Текст книги "Манускрипт ms 408"

Автор книги: Тьерри Можене

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

13

Северо-запад России.

Декабрь 1865 года

Лошадь задыхалась. Ее ноги увязали в густом снегу. Человек, стоящий в санях, хлестал ее вожжами по бокам, издавая сиплые крики, которые терялись в полях. Крестьяне, привлеченные на пороги изб позвякиванием цепочки удил, рассматривали незнакомца, направлявшегося в Санкт-Петербург.

Путешествие приближалось к концу. Мужчина, одетый в овчинный тулуп, запорошенный снегом, различал контуры города, выделявшиеся на черно-синем небе. Медленно опускался вечер. Вдали шпиль Адмиралтейства отражал последние лучи бледного солнца. Заснеженная дорога достигла берегов великой Невы, полностью скованной льдами. Снег скрипел под полозьями саней. Несмотря на холод, на улицах было немало народу. Незнакомец направил сани по гранитным набережным. Навстречу ему ехали экипажи с кучерами, одетыми в длинные тулупы с расшитыми золотом поясами. Ночные сторожа зажигали первые фонари. Вот он уже оказался на Дворцовой площади. Здесь, укрывшись от ледяного ветра, он остановился, вытащил из кармана лист бумаги с планом города, там же были нацарапаны имя и адрес. Затем, засовывая письмо поглубже в карман, пробормотал:

– А ну, кто кого, граф Сварежский! Приготовьтесь к прыжку в неизвестность.

Он огляделся – удостовериться, что за ним нет слежки. Все было спокойно. Мужчина резким движением снова ударил лошадь по бокам, пересек площадь и поехал вдоль Мойки. Внутри городских стен холод стал более терпимым. Высокие постройки Зимнего дворца защищали его от северного ветра. Мужчина направился к Марсову полю. Город был не более чем чередованием теней и льдов, среди которых он различал мраморные статуи Летнего сада, похожие в кромешной темноте на белые призраки. Затем он пересек Адмиралтейский мост, повернулся спиной к крепости и направил лошадь вправо, в восточном направлении. Он проехал мимо деревянного дома Петpa Великого и остановился метрах в ста от него, перед подъездом освещенного особняка.

Он вылез из саней, поднялся на несколько ступенек и постучал в дверь. Тут же вышел слуга в ливрее. Подняв руку с фонарем к лицу приехавшего, чтобы рассмотреть его черты, он увидел человека еще не старого, с черной бородой, покрытой инеем.

– Что вы хотите? – спросил он у него.

– Граф Сварежский ждет меня.

– Как мне доложить?

– Просто скажите ему, что Эдип здесь.

Гость на мгновение остался один на крыльце. У себя за спиной он заметил постройки, предназначенные для слуг. Старики в красных рубахах с длинными бородами смотрели на него из окон светелок, освещенных сальными свечами.

– Граф сейчас вас примет, – сказал ему слуга, только что вновь появившийся в дверном окошке.

Немного погодя мужчина вошел в вестибюль, освещенный высокими восковыми свечами, которые распространяли вокруг себя оранжево-красный свет. На стенах он заметил иконы в золоченых рамах. Большие часы пробили десять раз, долго было слышно дребезжание стекла, защищавшего циферблат.

В этот момент появился граф Иван Сварежский, худой мужчина с седеющими волосами. Его воротник и манишка отличались безупречной белизной.

– Будьте любезны следовать за мной, господин, – сказал он поставленным голосом. – Пойдемте в мою библиотеку.

Мужчины вошли в комнату, занимавшую два этажа, соединенных между собой внушительной деревянной лестницей. Слева, напротив окна, в камине, вырубленном из уральского зеленого камня,[29]29
  Речь идет либо о малахите, либо о змеевике (серпентините) или нефрите.


[Закрыть] догорал огонь. У стен стояли шкафы из орехового дерева с застекленными дверцами.

– Вы хорошо доехали? – спросил граф. – Дорога, судя по всему, была длинной…

– Главное, – прервал его гость, – что я приехал. Пожалуйста, не будем терять время. Мы здесь, чтобы заключить сделку.

– Вы правы. Итак, где оно, это достояние? В сумке, которую вы носите при себе, я полагаю…

– Да, а вы, со своей стороны, в состоянии выполнить свои обязательства?

– Не беспокойтесь! Я все приготовил несколько недель назад. Все находится здесь, заперто в этом шкафу.

Двор графского дома погрузился в сумерки. Недавно снова пошел снег, тут же уносимый воздушными вихрями. Из окон своих квартир слуги видели две тени за длинными занавесями библиотеки, освещенной светом камина. Одна из них была неподвижна, тогда как вторая беспрестанно металась. Кто из этих теней был графом Сварежским, понять было невозможно.

Прошло два часа, когда в доме вдруг раздался протяжный хриплый крик. Слуги тут же сбежались в переднюю.

– Что это? – спросил один из них. – Я пойду посмотрю во дворе.

– Нет, крикнули в доме!

– Из какой комнаты?

– Может, из гостиной?

Раздался новый вопль, сопровождаемый грохотом падающей мебели.

– В библиотеку, быстро! – вместе закричали несколько голосов.

Когда слуги достигли дверей комнаты, то увидели белую рубашку Ивана Сварежского, мелькающую в густом черном дыму. Граф стоял с факелом в руке перед костром, в который бросал свои драгоценные книги и иконы. Наконец двум слугам удалось силой увести его, пока остальные, сменяя друг друга, тушили пламя, которое уже начало лизать занавески.

Менее чем через час пожар был потушен. В это же самое время перед графским домом остановились сани. Мужчина с седеющими бакенбардами, одетый в длинный сюртук, из-под которого слегка выглядывал богато расшитый бархатный жилет, приблизился к крыльцу.

– Наконец Дмитрий Васильевич приехал, – сказала горничная графини Сварежской. – Быстрее входите, доктор, с графом произошло несчастье…

– Что с ним случилось?

– Кажется, он потерял рассудок. Он молчит и вроде бы не слышит нас…

Вслед за врачом приехал младший лейтенант полиции Дурсаков. При ходьбе кончик его сабли ударялся о сапоги со шпорами. Собрав всю челядь, он спросил:

– Что здесь произошло?

– Объявился какой-то человек, пожелавший встретиться с графом, – ответил один из слуг.

– Где он теперь?

– Верно, уехал, воспользовавшись суматохой.

– Он назвал свое имя?

– Я его не запомнил. Помню только, что у него был сильный иностранный акцент.

Чуть подальше, в центре Санкт-Петербурга, человек что есть мочи подстегивал лошадь. Он пронесся мимо памятника Петру Великому, даже не удостоив монумент взглядом. А метель уже стирала следы, оставленные на снегу полозьями его саней…

14

– А если он от нас ускользнет? – Томас Харви помахал рукой, разгоняя дым от сигареты Маркуса. – Может, нам следует отправиться за ним?

– Вам нужно чаще покидать мир чистых идей. Зачем рисковать быть замеченными? Он уже знает наши лица и мой автомобиль. Зато я попросил двоих агентов в штатском проследить за ним. В этот самый момент они уже едут за ним в машине без опознавательных знаков.

Продолжая говорить, Маркус вошел в кабинет и подошел к компьютеру. Он ввел пароль, затем подключился к системе дистанционного наблюдения. На экране тут же появился план Манхэттена. Одновременно с этим он снял телефонную трубку и набрал номер агентов. Щелкая мышью по городским кварталам, чтобы увеличить изображение на экране, он воспроизводил маршрут, который ему указывал собеседник.

– Очень хорошо, он находится на Тридцать третьей улице… направляется на запад… остановился… да, машина ждет его на Парк-авеню… Замедлил ход на Двадцать шестой улице… да, на запад… на Пересечении Пятой авеню и Бродвея? Очень хорошо, на Сто семьдесят пятой, Пятая… седьмой этаж… так до сих пор и не вышел?.. Как, он не закрыл за собой дверь?.. Ни к чему не прикасайтесь, ждите меня!

Немного погодя Маркус с Томасом присоединились к двум агентам, стоявшим перед приоткрытой дверью квартиры. Не теряя ни секунды, следователь вытащил оружие и ринулся вперед.

– Не ходите туда без защиты, – вмешался один из агентов. – Пуленепробиваемые жилеты лежат в машине.

– Он прав, – сказал Томас Харви, – лучше было бы…

– Держитесь сзади, – перебил его Маркус, прежде чем проникнуть в квартиру.

Через минуту он появился в дверном приеме, убирая пистолет в кобуру.

– Он уже давно сбежал по служебной лестнице.

– Второй раз за день мы попали в ловушку, – добавил Томас.

– Нет, не думаю. Ведь зачем в таком случае оставлять дверь открытой? Он не только не пытался от нас ускользнуть, а, наоборот, старался привести нас сюда. Нам остается понять, почему.

Попросив агентов оставить их одних, Маркус и Томас проникли в квартиру. Следователь тут же направился к компьютеру. Он вытащил из кармана компакт-диск и вставил его в дисковод процессора.

– Что это?

– Развернутое программное обеспечение для ФБР. У всех агентов есть такой диск. С его помощью можно определить любой пароль. Чем он сложнее, тем быстрее программа его обнаружит. В течение нескольких секунд она последовательно анализирует буквы, которые до этого печатались на клавиатуре. Если комбинация клавиш часто повторятся в начале рабочего сеанса, есть все шансы, что она соответствует паролю. Вот, смотрите сами: программа обнаружила пароль входа – достаточно набрать VAS92 9FAE.

– Что вы сказали?

– VAS92 9FAE, – Маркус еще раз четко проговорил буквы и цифры. – Это вам о чем-нибудь говорит?

– Да. Эта комбинация имеет отношение к ms 408.

– Вы в этом уверены?

– Абсолютно. Как вы знаете, большинство исследователей присвоили каждому символу манускрипта букву нашего алфавита. Они также дали транскрипцию произведения Роджера Бэкона в языке, который если и остается до сих пор неразгаданным, становится все более привычным и очень сильно облегчает информационный поиск. Использованная в данном случае обработка принадлежит Прескотту Карриеру, который переводил, таким образом, первую фразу произведения Роджера Бэкона:

– В любом случае эти два первых слова сейчас позволят нам увидеть то, что хранится на жестком диске этого компьютера.

Как только на экране появились иконки, специальный агент щелкнул по иконке «Поиск», затем в строке «Все папки» напечатал слова «Уолтем», «Дюрран», «ms 408». Система обнаружила один файл, который он тут же открыл. Первая страница содержала список из четырнадцати имен:

Жан Парижский

Грегуар Монжуан

Арто де Ври

Томас Нортон

Рудольф II из династии Габсбургов

Якобус де Тепенец

Георг Барш

Марки де Кронленд

Атанасиус Кирчер

Лоренцо Пьер

П. Беке

Уилфрид Войнич

Ханс П. Краус

– Жан Парижский, – сказал Томас, – император Рудольф, Атанасиус Кирчер, Уилфрид Войнич – большинство этих людей известны как хранители манускрипта Роджера Бэкона.

– А остальные?

– Они мне незнакомы. Но думаю, что в этом списке перечислены все владельцы зашифрованного произведения. Посмотрите на вторую страницу, появляются новые имена.

Иван Сварежский

Томмазо д'Астрелли

Говард А. Дюрран

Марк Уолтем

– Здесь мы знаем только два последних имени.

– Остальные, несомненно, принадлежат первым двум жертвам Эдипа, о которых говорил арестованный. Одно имя, кажется, русское, а второе итальянское. Я даже думаю, что…

– Но что это значит? – перебил его Томас, увидев следующий список, появившийся на экране:

Фрэнк Кириакис

Джон Дьюрбек

Томас Харви

Маркус Коллерон

Микаэль Росси

Бартоломео делла Рокка

Пол Чеснет

– Что в этом списке делают наши имена? – спросил следователь.

– Многие из этих людей регулярно бывают на форуме, – сказал Томас.

– Вероятно, речь идет о людях, способных разгадать шифр и которые находятся под пристальным наблюдением. Вспомните, что незнакомец привел нас сюда, делая вид, что ничего не знает о наших действиях.

В то же самое мгновение зазвонил стоявший на столе телефон. Маркус секунду колебался, затем все же снял трубку.

– Добрый день, агент Коллерон, – сказал мужской голос на другом конце провода.

– Кто вы?

– Я владелец квартиры, в которой вы в данный момент находитесь. Мое имя не имеет никакого значения. Включите громкую связь, знаменитый ведущий «Средоточия мудрости» тоже должен слышать то, что я намереваюсь вам сказать.

– Готово. Мы вас слушаем.

– Вы только что освободили одного из моих людей, и я вам за это благодарен. Как было написано в сообщении, которое я ему передал, мы готовы с вами сотрудничать.

– От чьего имени вы говорите?

– Наша организация называется Кружок Прометея.

– Кружок Прометея? О чем идет речь?

– Об обществе, которое уважает законы стран, в которых живут его сподвижники, и существует с одной лишь целью: защитить человечество. Оно было основано в 1294 году, когда Роджер Бэкон, умирая, доверил Жану Парижскому свой манускрипт, равно как и пергамент с ключом для его расшифровки. По возвращении во Францию Жан Парижский собрал преданных ему людей, которым полностью доверял, чтобы создать это общество. Единственной целью, которую они преследовали, было защитить произведение Роджера Бэкона и средство его расшифровки. После их смерти кружок никогда не переставал существовать. Веками мужчины и женщины совместно заботились о манускрипте и ключе к нему.

– И сколько членов насчитывает Кружок Прометея сегодня?

– Мы имеем агентов повсюду в мире. Как этого пожелал Жан Парижский в конце XIII века, все они следят за тем, чтобы сохранить завесу тайны вокруг зашифрованного манускрипта Роджера Бэкона.

– Однако вы потерпели поражение, – вмешался Томас Харви, – сегодня произведение доктора Мирабилиса находится не в ваших руках, а в библиотеке Йельского университета.

– Манускрипт, хранящийся в библиотеке Бейнеке, является совершенно уникальным экземпляром. Именно он принадлежал императору Рудольфу и веками был предметом притязаний. Однако чернила, которыми он выполнен, слишком густые для того, чтобы быть изготовленными и использованными Роджером Бэконом в XIII веке.

– Вы хотите сказать, что эта книга является…

– …всего лишь точной копией произведения, которым мы владеем. Она была выполнена в 1580 году на пергаменте, содержащем многочисленные цветные рисунки, которые были сделаны лишь для того, чтобы заставить людей поверить в произведение безвестного алхимика. Подлинный манускрипт, написанный рукой Роджера Бэкона незадолго до смерти, не содержит никаких иллюстраций, он и по сей день находится в наших руках, где-то на Земле.

– Эдип, однако, оказался в состоянии его расшифровать…

– Да, именно это и создает нам проблемы. В течение почти пятисот лет Кружку Прометея удавалось сохранять пергамент, содержащий ключ от шифра, скрывая его поочередно в сердце неприступных крепостей или подземельях монастырей на краю западного мира. Однако этот документ у нас похитили недалеко от Вены в декабре 1790 года. С тех пор мы делаем все возможное, чтобы вернуть его.

– Кто взял у вас ключ к шифру?

– Мы еще не установили его личность. Знаем только, что с этого дня он начал называть себя Эдипом, то есть тем, кто разгадал тайну Сфинкса. После него, по-видимому, несколько человек передавали друг другу ключ к шифру, используя то же самое имя. Они также переняли способ действия по отношению к своим жертвам.

После короткого молчания Томас Харви отважился задать последний вопрос:

– О чем говорится в манускрипте?

– Я этого не знаю. Никто из членов Кружка Прометея никогда его не читал.

– А почему организации дали такое название?

– Однажды вы это поймете, я в этом убежден.

15

Неаполь, ноябрь 1947 года

Глаза профессора д'Астрелли за стеклами круглых очков бегали по стеллажам книжного шкафа. Внезапно его взгляд остановился. Он поднял руку к книге, вынул ее и медленно приблизил к лицу, чтобы вдохнуть запах старой бумаги, не читая, перевернул несколько страниц, затем поставил ее на прежнее место. Каждое утро еще до восхода солнца он приходил в свою библиотеку, чтобы таким образом поприветствовать драгоценные книги, которые собирал больше пятидесяти лет. В некоторые дни ему доставляло наслаждение просто прикасаться к почти пятивековым экземплярам. Однако чаще всего он брал лишь одно произведение и изучал его целыми часами, не поднимая головы и не произнося ни единого слова.

Однако в это утро все расходилось с привычками Томмазо д'Астрелли. Нервный шаг, и жесты не такие точные, как обычно. За несколько минут он взял в руки и тут же поставил на место не менее семи книг. Затем вытащил часы, пристегнутые цепочкой к карману жилета, посмотрел на маленький посеребренный циферблат и пробормотал:

– Скоро он будет здесь. Теперь это уже вопрос минут, самое большее часа!

Дверь библиотеки приоткрылась. Все мускулы профессора д'Астрелли напряглись, а затем резко расслабились. Он увидел приближавшегося к нему сгорбленного дворецкого.

– А, это ты, Франческо… Да, оставь кофейник и чашки здесь, на этом столе… Очень хорошо. Сегодня все должно быть в порядке, слышишь? Я тебе говорил, что один человек должен привезти мне самый значимый экземпляр для этой библиотеки? Это уникальный документ. Достижение одной жизни. Это великий день, ты слышишь, великий для меня день!

Но Франческо, глухонемой от рождения, не слышал. За двадцать пять лет, которые он состоял на службе у Томмазо д'Астрелли, он привык видеть, как тот обращается к нему, при этом никогда не улавливая слов, слетавших с его губ. «Старому профессору иногда нужно выразить свои мысли, – думал он. – Ни жены, ни детей, ни друзей – кроме меня ему не с кем поговорить. И потом, это не жизнь – проводить все свое время в стенах библиотеки. Книги никогда не отвечают, когда им задаешь вопрос». Он, Франческо, даже если и не понимает, что ему говорят, умеет время от времени кивнуть в знак согласия. И таким образом производит впечатление хорошего собеседника.

Рано утром дворецкий заметил возбуждение, овладевшее его хозяином. Он не знал причину, но, поразмыслив, сказал себе, что тут, несомненно, замешана какая-нибудь ценная книга. Поставив поднос на стол, он снова увидел, как зашевелились губы профессора.

– Ты понимаешь, Франческо, ключ к шифру, доверенный Жану Парижскому самим Роджером Бэконом… Уникальный пергамент… Вещь, которой недоставало моей коллекции. Этим утром она будет здесь… Да, конечно, цена, которую за нее попросили, сильно завышена… Мне пришлось пойти на жертвы, которые стоят мне больше, чем ты можешь себе представить. Что ты на это скажешь, Франческо?

Последний, едва заметно улыбаясь, кивком дал понять, что согласен со своим хозяином.

– Да, я знаю, что ты думаешь: задаром никто ничего не делает, не правда ли… Но не стой здесь, – продолжил Томмазо д'Астрелли, объясняясь жестами, – беги открывать ворота, автомобиль моего гостя может приехать с минуты на минуту.

«Бугатти Стельвио» на большой скорости приближалась к Неаполю. Сидевший за рулем мужчина в темно-сером костюме на несколько сантиметров опустил стекло, чтобы проветрить салон. Соленый и влажный ветер коснулся лица. Это принесло облегчение путешественнику. Всю ночь он ехал по узким дорогам, змеившимся над морем. Иногда ниже уровня дороги он замечал деревни, громоздившиеся друг над другом на горных склонах, освещенные отблесками луны. С первыми лучами солнца перед ним возник город. Машина ехала вдоль прибрежной полосы, поднимая за собой облако пыли. Рыбаки на берегу снимали сети, развешенные для просушки вокруг убогих деревянных хижин. Чуть подальше серебристые чайки сопровождали отплытие первых лодок. Неаполь медленно просыпался.

Направив «Бугатти» на улицу Рафаэлло, мужчина заметил, что притягивает к себе взгляды горожан. На выезде из поворота трое семинаристов в платьях и шляпах, привлеченные визгом шин, в спешке переходили дорогу. Чистильщик обуви и продавец газет замерли на тротуаре, чтобы поглазеть на автомобиль. Машина теперь направлялась по Монте ди Дио. Она, почти коснувшись, обогнала телегу, запряженную двумя лошадьми, чуть было не опрокинула развозчиков угля, сидевших на коленях перед подвальным окном, и повернула на улицу Партенопе.

По обеим сторонам дороги мужчина видел проносившиеся одна за другой узкие улочки, черные мостовые которых утопали в беловатой мыльной пене. Проехав вдоль моря между пляжем и парком Вилла Коммунале, машина, наконец, достигла холма Позилиппо. Немного погодя водитель остановился рядом с официантом кафе в белом фартуке, который заканчивал выставлять на террасу круглые столики.

– Вы знаете дом профессора д'Астрелли?

– Это в двухстах метрах отсюда, в конце улицы.

Часы еще не пробили восемь утра, когда Франческо, поставленный дежурить перед окном гостиной, увидел «Бугатти Стельвио», которая проехала ворота и остановилась перед мраморным фонтаном. Жестами предупредив профессора д'Астрелли, он тотчас же вышел навстречу гостю. Пытаясь выпрямить кривую от природы спину, он открыл дверцу автомобиля и увидел высокую фигуру молодого человека лет двадцати, очень элегантно одетого, в тонких перчатках из черной кожи.

Последний надвинул на лоб шляпу, на мгновение замер на подножке автомобиля, чтобы рассмотреть дворецкого. Потом наконец ступил на землю, молча направился к багажнику и вытащил из него портфель. Франческо проводил его в дом и открыл перед ним двери библиотеки.

– Хорошо доехали? – спросил профессор, приближаясь к нему.

– Великолепно, спасибо.

– Выпьете чашечку кофе?

– С удовольствием.

Не дожидаясь, пока гость допьет свой кофе, Томмазо д'Астрелли указал на портфель, который тот положил на стол, и нетвердым голосом спросил:

– Итак, он внутри, не правда ли?

– Да.

– Мне все еще не удается в это поверить… Чего вы ждете, чтобы открыть его?! Я умираю от нетерпения!

– Мы заключили сделку, я полагаю.

– О да, простите меня… Я так взволнован… Вот, посмотрите туда, на столе лежат две сумки. Можете проверить! Все на месте.

В то время как мужчина встал и направился в указанное место, профессор д'Астрелли робко ласкал мягкую кожу портфеля, затем решился расстегнуть два узких ремешка. Внутри он обнаружил листок пергамента, полностью исписанный каллиграфическим почерком на латинском языке. На нем присутствовал каждый из символов, использованных в манускрипте Роджера Бэкона. Профессор едва заметно отступил назад, затем, сложив руки, долго молчал, прежде чем пробормотать:

– О мой Бог… Боже мой… Это не сон, наконец-то он здесь… Перед моими глазами!

В это мгновение он совершенно забыл о присутствии гостя, который находился в паре шагов, у него за спиной. Д'Астрелли снова приблизился к столу и трепетно взял пергамент.

– Мне пришлось терпеливо ждать всю жизнь, но отныне он мой… мой… Время не терпит, я должен как можно скорее прочесть его!

Несколько минут спустя Томмазо д'Астрелли отложил листок, промокнул платком капельки пота, блестевшие у него на лбу, и, обращаясь больше к самому себе, чем к мужчине, который находился рядом с ним, пробормотал:

– Как я не подумал об этом раньше? Есть три разные системы кодирования, а ключевые слова, которые регулярно повторяются через каждые две-три строчки, здесь лишь для того, чтобы обозначить переход от одной системы к другой! Теперь, когда я знаю шифр, я непременно должен прочесть манускрипт!

Тут профессор д'Астрелли почувствовал стук своего сердца, которое молотом ударяло по грудной клетке. Он поднялся, направился к одной из полок библиотеки, взял с нее копию зашифрованного произведения Роджера Бэкона и положил ее на стол рядом с пергаментом, содержащим ключ.

– Хорошо… – сказал он громко, приложив указательный палец к первой фразе. – Мы здесь находимся во второй системе кодирования, в которой один символ соответствует нескольким буквам нашего алфавита и которую нужно читать на латинском языке. Таким образом, начало манускрипта

переводится как: «Qui hunc librum lecturus est…». Что в переводе означает: «Тот, кто научится читать эту книгу…». Но посмотрим продолжение. Следующее слово не должно быть переведено, оно означает, что мы меняем шифр, равно как и язык…

– Такими темпами, – перебил его гость, который склонился над его плечом, – вам понадобится несколько дней, чтобы полностью расшифровать манускрипт.

– Да, боюсь, что так, – ответил профессор, в первый раз подняв голову.

– Вот почему, чтобы избавить вас от этих трудов, я также привез вам книгу, напечатанную в 1791 году в единственном экземпляре. Речь идет о полном переводе зашифрованного манускрипта.

Говоря это, мужчина положил книгу перед глазами Томмазо д'Астрелли. Профессор тут же схватил ее и спросил:

– Какие тайны открывает это произведение? Скажите мне, быстрее!

– Я этого не знаю. Я его никогда не читал.

– Но… почему? Ваша семья, однако же, давно им владеет…

– Скажем, существует что-то, что интересует меня гораздо больше, чем знания.

Не медля больше ни минуты, профессор принялся просматривать первые строчки произведения. Совсем скоро он полностью сосредоточился на чтении. Он больше ничего не слышал и не видел вокруг себя. Дыхание незаметно ускорилось, что вынудило его делать большие вдохи. Время от времени с губ против его воли срывалось:

– Это невероятно… Как люди могут не знать всего этого?

Внезапно профессор выпустил книгу из рук, резко поднялся со стула и начал озираться в поисках незнакомца:

– Но… это невозможно… Я не могу поверить, что… Однако… доказательство здесь… в этих строках… Значит, это действительно так… в манускрипте содержится великое откровение… Теперь я понимаю, почему автор захотел сохранить все в полнейшей тайне!

Дрожащей рукой Томмазо д'Астрелли схватил свою чашку с кофе, одним глотком опустошил ее и продолжил чтение. Несколько секунд спустя он поднес кончики пальцев к вискам, несколько раз поморгал и попытался возобновить ход мыслей. Дыхание становилось прерывистым. Он почувствовал, как горячая испарина покрыла все его тело. С губ сорвался стон. Читать становилось все труднее и труднее. Для этого он теперь собирал остатки сил, живших в его теле. Он с трудом контролировал голос и вопреки своей воле издавал слабые крики. Внезапно, закрыв лицо руками, он попытался подняться, споткнулся и упал на колени. Весь покрытый потом, он поднял глаза на человека, который безучастно смотрел на него.

– Что со мной происходит? Это ведь вы?.. Вы меня отравили… Что вы со мной сделали?.. Скажите же мне… Так оно и есть, я начинаю понимать… Вы хотите остаться единственным хранителем тайны, это очевидно! Я сейчас сойду с ума, и никто, кроме вас, не будет знать содержания этих строк… Вы преступник… Франческо! На помощь!.. Франческ… Фран…

В это время мужчина медленно поднялся со стула. Он забрал пергамент и книгу, разложенные на столе, аккуратно сложил все в свой портфель и забрал обе сумки, заботливо приготовленные для него хозяином. Затем он направился к двери и тщательно прикрыл ее с обратной стороны.

В холле он встретился с дворецким и простым жестом руки дал понять, что провожать его не нужно.

Открывая дверцу машины, он единственный слышал вопли, доносившиеся из дома.

Настенные часы только что пробили десять. Дворецкий толкнул дверь библиотеки, чтобы забрать поднос. Зайдя в комнату, он увидел профессора д'Астрелли, стоящего на коленях перед огромной грудой книг, упавших со стеллажей. Его члены были абсолютно неподвижны, взгляд остановился. Только грудь равномерно вздымалась. На одежде хозяина и вокруг него Франческо заметил множество мелких бумажных обрывков, которые еще несколько минут назад были бесценными произведениями…