Текст книги "Рейз (ЛП)"
Автор книги: Тилли Коул
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 18 страниц)
Эпилог
Шесть месяцев спустя…
– Lyubov moya… – простонала я, когда Лука двигался во мне. Я царапала его спину, наклонив голову, чтобы он целовал мою шею.
– Solnyshko, – стонал Лука, его бедра стали двигаться быстрее, член был твердым, как сталь, я была на грани, и мы были близки к тому, чтобы кончить вместе.
Наше дыхание участилось, мои руки скользнули в его волосы, и я потянула их. Лука же вытянул свои руки, ухватившись за спинку кровати, толкаясь сильнее внутрь меня, заставляя меня терять контроль.
– Малыш! – вскрикнула я, чувствуя, как накатывает оргазм, и сжимая ноги вокруг его талии. Лука поднял голову и прижался ртом к моему. Наши языки мгновенно столкнулись, дико и беспорядочно.
– Киса… Киса, – взревел Лука, отрываясь от моих губ, его шея напряглась, как и мускулы, когда он кончил, уводя меня за край вместе с собой.
Лука дернулся внутри меня, а затем рухнул на мою грудь, его кожа была влажной от занятий любовью часами подряд.
Вчера мы поженились.
Наконец. В нашей церкви, отцом Хрущевым.
Официально я была женой Луки, и не было никого счастливее на Земле, чем я прямо сейчас, прямо в эту секунду.
Я провела рукой по белокурым спутавшимся волосам Луки, он затаил дыхание. Подняв голову, Лука прижался к моим губам в долгом ленивом поцелуе и произнес:
– Я люблю тебя, Solnyshko.
Я провела пальцем по его щеке и ответила:
– Я тоже люблю тебя.
Застенчиво улыбаясь, Лука, который каждый день на протяжении шести месяцев был со мной, до сих пор не мог привыкнуть к свободе, он чувствовал, что не заслуживает моей безусловной любви.
Воспоминания о своем прошлом в ГУЛАГе возвращались к нему кошмарами, он просыпался в холодном поту, лица сотен мужчин и мальчиков, которых он был вынужден убить, не давали ему нормально спать. Кошмары были настолько ужасными, что первые ночи Лука отказывался засыпать. Я не могла видеть его таким, поэтому бросила вызов папе и проигнорировала православные традиции. На следующую ночь я спала рядом с Лукой в его детской кровати, и он ни разу не проснулся.
Он нуждался в том, чтобы я спала рядом.
Я отгоняла прочь его ночные кошмары.
С того момента мы ни одного дня не провели порознь.
Приблизившись к нему, я пристально посмотрела в его глаза и сказала:
– Я всегда любила, и всегда буду любить тебя, всю свою жизнь.
Лука подарил мне ослепительную улыбку и поцеловал шею, спускаясь вниз к моей груди, потом – к животу, и усыпал меня там поцелуями.
Взглянув на меня с надеждой в глазах, он спросил:
– Как думаешь, ты уже беременна?
Смеясь, я обхватила его голову руками и подтянула к себе обратно.
– Мы поженились только вчера, Лука.
Его лицо приняло серьезное выражение.
– Я хочу ребенка от тебя.
– Я знаю, что хочешь, lyubov moya. И однажды это случится. Ничто не заберет меня у тебя снова. – Я пробежалась пальцем по его обручальному кольцу. – Теперь мы женаты. Вместе навсегда, помнишь?
Он выдохнул и кивнул, тут же падая рядом со мной и положив голову на мою обнаженную грудь. Он уткнулся головой в нее, а я улыбнулась, понимая, что означает это небольшое действо.
Я пробежалась пальцами по его спутавшимся светлым волосам, обожая те ощущения, которые дарят его руки, когда он обхватывает меня. Ему нравились мои поглаживания по волосам. Он говорил мне, что чувствовал, словно и не было этих последних двенадцати лет.
Это разбивало мое сердце, потому что он не был Лукой из нашего детства.
Он был разбит.
Изнурен.
Измучен своим прошлым.
Нестабилен… но он был мужчиной, которого я любила сейчас, и который всегда был моим защитником. Теперь даже больше, чем раньше. Хотя ему сейчас приходилось нелегко, но со мной он находил покой.
Каждый из нас был для другого целым миром.
– Почитай для меня, – пробормотал Лука, полностью расслабившись в моих руках. Улыбаясь, я потянулась к нашей старой любимой книге, которая хорошенько поистрепалась за эти годы. Я не смогла избавиться от нее.
Может быть, я знала, что когда-нибудь она пригодится мне снова.
– Ты готов, lyubov moya? – спросила я.
– М-м-м, – пробормотал он в ответ. – Читай.
Он приподнялся и взял меня за свободную руку.
Я улыбнулась.
Я была так невероятно счастлива от того, что мы лежим здесь, в нашей новой кровати, в нашем новом доме, нашем новом особняке рядышком с домом его родителей.
«Им было предначертано быть вместе, один мальчик и одна девочка, две половинки сердца, посланные странствовать по свету. Бог захотел проверить, насколько искренней была любовь и сможет ли она выдержать испытания. Он хотел увидеть, как половинки одной души смогут найти друг друга, несмотря ни на что. Пройдут годы, каждому из них будет больно, они будут грустить, но в один из дней, когда они меньше всего ожидали, их пути пересекутся снова. Вопрос в том: смогут ли их души узнать друг друга? Смогут ли они найти путь, чтобы возродить любовь…?»
Опустив взгляд на Луку, я заметила, что его глаза были закрыты, он водил пальцем по моему животу, на его губах играла легкая улыбка, и я догадывалась, он молился, чтобы я была беременна.
Я тоже.
– Ты узнала меня, – пробормотал он сонно, медленно открывая глаза. Я прервалась и опустила книгу. – Ты узнала мою душу, когда я был потерян.
Сквозь подступившие слезы я ответила:
– Узнала, малыш.
– И ты вернула меня себе, – закончил он и поцеловал мой живот.
Я покачала головой.
– А вот тут ты не прав.
Лука поднял голову, наклонил ее в сторону, и поджал губу в замешательстве. Мое сердце забилось быстрее от этого и, отпустив его руку, я погладила большим пальцем его щетину, а затем снова взяла его за руку и прижала к своему сердцу.
– Я не могла вернуть тебя, потому что ты никогда не исчезал. Отсюда – никогда.
Я похлопала себя по груди в области сердца.
Лука улыбнулся и положил голову обратно. Закрыв глаза, он взял мою руку и направил ее так, чтобы я снова гладила его по волосам.
Мое сердце растаяло, когда пальцы стали двигаться туда и обратно, скользя по шелковистым светлым прядям. Я взяла книгу и продолжила читать с того момента, где остановилась.
– Их история любви началась в тот день, когда она родилась…
Бонусные сцены
Свадьба Луки и Кисы
Киса
Свадьба не была похожа на ту, о которой я всегда мечтала и какой ее представляла. Это была не красочная, похожая на сказку свадьба, которую я рисовала в своем воображении в детстве, но от этого она не была менее совершенной.
Моя свадьба. День, который я ждала всю свою жизнь. День, когда я поклянусь в преданности моей родственной душе… мужчине, которого мне суждено было любить вечно, перед Богом и нашими семьями.
Мое сердце трепетало, в животе танцевали бабочки от нереальности происходящего, что сегодня я стану миссис Толстая.
Миссис Лука Толстая.
Как только я закрыла глаза и стала наслаждаться этими звуками, то мои губы расползлись в медленной улыбке. Взять фамилию моей единственной настоящей любви, фамилию, которую я всегда буду носить с гордостью…
Киса-Анна Толстая.
Я знала, что для большинства личные амбиции были подчинены стремлению достижения успеха в выбранной ими сфере деятельности, желанию стать «кем-то» в этом мире, добиваясь «чего-то», чтобы сохранить о них память в истории и сделать легендой. Но для меня всегда существовала только одна цель, одно желание, о чем я молилась, чтобы это стало реальностью: выйти замуж за мальчика, который украл мое сердце с момента рождения. Мужчину, о котором я скорбела на протяжении двенадцати лет, думая, что потеряла его навсегда, и вот он вернулся, как гром среди ясного неба, вернулся, распаляя огонь и принося с собой пробуждение, спасая меня от удушающей темноты, которая наполняла мой мир.
Он был создан для меня… lyubov moya… моя любовь.
Вытирая одинокую слезу, выступившую на глазах, я посмотрела на свое отражение и сделала медленный глубокий вдох. Мои руки, опущенные по бокам, слегка дрожали, ярко-голубые глаза блестели на фоне макияжа, который сочетал коричневые тени для век и едва заметный слой черной туши на ресницах.
Сбылось.
Это все происходит на самом деле… мое желание сбылось.
На мне кружевное платье Vera Wang, подчеркивающее изящные линии, мой отец сделал эксклюзивный заказ – только самое лучшее для наследницы российской Братвы из Нью-Йорка. Мои длинные каштановые волосы были подхвачены инкрустированной бриллиантами заколкой от Тиффани с витиеватым рисунком – другой подарок моего отца – не давая рассыпаться прическе.
Я выглядела идеально, как и подобает принцессе Братвы.
Двойной стук в дверь привлек мое внимание.
– Войдите, – крикнула я, не отводя глаз от отражения.
Скрипнула дверь, сзади послышались тяжелые шаги. Я заметила папу, такого красивого в его черном безупречном смокинге, с проседью волос, зачесанных назад, и суровостью, отражающейся на лице мужчины из Восточной Европы.
– Киса, – пробормотал мой папа, когда я встретилась с его взглядом в зеркале. Я наблюдала, как обычно эмоционально сдержанный, он застыл в шоке, пытаясь сдерживать наворачивающиеся слезы, а слова застряли у него в горле. – Ты выглядишь… ты такая красивая, Киса… как ангел…
– Папа, – прошептала я, не в силах ответить, развернулась к нему лицом. Потянувшись, я взяла его грубую руку, а другую – подняла, чтобы вытереть скатывающиеся по щекам слезы. – Я люблю тебя, папочка, – добавила я и наклонила голову.
Он глубоко вздохнул, его рука сжала мою крепче.
– Твоя мама… ей бы очень понравилось то, как ты выглядишь, сегодня… понравилось, что… ты выходишь за Луку… наконец-то… после всего того, что вам обоим пришлось вынести.
Мой желудок сжался.
– Папа, – плакала я, обнимая его за талию и прижавшись щекой к его широкой груди. Папа обхватил рукой мой затылок, пытаясь не испортить прическу.
– Ты хорошая дочь, Киса, – прохрипел он, а я улыбнулась, уткнувшись в его смокинг. – Хорошая девочка, которая всегда следовала своему долгу. Делала все, о чем бы я ни просил. Я… я люблю тебя, моя девочка. – Мой отец не был хорош в выражении своих чувств, и я знала, что ему пришлось сильно постараться, чтобы произнести это. Он был жестким и грозным Паханом, грозным, но справедливым. Но я была его слабостью, его самым уязвимым местом. Даже если он никогда не говорил мне об этом, я знала, что это так и есть.
– Я тоже люблю тебя, папочка… очень сильно.
Сентиментальный и редкий момент разрушил звук, исходящий со стороны дверного проема. Отступив от моего отца, я посмотрела через его плечо и увидела единственную подружку невесты – Талию, мою лучшую подругу и сестру Луки, которая стояла в длинном, до пола, платье лилового оттенка. Ее длинные светлые волосы струились каскадом по плечам. Она улыбалась, заметив меня в объятиях отца и, поймав мой взгляд, протянула мне свадебный букет.
Мой папа, оглянувшись назад, увидел стоящую в дверях Талию, вздохнул и наклонился ко мне, прижимаясь в мягком поцелуе ко лбу.
– Я буду ждать снаружи, поеду вместе с вами в церковь.
Он поколебался немного, перед тем как еще раз сжать меня в объятиях, и прежде чем он вышел из моей спальни, на его лице вновь появилась маска Пахана.
Услышав, что дверь спальни закрылась, Талия расплылась в широкой улыбке. Аккуратно положив букет на кровать, она подбежала ко мне и обняла.
– Киса! – завизжала она и оттолкнула меня слегка назад, чтобы просканировать своими темно-карими глазами мое тело. – Ты выглядишь невероятно! Само совершенство!
– Спасибо тебе, – ответила я с улыбкой, – ты тоже очень красива. Впрочем, как всегда.
Талия покачала головой, не соглашаясь со мной, и отступила назад.
– Не могу поверить, что этот день наконец-то наступил. Ты – моя лучшая подруга, выходишь замуж за моего старшего брата. – На ее лице отразилось легкое изумление. – Через час ты официально станешь моей сестрой. Я так счастлива, что могу взорваться.
Широко улыбаясь, я опустила взгляд на мягкий ковер под ногами. И тут же моя улыбка исчезла, потому что я представила Луку сегодня утром… без меня рядом с ним.
– Как он? Я ушла сегодня утром, перед тем как он проснулся. Не хотела, чтобы он видел меня утром в день нашей свадьбы. Хотела придерживаться хоть каких-то традиций ради моего папы.
Талия молчала, пока я не подняла взгляд вверх. В ее карих глазах было заметно сочувствие и напряженность. Она пожала плечам.
– Держится. После того, как он проснулся без тебя, мы успокоили его, он… он старался держаться изо всех сил ради нас, пока мы не попадем в церковь, и он снова сможет быть с тобой, Киса.
Мой желудок сжался, сердце забилось быстрее. Когда меня нет рядом даже пару часов, Лука чувствует себя очень плохо. Он все еще ощущал дискомфорт, его мучили и терзали обрывки воспоминаний из прошлого, чувство покоя от вины за его многочисленные убийства он находил, только если я находилась рядом. У меня получалось успокаивать скрывающегося в его голове монстра.
Приподняв подол платья, я направилась к двери.
– Может, мне пойти и…
Талия преградила путь, схватила меня за руки и ответила:
– Нет.
Я закрыла глаза и вздохнула. Все, что рисовало мое воображение, – неистовый Лука, вышагивающий по полу своей детской, его пальцы, сжимающие волосы, как он борется в одиночку со своими демонами, его красиво лицо, пронизанной болью о воспоминаниях своего прошлого и прерывистом дыхании. Я не могла вынести этого.
– Но…
– Только не это. С ним мама и папа, а вы встретитесь в церкви. Он в безопасности. Совсем скоро вы снова будут вместе.
Я кивнула в согласии, и напряженные плечи Талии расслабились. Она нежно погладила мою руку.
– Это ваш особенный день, Киса. С этого дня ты и Лука будете вместе навсегда. Мой брат может подождать один час, прежде чем увидит тебя. Он должен научиться справляться сам со своим прошлым, без тебя, постоянно находящейся рядом, чтобы успокоить его. В конце концов, он должен найти собственный путь. В ближайшее время ему предстоит научиться быть Паханом, и тебя не будет рядом. Эта разлука пойдет ему на пользу.
Я не спорила с ней. Лука и я разделили что-то очень глубокое, что не каждый мог понять, но я также знала, что прямо сейчас у меня не было выбора. И наши семьи не могли до конца понять, что не только Лука боролся в одиночку. После того, как думала, что потеряла его десять лет назад и, подвергаясь насилию со стороны Алика Дурова с подростничества, находясь рядом с Лукой и прикасаясь к нему, соединяясь с ним, я ощущала себя в безопасности… ощущала себя цельной.
Талия отпустила мои руки, подошла к шкафу и взяла длинную кружевную вуаль, которая была накинута поверх дверцы. После этого она закрепила ее на моей голове, отступила, и ее нижняя губа начала дрожать, пока Талия смотрела на меня.
– Лука будет сражен, когда ты подойдешь к нему. Ты невероятно красивая.
Волна восторга пробежала сквозь меня.
– Ты так думаешь? Думаешь, ему понравится, как я выгляжу?
Мой вопрос рассмешил Талию, она закатила глаза и подняла букет.
– Я знаю, что так и будет. Ты могла бы одеть на себя хоть мешок, а мой брат бы считал, что ты послана небесами. – Она рисовала все в лучшем свете. – То, как он смотрит на тебя… словно ничто больше не имеет значения для него, только ты. – Талия покачала головой и повернулась.
Я смотрела вслед своей лучшей подруге, которая выглядела такой ошеломляющей в этом идеально подогнанном по фигуре платье. Она была такой красивой и готовой для любви.
Талия почувствовала на себе мой взгляд, обернулась и, нахмурившись, спросила:
– Что?
– Я хочу, чтобы у тебя было тоиже, что и у меня с Лукой. – Я подняла голову и добавила: – Не хочу, чтобы ты была одинокой. Хочу, чтобы ты была счастлива, как и я.
Показалось, что по лицу Талии пробежала вспышка боли, она замахала рукой.
– Я в порядке, подруга. Кроме того, для начала мне надо выйти из-под железного кулака Братвы. Тебе повезло, у тебя есть мой брат прямо с момента твоего рождения, он всегда был огромной частью твоей жизни. А где я? Как, черт возьми, пойти на свидание в этом городе, когда твой папа и брат – двое самых грозных людей в государстве и среди Быков, которые следуют за тобой повсюду?
– Он где-то есть, ты знаешь это, – сказала я, веря в каждое слово. – Твоя истинная любовь, твоя половинка, он где-то есть и ждет встречи с тобой. Бог просто ждет подходящего момента, чтобы подтолкнуть его на нужный путь.
Карие глаза Талии блеснули в ответ на мои слова, ее горло сжалось, она с трудом скрывала реакцию. Подняв букет из лаванды, роз и лилий оттенка слоновой кости, Талия подошла ко мне и протянула его.
– Пора идти, Киса. Пришло время воплотить мечту в реальность
Я не могла произнести ни слова, только покачала головой и последовала за своей лучшей подругой, будущей сестрой, к автомобилю, который ожидал снаружи. Был ясный день, холодный воздух ласкал мое разгоряченное лицо.
Это был самый прекрасный день из всех.
Свадьба Луки и Кисы. Бонус 2.
Лука
Я закрыл глаза, делая вдох, чтобы справиться с чертовым беспокойством, пронизывающим мое тело. Эта церковь была слишком большой. Слишком много шума и эхо, которое разносилось по всему старому каменному зданию. Все было таким странным, когда Кисы-Анны не было со мной рядом. Она стала моим якорем спасения. Заставила меня почувствовать, что мне есть за кого зацепиться в этом странном внешнем мире. В мире, который я все еще не понимал… мире, в котором я не был уверен, что когда-нибудь найду свое место.
Этим утром, когда я проснулся и обнаружил, что она уже ушла, я не мог встать с кровати. Вчера вечером, перед сном, она сказала мне, что встанет и уйдет раньше, ей надо подготовиться. Я же, проснувшись в одиночестве, застыл в страхе… это вернуло воспоминания о бесконечно холодных утрах в ГУЛАГе, об испорченных днях моего детства, когда не знаешь: будет этот день последним или нет.
Киса дарила мне спокойствие, когда спала в моих объятиях или пробегала пальцами по моим волосам, целовала мою шею. Она сдерживала демонов ГУЛАГа в моей голове. Я нуждался в ней… Я нуждался в ней как в следующем вздохе, чтобы жить… чтобы, твою мать, быть Лукой, а не 818… не безжалостным убийцей… не Рейзом, а Лукой Толстым, наследником Братвы Волкова и половинкой души Кисы.
Мои родители пытались отвлечь меня от хождения по комнате туда и обратно, чтобы я не нервничал, покрываясь холодным потом… пытались меня усадить, но они не могли помочь.
Мне нужна была Киса. Я чертовски нуждался в том, чтобы она была рядом.
Неожиданно я почувствовал, как на мое плечо опустилась рука. Вздрогнув от прикосновения, я поднял кулаки вверх, резко открыл глаза, готовый к драке. Позади меня стояла мама, выражение ее лица оставалось спокойным, а во взгляде промелькнуло понимание:
– Это всего лишь я, сынок, – сказала она мягко. Втянув воздух и сделав глубокий вдох, я расслабился, и напряжение покинуло мои плечи.
Она не угроза… она твоя мама… я говорил себе это снова и снова. Я окинул взглядом маленькую комнатушку, расположенную в задней части церкви, где мы были одни.
Моя мама шагнула вперед, держа ладони перед грудью:
– Пора, Лука, – произнесла она, ее губы вздрагивали от робкой улыбки. – Твоя Киса скоро приедет. Ты сможешь быть рядом с ней уже через несколько минут.
Как только ее слова проникли в мой разум, мое сердце стало успокаиваться и меня стало покидать чувство беспокойства.
Она скоро приедет… будет рядом… успокоит демонов…
– Нам надо ждать ее у алтаря. Отец Хрущев ждет.
Повернувшись, я встретился с взглядом мамы и кивнул. Я почти подошел к двери, когда мама резко остановилась передо мной, преграждая мне путь. Нахмурившись, я посмотрел вниз на ее уже немолодое лицо, и заметил, что глаза блестят от слез.
Я понятия не имел, почему она плачет.
Подойдя ближе, мама поправила бабочку и расправила лацканы моего смокинга.
– Вот так лучше, – сказала она слегка напряженным голосом. – Ты никогда не беспокоился о том, как выглядишь. Мне всегда приходилось поправлять твои вылезшие рубашки, чистить обувь или, – мама подняла голову и немного улыбнулась, разглаживая мои волосы, – приглаживать твои непослушные волосы.
Заметив, как по ее щеке скатилась слеза, я наклонил голову в сторону, поднял руку и обнял ее, прижимая к себе.
– Мам? – спросил я, и мама покачала головой.
– Я глупая женщина. Слишком эмоциональная. Мне просто жаль. Я… я…
– Мама? – снова спросил я, и свободной рукой, подперев подбородок пальцем, поднял голову вверх. – Почему ты плачешь? Я не понимаю, разве тебе не нравится, что я женюсь?
Ее дыхание перехватило, она сжала мою руку и покачала головой.
– Конечно, я… просто, видеть тебя таким. Сломанным жизнью, – фыркнула она, – беспокойным... терзаемым дурными воспоминаниями… я не знаю, как исправить это…
Я нахмурился еще больше, потому что знал ответ на этот вопрос.
– У меня есть моя Киса. Он делает меня лучше, – ответил я прямо, моя мама надолго задержала дыхание, постепенно из ее глаз стала уходить печаль.
Ее верхняя губа растянулась в улыбке.
– У тебя все получится, сынок. Я каждый день благодарю Бога за то, что ты нашел свою половинку. Киса вернула тебя нам… она поддерживает тебя.
Мама опустила руки и отступила назад, боль в ее глазах сменила гордая улыбка.
– Ты такой красивый, мой сынок. Прекрасный русский мальчик, – она снова протянула руку, чтобы погладить мои волосы, – даже с такими непослушными кудряшками. – Она отступила назад и вытерла слезу. – Очень, очень красивый.
Я смотрел на себя и не знал, что ответить. Мне было странно видеть себя в этом костюме. Ничего из этого дерьма не имело для меня никакого смысла… ничего из этого. Вся эта свадьба была странной. Киса была со мной рядом с той самой минуты, как я увидел ее несколько месяцев назад. Я больше не расставался с ней, но ее отец настоял на том, чтобы мы поженились в этой церкви. Он хотел сделать все правильно. Поскольку он был Паханом, то никто не мог ему перечить.
Неожиданно мама взяла меня под руку и сопроводила в основную часть церкви.
Когда мы подошли к алтарю, то мой отец и отец Хрущев улыбнулись нам. Мама отпустила меня, направилась к моему папе, а я остался стоять на месте, осматривая убранство церкви: с красочных икон на меня взирали безмятежные лики святых.
Мое сердце вновь стало бешено биться, поэтому я перевел взгляд на пустые скамейки. Церковь была очень большой, и пустой… Я знал, что ее должны были наполнить сотни людей. Пахан хотел этого, чтобы уважить своих людей и дать им поприсутствовать на свадьбе, но я не мог представить нашу свадьбу иначе, чем такой. Я не мог находиться в окружении стольких людей. Разговоры обо мне, вернувшимся в Бруклин, вызывали много сплетен о том, где я был, и это привлекало ко мне еще больше внимания. Все члены нашей организации в течение полугода не упускали возможность увидеться со мной, пока я пытался стать нормальным и исцелиться. Они все хотели увидеть долбаное шоу. Они жаждали увидеть монстра, которым я стал… вот почему их не было здесь сегодня.
Киса настояла на этом.
Здесь был только я, Киса, Талия, мама, папа и Пахан. Во всяком случае, для меня больше никто не существовал, никто не имел значения, кроме моей Кисы и наших семей.
И после сегодняшнего дня Киса будет моей… полностью моей.
Мое плечо сжала рука. Повернув голову, я увидел своего отца, он кивнул головой.
– Она здесь, сынок.
Выдохнув, я проследовал за отцом к алтарю и уставился на деревянные двери, желая, чтобы они открылись.
Где-то наверху заиграла музыка. Я не знал, что это была за мелодия, мне было все равно. Все, что я мог – только смотреть на двери, ожидая момента, когда мое солнышко шагнет через порог, и у меня появится ощущение дома.
Я был очень напряжен, когда мой папа встал рядом. Он моим свидетелем, моим шафером…
И тут же в моем сознании промелькнула вспышка, когда я вспомнил лицо 362, своего единственного друга, и как обычно вместе с воспоминанием пришло чувство опустошения. Он должен был быть моим шафером, ведь он был моим лучшим другом. Я отодвинул в сторону болезненное воспоминание, сосредоточив внимание на своей будущей жене, которая должна стоять рядом.
Ничто не испортит этот день.
Опустив взгляд вниз, я заметил, что мои руки дрожат. Сделав глубокий вдох, я сцепил руки, и в этот момент заиграла другая мелодия, широкие деревянные двери в дальней части церкви открылись.
Я направил взгляд на просвет, пробившийся между дверьми, и заметил Талию, мою сестру, которая широко улыбалась, глядя на меня.
Вокруг все замерло, когда я сосредоточился на движении Талии, а потом, как луч солнца, прорвавшийся сквозь темное небо, в проходе показалась моя Киса-Анна, которая шла под руку со своим отцом.
Остатки гнева, боли, смятения, которые терзали меня, вмиг исчезли, как только я увидел Кису. Она затаила дыхание, когда шагнула ко мне, ее стройная фигура выглядела идеально в длинном белом из кружева платье.
Мои руки зудели от желания обнять ее, я сдерживался из последних сил, чтобы не побежать ей навстречу и обнять ее… почувствовать ее прикосновение… удостовериться, что происходящее было реальным.
Отец схватил меня за руку, удерживая на месте. Я слышал, как он засмеялся, пытаясь удерживать меня на месте.
Когда Киса подошла к алтарю, я посмотрел сквозь опущенную многослойную вуаль в ее глаза, с ярко-голубой радужкой, которые также пристально смотрели на меня.
Через меня прошла волна спокойствия, я почувствовал, что снова могу дышать… Я, твою мать, мог дышать впервые с того момента, как этим утром она покинула мою постель. Ничто не сдавливало мои легкие, не скручивало в тугой узел живот… просто… спокойствие.
Отец Хрущев показал мне, чтобы я выступил вперед и взял руку Кисы у ее отца. Я двинулся быстро, как мог, и остановился около Кирилла Волкова, моего Пахана.
Он наблюдал, как я приближаюсь к его дочери, с ухмылкой на лице и оценивающим взглядом. С невозмутимым видом, с которым я уже успел познакомиться ранее, Кирилл повернулся к Кисе и медленно поднял вуаль.
Я глубоко вздохнул, когда увидел ее идеальное лицо… она была самым красивым созданием из всех, кого я когда-либо видел.
Знакомые голубые глаза метнулись к моим, на ее розовых губах появилась любящая улыбка. Позади нас послышались всхлипы, но я не мог оторвать взгляда от своей Кисы, чтобы заметить, кто издает эти звуки.
Кирилл сжал щеки Кисы, она отвела от меня взгляд и посмотрела на своего отца сияющими от слез глазами. Наклонившись вперед, он поцеловал ее лоб и молча, отступил.
Кирилл протянул мне руку Кисы, чтобы я взял ее, и я, не колеблясь, сжал ее ладонь, но до этого пожал руку ее отцу.
Во время крепкого рукопожатия он произнес:
– Позаботься о моей малышке, Лука. Я доверяю тебе ее защиту.
Я был потрясен незнакомым мне до этого проявлением любви со стороны сдержанного босса Братвы, но в ответ я уверенно кивнул.
– С ней ничего не случится, сэр. Она – мое все… причина моего существования. Она – весь мой мир. Для нее нет места безопаснее, чем рядом со мной.
Лицо Пахана смягчилось, и он коротко кивнул. Когда он отошел, я занял место с solnyshko, пытаясь сдерживать улыбку… она была здесь... она, наконец, становилась моей.
Киса сжала мою руку и прошептала, что мог услышать только я:
– Я никогда не была счастлива так, как сейчас рядом с тобой. Я никогда не была настолько влюблена, как сейчас, когда через несколько минут стану твоей женой.
Слушая, как она на выдохе тихо произносит свои слова, я поднял наши переплетенные ладони и коснулся ее рук губами.
Отец Хрущев, сдерживая улыбку, шагнул вперед, и начал церемонию. Это была традиционная служба Русской Православной церкви, она длилась долго, но я наслаждался каждой секундой благодаря Господа снова и снова, за этот шанс. Благодарил за то, что моя Киса узнала меня, когда я был потерянным… она вытянула меня из моего ада… она не разочаровалась в этом испорченном человеке, которым я теперь был, и изо дня в день старалась вернуть нас прежних.
Как только мы обменялись обручальными кольцами, были зажжены свечи, наши руки священник перевязал тканью и над головой находились короны, и когда мы выпили из общей чаши, обошли вокруг алтаря, я чувствовал, как меня покидает постоянное ощущение боли и печаль.
По мере того, как произносились благословения, и наши свидетели принесли клятвы на Ветхом Завете, мое сердце наполнялось удовлетворением и еще большей любовью к моему solnyshko… женщине, которая вернула мне дом… женщине, которая вернула меня к жизни.
Отец Хрущев провел нас по проходу и вывел из боковой двери церкви в закрытый сад, только для нас. Он поцеловал нас на прощание, дал нам минутку побыть наедине, без нашей семьи и, наконец… наконец, оставил нас одних.
Оставил меня наедине с женой.
На нас с Кисой обрушился холодный зимний ветер, и мне казалось, что весь мир исчез, все, что я мог видеть и чувствовать, – это были мы. Голубые глаза Кисы наполнились слезами, она подняла их на меня, прижала свою ладонь к моей щеке и улыбнулась так ярко, что почти затмила солнце.
Затем она вздохнула и произнесла два слова, которые сжали мое гребаное сердце:
– Наконец-то…
Я сделал глубокий вдох, наблюдая за всепоглощающим выражением счастья на ее лице, и прислонил ее к стене. Киса вздрогнула, когда я прижал ее к холодной каменной стене церкви. Наклонившись, я прижался губами к ее губам, и сразу же ощутил вкус языка, который проник в мой рот.
Постанывая, Киса пробралась через мой пиджак и рубашку к животу и положила на него руки. Член моментально стал твердым, потому что ее ноготки скользили по моему прессу, и я сдавался под натиском приятной боли.
Мои руки сжались в кулаки, я тяжело дышал, борясь с желанием взять ее под открытым небом, прямо около стены этой церкви. Но когда наши глаза вновь встретились, я почувствовал что-то новое, до меня дошло… она была моей.
Официально.
Полностью моей.
Киса, мое solnyshko, моя жизнь… теперь была моей женой, наши души теперь были связаны… и нам не придется больше ни дня провести порознь.
– Lyubov moya? – мягкий голосок Кисы проник сквозь мои мысли. – О чем ты думаешь? Поговори со мной.
Я пристально вгляделся в ее прекрасное лицо, поднял руки, чтобы кончиками пальцев дотронуться до ее полных губ. Глаза Кисы затрепетали, когда я пробежал пальцами по ее высоким скулам и вниз вдоль тонкой шеи, только чтобы спуститься вниз и почувствовать, что обручальное кольцо теперь навсегда на ее пальце.
– Малыш? – спросила она снова, и на этот раз на моем лице появилась легкая улыбка.
У Кисы перехватило дыхание, потому что она не часто видела мою улыбку. Переведя дыхание, я ответил:
– Моя… наконец-то ты – моя.
Из глаз Кисы по щекам полились слезы:
– Да, малыш. Твоя… навсегда… в этой жизни, в следующей и во всех остальных.
В моей груди колотилось сердце, я прошептал:
– Я люблю тебя, solnyshko. Ты – единственная причина, по которой я живу.
