Текст книги "Свидетель"

Автор книги: Тесс Герритсен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Есть!

Он высыпал содержимое на кофейный столик. И что тут? Портмоне, чековая книжка, ручки, мелочь и… адресная книжка. Сэвич открыл ее на букву «Б». И сразу же наткнулся на имя, которое искал, – Сара Бойлан.

Теперь он знал, что здесь живет та самая, нужная ему Кэтрин Уивер. А ведь столько времени потрачено впустую, на поиски двух других.

Перелистав книжку, Сэвич обнаружил с десяток сан-францисских адресов. Что ж, ускользнуть от него она сумела. Но одно дело скрыться, и совсем другое – спрятаться надолго и не высовываться. Адресная книжечка с именами друзей, родственников и коллег может вывести прямиком на цель.

Где-то далеко, наверное на соседней улице, завыла полицейская сирена.

Пора уходить.

Забрав адресную книжку и портмоне, Сэвич направился к двери. Через несколько секунд он уже неторопливо шагал по улице.

Спешить было некуда.

А вот у Кэтрин Уивер и Виктора Холланда время истекало.

Глава 4

Отдыхать было некогда. Они пробежали еще шесть кварталов – Кэти показалось, несколько миль. Виктор как будто и не устал. Он вел ее по боковым улочкам, избегая людных перекрестков. Она послушно следовала за ним. Ужас понемногу уходил, и его место занимали усталость и безразличие. Кэти не понимала ни где они, ни куда идут. Ею все сильнее овладевало чувство нереальности. Сам город, утратив знакомые, узнаваемые приметы, представал каким-то киношным – асфальт, фонари, бетон и бесконечные повороты. Реальным был только идущий рядом мужчина – уверенный, быстрый, с цепким взглядом. Кэти знала, что ему тоже должно быть страшно, но никаких признаков этого страха не видела.

Виктор взял ее за локоть, и Кэти встрепенулась, словно тепло его руки и сила пальцев потекли к ней, вытесняя усталость и холод.

Она прибавила шагу.

– По-моему, на той улице полицейский участок. Надо только пройти еще пару кварталов…

– Мы не пойдем в полицию.

– Что? – Она резко остановилась и непонимающе посмотрела на него.

– Мы не пойдем в полицию. Пока. Сначала нужно все как следует обдумать.

Кэти покачала головой:

– Виктор. Нас пытаются убить. Меня пытаются убить. И что вы имеете в виду, когда говорите, что вам нужно все как следует обдумать?

– Послушайте, мы не можем терять время на разговоры. Нужно побыстрее убраться с улицы. – Он снова взял ее за руку. – Идемте.

– Куда?

– У меня есть комната. Здесь, неподалеку.

Он протащил ее за собой еще несколько ярдов, прежде чем она вырвала руку и остановилась:

– Подождите. Да подождите же.

Виктор повернулся и шагнул к ней:

– Чего ждать? Пока нас догонит тот маньяк? Ждать, пока снова полетят пули?

– Мне нужно объяснение.

– Я все объясню. Позже. Когда мы будем в безопасности.

Она попятилась:

– Почему вы боитесь полиции?

– Потому что не уверен, на чьей они стороне.

– У вас ведь есть на то причина, да? Бояться? Вы что-то сделали? Что?

На этот раз Кэти не успела отступить – он оказался быстрее и, в одно мгновение преодолев разделявшее их расстояние, схватил за плечи.

– Я только что вытащил вас из смертельной ловушки, не забыли? Пули летели в ваше окно, а не в мое!

– Но стреляли, может быть, в вас!

– Ладно. – Виктор опустил руки и сделал шаг назад. – Хотите сами убедиться? Попробуйте. Может быть, я не прав, и полиция действительно поможет вам. А может быть, и нет. Но я рисковать не стану. По крайней мере до тех пор, пока не вычислю, кто за всем этим стоит.

– Вы… вы меня отпускаете?

– Я вас в заложницы не брал.

– Да, конечно. – Кэти облегченно выдохнула – в холодном воздухе поплыл комочек пара – и посмотрела в конец улицы, в сторону полицейского участка. – Они помогут. Полиция ведь для того и существует… – Она как будто убеждала себя. – Разве не так?

– Так.

Кэти нахмурилась:

– Они зададут мне кучу вопросов.

– И что вы им скажете?

Их взгляды встретились, и ни один не отвел глаз.

– Правду.

– Которая в лучшем случае будет неполной. В худшем вам просто не поверят.

– У меня есть доказательства. Разбитое окно. Они найдут пули…

– Обычное дело – кто-то пальнул из проезжавшей машины. Случайное попадание.

– Они обязаны защитить меня.

– А если посчитают, что защита вам не нужна?

– Я расскажу им о вас. О Саре.

– Вас могут просто не принять всерьез.

– Но ведь они должны! Меня пытаются убить! Кто-то же должен меня защитить! – Она сорвалась на крик, и эхо стремительно поскакало по лабиринту улиц.

– Да, я знаю, – устало сказал Виктор.

Кэти оглянулась.

– Я пойду.

Он промолчал.

Она сделала несколько шагов. Остановилась. Обернулась.

– Виктор?

–Да?

– Вы спасли мне жизнь. Спасибо.

Он не ответил, а только кивнул и медленно побрел прочь. Несколько секунд Кэти стояла в раздумье. А правильно ли она делает? Конечно, правильно. Человек, который боится полиции, рассказывает какие-то бредовые истории… такой человек опасен.

«Но он спас мне жизнь».

А она спасла его – той дождливой ночью, по дороге в Гарбервиль.

Кэти еще раз перебрала события последней недели. Непонятное, так и оставшееся необъясненным и нераскрытым убийство Сары. Смерть другой женщины, носившей такие же, что и она, имя и фамилию – Кэтрин Уивер. Кассета с фотопленкой, которую Сара подобрала в машине…

Шаги Виктора стихли в конце улицы.

И в тот же миг Кэти вдруг осознала, что потеряла единственного человека, способного помочь найти ответы на все эти вопросы, единственного человека, оставшегося с ней в момент смертельной опасности. Единственного, кому – это подсказывала интуиция – она могла доверять. Стоя посреди пустынной улицы, Кэти почувствовала себя совершенно одинокой, беспомощной и никому не нужной. Накатившая внезапно паника как будто толкнула в спину. Она порывисто обернулась:

– Виктор!

Едва различимая в темноте фигура остановилась. В этом обезумевшем и смертельно опасном мире у нее осталось только одно убежище, только один островок надежности. Стоило лишь сделать первый шаг, как ноги понесли быстрее и быстрее, и она даже не заметила, как побежала, спеша в объятия человека, которого едва знала. Он прижал ее к груди, закрывая от всех опасностей и страхов, заключил в крепкое кольцо рук. Она чувствовала, как стучит его сердце, и что-то подсказывало ей, что на этого мужчину можно положиться, что он не предаст и не отвернется в трудную минуту.

– Я здесь… здесь… – шептал он, гладя ее по волосам, сжимая кольцо рук. Жар его дыхания коснулся лица, и она задрожала и подалась к нему. В следующее мгновение он уже жадно искал ее губы, и она отвечала на его поцелуй с не меньшей страстью. Пусть незнакомец, но он был сейчас рядом, и его руки защищали ее от таящихся в ночи ужасов.

– Я не знаю, что делать, – шептала Кэти, прижимаясь все теснее и теснее. – Мне так страшно…

– Мы во всем разберемся. Вместе. Слышишь? Мы победим их, вдвоем.

Кэти кивнула. Глядя ему в глаза, она находила то, что искала, то, чего так недоставало ей, – уверенность и силу.

Порыв ветра пронесся по улице. Кэти поежилась.

– Что сделаем в первую очередь? – прошептала она.

– В первую очередь, – Виктор снял ветровку и набросил ей на плечи, – тебе нужно согреться. – Он взял ее за руку. – Идем. Горячая ванна, хороший ужин – и ты сможешь взглянуть на мир по-другому.

Им пришлось пройти еще пять кварталов до мотеля «Кон-Тики». Не претендуя на звание шикарного заведения, «Кон-Тики» имел по меньшей мере одно очевидное преимущество: он ничем не отличался от себе подобных – в меру уютный, серый, непримечательный. Получив ключ, они поднялись в номер 224, выходивший на пустынную в этот час парковочную площадку. Виктор открыл дверь и кивком предложил Кэти войти.

Переступив порог, она остановилась посредине комнаты, наслаждаясь теплом и ощущением безопасности. Как же приятно оказаться под защитой четырех стен! Вся обстановка сводилась к двуспальной кровати, комоду с зеркалом, двум тумбочкам с лампами и одному-единственному стулу. Стену украшала гравюра, изображавшая некий безымянный остров с пышной южной растительностью. На полу, у стены, стояла дешевая нейлоновая сумка. Покрывало смято – наверное, на кровати недавно лежали. Подушки сдвинуты к изголовью.

– Здесь, конечно, не слишком уютно, но по крайней мере тепло. К тому же номер оплачен вперед. – Виктор включил телевизор. – Скоро выпуск новостей. Может быть, скажут что-то новое по делу той женщины, Уивер.

«Той женщины… А ведь на ее месте могла быть я…» Кэти снова поежилась – теперь уже не от холода – и, опустившись на кровать, уставилась на экран. Виктор тем временем прошел по комнате, проверил окна, дверь, замок. Его молчаливая деловитость не позволяла забыть, насколько неопределенно их положение и как велика опасность. Большинство мужчин в такой ситуации несли бы чушь, пряча за болтливостью страх, – Виктор же, наоборот, сосредоточивался и умолкал. При этом не замечать его было невозможно – он как будто заполнял собой всю комнату.

Закончив, Виктор шагнул к кровати. Кэти невольно сжалась, когда он бережно взял ее руки и повернул их ладонями вверх. Опустив глаза, она увидела царапины с запекшейся кровью, ссадины и чешуйки ржавчины, оставшиеся на коже после спуска по пожарной лестнице.

– Я, наверное, жутко выгляжу, – прошептала Кэти.

Он улыбнулся и погладил ее по щеке:

– Умыться тебе не помешает. Иди. А я пока попробую раздобыть что-нибудь на ужин.

Кэти прошла в ванную. За дверью приглушенно бубнил телевизор. Виктор, позвонив в обслуживание номеров, заказывал пиццу. Она повернула кран и подставила озябшие, занемевшие руки под струю горячей воды. Зеркало над раковиной явило ей не слишком лестное отражение себя самой – спутанные волосы, грязь на подбородке. Кэти умылась, потерла, восстанавливая кровообращение, замерзшие щеки. На стеклянной полочке под зеркалом лежала бритва Виктора. Она взяла ее, и узкое, острое лезвие превратилось вдруг в смертельно опасное оружие. Кэти стало не по себе. Она как будто увидела себя со стороны, и в этой новой, непонятной, пугающей ситуации Виктор был высоким, за шесть футов, мужчиной с сильными руками. Рядом с ним она выглядела слабой и беззащитной. В комнате только одна кровать. Она пришла сюда по собственной воле. Что он думает о ней? За кого принимает? А не обрекла ли она себя на роль добровольной жертвы? Он может сделать с ней все, что угодно. Изнасиловать, убить… Ему даже и бритва не понадобится – задушит голыми руками. «Что я здесь делаю? Остаюсь на всю ночь с мужчиной, которого едва знаю».

Нет, время для сомнений ушло. Решение принято. У нее нет иного варианта, как только полагаться на внутренний голос, а внутренний голос подсказывал, что Виктор Холланд никогда ее не обидит.

Кэти вернула бритву на полочку. Она должна ему верить, потому что если не верить… Нет, об этом не хотелось даже думать.

В комнате хлопнула дверь. Ушел?

Она осторожно приоткрыла дверь ванной. Выглянула. Телевизор был включен. Виктора не видно. Кэти осторожно прошла в комнату. Так и есть, никого. Она осмотрелась. Неужели здесь нет ничего такого, что подсказало бы, кто этот человек? Ящики письменного стола были пусты. В шкафу тоже ничего не нашлось. Ничего удивительного – он ведь перебрался сюда ненадолго. Только переночевать.

Кэти подошла к нейлоновой сумке. Заглянула. Пара чистых носков, пакет с бельем, вчерашняя «Сан-Франциско кроникл». И какой вывод из всего этого можно сделать? Старается быть в курсе городских событий. Путешествует налегке.

Как преступник в бегах.

Порывшись в вещах, Кэти обнаружила квитанцию из банковского автомата. Накануне Виктор пытался снять со счета какие-то деньги. И автомат выдал следующее: «Перевод не может быть выполнен. Пожалуйста, свяжитесь с вашим банком». Получить наличные не удалось. Почему? Потому что он превысил? Или автомат попался неисправный?

Щелчок замка застал врасплох. Она успела только повернуться к открывшейся двери.

Виктор бросил на нее удивленный взгляд. Кэти вспыхнула от стыда и медленно, стараясь не смотреть ему в глаза, выпрямилась.

Дверь захлопнулась.

– Вполне разумный шаг, – сказал он. – Обыскать мои вещи.

– Прости. Я просто… – Она виновато вздохнула. – Я просто хотела узнать о тебе больше.

– И что? Раскопала что-то ужасное?

– Нет, ничего.

– Может, наткнулась на какие-то темные тайны? Ну же, Кэти. Не бойся, скажи.

– Ничего я не нашла. Кроме квитанции. Ты пытался снять деньги через банкомат и не смог.

Виктор кивнул:

– Да, ситуация неприятная. Насколько я знаю, на моем счете оставалось около шести тысяч долларов. И вот теперь выясняется, что я не могу ими воспользоваться. – Не спуская с нее глаз, он сел на стул. – Что еще ты узнала?

– Что ты читаешь газету.

– Как и тысячи других людей. Что еще?

Она пожала плечами:

– Что ты носишь трусы-боксеры.

Он вскинул бровь:

– Знакомимся поближе?

– Ты… – Кэти собралась с духом. – Ты в бегах.

Несколько секунд Виктор смотрел на нее, не говоря ни слова.

– Поэтому и не хочешь обращаться в полицию. Так?

Он отвел глаза:

– На то есть свои причины.

– Назови хотя бы одну. Больше не надо. Назови хотя бы одну вескую причину, чтобы я тебе поверила. Убеди меня, и я ни о чем больше не стану спрашивать.

Он вздохнул:

– Сомневаюсь.

– А ты попробуй. Я ведь хочу тебе верить.

– Пока что у тебя есть все основания считать меня параноиком. – Виктор опустил голову, устало потер ладонями лицо. – Господи, иногда я и сам думаю, что рехнулся.

Она подошла к нему и опустилась на колени рядом со стулом.

– Те люди, что пытались убить меня, – кто они?

– Не знаю.

– Ты сказал, что в этом деле могут быть замешаны большие шишки.

– Это не более чем догадка. Если тот исследовательский проект, о котором я упоминал, осуществляется на федеральные деньги, то без высоких покровителей не обойтись. И эти исследования не только незаконны, но и крайне опасны.

– Разрешение на финансирование из федеральных средств требует санкции кого-то наверху.

Виктор кивнул:

– Кого-то, кто в состоянии нарушить или обойти закон. Кого-то, кому никак не нужен политический скандал. Кого-то, кто, пытаясь спасти собственную шкуру, может манипулировать не только ФБР, но и местной полицией. Вот почему я не могу к ним обратиться. Вот почему я выходил из номера, чтобы позвонить.

– Когда?

– Пока ты была в ванной. Я вышел на улицу, нашел платный автомат и позвонил в полицию.

– Ты ведь сказал, что не хочешь связываться с ними.

– Пришлось. Если помнишь, в телефонной книге значатся три Кэтрин Уивер.

Третья жертва в списке. У Кэти вдруг закружилась голова. Чувствуя, что теряет силы, она тяжело села на кровать и едва слышно спросила:

– И что ты сказал?

– Сказал, что у меня есть основания считать, что ей угрожает опасность. Что она не подходит к телефону.

– А ты пробовал позвонить ей?

– Дважды.

– Они тебя выслушали?

– Не только выслушали, но и потребовали назвать себя. Вот тогда я и смекнул, что им о ней известно и что-то уже случилось. Выскочил из будки и поспешил уйти. Звонок можно отследить за считаные секунды.

– Значит, уже трое, – прошептала Кэти. – Те две женщины. И я.

– Тебя им не найти. У них только твой адрес. Держись подальше от… – Он не договорил.

В дверь постучали, и оба замерли.

Стук повторился.

Они переглянулись, и каждый увидел в глазах другого страх. Виктор перевел дыхание.

– Кто там? – настороженно спросил он.

– Из «Домино», – ответил мальчишеский голос.

Виктор приоткрыл дверь – в коридоре переминался с ноги на ногу подросток с пакетом и картонной коробкой.

– Привет. Большая пицца, две кока-колы и салфетки. Так?

– Так. – Виктор сунул мальчишке пару бумажек. – Сдачу оставь себе. – Он закрыл дверь и, повернувшись, смущенно посмотрел на Кэти: – Ну вот. У страха глаза велики. А ведь иногда в дверь может постучать всего лишь разносчик пиццы.

Оба рассмеялись, но смех прозвучал вовсе не радостно, но нервно. Виктор облегченно выдохнул. Маска напряжения соскользнула с его лица, оно разгладилось и как будто потеплело. А ведь симпатичный парень, когда не хмурится, подумала Кэти.

– Вот что я тебе скажу. Давай-ка забудем обо всех этих неприятностях. Не пора ли нам перейти к самому важному пункту дня, а? Не знаю, как ты, а я проголодался.

Кэти кивнула и потянулась за коробкой.

Они набросились на пиццу, как два изголодавшихся зверя, устроив настоящий пир прямо на кровати. Разговор свелся к отдельным фразам в коротких паузах – каждый спешил сунуть в рот еще один жирный кусок. Подошло время десятичасовых новостей. Появившийся на экране щеголеватый ведущий объявил о перетряске в офисе мэра и отставке крупного городского управленца, что на фоне последних событий выглядело сущим пустяком. Утреннему убийству Кэтрин Уивер уделили не более тридцати секунд – полиция до сих пор никого не арестовала. О второй жертве с таким же именем не было сказано ни слова.

Виктор нахмурился:

– Странно. Похоже, та женщина, вторая, в новости не попала.

– Или с ней ничего и не случилось. – Кэти вопросительно взглянула на него. – Что, если со второй Кэти Уивер все в порядке? Когда ты позвонил в полицию, они могли задавать тебе самые обычные, рутинные вопросы. Когда нервы на пределе, легко…

– Вообразить невесть что? – Виктор посмотрел на нее так, что она чуть не прикусила язык.

– Нет. – Она покачала головой. – Не вообразить. Просто неверно что-то истолковать. Полиция не может реагировать на каждый анонимный звонок. В том, что тебя попросили назвать себя, нет ничего необычного.

– Не попросили, Кэти. Им не терпелось допросить меня. Они как с цепи сорвались.

– Я тебе верю. Просто стараюсь рассуждать логично в этой жуткой ситуации.

Он долго сверлил ее глазами, потом вздохнул:

– Слышу голос разумной женщины. Как раз то, чего мне сейчас не хватает. А то ведь, чего доброго, от собственной тени начну шарахаться.

– И про еду забудешь. – Кэти взяла из коробки еще один кусок. – Ты сам заказал это чудовище, так что теперь помогай мне его доесть.

Возникшая было напряженность мгновенно испарилась. Устроившись удобнее, Виктор принял предложенный кусок.

– А знаешь, тебе идет это выражение материнской заботы, – усмехнулся он. – Как и соус на подбородке.

– Что? – Кэти торопливо утерлась. – Вот еще. Будь добр, передай салфетки.

– С твоего разрешения, я сам. – Виктор взял салфетку и, наклонившись, осторожно вытер соус. Лицо его оказалось рядом, и она заметила, что в уголках глаз, когда он улыбается, проступают сеточки морщинок, а в русых волосах прячутся серебряные нити. Сейчас он мало походил на себя самого с фотографии на пропуске. Там Виктор был серьезен и неулыбчив, как настоящий ученый; здесь, в этой комнате, выглядел молодым, бодрым и даже счастливым.

Почувствовав ее взгляд, он отстранился и в упор посмотрел на нее. Улыбка медленно растаяла. Оба замерли, словно увидев в глазах друг друга то, чего не замечали раньше. Голоса в телевизоре притихли. Он коснулся ее щеки кончиками пальцев, и Кэти вздрогнула.

– Что дальше? – негромко спросила она. – Мы ведь не можем оставаться здесь долго.

– Вариантов несколько.

– Назови.

– У меня есть друзья в Пало-Альто. Можно уехать к ним.

– Или?..

– Или никуда не уезжать и остаться здесь. На какое-то время.

Остаться здесь. В этом мотеле. В этом номере. На этой кровати. Что ж, она бы, пожалуй, не возражала.

Сила, противиться которой было невозможно, влекла ее к нему. Он повернулся и раскрыл объятия. Удивительно, какими нежными могут быть такие большие и сильные руки, подумала Кэти и закрыла глаза, уже зная, что и поцелуй будет таким же нежным.

Она не ошиблась. К этому поцелую их привели не страх и отчаяние – то было тихое слияние оттаявших в тепле душ. Кэти прижалась к нему и оказалась в плену сомкнувшихся у нее за спиной рук. Она понимала, что рискует, балансирует на краю и готова вот-вот уступить незнакомцу. Ее руки уже обхватили его за шею, а пальцы запутались в его густых, подернутых сединой волосах.

Оставляя горячий след, его губы спускались ниже и ниже, к впадинке под горлом. Каждое прикосновение пробуждало желания, дремавшие все последние годы и требовавшие теперь утоления…

А потом все вдруг оборвалось, и облако окутывавшей ее магии рассеялось. Мгновенно. В первую секунду она не поняла, почему Виктор отстранился, и открыла глаза. На его лице застыло удивление, а взгляд уходил куда-то за спину ей.

Что же такое привлекло его внимание? Кэти обернулась.

С экрана телевизора на нее смотрело смутно знакомое лицо. Справа, в углу, виднелся логотип компании «Виратек». Но почему они показывают фотографию с удостоверения Виктора Холланда?

«…Разыскивается по обвинению в промышленном шпионаже. Полиция располагает уликами, указывающими на причастность доктора Холланда к смерти другого сотрудника компании «Виратек», доктора Джеральда Мартиника. Следствие полагает, что подозреваемый мог продать ценную научную информацию европейским конкурентам…»

Ошеломленные, они смотрели на вещающего с экрана ведущего, явно позаимствовавшего прическу у приятеля куклы Барби, Кена. Новости закончились, перерыв заполнила коммерческая реклама – скачущие по полю изюминки воспевали чудеса калифорнийского солнца. Музыка безжалостно била по ушам.

Наконец Виктор встал с кровати и выключил телевизор. Потом медленно повернулся к Кэти. Тишина вибрировала напряжением, как рана болью.

– Это неправда. Все – неправда.

Она пыталась прочесть что-то в непроницаемых зеленых глазах, отчаянно, из последних сил желая поверить ему. Губы еще не остыли от его поцелуев. Поцелуев мошенника? Преступника?

«Неужели это всего лишь еще одна ложь? Неужели все, что ты сказал мне, было ложью? Кто же ты, в конце концов, Виктор Холланд?»

Кэти отвела глаза. Взгляд упал на телефон. До него было так близко. Один звонок в полицию, и весь этот кошмар закончится. Всего лишь один звонок…

– Они меня подставили. «Виратек» дал ложную информацию.

– Но почему?

– Чтобы загнать меня в угол. Легче всего сделать это с помощью полиции.

Она подвинулась к тумбочке.

– Не надо.

Кэти замерла – впервые в его голосе прозвучала неприкрытая угроза.

Заметив в ее глазах страх, он тут же покачал головой и мягко добавил:

– Пожалуйста. Не звони. Я не сделаю тебе ничего плохого. Обещаю, что выпущу тебя прямо сейчас. Но сначала выслушай меня. Позволь рассказать, что случилось. Дай мне шанс.

Как не верить человеку, который смотрит тебе прямо в глаза? К тому же он был так близко, что мог без труда помешать любой ее попытке дотянуться до телефона. Например, сломать руку, если понадобится. Выбирать не приходилось. Она кивнула и отодвинулась к стене.

Виктор прошелся по комнате. На выцветшем зеленом ковре осталась цепочка следов.

– Все, что они сказали, – ложь. Только сумасшедший может поверить, что я убил Джеральда Мартиника. Мы с ним дружили. Вместе работали в «Виратеке». Я занимался разработкой вакцины, Джеральд был микробиологом и специализировался на вирусах. Проводил исследования по программе изучения генома.

– Генома? Это… что-то вроде хромосом?

– Вирусный эквивалент. Мы с Джерри всегда помогали друг другу в трудные времена. Ему пришлось пройти довольно болезненную процедуру развода, а я… – Он осекся. – Я три года назад потерял жену. Умерла от лейкемии.

Значит, был женат. Ее это почему-то удивило. Он казался слишком независимым человеком, чтобы произнести клятву верности.

– Месяца два назад, – продолжал Виктор, – Джерри перевели в новый исследовательский отдел. «Виратек» получил солидный грант на разработку какого-то проекта для министерства обороны. Работа совершенно секретная, так что деталей Джерри не рассказывал. Но я видел – его что-то беспокоит. Однажды он сказал мне буквально следующее: «Они не понимают, насколько это опасно. Не знают, с чем связываются». Сфера Джерри – изменение вирусных генов, поэтому я предположил, что проект имеет какое-то отношение к биологическому оружию. Джерри прекрасно отдавал себе отчет, что такое оружие запрещено международным соглашением.

– Если твой друг понимал, что проект незаконен, то почему участвовал в нем?

– Думаю, поначалу он не догадывался, на что нацелены исследования. Может быть, его уверили, что проект носит чисто оборонительный характер. Так или иначе, Джерри что-то заподозрил и решил выйти из программы. Он пошел на самый верх, к основателю «Виратека» Арчибальду Блэку. Явился к нему в кабинет и пригрозил предать гласности всю имеющуюся у него информацию, если работы не будут прекращены. Через четыре дня Джерри погиб. – В глазах Виктора полыхнул гнев, и, хотя направлен он был не на нее, Кэти все равно стало не по себе.

– Что с ним случилось? – спросила она.

– Его разбитую машину обнаружили на обочине. Джерри был в ней. Мертвый. – Глаза вдруг потухли, словно гнев смыла накатившая волна усталости. – Я думал, что в ходе следствия все выйдет наружу, но оно вылилось в фарс. Местные копы старались, но потом на место происшествия прибыл какой-то федеральный «эксперт», который заявил, что Джерри уснул за рулем. Дело закрыли. Только тогда я понял, насколько далеко все зашло. Я не знал, что делать, поэтому позвонил в отделение ФБР в Сан-Франциско. Сказал, что у меня есть доказательства.

– Ты имеешь в виду пленку?

Виктор кивнул.

– Незадолго до смерти Джерри рассказал мне, что спрятал у себя в сарае копии некоторых документов. После этого… несчастного случая я поехал к нему. В доме все было перевернуто. Но в сарай они заглянуть не додумались. Вот так ко мне попала папка с бумагами и кассета с пленкой. Я условился о встрече с сан-францисским фэбээровцем, парнем по имени Сэм Половски. До этого мы несколько раз разговаривали по телефону. Он предложил встретиться в Гарбервиле. Место выбрали за городом, чтобы никто не помешал. Я приехал с надеждой, что увижу его, но вместо Половски появился другой. И этот другой просто сбил меня с дороги. – Виктор посмотрел на нее. – Это случилось в ту самую ночь, когда ты меня нашла.

«Та ночь изменила всю мою жизнь», – подумала она.

– Ты должна мне верить.

Что сказать? Сердце подсказывало одно, разум настаивал на другом. Его история могла быть и правдой, и выдумкой. Вот только сам Виктор Холланд внушал доверие.

Кэти устало кивнула:

– Я верю тебе. Может быть, это безумие. Может быть, я просто такая легковерная. Но…

Кровать скрипнула – Виктор опустился рядом. Она ощущала идущее от него тепло.

– Сейчас только это и важно. Остальное меня не интересует. Сердце говорит тебе, что я не лгу, и…

– Сердце? – перебила Кэти и, покачав головой, рассмеялась. – Мое сердце всегда было паршивым психологом. Нет, дело не в сердце. Есть факты. Первый – ты оставил меня в живых. Второй – смерть другой Кэти Уивер…

Перед глазами встало вдруг лицо той женщины на фотографии в газете, и Кэти содрогнулась. Оно, это лицо, подтверждало правоту Виктора. Оно да еще выстрелы в окно ее квартиры. И конечно, смерть Сары. Бедная, бедная Сара.

Кэти поймала себя на том, что вот-вот расплачется – к глазам уже подкатились слезы, дыхание сбилось…

Она не противилась, когда Виктор сначала обнял ее, потом уложил на кровать и сам лег рядом. Он гладил ее по спине, шептал слова утешения и поддержки, а потом выключил лампу. Они лежали обнявшись, держась друг за друга, две испуганных души, соединившиеся против жестокого, страшного мира. Прижимаясь к его груди, Кэти чувствовала себя в безопасности. Здесь она никого не боялась. Здесь ее никто не посмел бы обидеть. Да, тот, в чьих объятиях она укрылась от опасности, был чужаком, но и запах его рубашки, и биение его сердца, и многое другое уже казалось знакомым. Будь ее воля, она осталась бы здесь навсегда.

Она вздрогнула, когда его губы коснулись ее лба. Теперь он гладил ее лицо, шею, согревая, успокаивая. Когда его рука скользнула под блузку, она не стала протестовать. Виктор положил руку ей на грудь, и в этом не было ничего предосудительного, все казалось естественным – он не вторгался, как вор и насильник, а просто и мягко напоминал, что все хорошо, что тревожиться не о чем.

И все же тело само откликнулось на ласку.

Сосок напрягся под теплой ладонью, тепло разлилось дальше, накрыв волной шею и лицо. Она выпростала руку и принялась расстегивать пуговицы на его рубашке. В темноте получалось плохо, медленно и неуклюже. К тому времени, когда она наконец просунула руку под рубашку, оба уже дышали тяжело и шумно.

Кэти провела ладонью по широкой груди, густо заросшей жесткими, слегка пружинящими волосками, прошлась пальчиком вокруг соска, и Виктор глухо застонал и напрягся.

Играть с огнем опасно, в чем она и убедилась в следующую секунду, когда его губы впились в ее – жадно, беспощадно, стремительно. Прижатая к матрасу, с утонувшей в подушках головой, Кэти оказалась в полной его власти. Запах горячего мужского тела пьянил, сводил с ума. Водоворот полузабытых ощущений захватил ее и увлек в головокружительную бездну. И только когда он наконец отстранился, они оба вынырнули, чтобы отдышаться.

Виктор посмотрел на нее сверху с таким мучительным выражением, словно сопротивляться соблазну было выше его сил.

– Это безумие, – прошептал он.

– Да… да…

– У меня и в мыслях не было…

– У меня тоже…

– Просто мы оба напуганы. Напуганы и сами не знаем, что делаем.

– Не знаем. – В глазах защипало от подступивших неожиданно слез, и она зажмурилась. – Мне страшно, Виктор. Обними меня. Пожалуйста. Просто обними.

Он тут же прижал ее к себе – на этот раз нежно, без малейшего намека на страсть. Она опустила голову на его обнаженную грудь. Да, он, конечно, прав. Заниматься любовью было бы безумием, ведь они оба знают, что желание разжигал только страх. Теперь страсть обуздана…

Ее накрыло ощущение покоя. Свернувшись калачиком, она прижалась к нему и закрыла глаза.

Усталость сморила обоих. Напряжение уходило, и сон понемногу затягивал их в свою тень. Кэти, если бы даже и захотела, уже не смогла бы шевельнуть ни рукой, ни ногой. Словно бестелесный призрак, она парила в темноте, плыла в теплом, густом и темном, как чернила, море.

Потом между сомкнутыми веками прокрался свет.

Окутывавшее ее тепло рассеялось. Но где же оно? Еще мгновение, и Кэти почувствовала, как кто-то трясет ее за плечо.

– Кэти, проснись! Ну же, Кэти!

Она с трудом разлепила веки и сонно уставилась на него:

– Виктор?

– Там что-то происходит. Посмотри.

Кэти сползла с кровати, подошла вслед за ним к окну и приникла к просвету между шторами. Что именно встревожило Виктора, стало ясно с первого взгляда: у входа в мотель стояла патрульная машина. В ночной тишине было слышно сухое потрескивание рации.

Сон словно рукой сняло. Отступив от окна, она торопливо оглядела комнату – выход был только один.

– Уходим, быстро! – скомандовал Виктор. – Здесь мы в ловушке.

Он приоткрыл дверь, и они выбрались на идущий по периметру здания металлический мостик. Студеный ночной воздух ожег щеки не хуже пощечины. Кэти уже дрожала, но не столько от холода, сколько от страха. Пригнувшись, они пробежали по мостику и нырнули за торговый автомат.