуки хриплого голоса, он со всех ног побежал по коридору и, не сбавляя темпа, ворвался в зал для медитаций.

Это помещение было узким и вытянутым, по все его длине тянулись три коридора, а по бокам от них располагались невысокие кабинки, предназначенные для уединения. Из-за их высоты, стоявший человек легко мог заглянуть в ближайшие к нему отсеки и увидеть, заняты они или нет. Человек же, засевший в них оказывался отгорожен окружающего мира практически со всех сторон.

Когда Андрей на полном ходу влетел в зал, несколько человек в кабинках рядом со входом приоткрыли глаза и одарили его недовольным взглядом. Большая же часть не обратила на него никакого внимания. Сердце еще стучало в висках, а отголоски странной считалки эхом отдавались в ушах, и меньше всего на свете Андрею сейчас хотелось оставаться наедине со своими мыслями. Но перспектива идти обратно по тому же коридору не сильно привлекала.

Капюшон на голове во время медитации не особо пользовался популярностью в круге братства, поэтому Мину он нашел без труда. Андрей надеялся, что сейчас в темноте под тканью блеснут огоньки ее глаз, но напрасно. Она сидела абсолютно неподвижно. Попереминавшись с ноги на ногу примерно полминуты, он обреченно опустился в одну из кабинок напротив. Позу лотоса растяжка ему пока не позволяла, поэтому он уселся по-турецки и попытался абстрагироваться от странного происшествия.

Вдох – выдох. Наслаждаешься своим при… Нет! Не думать об этом. Это нереально, вдох. Раз, два… Боже, кажется, я схожу с ума. Выдох. Пауза. Вдох. Пол жесткий, сидеть неудобно. Выдох. Надо вспомнить слова какой-нибудь песни, это поможет переключиться. Вдох. Как назло, ничего не приходит в голову. Выдох. Наклон вперед, лишний воздух продолжает выходить из легких при сжатии. Пауза. Глубокий вдох. Пауза.

Он задержал дыхание на столько, на сколько это возможно. С наполненными воздухом легкими стук сердца отдавался уже не только в висках, но и по всему телу. Он сосредоточился на этом ритме и наконец-то испытал небольшое облегчение – мысли стали успокаиваться. Андрей закрыл глаза и терпел до момента, пока легкие сами не вытолкнули из себя воздух. Он открыл глаза и неожиданно осознал, что все вокруг словно бы покрыто белой дымкой. Андрей потер глаза, но против его ожиданий, дымка не исчезла. Зато глаза стали слезиться, и он окончательно перестал видеть происходящее вокруг.

Он попытался встать – и не смог, ноги словно бы в мгновение онемели от неудобной позы и отказывались слушаться. Руки стало колоть холодными иголками, а по спине побежали мурашки, но вскоре и эти ощущения пропали, теперь Андрей словно бы без тела беспомощно парил в белесой дымке, окончательно заполнившей все вокруг. Краем глаза он заметил какое-то шевеление – дымка не была безжизненной. Кое-как сосредоточившись, он заметил, что она течет, меняется и словно бы внимательно следит за ним. “Чего ты хочешь от меня?” – попытался закричать он, но так и не услышал звука собственного голоса. Дымка, однако, отреагировала: на секунду она расступилась, показывая со стороны коридор – и его самого, уставившегося на темноту за решеткой вентиляции, а затем снова сомкнулась. “Что ты такое?” – новый крик моментально потонул в густом тумане. Но на сей раз ответа не последовало.

Несколько минут Андрей играл в гляделки с пустотой, отчаянно пытаюсь придумать способ выбраться из этой передряги. Мысль о том, что на самом деле все это происходит лишь у него в голове, пульсировала в его мозгу, но абсолютно не помогала найти решение. А ведь наверняка он сейчас лежит на полу зала и бьется в каком-нибудь припадке. Интересно, догадается ли кто-то ему помочь, или никто даже не заметит происходящего? Наконец, он сдался и без особых надежд произнес свою последнюю фразу: “Раз, два, три, четыре, пять, время оборачивается вспять.” Около пятнадцати секунд ничего не происходило, а затем он резко стал падать вниз, и белесая дымка сменилась абсолютной тьмой.

Падение закончилось также неожиданно, как и началось. Тьма расступилась и превратилась в его детскую комнату, где сам он – еще ребенок пытался построить самодельную “пещеру” из стола, подушек и пледа. И несмотря на то, что конструкция получилась весьма неустойчивой и разваливалась от одного чиха, сам чрезвычайно радовался, отгородившись от внешнего мира полоской пледа.

На Андрея нахлынуло удивление – он совсем забыл про этот момент своей жизни, а ведь тогда он еще не испытывал такого напряжения от замкнутых пространств. Но прежде, чем он успел задуматься о том, что это значит, обстановка резко изменилась: теперь они с отцом стояли у окна дома и ждали, периодически вглядываясь в темноту. Маленький Андрей тер глаза и недовольно посматривал по сторонам – он явно не был доволен столь раннему пробуждению. Но вот отец касается плеча ребенка – край неба медленно покраснел, и наконец стал ярко-алым, а затем из-за горизонта показался диск солнца. Ребенок резко позабыл про сон и во все глаза смотрит на это чудо, которое всегда было рядом с ним, но лишь сейчас стало ему заметным.

Прохладная квартира сменилась жаркой маршруткой, изрядно подергивающейся на неровностях дороги. Андрей, как обычно, прилип к стеклу, несмотря на запреты, и жадно ловит глазами все окрестности. Резкий поворот – и вдруг в поле зрения ребенка попадает ярко-голубое море. Пройдет неделя, и он привыкнет к этому пейзажу, но сейчас – его не оторвать от стекла и эвакуатором.

Уже изрядно повзрослевший Андрей с трудом вваливается в комнату. На нем школьная форма, а на его лице написана усталость – день явно был тяжелым, а дорога до дома вымотала его окончательно. Он снимает пиджак – и вдруг замирает, завороженный игрой теней и солнечных лучей на стене у окна. Это воспоминание, в отличие от предыдущих Андрей не забывал никогда. Тот день, когда в солнечных лучах он неожиданно потерял самого себя. Сама мысль о том, что он лишь человек, маленькая часть этого мира в тот миг казалось ему нелепой – он ощущал себя всем, что происходит вокруг, единым с окружающим миром. И лишь одна мысль тогда не давала ему покоя. Мысль, что раньше у него было имя, набор звуков, с которым он себя ассоциировал. Немного напрягшись, он вспомнил его, а вместе с ним – обрел и себя самого. И сколько он потом не пытался, ему не удавалось вновь вернуть это ощущение.

Зимний закат. Уже совсем взрослый Андрей, спешивший по своим делам, вдруг встает на площади перед своим институтом и наслаждается последними лучами заходящего солнца. В лицо ему дует приятный прохладный ветерок, а гул людей, обтекающих его со всех сторон, неожиданно смолкает на пару секунд. Несколько секунд Андрей не понимал, что это за воспоминание, а когда понял – резко дернулся в сторону прежнего себя. Дернуть, заставить открыть глаза, любой ценой удержать и не дать переместиться во времени. Но момент упущен. Андрей исчезает, и вместе с ним исчезает и площадь, и все остальное.

Биение сердца вновь отдается в висках, а к телу вновь вернулась чувствительность. Открыв глаза, Андрей увидел Мину, протягивающую ему руку. На ее лицо любопытство, напополам смешанное с тревогой. Андрею хочется спросить издавал ли он какие-то звуки, но она все равно ему не ответит. Его предположение о падении оказалось неверным – все это время он так и сидел в позе по-турецки, хотя ноги и впрямь немного затекли. Поэтому – второй раз за день – он схватился за протянутую руку и рывком поднялся. После всех этих видений страх уступил место чему-то новому. Возможно, он сошел с ума. И уж совершенно точно его жизнь пошла совсем не так, как он планировал. Но впервые он задумался, что возможно, те пять моментов, которые он сейчас увидел, стоят всей его жизни. И стоят того, чтобы ее продолжать.