Текст книги "Эксперимент (СИ)"

Автор книги: Теодора Игнатова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 29 страниц)

Глава 23

Вздрогнув хватанула ртом воздух и жадно задышав села. Лёгкие тяжёлые, мелко дрожит, мороз по коже. Прижала ладонь к сердцу, такое тяжёлое и замотала головой, прогоняя его образ из мыслей. Такой реальный сон, как на яву, аж не по себе. Пальцы будто пахнут им, приснится же такое. Воспалённый мозг играется с ней. Опустила задравшуюся чёрную сорочку, взяла с тумбочки стакан воды и вышла на балкон. Удивительно, но океан напоминает о нём. Глаза смотрели в бесконечность лазурной воды. Оно моё, сжала ладонь, что прижимала к сердцу Богдана. Не ждал значит, спрашивает, что там делаю… Отпивает из стакана, приснится же такое. Дура! Захотелось на секундочку перед сном коснуться его и вот результат. Дура!

Поправляя только, что одетую футболку Андрей вошёл в номер Алексы. На перевёрнутой кровате никого не было. Как умудряется так постель переворошить, будто всю ночь кипели страсти, улыбнулся Уимберг. Девчонка обнаружилась на балконе. Не отлипает от океана, ни днём, ни ночью. Но обычно в это время она спит, каждый день приходится будить чтобы не проспала пол дня. Может мучает бессонница.

Облокатившись о перила смотрит вдаль, короткая, шёлковая сорочка слегка оголяет ягодицы, открывая взору чёрное кружевное бельё. Андрей на секунду замер, сдержав порыв обнять со спины. И не подходя сказал:

– Удивительно…

Девчонка так передёрнулась, расплескав воду, что он и сам вздрогнул.

– Больной! Чего подкрадываешься, – выдохнула, откидывая волосы с лица. – Ненормальный, у меня чуть разрыв сердца не случился. Что тебе там удивительно?!

– Забыл уже, – её глаза смотрели испуганно, будто застал за очередной пакостью.

А не пакостила девчонка давно, с того самого ужина в ресторане. Встал рядом совсем близко, прижимаясь рукой к её руке. Она снова устремила взгляд на Атлантику.

– Завтрак в постель? – опустил подбородок ей на плечо обнимая за талию.

Она повела слегка плечами и напряглась. Андрей нахмурился, что случилось, перемена на лицо.

– На пляж, потом завтрак? – предлагает второй вариант.

– На пляж, – высвободилась из рук и вошла в номер, – а потом подумаем.

К воде так и не подошла, только смотрела, бродила, словно неприкаенная. Андрей виду не подавал, но изменения на лицо.

Сидя в позе лотоса пересыпала из ладони в ладонь песок, не сводя взгляда с бушующей воды. И не заметила, как подошёл Андрей. Опустился на колени позади неё и мокрым носом провёл между лопаток девчонки. Она передёрнулась и обернулась. Оказавшись с ним лицом к лицу, совсем близко. Уже давно перегрелась, а от него так приятно веяло прохладой.

– Куда хочешь пойти?

– Никуда, – тихо ответила.

– Чего хочешь?

– Ничего, – ещё тише.

– Что за бука сегодня?

Она отвернулась и не ответила. Нет слов для описания, что с ней и нет ответа на его вопрос.

– Мы уже пол дня на пляже, голодные.

Сердце ныло и болело. Ты такой грязный… Перед глазами отпечатки чужих пальцев на коже. Обрывки сна не выходили из головы. В душе нарастала обречённость, такой грязный…

– Лекс? – вернул в реальность голос Андрея.

Посмотрела на него, задумалась, не слышала, что говорил. Богдан, Богдан, что же ты наделал…

– Лекс, – поймал руку за пальцы. – Сейчас же в номер.

Девчонка ничего не сказала, послушно пошла. Андрей провожая её взглядом не понимал, в чём причина. Такой подавленной и зашуганной он её ещё не видел, вздрагивает от каждого шороха. Летает постоянно в облаках нахмурив брови. Куда делась, улыбчивая, весёлая хулиганка, что обливала его водой, пачкала в мороженном и выпрыгивала из-за двери в номере. Чего он точно не ожидал от этой поездки, так это того, что это будет лучший в его жизни отдых.

Первые дни она наслаждалась атмосферой, пляжем, чужим солнцем и да, компанией Уимберга. Как ненормальные бегали ночью по пляжу, за руки бродили по местным достопримечательностям, танцевали до утра на вечеринке. Пили в номере шампанское и встречали рассвет в медленном танце на балконе. Жизнь видимо её ничему не учит, снова игра переросла во что-то приятное. Глупо отрицать, а время они вместе провели потрясающе. Андрей умеет быть интересным собеседником, галантным ухажёром и заботливым братом. Она позволяла себя обнимать, брать за руку, приходить к ней в номер, когда вздумается, баловать, дальше он границ не переходил. Смотрел порою странно, нарушал личное пространство, но не более. Будто чувствовал, что можно, а чего нельзя. Иногда ей казалось, он подигрывает.

Больше не злилась на Богдана, лазурная вода напрочь вымыла из головы злобу и боль предательства. Появились сомнения. Кому она поверила? Папаше, от которого можно ожидать чего угодно. С каждым днём она сильнее и сильнее начинала скучать. Судьба злодейка издевается над ней или боги наказывают за непослушание. Гневаются на упрямую и непокорную их воле. Внутри чувствовала тревогу, которая нарастала с чудовищной скоростью, обретая формы неизбежного краха. Чтобы теперь не сделала, а пути назад нету. От подобных мыслей с ещё большей силой тянулась к нему в желании касаться, видеть, слышать. И плевать, виноват или нет, она хочет быть рядом с ним, вот прямо сейчас, именно тогда, когда он настолько далеко.

***

Как казалось Нестерову, Богдан его избегает уже неделю. Ни разу не зашёл к нему приезжая на тренировку, а раньше почти каждый день. Конечно его волновало, как себя чувствует друг, как он вообще после всего, что вытворила эта паразитка.

– Богдан, – окликнул Димка, догнав только на выходе на улицу.

Тот уже шёл через парковку широкими шагами.

– Поговорить не хочешь, – поравнявшись.

– О чём? – удивился брюнет, закидывая сумку в машину.

– Не включай дурака.

– А, об этом. Нестеров, ты думаешь, как девка прибегу плакаться? Пожалейте, меня малолетка обидила. Ты меня первый день что ли знаешь? Не о чём разговаривать.

– Да я вижу, – взгляд Димки метнулся к шее друга.

Где красовались следы явно женских ногтей, уходящие к плечу под футболку, совсем свежие, всё ещё припухшие. Богдан скромно улыбнулся.

– Зацепило меня вчера слегка.

– Бандитская пуля.

– Буйная красавица, – ухмылялся Богдан, будто вспоминает недавние жаркие события.

– Спать не давала всю ночь смотрю.

Невыспавшиеся глаза на лицо.

– Буйная, да бестолковая, в два уже спал.

Нестеров хмуро осматривал друга.

– Что, Дим, что?! Чего ты хочешь от меня?

– Я вроде, как переживал за тебя. Последнее время вспыльчивый и агрессивный был.

– У меня всё просто замечательно, не переживай братан. Спокойный, как удав.

– За неё я тоже переживаю. Даже и не знаю где это она там загорает.

– И за неё не переживай, шикарно загорает. Куба, Варадеро, отель Мелия, зимой я жил точно в таком номере, в том самом отеле с видом на океан и каждый день купался в атлантике. У них шикарный собственный пляж.

Нестеров разинув рот в изумлении уставился на Богдана.

– Она знает?

– Откуда? Я не говорил. Думаешь спецом туда поехали. Не смеши шерлок. Слишком много значения придаёшь мелочам.

– Да я просто не верю…

– Я тоже не верил, дураком был. Исправился. Забей, со своей лучше жизнью разберись, а то уже и схуднул что ли, – сев в машину, окинул Димку придирчивым взглядом. – Давай Нестеров, если соскучишься, знаешь, где меня найти.

Богдан улыбнулся и тронулся с парковки.

– Знаю, – пробурчал Димка, проважая глазами "Бреру".

***

Чемодан упакован, проверено, приготовлено всё по десять раз, завтра они вылетают на Москву, а оттуда домой. Андрей пытался вытащить её хоть куда-нибудь, но дальше пляжа не получилось. Просидела до темна, пока Уимберг не заставил собираться и проверять по десять раз, ничего ли не забыла. Наверное хотел отвлечь. За ужином почти ничего не съела, опротивела заморская кухня. Только закрыв глаза, видит его перед собой, стоит спиной, жадно оглядывает широкие плечи… Хватит, сдерживается и отдёргивает руку пытавшуюся коснуться. Один раз перед сном уже представила, как трогает его сердце и спрашивает, разве может оно врать. И теперь после этого сна совсем покой потеряла. Не надо, не стоит. Уходя в дремоту чувствует прикосновение к лицу, вздрогнув открывает глаза. А в номере совершенно одна, в страхе сбивается дыхание. Показалось… Приснилось…

****

Сегодня он один в постеле, устал, желает просто выспаться. Но видимо врятли удастся. Стоит остаться наедине с самим собой, как эта дрянь всегда перед глазами. Дикое желание схватить за лицо и целовать эти лживые губы, целованные другим. Он буквально чувствовал, как хватает её за скулы, оставляя следы от пальцев и впивается в рот, ощущая, что поцелуй это вкусно, а не способ достижения цели. Заметил за собой, как стал избегать поцелуев, а раньше было плевать.

Он стёр её запах с этой комнаты, с себя, до сих пор не покидает неприятное ощущение, что он залапанный, как грязное стекло. Только с машины не может, помыли не один раз, а толков ноль. Всё равно садясь за руль чувствует. От души сука мстила, от души, ничем не вытравить. Зарычав переворачивается на живот обняв подушку. Смотрит на пустое место рядом, протянул руку проведя по простыни. Как тебя любить…

***

Дверь номера захлопнулась за спиной, она резко обернулась. Уимберг на неё, вещи уже внизу укладывают в ожидающую их машину. Удивляя сам себя, обнял её прижимая крепко к груди.

– Хочешь останемся? День, два, неделя? – тихо заговорил ей в волосы.

Помолчала, украдкой глянув на закрытую дверь номера, вот только бывшим её.

– Не хочу.

Взял за руку и повёл прочь из отеля. Она ощущала каждый шаг, ничего уже не вернуть. Снова война, снова игра.

Самолёт взлетает, Уимберг почти моментально меняется, серьезный, холодеет с каждой минутой. Тепло солнца будто уходит из него.

– В Москве задержимся или сразу домой? – даже тон изменился.

– Домой.

Домой, пора вернуться. За две недели пролетело пол жизни мимо. Закончить всё начатое и попытаться жить заново, скорее по новому.

Ну, что Богдаш, прощай. Я тебя уделала. Поставила цель, иди к ней до конца не смотря ни на что. Как учили так и живёт. Помнится шептал в порыве страсти… Любимая… Моя… Своя я! Только своя собственная. Прощай! Ты проиграл в этой битве. Вот так бывает порою, за обиды и ошибки надо платить. Почувствуй всё на своей шкуре. Помнится тот день, когда ты от меня отказался и я поклялась, что накажу тебя. До победного, чего бы это не стоило. Слышишь? До конца. Кто не рискует, тот не пьёт шампанского, моё шампанское ждёт меня там где ты сказал люблю.

От Москвы взлетев сразу засыпает, нужны силы. Разбудил Уимберг коснувшись запястья чуть выше часов. Как только приземляются дома, оба включают телефоны. Происходит взрыв из сообщений и оповещений. В здании аэропорта их встречают, во главе верный амбал Артемьева. Трое громил ожидают, пока они получат багаж. Расстояние в пятьдесят метров, что идут до троицы, Уимберг достаёт свой бумажник и всунув ей в руки быстро говорит:

– Местное такси не бери, вызови, там и наличка и карточки. Ожидай в здании. Поняла? – жёсткий приказной тон.

Она удивлённо кивает.

– Умница. Будет возможность, сам найду тебя. Если не объявлюсь, там есть карта на твоё имя. На крайний случай, вдруг, что вытворишь…

Его тут же берут в отцепление и уводят. Алекса поражённо пялится им в спины пока не исчезли. Это же псы папашки, ей показалось или Андрея взяли под конвой. И что это за инструкция? Телефон разрывается от звонков, на дисплее трейсер. Сразу отвечает.

– Ну наконец-то, – недовольно бурчит Сашка. – Я уж думал не вернёшься.

– Да куда я денусь. Как мама?

– За этим и звоню. Я твой должник, операцию сделали. Обещали всё будет хорошо. Ещё проплаченная дорожка в санаторий на реабилитацию, спасибо. Ты меня пожизненно в долги вогнала.

– Какой санаторий?

– Слыш, не прикидывайся. Хочешь сказать это не ты? Так и поверил, больше некому.

– Не я… Честно.

Трейсер замолчал.

– Так, ладно. Ты где сама-то сейчас?

– В аэропорту. Только с самолёта.

– Как выспишься надо свидеться, поговорить. Твой ухажёр ко мне приезжал. Тебя искал и поговорить хотел. Надо хотя бы предупреждать, что мне желают голову оторвать.

– Какой ухажёр? – сама уже догадывалась о ком речь. Буквально оцепенела.

– Богдан. Поболтали, нормальный мужик, зачем терроришь его не пойму. Я объяснил, что ты не моего полёта, не претендую. Да и знаю, ты к нему неровно дышишь, и дураку понятно. Стоим трепемся, девка подлетает, втиснулась между нами. Наглая капец! То предъявляет, то орёт поговори со мной, на шею вешается. До самой машины преследовала его, требовала с ней поговорить, пока грубо не отшил встряхнув. Сбежал от неё, так и не договорили. Курица блин.

– Когда это было?

– В тот день, когда ты трубку не брала, до отлета ещё.

Она сидела дома, когда не отвечала на звонки. Земля буквально ушла из под ног, голова слегка кружилась.

– Эу, ты где там?

– Здесь… Давай потом, – сбросила звонок и потерянно огляделась, не слыша шума.

Дура, кому поверила, дура повелась… Она такого натворила. Назад времени не вернуть, ничего не исправить. Тело окатило злобой обжигая кожу. Каждое фото помнит, что тщательно выбирала, рассматривая каждую мелочь, что бы он оценил по достоинству. Ударить побольнее, уколоть посильнее. Она беспомощно сжала кулаки. Теперь в списке появилось ещё одно дело. Хотелось орать во всё горло, она своими руками разнесла не оставив камня на камне. Уничтожила его вместе с собой.

Внутренности разрывало на части от содеянного, от потери, она буквально физически чувствовала, как больно. Противоречия убивали морально. Мозг кипел, мысленно металась в поисках выхода, да не могла найти, дороги назад нету.

Он никогда не должен узнать, а она никогда не признается в позорном проигрыше. Мстительница попалась в собственные сети. Жалкая проигравшая. Будь проклят глупый эксперимент! Докажи или опровергни. Она должна была тогда остаться там, в его руках. И к чёрту всё! Богдан не должен узнать о позоре, о её слезах. Одна за другой стекали по щекам. И плевать, что таксист пялится всю дорогу. План мести был идеален, с играла свою роль очень реалистично, прирождённая актриса. Только почему так больно и тяжело. Хочется плюнуть на всё к чертям и рассказать о своей глупости, остаться с ним, в его руках, если простит. Богдан простит. Залез под кожу, оплёл опасно крепко паутиной, погубит он её. Алекса, поздно, слишком поздно. Не простит. Она ошиблась, но никому и никогда об этом не расскажет и даже вслух себе не признается.

Не удивительно, квартира, как всегда пустовала. Её так долго не было и встречать некому. Телефон звонит раз третий уже. Вытерев глаза, несколько раз выдохнув отвечает.

– Ждала что ли?

– Нет, что ли! – кричит Алёна. – Ты почему ничего не сказала?! Как ты могла!

– Алён, прекрати орать, у меня голова болит. Я только домой зашла.

– Только вернулись? Долго отдыхаете, долго. Совершенно не понимаю, что у вас происходит. Ты весь мир перевернула с ног на голову.

– Тише Алён, ты где?

– Работаю.

– Замечательно, сейчас приеду.

Пообещала, понимая одной оставаться нельзя. Алёна не лучшая компания, как выкручиваться от её вопросов. На ходу придумает. Выбора то всё равно нету.

***

Готовым ко всему быть, его жизнь научила и сам Артемьев. Не боится, уже давно и ничего. Наверное… По дому разит спиртным и сигаретами. Уимберг пакостливо усмехается про себя. Заставил понервничать папашку. Гриша сопровождает до двери кабинета и открыв пропускает. Артемьев сидит на диване и курит судя по количеству дыма, не первую. Открытое окно не спасает и Андрей морщится от дыма.

– Не привели, пришёл, – коршуном наблюдает Вадим.

– Думал побегу?

– После всего ещё смеешь поддевать?

– Смею.

– Прежде, чем я отправлю тебя на корм рыбам, объясни, что ты творишь. Как ты посмел к ней прикоснуться? Я доверил тебе самое ценное, я доверял тебе, как себе.

– Почему нет, шикарно провёл время, – продолжал нахально Андрей, самодовольно улыбаясь.

– Жить надоело?

– Да какая разница, дело случая, ты, ещё кто-то, всё равно неизбежно.

Бесстрашный, злоба взбурлила. Артемьев буквально слетел с дивана и схватил Андрея за рубашку на груди. Реакции ответной не получил. Вадим отпустил и зарычал в лицо:

– Ты мне, как сын, ты, как никто другой понимал меня, не раз спасал мою шкуру и давно отплатил за данный шанс на будущее, мы давно равны. Так почему ты предал сейчас?

– Выполнял свои обязательства, потакал капризам девчонки.

– Задел значит… – вспоминает Вадим недавний разговор.

– С тех пор, как я поклялся отвечать за жизнь девчонки, моя собственная больше не принадлежит мне. Ты же на это расчитывал, когда брал с меня клятву. Знал не нарушу.

– Ты к чему это вспомнил?

– Если попытаешься ей навредить, и тебя достану. Уж поверь. Если твои действия будут нести угрозу для неё, придётся устранить тебя, как причину угроз.

– Вон, как ты ходишь… Эта партия за тобой, признаю.

– Давай, сейчас, другого шанса не будет. Полукровка, охранник посмел прикоснуться к твоей дочери, которую ты столько лет прятал от своей проклятой кровавой жизни.

Глаза Артемьева метали молнии, он свирепел прямо на глазах. Сам себя пытался успокоить, получалось плохо, он знаменит вспыльчивым нравом, который не умеет контролировать.

– Серьезно задел… От тебя кто её защищать будет? Ты же глыба льда, а она совсем ребёнок.

– Усмери свои лживые отцовские переживания. Не тронул я её. Сказал же, исполнял капризы, хотела играть и фотографироваться, хотела океан, пожалуйста. А на моём месте мог быть кто-то другой.

– Вернись на день раньше, точно бы скормил рыбам, – прикуривает сигарету взамен догоревшей.

Махнув рукой отпускает, пока не передумал. Андрей выходит не закрыв дверь. От него её никто не защитит и не спасёт.

***

Каждый человек, что с ней разговаривал или встречался по прилёту, нёс разочарование и гореч. Из крайности в крайность, уже и не зная к кому кинуться за поддержкой думала об Андрее. Не объявился до сих пор, не позвонил. Она идиотка привыкла за две недели к нему, к заботе о ней и по настоящему переживает. Алёна трепется без умолку, мало спрашивает и много болтает. Вместе закрывают магазин. Алекса нервничает перед встречей с Димкой. Он и Илья ждут в кафе. Лучше бы дома осталась.

Нацепив улыбку играет новую роль подстраиваясь под обстоятельства. Да и плевать, что там творится внутри. А в голове так и застряли горькие мысли. Уже не сможет отстаться в его руках, покаиться в грехах, слишком поздно. Подруга поведала о подвигах её брюнета, долго горевать не стал, рассекает с другими девчонками, меняя их с огромной скоростью. Нет выбора, приходится играть до конца. Он не оставил ей шанса на работу над ошибками. Не так уж и нужна была. Жизнь прямо на глазах превращалась в прах.

Цветные фонари, буйно цветучие кашпо делали беседки ещё уютнее. Рядом с Димкой сидела Алекса, уже давно ночь, а она даже спать не хочет. Рой в голове жужжит. На удивление, Нестеров не читал моралей и даже не упомянул о такой болезненной теме. Только очень обрадовался увидев её и крепко обнял.

– А ты значит теперь с Уимбергом? – пакостливо усмехаясь спрашивает Илья. – От ненависти до любви.

Алёна его пихает, но он игнорит.

– Нет, сама по себе.

– А он то об этом знает?

– Не знаю, – беззаботно отвечает сделав глоток из бутылки.

Пора заканчивать этот бесконечный день. Димка отодвигает от неё пиво.

– Нестеров, не будь занудой, допью эту и домой спать.

– Вторая, – хватает отобрать, она отвоевав бутылку отодвигается от него. – Тогда и я буду.

Уходит за пивом. Возвращаясь говорит:

– Богдан сейчас подъедет.

Компания встрепенулась, а Алекса и ухом не повела.

– Знает, – кивнул головой на Алексу Илья.

– Нет, – отвечает Димка открыв бутылку. – Спросил где я, сказал подъедет.

Чувствуя, как алкоголь расслабляет уставший организм, Алекса подумала, где наша не пропадала. Беда не приходит одна, Уимберга для полного счастья не хватает.

Долго ждать не пришлось, через десять минут появился Богдан. Лишь на секунды застыв впился в неё взглядом и тут же взял себя в руки. Она даже не взглянула на него. Пауза затянулась. Илья сверкая глазами наблюдал, но язык держал за зубами, хотя колкие реплики так и рвались наружу.

Сердце неслось в агонии, только одно желание билось просясь наружу, в груди Богдана. Встряхнуть её, как следует и спросить, какого чёрта… Девчонка его игнорила. Обсудили с Димкой дружеский поединок, он старался не смотреть на неё. Но бутылка пива в руках бесила жутко.

– Кто-то сказал допьёт и домой, – напомнил Димка.

– Ой, Дим, не занудничай.

Она и сама хотела уйти, так близко находиться с ним невозможно. Только вот трусливо сбежать не хотелось.

Богдан посмотрел на неё в упор, не отвела взгляд. Без макияжа, прекрасные глаза усталые и чуть захмелевшие. Джинсы, футболка, всё, как и в первую встречу. Куда делась девочка в платье? До сих пор помнит зрелище на ресепшене, сердце сжало будто в тисках, бьётся с перебоями, болезненно.

– Что уставился? – не выдержала первая.

– Смотрю детское время кончилось.

– А ты не смотри, иди лучше, может куда торопишься.

Понимая, что всё понесётся по кругу, Богдан проглотил слова рвущиеся наружу. Стоп! Выдохни. Как тут выдохнуть, когда внутри кипит и болит, он ожидал чего угодно от встречи, но не такого. Будто никогда, ничего и не было.

По глазам видела остановил себя, промолчал. Свирепый, ещё что-то есть, но не понимает что. Да плевать, поздно что-то понимать. Вот он перед тобой, да ему давно параллельно. Дыхание сбивалось эмоции плескались.

– Я домой, – встала с места пока не кинулась на него, набить самодовольную рожу.

И не ожидала вздрогнула, он встал за ней. Всё таки надеялся, что перепалка перерастёт во что-то и он получит ответы на так мучившие вопросы. Но она, как и он сдержала пакостливые фразы и решила сбежать. Заметил, как испугалась, как сбилось дыхание, как дрожат пальцы. Надежда полыхнула в груди озаряя светом.

Друзья попрощались, она стараясь продолжать его игнорить вознамерилась уйти, но Богдан больно схватил за локоть и потащил за собой. Через несколько метров она вырвалась, разворачиваясь к нему.

– Не смей меня трогать!

– Ничего не хочешь мне сказать? – он тяжело дышал, в груди нестерпимо болело.

Глаза девчонки сами собой зацепились за поцарапанную шею, полыхнуло ненависть обжигая.

– Что? Что я должна тебе сказать? – отступая от него на шаг.

– Совсем нечего?!

– Ты хорош в постели, – с чувством выдала она.

Богдан в изумление уставился в глаза, даже чуть склонившись к ней.

– Хорош, но на один раз, – отступив ещё на шаг назад.

Богдан с трудом справился с эмоциями и схватив её за руку потащил за собой. Не место для разборок, предпочитает один на один. Что он делает… Алекса выдернула сжатое запястье потирая.

– Не смей ко мне прикасаться! Достал хватать, дёргать, толкать, тащить! – старые обиды вылезли наружу. – Думаешь, если переспали то теперь любовь до гроба. Только не с тобой. Хорош, но только на один раз. Привык к другому? Ну извините, бумеранг, бумеранг Богдан.

– Что ты несёшь?

А её действительно несло. Он не дал ей шанса исправить свои ошибки. И не доказал, что любит. Всё не зря, всё таки не зря мстила.

– Красивый мальчик, почему бы и нет, но ты слишком быстро приелся. Мне очень понравилось, но только на один раз, – слова не вязались с истеричным тоном.

Он не верил, видел только обиженную девочку в молчаливой истерике. Она предугадала его движение и отскочила.

– Не смей меня лапать! Ты такой грязный, – зашипела с отвращением Алекса. – Ещё раз протянешь ко мне руки, протянешь ноги. Понял?!

Он не ответил, так и обмерев на месте, в глазах плескалась мука, ярость, неверие, этот коктейль болью отозвался в её душе. И пока он в ступоре переваривал такую знакомую фразу, она быстрым шагом ушла, не смогла доиграть до конца, сил не хватило. Только пусть не смеет догонять, не прикасается к ней. Ругала себя за побег, но уже ничего не поделаешь. Лучше так, чем вообще провалить всё и позорно разрыдаться перед ним и сказать больше, чем он должен услышать. Пора разделаться с Уимбергом. Совсем закончить эту не удавшуюся комедию. Затянулась.

Непослушными пальцами набирает номер Андрея. Отвечает почти сразу:

– Беспокоишься?

– Размечтался. Поговорить надо, ты где сейчас.

– Так срочно?

– Срочно.

– Подъезжай на салон.

Тон которым он с ней разговаривал разозлил. Злость помогала перекрыть боль, что стучалась внутри. Почему она такая несчастная?

На такси доехала до автосалона "Ауди". Какого чёрта он тут делает ночью. На входе встречали двое, один из них тот, что ударил, когда пытались увезти из торгового центра.

– Ты ещё жив? Предъявлю папаше! – зарычала девчонка, окидывая презренным взглядом.

Мужчина с каменным лицом проводил её до кабинета Андрея. Открыв дверь поняла, что и забыла, с чего хотела начать, но поздно, она уже здесь. Надо было дождаться пока сам объявится. Нет желания ждать, хочется везде поставить точки и двигаться вперёд. Уимберг поднял на неё усталые глаза. Бесконечный день у обоих, начавшийся на другом конце планеты и никак не закончится.

– Думал уже давно спишь.

– Как видишь нет.

– В чём срочность?

– Решила сегодня закончить все дела, на завтра ничего не оставлять, – продолжить язык не поворачивался.

Андрей откинулся в кресле и надменно так на неё смотрел. Пауза затянулась, не по себе стоять перед ним, как школьница перед директором.

– Почему этот урод ещё жив?

– Думаешь твой отец кинется убивать всех, кто тебя обидил, – он будто читает её мысли. – Во первых он и забыл о нём, второе сама виновата, а третье, это мой человек и пусть попробует.

Тут Алекса и засомневалась не то, что в поводке, даже в ошейнике на Уимберге. Ничего, время покажет, но осторожность проявить стоит.

– За этим пришла? – спрашивает, а сам хмурится на сообщение пришедшее на телефон.

Беспокойство нарастало, нет больше мягкого голоса, приятного взгляда.

– Нет, не за этим. Пришла сказать, чтобы не строил надежд на продолжение. Наши отношения не изменились, всё по прежнему. После двенадцати золушка превратилась в тыкву. Сказке конец. Мы дома.

– Ты об этом. Сразу видно книжек не читала. Да и я бы не назвал тебя тыквой. Сказка закончилась давно, и у нас свой сюжет. Наша принцесса после двенадцати ночи по приезду домой стала монстром.

– Плевать, кем там стала ваша принцесса. Пусть всё, что было там, останется там, за океаном.

– Курортный роман? – смеётся. – На роман не тянет. А если бы захотела, то мог и быть, отомстила бы в полной мере. А так, это детские игры за ручку для красивого фото.

У Алексы в голове начинала складываться картинка.

– Ты знал? – осенило её.

– Конечно, я пытался помешать развести тебя, как психованную дуру, но ты не взяла трубку, и я знаю, намеренно. Подсунули один удачный кадр, а ты и кинулась мстить. В итоге, что сделала? Каждый играл свою роль, это твой выбор. Ты мстила Богдану, я не важно, у меня свои счёты с твоим отцом. Твой урок, надеюсь выучила. Сама себе выдумаешь вселенскую катастрофу и мстишь выстраивая коварные планы и не понимаешь, что больше всех страдаешь сама. В первую очередь надо пойти и в лицо спросить, посмотреть в глаза предателю. А ты, как всегда, и вот результат, заигралась трусиха и проиграла.

Жаром кожу обдало, она про себя, а Андрей вслух озвучивает и всё понимает, до мельчайших подробностей. Он знал и позволил совершить роковую ошибку.

– Игра не игра, а всё равно зацепила, – уверенно сказала Алекса.

– Не отрицаю, не влюбился конечно, как Богдан. Но поразила в самое сердце своей многогранностью. Узнал тебя с другой стороны. Понял, что ты не только красивый фантик, но и конфета есть с экзотической начинкой. На любителя, но потрясающе. Скажу больше, это были лучшие две недели за последние несколько лет.

Он смотрел ей в глаза, полные ярости и одновременно растерянности. Жаль девчонку, но это её урок и она должна его выучить наизусть.

– Ударить, да прямо по лицу? Вот, что тебе хочется. Дерзай. Не одна ты играть умеешь. А вообще, заигралась конечно ты девочка, лет не так много, а уже заигралась. Ты хоть понимаешь это жизнь твоя, нельзя идти по головам, нельзя играть чужими жизнями, чувствами. Захочешь отомстить, не за что, мы с тобой квиты. Оба актёры. А самое важное, я единственный в этом мире, кто не бросит тебя и не предаст, ты знай это и помни. Я не враг, даже, если тебе так кажется. Так, что подумай дважды, прежде, чем взяться за меня. Я ж проучу и снова рядом буду, защищать и оберегать.

– Тоже мне ангел-хранитель… – пробурчала еле слышно.

Горечь потери, разочарования и обиды, такую смесь проглотить она не в силах. Проиграла по всем фронтам. Не скоро оправится, не скоро. Молча направилась на выход. Андрей не останавливал, только пристально смотрел в спину.

– Про обещание только не забудь, – напомнил Уимберг.

Дура! Ну она и дура! Просто развёл её, как малолетку. А она и есть глупая малолетка. Дала обещание пока парочку изображали, что доучится и сдаст сама на права, без попыток купить. Дура..

– Я помню, раз сказала, значит так и будет.

Совсем разбитая ушла, одна ночью. Несколько часов добиралась домой пешком. Телефон молчит, никто не звонит и не пишет, никто не ищет. Совершенно одна в целом мире, раздавленная и разбитая. Уимберг гад, добил всё-таки, кулаки сжались сами собой. Но нет былой ярости, и слёз нет, только тугой узел в солнечном сплетении. Проиграла по всем фронтам, может действительно заигралась, упуская, как мимо проносится реальная жизнь.