Текст книги "Незримые академики"

Автор книги: Терри Дэвид Джон Пратчетт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 26 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Сковородка Гленды звонко стукнула по плите.

– Эй вы, двое! А ну, хватит! Мне тут уборку пора делать, и я не хочу, чтобы вы пачкали мою кухню своим футболом, ясно? Ты подожди тут, моя девочка, а ты, Тревор Вроде, шагай обратно в свой подвал! И ты вернешь мне блюдо завтра, вычищенным до блеска, иначе тебе придётся в следующий раз выпрашивать завтрак у кого-то другого, понял? И забери с собой своего маленького друга. Приятно было познакомиться, мистер Орехх, но я надеюсь снова встретить вас в компании получше этой.

Она замолкла. Орехх выглядел таким растерянным и смущённым. "Боже, помоги мне, – подумала она. – Я снова говорю, словно моя мамочка".

– Нет, погоди, – она открыла ближайшую духовку и достала оттуда ещё одно большое блюдо. Кухню заполнил запах печёных яблок. – Это тебе, мистер Орехх, от меня. Тебе надо потолстеть немного, а то ветром сдует. И не смей делиться вон с тем лодырем, потому что он всего лишь жадный попрошайка, это все знают. А теперь я начинаю уборку, и если вы не собираетесь помочь, можете убираться с моей кухни! Кстати, это блюдо я тоже должна получить обратно!

Трев схватил Орехха за плечо.

– Пошли, ты же слышал, что она сказала!

– Ну почему, я не против помочь…

– Пошли!

– Спасибо вам большое, мисс! – успел крикнуть увлекаемый Тревом вниз по ступеням Орехх.

Гленда пронаблюдала за их отбытием, аккуратно складывая кухонное полотенце.

– Гоблины, – задумчиво сказала она. – Ты раньше видела гоблинов, Джул?

– Что?

– Видела когда-нибудь гоблина?

– Фигзнает.

– Думаешь, он и правда гоблин?

– Что?

– Орехх. Он гоблин или нет? – терпеливо повторила Гленда.

– Если и гоблин, то очень классный. Выражается так, словно книжки читал и всё такое.

"Очень тонкое наблюдение, практически, откровение по стандартам Джульетты", – подумала Гленда.

Она обернулась и, к своему изумлению, обнаружила, что Джульетта что-то читает, ну, как минимум, смотрит на слова.

– Что там у тебя? – спросила Гленда.

– "Бла-блабл". Про всяких важных шишек и чё они делают, типа.

Гленда взглянула через плечо подруги на страницы журнала. С её точки зрения, все эти "важные шишки" улыбались одинаковыми улыбками и носили одинаково неподходящую к текущему времени года одежду.

– А что делает их такими уж важными? – спросила она. – Тот факт, что про них написали в журнале?

– Здесь ещё модные советы есть, – оправдывалась Джульетта. – Вот посмотри, тут написано, что хромированная и медная микрокольчуга это тренд сезона.

– Это страница для гномов, – вздохнула Гленда. – Хватит тебе, давай лучше, собери вещи, я провожу тебя до дома.

Пока они ждали на остановке конёбус, Джульетта всё ещё продолжала читать. Такое внезапное пристрастие к печатному слову встревожило Гленду. Последнее, чего бы ей хотелось, это чтобы у подруги завелись в голове всякие идеи. В мозгах Джульетты хватало пустого места, а значит, идеям было где разгуляться, и в итоге они могли бы нанести немалый ущерб. Сама Гленда обычно читала в конёбусе один из своих дешёвых романов, завёрнутый в бумажную обложку из «Таймс». Он читала так, как едят кошки: украдкой, чтобы никто не заметил.

Пока лошади неторопливо брели в сторону района Сестричек Долли, Гленда вынула из сумки футбольный шарф и рассеянно обмотала его вокруг запястья. Лично она ненавидела футбол, однако в их районе было очень важно не выделяться, быть как все. Излишняя оригинальность, особенно сразу после очередного важного матча, была просто опасна для здоровья. В своём районе важно носить правильные цвета. Приспосабливаться.

По какой-то причине эта мысль немедленно навела её на размышления об Ореххе. Какой он странный. На вид страшноватый, но очень опрятный. Он пах мылом и страшно нервничал, кажется. Что-то в нём такое было…

Атмосфера в Необщей Комнате стала ледяной, словно талые воды.

– Вы хотите сказать, мистер Тупс, что мы должны прилюдно вступить в игру с грубиянами, хамами и деревенщиной? – сурово вопросил профессор Бесконечных Исследований. – Это совершенно невозможно!

– Да, маловероятно. Но ничего невозможного, – устало возразил Думмер.

– Абсолютно невозможно! – заявил Старший Спорщик, кивая профессору. – Мы не станем пихаться с отребьем из канав!

– Мой дедушка забил два гола в матче против Дурнелла, – негромко и сухо заметил Чудакулли. – В те дни большинство игроков никогда не забивали и одного. Максимальное количество голов, забитое человеком за всю его жизнь, не превышает четырёх. Рекорд принадлежит Дэйву Вроде, разумеется.

По комнате прошла лёгкая рябь поспешного пересмотра воззрений и принципов.

– Ах, ну да, конечно, тогда были другие времена, – сладким, словно сироп, голосом пробормотал Старший Спорщик. – Я уверен, что даже респектабельные ремесленники порой принимали участие в этой забаве.

– Не очень-то им было забавно, когда они натыкались на Дедулю, – сказал Чудакулли со слабой улыбкой. – Он был профессиональным боксёром, дрался за деньги. Если в кабаке случалась крупная драка, сразу же посылали за ним. Разумеется, драка тут же становилась ещё более крупной, однако происходила в основном уже на улице.

– Он вышвыривал людей из зданий?

– О, да. Справедливости ради надо добавить, что почти всегда с первого этажа и не забыв предварительно распахнуть окно. Очень деликатный человек был, насколько я знаю. Зарабатывал производством музыкальных шкатулок и даже получил за них несколько наград. Совершенный трезвенник, знаете ли, и к тому же религиозный. Драки были просто подработкой. Я совершенно точно знаю: он никогда не отрывал людям ничего, что нельзя было бы пришить обратно. Очень порядочный парень, как ни посмотри. К сожалению, я никогда с ним не встречался. А жаль, очень хотелось бы иметь что-нибудь на память о старичке.

Все волшебники, как один, уставились на огромные руки Чудакулли. Его кисти были размером со сковородки. Архиканцлер хрустнул костяшками пальцев. В комнате раздалось эхо.

– Значит, мистер Тупс, нам просто нужно вызвать чью-то команду на поединок и проиграть? – спросил Чудакулли.

– Верно, Архиканцлер, – подтвердил Думмер. – Просто изобразить игру.

– Но если мы проиграем, все увидят, что мы не выиграли, верно?

– Видимо, так.

– Значит, мы должны выиграть, полагаю?

– Послушайте, Наверн, это заходит уже слишком далеко, – возмутился Старший Спорщик.

– Извините? – Осведомился Чудакулли, приподняв брови. – Вы не забыли, что Архиканцлер, согласно уставу Университета, является первым среди равных?

– Разумеется.

– Прекрасно. Ну так вот, я – это он. Слово первый тут главное, полагаю. Что вы там царапаете в блокноте, Тупс?

– Пытаюсь вычислить, как мы сможем обойтись без наследства, Архиканцлер.

– Вот молодец! – Одобрил Старший Спорщик, с вызовом глядя на Чудакулли. – Я знал, что паниковать нет причины.

– Рад сообщить, что мы можем успешно выкрутиться, обойдясь минимальным сокращением расходов, – продолжал Думмер.

– Ну вот, – объявил Старший Спорщик, с триумфом глядя на первого среди равных, – сами видите, как всё улаживается, если не поддаваться панике.

– Ну конечно, – хладнокровно сказал Чудакулли, не отрывая пристального взгляда от Старшего Спорщика. – Мистер Тупс, не могли бы вы просветить нас, что именно означает на практике это самое "минимальное сокращение расходов"?

– Завещанное имущество помещено в траст Побольшей, – пояснил Думмер, не прекращая царапать карандашом в блокноте. – Тронуть основной капитал мы не имеем права, однако благодаря работе управляющих, которые весьма мудро инвестируют деньги траста, мы ежегодно получаем приличную сумму. Эти деньги покрывают… извините за неточность оценки… примерно восемьдесят четыре, запятая, четыре процента наших расходов на еду.

Он терпеливо подождал, пока уляжется шум. Просто удивительно, как долго некоторые люди способны спорить с очевидными цифрами, используя в качестве аргумента всего лишь "тут наверняка какая-то ошибка".

– Уверен, что Казначей не согласится с вашими выкладками, – кисло заметил Старший Спорщик.

– Так и есть, – согласился Думмер. – Он рассматривает десятичную запятую как досадное недоразумение.

Волшебники посмотрели друг на друга.

– А кто же тогда управляет нашими финансами? – поинтересовался Чудакулли.

– С прошлого месяца? Я, – объявил Думмер, – но я буду счастлив передать ответственность любому желающему.

Это сработало. Как и всегда, к сожалению.

– Ну, раз так, – нарушив гробовое молчание продолжил Думмер, – двинемся далее. С помощью таблиц калорийности я составил программу, которая обеспечит нас как минимум тремя питательными трапезами в день…

Старший Спорщик нахмурился.

– Три трапезы? Три трапезы?! Да кто же согласится на такое?

– Тот, кто не может позволить себе девять, – отрезал Думмер. – Мы восполним недостачу денег, сосредоточившись на полезной для здоровья диете из каш и свежих овощей. Это позволит нам сохранить сырную тарелку, ограничившись, правда, выбором из трёх сортов сыра.

– Три сыра это не выбор, это епитимья какая-то! – возмутился преподаватель Новейших Рун.

– Или мы можем сыграть в футбол, джентльмены! – заявил Чудакулли, весело хлопнув в ладоши. – Одна игра. И всё. Что вас так смущает?

– Ну, может, отпечаток чужого подкованного ботинка на лице? – предположил профессор Бесконечных Исследований. – Нас могут затоптать!

– В крайнем случае, мы поищем игроков в корпусах для студентов, – сказал Чудакулли. – Хотя «гробницы» будет, пожалуй, более подходящим словом.

Архиканцлер откинулся в кресле.

– Что делает волшебника волшебником, джентльмены? Знание магии? Разумеется, однако, если между нами, изучить её, в общем, несложно. В магии нет ничего особенно магического, честно говоря. Господи, она даже ведьмам под силу. Знатока магии делает волшебником особый склад ума, который позволяет глубоко проникать в суть вещей, отслеживать прихотливые извивы судьбы человечества и так далее, и тому подобное. Короче говоря, волшебник должен быть человеком, который понимает, что гарантированная степень бакалавра стОит того, чтобы время от времени пересчитывать зубами булыжники мостовой.

– Вы серьёзно предлагаете нам променять учёные занятия на банальные физические упражнения? – возмутился профессор Бесконечных Исследований.

– Разумеется, нет! Я серьёзно предлагаю вам променять учёные занятия на экстремальные физические упражнения! Позвольте напомнить, что лично я пять лет выступал в университетской команде по бегу с лодками через Анк и даже выиграл Коричневый кубок.

– И какой вам был с этого прок?

– На двери моего кабинета значится «Архиканцлер». Помните, почему? Потому что тогда Совет Университета весьма разумно решил: настало время обзавестись руководителем, который не идиот, не безумец и не мертвец. Конечно, весьма необычные требования к кандидату на должность Архиканцлера, однако мне нравится думать, что приобретённые в ходе спортивных соревнований навыки, такие как лидерство, тактика и изобретательное жульничество, помогли мне поддерживать себя в хорошей форме. В итоге, за мои грехи, (которые я не могу припомнить, хотя они наверняка были крайне тяжкими), я возглавил шорт-лист кандидатов, состоявший из одного человека. Как вы сказали, всего три сыра?

– Да, Архиканцлер.

– Просто проверял на всякий случай. – Чудакулли наклонился вперёд. – Джентльмены, завтра… точнее, уже сегодня утром, я собираюсь известить Ветинари, что Университет снова начинает играть в футбол. Это задача досталась мне, потому что я первый среди равных. Если кто-то из вас желает самостоятельно попытать счастья в Продолговатом кабинете, вам достаточно лишь объявить об этом.

– Он что-то заподозрит, – предупредил профессор Бесконечных Исследований.

– Он подозревает всё и вся. Вот почему он до сих пор Патриций, – Чудакулли поднялся на ноги. – Объявляю совеща… то есть, продолжительный ночной перекус закрытым! А вас, мистер Тупс, я попрошу пройти со мной!

Прижимая к груди книги, Думмер поспешил за Архиканцлером. Мастер Традиций был рад предлогу покинуть Необщую Комнату прежде чем другие волшебники набросятся на него. Никто не любит гонца, который доставил плохие вести, тем более, если он доставил их на пустой тарелке.

– Архиканцлер, я… – начал он, но Чудакулли прижал палец к губам.

После секундной тишины раздались негромкие звуки потасовки, как будто волшебники молча тузили друг друга.

– Вот молодцы, – прокомментировал Чудакулли, пускаясь в путь по коридору. – Мне было интересно, сколько времени им понадобится, чтобы осознать: возможно, они в последний раз видят полную тележку еды. Я почти поддался искушению подождать ещё и посмотреть, как они выходят из комнаты, хромая и в разодранных одеждах.

Думмер уставился на него.

– Вы что, развлекаетесь так, Архиканцлер?

– Господи, нет! – воскликнул Архиканцлер, но его глаза сияли. – Как вы могли подумать? Кроме того, вскоре мне предстоит сообщить Хавелоку Ветинари, что мы намерены нанести ему личное оскорбление. Толпа топчущих друг друга невежд, это ерунда. Но вряд ли он будет рад услышать, что мы намерены присоединиться.

– Разумеется, сэр. Гм, тут есть еще один мелкий вопрос, такая небольшая загадка, если вы не против… Кто такой Орехх?

Думмеру показалось, что последовавшая пауза была чуть длиннее, чем необходимо.

– Орехх…?

– Он работает в свечном подвале, сэр.

– Откуда вы это узнали, Тупс?

– Я подписываю зарплатные ведомости, сэр. Свечила сообщил, что Орехх просто объявился однажды вечером с ордером на руках, в котором предписывалось принять его на работу с минимальной зарплатой.

– И что?

– Это всё что мне известно, сэр, да и то потому, что я не поленился спросить Смимса. Смимс сказал, он хороший парнишка, хотя и странный немного.

– Ну, значит он приспособится. Собственно, мы и хотели посмотреть, как он приспособится.

– Да, сэр, никаких проблем. Просто он гоблин, сэр, а у нас в городе сложилась вроде как традиция… Обычно, когда появляется представитель новой расы, он начинает приспосабливаться в Страже…

Чудакулли громко прокашлялся.

– Проблема со стражей, Тупс, состоит в том, что они задают слишком много вопросов. Давайте не будем уподобляться им. – Он взглянул на Думмера и, кажется, принял какое-то решение. – Вы знаете, у вас ведь блестящее будущее в НУ, Тупс.

– Да, сэр, – мрачно подтвердил Думмер.

– Ввиду вышесказанного, настоятельно советую вам забыть о мистере Ореххе.

– Извините, Архиканцлер, но так дело не пойдёт!

Чудакулли слегка отшатнулся, словно его внезапно атаковала совершенно безразличная (до этого момента) овца.

Думмер бросился в бой, как человек, внезапно сиганувший с утёса и которому остаётся лишь надеяться, что законы гравитации внезапно прекратят действовать.

– Я занимаю в университете двенадцать различных должностей, – заявил он. – Делаю всю бумажную работу и все вычисления. Фактически, я делаю всё, что требует хотя бы крохи усилий и ответственности! И продолжаю работать, хотя университет Бразенек предлагал мне должность Казначея! И штат! В смысле, подчинённых, а не кусок страны. Теперь скажите! Вы… Мне… Доверяете? Что такого важного в этом Ореххе?

– Ублюдок хотел переманить вас? – взвился Чудакулли. – О, неблагодарный Декан! Что за змею пригрел я на груди! Есть ли такая подлость, которую он не совершил?! Сколько он вам предло…

– Я не спрашивал, – тихо ответил Думмер.

Последовало минутное молчание, а потом Чудакулли пару раз хлопнул его по плечу.

– Проблема с мистером Ореххом состоит в том, что люди хотят убить его.

– Какие люди?

Чудакулли заглянул Думмеру в глаза. Губы Архиканцлера шевелились. Он посмотрел вверх, а потом вниз, словно человек, совершающий в уме сложные вычисления. Пожал плечами.

– Кажется, вообще все, – сказал он, наконец.

– Пожалуйста, возьми ещё немного этого чудесного яблочного пирога, – почти умолял Орехх.

– Гленда дала пирог тебе, – улыбнулся Трев. – Если я его съем, она потом меня живьём сожрёт!

– Но вы же мой друг, мистер Трев, – возразил Орехх. – А поскольку пирог тоже мой, я имею право сам решать, кого угостить.

– Не, – отмахнулся Трев. – Впрочем, есть небольшая услуга, которую ты мог бы оказать мне. Мне, такому чуткому и щедрому боссу, который позволяет тебе работать сколько влезет.

– Да, мистер Трев?

– Гленда вернётся на кухню где-то в полдень. Чесгря, она ваще почти не уходит оттуда. Я хочу, чтобы ты сходил на к ней и спросил, как зовут девушку, которую мы повстречали прошлой ночью.

– Ту, которая кричала на вас, мистер Трев?

– Именно ту самую, – подтвердил Трев.

– Конечно, я помогу вам, – согласился Орехх. – Однако я не понимаю, отчего вы не спросите Гленду сами? Она же вас занет?

Трев снова улыбнулся.

– Ага, знает. Именно поэтому и не ответит. Насколько я могу судить, а судья из меня хоть куда, она будет рада узнать тебя поближе. Никогда прежде не встречал леди с такой страстью жалеть других людей.

– Во мне нечего особенно знать, – пробормотал Орехх.

Трев устремил на него долгий задумчивый взгляд. Орехх, наоборот, не поднимал глаз от своих свечей. Трев не встречал никого, кто умел бы так сосредотаченно трудиться. Все остальные обитатели свечного подвала тоже были немного странными, иначе они здесь и не оказались бы. Однако маленький тёмно-серый человечек был странен с каким-то противоположным знаком.

– Знаешь что, надо бы тебе побольше гулять, мистер Прорехх.

– О, вряд ли мне это понравится, – заявил Орехх. – И позвольте напомнить, что моя фамилия произносится без «Про», спасибо.

– На футбол зырил когда-нить?

– Нет, мистер Трев.

– Тогда пойдёшь со мной на завтрашний матч. Конечно, я не игрок, но матч всегда смотрю, если удаётся, – объявил Трев. – Кажись, обойдётся без поножовщины. Сезон ещё не начался, все только разминаются.

– Очень любезно с вашей стороны, но я…

– Слышь, приду за тобой в час.

– Но меня же увидят люди! – в отчаянии возопил Орехх.

Но в голове он уже слышал голос её светлости, спокойный и хладнокровный, как всегда: "Не выделяйся. Стань частью толпы".

– Не, не увидят. Уж поверь, – пообещал Трев. – Я всё улажу. Лопай свой пирог. Я пошёл.

Он вынул из кармана свою любимую банку, швырнул её в воздух, пнул несколько раз, так что она закрутилась и засверкала, словно какое-то небесное тело, а потом изо всех сил наподдал ей ногой, в результате чего да пенбанкана понеслась вперёд и с грохотом исчезла в соседней комнате, расположенной на несколько футов выше свечного подвала. Вопреки всем ожиданиям, там она, кажется, сама по себе остановилась, немного покрутилась на месте, а потом, к изумлению Орехха, ещё быстрее понеслась назад.

Трев непринужденно поймал её и сунул обратно в карман.

– Как у вас получается, мистер Трев? – спросил потрясённый Орехх.

– Сам не в курсе, – признался Трев. – Меня всегда удивляло, отчего другие так не могут. Всё дело в правильном вращении. Легче лёгкого. Увидимся завтра, окей? И не забудь узнать насчёт имени.

Конёбусы перемещались не быстрее пешехода, однако идти приходилось не тебе, плюс удобные сиденья, крыша над головой, и охранник с большим топором. Как ни крути, в холодный предутренний час лучшего транспорта за два пенса не сыскать. Гленда и Джульетта сидели рядом, плавно покачиваясь в такт с конёбусом и погрузившись в собственные мысли. Точнее, Гленда погрузилась; Джульетта потонула бы и в половинке мысли, буде таковая заведётся у неё в голове.

Зато Гленда просто мастерски научилась угадывать, когда Джульетта собирается заговорить. Она стала словно моряк, который заранее чует перемену ветра. Первыми всегда появлялись малозаметные признаки, как будто мыслям, прежде чем удастся сделать что-либо ещё, требовалось прогреть и раскрутить этот прекрасный мозг.

– Кто был тот парень, который приходил просить жаркое? – небрежно, как ей казалось, спросила Джульетта; точнее, ей казалось бы, что небрежно, знай она сложное слово «небрежно».

– Тревор Вроде, – ответила Гленда. – И тебе не захочется иметь с ним дел, уж поверь.

– Почему нет?

– Потому что он за Дурнелл! Воображает себя Лицом команды, к тому же. Его отец – Громила Дэйв Вроде! Твой отец просто с ума сойдёт, если узнает, что ты хотя бы словом перемолвилась с Тревом.

– У него очень милая улыбка, – сказала Джульетта с такой тоской в голосе, что Гленда мгновенно встревожилась.

– Он шалопай, – твёрдо заявила она. – Пристаёт ко всем подряд. И не умеет держать свои руки при себе.

– А ты откуда знаешь? – спросила Джульетта.

Да, ещё одна проблема с Джульеттой. Порой казалось, что межу этих прекрасных ушей почти совсем отсутствует мозговая активность, но вдруг прямо тебе в лицо выскакивает вот такой пренеприятный вопрос.

– Знаешь что, надо бы тебе научиться говорить покрасивее, – заявила Гленда, пытаясь сменить тему. – С твоей внешностью ты запросто смогла бы подцепить мужа, которого интересует ещё что-то, кроме пива и футбола. Просто выражайся чуть более изящно, а? Ты не должна говорить, словно какая-то…

– Где денежка моя, прекрасная леди?

Они подняли взгляды и увидели охранника, который остановился рядом, почти совсем не угрожающе помахивая топором. Честно говоря, особенно высоко поднимать взгляды не пришлось; обладатель топора был весьма низкого роста.

Гленда осторожно отодвинула лезвие в сторону.

– Не надо им тут размахивать, Роджер, – заявила она. – Это не слишком впечатляет.

– Ох, простите, мисс Гленда, – ответил гном, чьё лицо (по крайней мере, видимая из-за бороды часть лица) покраснело от смущения. – Долгая смена, вот и не признал. С вас четыре пенса, леди. Извините за топор, просто некоторые пассажиры повадились спрыгивать, не заплатив.

– Лучше бы ему вернуться туда, откуда он явился, – брякнула Джульетта, когда охранник отошёл в дальний конец конёбуса.

Гленда решила не спорить. Насколько она знала, её подруга не думала сама, а просто повторяла то, что услышала от других. Вплоть до сегодняшнего дня, по крайней мере. Но потом всё-таки не сдержалась:

– Скорее всего, он явился с улицы Паточной Шахты. Этот гном рождён в нашем городе.

– Значит, он болеет за Шахтёров? Могло быть и хуже.

– Не думаю, что гномы слишком уж любят футбол.

– Нельзя быть настоящим морпоркцем, если не болеешь за свою команду, – ещё один образчик замшелой "народной мудрости" от Джульетты.

На этот раз Гленда смолчала. Спорить с подругой было всё равно что пинать туман. Кроме того, лошади уже трудолюбиво шагали по нужной улице. Девушки сошли прямо около своих домов.

Дверь дома Джульетты была покрыта остатками многочисленных слоёв краски, точнее, пузырями и миниатюрными горными системами, в которые за множество лет превратились многочисленные слои краски. Самой дешёвой, разумеется. В конце концов, приходится выбирать: краска или пиво, а ты ведь не можешь пить краску, если ты, конечно, не мистер Джонсон из дома четырнадцать, который, похоже, хлещет краску постоянно.

– Слушай, я не стану рассказывать твоему отцу, что ты сегодня задержалась, – сказала Гленда, – но завтра жду тебя вовремя, поняла?

– Да, Гленда, – смиренно ответила Джульетта.

– И забудь про Тревора Вроде.

– Да, Гленда. – Снова кроткий ответ, но Гленда распознала этот блеск глаз. Такой она однажды уже видела. В зеркале.

Размышлять об этом не было времени – пора готовить завтрак для вдовы Овсянки, бедняжка почти не выходит из дому в последнее время. Надо развлечь старушку, переделать всю работу по дому, и, уже с рассветом, отправиться спать.

Проваливаясь в сон, Гленда подумала: "Говорят, гоблины кур воруют? Он, по-моему, совсем не такой…"

В полдевятого её разбудил брошенный в окно камешек. Сосед хотел, чтобы она взглянула на его отца, который вроде бы был «нездоров». Здравствуй, новый день. За всю свою жизнь Гленда не купила ни одного будильника.

Почему люди так много спят? Этот вопрос мучал Орехха уже давно. Ночью ему было скучно.

Когда он жил в замке, в Убервальде, в тёмное время суток всегда было с кем поговорить. Её светлость днём вообще не показывалась, поэтому по ночам у её дверей всегда толпились посетители. Конечно, Орехху было запрещено появляться перед ними, зато он знал все коридоры в замке и все секретные глазкИ в стенах. Кого он только не видел! Изящных ночных джентльменов в чёрных одеждах и гномов в железных доспехах, блестевших, словно золото (позднее, в своём подвале, пропахшем солью и грозами, Игорь показал Орехху, как достигается такой блеск). А ещё были тролли, немного более отёсанные, чем те, от кого он привык удирать, когда жил в лесу. Особенно запомнился тролль, сиявший, словно бриллиант. (Его кожа из живого алмаза, пояснил потом Игорь). Одного этого факта оказалось достаточно, чтобы навеки сохранить тролля в памяти Орехха, но было кое-что ещё. Однажды, сидя за большим столом с другими троллями и гномами, алмазный тролль заметил Орехха, следившего за встречей через крошечное отверстие на другом конце комнаты. Конечно, заметил, Орехх не сомневался в этом. Пришлось так стремительно отпрыгнуть от шпионского глазка, что Орехх стукнулся затылком о противоположную стену комнаты.

Подрастая, он изучил все подвалы и мастерские замка её светлости.

Ходи куда хочешь, беседуй, с кем хочешь. Задавай любые вопросы, тебе ответят. Если захочешь чему-то научиться, тебя научат. Используй библиотеку. Читай любые книги.

Славные были деньки. Куда бы он ни пришёл, мастеровые прерывали работу, чтобы показать ему, как строгать, вырезать, отливать формы, зачищать, плавить металл и ковать подковы. Но не как подковывать лошадей, потому что те начинали сходить с ума, стоило ему зайти в конюшню. Однажды жеребец даже выбил пару кирпичей из задней стенки своего стойла.

Он вспомнил день, когда пришёл в библиотеку, где мисс Здравопут показала ему книгу о запахах. Он прочёл её так быстро, что глаза, казалось, оставляли следы на страницах. Уж в библиотеке-то он точно оставил след в виде стопки из двадцати двух томов "Руководства по Запахам" за авторством Завтрака, оставленных на длинном столе, за ними последовал Носиковский "Вестник Конного Спорта", а потом, пробравшись сквозь историческую секцию, Орехх погрузился в фольклор. Мисс Здравопут бдила, скользя за ним вдоль полок при помощи библиотечной лесенки на колёсиках.

Она следила за ним с чувством глубокого удовлетворения. Когда юный гоблин появился в замке, он едва умел читать, а теперь Орехх глотал книги, словно боксёр, который готовится к главной битве своей жизни. С чем именно он собирался сразиться, мисс Здравопут не знала, а её светлость, как всегда, не снизошла до объяснения. Он мог всю ночь просидеть над заинтересовавшей его книгой, обложившись словарями и неустанно сражаясь с собственным невежеством.

Явившись на работу утром, она частенько находила его со словарём Гномьего языка в руках, и с экземпляром какой-нибудь "Речи Троллей" на пюпитре.

"Так учиться неправильно, – говорила она сама себе. – Знания не улягутся у него в голове. Нельзя просто воткнуть их себе в мозг. Информацию необходимо усваивать постепенно. Недостаточно только знать, необходимо понимать".

Однажды она рассказала о своих сомнениях кузнецу Фасселю, который ответил:

– Послушайте мисс, он явился ко мне вчера и заявил, что раньше наблюдал за работой кузнецов, и нельзя ли ему теперь попробовать самому? Ну, вы же знаете, какие приказы отдала её светлость, так что я показал ему, где лежат молот и щипцы, и он воспользовался ими как… молотом и щипцами! Взял и сделал отличный нож, действительно неплохой. Он в самом деле мастеровит. Прям так и вижу, как его мозги соображают то и это. Вы прежде встречали гоблинов?

– Интересно, что вы спросили, – заметила она. – В нашем каталоге числятся "Пять часов шестнадцать минут среди гоблинов Дальнего Убервальда" за авторством Дж. П. Спотыкуна, но я так и не смогла разыскать эту книгу. А жаль, она бесценна.

– Пять часов шестнадцать минут не слишком-то долго, – заметил кузнец.

– Вам так кажется? Во время своей лекции в Анк-Морпоркском Обществе Вторгателей [6]6
  Исходно называлось «Общество Исследователей», однако лорд Ветинари настоятельно указал, что большинство мест, «открытых» членами общества, уже были к тому моменту густо населены аборигенами, которые упорно пытались продать чужакам питательных змей.


[Закрыть]мистер Спотыкун пояснил, что это было ровно на пять часов дольше, чем лично ему хотелось бы, – пояснила мисс Здравопут. – Размеры гоблинов варьируют от неприятно большого до отвратительно малого, их культура находится примерно на уровне йогурта, а большую часть свободного времени они проводят, пытаясь схватить себя за нос и постоянно промахиваясь. Полные ничтожества, по его словам. Эта речь вызвала много споров. Предполагается, что антропологи должны быть более беспристрастными.

– Неужели молодой Орехх – один из этих тупиц?

– Вот и мне странно. Вы видели его вчера? Что-то в нём пугает лошадей. Что же он сделал? Пошёл в библиотеку и нашёл книги о Лошадином Слове. На самом деле, было целое секретное общество, члены которого знали, как смешать специальное масло, запах которого заставлял лошадей подчиняться. Потом Орехх потратил целый день в подвале Игоря, где варил бог знает какие зелья, а сегодня утром спокойно проскакал по двору! Лошадь была не слишком счастлива, но она подчинилась.

– Удивительно, как его уродливая маленькая голова до сих пор не взорвалась, – заметил Фассель.

– Ха! – с горечью откликнулась мисс Здравопут. – Вам недолго осталось ждать, он недавно открыл для себя Бонкскую школу.

– Это что такое?

– Не что, а кто. Философы. То есть, называются философами, но…

– А, эти, неприличные, – обрадовался Фассель.

– Ну, я бы не сказала, что неприличные, – заметила мисс Здравопут, и это была чистая правда. Благовоспитанная библиотекарша не должна употреблять подобные слова в присутствии кузнеца, особенно если тот широко улыбается. – Лучше скажем, «неделикатные», ладно?

В молоте и наковальне нет решительно ничего деликатного, поэтому кузнец без стеснения продолжил:

– Те самые, кто утверждает, что когда леди не хватает мужского внимания, сигара начинает казаться …

– Состоять в группе бонкских философов – возмутительное членство…

– Ага, как раз нечто в этом роде, – кузнец явно наслаждался беседой. – И её светлость дозволяет Орехху читать всё это?

– Не просто дозволяет, а, фактически, настаивает. О чём она только думает?

"И о чём думает Орехх, если на то пошло", – мысленно добавила она.

Нельзя делать слишком много свечей, объяснял Трев. Подведёшь всех остальных. Остроконечные шляпы могут решить, что им не нужны другие оплывальщики. Орехх признал, что так оно и есть. Что тогда станет с Безлицом, Цементом и Плаксой Макко? Им некуда больше идти. Они привыкли жить в простом мире, и обычная жизнь просто собьёт их с ног.

В свободное время он пытался занять себя, исследуя соседние подвалы, но по ночам там происходит мало интересного, зато другие люди начинают коситься с подозрением. Её светлость не имеет здесь власти. С другой стороны, волшебники весьма небрежны, и никто за ними не прибирает, поэтому в его распоряжении оказалась масса позабытых и заброшенных мастерских. Для парня с прекрасным ночным зрением – настоящее подземное королевство, полное чудес. Он уже видел светящихся ложечных муравьёв, тащивших куда-то вилку, а также, к своему удивлению, обнаружил редкого домового хищника – Необщего Пожирателя Носков. Ещё какие-то твари жили в лабиринте труб под потолком, они периодически кричали "Ак! Ак!" Кто знает, что за странные чудовища свили там свои гнёзда?