Текст книги "Таксист. Маша"

Автор книги: Тимофей Абакумов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

– Хочу. – Игриво улыбнулась она.

Маша пошла в ванную и умылась на скорую руку. Она зашла на кухню как раз в тот момент, когда Артем клал на тарелку свою порцию яичницы. Кажется, она у него на самом деле удалась на славу.

– Садись завтракать, Машенька, – сказал Артем полным нежности голосом.

Маша села за стол, и вместо того, чтобы оценить все старания Артема, взяла с тарелки кусок хлеба, посмотрела на него, затем куда-то в сторону окна, а потом на Артема. И, будто проснувшись окончательно от какого-то неожиданного события, наступление которого она осознала сию секунду, тихо сказала серьезным, тихим голосом:

– А Машенькой меня еще никто не называл…

У Артема екнуло сердце. В его голове снова пронеслись тысячи глупых мыслей, начиная от тяжелого детства и заканчивая тем, что Маша – не настоящее имя Маши.

– А это… – Неуверенно пробормотал он. – Это… Это неправильно?

– Нет, что ты, – тихо ответила Маша уже гораздо более мягким тоном и многозначительно посмотрела на Артема. – Это так необычно… И… и очень приятно. Правда, очень!

Затем Маша зажмурилась, словно пытаясь понять, не происходит ли все это с ней во сне, а когда она открыла глаза, внимательно осмотрела стол и спросила:

– Это ты все сам? Да?

– Ну а кто же еще. Для тебя.

Артем понял, что сегодня был самый волшебный завтрак в его жизни.

Ни один самый талантливый режиссер, снимающий фильм про образцовую, крепкую семью, не смог бы передать ту гамму чувств, то настроение, которое присутствовало за этим столом этим утром. «Но это никакое не кино», – думал Артем, с наслаждением наблюдая за тем, как Маша отправляет в рот очередной кусок сочной яичницы.

– Я смотрю на тебя и думаю… – Сказал Артем и задумчиво замолчал.

– О чем? – Спросила Маша.

– О том, что это лучший завтрак в моей жизни. И мне его мало. Я хочу еще сто миллионов таких завтраков.

* * *

На телефон Артема пришло сообщение, что сегодня заканчивается период оплаченного доступа в интернет. Он решил не откладывать оплату в долгий ящик и заплатить прямо сейчас. Для этого ему нужно было подойти к компьютеру.

– Я на минутку, – сказал Артем и встал из-за стола.

Он шевельнул мышкой, чтобы «разбудить» компьютер и услышал как на кухне полилась вода. Артем вскочил, в два прыжка влетел в кухню и увидел Машу, которая собралась мыть посуду.

– Машка, ну что ты, ну я бы сам, зачем ты!..

– А можно я?.. – Робко спросила Маша, замерев с тарелкой в руках.

Артем замер с открытым ртом.

Маша сказала это достаточно тихо, слегка смущенно, но в тоже время очень ласково. В ее голосе чувствовалась забота и искреннее желание чуть-чуть похозяйничать на этой кухне.

От того, как именно это было сказано, у Артема закружилась голова.

– Ну, если ты хочешь тут похозяйничать… – Смущенно сказал он.

Маша улыбнулась, подняла брови и закивала головой:

– Хочу!

Артем был сражен наповал. Он пробормотал что-то нечленораздельное и вернулся к компьютеру. Он сел, закрыл руками лицо, смахнул маленькую слезинку, которая потекла из его правого глаза и шепотом сказал себе в ладони: «Господи! Неужели так бывает?!»

* * *

Артем ровным счетом не знал, что делать дальше. Не думал и как будто не хотел думать. В этом он честно признался Маше, когда вернулся на кухню.

– Вот ты говоришь, что у меня идей полно. И сходить под Шуховку я придумал, и смотровую у Академии Наук тебе показал. А сейчас, признаться, у меня вообще никаких идей нет. Хочешь, могу тебе предложить прогуляться в Битцевский парк. Тут рядом.

– А ты хочешь туда? – Осторожно спросила Маша.

– Я… я не знаю. Можно и прогуляться, а можно и дома поваляться, кино еще какое-нибудь посмотреть. – Артем замялся и улыбнулся. – Выгляжу, наверное, как дурак. Такой креативный-инициативный, а тут раз – и сдулся!

Маша смотрела на Артема слегка улыбаясь глазами.

– А ты что хочешь? – Спросил Артем.

Артем ожидал всего. Томного молчания, дежурного женского «не знаю», издевательского для этой ситуации «а ты?» и всего чего угодно, но Маша снова сразила его наповал, тихо сказав:

– Я хочу, чтобы было как ты скажешь.

Артем встал со стула и протянул Маше руки. Она протянула свои в ответ и встала. Артем, несмотря на то что было прошлой ночью, все еще несмело и нежно обнял Машу и снова голосом, налившимся хрипотой, сказал почти шепотом:

– Я хочу, чтобы ты была рядом. Неважно где.

И менее чем через полминуты идея похода в Битцевский парк была похоронена в буре внезапно нахлынувшей страсти, одновременно захлестнувших двух влюбленных с головой.

* * *

– О чем ты думаешь? – Спросила Маша, лежа головой на груди Артема и поглаживая его руку возле плеча.

– О том, что ты сегодня на машине. Я ведь угадаю, если предположу, что перед началом рабочей недели тебе нужно домой?..

– Да, но можно и утром.

– Утром от меня до тебя целый час ехать. Я бы, конечно, безумно хотел бы, чтобы ты осталась, но я не эгоист, Маш. Во сколько тебе нужно быть на работе? В девять? В десять?

– В девять.

– Ну вот. Для этого тебе нужно выехать из дома в восемь. Приехать домой в семь. Выехать от меня в шесть. А во сколько мы сегодня заснем, если ты останешься? Я не хочу, чтобы тебя наблюдали на работе вечно зевающей и растерянной, – улыбнулся Артем.

– Ты не поверишь, но… Мне приходилось неделями спать по два-три часа и сонной я отнюдь не выглядела. Поэтому если ты хочешь, чтобы я осталась – я останусь.

Артем перевел дух.

«Как ты скажешь». «Если ты хочешь – я останусь». Все это не укладывалось в голове у Артема.

Ну ладно. Допустим, такое он еще представлял себе с девушкой, с которой он встретился бы чисто из-за желания удовлетворить свои мужские потребности, а та, оценив перспективы совместной жизни с богатеньким москвичом, говорила бы такие вещи. С желанием сделать все, чтобы он был доволен. Довести его до ЗАГСа, а там все и повернуть в ту сторону, в которую нужно, когда обратного пути уже не будет.

Но с Машей! С девушкой, от одного взгляда на которую перекрывался какой-то шланг, отвечающий за подачу воздуха к сердцу, с девушкой, которая родилась в Москве, имела неплохую работу и ездила на не самой плохой машине, готовой поделиться полумиллионом рублей, потому что он ей «не нужен», живущей в собственной квартире… В общем, все это было настолько нереально, что Артем, грешным делом, подумал: а не разыгрывает ли его старушка-судьба?

«Даже если это и так, дай мне насладиться этим розыгрышем до конца…» – Подумал он.

* * *

Маша уехала в половине шестого утра. Артем проснулся, когда она одевалась и обнял ее на прощание. Выглядела она на самом деле бодро для человека, проспавшего от силы три часа. Артем пожелал ей быть аккуратнее на дороге, предложил ей проводить ее до машины, в ответ на что услышал самую нежную из когда-либо обращенных к нему просьб, идти спать дальше и не переживать.

Днем Артем написал Маше, чтобы узнать, не отвлечет ли он ее от работы, если позвонит. Маша ответила «Нет» и Артем набрал ее номер. Маша, неожиданно для Артема, совершенно обыденным тоном, словно они жили вместе уже десять лет, спросила, что купить вечером.

– Ты приедешь… – Тихо сказал Артем, услышав этот вопрос.

– О-ой, – словно спохватилась Маша. – Извини, я просто не подумала, что у тебя сегодня может быть какие-то планы и…

– Нет, нет! Маша! Что ты! – Ласково перебил ее Артем. – Я просто констатирую факт, от которого у меня на душе… Так здорово! – Артем помолчал пару секунд, затем набрал воздуха в легкие и добавил: – Я просто пока до конца все еще не верю, что ты существуешь!

12. Днепропетровская.

Маша, по ее словам, заканчивала работать в шесть вечера, но к Артему она приезжала не раньше восьми. Каждый раз перед тем, как приехать к нему, она заезжала домой. Артем понимал, что Маша, скорее всего, переодевается, отвозит домой какую-нибудь сумку с ноутбуком или делает еще что-то, но сильно об этом не задумывался.

Все изменилось в тот самый четверг.

Накануне Артем не спал почти всю ночь, чтобы намеренно сбить режим, отоспаться днем и поехать работать в ночь на пятницу. В саму пятницу (а точнее – в ночь на субботу) они с Машей собирались идти на «Ночь пожирателей рекламы», поэтому богатую на заказы пятнично-субботнюю ночь Артему предстояло провести не на работе. А деньги были нужны, поэтому Артем решил во чтобы то ни стало ударно потрудиться в четверг.

Артем собирался выехать в семь вечера – идеальное время, чтобы взять какие-нибудь заказы с окраин Москвы в центр, а дальше – как пойдет. Маша должна была приехать только через час.

Он уже собирался выходить из дома, как вдруг услышал в замке звук ключа. «Так рано?!» – Подумал он и приготовился обнять Машу, которая должна была через секунду войти, но, когда дверь открылась, Артем замер с открытым ртом.

На пороге стояла… Маша.

Но это была Маша, которую раньше он не видел никогда.

Элегантное, строгое, черное деловое платье, туфли на невысоком каблуке, волосы в необычный хвост, стильная и дорогая кожаная дамская сумка, небольшое количество косметики, которую он на ней никогда не видел. И взгляд…

Что это был за взгляд, Артем сразу понять не смог. Маша смотрела опустошенно, испуганно. Но в то же время в ее глазах прослеживался отблеск какой-то скрытой злобы, обиды, разочарования. Единственное, что пришло на ум Артему, что Маша ездила на собеседование на новое место работы и там ей в открытую отказали.

Артем не скрывал своего удивления. Он только попытался улыбнуться и шепотом сказал:

– Вау…

И, совершенно неожиданно, услышал:

– Тема… – Маша говорила тихо и немного сбивчиво: – У меня к тебе большая просьба, только пойми меня, пожалуйста, правильно.

– Все что хочешь…

Маша благодарно кивнула.

– Я побуду немного одна, у меня был очень тяжелый день. Хорошо?

– Хорошо, нет проблем. Но может ты… – Артем хотел продолжить словами «расскажешь, что случилось?», но Маша перебила его, помотав головой.

– Нет, просто чуть-чуть побуду одна, хорошо?

– Конечно…

Маша сняла туфли, прошла в спальню и закрыла за собой дверь. Артем постоял возле матового стекла и понял, что Маша не включила свет. В комнате было тихо.

Он вернулся в прихожую и бесшумно положил обратно на полку ключи от машины и документы. И решил, что пока до конца не выяснится, что именно произошло, он никуда не поедет.

Стараясь не издавать ни звука, он на цыпочках тихо прошел мимо двери в спальню в кабинет к компьютеру. Он было шевельнул мышкой, чтобы скоротать какое-то неопределенное время за пасьянсом, но в этот же момент понял, что ни о каком пасьянсе он думать не может. «Господи. Что же произошло? И этот внешний вид… Неужели она на самом деле обычно такая?»

В тишине пустой квартиры его сердце стучало от волнения за Машу так, что казалось, от этого стука резонируют стены. Артем прислушался… И, вскочив, в три прыжка оказался под дверью спальни. Слух не обманул его: Маша плакала.

Он постоял около минуты под дверью, решая, как быть. «Она просила не беспокоить ее, дать ей побыть одной. Если бы она просто хотела побыть в тишине, но… Она плачет. Что-то случилось. Даже если это ее личное, я должен знать! Или не должен? Даже если не должен – я не могу оставить ее одну». На фоне этих мыслей, Артем уверенно открыл дверь. Маша лежала на кровати к нему спиной. Он медленно подошел к кровати и лег рядом.

– Прости, – сказал он, слегка прикоснувшись к Маше рукой. – Прости, Машенька, я… Ты просила побыть одна, но если бы просто так, а я… Я вижу, что что-то не так. Ты очень много для меня значишь, и я не могу оставить тебя одну, когда ты плачешь. Прости…

Артем замолчал. Внезапно Маша повернулась к нему и уткнулась носом в его грудь, продолжая громко всхлипывать.

– Солнышко, – как можно мягче попытался сказать Артем. Что случилось? Расскажи мне. – Маша молчала. – Хочешь, я принесу тебе воды?

Маша, не отрывая голову от его груди, с благодарностью кивнула.

Артем встал, и почувствовал, что в этот момент Маша словно испугалась того, что он уйдет.

Он пошел на кухню, налил из кулера полный стакан и тут же выпил его залпом сам. Затем он наполнил его заново и вернулся в комнату.

Маша сидела на кровати, поджав под себя ноги, глядя в хмурившееся за окном небо. Он протянул ей стакан. Она обернулась, посмотрела на Артема заплаканными глазами, шепотом сказала “спасибо”, взяла стакан и сделала несколько глотков. Затем она поставила стакан на прикроватную тумбочку и сказала:

– Послушай… Я… Я боялась этого разговора. Очень боялась! Прости меня, пожалуйста, что я не сказала тебе все сразу. Просто все так быстро стало развиваться… Мне сейчас кажется, что ты всегда все знал про меня! Мне так показалось, когда ты в первый раз пригласил меня погулять на Арбат. Как будто ты знаешь обо мне все, поэтому ни о чем не спрашиваешь.

Маша замолчала и, мельком взглянув на Артема, смахнула слезу.

– Но это ведь только казалось… Ведь на самом деле ты ничего про меня не знаешь и… Это… – Маша повернулась к Артему, посмотрела на него глазами, в которых были страх и отчаяние. – А это так страшно!

В спальне повисла тишина, от которой звенело в ушах.

– Это страшно… – Шепотом повторила Маша.

И опустила глаза.

Кровь прилила к голове Артема. В доли секунды его мозг зачем-то придумал сразу несколько самых страшных сценариев: в одном из них Маша была неизлечимо больна, во втором – работала девушкой легкого поведения. В третьем… Третьего варианта, как такового, он придумать не успел, но просто решил, что он был бы еще ужаснее. И в те же доли секунды он дал себе ответ на главный вопрос этого момента: что будет, если?..

Ответ был коротким и однозначным: что бы там ни было на самом деле, он всему найдет оправдание!

Артем впервые в жизни, неожиданно для самого себя, приготовился защищать Машу. Любую правду, которую он мог бы услышать в ближайшие минуты, он был готов оправдать всем чем угодно. Всем! Ведь главное – что бы там ни было, он безумно захотел защитить и, если надо, спасти Машу.

– Расскажи мне, – сказал он, всем своим видом давая понять, что никакая правда не разлучит их, не заставит его встать и уйти. Теперь он однозначно решил, что так оно и будет.

Маша сделала еще несколько глотков, поставила стакан на тумбочку и начала свой длинный монолог…

– Мама умерла, когда мне было шесть лет.

Мой отец тогда только начинал строить карьеру. Он не сдался, не запил, как бывает со многими. Он очень любил маму, но нашел в себе силы жить дальше. И я его за это очень уважаю. Его дела пошли в гору и уже в школе мне было очень сложно учиться, поэтому в последних классах, когда папу часто начали показывать по телевизору, меня перевели в школу при «Газпроме», в которой все дети были «чьи-нибудь». Но и там было тяжело. Когда я закончила школу, я попросила папу об одном: чтобы он помог мне сменить фамилию. Мне еще не было восемнадцати и сделать это самостоятельно я не могла. И папа отнесся к этому с пониманием. Я взяла девичью фамилию мамы. И так я вместо Соболевой стала Зайцевой Марией Сергеевной.

“Папа по телевизору”, “вместо Соболевой”, “школа при “Газпроме”… – Глаза Артема расширились. Он понял.

Понял, чья она дочь.

Но самым неожиданным для него самого стало не то, что он узнал, кто она. А то, что при всем при этом он сам на самом деле был абсолютно спокоен.

– Стало немного проще, – продолжала Маша. – Я попросила, чтобы мне никто и ни в чем, ни исподтишка, ни в открытую, не помогал. Я сама подготовилась к вступительным и поступила в Губкинский. Сама все сдавала по-честному. Папа, правда, сказал мне на четвертом курсе «Не иди на красный диплом, он в нашем деле ничего не решает, а сгореть можешь запросто, пока на него идти будешь». Я послушалась, но институт закончила в двух шагах от него. Вперед пропустила как раз тех, кто его купил. Недавно слышала про одного из однокурсников, как раз с красным дипломом, сынулю известного папы. Да все слышали – пьяный на «Феррари» разбился на Кутузовском, помнишь?

Артем внимательно впитывал каждое Машино слово. Он кивнул. Маша продолжила:

– После института я пошла в папин филиал. Филиал «РусОйла», в котором работаю до сих пор. Заполнила резюме на корпоративном сайте, пришла, очень попросилась и меня взяли.

Я стала ассистентом менеджера. Просто бумажки принеси-подай, отчет составь и так далее. Как сейчас помню, как в пятницу мой менеджер принес мне бумаги и говорит: «Мы с друзьями в клуб, а ты проверь комплект, напиши сопроводительную записку и положи на стол секретарям». Там проект был, очень важный, я это понимала. Нужны были буровые установки и производили их только на одном немецком заводе. Я открыла папку, перелистала ее и увидела, что на последней странице написано, что якобы нужной нам спецификации завод не производит.

А я видела, видела! Как вместо того, чтобы работать, он целыми днями играл в какую-то игрушку, где по катакомбам бродишь и всех расстреливаешь! Кофе пил, курить ходил, покупку новой люксовой машины обсуждал! И еще я была уверена, что такого быть не может! Крупнейший, профессиональный концерн и не производит таких установок? Я в эту пятницу осталась на работе почти до утра, читала спецификации на немецком со словарем, просматривала каталоги, вникала! В итоге выяснила, что все это у них есть. Просто менеджеру лень было, понимаешь?

Я все себе места не могла найти, думала, как поступить. Никто ведь не знал, кто я такая. И человека подставлять я не могла, хоть он и лентяй. Все же работаем вместе. Впервые решила тогда рассказать все отцу. Он меня выслушал и сказал: «Таких как он, Маша, надо гнать поганой метлой, иначе весь бизнес загнется. Без вариантов». И потом два часа мне лекцию читал о том, что надо уметь выбрасывать мусор из бизнеса, а он, этот менеджер – мусор.

Для меня это все было как-то… Жестоко, что ли. То есть я понимала, что он не годится для этой работы, но… В общем, я попросила папу только об одном: чтобы он меня не выдавал. Я понимала, что он тут же сделает все, чтобы этого человека в компании больше не было.

В понедельник приехала «внеплановая» проверка. Посмотрели его отчет, который я сдала. Устроили выволочку и тому менеджеру, и тем, кто в его отделе. Всем, кроме меня. Ну что с меня взять? Девочка на побегушках. Среди проверяющих был инженер, который сказал, что большей чуши, чем то, что таких установок нет, он не слышал. А папин зам, который тоже приехал, отказался от того, чтобы это перепоручили другому менеджеру. Сказал «Молодым дайте дорогу, дайте, вон, его ассистенту, пусть она покопается».

Это был единственный раз, когда папа мне помог. Он, правда, тогда одно условие поставил. Сказал, что если я все решила делать сама, то больше он мне помогать не будет, если я не научусь быть жесткой.

Я научилась. Я сама прошла весь путь до ведущего менеджера, а когда генеральный собрался на повышение в главную компанию, вообще ни у кого не возникло вопросов относительно того, что мне предложили его место. Все видели эти мои бессонные ночи, как я все выходные сидела в офисе и читала законы Норвегии, чтобы заключить с ними соглашение на поставки. Как охранник в офисе ко мне подходил в субботу ночью и говорил: «Может я вас домой отвезу? На вас лица нет». Как приходила потом в офис в понедельник, а все вокруг на цыпочках ходили, потому что успели уже пронюхать, что я за них всю работу сделала.

Но я не такая, Артем. Я не умею «ходить по трупам» и «мусор выбрасывать», как папа говорит. Точнее умею, я научилась. Без этого и правда никак. Но я не могу. Мне очень тяжело, правда.

Маша отхлебнула еще воды из стакана.

– И сегодня у нас очередной разнос был. Я этого менеджера уже два раза прощала. Я уже ему даже коллег в помощь выделяла, а он к назначенному сроку почти ничего не сделал. Парень он добрый, вежливый, женат, у него скоро второй ребенок родится, он только ипотеку взял. Но я не смогла ничего поделать. В лицо ему сказала, что он у нас больше не работает. А потом видела, как он вышел и в сквере напился, потому что для него это катастрофа. Если от нас выгнали, куда его теперь возьмут? В «Макдоналдс»? Я, в общем, не выдержала, сказала, что у меня дела в главном офисе и приехала.

Я, если честно, домой ехала, прореветься. Просто пока ехала, все думала об этом и не заметила, как припарковалась у твоего подъезда.

В комнате снова повисла звенящая тишина.

– Я так устала, Тёма! Я так устала от всего этого… – Шепотом, на вдохе, сказала Маша.

– Но, солнышко, ты же сама выбрала это, ты хотела доказать, что ты можешь все сама. Ты же сама говорила?

– Я знаю, – кивнула Маша.

– Иди сюда. – Артем протянул к ней руки. Маша наклонилась к Артему, он нежно прижал ее к себе, обнял и погладил по голове: – Все будет хорошо, солнышко.

Маша прижалась к Артему всем телом и зарылась носом в его грудь. Так они сидели еще несколько минут, пока Артем не прошептал:

– И твой отец – Сергей Соболев. – Маша медленно закивала головой и Артему показалось, что она почти перестала дышать. Он чувствовал, что она по-настоящему боялась этого момента, а сейчас она панически переживает этот рассказ.

Артем понял: Маша пошла «ва-банк», рассказав все это.

Но… что с того?!

«С того» было бы много чего неприятного, встреть Артем Машу года три назад.

Тогда он бы сразу расставил все точки над «i», сказав Маше, что они с ней «не одного поля ягоды», и деньги в доме зарабатывать должен муж.

Черт… А что же изменилось с тех пор?

Обнимая Машу, Артем думал над этим мучительным вопросом и не мог придумать ни одного внятного объяснения. Кроме одного: Маша была первой и, наверное, единственной девушкой в его жизни, которая была ему настолько дорога, что для него не имело никакого значения ни ее должность, ни ее зарплата, ни ее родители.

Он почему-то верил ей. Верил во всем.

Он вспомнил, как он начал дико ревновать и беситься, когда одна из девушек, за которой он ухаживал, высказалась против того, чтобы Артем встречал ее с работы, заезжая к ней в офис.

Ирку он забирал с работы буквально на третий день знакомства. Он считал себя хозяином положения. Он считал ниже своего достоинства зарабатывать меньше, чем его невеста.

И, может быть, в том, что Ирка начала зарабатывать больше, и была настоящая причина краха его семейной жизни?

Но что же так перевернуло его мир с ног на голову? Почему он, неожиданно для самого себя, так легко смирился с просьбой Маши не забирать ее с работы? Почему не взревел его бескомпромиссный инстинкт, громогласно напоминающий «Ты имеешь на это право! Это твоя девушка!»

Почему ему вдруг стало так неважно, что она зарабатывает больше него?!

И почему он ей во всем верил?

Артем на секунду представил себе, как Маша, выходя из своего блестящего офиса, отпускает личного водителя на шикарном «Мерседесе» и на глазах у своих коллег садится к Артему в задрипанный «Солярис» и все при этом знают, что за ней заехал муж.

Тот Артем, которым он был до знакомства с Машей, на такую перспективу откликнулся бы возгласом «Лучше отрубите мне что-нибудь!»

А сейчас?

Сейчас он представлял себе эту сцену и тепло растекалось по его животу: ну и что? Да пофигу! Зато она моя. Моя Маша. Она любит меня. И я…

«И я тебя люблю», – прошептал он губами, но Маша не услышала этого.

Сергей Соболев – ее отец. Тот самый Соболев. И что? Теперь придется с ним познакомиться лично? Ну…

Ну, Соболев. Человек, к которому не подойдешь на пушечный выстрел. Богатейший человек в России. И он, Артем. Таксист.

Внезапно Артем понял, что он не боится этой встречи, а как-то спокойно готовит себя к ней. Он медленно и без суеты думал о том, что именно ему будет необходимо предпринять. Что нужно будет сказать, сделать, чтобы дать понять самому Сергею Соболеву, что он, Артем, несмотря на то что он просто таксист, сможет позаботиться о Маше как никто другой.

«В общем, видимо, придется встретиться. Чего не сделаешь ради любимой Машеньки», – подумал Артем и от этой мысли хмыкнул.

Маша подняла голову и Артем увидел, что она смотрит на него обеспокоенно.

Он перемотал в голове все произошедшее на пару минут назад и быстро выстроил краткую хронологию произошедшего:

Сначала он вслух констатировал факт, что Маша – дочь Соболева.

Затем был этот смешок.

Теперь стало понятно, откуда на Машином лице возникла такая обеспокоенность.

Но это было совсем не то беспокойство, которое могло бы быть вызвано упоминанием ее отца. С практически стопроцентной вероятностью, дочь богатейшего человека страны могла бы посмотреть на него с гневным упреком, а ее глаза должны были бы говорить: «А тебе что-то не нравится?!»

Но Маша посмотрела совсем не так. Она посмотрела на Артема слегка виноватым, полным мольбы и надежды взглядом и спросила:

– Это что-то меняет?

В ее голосе чувствовался отнюдь не гнев, не упрек, не превосходство, а настоящий страх того, что после ее признания что-то порвется со звоном, исчезнет в небытие…

Артем уловил этот страх и захотел во что бы ты ни стало избавить от него Машу как можно скорее.

– Что ты имеешь ввиду? – Улыбнулся он и снова нежно прижал Машину голову к своей груди. И продолжил ласково и очень тихо:

– Что ты не просто работаешь в структуре «РусОйла», но ты еще и генеральный директор дочерней компании? Что твой отец – известный человек, директор крупнейшей в стране нефтяной компании? Знаешь, Маш, я скажу тебе честно. Расскажи мне такую историю кто-нибудь другой, я бы сказал, что я бы на месте парня сбежал бы как с раскаленной сковородки. Как Гоша из «Москва слезам не верит». Но… Я бы просто не понимал, что кто-томожет быть так дорог, как дорога мне ты. Поверь, мне на самом деле не важно то, кем ты работаешь, сколько зарабатываешь, и кто твой отец. Я сам себя не узнаю́, но мне это и вправду неважно. Вот есть ты. Ты здесь, ты рядом. Я могу тебя обнять и сказать, что ты мне очень, очень дорога! И, знаешь, этого достаточно.

Маша хотела что-то ответить, но Артем поднял палец вверх и неожиданно спросил:

– А если я тебе скажу, что мы из принципа завтра уедем в Тульскую область, в деревню, и будем растить кроликов. На всю жизнь. Ты поедешь со мной?

– Поеду! – Улыбнулась Маша. И, заметив скептическую улыбку на лице Артема, серьезно добавила: – Нет, правда, не шучу. Все брошу, если с тобой. Правда, поеду!

Последние два слова она сказала так тихо и так проникновенно, что не поверить в искренность ее слов было попросту невозможно! Артем понял, что она говорит правду. И что она ради него готова на все, как и он.

– Это здорово, Машенька.

Буря миновала. У Маши отлегло от сердца, и она выплеснула Артему все, что накопилось у нее за время первых дней их знакомства. Прямо и начистоту:

– Если бы ты знал, как мне было тяжело, когда кто-токак-то пронюхивал, кто мой отец. Как начинали клеиться, ухаживать! Начинали ухаживания с рассказов о том, кто его родители, как мы будем гармонично смотреться, как мы подходим друг к другу! Меня однажды чуть не вырвало от этого. У меня от этого все недоверие, если честно. Я и так не особо общительный человек. Я сначала даже думала, что ты тоже меня узнал, что мы где-то учились. Когда на Арбат ехали, помнишь? Я тогда очень испугалась, когда мы поехали на Арбат. Думала, что через час ты поведешь себя как очередной ухажер из чьих-то детей и я вспомню, как за мной ухлестывать пытались, даже уже когда я в главный кабинет перебралась. Думала, сейчас мы пойдем гулять и ты скажешь, что я очень похожа на дочь Соболева, которого ты недавно видел на приеме на какой-нибудь вечеринке «Газпрома».

– И ты бы…

– И я бы сбежала, сказав, что мне нужно по делам. Но когда ты сказал мне про то, что ты бесплатно паркуешься, потому что таксист, а потом так интересно начал рассказывать про свое детство на Арбате, я…

Маша не нашлась, что сказать дальше. Она просто закатила глаза и улыбнулась, всем своим видом давая понять, что тогда она была не просто приятно удивлена, а что на тот момент это был самый лучший вечер в ее жизни.

– Ты тогда поняла, что я на самом деле ничего не знаю, – улыбнулся Артем.

– Я решила, что, скорее всего, нет. И это прямо придало мне сил. А когда ты показал мне Шуховскую башню…

– А что, сын какого-нибудь бизнес-воротилы не смог бы показать тебе Шуховскую башню? – Рассмеялся Артем.

– Наверное смог бы, – задумчиво сказала Маша. – Но только совсем не так. Ты сделал это так…

– Искренне? – Подсказал Артем.

– Да, – кивнула Маша. – Ты же предвкушал этот момент, когда по твоему сигналу включат освещение? Но ты ждал не того момента, когда его включат. Ты ждал другого. И ждал не так…

– «Не так»? Это как же? – Слегка заинтригованно спросил Артем.

Маша помотала головой и пожала плечами. Артем посмотрел Маше прямо в глаза и тихо сказал:

– На самом деле ты права. Я ждал маленького чуда, которое хотел тебе подарить.

Маша посмотрела на него очень многозначительно и сказала:

– Но ты подарил мне гораздо большее…

Он взял ее за руки. Какое-то время она молча смотрели друг другу в глаза молча.

– Я так боялась… – Нарушила эту тишина Маша, не отрывая взгляда от глаз Артема. – Я так боялась, наверное, первый раз в жизни. Я привыкла, что про меня все всё знают. Даже если и не показывают вида, то все равно знают. И в какой-то момент я поняла, что я должна тебе все рассказать. И так испугалась!

Артем молча улыбнулся и медленно кивнул глазами, давая понять, что бояться было нечего.

Маша продолжила:

– Когда я поступала в институт, папа купил мне квартиру, как я его просила. Я хотела жить одна. Ангелина Петровна, моя няня, которая меня вырастила, уже давно не жила с нами. И мне было как-то не по себе в огромной квартире. Папы часто не было дома. Единственное, что купил мне папа – это квартира и машина. Так вот когда я переехала в эту квартиру, я три месяца жила на снотворных. Ты должен знать это. У меня с детства, после того как умерла мама, это началось: я не могу спать на новом месте. Я просто не могу заснуть. Я именно поэтому ненавижу командировки – не могу спать в гостиницах. А после снотворного чувствую себя разбитой. Поэтому почти никогда не сплю, когда куда-то езжу.

– Но ты же… – Широко раскрыв глаза сказал Артем.

– Именно поэтому! – Широко раскрыв глаза, воскликнула Маша. – Поэтому, когда я заснула у тебя, для меня это было… Я просто в шоке была из-за того, что это произошло! Думала, может устала, может еще что-то. Потом я просто поняла, что мне с тобой… Спокойно, что ли, наверное. Я не могу объяснить этого. Но когда я осталась у тебя ночевать второй раз, ты обнял меня, и я снова уснула, и это было так приятно, я поняла, что рядом с тобой я могу засыпать спокойно. Кажется, уже неважно где… – Маша посмотрела на Артема взглядом провинившейся школьницы и смущенно спросила: – Это ничего, что я так разоткровенничалась? – И чуть-чуть покраснела.

– Что ты, Маша! – Улыбаясь во весь рот сказал Артем. – Это безумно приятно слышать. А я, помнишь, говорил тебе о том, что я не мог отвести от тебя глаз и мне было так сладко смотреть на то, как ты спишь? Я тоже себя не узнал! Я всегда думал, что с девушкой можно болтать, кино смотреть, а на спящую на нее чего смотреть? Но с тобой у меня тоже, видишь, все по-другому. И тоже первый раз в жизни. Честно.