Текст книги "Ловушка для видящей (СИ)"
Автор книги: Ти Шарэль
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)
Глава пятая
«В жизни останавливаться нельзя. Иначе, тебя догонит прошлое».
Святослава Миронова.
– Ты всё-таки согласилась, – констатировала Лиза, усаживаясь напротив меня.
Я отвлеклась от медсестры, что готовила систему для введения препарата, и перевела глаза на подругу. Кивнула и нервно поёрзала на неудобном стуле.
– Потерпи, это ненадолго.
– Зачем тогда система?
– Если не будет результата, то мы увеличим дозу, а пока остановимся на минимальной.
– Хорошо.
– Не волнуйся, Святка. Я с тобой, – Лиза успокаивающе улыбнулась и чуть махнула головой в сторону шефа. – И, смотрю, не только я. Тебя можно поздравить?
– Лиза! – прошипела я.
– Лучше злись, чем дрожи, – тихо засмеялась подруга. И вслух добавила:
– Мы готовы.
Она сама ввела мне иглу в сгиб локтя и, после короткого разговора с Рудковской, установила режим на капельнице.
– Тишина, – объявила Катерина Дмитриевна. – Мы начинаем.
– Свята, – мягко обратилась ко мне Лиза, – я буду задавать тебе вопросы, а ты постарайся поглубже заглянуть в себя. Нам нужен хоть какой-то отклик.
– Я думала, что будет гипноз, – встревожилась я.
– Пока постараемся обойтись. Возможно, препарат подействует и без него.
– Ладно, – согласилась я без особой уверенности.
– Итак, приступим. Подумай, какое у тебя самое раннее воспоминание?
Немного растерялась, но честно попыталась сосредоточиться.
– Наверное, из детского центра, – осторожно начала я. – Я помню как первый раз осталась там ночевать и немного испугалась.
Елизавета обернулась к папе:
– Когда это было, Игорь Николаевич?
– Позже, – одним словом ответил он.
Следующие несколько минут Лиза пыталась вывести меня на воспоминания о похищении, а я старательно копалась в своей памяти. Но как найти то, что, по моему мнению, даже не существовало?
– Нужен гипноз, – наконец вмешалась Рудковская, и Лиза вздохнула, соглашаясь.
– Смотри сюда, Свята, – сказала подруга, поднимая свой планшет напротив моего лица. На экране, растворяясь друг в друге, расходились цветные круги. Голова сразу потяжелела и закружилась, меня словно засасывало в туннель, образованный этими кругами. Я сглотнула и подавила порыв отвести взгляд.
– Расслабься. Все хорошо, ты в безопасности. Дыши спокойно и ровно. Вот так. Когда я скажу коллапс, ты вернёшься в своей памяти в прошлое и расскажешь то, что увидишь. Раз, два, три, кол…
– …лапс.
Я моргнула. Голова все ещё кружилась, во рту пересохло. Осмотрелось и поняла, что в комнате все поменялось. Прежде всего, на моих плечах лежали горячие широкие ладони. Я закинула голову назад и встретилась взглядом с шефом.
– Как ты себя чувствуешь? – негромко спросил он, разглядывая меня полными тревоги глазами.
– Словно провалилась в черную дыру, – пробормотала я хрипло, – и очнулась в другом измерении.
– Это нормально, – сказала Лиза и протянула мне стакан воды. Ее рука немного дрожала. – Пей. В горле, наверное, пересохло.
– Сколько прошло времени?
– Чуть больше пятнадцати минут, – сказал подошедший к нам папа.
– Получилось что-нибудь узнать? – я с надеждой заглянула в его лицо – спокойное и невозмутимое. Но как-то не по-настоящему. Словно он пытается что-то скрыть.
– Мы не все поняли. Сейчас пленку отнесут в аналитический отдел. Ребята придут на работу уже через пару часов и займутся ею вплотную.
– Где Ярослав? – спросила я, заметив, что брата нет в комнате. Как и Рудковской.
– Будет пытаться найти то место, что ты описала.
– Мне нужно срочно посмотреть запись, – заявила я и решительно поднялась. Пошатнулась, ухватилась за поддержавшую меня руку шефа, прикрыла глаза, пытаясь избавиться от кругов, что из Лизиного планшета вдруг переползли на изнанку век.
Перед глазами появилась комната, чем-то похожая на эту – белая, стерильная, искусственная.
"Это не страшно," – сказал детский голос в моей голове.
И все исчезло. Помотала головой и потрясенно заявила:
– У меня было какое-то видение!
От меня не укрылся быстрый тревожный взгляд папы за мою спину – на шефа, но Лиза переключила мое внимание на себя:
– Катерина Дмитриевна предупреждала, что такое возможно. Память возвращается. Кусками, отрывками. Что ты видела?
– Комнату. Вроде этой.
– Что там было?
– Да ничего особенного – стены, столы, шкафчики.
– Там кто-то был? – взволнованно спросил папа.
– Нет.
Про детский голос говорить пока не стала, не понимая, кому он принадлежит – не мне ли самой?
– Тебе нужно отдохнуть и поесть, – это, конечно, шеф со своим вечным желанием меня накормить.
– Сначала запись, – твердо сказала я, но, похоже, папа и лучшая подруга сегодня были за тиранию.
– Тебе действительно нужно поесть, Тося, – сказал папа, впервые на людях уменьшив мое имя до домашнего детского.
– Сделаю пару бутербродов, – подключилась Лиза и, поймав мой негодующий взгляд, добавила:
– Принесу их в библиотеку, вы можете пока начать просмотр.
– Без меня, если можно, – попросил папа. – Через двадцать минут рассвет, так что поеду домой – выгуляю твою собаку и поеду к маме и Насте.
– Спасибо, пап.
Папа галантно пропустил Лизавету вперёд и, попрощавшись, закрыл дверь.
– Пойдем, неугомонная, – потянул меня за руку Виктор. Чуть смутилась от того, что ухватившись за шефа вставая, я так и не отпустила его ладонь.
– Надо было тебе, как Насте, вколоть снотворное, – продолжил Виктор, не замечая моих метаний.
– Слишком много уколов, – пожаловалась я, потирая перевязанный локоть, и взгляд мужчины мгновенно потеплел.
– Мне жаль, что тебе приходится через это проходить, – сказал он мягко. – Пошли. Я все ещё надеюсь отправить тебя спать. Ты почти сутки на ногах.
– Как и ты, – возразила я и очень не вовремя зевнула.
Но Виктор только невесело рассмеялся и повел меня в библиотеку.
Мы устроились рядом на компьютерных креслах, и Виктор включил запись.
– Коллапс, – произносит Лиза на экране библиотечного компьютера и убирает планшет.
Камера направлена подруге в спину, зато я, неловко обмякшая на стуле, видна очень хорошо.
– Свята, тебе четыре года, что ты помнишь?
Я молчу. В зону съемки заходит Рудковская и молча настраивает капельницу.
– Свята, – настойчиво повторяет Лиза, – ты слышишь меня?
– Слышу, – у меня странный ломкий голос.
– Тебе четыре года, ты проснулась утром. Что ты помнишь?
– Собаку, – голос становится еще тише, и в нем появляется какая-то жалобная нотка.
Я неловко поерзала на компьютерном кресле, и Виктор это заметил. Взял мою ладонь в свою, и мне сразу стало немного спокойнее.
– Собаку? У вас была собака? – этот вопрос Лиза задаёт куда-то за камеру, и я слышу удивленный голос папы:
– Нет, не было.
– Она пушистая и белая. Ялик сказал, что ее зовут Буська.
– Игрушка! – облегчённо выдыхает папа. – Один из подарков. Не помню, чтобы именно на четыре года, но вполне возможно.
– Когда было совершено похищение?
– Летом. В июне. Тосе было четыре года и три месяца.
– Тося? – уточняет Лиза.
– Детское имя. Она сама себя так называла.
– Я тогда тоже буду использовать его, – кивает Лиза и снова обращается ко мне.
– Тося, тебе понравилась Буська?
– Очень! – оживляюсь я на экране и делаю трогательное движение руками, будто прижимая к себе воображаемого щенка.
Рука Вика словно окаменела, и я перевела на него взгляд. Но шеф смотрел в экран, только челюсти сжал так, что стали видны вздувшиеся желваки.
– Хорошо, Тося. Пусть Буська будет с тобой. А теперь давай вспомним лето. Ты знаешь, когда оно начинается?
– Да знаю. Летом появляются цветочки.
– Отлично, Тося. Но лето только-только началось и цветочков ещё нет. Ты заснула дома, но потом что-то случилось. Ты проснулась в другом месте. Помнишь?
На моём лице одна за другой сменяются разные эмоции: безразличие, тревога, страх, паника. Глаза широко открываются, рот искривляется словно в плаче.
Шеф рядом со мной шумно выдохнул сквозь зубы.
А на экране он выходит из-за кадра и встаёт за моей спиной. Кладет руки на плечи, и я немного успокаиваюсь.
– Тихо, Тося. Мы с тобой, – мягко говорит Лиза. – Где ты?
– В комнате. Где моя мама? – тихо хныкаю.
– Все будет хорошо, Тося. Что ты видишь?
– Кловать. Шкаф. Иглушки. Я хочу к маме!
– Мама уже близко, милая, – видно, что Лизе тоже тяжело видеть меня такой. Она нервничает. Оборачивается и спрашивает:
– Может убавим капельницу?
– Лучше пройдем через это быстрее, – говорит голос невидимой Катерины Дмитриевны.
– Ты одна в комнате?
– Да. Мне стлашно, я хочу домой!
– Хорошо, Тося. Засыпай и проснись в следующем дне. Где ты сейчас?
– В комнате. Длугой. Большой. Тут есть дети. Они иглают вместе, но я не буду с ними иглать. Тетя Жанна доблая, но мне нужно к маме!
– Тося, давай вспомним. Ты выходила на улицу, когда была там?
– Да. Мы часто гуляем.
– Ты сейчас на улице. Что видишь?
– Все бегают, иглают, а я не хочу. Даже если Дина плосит.
– Дина? Кто это?
– Длуг.
– Она взрослая?
– Нет, – я бесхитростно улыбаюсь, – лебенок!
– Оглянись вокруг, Тося. Что ты видишь?
– Дома. Лес. Я знаю, что там дальше моле. Мы иногда ходим купаться.
– Это зацепка! – говорит Ярослав за кадром. – Нужно проверить все поселения вдоль моря!
– Триста километров побережья, сын, – остужает его папа. – Нужно больше подробностей.
– Тося, – снова обращается ко мне подруга, – А рядом есть город, высокие дома?
– Нет, – говорю я и капризно добавляю, – Я устала. И хочу к маме!
– Хорошо-хорошо, милая. Уже скоро. Что вы делаете, когда не гуляете?
– Иглаем, спим, кушаем, учимся и ходим в балатолию.
– Лабораторию? – переспрашивает Лиза.
– Да, – покладисто соглашаюсь я.
– Тося, что вы там делаете?
На экране я начинаю волноваться, ерзать, хныкать.
– В чем дело, милая?
– Там больно! – наконец выкрикиваю я так неожиданно, что Лиза вздрагивает.
– Там больно! Больно! Больно! – я плачу.
– Хватит! Прекращайте! – одновременно выкрикивают папа и шеф.
– Пречистый Отец! – выдыхает Ярослав. – Я уезжаю на побережье.
Хлопает дверь. Лиза выключает капельницу, уговаривая меня успокоиться.
– Тихо, милая, тихо. Тося, все хорошо. Ты уже рядом с мамой. Видишь ее?
– Да, – говорю я, мгновенно затихая.
– Препарат продолжит действие, – снова слышится голос Рудковской, – воспоминания будут возвращаться. Постарайтесь быть рядом с ней и, желательно, все записывать. Заканчивайте. Я буду у себя.
Снова звук отворяемой двери.
– Тося, слышишь меня? Хорошо, милая. Я опять скажу кодовое слово, и ты вернёшься в наше время. Раз, два, три. Коллапс.
На экране я моргаю и растерянно оглядываюсь.
– Мы ничего толком не узнали, – тоскливо сказала я шефу, выключив компьютер.
– Теперь мы знаем больше, чем когда-либо, – уверенно возразил он.
– То, что Мире сейчас, возможно, делают больно? – глухо спросила я.
– То, что все спланировано и отлажено. То, что за всем этим стоят дикие охотники. Больше некому. Только у них есть свои базы и целые поселения. Их не так много, мы быстро проверим все. На улице уже светло – я отправил сразу несколько бригад. Никто не ушел спать. Все вызвались добровольно.
– Спасибо. Всем. Им, вам.
– Тебе, Свята. Я могу попросить тебя об этом? Только об этом.
– Хорошо, – я снова смутилась, обнаружив свою ладонь в его руке. Когда только успела?
– Просмотрели? – в комнату заглянула Лиза, и я торопливо выдернула пальцы. Шеф хмыкнул.
– Спасибо, Елизавета Артёмовна, – поблагодарил он мою подругу, принимая из одной руки тарелку с бутербродами, а из другой бутылку сока.
– Нужно повторить сеанс, Лизунь! – сказала я. – Узнать больше!
– Нет! – категорически заявили шеф и Лиза в один голос.
– Нельзя подряд, – уточнила подруга.
– Сначала проверим то, что узнали, – добавил Вик и сунул мне в руку бутерброд.
Глава шестая
«Останавливаться вовремя я так и не научилась. Получается только притормаживать».
Святослава Гордеева.
На то, чтобы исследовать все побережье понадобилось около трёх суток, но ни одного жилого поселка охотников обнаружить не удалось. Меня свозили в один заброшенный детский лагерь, что подходил под описание, но поездка вышла бесполезной. Даже если меня когда-то привозили именно сюда, то за восемнадцать лет все изменилось до неузнаваемости.
Я каждый день просила о повторном сеансе, но даже Рудковская не давала на то согласия:
– Пусть пройдет пара недель. За это время введенный препарат полностью усвоится.
– У нас может не быть этого времени.
– О, да ладно. Судя по твоим воспоминаниям детей кормят, выгуливают, учат.
– И причиняют боль!
Сидящая у ног Бланка нервно зевнула, встревоженная моим криком.
– Не известно, – невозмутимо пожала плечами Рудковская. – Ты сказала, что там больно. Мало ли что могло произойти? Ударилась, порезалась, укололась.
– Нет, – мотнула головой я, – это что-то другое.
– Были ещё видения? – насторожились Катерина Дмитриевна.
– Нет, но…
– Ну, значит, ждём.
На самом деле несколько раз меня посещали видения, но рассказать было не о чем – просто детские голоса: иногда дразнящие – "Святка – плакса!"; иногда – ласковые "Пойдем, мелкая, надо поесть", иногда успокаивающие – "Это пройдет, мелкая, не реви снова".
Мне казалось, что со мной всегда говорит один и тот же ребенок. Наверное, Дина, которую я упоминала под гипнозом?
– Свята, – произнесла наблюдающая за мной Рудковская, – предложение поработать в моей группе все ещё в силе. Я смогу понаблюдать за тобой и, возможно, назначить второй сеанс пораньше.
Это был практически неприкрытый шантаж, мы обе это понимали.
– Хорошо, Катерина Дмитриевна, я согласна. Что нужно делать?
– Когда твоя ближайшая рабочая смена? – спросила в ответ Рудковская.
– Сегодня ночью.
– Отлично. Завтра выспишься и послезавтра начнем.
– Но, у меня тренировки, – заикнулась было я.
– Я договорюсь с Виктором.
Мне оставалось только кивнуть и выйти вместе с Бланкой из лаборатории.
Домой ехать смысла не было, да и не хотелось. Не сговариваясь, все семья проводила почти все время на работе – Ярослав по-прежнему прочесывал береговую полосу, углубляясь все дальше в прибрежные леса, папа пропадал в управлении города, мама в институте. Только Настя так и не смогла прийти в себя, поэтому брат настоял, чтобы к ним переехала Настина мама.
Я поела в столовой и покормила собаку заранее припасенной едой, а потом устроилась в библиотеке, закопавшись в отчёты о похищениях. Моя семья объединилась с Виктором в стремлении не допустить моего участия в добровольных поисковых отрядах, поэтому я пыталась найти хоть какую-то информацию, за которую может зацепиться моя травмированная память.
Бланка забила хвостом об пол, и только потом отворилась дверь. Не стала оборачиваться, цепляясь глазами за мелкие строчки отчёта.
– Ты изводишь себя, Свята, – ладони Виктора легли на мои плечи, массируя мышцы лёгкими поглаживающими движениями.
Я молча повела плечами, скидывая его руки.
– Не обижайся, – пальцы шефа, скользнули по шее, а потом он сел рядом, придвинув второе кресло. – Там хватает людей и без тебя.
– Я могла бы помогать хотя бы днём, – буркнула я, не отрываясь от экрана.
– Днём у нас хватает оперативников, чтобы прочесывать берег, – терпеливо сказал Виктор. – А вот видящих наперечёт.
Я промолчала, не желая признавать его правоту.
– Я сегодня дежурю с вами, – сказал Виктор не дождавшись ответа.
– Считаешь, я не справляюсь? – сразу же отреагировала я, резко оборачиваясь.
– Наконец-то мне удалось завладеть твоим вниманием, – хмыкнул шеф. – Ты справляешься Свята. Просто Родион и Павел сейчас на побережье и заменить их некем. Мы впервые получили хоть какую-то информацию о похищениях, так что ребята выкладываются по полной, особенно в нашем отделе.
– Ты решил заменить собою сразу двух? – язвительно спросила я.
Наши отношения с Виктором как будто откатились назад – в то время, когда я общалась с ним также, как и со своим братом. При этом фазу моей пылкой влюбленности я как-то ловко перепрыгнула.
– Я видящий, – спокойно заметил шеф, – к тому же у нас щиты.
– Надеюсь, они не пригодятся, – сказала я поспешно.
Но нам не повезло. Вызов поступил через час после того, как стемнело. Частные дома на окраине. Не наш район, но ближайшая группа уже выехала на другой вызов, так что мы спешно погрузились в бусик и отправились на вызов.
– Я приняла приглашение Катерины Дмитриевны о работе, – тихо сказала я сидящему рядом шефу.
Он повернулся ко мне и окинул долгим изучающим взглядом. Я занервничала.
– Мне нужно быть поближе для наблюдений после испытания сыворотки, – поспешно сообщила я и добавила, – она обещала подойти к тебе.
– Ещё не подходила, – прохладно сказал Виктор. – Я же просил тебя, Свята, держаться от нее подальше!
– Я и собиралась, но это было до похищения Миры!
Шеф помолчал, выдохнул, и вдруг сказал:
– Поженимся и посажу тебя в декрет.
И глядя на то, как я рыбкой разеваю рот, рассмеялся:
– Да шучу я! Никто тебя не будет торопить.
– И на этом спасибо, – пробормотала я, смущённо отводя глаза.
– Подъезжаем, – коротко объявил сидящий за рулём Гоша, и я постаралась избавиться от волнующей дрожи, что пробежала по телу от слов Вика.
Шеф вышел первым, бегло огляделся и дал знак остальным. Лампа пульсировала над дверью ухоженного двухэтажного домика. Саму дверь не было видно за высоким каменным забором из-за которого уже раздавался рассерженный лай.
– Егор, снотворное, – скомандовал шеф и оперативник немедленно протянул ему капсулу. Виктор прикрепил ее к своему копью, одним движением подтянулся на заборе и присел там на корточки. Лай стал ещё более яростным. Шеф примерился и молниеносно ткнул копьём куда-то вниз. Раздался короткий взвизг и, после короткой паузы, шеф спрыгнул по ту сторону ограды. Открыл калитку и запустил всех вовнутрь.
Бланка первым делам сунулась обнюхать громадного пса, мохнатая туша которого мирно сопела недалеко от забора.
– Вперёд, – отправила я собаку в сторону дома. В нашей группе сержантом был Павел, он обычно и руководил операцией. У шефа, насколько я знала, опыта оперативной работы было мало. Разве что в самом начале он год или два работал видящим, а потом ушел на повышение. Поэтому я и позволила себе вольность чуть-чуть покомандовать.
Дверь была открыта, и свет горел сразу в нескольких окнах. Собака шагнула к порогу, но тут же зарычала, вздыбив шерсть на загривке.
– Призрак в доме, – по привычке озвучила то, что остальные поняли одновременно со мной.
– Я иду первым, за мной Егор и Григорий. Света замыкает и не забывает смотреть по сторонам. Призраков может быть несколько, – спокойно сказал Виктор и приблизился к двери. Бланка сразу скользнула вовнутрь, и шеф, до отказа распахнув дверь, последовал за ней.
Мы зашли следом, почти вплотную друг за другом. Я захлопнула дверь и остановилась посреди холла, ожидая пока Виктор двинется дальше. Его что-то задержало, но за спинами высоких парней я не видела что именно.
– Жива, – раздался голос шефа и команда. – Сначала направо.
Парни аккуратно перешагнули через тело немолодой ухоженной дамы. Рядом с ней валялась ампула со снотворным. Не знаю, что заставило женщину иметь средство при себе – предусмотрительность или паранойя – но сегодня это спасло ей жизнь.
Шеф вместе с Бланкой скрылись на кухне, Егор тоже успел войти в комнату, когда я оглянулась.
– Сзади! – совсем непрофессионально взвизгнула я, хватаясь за баллончик.
– Щиты! – крикнул шеф, и парни соединили заслон, вставая передо мной.
Долмат приближался. Осторожно, словно принюхиваясь. Он не боялся нас. Призраки лишены этого чувства. Все, что двигало сущностями – это голод.
– Два метра, – сообщил шеф, вставая рядом с оперативниками и соединяя их щиты со своим.
– Вы проверили кухню? – нервно спросила я.
– Да, пусто. Другого выхода нет. Сосредоточься на этом проклятом.
– Хорошо.
Призрак сделал ещё один шаг. Дальше ждать нельзя, для атаки сущности подбирались примерно на это расстояние.
Я вытянула вперёд баллончик и выпустила струю прямо в проклятого, метясь чуть повыше него, чтобы оседающие металлические частички притянулись почти ко всей поверхности тела долмата.
– Вижу! – сообщили Егор и Григорий.
– Атакую, – сказал Виктор и сделал выпад копьем в сторону сущности. Телескопическое оружие удлинились на пару десятков сантиметров, но проклятого задело только по касательной. Почти неуловимым глазом движением долмат прыгнул на нас. Я шагнула назад, позволяя оперативникам самостоятельно справится с сущностью. У них ушло на это не более двух минут.
Перед глазами вдруг замелькали круги приближающегося видения. Я пошатнулась, прислоняясь к стене, потому что не видела ничего, кроме цветного засасывающего туннеля. А потом все исчезло.
"Призраков не нужно бояться", – говорит уставший женский голос. – "Смотри, он совсем не страшный".
И впервые я действительно не только вижу, но и слышу.
Призрак помещен в камеру со стеклянными стенками. Он ходит по кругу, бездумно шаря руками по стеклу. Жуткое и жалкое зрелище.
"Он слабый. Клетка забрала у него силу", – объясняет женщина, – "Ты должна коснуться его".
В ужасе мотаю головой, но женщина на меня не смотрит. Она подходит к клетке и засовывает кисть руки в одно из отверстий, затянутых упругой мембранной. Рука оказывается внутри, и призрак оживляется. Разворачивается и целенаправленно топает к женщине, протягивая к ее пальцам свои длинные конечности.
Женщина терпеливо и спокойно ждёт, когда призрак приблизится и коснется ее. Лишь слегка вздрагивает в момент прикосновения. Убирает свою руку и подзывает меня.
– "Твоя очередь, Свята".
– "Я боюсь!"
– "Тогда я не разрешу тебе играть с ребятами".
– "Даже с Диной?" – пугаюсь я.
– "Да", – кивает женщина.
Я покорно шагаю к клетке, протягиваю руку и зажмуриваюсь от страха.
Женщина берет меня за запястье и направляет. Пальцы утыкаются в пленку и проходят сквозь нее. И почти сразу руку обжигает невыносимой болью, которая прокатывается от кончиков пальцев до плеча.
Женщина оттаскивает рыдающую и бьющуюся в истерике меня от клетки.
– "Тихо, Святослава, тихо. Первый раз всегда больнее всего. Потом будет легче".
– Свята, что с тобой? – пелена видения спадает, и я вижу перед собой взволнованное лицо шефа.
– Я видела новое воспоминание, – неохотно сообщила я, – все в порядке?
– Лампа погасла, – сказал Гоша, – и собака спокойна.
Бланка действительно не рычала, а сидела, плотно прижавшись к моим ногам.
– Нужно все равно проверить второй этаж, – шеф оторвал от меня изучающий взгляд. – В том же порядке. Наверх.
– Бланка, вперед, – махнула я рукой, и собака потрусила вверх по лестнице.
Второй этаж был пуст. Хозяйку перенесли на диван в гостиной и позвонили медикам, чтобы проверили женщину утром. На самом видном месте оставили уведомление прибыть днём в ведомство, чтобы дать показания о произошедшем.
Когда вернулись в отдел, Виктор сразу поманил меня за собой в библиотеку.
– Рассказывай, – бросил он, стоило мне сесть.
– С чего ты взял, что мне есть что рассказать? – буркнула я.
– По лицу было видно. Ну?
– Ладно, – неуверенно начала я. – Но сначала я должна рассказать тебе кое-что другое.
Шеф выразительно приподнял бровь, но промолчал, ожидая продолжения.
– Когда напали на мой подъезд, то призрак появился в моей квартире. И он напал.
Виктор напрягся, а я продолжила без особой охоты:
– Я не смогла справиться с долматом. Он коснулся меня. Здесь.
– Тебя коснулся проклятый? – медленно и как-то зловеще спросил Виктор. – И почему я узнаю об этом только сейчас?
Я нервно поёрзала:
– Мне и так досталось, не рычи на меня.
– Если бы я знал, то запер бы в медблоке!
– Поэтому я и не сказала, – огрызнулась я, глядя на него исподлобья.
Виктор медленно вдохнул и выдохнул, делая над собой явное усилие.
– Почему говоришь сейчас? – спросил почти бесстрастно.
– Из-за видения. Кажется, у меня есть догадка, как я выжила.
– Рассказывай.
– Я думаю, что охотники могут касаться призраков. Мне об этом Лиза сказала, а теперь я видела сама.
– Лиза? Елизавета Миронова?
– Да, – нетерпеливо кивнула я. – Спросишь сам. Я видела, что женщина-охотница коснулась призрака и даже не поморщилась. А потом она заставила меня дотронуться до него.
– Заставила? Дотронуться?
– Да. Это было больно, но она сказала, что так больно только в первый раз.
– Пречистый, Свята! Об этом пока нельзя говорить Рудковской.
– Боишься, что она начнет новый проект?
– Да. И что ты там будешь ключевой фигурой. Даже не заикайся об этом. Я подумаю что делать. Созвонюсь с Айтом. И ещё.
– Что? – вскинулась я, понимая по его тону, что ничего хорошего не услышу.
– Ты отстраняешься от работы.
– Что?! – повторила я, неверяще глядя на шефа.
– Сегодня ты выключилась на полминуты из-за видения. Хорошо, что в группе было два видящих, а если это случится посреди вызова, и ты будешь одна? Призрак положит всех оперативников и тебя тоже.
– И что я буду делать? – растерянно спросила я, в душе понимая его правоту.
– Работай с Рудковской, раз согласилась. Тренируй Бланку, занимайся сама. Только будь осторожна, прошу тебя. Особенно с Катериной.
– Хорошо, – тоскливо протянула я. – Надолго?
– Как только видений не будет больше, чем три дня подряд. Потом – посмотрим.
Но видения были. И все чаще визуальные, выкидывающие меня из реальности на несколько секунд. Я видела детей разного возраста, воспитателей – или как ещё называются люди, просматривающие за детьми, помещения – лабораторию, учебные и игровые классы, спальни. Судя по всему, все дети ночевали в общих спальнях, разделенных лишь на комнаты для мальчиков и девочек.
Все, что не касалось лабораторий, я честно записывала и передавала Рудковской. Остальное рассказывала только Виктору и Лизе. Родителей и брата такими подробностями я травмировать не собиралась, хотя и испытывала лёгкое чувство вины из-за своих секретов.
Работа в проекте Катерины Дмитриевны против ожидания была по-настоящему увлекательной. Мы часто пересекались и с Лизой, и с Даней, да и сама Рудковская оказалась интересным рассказчиком, хоть и слегка помешанным на своих изобретениях.
Моя и Лизина задача пока заключалась в том, чтобы механически вбивать данные в компьютер, дожидаясь, пока физики закончат проектирование и монтаж экспериментальной камеры, которая должна воздействовать на что-то в мозгу. Что-то, отвечающее за способности видящих.
После этого будет набрана группа добровольцев. Я вспомнила Надежду, с которой тренировалась на сборах. Знай она о такой возможности, первая бы записалась в подопытные. Но и без нее хватит желающих.
Раньше в группах противодействия сущностям состояли только видящие. Людям, что не видели призраков невозможно было объяснить куда бить, ведь долматы передвигаются невероятно быстро. Изобретение порошка, который примагничивался к проклятым и задерживался на их телах, стало прорывом. А когда в состав добавили фосфорилирующие краски, сущности стали видны даже в темноте. Может и не очень четко, но достаточно для атаки.
Это стало невероятным прогрессом, облегчающим жизнь видящих во много раз. Это сейчас Виктор может быть руководителем, папа с Ярославом работать в аналитике, а мама в институте. А несколько десятков лет назад путь у нас был бы один – оперативная работа до самой старости, или, что происходило чаще, до смерти.
