Текст книги "Встретимся в Мейфэре"
Автор книги: Тесса Дэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Дамская комната, – пробормотала она. – У меня порвался воздух. То есть мне нужен свежий подол. Я не могу... – она с трудом сглотнула. – Я просто не могу этого сделать.
Она с силой выдернула руку из его крепкой хватки и, чуть покачнувшись, развернулась в попытке к спасению. Её бегству помешал ничего не подозревающий слуга с наполовину пустой хрустальной чашей в руках.
В которой плескалась багряная жидкость.
Столкнувшись с ним, Луиза уловила аромат гвоздики, корицы и кларета. Глинтвейн.
Её белоснежное платье окатила алая волна.
И унесла с собой её надежды на рождественское чудо.
Глава 5
Тысяча чертей!
Джеймс это предвидел. Он схватил её за плечи и отдёрнул назад, прежде чем вино успело неумолимой волной выплеснуться из чаши.
К сожалению, он на мгновение опоздал.
Пробормотав что-то про пищевую соду, охваченный паникой слуга скрылся с места происшествия.
Джеймс повернул мисс Уорд к себе лицом. Она застыла в ужасе, приоткрыв рот и блуждая взглядом. Красная капелька попала ей на ресницы, слегка задрожав, упала и стекла по щеке. Он выхватил платок и попытался промокнуть тёмную жидкость, стремительно впитывавшуюся в ткань платья. Но от его усилий пятно лишь увеличивалось. Никакому количеству соды не удастся его вывести.
Он почувствовал, как мисс Уорд напряглась.
Джеймс понял, что, пытаясь стереть пятно, он энергично похлопывал её по груди. Боже, ведёт себя словно неуклюжий медведь. Вот почему его место на овсяном поле, а не в бальном зале.
Что бы в этот момент сделал подобающий герцог?
Будь он проклят, если знал. По-видимому, что-то другое.
– Так. – Он скомкал платок. – С каких извинений мне начать? За вино или за то, что лапал?
– Не стоит беспокоиться. – Взяв у него платок, она промокнула платье.
– Тогда позвольте помочь.
– Ничего не поделаешь. Мне нужно домой.
– Если дадите мне свою танцевальную карточку, я принесу извинения остальным вашим партнёрам.
– Других партнёров у меня нет. Да если бы и были, это бы не имело никакого значения. Всё кончено. – Она оцепенело уставилась на своё платье. – Всё кончено.
– Будут и другие балы.
– Не для меня.
Джеймс искренне в этом сомневался. Она была слишком хорошенькой и энергичной, чтобы сидеть дома.
– Вы приехали с семьёй?
– Карвилы прислали за мной карету. – Она приложила пальцы к вискам и пробормотала какое-то ругательство. – Они развлекают гостей за ужином. Не хочу их беспокоить.
– Тогда я пошлю за своей каретой.
– Но…
– Я настаиваю.
Луиза выдохнула и покорно проговорила:
– Хорошо. Похоже, у меня нет других вариантов.
– У вас есть сопровождающая? Спутница или компаньонка?
Она покачала головой.
– А как насчёт мисс Карвил?
– Нет. – Её поспешный ответ прозвучал резко. – Она приболела, помните?
– Да, конечно. Головная боль. – Джеймс поморщился, вспомнив о своём бесцеремонном скептическом высказывании. Ни мисс Карвил, ни мисс Уорд не заслуживали его презрения. – Если вас некому сопровождать, я сам отвезу вас домой.
В её глазах вспыхнула тревога.
– Вам нельзя. Нам нельзя.
– Никто не заметит, что мы ушли.
– Конечно, заметят, – прошептала она. – Это лондонское общество. Люди здесь для того и живут, чтобы замечать такие вещи.
Он повёл её к холлу.
– Не волнуйтесь. Я не стану делать ничего неподобающего.
– Только попытайтесь и пожалеете об этом. У меня трое братьев. Я знаю, как нанести удар кулаком.
– Предупреждение принято. И учтено. – Джеймс улыбнулся про себя. Чем больше вызовов она ему бросала, тем больше интриговала. Его не пугала пара колючек. По опыту он знал, что стоит срывать именно цветы с шипами. – Где ваша накидка?
– Сразу по прибытии её забрали слуги.
– Не беда! – Он снял фрак и накинул ей на плечи.
– Вам не нужно этого делать.
– Но я уже сделал. – Взявшись за лацканы, он запахнул на ней фрак. – Возможно, вы знаете все о лондонском обществе, мисс Уорд, но меня вы не знаете. Когда на меня ложится ответственность, я довожу дело до конца. Смею вас заверить, ваша честь не пострадает. Я мигом отвезу вас домой, вернусь задолго до конца ужина и все объясню леди Карвил.
– Но…
– Любой, кто посмеет сделать непристойные выводы, будет отвечать передо мной. – Её платье и вечер уже были испорчены. Будь он проклят, если допустит, чтобы и её репутация пострадала. – И я всё объясню вашему отцу, если вас это беспокоит.
– Моему отцу? – Луиза удивлённо вскинула голову. – Вы намерены поговорить с моим отцом?
– Разумеется. Доставив домой незамужнюю молодую женщину, едва ли можно поступить иначе. Неужели вы думаете, что я просто замедлю лошадей и вышвырну вас на тротуар прямо на ходу? Даже у меня не настолько дурные манеры.
Она пристально на него посмотрела.
– Полагаю, вы правы. Нельзя быть настолько ужасным. Даже вы.
Джеймс смутно догадывался, что его оскорбили, но его внимание было занято Луизой. Она держала обе полы его фрака одной рукой, кончиком пальца теребя медную пуговицу. Наклоняя её туда-сюда. От этого еле заметного, неосознанного жеста в его груди что-то шевельнулось. Рот почему-то наполнился слюной, но язык при этом высох.
Он обещал, что не станет делать ничего неподобающего. Но не упоминал о том, что не захочет. Если поцелуй будет похож на их общение, он окончательно сведёт его с ума.
Немного помедлив, она выпрямилась.
– Хорошо.
Вот уж точно "Вести ангельской внемли". Наконец-то, согласилась.
Джеймс вывел её в прохладную зимнюю ночь. Кареты не было у входа, ведь ещё только середина бала. Дойдя до угла, они обогнули конюшню, где ждали лошади и экипажи. Перед ними предстали бесконечные ряды черных карет. При таком освещении все они выглядели одинаково.
Чёрт побери!
Джеймс шёл впереди, в темноте осматривая дверцы каждого экипажа, мимо которого они проходили.
Мисс Уорд, съёжившись, шла рядом.
– Почему мы идём так медленно? – прошептала она.
– Я ищу свою карету.
– Вы не знаете, как она выглядит?
– Конечно, знаю. Как чёртова карета. Чёрная коробка с дверями на колёсах. Когда я дома, она одна такая на много миль вокруг. Мне не приходилось выделять её в таком скоплении. – Он подошёл к следующему экипажу. – Я ищу ту, что с гербом Торндейлов.
– Я помогу, если его опишите.
Джеймс попытался вспомнить. Два льва? Лев и дракон? Господи, с тем же успехом на нём мог быть изображён овечий навоз.
– Затрудняюсь сказать точно.
– Что это за герцог такой, который не знает, как выглядит его герб?
– Такой, которому вообще не надлежало им стать, – пробурчал он. – Вот какой. – В последние дни Джеймс часто был не в своей тарелке, но редко чувствовал себя настолько глупо.
Она потянула его за рукав и показала пальцем.
– Должно быть, вот она.
Он прищурился. Да. Теперь Джеймс вспомнил. Ни львов, ни драконов, ни овечьего навоза. Просто три розы. Переплетённые между собой.
– Откуда вы знаете?
Она пожала плечами.
– Розы, Торндейл1… Они сочетаются друг с другом.
К счастью, лошади были запряжены и к тому же проявляли нетерпение, судя по тому, как карета покачивалась на рессорах. К сожалению, извозчика нигде не было видно.
– Где кучер? – спросила Луиза.
– Бог его знает. – Джеймс раздражённо стиснул зубы. – Пойду поищу, а вы подождите в карете. Там теплее.
Он взялся за защёлку и открыл её, собираясь помочь мисс Уорд сесть в карету. Распахнув дверцу настежь, он стал свидетелем невероятного зрелища: голая задница, энергично двигавшаяся между упитанными женскими бёдрами.
– Закрой эту чёртову дверь! – крикнул обладатель этой самой задницы. – Я же сказал, что твой черёд потом.
Невидимая женщина под ним застонала от притворного удовольствия.
– О, да. Иди ко мне, мой бесподобный кавалер.
Джеймс захлопнул дверцу.
Боже милосердный! Он моргнул, глядя на свою руку на защёлке, не представляя, как теперь смотреть мисс Уорд в глаза. Джеймс уговорил её уйти с бала одной, поклявшись не навредить репутации. Но не прошло и пяти минут, как он украдкой провёл её по тёмному переулку и сделал свидетельницей непристойной сцены, которая, несомненно, смутила и потрясла её, и наверняка, оставит глубокий след.
– Боже мой! – Она разразилась смехом.
Возможно, не настолько глубокий. Напряжение в груди ушло. Однако гнев не утихал. Джеймс не знал, как подобающий герцог справился бы с этой ситуацией, но у неотёсанного северного жителя имелось несколько идей.
– Будьте любезны отвернуться, мисс Уорд. – Взяв за плечи, он развернул её к кирпичной стене. – И, если угодно, закройте уши. Сейчас кому-то не поздоровится.
Глава 6
Луиза и не подумала подчиниться указаниям герцога Торндейла. Она не только не закрыла уши, но ещё и повернула голову и стала подсматривать. Ей очень хотелось увидеть, как именно не поздоровится.
– Слезь с неё к чёртовой матери! – Схватив кучера за ворот ливреи, герцог вытащил его из кареты и швырнул на землю, как рабочий – мешок с углём. – Чем ты, чёрт возьми, занимаешься, похотливая сволочь? Да ещё и в моём экипаже!
Подружка кучера выскользнула из кареты и, запахнув помятое платье, поспешила прочь. Луиза надеялась, что женщина потребовала плату вперёд.
– В-ваша светлость. – Мужчина с трудом выпрямился и поднял спущенные штаны, что было довольно сложно сделать одновременно. – Позвольте мне объяснить. Я... Да мы так просто...
Стоило герцогу лишь слегка толкнуть его носком туфли, тот бы снова грохнулся на голый зад.
– Убирайся с глаз моих долой, тупой ублюдок! И советую не возвращаться. Это к добру не приведёт.
Кучер заковылял прочь, одной рукой придерживая штаны, а другой – хватаясь за больные ребра. Луиза едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться.
Затем герцог обернулся к ней, и она резко повернула голову, чтобы он не застукал её за подглядыванием, задев щекой тонкорунную шерстяную ткань фрака. Его желанное тепло обещало согреть от холода, а исходивший аромат был просто божественным. Не одеколона или модной помады для волос, а мыла и ночного ветра. Запах мужских объятий, когда он возвращается домой из поездки и врывается в дверь с порозовевшими от мороза щеками, топая ногами.
Черт! Нужно прекратить такие мысли. Она совсем не желала ненароком испытать к нему симпатию, даже в самой малой степени.
Он стянул перчатки и бросил их в карету.
– В таком случае я должен многое объяснить вашему отцу.
Да, Торндейлу действительно следовало многое объяснить папе. Например, почему он столь безжалостно потребовал вернуть долг с выплатой процентов за все годы, не считаясь с желаниями собственного дяди. Доставив её домой, герцогу придётся встретиться лицом к лицу с добросердечным, честным человеком, чьи мольбы он месяцами оставлял без внимания. И пусть ищет скользкие отговорки и даёт какие угодно объяснения. Лично.
– Нужно найти другой экипаж, чтобы отвезти вас домой, – проговорил он. – Я не посажу вас в карету, в которой после такого разврата пахнет дешёвыми духами и зловонием.
– Можно поймать наёмный экипаж, – предложила Луиза.
– Наёмный экипаж? Я не повезу вас домой в наёмном экипаже. – Он издал раздражительный звук. – Разумеется, мы можем найти решение получше.
Она напряглась.
– Обычно именно так я передвигаюсь по городу. У нашей семьи нет кареты и лошадей. Я знаю, что вы – состоятельный герцог, которому не приходится беспокоиться об оплате счетов из овощной лавки. Но отнюдь не всем семьям в Лондоне так повезло. Мой отец – третий сын. Без наследства. Он сделал для нас больше, чем следовало ожидать. Я не стыжусь ни своей семьи, ни нашего финансового положения.
– Я вовсе не это имел в виду. – Он положил руку ей на спину и бесцеремонно повёл по дороге. – Нужно придумать что-нибудь получше, чем наёмный экипаж, потому что вы заслуживаете большего после такого балагана. Вот и всё.
– О! – С этим она спорить не станет. Вся её семья заслуживала лучшего обращения с его стороны.
– Я и сам второй сын, – продолжал он, пока они неторопливо шли по узкой улице. – Меня воспитывали, не рассчитывая, что я получу титул. По правде говоря, я не ожидал, что буду заниматься чем-то, кроме сельского хозяйства, пока... – он замолчал.
– Пока не умер ваш брат, – закончила она за него.
Если он второй сын, а теперь стал герцогом, значит, его старшего брата нет в живых. Возможно, это обстоятельство не должно её волновать, но оно тронуло сердце Луизы. Люди умирают. Многие её знакомые потеряли брата или сестру, если не обоих сразу, кто-то в младенчестве, кто-то позднее. Но семье Уордов посчастливилось, и ей самой не пришлось познать боль утраты. Она даже не могла себе представить, каково это – потерять кого-то из любимых братьев или сестёр. Она бы не пожелала этого и злейшему врагу.
Герцог был её злейшим врагом, и всё же её сердце разрывалось от постигшей его утраты.
Она прикоснулась к его руке.
– Мне очень жаль.
В ответ он лишь резко кивнул.
Луизе оставалось только удивляться, как взрослым мужчинам порой так трудно произнести самые простые слова. "Спасибо”, “пожалуйста”, "извините"... Судя по тому, как они запинались, можно было подумать, что это латинские названия экзотических грибов. А когда речь заходила о “любви”, некоторые умудрялись совсем потерять дар речи.
Они добрались до главной улицы в конце переулка. Мимо проехало несколько наёмных экипажей, даже не замедлив хода, когда Торндейл им махнул рукой.
– Полагаю, в это время они все заняты, – сказала она.
– Должен же быть другой выход. – Он провёл рукой по тёмным волосам, стряхивая снежинки.
– Ох, – выдохнула Луиза. – Пошёл снег.
Она подняла руку и смотрела, как кружащиеся белые кристаллики падают на тёмный рукав его фрака. От этого вида она ощутила искреннее неудержимое счастье. Она всегда любила снег. В это время года он был редкостью в Лондоне.
Она пришла к неожиданному решению.
– Я пойду домой пешком.
– Что?
– Вы уже в достаточной мере проявили учтивость. Я освобождаю вас от всего остального. Вам следует вернуться на бал. Иначе разочаруете остальных своих партнёрш и их матерей. Забудьте обо мне. Я могу сама дойти пешком.
И Луиза действительно могла. Она знала и любила Мейфэр. Прогулка под снегом будет радостным и одновременно грустным прощанием с местом, которое она всегда называла домом.
Впрочем, одинокая прогулка – это не совсем то, к чему она стремилась в данный момент.
– Дойти самой? – повторил он. – Что за вздор!
– Мы живём здесь недалеко.
– Мне всё равно, даже если в десяти шагах отсюда, – нетерпеливо бросил он. – Я не позволю вам идти пешком без сопровождения.
«О да, знаю, что не позволите. Собственно на это я и рассчитываю».
– Но ваша свет...
– Хватит спорить. Как я уже говорил, если я решил, то это окончательно. – Он взял её под руку. – Если настаиваете на прогулке, я пойду с вами.
Она театрально вздохнула.
– Если настаиваете.
Про себя она обрадовалась своей маленькой победе. Обхватив пальцами накрахмаленный рукав его рубашки, она ощутила твёрдое, как камень, предплечье, но, возможно, где-то в глубине души герцога скрывалась мягкость.
Как и папа, Торндейл был младшим сыном. Он познал боль утраты. В какой-то степени он обладал благородством. Разумеется, предложить даме свой фрак – это одно, а простить долг в несколько тысяч фунтов – совсем другое. Но, даже несмотря на то, что он отказал в удовлетворении написанных её отцом прошений, может, всё-таки есть шанс, что герцога удастся убедить изменить принятое решение при личной встрече. Ведь уже почти Рождество.
Зная о его невысоком мнении о лондонских дамах, Луиза не осмелилась сразу объяснить сложившуюся ситуацию и умолять его. Если бы она попыталась, Торндейл подумал бы, что их встреча в бальном зале была лишь уловкой. Он бы обвинил её во лжи и интригах ради достижения собственных целей.
А если ей удастся заставить его хотя бы в малейшей степени понять, как важен для её семьи их дом и что значит для неё Мейфэр...
Возможно, к концу прогулки, когда он встретится с папой, его каменное сердце смягчится.
Возможно.
Луиза понимала, что возлагает все свои хрупкие надежды на одного единственного герцога. Но что ей оставалось. Она не могла сдаться, даже не попытавшись, хоть и шансы на успех стремились к нулю.
С самого начала она знала, что это случится сегодня либо не произойдёт никогда.
Что ж, сегодняшний вечер ещё не закончился.
Пока.
Глава 7
В это время в городе было непривычно тихо. Пусто. Мороз будто прошёл по улицам метлой, от чего воздух стал чистым и свежим. Ни дыма, ни копоти.
Джеймс даже счёл этот небольшой уголок Лондона почти красивым.
С другой стороны, возможно, ему так казалось только потому, что рядом находилась мисс Луиза Уорд.
Пока они шли по улице, Джеймс не мог оторвать от неё взгляд, несмотря на все усилия. Он ничего не мог с собой поделать. От мороза её щеки раскраснелись, губы приобрели ярко-алый оттенок, а глаза засияли. В бальном зале она выглядела весьма соблазнительно, но теперь ему стало не по себе, поскольку он почувствовал, что она его почти…
Соблазнила.
Он слегка вздрогнул.
Луиза взглянула на него.
– Вернуть вам фрак?
– Нет. – Джеймс испытал ужас от одного лишь намёка. Он скорее съест маринованных слизней на ужин в рождество, чем попросит даму вернуть фрак. – Что я за джентльмен такой, по-вашему? – Но после небольшой паузы добавил: – Не отвечайте.
– Я спросила лишь потому, что вы дрожите.
– Я вовсе не дрожу.
– Бросьте! На улице холодно, и нет ничего постыдного в том, чтобы это признать. Да и отрицать тоже бессмысленно. – Затянутыми в перчатки пальцами она провела по его открытому запястью, от чего все волоски встали дыбом. – Я чувствую, что вы покрылись мурашками.
«Только совсем не от холода, милая».
– Я родом из Северного Йоркшира. Для меня тут словно тропики. Я не могу лишь понять, почему в такую погоду вы хотите отправиться домой пешком.
– Это мой последний шанс полюбоваться Мейфэром в снегу.
– Значит, вы уезжаете из Лондона до конца зимы?
– Я уезжаю из Лондона на ближайшее будущее. Возможно, навсегда.
«Навсегда?»
Заявление требовало объяснения, но Джеймс предпочитал не лезть не в своё дело. Он презирал сплетни. Если она сама не решит всё рассказать, её личные семейные дела должны оставаться именно такими – личными.
– Завидую, – сказал он.
– Как можно мне завидовать? Будь у меня ваши средства, я бы никогда не уехала из Лондона.
Он нахмурился.
– Да что в нём может нравиться? Грязно, много людей, дурно пахнет. Неба совсем не видно. Мне не хватает воздуха и на улице, и в бальных залах. Я приехал с единственной целью – решить дела. Нужно продать некоторые владения и уладить несколько вопросов. Тогда я смогу вернуться домой в Йоркшир, избавившись от всех связей с этим местом. Я намерен покинуть этот город, не оглядываясь. Никогда не чувствовал себя здесь легко.
Возможно, ему следует пересмотреть последнюю часть своего заявления. С каждой минутой ему становилось всё легче. После нескольких недель соблюдения правил учтивости он выговорился и испытывал облегчение.
– Вы ненавидите Лондон только потому, что не знаете его, – проговорила она. – Тут проводят не только балы, званые вечера и чаепития. Здесь столько всего. Музеи, парки, концерты, театры. Нельзя судить о городе так плохо, исходя из столь небольшого опыта... Ну, это говорит об упрямстве и невежестве. – Она прикусила губу. – Я предупреждала, что меня учили высказываться свободно.
– Да. Именно поэтому я бы скорее остался здесь с вами, чем вернулся в бальный зал Карвилов.
– Как показывает мой опыт, большинство джентльменов не признаёт дам, которые высказывают прямо противоположное мнение.
– А как показывает мой опыт, светские дамы не выражают своего мнения, ни прямо противоположного, ни какого-то иного. Вы и представить себе не можете, сколько раз за последние недели мне пришлось выслушать «о да, ваша светлость». С ума можно сойти от скуки. Когда все только и делают, что соглашаются, беседа становится такой нудной.
– Полагаю, со мной хотя бы не бывает скучно.
Он усмехнулся.
– Конечно нет, насколько я могу судить.
Она вдруг замолчала, а он воспользовался случаем, чтобы взглянуть на мисс Уорд. Он столько раз смотрел на неё украдкой, что чувствовал себя почти воришкой. Под светом уличных фонарей её кожа сияла, словно шедевр голландского художника.
– Итак, вы утверждаете, что признаёте аргументы, – проговорила она, – а есть ли у вас такое качество, как непредвзятость? Позволяете себя переубедить?
– В редких случаях, – неохотно признал он. – Только при наличии веских доводов и убедительных доказательств.
– Значит, решено. – Она вздёрнула подбородок. – Я представлю самые убедительные доказательства, приведу веские аргументы и докажу, что вы ошибаетесь насчёт Лондона.
– Как вы намереваетесь это сделать?
– Я устрою вам экскурсию по Мейфэру. Прямо сейчас.
– Что? Нет. – Он остановился на припорошённом снегом тротуаре. – Я сейчас же провожу вас до дома. Уже непростительно поздно.
– Нет, всё прекрасно. Возможно, это мой последний шанс увидеть любимые места. – Она выгнула бровь, а на губах заиграла улыбка. – Кроме того, вы не сможете проводить меня до дома, ведь я не сказала, где живу.
Тысяча чертей! Она загнала его в угол.
Он не знал, куда они направляются, и честь не позволит ему уйти. Стоит ей лишь захотеть, и она сможет таскать его за собой по всему Лондону, как собачку на поводке.
А что ещё хуже, он не мог заставить себя почувствовать разочарование. Перспектива провести с ней наедине ещё больше времени грела его так, как не удалось бы никакому суконному фраку.
В её глазах зажёгся самодовольный блеск.
– Похоже, вы в моей власти, ваша светлость.
«Вы себе и представить не можете насколько, мисс Уорд».
– Если мы это сделаем, вы должны пообещать мне кое-что. Я не хочу больше слышать «ваша светлость» до конца вечера.
– Тогда как же к вам обращаться? Торндейл?
– Боже упаси, нет. Зовите меня Джеймс.
– Это ваша фамилия?
– Нет, это моё имя.
Она явно изумилась.
– Неужели?
– Не стоит так удивляться. Джеймс – довольно распространённое имя.
– Да, разумеется. Но я думала, что к герцогам не обращаются по имени. Во всяком случае, просто знакомые.
Он демонстративно оглядел пустую улицу, а затем наклонился и прошептал в ответ:
– Я никому не скажу.
Она улыбнулась.
– Хорошо, Джеймс.
«Аллилуйя».
Услышав своё имя из её уст, он ощутил свободу. Он почувствовал себя словно мальчишка, сбросивший школьную форму в последний день весеннего триместра.
– Тогда пойдёмте. – Она взяла его за руку и потянула. – Вы будете поражены.
Он уже был поражён.
А если он перестанет прилагать все усилия, чтобы держать себя в руках...? Ещё до того, как закончится вечер, возможно, и он её поразит.
Глава 8
Если уж показывать герцогу, каков Мейфэр на самом деле, необходимо начать с самого начала, решила Луиза.
– Сюда. – Обогнув ещё несколько поворотов, они оказались у церкви. – Сент-Джордж на Ганновер-сквер.
Торндейл смотрел на величественное здание с колоннами, не выказывая ни малейшего восторга.
– Знаете, у нас в Йоркшире есть церкви. Те, что не ютятся в тесноте, как цыплята запертые в курятнике, и не испачканы сажей.
– Да, но это наша церковь. Здесь сочетались браком мои родители, как и бабушка с дедушкой, а в прошлом году – мой старший брат, за пару недель до того, как его полк отправили в Канаду. Можно сказать, это семейная традиция. – Традиция, которую Луизе, к сожалению, не суждено продолжить. Она выйдет замуж в какой-нибудь крошечной часовне на Джерси, если это вообще случится. – Здесь крестили меня, да и всех детей семьи Уорд.
– Всех? Сколько же вас?
– Шестеро: три девочки и три мальчика. Фрэнсис, или Фрэнк, – самый старший. Потом родились я, Маргарет и Кэтрин. Бедный Фрэнк уже совсем отчаялся обзавестись братом, пока, наконец, не появился Гарольд. Уильям – самый младший, ему всего семь лет. – Развернувшись, они пошли дальше. – А у вас?
– У меня не так много родственников. Отца нет в живых, да и брата тоже.
– А мать?
– Отбыла, в прямом смысле слова. Она была несчастна в браке. Исполнив свой долг и родив моему отцу двух сыновей, мать сбежала в Нью-Йорк. Я её не видел с самого детства.
– Мне очень жаль.
Его рука напряглась под её ладонью.
– Не хочу утомлять вас подробностями.
– Вы меня не утомляете. Вы были близки с братом?
– В детстве. Но потом Сент-Джона отправили к дяде, где он готовился принять титул. Я остался с отцом и учился управлять землёй.
– Боже! Звучит ужасно одиноко.
– Не совсем.
– Вы остались на ферме в центре Йоркшира только вдвоём?
– Мы остались вдвоём в респектабельном поместье на севере Йоркшира, на чьих землях проживали фермеры-арендаторы, неподалёку расположилась деревня, а всего лишь в восьми милях – город с рынком.
– Восемь миль до ближайшего города?
– Совсем недалеко. На двуколке с упряжкой лошадей можно добраться за пару часов.
– За пару часов туда и обратно?
– За пару часов в одну сторону.
Луиза была потрясена.
– Как может потребоваться два часа, чтобы проехать восемь миль на двуколке?
Он усмехнулся над её вопросом.
– Полагаю, вы никогда не видели дорог в Йоркшире.
Да, его догадка была верна. За исключением нескольких поездок к друзьям в Суррей, Луиза никогда не бывала за пределами Мидлсекса.
Подумать только! Два часа в пути, только чтобы добраться до ближайшего рынка. Если он так заблуждался, считая, что это недалеко, Луиза знала, какой должна стать следующая остановка в экскурсии.
Бонд-стрит.
В это время магазины не работали. Поскольку экипажи не ездили, Луиза и Торндейл шли по центру улицы. Как если бы весь мир и его сокровища принадлежали только им двоим.
Витрины украшали ветви вечнозелёных растений и звёзды. В сочетании с блестящим снегом создавалось впечатляющее зрелище, даже несмотря на тёмные окна.
– Посмотрите. – Она описала рукой причудливую дугу. – На этой улице представлены товары со всего земного шара. Можно приобрести изысканную мадеру, прекрасный индийский платок, плюмаж с перьями эму, и всё это за один день.
– Даже представить себе не могу, чтобы мне захотелось купить вино, платки и перья за один день. – Он понизил голос. – Если только у меня не запланирован очень интересный вечер.
Какой же он негодяй! Луиза догадалась, что, повергнув её в шок, Торндейл пытается её смутить. Но она не доставит ему такого удовольствия.
– Конечно, здесь продаются не только экзотические товары. Тут есть много чего обычного и практичного.
– Я и в Йоркшире могу купить всё обычное и практичное, что необходимо.
– О да, – поддразнила она. – Проехав каких-то там восемь миль. Всего лишь два часа на двуколке!
Оставив на время спор, Луиза направилась к краю улицы, подошла к знакомой витрине и прижалась лбом к покрытому морозными узорами стеклу, на котором вскоре оттаял кружочек от её дыхания.
– Куда смотрим? – Он подошёл ближе. – Кондитерская, судя по тому, как у вас текут слюнки.
– Нет. – Вздохнула она с тоской. – Это книги. Всё книги.
Он скинул снег с вывески.
– Действительно.
– Это, конечно, не самый крупный книжный магазин. В «Храме муз» и «Хатчардсе» ассортимент гораздо шире. Тем не менее, этот мой любимый.
Приложив ладони к лицу, герцог заглянул в окно.
– Там полный беспорядок.
– Знаю. Но разве это не чудесно?
– Наверняка, невозможно ничего найти.
– В этом вся прелесть. Если бы было легко найти нужные книги, я бы никогда не наткнулась на те, о существовании которых даже не подозревала, но стоит мне их обнаружить, я не смогу без них жить.
Издав ещё один протяжный вздох, она оторвалась от окна, и они пошли дальше.
– Если бы вы оказались на острове, – спросила Луиза, – какие бы три вещи взяли с собой?
– Еда, вода и лодка, – ответил он без всяких колебаний.
– Не нужно давать глупые ответы. Вы же понимаете, что я имею в виду. Предположим, что на острове много воды и еды, а через год приплывёт корабль, и вас спасут. Итак, три пункта, которые вы бы взяли с собой?
Он засунул руки в карманы жилета и в поисках вдохновения, прищурившись, посмотрел на небо.
– Русалку.
Луиза закатила глаза.
– Это первое. Что ещё?
– Ещё двух русалок.
– Это нелепо.
– На самом деле нет. Русалки гораздо лучше вина, платка и перьев страуса.
– Эму, – поправила она. – Плюмаж с перьями эму.
– Как скажете. Так или иначе, это абсурдный вопрос. Нужно рассчитывать на абсурдный ответ.
– Для меня вопрос совсем не абсурдный. А вполне настоящая и насущная дилемма. Когда мы уедем на Джерси, я...
– Джерси? Остров Джерси, находящийся на полпути к Франции?
– Да. Видите ли, это тот самый остров из вопроса, и через месяц я окажусь там. Перед отъездом мне разрешили взять только три сундука. В один я сложу платья, чулки и всё остальное. Мама настаивает, чтобы во второй я упаковала приданое, которое будет совершенно бесполезно, ведь там просто не может…
Луиза прикусила язык. Она уже намеревалась высказать предположение, что там не может быть интересных или привлекательных фермеров, но ведь она находится в компании именно такого человека. Фермера, выказывающего симпатию к самоуверенным женщинам, обладающего дьявольским чувством юмора и при этом грубой силой, позволившей вышвырнуть на улицу кучера с голым задом.
И пахло от него божественно.
Боже мой! Она отогнала эти мысли. Подальше. На самый край сознания в надежде, что они совсем исчезнут.
– Как бы то ни было, – продолжила она, – у меня остался ровно один сундук, чтобы уместить все мои пожитки. Конечно же, сверху донизу там будут книги. Но какие именно? Я пытаюсь выбрать, но безуспешно. – Ей в голову пришла идея. – Наверное, я возьму полезные вещи из приданого: пару носовых платков, стёганое одеяло, и спрячу под ними книги. Кому вообще нужны украшенные вышивкой скатерти?
– Не знаю. Но если вам нужен совет, то же самое относится и к скромным пеньюарам. Ни один жених не захочет видеть его на своей невесте.
Луиза надеялась, что в темноте не было видно, как сильно она покраснела.
– Полагаю, моя семья всегда будет рядом. Они мне точно не дадут умереть от скуки. Мы постоянно развлекаем и изводим друг друга. – Она посмеялась про себя. – Чего стоит одна только моя сестра Кэт. У неё буйное воображение. Не далее как вчера она откопала какую-то книгу о шотландском колдовстве и испекла ужасное песочное печенье.
Несколько минут они шли молча.
– Остров Джерси, – выпалил он. – Почему ваша семья переезжает именно на Джерси?
«Из-за вас, – хотелось ей прокричать. – Потому что вы потребовали вернуть старый долг, о котором все уже позабыли. Потому что мой отец не сможет его выплатить, и посему был вынужден принять первое попавшееся предложение. Потому что вся наша семья – это один из тех досадных незначительных вопросов, которые вы отчаянно стараетесь решить, чтобы, не оглядываясь, уехать из Лондона».
Вслух она не осмеливалась произнести ни слова. Не сейчас. Пока нет. Ей ещё не удалось убедить его пересмотреть прежнее мнение. Даже о покупках.
Они остановились там, где Бонд-стрит упирается в Пикадилли.
