Текст книги "Исчадие Света"
Автор книги: Терри Брукс
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 25 страниц)
Бек не мог вымолвить ни слова. Он только молча смотрел и безуспешно пытался представить себе состояние Трулза Рока. Оборотень грустно улыбнулся:
– Смотреть на меня оказалось не слишком просто, не так ли, малыш? Очень жаль. Но я таков, каким ты видишь меня. Я обладаю силой и мощью. У меня есть внешность. Но я не могу плавно менять ее, как все настоящие оборотни. Я не могу сам себя обманывать. Вот почему я живу отдельно от всех и всегда был одиночкой. Никто не выдержит такого соседства.
Трулз Рок шагнул вперед, и Бек непроизвольно отпрянул, увидев, как зашевелились части тела, открывая взгляду кости, частицы тканей и кровеносные сосуды вперемешку с фрагментами воздуха и воды, света и тени. Один глаз появился в глазнице и снова исчез. Зубы сверкнули белизной из наполовину сгнившей челюсти. На руках показались кончики костей пальцев и сухожилия. Волосы и кожа виднелись неровными, рваными лоскутами. Казалось, все это вот–вот рассыплется на части, но все это были частицы постоянно меняющегося тела.
Оборотень отвернулся и рассмеялся, в его голосе прозвучала такая ярость, что Бек задрожал.
– Ты был прав, парень. Я действительно чудовище. Теперь ты доволен?
Трулз Рок сделал несколько шагов в сторону леса, но Бек опередил его и схватил за руку, крепко держа странную смесь обломков костей и фрагментов тканей.
– Это только твои слова, – заговорил Бек. – Твое лицо – это еще не ты. Ты можешь появиться в облике чудовища, но это не настоящий твой образ. Ты мой друг. Ты не раз спасал меня от смерти. Но ты не доверил мне правду о самом себе. Ты скрывал истину из опасений, что никто тебе не поверит. Я предпочитаю знать о тебе пусть ужасную, но правду.
– Это всего лишь слова, – пробормотал оборотень, но не отнял руки.
– Это правда, Трулз Рок. Я знаю, ты себя ненавидишь. Ты ненавидишь свою внешность и считаешь, что все будут так же относиться к тебе, если ты откроешь свой облик. Но иногда, с близкими тебе людьми, ты должен открывать даже самые ужасные свои черты. Ты должен верить, что это не имеет значения. Я никогда не смогу упрекнуть тебя за твою внешность. Твоя истинная сущность – вот что имеет значение, а это спрятано гораздо глубже. Оборотни, живущие в горах, знают это. Они спрашивали, как я к тебе отношусь, они хотели узнать, что ты значишь для меня. Существует ли дружба между нами и насколько она глубока? Как я отношусь к твоему присутствию в нашем мире? Смогу ли я пожертвовать ради тебя жизнью? Я отвечал им, не думая о твоей внешности, я думал о тебе самом.
– Так чего ты добился, заставив меня открыть мой облик? Для чего ты все это затеял? – В голосе оборотня звучали нотки горечи и подозрительности. – Истина в данном случае ни к чему.
Бек крепче сжал руку Трулза Рока и придвинулся поближе.
– Разве ты не понял? Истина всегда необходима. Оборотни дали тебе еще один шанс, спасая от каулла. Ты должен предоставить такой же шанс Грайан. Все вокруг считают ее чудовищем. Но никто не видит ее истинной сущности. Надо, чтобы кто–то помог ей самой постичь эту истину. Кто–то должен помочь ей разорвать паутину лжи. Необходимо, чтобы кто–нибудь верил в нее, в то, что она совсем не та, какой видят ее окружающие. Кто–то должен поговорить с ней. И, кроме нас с тобой, никто не может сделать это. Мы ее последняя надежда.
Бек замолк, и глубокая тишина повисла над поляной. Казалось, время и пространство замерли. Юноша и оборотень – человек и нечто иное – стояли в темноте лицом к лицу. Весь воздух исчез из этого мира, оставив его опустошенным и лишенным дыхания. Бек не знал, что еще он может сказать или сделать. Он не мог позволить Трулзу Року уйти и продолжал держать его за руку, как бы стараясь передать свою убежденность.
– Мы с тобой, – задумчиво повторил оборотень непривычно мягким голосом. – Но в основном именно ты.
Трулз Рок внезапно вырвался из рук мальчика, не дав ему возможности остановить его, нагнулся за своей накидкой и натянул ее, превратившись снова в темного, безликого ночного призрака. Под темным плащом исчезли все дрожащие и постоянно меняющиеся частицы тела.
– Друид правильно поступил, выбрав именно тебя, – сказал Трулз Рок.
Бек почувствовал некоторую надежду.
– У меня есть план.
– А когда у тебя его не было? – усмехнулся Трулз Рок. – Ты во всех отношениях достойный соперник своей сестре. Идем. Я ничего не обещаю по отношению к ней. Попробуй еще переубедить меня, тогда посмотрим. Но нам нельзя больше задерживаться. Скоро здесь появятся мвеллреты, да и руины ждут нас. Страннику нужна наша помощь.
– Но выслушай меня…
– Потом, – прервал его оборотень. – Сейчас ты должен выслушать меня. – Голос Трулза Рока стал неожиданно суровым. – Никогда не говори о том, что здесь произошло. Ни мне, ни кому–то еще. Никогда. С этим покончено.
Трулз Рок повернулся и пошел прочь. Бек старался не отставать от него.
ГЛАВА 26
– Пора, – негромко произнес Квентин.
Тамис неторопливо, без всяких признаков беспокойства отошла от горца, словно появившийся монстр был просто одним из многих окружающих предметов, не представляющим особого интереса. Она осторожно прошла вправо и немного вперед, остановившись на заранее обусловленном месте. Оба застыли неподвижно, ожидая, пока ронк не обратит внимание именно на нее. Стоять и наблюдать было очень трудно, но Тамис продолжала оставаться как раз за небольшим клочком земли, покрытым обломками веток и пучками травы. Опытный глаз мог предположить там хорошо замаскированную ловушку. Но настоящая западня находилась в другом месте.
Квентин не двигался, хотя ронк уже повернулся к Тамис. Монстр некоторое время стоял неподвижно, наблюдая за ней, потом резко бросился вперед. Тамис подняла меч и пригнулась к земле. Квентин выждал еще момент и тоже шагнул вперед, подняв сверкнувший в сумеречном свете меч Ли. В то же мгновение он ощутил волну магической силы, пробежавшую от лезвия по его руке. Искрометный поток, одновременно горький и приятный, заполнил его тело. Придал ему ощущение неограниченной власти. Квентин чувствовал невероятную ясность ума и силу жизни. И стремился воспользоваться этой силой, независимо от стоящей перед ним цели.
Ронк вышел из–за деревьев и неуклонно, целеустремленно пошел к Тамис. Она упорно стояла на месте, не уступая, не двигаясь, только бормоча что–то себе под нос, хотя Квентин не мог расслышать ни слова. Ее поведение не соответствовало первоначальному плану. Они договорились, что Тамис уступит дорогу ронку и будет держаться на приличном расстоянии, если их уловка не сработает, как, по–видимому, и случилось. Квентин прошел вперед еще несколько шагов и остановился на самом краю ловушки, насколько он мог судить в сгустившейся темноте. При этом он ощутил новый всплеск волшебной силы, требующей выхода в схватке.
Внезапно ронк повернулся в его сторону. От неожиданности у Квентина перехватило дыхание, и поток волшебных сил едва не покинул его. В одно мгновение все изменилось. Ронк стремительно приближался, не оставляя Квентину времени подготовиться к бою. Он несся через поляну с такой скоростью, какой Квентин в прошлых стычках еще ни разу еще не замечал. Блеск меча в человеческой руке чудовища соперничал с блеском металла искусственной конечности.
Тамис была слишком далеко, чтобы помочь. Действуй!
В последний момент Квентин очнулся и бросился в сторону. Оружие ронка рассекло воздух так близко, что горец ощутил на лице холодок ветра, рожденного клинком. Он отскочил на шесть шагов влево, оставив себе некоторое свободное пространство, развернулся лицом к врагу и принял боевую стойку. Ронк был уже совсем рядом. Из–под защитного шлема внезапно проступили отчетливо узнаваемые черты лица Арда Патринеля.
«Не смотри, – приказал себе Квентин. – Не давай воли чувствам».
Тамис бежала прямо к ним, уступив импульсивному стремлению помочь товарищу, оказавшемуся в беде. Квентин быстро увернулся вправо от натиска противника, слыша сквозь топот ронка металлический скрип его механизмов. Он едва избежал сокрушительного удара, а ронк по инерции устремился прямо к заготовленной для него ловушке. Под тяжестью металла покров рухнул вниз дождем веток, земли и травы. В следующее мгновение ронк бесследно исчез в яме. Квентин услышал удар о дно ловушки, потом все стихло.
Тяжело дыша, подбежала Тамис, ее глаза от волнения ярко блестели.
– Это оказалось не так уж трудно, – сказала она, еще не до конца поверив в удачу.
«Нет, – подумал Квентин, – это было трудно». Он осторожно подвинулся к краю ямы и заглянул внутрь. Но в лесу было так темно, что он ничего не увидел.
– Надо зажечь факел, – предложил горец.
Тамис отошла в сторону, собрала охапку сухих веток, завернула их в обрывки ткани, оставшиеся на краю ямы, и высекла огонь. В это время Квентин впервые услышал какие–то звуки, донесшиеся снизу.
– Поторопись, – прошептал он, стараясь не потерять самообладание.
Они сумели заманить ронка в ловушку, но не убили его. Одного падения было недостаточно. Требовалось нечто большее даже для того, чтобы лишить его способности двигаться. Квентин нетерпеливо ожидал возвращения Тамис. Получив факел, он наклонился над краем ловушки. Пламя осветило отвесные стены ямы до самого дна, где на глубине около пятнадцати футов находился ронк. Можно было рассмотреть даже его покрытое пылью тело. Он был покорежен и поцарапан, но все еще действовал. Ни падение с такой высоты, ни острые колья, вбитые ринджи на дне ямы, не смогли окончательно остановить ронка. Он тянулся вверх, хватался за торчащие из стен корни, вгрызался в землю, изо всех сил стараясь выбраться из ловушки.
Квентин Ли и Тамис старались помешать ему с упорством и неистовством, граничащим с безумием. Они швыряли в яму все, что только попадалось под руку, – камни, ветки, комья земли и даже огромный булыжник, который с трудом подкатили к краю ловушки. Несколько снарядов достигли цели, но каждый раз ронк поднимался и снова неутомимо тянулся вверх.
Они снова прибегли к помощи огня: поджигали сухие ветки и бросали их в яму. Дерево разгоралось так быстро, что ронк не успевал потушить пламя. На некоторое время ловушка превратилась в ад, металлические части корпуса, отражавшие огонь, сами казались языками пламени. Среди бушующего огня ронк пытался защитить свою человеческую руку, уже покрывшуюся волдырями и почерневшую. Искаженное ужасом и болью лицо Арда Патринеля смотрело на них из–за прозрачного экрана шлема, и в его глазах Квентин и Тамис увидели то, что предпочли бы не видеть никогда. Горец стал торопливо подбрасывать ветки в огонь, лишь бы не видеть того, что творится внутри ловушки. Тамис плакала.
Но, в конце концов, все их усилия пропали даром. Ветви в яме постепенно прогорели и погасли. Ронк почернел от жара, но по–прежнему старался выбраться наружу.
Квентин в отчаянии отступил назад. Ринджи были лучше подготовлены к такой охоте, чем они. Надо было заранее продумать свои действия на случай поимки ронка. Они могли бы использовать численное преимущество, но охотников ринджи с ними не было. Никого не было.
– Это не помогает! – крикнула Тамис.
Не ожидая ответа, она бросилась к деревьям. На мгновение Квентин решил, что девушка оставила его и предпочла убежать. Он заглянул в яму. Там догорали последние угли, а ронк с упорством копал в стене ступени.
Но вот Тамис вернулась, таща за собой огромную сухую ветку почти восьми футов длиной.
– Мы будем каждый раз сталкивать его вниз, как только он попытается выбраться, – крикнула Тамис. – Помоги мне.
Квентин побежал ей навстречу, они вдвоем дотащили ветку до края западни и спустили вниз толстый конец, приготовившись с помощью этой дубины спихнуть ронка на дно ямы. Ворча и ругаясь, они достали своим орудием до металлического корпуса и столкнули чудовище вниз. Раз за разом Квентин и Тамис пресекали его попытки, безуспешно стараясь достать до сочленений, чтобы вывести из строя двигательный аппарат. Но каждый раз ронк поднимался и вновь карабкался наверх. Борьба продолжалась, не принося успеха ни одной из сторон. Квентин сознавал, что, в конце концов, они проиграют эту схватку, выбившись из сил, в отличие от неутомимого ронка. Чтобы победить, им необходимо было придумать способ вывести его из строя. Но на расстоянии это было невозможно, а о более близком контакте он не мог и подумать.
Но вот они допустили непоправимую ошибку. Конец ветки опустился слишком низко, и ронк, бросив меч, ухватился за него обеими руками. Вес чудовища был слишком большим, Квентину и Тамис пришлось выпустить из рук дубину. Ронк упал на дно ямы, но теперь у него в руках была готовая лестница. Подобрав меч, он стал выбираться наверх. Горец и девушка беспомощно переглянулись.
– Надо убираться отсюда, – прошептал Квентин.
– Нет! – крикнула Тамис. Покрытое пылью и потом, ее лицо исказилось от гнева и отчаяния. – Ты же обещал!
– Нам одним с ним не справиться!
– Мы должны! Тогда я сама сделаю это!
Тамис в истерике хватала комья земли и кидала в яму. Вдруг она неожиданно бросилась прочь в поисках другого орудия, чтобы не дать ронку вылезти. Квентин в ожидании замер на месте. Ронк уже показался над краем ловушки. Горец приготовился ударом меча столкнуть чудовище, как только сможет до него дотянуться. Пальцы крепче сжали рукоять меча Ли. Вновь поток волшебной силы наполнил восторгом его кровь, прояснил мысли и придал уверенности. Сияющие искры магического огня пробегали по лезвию. Квентин обернулся к яме. Ронк тоже видел проявление волшебства. В полных отчаяния глазах Арда Патринеля мелькнуло понимание происходящего.
В этот момент вернулась Тамис еще с одной веткой, намного короче и тоньше предыдущей. Увидев ее напряженное до предела лицо и почти безумный взгляд, Квентин бросился ей на помощь, и они снова попытались столкнуть ронка с края ловушки. Но их противник уже был готов к нападению. Он выхватил дубину у них из рук, не дав ни малейшего шанса на успех, и одним мощным ударом сбил с ног обоих. Квентин от неожиданности выпустил из рук оружие, и меч улетел куда–то в темноту. От удара горец покатился кубарем и чуть не задохнулся от боли в груди и ребрах. В следующее мгновение он уже вскочил на ноги и бросился на поиски меча, своей единственной надежды на победу. Меч нашелся быстро, но к тому моменту, когда Квентин схватил его, ронк уже выбрался из ямы и бросился на Тамис, неподвижно застывшую прямо у него на пути.
– Беги, Тамис! – закричал Квентин.
Но Тамис бросилась вперед с такой яростью, что ронк попятился. Она вонзила короткий меч в обгоревшую плоть оставшейся от человека руки и вцепилась в металлическую конечность, лишив его возможности пользоваться ножом и щитом.
Квентин не колебался ни секунды. С ужасом и отчаянием он выкрикнул боевой клич горцев «Ли! Ли!» и как одержимый ринулся в бой, пытаясь оттолкнуть Тамис и опрокинуть ронка. Ему не удалось ни того, ни другого. Тогда он отступил на шаг и с такой силой ударил мечом, что отсек человеческую руку ронка. Меч Тамис все еще торчал из упавшей на землю руки, алая кровь брызнула во все стороны. Гримаса боли исказила лицо Арда Патринеля, рот открылся в беззвучном крике. К своему ужасу, Квентин осознал, что эльф еще способен ощущать боль.
Ненависть к происшедшему с Патринелем вскипела с новой силой. Никто не должен переносить такие страдания. Квентин, обезумев от ярости, короткими сильными ударами бил по металлу в надежде обнаружить уязвимые точки в корпусе ронка. Тамис отпустила металлическую конечность и с криком вцепилась в шлем чудовища, пытаясь пробить его кинжалом, не обращая внимания на освободившийся нож ронка. Квентин заметил блеск лезвия, и в тот же момент с губ Тамис сорвался крик боли. Он удвоил свои усилия, сосредоточившись на металлической руке ронка. Горец бил без устали, пока не разрубил надвое механический сустав, только тогда длинный нож ронка выпал из неподвижных пальцев.
Лишенный обеих рук, ронк отступил назад, пытаясь стряхнуть с себя Тамис. Пока девушка висела, вцепившись в его голову, он никак не мог противостоять натиску горца. А Квентин тем временем воспользовался преимуществом и принялся за суставы ног. После бесконечно долгих минут ошеломляющей страшной битвы горец поразил шарнир правой лодыжки. Чудовище рухнуло на колени. Тамис тоже свалилась на землю, выпустив голову ронка. Подчиняясь волшебной силе меча Ли, Квентин продолжал неутомимо работать оружием, нанося удары по металлу. Он подчинялся властной силе магии и не чувствовал ничего, кроме неутолимой жажды продолжать смертельную битву.
Тамис после падения откатилась в сторону и только потом встала на четвереньки, не в силах даже поднять голову. Квентин возобновил атаку на сочленения ног ронка, нанося удар за ударом, пока и левая нога тоже не поддалась под натиском оружия.
Только тогда ошеломленный и измотанный до предела Квентин отступил назад. Ронк лежал перед ним на земле, все конечности его были выведены из строя, металлический корпус туловища искорежен ударами, казавшийся непробиваемым защитный экран шлема покрылся трещинами. На концах оборванных проводов мелькали голубоватые искры. Лампочки на панели, расположенной на месте грудной клетки, мерцали зловещими красными огоньками. Лишенный возможности подняться и продолжать сражение, ронк содрогался от дрожи, обрубки рук судорожно двигались. Квентин неподвижно наблюдал, ощущая, как поток магической силы постепенно покидает его. Он осмотрел себя и с удивлением отметил, что сам он совершенно невредим.
– Покончи с ним, – прохрипела Тамис, привстав на колени и обхватив себя окровавленными руками. – Вспомни свое обещание, горец!
Квентина охватили сомнения, но он покрепче сжал рукоять оружия и шагнул вперед. При его приближении глаза Патринеля открылись. Он плакал, и слезы, смешанные с кровью, отражали всю боль и ужас, охватившие эльфа. Он молил о помощи. Квентин не мог этого вынести. Еще чуть–чуть, и он сойдет с ума от ярости и отчаяния.
Горец изо всех сил взмахнул мечом. Он расколол надвое шлем ронка и продолжал наносить удар за ударом, пока лицо Арда Патринеля не превратилось в кровавое месиво. Последним ударом Квентин отделил остатки головы от туловища ронка.
Уронив меч, Квентин пошатнулся и отступил назад. Ронк лежал неподвижно, только несколько огоньков еще мигали на его груди. Но вот шевельнулся обрубок руки. Горец закричал от горя и страха, поднял оружие и бросился к ронку, снова и снова опуская меч, пока от чудовища не осталось ничего, кроме груды бесформенных обломков.
Квентин уже не мог остановиться, пока уголком глаза не заметил застывшую в ужасе Тамис. До сих пор он был полностью захвачен магической силой оружия, только случайный взгляд на лежавшую девушку напомнил ему, кто он. Осознав опасность распада личности, Квентин отбросил оружие и направился к Тамис. Он опустился на колени рядом с ней, обнял за плечи и нежно привлек к себе. Тамис подняла глаза навстречу его взгляду:
– Все кончено? Он свободен?
Квентин кивнул, не в силах говорить. Рубашка Тамис на груди почернела от крови.
– Я ухожу следом за ним, я отыщу его там, – прошептала девушка.
На ее губах выступила кровавая пена. Квентин дрожащими пальцами дотронулся до ее щеки.
– Не надо, Тамис.
Глаза девушки остановились, она перестала дышать. Квентин еще долго держал ее в своих объятиях. Он разговаривал с ней, хотя Тамис уже не могла его услышать. Он обещал ей исполнение всех желаний, радостную встречу с Ардом Патринелем, которую она, несомненно, заслужила. Наконец Квентин шепотом попрощался с ней и заплакал, не стесняясь своих слез.
Когда горец все–таки положил тело Тамис на землю и поднялся, он осознал, что потерял свое место в этом мире и никогда больше его не отыщет.
ГЛАВА 27
Под равномерный шум механизмов Погребенного Замка Арен Элессдил прошел мимо длинных стеллажей с различными приборами и вращающимися серебряными дисками через зал, находившийся рядом с застекленной палатой Странника. Он нехотя оставил Райер Орд Стар одну присматривать за друидом и все еще не до конца был уверен в правильности своего решения. Но он твердо знал, что возвращаться нельзя. Внутренний голос, отозвавшийся на воздействие Феникс–камня, звучал отчетливо и уверенно. Где–то впереди, в глубине лабиринта, ждали его появления давно утраченные эльфийские камни. Арен должен выполнить свой долг ради самоутверждения в этом мире и восстановления самого себя. Он должен добраться до камней. И забрать их отсюда.
Темные стекла палаты Странника исчезли из виду, скрывшись за стеной приборов, и Арен остро ощутил свое одиночество и беззащитность. Защитная дымка Феникс–камня становилась все тоньше, все прозрачнее. Изменение происходило постепенно, и поначалу Арен не поверил своим глазам. Но вот он вышел из ярко освещенного зала в более темный коридор и понял, что не ошибся, магическая сила истощалась. Арен почувствовал, что его торопят, что он должен двигаться быстрее, чтобы достичь цели. Он сам удивился своему выводу, поскольку не имел ни малейшего понятия о времени действия талисмана. Но с тех пор как он вошел под своды Погребенного Замка, логики в его действиях было немного.
Арен понимал, что защита Райер тоже постепенно истощалась. Как только иссякнет волшебство талисмана, ей придется полагаться только на себя. По крайней мере, она могла надеяться на помощь друида, если он сумеет освободиться от власти Антракса. Арен в этом случае не мог предложить ей никакой защиты. Он не сможет защитить даже самого себя.
Но все же он будет слушать голос, звучащий внутри, и продолжать свой путь. Это все, что у него осталось.
Арен поднялся на ступени, по которым они с Райер спускались в большой зал, и оглянулся. Затем снова углубился в лабиринт. Он инстинктивно выбирал дорогу и внимательно всматривался в сгущавшиеся вокруг тени. Лампы без огня отбрасывали пятна света, но темные промежутки напоминали зыбучие пески. Неоднократно на пути ему встречались членистоногие, и каждый раз Арен в испуге останавливался, ожидая нападения. Но механические стражи до сих пор не видели его и даже не замедляли своего движения. Арен слышал скрип колес по полу и скрежет металла, от которого волосы на затылке поднимались дыбом. В который раз он хотел стать смелее и сильнее. Арену хотелось еще раз услышать заверения Арда Патринеля, что все будет в порядке. Как чудесно было бы сейчас услышать его голос! Но Патринель уже научил его всему, чему должен был научить, и сказал все, что хотел сказать. Арда больше нет. Арен должен научиться черпать уверенность в самом себе.
По мере продвижения к центру катакомб шум машин, постоянный однотонный вой, становился громче. Неожиданно для себя Арен понял, что двигается по направлению к источнику питания, самому сердцу Погребенного Замка. Именно там Антракс черпал необходимую энергию, запасенную для его нужд в накопительных батареях. Звук работающих механизмов становился все громче, монотонный вой заполнял коридоры, словно река в половодье. Арен чувствовал себя маленьким и ничтожным, легкоранимым комочком плоти, запертым среди непроницаемых и несокрушимых стальных стен. Он снова вспомнил о своих надеждах на эту экспедицию – доказать себе, что он не просто неоперившийся юнец, каким считал его старший брат, заслужить уважение и почет, стать настоящим мужчиной, как того хотел его отец. Глупые, невыполнимые мечты, судя по его поведению в руинах. Но он все еще цеплялся за них. Если проявить твердость, он еще сможет реализовать хотя бы часть своих желаний.
Арен вышел из очередного коридора и очутился в огромном зале, в центре которого стояли бок о бок два гигантских цилиндра, окруженных множеством более мелких приспособлений. Цилиндры были примерно пятидесяти футов в диаметре и около сотни футов высотой. Металлические трубопроводы и провода отходили от них и вели к приборам или уходили прямо в стены. Шум здесь был совершенно невыносимым, он заглушал абсолютно все остальные звуки. Здесь находился источник питания всего города, и Арен больше всего на свете стремился оказаться где–нибудь подальше.
Эльф посмотрел направо и заметил две палаты, похожие на ту, в которой лежал Странник, но значительно больших размеров. Затемненные стекла были вмурованы в стены зала, а выпуклые двери окантованы гладкими полосами металла. Арен уставился на эти двери и ясно ощутил присутствие эльфийских камней за одной из них. Он чувствовал их так же отчетливо, как до этого чувствовал потребность прийти именно в это место. Магия Феникс–камня все еще жила в нем, подсказывая путь.
Довольно долго Арен не мог двинуться с места. Он не знал, что делать дальше, как получить камни, и даже не хотел попытаться выяснить это. Его снова накрыла волна страха. Двинуться дальше значило бы наверняка привлечь чье–то внимание. Он неподвижно стоял перед дверьми. Несмотря на действие магии, подталкивающей его вперед, Арен с трудом удерживался от бегства. Никогда раньше он не был так напуган. Арен боялся не чего–то определенного, он опасался неизвестности. Он боялся, что неведомая угроза снова обратит его в бегство. Арен не мог вынести этого во второй раз и не мог решить, как избежать опасности. Позади темных дверей Арена мог поджидать страшный враг, только и ожидавший появления нарушителя. Одного только предчувствия было достаточно, чтобы Арен не мог двинуться дальше. Объятый ужасом, эльф решил, что уже никогда не сможет пошевелиться.
Его спасло чувство стыда при воспоминании о бегстве, случившемся несколько дней назад; о долгих часах страха среди полуразрушенных стен, о возможном бесславном возвращении домой. Единственным шансом вернуть себе уважение было возвращение давно утерянных эльфийских камней. В результате кошмарных переживаний по поводу неудачной попытки помочь товарищам в бою, после осознания своей слабости, Арен понял, что лучше жить со страхом, чем умереть, убегая от него.
Наконец он преодолел сковавший его ужас и шагнул вперед, уже не задумываясь о последствиях. Он должен был решиться сейчас, иначе уже никогда он не войдет в эту дверь. В тот же момент раздались резкие металлические завывания сигналов тревоги, слышные даже сквозь шум машин. Впереди открылась незаметная дверь, оттуда появился громадный монстр, весь состоявший из крепких суставчатых ног, острых лезвий и сверкающих клещей. Боевая машина в поисках противника. Монстр не заметил присутствия Арена, но направился занять позицию между дверью палаты и коридором, из которого тот вышел. Вслед за первым появились другие чудовища и построились в кольцо. Арен оказался в центре.
Он продолжал двигаться вперед, стремясь достичь двери и приближаясь к строю членистоногих Арен держал наготове кинжал, вполне сознавая бесполезность этого оружия в случае боя. Все же едва видимая дымка Феникс–камня хранила его. Арен с ужасом представлял, что начнется в случае полного исчезновения защиты. Удивляясь собственной храбрости, ощущая одновременно возбуждение и слабость, он проскользнул между стражами. Арен отстраненно, как будто со стороны, наблюдал за собственными действиями. Все его мысли были поглощены одной целью – добраться до эльфийских камней, взять их в руки, ощутить волшебную силу.
Он достиг двери под непрерывный визг сигналов тревоги и, к своему удивлению, обнаружил, что она не заперта. Чудовища за его спиной ничего не заметили. Арен вошел в темную комнату, загроможденную приборами с мерцающими на них огоньками, полную извивающихся проводов и металлических шнуров, еле различимых под ногами. Внутри было так темно, что Арен не мог разглядеть очертания стеллажей, не видел, куда ведут провода, он даже не представлял себе, что именно находилось в этой палате. Он осторожно продолжал двигаться вперед к центру, стараясь ничего не задеть. Глаза с трудом привыкали к переменчивому свету мигающих огоньков. Вот сбоку он заметил какое–то почти неуловимое движение и замер на месте. С другой стороны тоже что–то шевельнулось. Сначала эльф решил, что это просто тени, порожденные переменчивыми вспышками огней, но через мгновение с замиранием сердца узнал, что это. Членистоногие. Даже не слыша их из–за тревожного воя, Арен понял, что палата полна монстров. В сумраке палаты он попал в ловушку.
Арен тревожно замер, едва осмеливаясь дышать и пытаясь решить, что делать дальше. В такой темноте он не мог определить, насколько надежно защищала его волшебная сила талисмана. Но, по–видимому, она все еще сохранялась, иначе машины–убийцы уже бросились бы в атаку. Эльф пытался собраться с мыслями, игнорируя присутствие чудовищ и вой сигнала тревоги. Он хотел снова услышать голос, приведший его сюда.
В следующее мгновение он увидел кресло. Огромное, обитое войлоком кресло с подголовником стояло в самом центре комнаты в окружении множества приборов. Провода от различных частей кресла змеились во всех направлениях. На одном из подлокотников стояла необычная шкатулка, от которой тоже отходило несколько проводов. Арен узнал ее. Такой же аппарат он видел в палате Странника: прибор забирал энергию из здоровой руки друида. Арен, несомненно, находился в том самом помещении, где Каэль Элессдил в течение тридцати лет по желанию Антракса использовал силу эльфийских камней. В этой комнате его дядя провел половину своей жизни.
Арен не сомневался, что эльфийские камни находились внутри шкатулки.
Он торопливо устремился к своей цели, пробираясь сквозь паутину проводов, стараясь не опрокинуть стоящие повсюду приборы, молясь, чтобы его не обнаружили. Механизмы бестолково передвигались по комнате, направляясь то в одну, то в другую сторону. Арен не мог понять их действий. Казалось, они передвигаются без всякой цели. Может быть, это всего лишь безопасные чистильщики, а не сторожа или воины и его присутствие ничего не значит для них?
Эльф с трудом проглотил подступивший к горлу комок, когда один из членистоногих подошел совсем близко. Он был не очень большим, но холодок страха все же пробежал по спине Арена. Машина спокойно развернулась и направилась в другую сторону, а эльф облегченно вздохнул, шагнул в паутину проводов, окружавших кресло, и приблизился к таинственной шкатулке.
Он рассматривал ее в мерцающем свете огоньков приборных панелей, но ничего не мог увидеть, кроме дрожащих теней. Арену не терпелось заглянуть внутрь, но он хотел знать, что его ожидает. Какие–то зажимы, предназначенные для извлечения волшебной силы? Или иглы, как у друида, для подсоединения к приборам? Что если это та самая ловушка, к которой с самого начала вел его маленький чистильщик?
Но эльфийские камни находились здесь, на расстоянии каких–нибудь двух футов от его руки, и он должен взять их.
