Текст книги "Свидетель"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Дверь в вестибюль открылась, и до них долетел голос менеджера:

– Да, наверх и вправо. Надо же. Кто бы мог подумать… с виду вполне приличный парень…

Взвизгнув покрышками, к мотелю подлетела еще одна патрульная машина.

Виктор подтолкнул Кэти в спину:

– Уходим!

Они проскользнули в переход и пробежали к другой стороне здания. Лестницы не было. Пришлось перелезать через перила и прыгать на парковочную площадку.

Со стороны мотеля донесся стук и требовательный голос:

– Откройте! Полиция!

Кэти и Виктор, как по команде, рванули в сторону от площадки. Никто их не заметил, никто не бросился за ними в погоню, но они бежали и бежали, пока не оставили за спиной несколько кварталов и не начали спотыкаться от усталости.

Первой сдалась Кэти. Едва держась на ногах, она прислонилась к стене и, отдышавшись, прохрипела:

– Как они тебя нашли?

– По звонку не могли… я не повесил трубку… – Виктор вдруг хлопнул себя по лбу. – Ну конечно! Кредитка! Мне пришлось воспользоваться ею, чтобы заплатить по счету.

– И что теперь? Попробуем найти другой мотель?

Он покачал головой:

– У меня осталось сорок долларов. Расплачиваться кредиткой нельзя – слишком большой риск.

– А я оставила сумочку в квартире. Признаться, идти туда сейчас как-то не хочется.

– Мы и не пойдем. За твоей квартирой, несомненно, наблюдают.

Наблюдают. Кто? Кэти уже знала – убийцы.

– И что же нам делать? – прошептала она.

Виктор ответил не сразу. Сунув руки в карманы, понурившись, он одним своим видом демонстрировал отчаяние.

– У тебя есть друзья, к которым можно уехать?

– Да, наверное. Есть подруга… Хотя… Нет, она вернется в город только к пятнице. Да и что я ей скажу? Как объясню твое присутствие?

– Ты права. Объяснить это невозможно. У нас нет сейчас ответов на расспросы любопытных.

«Значит, большинство моих друзей отпадает, – с горечью подумала Кэти. – Идти некуда. Обратиться не к кому. Разве что…»

Нет, она ведь дала себе слово, что никогда и ни за что не унизится до того, чтобы обращаться за помощью к этому субъекту. Ни при каких обстоятельствах…

Виктор огляделся.

– Тут неподалеку автобусная остановка. – Он пошарил в кармане, вынул руку и протянул ей несколько банкнотов и горстку монет. – Возьми. Уезжай из города. Отправляйся к кому-нибудь из знакомых, погости…

– А как же ты?

– Обо мне не беспокойся.

– У тебя же нет денег. И тебя все ищут. – Кэти покачала головой.

– Тебе опасно оставаться со мной. Лучше держись подальше. – Он вложил деньги ей в ладонь.

«Это же все, что у него есть, – подумала Кэти. – Он отдает мне последнее, а сам остается ни с чем».

– Нет, я не возьму.

– Другого варианта нет. Тебе необходимо уехать.

– Но…

– Не спорь со мной, – отрезал он.

Она вздохнула и неохотно кивнула.

– Я подожду, пока ты сядешь на автобус. Доедешь прямо до вокзала.

– Виктор…

Он остановил ее взглядом и, взяв за плечи, посмотрел в глаза:

– У тебя все будет хорошо. – Он наклонился и поцеловал ее в лоб. Губы на мгновение задержались, и тепло его дыхания колыхнуло ее волосы. – Уверен. Если бы сомневался, никогда бы не оставил тебя одну.

Из-за угла выехал автобус. Они обернулись.

– Вот и твой лимузин, – прошептал Виктор. – Ступай. – Он подтолкнул ее. – Береги себя, Кэти.

Она молча кивнула и пошла к остановке. Три шага… четыре… Она замедлила шаг. Остановилась. Обернулась. Он уже почти растворился в тени.

– Поднимайся! – крикнул Виктор.

Кэти посмотрела на автобус. «Нет, не могу».

Она оглянулась:

– Я знаю одно место! Место, где примут нас двоих!

– Что?

– Я не хотела им пользоваться, но…

Рев мотора заглушил ее слова. Автобус остановился и почти сразу же тронулся дальше.

Кэти пожала плечами:

– Придется немного прогуляться, но кров и стол нам обеспечены. И могу дать гарантию, что в полицию никто звонить не станет.

Виктор выступил из тени.

– Почему ты вспомнила об этом только сейчас?

– Я и раньше думала, но тогда ситуация еще не казалась настолько отчаянной.

– Не казалась настолько отчаянной, – задумчиво повторил он и, недоверчиво глядя на нее, шагнул к остановке. – Насколько отчаянной? Вот что, леди, объясните-ка, что именно вы имеете в виду?

– Успокойся. И пожалуйста, постарайся понять, что это – крайнее средство. И очень трудное для меня решение.

Он с прищуром посмотрел на нее:

– Что-то мне этот вариант начинает не нравиться. О чем именно идет речь? Куда ты меня приглашаешь? Это какая-то ночлежка?

– Нет, дом в районе Пасифик-Хайтс. Скорее даже не дом, а настоящий особняк.

– Вот как? И кто же там живет? Кто-то из твоих друзей?

– Наоборот. Виктор вскинул брови:

– Враг?

– Теплее. – Она устало вздохнула и махнула рукой. – Мой бывший муж.

Глава 5

– Джек, открой! Джек! – Кэти в десятый, наверное, раз постучала в дверь ненавистного дома. Никто не ответил. Окна смотрели на них пустыми, темными глазами. – Черт бы тебя побрал, Джек! – В отчаянии она шлепнула по двери ладонью. – Почему, когда ты мне нужен, тебя никогда нет дома?

Виктор огляделся. Их окружали роскошные, элегантные дома и аккуратно подстриженные кустарники.

– Ладно. Не стоять же здесь всю ночь.

– Всю ночь мы стоять не будем, – пробормотала Кэти и, опустившись на колени, принялась рыть землю в обложенной красным кирпичом клумбе.

– Ты что делаешь?

– Так, ничего. Нарушаю собственный зарок. – Джек всегда прятал запасной ключ под геранью, и если только не изменил привычкам… Пальцы наткнулись на что-то металлическое. Есть. Там, где всегда. Она поднялась, отряхнулась, вытерла грязь. – Но и у моей гордости есть пределы. Один из них – угроза смерти. – Кэти вставила ключ в замочную скважину, и… паника успела выпустить когти, когда он не повернулся с первого раза, но она чуть нажала, и замок поддался. Дверь отворилась, и перед ними открылся холл с тускло сияющим в темноте полированным деревянным полом и массивными стойками перил.

Кэти жестом предложила Виктору пройти вперед. Дверь мягко закрылась, отрезав их от всех опасностей внешнего мира. Оба облегченно выдохнули.

– И в каких ты отношениях со своим бывшим мужем? – спросил Виктор, наугад следуя за Кэти через темное фойе.

– Мы с ним разговариваем. Но только в самом крайнем случае.

– И он не будет возражать против твоего вторжения?

– Возражать? – фыркнула Кэти. – Через спальню Джека прошла добрая половина человечества, и он нисколько не возражал. Единственным условием было наличие ХХ-хромосом.

Проложив путь в гостиную, она подняла руку и, нащупав выключатель, включила свет. В следующее мгновение оба замерли в изумлении перед двумя обнаженными телами, привольно раскинувшимися на шкуре белого медведя.

– Джек! – вырвалось у Кэти.

Лежавший на ковре мужчина зашевелился и сел.

– Привет, Кэти! – Он почесал взлохмаченную голову и ухмыльнулся. – Почти как в старые добрые времена, а?

Женщина тоже проснулась, тряхнула копной рыжих волос и, коротко выругавшись, поднялась и, виляя голым задом, устремилась к ванной.

– Это Лулу, – представил подругу Джек и широко зевнул.

Кэти вздохнула:

– Вижу, вкус у тебя остался прежним. Пожалуй, надеяться на прогресс уже не приходится.

– Нет, милая, ошибаешься. Я показал себя тонким ценителем прекрасного, когда женился на тебе. – Нисколько не стесняясь своей наготы, Джек встал и оценивающе посмотрел на Виктора. Контраст между мужчинами бил в глаза. Джек был красавчиком и знал себе цену. Что же касается Виктора Холланда, то ему ярлык «Тщеславие» подходил так же, как Джеку бирка «Скромность». – Вижу, ты привела четвертого, – обронил Джек, поворачиваясь к бывшей супруге. – Ну что, ребята? Бридж или покер?

– Джек, мне нужна твоя помощь.

Он сделал большие глаза и с притворным изумлением покачал головой:

– Неужели?

– Ты прекрасно знаешь, что я не пришла бы сюда без крайней необходимости.

Джек подмигнул Виктору:

– Не верьте ей. Она до сих пор сходит по мне с ума.

– Мы можем поговорить серьезно?

– Дорогая, ты никогда не отличалась чувством юмора.

– Черт бы тебя побрал, Джек! Прекрати! – У каждого есть предел, и Кэти своего уже достигла. Как ни пыталась она держаться, слезы все же прорвались. – Ты можешь хотя бы раз в жизни меня выслушать?

И тут терпение лопнуло даже у Виктора. Да этот тип, Джек, полное ничтожество и придурок! Тут и психолога приглашать не надо – ясно с первого взгляда. Неужели не видит, что Кэти измотана и напугана? До сих пор Виктор восхищался выдержкой и силой этой женщины, и видеть ее плачущей было выше его сил.

Он шагнул к ней, обнял, а когда она спрятала заплаканное лицо у него на груди, бросил через плечо проклятие, в котором поминался не только сам Джек, но и его мама.

Владелец особняка не только не возмутился, но даже и бровью не повел – наверное, потому, что в его адрес летели словечки и похуже. И может быть, не только словечки. Сложив руки на груди, он лишь покачал головой:

– Как мы ее защищаем, а?

– Она нуждается в защите.

– Неужели? И от чего, если не секрет?

– Вы, может быть, не слышали. Три дня назад убили ее подругу Сару.

– Сару? Сару… Бойлан?

Виктор кивнул:

– Сегодня вечером кто-то пытался убить Кэти.

Джек уставился на него с открытым ртом. Потом, оправившись от шока, посмотрел на бывшую супругу:

– Это правда? То, что он говорит?

Кэти вытерла слезы и молча кивнула.

– Но почему ты мне сразу не сказала? С этого надо было и начать.

– Почему? Да потому, что ты с самого начала вел себя как последний придурок! – бросила она.

По холлу простучали каблучки.

– Она абсолютно права! – долетел из прихожей пронзительный женский голос. – Ты и есть придурок, Джек Цуккерман! – Дверь отворилась и захлопнулась. По особняку разнеслось глухое эхо.

Потом наступила тишина.

Первой, рассмеявшись сквозь слезы, ее нарушила Кэти.

– А знаешь что, Джек? Она мне понравилась.

Отступив на шаг и снова скрестив руки на груди – похоже, это была его излюбленная поза, – Джек бросил на нее сердитый взгляд.

– Либо я начинаю страдать от старческого слабоумия, либо ты, дорогуша, позабыла кое-что объяснить. Почему ты не обратилась в полицию? Зачем понадобилось беспокоить старину Джека?

Кэти и Виктор переглянулись.

– Мы не можем пойти в полицию, – вздохнула Кэти.

– И я так полагаю, что это имеет какое-то отношение к нему? – Джек ткнул пальцем в Виктора.

– Это долгая история…

– Не сомневаюсь. Раз уж ты боишься обратиться в полицию…

– Я могу объяснить, – перебил его Виктор.

– Вот как? Ну… хорошо. – Джек наклонился и поднял валявшийся на медвежьей шкуре банный халат. – Хорошо, – повторил он, спокойно затягивая пояс. – Мне всегда нравилось наблюдать за работой человеческого воображения. Надеюсь, вы меня удивите. – Он опустился на обтянутый кожей диван и с улыбкой посмотрел на Виктора. – Я жду. Ваш выход. Вперед.

Лежа в постели, специальный агент Сэм Половски смотрел одиннадцатичасовые новости и безуспешно пытался согреться. Его трясло, все тело ныло, раскалывалась голова. Лежащий на прикроватной тумбочке термометр упорно показывал 40 градусов. Вот что значит менять колесо под проливным дождем. Поймать бы того шутника, что всадил гвоздь в покрышку, пока он перекусывал в придорожном кафе. Мало того что из-за него Сэм опоздал на встречу в Гарбервиле и в результате провалил задание, так он еще и потерял связь со своим единственным контактом по делу «Виратека», Виктором Холландом. И вот теперь, в довершение ко всему, еще и чертова простуда.

Выпростав руку из-под одеяла, Сэм потянулся за пузырьком с таблетками. К черту язву желудка. Когда так трещит голова, есть только одно, годами проверенное средство – аспирин.

Проглотить третью таблетку он не успел – ведущий упомянул Виктора Холланда.

«В деле появились новые улики, связывающие подозреваемого с убийством другого сотрудника компании «Виратек», доктора Джеральда Мартиника…»

Сэм сел повыше и подался к экрану.

– Какого дьявола? – прорычал он и тут же схватил трубку.

Ответили только после шестого гудка.

– Дефо? Это Половски.

– Ты хоть представляешь, который час? – сердито рыкнул шеф.

– Вы смотрели последний выпуск новостей?

– Знаешь, я уже в кроватке.

– Говорят о «Виратеке».

Пауза.

– Да. Знаю. Я уже все уладил.

– Что за чушь они там несут? Какой еще промышленный шпионаж? Их послушать, так Виктор Холланд просто…

– Вот что, Половски, успокойся и забудь.

– И с каких это пор Холланд превратился в подозреваемого в убийстве?

– Послушай, эта версия нужна нам для прикрытия. Я хочу его выманить и взять. Ради его же блага.

– И поэтому вы натравили на него копов, для которых единственное в жизни удовольствие – спустить курок?

– Ты слышал, что я сказал? Забудь.

– Но…

– Ты снят с этого дела, – бросил Дефо и положил трубку.

Несколько секунд Сэм в изумлении смотрел на телефон, потом перевел взгляд на телевизор и снова на телефон.

«Меня отстранили от дела?» Он с такой силой швырнул трубку на рычаг, что пузырек с таблетками покачнулся и упал с тумбочки.

«Ну нет, это только вы так думаете».

* * *

– С меня достаточно. – Джек поднялся с дивана. – И хочу, чтобы этот человек убрался из моего дома. Немедленно!

– Джек, пожалуйста! – вступилась за Виктора Кэти. – Дай ему шанс. Всего лишь…

– И ты поверила? Купилась на эту сказку?

– Да, я поверила ему.

– Почему?

Кэти посмотрела на Виктора – нет, все, что он рассказал, было правдой.

– Потому что он спас мне жизнь.

– Ты просто наивная дурочка. – Джек шагнул к телефону. – Неужели тебе мало того, что сказали в новостях? Его разыскивают за убийство. Не позвонишь в полицию – я сам позвоню, так что решай.

Но едва Джек взял трубку, как Виктор схватил его за руку.

– Нет, – сказал он негромко, но тоном человека, умеющего настоять на своем.

Несколько секунд мужчины молча смотрели друг на друга, и ни один не хотел уступать.

– Все не так просто, – добавил Виктор, когда напряжение немного рассеялось. – Речь идет не только об убийстве, но и о смертельно опасных исследованиях. О производстве запрещенного оружия. И ниточки тянутся в Вашингтон. К людям наверху.

– К кому именно?

– Я не знаю имен. Но они обладают большой властью и имеют возможность влиять на ситуацию здесь. У них есть доступ к федеральным фондам для финансирования исследований.

– Ясно. Какой-то благородный слуга народа убирает теперь этих ученых. С помощью ФБР.

– Джерри был не просто исследователем. Он понимал, что происходит, и не мог молчать. Чтобы остановить проект, он намеревался обратиться к прессе. Скандал отразился бы на всей администрации. Последствия представить нетрудно.

– Стоп. Вы имеете в виду Пенсильвания-авеню? Правительство?

– Может быть.

– Чепуха, – фыркнул Джек. – Послушайте, Холланд, я снимаю фильмы ужасов категории «Б». Но я не живу в них.

– Это не фильм. Это реальность. Пули здесь настоящие. И трупы тоже.

– В таком случае я тем более не желаю иметь с этим ничего общего. – Джек повернулся к Кэти: – Извини, милая. Ничего личного, но мне твоя нынешняя компания не нравится.

– Джек, ты должен нам помочь.

– Тебе – помогу. Ему – ни за что. С сумасшедшими и уголовниками дел не имею.

– Ты слышал, что он сказал? Его подставили!

– Ты такая легковерная.

– Только в отношении тебя.

– Кэти, все в порядке. – Виктор примирительно поднял руки. – Я уйду.

– Нет, не уйдешь. – Кэти вскочила с кресла, шагнула к бывшему мужу и посмотрела ему в глаза с такой ненавистью, что Джек вдруг поник и как будто усох. – За тобой должок, Джек. Ты еще не расплатился со мной за все годы нашего брака. За все те годы, что я вложила в твою карьеру, в твою компанию, в твои идиотские фильмы. Я ведь ничего не попросила и ничего не взяла. У тебя остался дом. «Ягуар». Банковский счет. Я ничего не просила, потому что ничего не хотела от этого брака. Но сейчас прошу. Этот человек спас мне сегодня жизнь. Если я небезразлична тебе, если ты хоть немного меня любил, ты окажешь мне небольшую услугу.

– И что я должен сделать? Приютить у себя преступника?

– Ненадолго. Только до тех пор, пока мы не решим, что делать дальше.

– И сколько времени вам на это потребуется? Недели? Месяцы?

– Не знаю.

– Люблю такие вот определенные ответы.

– Мне нужно какое-то время, чтобы разобраться, что пытался доказать Джерри, – сказал Виктор. – Над чем работает «Виратек».

– У вас же есть его файл. Почему бы просто не почитать эти чертовы бумажки?

– Я не вирусолог и не могу оценить информацию в полном объеме. Речь идет о некоей последовательности РНК, возможно, о вирусном геноме. Часть информации зашифрована. Пока я знаю только название проекта: «Цербер».

– И где же теперь те улики, о которых вы тут говорили?

– Я потерял папку. В тот вечер, когда меня подстрелили, она была со мной в машине. Скорее всего, они нашли ее.

– А пленка?

Виктор устало опустился в кресло. Усталость взяла свое – на посеревшем лице проступили морщины, черты обострились, глаза потухли.

– У меня ее нет. Я надеялся, что Кэти… – Он вздохнул, провел ладонью по волосам. – Ее я тоже потерял.

– Что ж, – пожал плечами Джек. – На мой взгляд, если не случится чуда, ваши шансы близки к нулю. А меня называют оптимистом.

– Я знаю, где пленка, – подала голос Кэти.

Виктор поднял голову и пристально посмотрел на нее:

– Что?

– Я не была уверена в тебе… поначалу. Не хотела говорить, пока не поверю по-настоящему…

Виктор вскочил на ноги:

– Где она?

Она вздрогнула от его резкого, требовательного тона. Заметив, как съежилась Кэти, он тут же постарался взять себя в руки:

– Извини. Мне нужна эта пленка. Нужна срочно, пока они ее не нашли. Где она?

– Кассету нашла Сара. В моей машине. Но я не знала, что пленка твоя! Подумала, что Хикки…

– Кто такой Хикки?

– Фотограф… мой знакомый…

– Хикки, – ухмыльнулся Джек. – Да, тот еще кавалер.

– Хикки спешил в аэропорт, – объяснила Кэти, – и в последнюю минуту оставил мне несколько своих кассет. Сказал, что заберет их по возвращении из Найроби. Но все его пленки из машины пропали.

– А моя? – спросил Виктор.

– В тот вечер, у Сары, я положила ее в карман халата… – Вспомнив подругу, она на мгновение опустила глаза. – Потом, приехав в город, я отправила ее почтой в студию Хикки.

– Где находится студия?

– На Юнион-стрит. Я отправила ее во второй половине дня…

– Значит, ее доставят по адресу завтра. – Виктор прошелся по комнате. – Нам нужно только подождать, пока придет почта.

– У меня нет ключа.

– Что-нибудь придумаем.

– Какой ужас, – вздохнул Джек. – Теперь он склоняет мою бывшую супругу к проникновению со взломом.

– Нам нужна только пленка!

– Тем не менее, дорогая, взлом есть взлом.

– Ты тут ни при чем.

– Но ты же просишь меня приютить взломщика.

– Только на одну ночь, Джек. Больше я не прошу.

– Звучит как реплика из дешевого фильма.

– Из твоего фильма. Но ведь в твоих картинах такие реплики всегда срабатывают, верно?

– Только не на этот раз.

– Ладно. Тогда вот тебе другая: 1988. Налоговая декларация. Точнее, отсутствие таковой.

У Джека отвалилась челюсть. Бросив полный злобы взгляд на Виктора, он с укором посмотрел на Кэти:

– А вот это уже удар ниже пояса.

– Твое самое уязвимое место.

– Я еще успею…

– Тогда попробуем еще одну. Аудит. Налоговое управление. Тюрьма.

– Ладно! Ладно! Сдаюсь. – Джек вскинул руки. – Господи, какое отвратительное слово! Ненавижу.

– Какое? Тюрьма?

– Не смейся, лапочка. Это слово легко применить к каждому из нас. – Он повернулся и направился к лестнице.

– Ты куда?

– Приготовлю постельки для гостей.

– Ему можно доверять? – спросил Виктор, когда хозяин особняка скрылся из вида.

Кэти устало опустилась на диван и закрыла глаза.

– Ничего другого не остается. Больше нам идти некуда…

Виктор ничего не сказал, но подошел и сел рядом. Она почувствовала на себе его взгляд и открыла глаза. Он смотрел на нее так пристально, так напряженно, будто пытался зарядить ее своей силой.

– Я знаю, как нелегко тебе пришлось. Просить Джека…

Кэти улыбнулась:

– Меня давно подмывало высказать ему все, что накопилось. – Она покачала головой. – Жаль, что удалось только сегодня.

– По-моему, выяснение отношений не в твоем стиле.

– Ты прав. Не люблю ругаться. Когда дело доходит для обмена крепкими выражениями, у меня наступает паралич речи.

– В это трудно поверить. Джека ты прижала здорово.

– Только потому, что речь шла не обо мне. Я беспокоилась о тебе.

– А о себе ты беспокоиться не привыкла?

Она пожала плечами:

– Так меня воспитали. Мама всегда говорила, что леди не подобает требовать что-то для себя.

Он кивнул:

– Понимаю. Самоотверженность – прекрасное качество для женщины.

Кэти невольно рассмеялась:

– Так мог сказать только настоящий знаток женщин.

– В моей жизни было только две женщины. Мать и жена.

Кэти промолчала. Интересно, как ее звали, его жену? Какой она была? Как выглядела? Должно быть, он очень ее любил – она еще тогда, когда Виктор впервые упомянул о жене, почувствовала в его голосе боль. Кэти даже ощутила укол зависти к незнакомой женщине – она многое бы отдала, чтобы и ее любили так же, – но тут же одернула себя.

Словно испугавшись, что Виктор прочитает ее недостойные мысли, она отвернулась.

– Думаю, Джек нам поможет. По крайней мере, сегодня.

– Ты ведь его шантажировала, да? Тем налогом?

– Джек – человек легкомысленный. Я всего лишь напомнила ему об одном упущении.

Виктор покачал головой:

– Ты – удивительная женщина. То по крышам прыгаешь, то бывшего мужа шантажируешь.

– Ты прав. – На лестнице появился Джек. /Коншина она и впрямь удивительная. Интересно бы посмотреть, что еще она выкинет.

Кэти со вздохом поднялась.

– Сейчас я способна на все, – сказала она и, обойдя Джека, направилась к лестнице. – На все, что угодно. Только бы остаться в живых.

Ее шаги стихли наверху. Мужчины, проводив Кэти взглядами, молча посмотрели друг на друга.

– Итак. – Джек натянуто усмехнулся. – Что у нас дальше в программе вечера? Скраббл?

– Попробуй солитер, – бросил Виктор, поднимаясь. Обмениваться любезностями с Джеком Цуккерманом не было ни малейшего желания. Скользкий, эгоистичный проходимец. А как относится к женщинам… это просто возмутительно! И что только могла увидеть в нем Кэти? Хотя, конечно, Джек – красавчик и богач. Классный парень. Как говорится, лакомый кусочек. Такая комбинация кого угодно ослепит.

«У меня ничего этого никогда не будет».

Уже ступив на лестницу, Виктор остановился. Оглянулся.

– Послушайте, Цуккерман, вы еще любите свою жену?

Вопрос явно застал Джека врасплох.

– Люблю ли я ее? Хм, дай подумать. Пожалуй, нет. Но какие-то теплые чувства сохранились. Как-никак десять лет прожили вместе. И конечно, я отношусь к ней с глубоким уважением.

– Вы ее уважаете?

– Да. За ее таланты. За ее способности. Лучшего художника по гриму у меня не было.

Так вот что она для него. Ценное имущество. Актив, который можно использовать. Этот мерзавец думал только о себе. Было бы куда уйти, Виктор ушел бы. Но единственный человек, которому он доверял, Джерри Мартиник, погиб. За другими могли наблюдать. К тому же они не проворачивали афер с налогами и не могли позволить себе особняк в таком районе, как Пасифик-Хайтс. С другой стороны, Джек обладал достаточными возможностями и связями, чтобы переправить Кэти в безопасное место. Оставалось лишь надеяться, что его теплые чувства не остынут в ближайшее время и что он присмотрит за ней.

– Есть предложение.

Джек недоверчиво прищурился:

– Что за предложение?

– Вообще-то по-настоящему им нужен я, а не Кэти, и мне не хотелось бы подвергать ее ненужной опасности. Хватит с нее и того, что было.

– Очень благородно.

– Будет лучше, если я уйду один. Можно рассчитывать, что с вами она в безопасности?

Джек переступил с ноги на ногу. Потупился.

– Э, конечно. Думаю, что да.

– А вы не думайте. Да или нет?

– Послушай, приятель, в следующем месяце у нас начинаются съемки в Мексике. Сцены в джунглях, черные лагуны и все такое. Места вполне безопасные.

– Это в следующем месяце. А сейчас?

– Я что-нибудь придумаю. Главное, чтобы ты исчез с горизонта. Как ни крути, в переплет она попала по твоей вине.

Возразить было нечего. Виктор и сам это понимал: «С той ночи, как мы встретились, я доставлял ей одни только неприятности».

Он кивнул:

– Завтра меня здесь не будет.

– Хорошо.

– Позаботьтесь о Кэти. Увезите ее из города. Еще лучше – из страны. Не теряйте времени.

– Да. Конечно, – торопливо, явно спеша поскорее отделаться от надоедливого гостя, согласился Джек, и у Виктора не в первый уже раз мелькнула мысль, что этот красавчик думает исключительно о себе. Но что еще оставалось? Ничего. Только полагаться на Джека Цуккермана.

Поднимаясь по лестнице на второй этаж, где находились комнаты для гостей, он подумал, что завтра утром они расстанутся навсегда. За три дня между ними завязалась пусть и тонкая, но прочная нить. Он обязан ей жизнью. Такое не забывается.

«Даже если мы никогда больше не увидимся…»

В холле наверху Виктор замедлил шаг перед закрытой дверью и прислушался. Шаги… стук дверцы… скрип пружин…

Он постучал в дверь:

– Кэти?

Пауза. Затем:

– Входи.

Комнату скупо освещала одна лампа. Кэти сидела на кровати в непомерно большой мужской рубашке. Волосы влажными волнами падали на плечи. В тенях по углам прятался запах мыла и шампуня. Эти запахи, свежие, чуть сладковатые, женские, напомнили о жене, и он ощутил вдруг прилив желания, жажду тепла, нежности и любви – всего того, что могла дать только женщина. Но не каждая. Это для Джека любое теплое тело достаточный реквизит. Виктор же мечтал о сердце и душе – упаковка имела второстепенное значение.

Его жена, Лили, не блистала красотой, хотя и некрасивой ее никто бы не назвал. Даже в самом конце, когда болезнь выжала из нее все соки, ее глаза сияли мягким светом любви.

Такое же сияние он видел в глазах Кэтрин Уивер в ночь, когда она спасла ему жизнь. И его же он видел сейчас.

Кэти сидела, откинувшись на подушки. Когда Виктор вошел, она встретила его взглядом, в котором он прочел ожидание и страх. На щеках еще поблескивали слезы, пальцы мяли скомканную салфетку.

Он не стал подходить – остался у двери.

– Я поговорил с Джеком.

Она молча кивнула.

– Мы договорились, что мне нужно уйти. Как можно скорее. Так будет лучше для всех. Так что завтра утром…

– А как же пленка?

– Я сам ее возьму. Мне только нужен адрес Хикки.

– Да. Конечно. – Кэти опустила глаза. Помяла салфетку.

Виктор видел, она хочет сказать что-то, но не решается. Он подошел, сел рядом на кровати и тут же ощутил идущий от нее чуть сладковатый аромат. Ее рубашка чуть сползла с плеча, и между разошедшимися полами мелькнули соблазнительные тени. Отвести взгляд в сторону стоило немалых усилий.

– Поверь, все будет в порядке. Джек сказал, что позаботится о тебе. Вывезет из города.

– Джек так сказал? – Она горько усмехнулась.

– С ним ты в большей безопасности. Я ведь даже не знаю, куда пойду, что буду делать. Не хочу втягивать тебя в свои неприятности.

– Поздно. Уже втянул. Я увязла в них по уши. И что ты теперь мне предлагаешь? Я не могу просто сидеть сложа руки и ждать, пока ты все там уладишь. За мной долг перед Сарой…

– А за мной долг перед тобой. Я не могу допустить, чтобы ты пострадала.

– И ты думаешь, что если оставишь меня на попечение Джека, то все будет в порядке? Так вот, не будет. Сара мертва. Ее ребенок мертв. И это не только твоя вина, но и моя тоже.

– Нет, Кэти, нет. Ты не права…

– Это моя вина! Ты знаешь, что она всю ночь пролежала там, на дорожке, возле машины? Под дождем. На холоде. Она умирала, а я преспокойно спала. Я все проспала! – Кэти вдруг уронила голову и закрыла лицо руками. Чувство вины, мучавшее ее со дня смерти подруги, прорвалось наконец слезами. Она плакала беззвучно, стыдливо и ничего не могла с собой поделать.

Виктор сделал то, что сделал бы на его месте любой мужчина: обнял ее за плечи, привлек к себе и погладил по спине. И тут же понял, что совершил ошибку. Она пристроилась так ловко, так естественно, как будто здесь, на груди у него, у самого сердца, было ее привычное место, как будто без нее там зияла огромная дыра. Он прижался губами к влажным волосам, втянул пьянящий аромат мьша и теплой кожи. Уже одного этого было достаточно свести с ума любого мужчину, а тут еще прямо перед глазами отливало матовым блеском смуглое, бархатистое плечо. Поглаживая ее по спине, по волосам, шепча невнятные слова утешения, Виктор снова и снова, словно инструкцию, повторял про себя: «Я должен оставить ее. Ради ее же блага я должен оставить эту женщину. Иначе вместе со мной погибнет и она».

– Кэти… – Собравшись с силами, он отстранился, положил руки ей на плечи и посмотрел в глаза. На ее ресницах еще висели бисеринки слез. – Кэти, нам нужно поговорить.

Она кивнула, сморгнула слезы, вытерла рукавом мокрые щеки.

– Я хочу, чтобы ты завтра же утром, чем раньше, тем лучше, уехала из города. Отправляйся с Джеком в Мексику. Или куда-то еще. Главное – исчезни с глаз и держись подальше отсюда.

– А ты что будешь делать?

– Прежде всего надо посмотреть пленку, определить, какого рода уликами я располагаю.

– А потом?

– Пока еще не знаю. Может быть, отнесу пленку в какую-нибудь газету. ФБР определенно исключается.

– Как мне узнать, что ты в порядке? Как связаться с тобой?

Виктор задумался. Думалось плохо – приходилось блокировать ее запах, прикосновение ее волос, тепло ее дыхания. Он даже поймал себя на том, что, сам того не замечая, поглаживает ее обнаженное плечо. Боже, до чего же гладкая у нее кожа!

– Виктор?.. – В ее зеленых глазах сгустились облачка тревоги.

Он тряхнул головой, сосредоточился.

– Вот как мы сделаем. Каждое второе воскресенье я буду помещать сообщение в «Лoc-Анджелес таймс». Объявление, адресованное, скажем… Коре. Вся нужная информация будет там.

– Кора. – Она кивнула. – Хорошо. Я запомню.

Они посмотрели друг на друга, молча соглашаясь, что настал час расставания. Он погладил ее по щеке и, наклонившись, поцеловал в губы. Кэти едва ответила – казалось, мысленно она уже произнесла все слова прощания.

Он поднялся с кровати, шагнул к двери, но у порога задержался.

– Ты справишься?

Она кивнула, но как-то уж слишком механически, как будто отвечала на вопрос о погоде или чем-то другом, столь же маловажном.

– Да, конечно. Все будет в порядке. В конце концов, Джек ведь обо мне позаботится.

От него не укрылась прозвучавшая в ее голосе ирония. Похоже, Джек не внушал доверия не только ему, но и своей бывшей жене. «Но что я могу предложить? Потащить ее с собой в качестве мишени?»

Виктор взялся за ручку. Нет, так все-таки лучше. Он уже изрядно потрепал ее жизнь – рвать дальше было бы безответственно и не по-мужски.

Переступив порог, он не удержался и еще раз бросил взгляд через плечо. Кэти все еще сидела на кровати, подтянув колени к груди, и обнаженное плечо по-прежнему высовывалось из-под сползшей рубашки. На мгновение ему показалось, что она плачет, но тут Кэти подняла голову, и их взгляды встретились. В ее глазах он увидел не слезы, а что-то другое, что-то трогательное, чистое и прекрасное.