Текст книги "Море и рыбки"
Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Терри Пратчетт
Море и рыбки
I
Как всегда, неприятности начались с яблока.
На чистом, без единого пятнышка столе матушки Ветровоск лежал кулек тех самых яблок. Красных и круглых, блестящих и сочных. Знай яблоки, что именно с них все начнется, они бы тикали, как маленькие бомбы.
– Это тебе. А себе я еще наберу. Старый Гопкрафт сказал, я могу брать сколько захочу. – Нянюшка Ягг искоса глянула на свою старую подружку и добавила: – Хорошие уродились яблочки. Надо отдать должное, Гопкрафт свое дело знает. Старик, а еще хоть куда…
– Он правда назвал их в честь тебя? Что, вот за просто так? – переспросила матушка. Каждое слово прожигало воздух, как капля кислоты.
– Ага, так и сказал, мол, очень уж эти яблочки напоминают мои румяные щечки, – скромно откликнулась нянюшка. – А еще, помнишь, в том году, когда он с лестницы сверзился, я ему ногу лечила? И то притирание от облысения, я ведь столько с ним возилась…
– Вот только оно ничуточки не помогло, – перебила матушка. – Тот парик, что Гопкрафт сейчас носит… Это ж стыд и позор живому человеку таскать такие волосья!
– Главное – внимание, а не результат.
Матушка Ветровоск не сводила глаз с кулька. Таков уж горный климат: зимой по-настоящему холодно, летом действительно жарко – в общем, всякая овощь от века родится знатная.
Перси Гопкрафт слыл в этих краях первейшим огородником. Ни один из прочих садоводов-любителей не додумается устраивать растениям любовные забавы, взяв в руки кисточку из верблюжьей шерсти.
– У него уже столько заказов на эти яблоньки… – продолжала нянюшка Ягг. – Представь себе, скоро будут пробовать, какова я на вкус. Здорово, правда? Целые тыщи!
– Ты хотела сказать, еще тыщи, – съязвила матушка.
О похождениях нянюшки Ягг ходили легенды, на прослушивание которых дети до шестнадцати не допускались.
– Ну спасибочки, Эсме. – Нянюшка Ягг на миг обиделась, но тут же с притворной жалостью охнула: – Эсме! Да тебя никак завидки берут? Неужто тебе завидно, что твоя давняя подруга наконец купается в лучах честно заслуженной славы?
– Меня? Завидки? С чего бы? Подумаешь, яблоко. Велика важность!
– Вот и я так подумала. Обычный галантный жест, чтобы польстить даме в летах, – кивнула нянюшка. – Ну а у тебя тут как?
– Хорошо. Просто замечательно.
– Дров на зиму припасла сколько надо?
– Почти.
– Славненько, – протянула нянюшка. – Славненько.
Некоторое время они сидели молча. На подоконнике, стремясь вырваться на сентябрьское солнышко, выбивала тихую дробь бабочка, разбуженная неосенним теплом.
– А картошка… Картошку выкопала? – спросила нянюшка.
– Да.
– Урожай нынче богатый.
– Богатый.
– А бобы засолила?
– Да.
– Время-то как летит… На следующей неделе уже Испытания. Ждешь?
– Да.
– Готовишься?
– Нет.
Несмотря на яркое солнце, в углах комнаты скопились тени. Или это нянюшке почудилось? Сам воздух как будто помрачнел. Ведьмины хижины крайне чувствительны к настроению своих хозяек. И тем не менее, молчать нянюшка не могла. Глупцы обычно несутся вперед сломя голову, но они – сущие улитки по сравнению с маленькими старушками, которым уже нечего терять.
– Придешь в воскресенье на ужин?
– А что будет?
– Свинина.
– В яблочном соусе?
– Да…
– Нет.
За спиной нянюшки раздался пронзительный скрип: дверь распахнулась настежь.
Обычный человек, чуждый ведьмовства, непременно нашел бы этому разумное объяснение – простой сквозняк и ничего больше. И нянюшка Ягг с дорогой душой согласилась бы с этим, если бы не маленькая деталь: каким образом сквозняку удалось справиться со щеколдой?
– Ну, пора мне, заболталась, – она проворно поднялась. – В это время года всегда хлопот полон рот, верно?
– Да.
– Так я пошла.
– До свиданья.
Нянюшка торопливо выскочила из дома, и тот же самый сквозняк захлопнул за ее спиной дверь.
Возможно, она чуток переборщила.
Но лишь чуток.
В ремесле ведьмы основной недостаток (вернее, кое-кто полагает это недостатком) состоит в том, что всю жизнь приходится торчать где-нибудь в глуши. Нянюшку, однако, это ни капельки не удручало. Ей всего хватало. Правда, в юности пару раз случалось, что заканчивались мужчины, но она и это пережила. Всякие Заграницы – глянуть на них, конечно, занятно, но ежели смотреть в корень, кому они нужны? Занятная новая выпивка и диковинный харч – ну, разок попробовал, и все. Заграницы – это места, куда ездишь делать важные дела, но потом все равно возвращаешься домой, туда, где тебя ждут.
Нянюшке Ягг нравились маленькие, тихие царства.
Пересекая полянку, она аж залюбовалась видом, что открывался перед ней. Ее собственный домик стоял посреди Ланкра, там из окошка ничего похожего не увидишь, а вот матушка могла вволю наслаждаться лесом, долинами и громадным округлым горизонтом Плоского мира.
«Подобный вид, – подумала нянюшка, – способен пленить… и дороги назад уже не найдешь.»
В свое время ей объяснили: мир на самом деле круглый и плоский – вполне логичный вывод, если посмотреть по сторонам. А еще он покоится на спинах четырех слонов, которые стоят на панцире огромной черепахи, – что совсем не логично. Но поскольку все это происходило Где-то Там, Далеко, против такого устройства вселенной нянюшка не возражала. Пока у нее был ее личный портативный мирок радиусом примерно миль в десять, все прочее нянюшку не интересовало.
Но Эсме Ветровоск такое крохотное царство не устраивало. Она была из других ведьм.
Нянюшка считала своим священным долгом не давать матушке Ветровоск заскучать. Яблоки, если разобраться, мелочь, ничтожная шпилька, такими штучками Эсме не проймешь. И тем не менее в ней проснулись легкая досада и ревность, стало быть, теперь ее очередь подстроить нянюшке мелкую пакость, такую, чтоб о ней знали только они вдвоем. И вот тогда день Эсме Ветровоск будет прожит не зря.
Нянюшка легко справилась бы с гневом подруги. Но не со скукой. От скуки ведьма способна на все.
Выражение «всякий развлекается как может» обычно произносят так, словно тут есть чем гордиться. Но хуже нет, когда со скуки ведьма в самом деле начнет развлекаться как может. Потому как у ведьм на редкость превратные представления о развлечениях. А такой могущественной ведьмы, как Эсме Ветровоск, здешние горы, без сомнения, не видели уже много поколений.
Впрочем, близились Испытания. Ближайшие несколько недель Эсме будет чем заняться. Она кидалась на всякий вызов, как форель – на блесну.
Нянюшка Ягг ждала Испытаний с неменьшим нетерпением. Цельный день веселишься на открытом воздухе, а вечером – большой костер. Испытания без доброго жаркого костра – слыханное ли дело!
А потом, когда костер прогорит, в золе можно печь картошку.
День плавно перетек в вечер. Из углов, из-под столов и табуреток радостно выползли тени.
Тьма окутала матушку, которая тихо покачивалась в своем кресле. На лице матушки Ветровоск застыла глубокая сосредоточенность.
Поленья в камине прогорели и превратились в угольки, гаснущие один за другим.
Ночь спустилась на Плоский мир.
Старые каминные часы мерно отсчитывали секунды. Лишь их тиканье нарушало царившую в доме тишину.
Потом послышался слабый шорох. Бумажный кулек на столе шевельнулся и медленно скукожился, точно воздушный шарик, из которого выпустили воздух. По комнате разлился тяжелый запах гнили.
Чуть погодя из кулька выполз первый червяк.
II
Нянюшка Ягг вернулась домой и только-только успела налить себе добрую кружку пива, когда в дверь постучали. Она со вздохом поставила кружку на стол и пошла открывать.
– Кого я вижу! И что это вас занесло в наши края? Тем более вечера нынче холодные, уже не погуляешь…
Нянюшка, пятясь, возвратилась в комнату. Следом за ней порог переступили сразу три ведьмы – все в черных мантиях и остроконечных шляпах, традиционной ведьмовской спецодежде. Правда, ни одна уважающая себя ведьма никогда не будет походить на другую, индивидуальность превыше всего. И униформа этому только способствует: здесь опустим, там подошьем – и вот вам мелочи, которые тем заметнее, чем очевиднее единообразие.
Взять, к примеру, мамашу Бивис: шляпа у нее была с очень плоскими полями и такой острой верхушкой, что впору в зубах ковырять. Мамаша Бивис нянюшке нравилась. Та хоть и была шибко грамотная (порой ученость из нее так и перла), зато сама чинила себе башмаки, нюхала табак, а это, по скромному мнению нянюшки Ягг, был первый признак Нашего Человека.
В одежде мамаши Динбаж наблюдался определенный беспорядок, словно сетчатка ее внутреннего ока отслоилась, и старушка жила сразу в нескольких временах. Когда человек тронется умом, добра не жди, а уж если упомянутый ум слегка повернут на сверхъестественное… Оставалось надеяться, что мамаша Динбаж всего лишь путает, куда надевать нижнее белье – под платье или поверх него.
В последнее время старушка Динбаж совсем сдала. Ее стук в дверь иногда раздавался за несколько часов до появления самой бабуси, а следы на дорожке возникали несколько дней спустя.
При виде третьей ведьмы сердце нянюшки ушло в пятки, но не оттого, что Летиция Мак-Рица была дурной женщиной. Совсем напротив, она слыла дамой достойной, порядочной, любезной и доброй – если речь шла о миролюбивых животных и воспитанных детях. А еще Летиция всегда готова была оказать ближнему добрую услугу. Беда в том, что Летиция руководствовалась единственно своими представлениями о благе этого ближнего и с ним самим не советовалась. В результате услуга, как правило, оказывалась медвежьей.
Вдобавок Летиция была замужем.
Нянюшка ничего не имела против замужних ведьм. Правила этого, в общем, не запрещали; она и сама сменила множество мужей, троих так даже законных. Однако почтенный Мак-Рица был отставным волшебником, причем волшебником богатым (весьма необычный факт), и нянюшка подозревала, что Летиция занимается ведьмовством, лишь бы не сидеть без дела, как иные дамы определенного круга вышивают подушечки для преклонения колен в храме или навещают бедняков.
В общем, у Летиции водились кое-какие деньжата. У нянюшки деньжат отродясь не водилось, соответственно, она слегка недолюбливала тех, кто может жить в свое удовольствие.
А еще Летиция щеголяла в черной бархатной мантии такого изумительного качества, что казалось, будто в окружающем мире вдруг взяли и вырезали дыру. У нянюшки, разумеется, подобной мантии не было. Впрочем, ко всяким дорогим штучкам она никогда не стремилась, поэтому не понимала, отчего бы и другим не жить скромнее.
– Вечер добрый, Гита. Как делишки? – осведомилась мамаша Бивис.
– Цвету и пахну, – ответила нянюшка, с неохотой вытаскивая изо рта курительную трубку. – Да вы заходите, заходите…
– Льет как из ведра, ужасть! – пожаловалась мамаша Динбаж.
Нянюшка поглядела в окно, на морозное, сизо-лиловое небо. Но там, где сейчас блуждал мамашин разум, наверняка шел дождь.
– Так входите, обсушитесь, – радушно пригласила нянюшка.
– Да осияют счастливые звезды наш сегодняшний шабаш, – провозгласила Летиция.
Нянюшка понимающе кивнула. Летиция всегда изъяснялась подобным образом, точно училась ведьмовству по книгам, авторы которых были напрочь лишены чувства меры.
– Воистину осияют, – согласилась она.
Под журчание вежливой беседы нянюшка спроворила чай с печеньем. Наконец все расселись и началась официальная часть визита. Первой слово взяла мамаша Бивис:
– Мы, нянюшка, пришли сюда как члены Испытательного комитета.
– Да ну? Правда?
– Я полагаю, ты участвуешь?
– А как же. Покрасуюсь маленько. – Нянюшка покосилась на Летицию. Та, к ее неудовольствию, улыбалась.
– В этом году Испытания вызвали большой интерес, – продолжала мамаша Бивис. – С недавних пор девчонки к нам валят просто-таки гуртом.
– Исключительно ради успеха у молодых людей, – поджала губы Летиция.
Нянюшка от комментариев воздержалась. Она всегда считала приворот отличным применением для чар и заклятий. В определенном смысле, самой что ни на есть основой ведьмовской науки.
– Вот и славно, – сказала она вслух. – Чем больше народу, тем лучше. Но…
На некоторое время воцарилась тишина.
– Прошу прощения? Ты хотела продолжить? – осведомилась Летиция.
– Я сказала «но», – пояснила нянюшка. – Потому что кто-то ведь должен сказать «но», верно? Мы сейчас погутарим-погутарим и догутаримся до большущего «но». Уж я-то знаю.
Она сознавала, что своей краткой речью плюнула в лицо протокола (если у него, разумеется, таковое имелось). Сначала полагалось поболтать о пустяках – минут этак семь, – прежде чем кто-нибудь возьмет быка за рога, однако присутствие Летиции действовало ей на нервы.
– Это насчет Эсме Ветровоск, – пожала плечами мамаша Бивис.
– Ну и… ? – кивнула нянюшка, нисколько не удивленная таким поворотом дел.
– Она, небось, тоже заявится на Испытания?
– Не припомню, чтоб хоть раз обошлось без нее.
Летиция громко вздохнула.
– Я полагаю, вы… не могли бы вы убедить ее… в этом году воздержаться от участия?
Нянюшка оторопела.
– Убедить? Это как же, топором, что ли? – спросила она.
Гостьи дружно, как по команде, выпрямились на стульях.
– Понимаешь… – слегка смущаясь, начала мамаша Бивис.
– Честно говоря, госпожа Ягг, – вмешалась Летиция, – очень трудно уговорить кого-нибудь выступить на Испытаниях, когда известно, что соревноваться предстоит с матушкой Ветровоск. Она всегда побеждает.
– Да, – согласилась нянюшка. – На то ведь оно и состязания.
– Но она побеждает всегда!
– Ну так что?
– В других состязаниях есть очень разумные правила, – поджала губы Летиция. – Если кто-то побеждает три года подряд, он на некоторое время отказывается от участия. Чтобы, так сказать, дать дорогу молодым.
– Да, но мы-то ведьмы, – напомнила нянюшка. – И живем по другим правилам.
– И по каким же?
– Основное правило ведьм гласит: никаких правил не существует.
Летиция возмущенно зашуршала юбкой.
– В таком случае, возможно, настало время их придумать, – сказала она.
– Ага, – хмыкнула нянюшка. – То есть ты предлагаешь пойти и сообщить об этом Эсме? Мамаша, ты как, участвуешь?
Мамаша Бивис отвела взгляд. Старушка Динбаж пристально всматривалась куда-то в прошлую неделю.
– Насколько мне известно, матушка Ветровоск – очень гордая женщина, – промолвила Летиция.
Нянюшка Ягг снова вытащила свою трубку и раскурила ее.
– Метко подмечено. А сейчас вы еще скажете, что море полным-полно воды, – наконец отозвалась она.
Гостьи на минуту примолкли.
– Ценное замечание, – первой нарушила тишину Летиция, – но мне не понятное.
– Если из моря вычерпать воду, никакого моря не будет, – пояснила нянюшка, – останется всего-навсего здоровущая яма в земле. С Эсме штука в том, что… – Нянюшка снова со смаком затянулась. – Она вся гордость, понятно? А просто гордый много кто.
– Ну так, может быть, ей полезно научиться быть чуточку скромнее…
– Где же это ей скромничать? – вскинулась нянюшка.
Но Летиция (что не редкость среди тех, кто с виду – сплошь сироп да патока) внутри была как кремень и без боя не сдавалась.
– У этой особы, несомненно, природный дар, – возвестила она, – и ей бы следовало возблагодарить…
Тут нянюшка Ягг перестала ее слушать. У этой особы. Вот, значит, что.
Какое ремесло ни возьми, везде одно и то же. Рано или поздно находится какой-нибудь умник-разумник, который решал, что неплохо бы все должным образом организовать. Причем будьте уверены, организаторами станут не те, кто, по общему мнению, достиг вершин мастерства, – те вкалывают. Впрочем, честно говоря, и не худшие. Они (а куда деваться!) тоже трудятся в поте лица.
Нет, «организацию» берут на себя те, у кого достаточно времени и желания бегать и суетиться. И – опять-таки, если не кривить душой, – миру нужны те, кто бегает и суетится. Но не обязательно их любить.
По внезапному затишью нянюшка догадалась, что Летиция наконец завершила свою речь.
– В самом деле? Ого, – отреагировала она. – А взять, к примеру, меня, вот кто уродился даровитый. У нас, Яггов, ведьмовство в крови. Мне чары наслать завсегда было раз плюнуть. А Эсме… что ж, капелька способностей и ей досталась, это верно, но не такая уж великая. Просто она… очень упорная. И вы собираетесь теперь сказать ей – «завязывай, родная»?
– Вообще-то, мы надеялась, что ты сообщишь ей об этом, – призналась Летиция.
Нянюшка открыла рот, чтобы выпустить на волю пару-тройку крепких словечек, но передумала.
– Вот что, – вместо этого произнесла она, – скажете ей сами, завтра. А я пойду с вами, буду ее держать.
III
Когда ведьмы появились на дорожке, матушка Ветровоск собирала Травы.
Обыденные травы кухонь и больничных палат слывут ботаническими простушками. Среди матушкиных Трав их нельзя было найти. У нее росли исключительно сложноцветы труднопостижимые. И никакими хорошенькими корзиночками и изящными ножницами тут не пахло. Матушка пользовалась здоровенным кухонным ножом. И перед собой держала стул. А вторую линию обороны составляли кожаная шляпа, перчатки и передник.
Даже она не знала, откуда родом некоторые из Трав. Кое-какие корешки и семена добрались сюда с самого Края Диска, а может, и из мест еще более отдаленных. Одни цветы поворачивались вслед проходящей матушке, жадно шевеля лепестками, другие стреляли шипами и колючками в пролетающих птиц, а третьи приходилось подвязывать к колышкам – вовсе не затем, чтобы поддержать их, а для того, чтобы на следующий день найти их на прежнем месте.
Нянюшка Ягг, которая интересовалась только теми травами, которые можно курить или, предположим, добавить в суп, услышала, как матушка цедит сквозь зубы: «Так, паршивцы, сейчас я вас…»
– Доброе утро, девица Ветровоск, – громко поздоровалась Летиция Мак-Рица.
Матушка разом замолкла, осторожно опустила стул и медленно повернулась.
– «Госпожа», или просто «матушка».
– Это неважно, – отмахнулась Летиция. – Надеюсь, у тебя тут все хорошо?
– Было до этой минуты, – хмыкнула матушка. И еле заметным кивком поприветствовала трех остальных ведьм.
А затем наступила тишина, настолько звонкая, что нянюшка Ягг чуть было не зажала уши ладонями. Согласно неписаным правилам гостеприимства, матушка должна была пригласить их в дом на чашечку чая или чего покрепче. Томить людей на улице – верх невоспитанности. Но с другой стороны, называть пожилую незамужнюю ведьму «девицей»…
– Насчет Испытаний пожаловали, – заявила матушка.
Летиция чуть в обморок не хлопнулась.
– Откуда вы…
– Выглядите вы точь-в-точь как какой-нибудь коминтет. Догадаться было нетрудно, – объяснила матушка и стянула перчатки. – Раньше нам, ведьмам, коминтеты не требовались. Собирались когда надо, расходились когда хотели. А теперь – здрасте-пожалуйста: появились организаторы… – На миг лицо матушки отразило ожесточенную внутреннюю борьбу. – Чайник греется, – в конце концов сказала она. – Так что заходите, раз уж пришли.
Нянюшка успокоилась. В конце концов, возможно, существуют обычаи, которыми не пренебречь и матушке Ветровоск. Даже злейшего врага непременно приглашают в дом и угощают чаем с печеньем. По сути, чем злее враг, тем лучше должен быть чайный сервиз и тем вкуснее печенье. После можешь клясть супостата на чем свет стоит, но покуда он под твоим кровом – корми его, пока не лопнет.
Острые глазки нянюшки приметили неестественную чистоту стола. Похоже, стол чем-то заляпали, а потом старательно отмывали.
Ведьмы расселись, налили себе чаю и обменялись любезностями. По крайней мере, любезности расточала Летиция, а матушка их молча принимала. Наконец, неловко поерзав на стуле, самопровозглашенная председательница ведьмовского комитета перешла к сути дела:
– Честно сказать… матушка Ветровоск… в этом году Испытания вызвали немалый интерес.
– Так.
– И вообще, следует отметить, ведьмовство в Овцепиках переживает нечто вроде ренессанса…
– Надеюсь, это не опасно?
– Так что нам следует подать юному поколению хороший пример, и…
Нянюшка знавала не одну мастерицу срезать собеседника острым словом. Но матушка Ветровоск умела убийственно внимать. Ей достаточно было услышать что-нибудь, чтобы это прозвучало глупо.
– А у тебя хорошая шляпа, – вдруг заметила матушка. – Настоящий бархат, верно? И пошива неместного.
Летиция невольно коснулась шляпы и деликатно усмехнулась.
– Это от Куччи. Из самого Анк-Морпорка.
– А, в лавке брали…
Нянюшка Ягг бросила взгляд в угол комнаты, где на подставке высился обшарпанный деревянный конус. К нему были пришпилены ивовые прутья и куски черного коленкора, из которых должна была родиться матушкина весенняя шляпа.
– Индивидуальный пошив, – поправила Летиция.
– И булавки какие интересные, – продолжала матушка. – И полумесяцы, и кошечки. Симпатишно.
– Эсме, так у тебя ж у самой где-то была брошка-полумесяц, не правда ли? – вмешалась нянюшка Ягг, решив, что пришла пора дать предупредительный выстрел.
Когда на матушку накатывало желание язвить, она много чего могла наговорить всякой отдельно взятой ведьме насчет побрякушек, которыми та обвешивается с головы до пят.
– А и верно, Гита. У меня есть брошка в виде полумесяца. Очень надежная и практичная штучка, удобно закалывать воротник. Лучше формы не придумаешь. Но ты, Гита, меня перебила, а я как раз собиралась похвалить госпожу Мак-Рицу за отличный подбор булавок. Очень ведьмовские булавки. Ну прямо как у ведьмы.
Нянюшка резко повернула голову, точно болельщица на теннисном матче, и воззрилась на Летицию: достиг ли удар цели? Но Летиция самым натуральным образом улыбалась. Есть, есть все-таки люди, которым и кузнечным молотом не вобьешь в башку очевидное!
– Так вот, касательно ведьмовства, – сказала Летиция, с мастерством прирожденной председательницы переводя разговор в нужное русло. – Я тут подумала и решила поднять вопрос насчет твоего участия в грядущих Испытаниях.
– Ого!
– Как ты считаешь… это справедливо, что из года в год побеждаешь именно ты?
Матушка Ветровоск посмотрела на пол, потом воззрилась на потолок.
– Пожалуй, что да, – поразмыслив, ответила она. – Я лучшая.
– А как же другие участницы? Тебе не кажется, что твои постоянные победы отбивают у прочих ведьм всякую охоту состязаться?
Матушка снова произвела тщательный обзор пола и потолка своей хижины.
– Не кажется, – наконец сказала она.
– Но представь себе, как они записываются на Испытания и с самого начала знают, что победы им не видать как своих ушей.
– Я прихожу на Испытания ровно с тем же чувством.
– Э-э, но ты же…
– Я имела в виду, я тоже с самого начала знаю, что первого места им не видать, – уничтожающе перебила матушка. – А им следует браться за дело с уверенностью, что победы не видать мне. Тут все дело в нужном настрое. Не удивительно, что из года в год я занимаю первое место, я-то знаю, что такое правильно настроиться!
– По-моему, тут очень сложно настроиться…
Матушка, похоже, искренне удивилась словам Летиции.
– Тогда что же им мешает бороться за второе место?
– И все-таки, Эсме, – упорствовала Летиция, – мы надеемся убедить тебя не участвовать в Испытаниях. Нет, конечно, это не означает, что ты совсем уйдешь в отставку. Ты вполне могла бы произнести небольшую напутственную речь, вручить приз и… и, пожалуй, даже… э-э… войти в состав судейской коллегии…
– О, так уже и судьи объявились? – усмехнулась матушка. – Чего нам никогда не требовалось, так это судей. Все и так знали, кто победил, а кто нет.
– Это уж точно, – кивнула нянюшка Ягг. Она прекрасно помнила, как закончились последние два Испытания.
Матушка Ветровоск побеждала, гм, крайне убедительно.
– Мы решили, что судейская коллегия будет неплохим дополнением, придаст Испытаниям серьезности, – объяснила Летиция.
– Кто это «мы»?
– Э-э… комитет… то есть… ну… нас собралось несколько человек. Кто-то же должен следить за порядком…
– Понятно, – протянула матушка. – Небось и флажки будут?
– Что-что?
– Вы, конечно, развесите гирлянды таких маленьких флажков. И, может быть, пустите по толпе лоточников с какими-нибудь яблоками на палочках.
– Ну, мы надеялись организовать продажу кое-каких сопутствующих товаров…
– И костер. Костер-то вы не отмените?
– Нет, но будут приняты соответствующие меры безопасности.
– Разумеется, безопасность превыше всего. Все нужно оговорить наперед. Это очень важно, – согласилась матушка.
– Что ж, – с явным облегчением вздохнула Летиция. – Я очень рада, что мы поняли друг друга и пришли к общему согласию.
– Разве?
– Мне казалось, мы договорились, что…
– Да что вы? Неужто? – Матушка подошла к камину, взяла кочергу и принялась яростно шерудить в поленьях. – У меня по поводу происходящего имеется собственное мнение.
– Госпожа Ветровоск, можно я буду откровенной? – вдруг спросила Летиция.
Кочерга на секунду замерла.
– Да?
– Наступают новые времена. Кажется, теперь я понимаю, почему ты так ведешь себя со всеми, представляешься такой властной и суровой, но поверь мне, это честный, дружеский совет: если ты хоть чуточку изменишь свое отношение к людям, попробуешь быть с ними любезнее и добрее, жизнь твоя тоже переменится в лучшую сторону. Возьмем присутствующую здесь Гиту Ягг, нашу общую сестру, вот истинный пример современной ведьмы.
Улыбка нянюшки Ягг обратилась в каменную маску, однако Летиция как будто ничего не заметила.
– Все ведьмы на пятьдесят миль в округе трепещут перед тобой, – продолжала она. – И осмелюсь сказать, ты действительно обладаешь многими ценными умениями, однако в наши дни, чтобы прослыть могущественной ведьмой, вовсе не обязательно запугивать и стращать людей. Я говорю тебе это как подружка подружке, и…
– Ну, будете в наших краях, заглядывайте, – перебила ее матушка.
Нянюшка Ягг поняла намек. Она мигом подобрала юбки и вскочила со стула.
– Но я полагала, мы обсудим еще… – заартачилась Летиция.
– Я провожу вас до дороги, – поспешно вызвалась нянюшка, выволакивая товарок из-за стола.
– Гита! – резко окликнула матушка вслед.
– Да, Эсме?
– Проводишь их и вернешься.
– Да, Эсме.
И нянюшка кинулась догонять троицу, уже шагавшую по дорожке.
Про себя нянюшка отметила, что шаг Летиции был широким и решительным. Не стоило судить о госпоже Мак-Рице по пухлым щечкам, взбитым как сливочный торт волосам и дурацкой привычке всплескивать ладошками во время беседы. В конце концов, ведьма есть ведьма. Поскреби любую, и… и окажешься нос к носу с ведьмой, которую только что по глупости своей поскреб.
– Крайне малосимпатичная особа, – проворковала Летиция. Но это было воркование крупной хищной птицы.
– Вот тут ты попала в точку, – согласилась нянюшка, – только…
– Пора поставить ее на место!
– Гм-м…
– И с тобой она ужасно обращается, госпожа Ягг, просто помыкает! Ты ведь солидная замужняя женщина! Преклонных лет!
На мгновение зрачки нянюшки сузились.
– Такой уж у нее характер, – ответила она.
– На мой взгляд, отвратительный и склочный характер!
– Ну да, – просто откликнулась нянюшка. – Характеры всякие встречаются. Но…
– Гита, подкинешь чего-нибудь для праздничного стола? – быстро вмешалась мамаша Бивис.
– Э-э… Да, пожалуй, парочку бутылок пожертвую, – ответила нянюшка. Пыл ее несколько поутих.
– О, домашнее вино? – оживилась Летиция. – Славненько!
– Ну да, вроде того. Ага, вот она дорога, – спохватилась нянюшка. – Я только… я только заскочу обратно, скажу спокойной ночи…
– Как вы вокруг нее пляшете! Это, знаете ли, просто унизительно, – поджала губы Летиция.
– Да. Что поделаешь, такая уж я привязчивая… Ну и вам доброй ночи.
