Текст книги "Меткие стрелки"

Автор книги: Теодор Гриц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 15 страниц)

Удивительный порошок

Монах-алхимик

На старинной гравюре изображен человек, склонившийся над очагом. Его лицо изборождено морщинами, а глаза устремлены на реторту с вытянутым горлом и широким дном. В очаге под ретортой пылает огонь.

Этот человек – Бертольд Шварц, францисканский монах, родом из Фрейбурга. В миру до пострижения он назывался Константином Анклиценом. С именем Бертольда Шварца связывали открытие пороха. Существовала легенда, будто, занимаясь алхимией, Бертольд Шварц составил смесь селитры, угля и серы, положил эту смесь в металлическую ступку и накрыл ее камнем. Искра, вылетевшая из очага, попала в ступку, вспыхнуло яркое пламя, и грохот потряс своды кельи.

Бертольд Шварц жил в XIV веке. В то время в Европе широко распространилась арабская наука. Особенно интересовались арабской алхимией – матерью современной химии.

Алхимией занимались главным образом с целью найти «философский камень». Алхимики полагали, что «философский камень» обладает свойством превращать в золото серебро, ртуть, свинец и другие металлы, а раствор его исцеляет от всех болезней, молодит стариков и удлиняет жизнь.

Во всем этом было много невежества и шарлатанства, но опыты над различными веществами, постоянная работа в лабораториях и изучение восточной науки привели к ряду открытий.

Занимаясь алхимией, Бертольд Шварц в 1320 году обнаружил взрывную силу cелитро-угольного пороха. Но монах-алхимик не был его изобретателем. Значительно ранее, а именно в 1267 году, взрывчатая сила пороха была исследована и описана ученым Роджером Бэконом. Однако и ему не принадлежит честь этого изобретения, которое произвело переворот в военном деле и оказало такое влияние на историю народов.

Изобретение пороха теряется во мгле веков.

«Потрясающий небо гром»

Китайцам, а также индусам порох был известен уже за полторы тысячи лет до нашего летоисчисления.

В индусских законах запрещается употреблять порох, как «подлое» средство борьбы, недостойное благородного воина. «Полководец, – говорится в старинном индусском наставлении, – не должен вести войны при помощи лукавства, не должен употреблять отравленные стрелы, огненные орудия, большие или малые, или какие бы то ни было огнебойные приспособления».

Автор китайской «Истории Чингисханова дома» рассказывает, что у китайцев были огнестрельные машины, которые «поражали подобно грому небесному». По его словам, «для этого брали чугунные кувшины, наполняли их порохом и зажигали огнем. Они назывались «чжонь-тхай-лой», то-есть «потрясающий небо гром», и сжигали все на пространстве 120 футов в окружности, а огненными искрами (вероятно, осколками) пробивали железную броню».

Если верить древним историкам, Александр Македонский во время похода в Индию встретил огнестрельное оружие, с которым не умел бороться. Когда знаменитый полководец осаждал города, индусы будто бы бросали со стен «громы и молнии», против которых были бессильны лучшие войска.

«Китайский снег»

В Китае и Индии есть много мест, где земля пропитана селитрой. Воины и охотники, готовя себе пищу, раскладывали на земле костры. Когда костры гасли, часть дерева, превратившись в уголь, смешивалась с селитрой. Достаточно было положить на такое место толстое полено и зажечь огонь, чтобы произошел взрыв.

Так, возможно, людям стал известен порох.

Вначале порох применяли для сигналов, иллюминаций, в военных целях – для поджогов. Впоследствии наблюдательные люди открыли метательную силу пороха и воспользовались этим для устройства огнестрельного оружия.

В Индии и Китае до сих пор сохранилось много древних слов, означающих «огненное оружие», «небесный гром», «пожирающее пламя», «шар, содержащий подземный огонь». Так назывались взрывчатые и зажигательные вещества, близкие по составу к черному пороху.

Из Китая позаимствовали секрет изготовления пороха арабы. Селитра была известна в Китае давно; на арабском языке она называется «китайская соль» или «китайский снег». Арабы применяли взрывчатые составы в 690 году при осаде Мекки.

В XIII веке византийский писатель Марк Грек в своей «Книге огней» точно описал состав пороха: селитры шесть частей, серы две части и угля две части. Марк Грек взял эти сведения из старинной арабской рукописи.

«Греческий огонь»

В древние времена употребляли различные взрывчатые и зажигательные составы.

Наиболее распространенным был «греческий огонь». Называли его также огнем морским, римским, индийским, энергическим, мягким. Он широко применялся для военных целей на Востоке и в Византийской империи.

Арабы наполняли им глиняные горшки различной формы и сбрасывали с крепостных стен на головы осаждающих. Небольшие сосуды с боевым огнем прикрепляли к стрелам и метали их из лука или арбалета в неприятельский лагерь. Подвешивали на цепях к древку копья стеклянный шар с отверстиями, начиненный зажигательным составом. Размахивая этим копьем, арабы поражали врага пламенем. Называлось это оружие «бортаб».

Византийцы хорошо понимали, какое преимущество имеет войско, вооруженное огненным составом. Изготовление таких составов сделалось государственной тайной, и самое происхождение их облекалось легендой.

Император Константин Багрянородный завещал своему сыну обратить особое внимание на «жидкий огонь», извергаемый из медных труб. «Держи его в тайне, – писал император. – Огонь этот ангел принес святому Константину. Изготовлять его должны только христиане. Всякого, кто бы он ни был – император или патриарх, князь или простой подданный, – если только он осмелится открыть эту тайну чужеземцу, святой Константин предаст страшной анафеме. Один наш вельможа нарушил закон и при входе в церковь был поражен огнем небесным».

Тайна и чудо – близкие родственники. Суеверные умы, которые усердно вычисляли, сколько чертей может поместиться на острие иголки, охотно верили всяким фантастическим историям. Рассказывали, что «греческий огонь» уничтожает мгновенно тысячи людей, пожирает холмы и скалы, обращает в пепел камни, и поэтому в секрете изготовления «греческого огня» подозревали участие адских сил.

Страхи эти поддерживались крестоносцами. Так, например, участник французского похода 1249 года в Египет написал хронику, полную всяческих ужасов о действии «греческого огня».

«Греческий огонь, – уверял крестоносец, – есть самая ужасная вещь, какую я когда-либо видел. Один господь бог может защитить от страшного действия этого огня. Он приближается, как бочка с длинным мечеобразным хвостом, шум его подобен грому небесному, ночью от него светло, как днем».

Однако была доля правды во всех этих россказнях. «Греческий огонь» действительно обладал сильным зажигательным свойством, и крестоносцы держали при армии специальных людей, которые знали секрет, как этот огонь тушить.

Пылающие ладьи

В 941 году дружина киевского князя Игоря отправилась в дальний поход. Ни ветер, ни волны не пугали храбрых воинов. На утлых ладьях переплыли они Черное море и появились под стенами византийской столицы – Константинополя.

Сторожевые на башнях затрубили в трубы, подняли тревогу. Город загудел, как встревоженный улей. Со скрипом закрылись тяжелые, окованные медью ворота.

Часть дружины, высадившаяся на берег, заняла окрестности Босфора. Но из византийской гавани навстречу Игоревым ладьям устремилось пятнадцать остроносых кораблей – хеландий. Длинные медные трубы выдавались из-за их бортов. Сам протовестарий – хранитель императорского платья – командовал этим флотом.

Пеня зеленую воду, широким полумесяцем приближались хеландии. Ветер сносил в сторону дым от многочисленных жаровен, которые стояли на палубах.

Воины Игоря уже приготовили железные крючья, чтобы вцепиться в высокие борта хеландии. Но протовестарий махнул рукой, подавая команду. Хеландии, не подходя вплотную, круто развернулись, и тотчас из медных труб, разбрызгивая искры, на русские челны полетели огнедышащие снаряды.

Просмоленное дерево вспыхнуло, как солома. Пламя устремлялось вверх по мачтам, и горящие паруса были похожи на крылья огненных птиц. Клубы черного дыма поднимались к небу. Избегая страшного пламени, дружинники бросались в море.

Тяжелые кольчуги тянули их на дно, и многие потонули. Спасся лишь тот, кто успел доплыть до берега. «И бысть видети страшно чудо, – говорит летописец. – Русь же видяще пламень, взметахуся в воду морскую». Вернувшись домой, дружинники рассказывали об этом удивительном огне, подобном молнии небесной.

Этим же зажигательным средством греки пытались испугать воинов киевского князя Святослава. Заключая мир с византийским императором к данном Цимисхием, Святослав поставил условием, что византийцы должны дать русским безопасно отплыть на своих судах, не нападая больше на них с огненосными кораблями.

В 1185 году половецкие ханы Кончай и Гзак с полчищами своих воинов вторглись в русские пределы, сжигая села, угоняя скот и уводя в рабство женщин и детей. В войсках у хана был «басурман», стрелявший «живым огнем», который был уже известен русским. Князь Святослав Киевский призвал князей с их дружинами на защиту родины. В жестокой сече половецкие полчища были рассеяны. Русские захватили в плен много вражеских воинов. Попал в плен и «басурман» со всем своим огненным снарядом.

Боевой корабль с глиняной бочкой, из которой лили на неприятеля «жидкий огонь».

Конный и пеший воины с огненными копьями.

«Греческий огонь» по своему составу был похож на порох, но пользовались им как зажигательным, а не метательным средством. Кроме селитры, угля и серы, в него примешивали нефть, смолу и различные яды, например мышьяк.

«Подлая селитра»

Настоящий порох и огнестрельное оружие появились очень давно. Уже в 1247 году осажденные в Севилье мавры нагнали на испанцев страху стрельбой из «железных бочек», которые «с великим громом и треском» обрушивали на головы осаждающих каменные ядра.

Старинный летописец наряду с другими будничными происшествиями рассказывает и о том, что в 1325 году двум мастерам поручено изготовить пушки для защиты замков и деревень. Очевидно, в начале XIV века это было уже обычным явлением.

Рассказы о порошке, мечущем гром и молнии, доходили и до рыцарских замков. Рыцари слушали их без всякого интереса. Мало ли чего на свете не бывает! Вот заезжий трубадур рассказывал о сказочной птице Рок, которая в каждой лапе может утащить по слону; о злом карле, похитившем королевскую дочь; о чародее Мерлине, которого, если знать заклинания, можно заставить в одну ночь построить дворец. А тут какой-то порошок вроде печной сажи. Да стоит ли обращать на него внимание! Гордые вояки подняли бы на смех всякого, кто сказал бы им, что в безобидном с виду порошке таится та страшная сила, которая нанесет им смертельный удар.

Как воевали до появления огнестрельного оружия?

К месту боя съезжались рыцари со своими оруженосцами, пажами и пышной свитой. Солнце сверкало на дорогих латах, украшенных причудливой резьбой. На шлемах воинов колыхались страусовые перья. Лица были закрыты забралами.

Рыцарь в тяжелых латах. Сбитый с коня, он без посторонней помощи уже не мог подняться.

Тяжело ступали огромные кони. Стальные пластины с узкими прорезями для глаз и ноздрей закрывали головы животных. Острая стальная шишка на лбу выдавалась вперед подобно рогу сказочного единорога. До самых копыт спускались кольчужные попоны.

Вперед выезжали герольды и трубили вызов. Погарцевав на конях, рыцари устремлялись друг на друга. Так начиналась схватка, которая далеко не всегда была кровопролитной.

Часто рыцарь отделывался ушибами и синяками. Выбитый из седла и поверженный на землю, он похож был на огромную черепаху, спрятавшуюся в металлический панцирь. Нелегко было нанести ему последний удар. Предназначенный для этого специальный кинжал, который назывался «мизерикордиа», что значит «милосердие», не мог проникнуть сквозь узкие щели хорошо прилаженной брони.

В битве при Фурнуэ французы свалили с коней итальянских рыцарей, но ничего не могли с ними поделать. Ни меч, ни кинжал не могли одолеть толстую броню. Пришлось кликнуть находившихся на опушке леса дровосеков. Только их топорам уступили наконец крепкие латы, и французы смогли приколоть врагов, не желавших сдаваться в плен.

Убить рыцаря холодным оружием было трудно. Кираса и кольчуга защищали его от стрел противника. Тяжелый щит мог выдержать сильные удары копий и мечей.

Но вот появились пушки и мушкеты. Простые солдаты издалека, не подвергаясь опасности, уничтожали цвет средневекового воинства. Свинцовая пуля пробивала любые латы. Чугунное ядро поражало рыцаря вместе с конем. «Благородное» рыцарское искусство оказалось бессильным против «подлой селитры».

Паника поднялась в рыцарских рядах. Велик был страх перед огнестрельным оружием. Прославившиеся на блестящих турнирах воины пришли в смятение. Шекспир высмеял их в «Короле Генрихе IV». В этом замечательном произведении изображен «безмозглый разряженный франт», который хвастается своей мнимой доблестью и вместе с тем жалеет, Что из земли невинной добывают Такую дрянь, как подлая селитра, Которая трусливо загубила Не малое количество красивых И рослых молодцов…

Рыцарю Печального Образа – Дон Кихоту Ламанчскому новое оружие тоже пришлось не по душе. «Счастливы были те благословенные времена, – говорил он, – когда не было еще устрашающей ярости дьявольских огнестрельных орудий, и я твердо верю, что тот, кто их выдумал, расплачивается сейчас в аду за свое сатанинское изобретение, ибо благодаря ему рука подлого труса теперь может лишить жизни доблестного кабальеро».

Рыцари были бессильны против «подлой селитры» и единодушно осыпали бранью такой способ ведения войны. Но ругань и проклятия не помогали. С каждым годом в войсках появлялось всебольше мушкетов и пушек.

Перед ними бессильно склонились меч и копье.

Пушечное зелье

Древняя русская летопись говорит, что «арматы», то есть пушки, появились на Руси в 1389 году «и от того часу уразумели из них стреляти». Но это свидетельство неточно. По словам другого летописца, уже в 1382 году при обороне Москвы от татар русские стреляли из «тюфяков». «Тюфяк» – это искаженное татарское слово «тюфнек» или турецкое «тю-фек». Так называли на Востоке ружья. Очевидно, огнестрельное оружие было на Руси и до 1382 года.

Осада рыцарского замка.

Порох распространялся быстро. В конце XIV столетия появились уже пороховые заводы. До этого порох изготовляли кустарным способом, главным образом аптекари. Отсюда его старинное название «зелье», что значит снадобье.

Мастера-пороходелы не соблюдали необходимых мер предосторожности и здесь же, в пороховой избе, высекали огонь, зажигали лучины и лампады. Случайная искра, попадая в порох, вызывала пожар.

12 апреля 1547 года, рассказывает летописец, у реки Москвы «в стрельнице загорешася пушечное зелье». Произошел страшный пожар. Он сопровождался взрывами больших пороховых складов. От жара «железо яко олово разливашеся, а медь яко вода растаяше». Через несколько лет в Москве от взрыва на пороховом заводе погибло более двухсот человек.

«Порох», или «прах», – старое русское слово, обозначавшее пыль. Назывался он так потому, что долгое время стреляли пороховой мякотью, которая имела вид мелкой черной пыли. Только в XVI столетии порох начали «зернить», то-есть, пропуская мякоть через особые сита, превращали ее в плотные крупинки – зерна.

Уже при Иване III в Москве на реке Неглинной был построен первый военно-литейный завод – Пушечный двор. Иностранцев, приезжавших в Москву, очень интересовало, что там делается, всеми правдами и неправдами пытались они туда проникнуть, но посторонних не пускали на Пушечный двор. А там в больших избах дымили горны, сверкал расплавленный металл. Русские мастера искусно отливали пушки больших и малых калибров.

Много внимания уделял огнестрельному оружию Иван Грозный. Талантливый полководец высоко ценил громадную силу, заключенную в «пушечном зелье», и понимал, что ратники, вооруженные мечами и копьями, не смогут устоять против ядер и пуль.

Пехотинцев Грозный вооружил пищалями, или самопалами; армия получила многочисленную по тому времени артиллерию, которая называлась нарядом.

В Москве ежегодно устраивали смотры ружейных и пушечных стрельб.

Рано утром, рассказывает современник, длинный поезд потянулся из Кремля. Впереди шло пятьсот пищальников, по пять человек в ряд. У каждого на левом плече пищаль, а в правой руке фитиль.

За ними ехали бояре в парчовых одеждах, по три человека в ряд. За боярами на белом жеребце ехал царь. На голове у него была красная шапка, унизанная жемчугом и дорогими самоцветами.

Пушечный двор в Москве на реке Неглинной. С литографии художника А.Васнецова.

Выехали в поле. Там стояли толстые ледяные глыбы, а за ними подальше – деревянные срубы, набитые землей.

Пищальники стреляли с невысоких подмостков, которые были выстроены шагах в восьмидесяти от мишеней. Лед крошился от пуль. Пороховой дым стлался низко, как туман на болоте.

Когда глыбы были разбиты, наступила очередь пушкарей. Огонь открыли самые маленькие пушки. Постепенно в дело вступали орудия все больших и больших калибров. Трижды перезаряжали пушки, и трижды гремели выстрелы по всей линии.

К концу третьей очереди срубы сровнялись с землей, хотя сделаны были очень прочно.

«Пороховое зелье» вместе с пехотой и конницей решило участь Казани. Иван Грозный отправил туда на судах речным путем «большой наряд» – сто пятьдесят больших пушек. Орудия мелких калибров двигались вместе с пешей ратью.

Три месяца шло русское войско. Наконец 29 августа 1552 года Казань была обложена со всех сторон, и пушкари открыли ураганный огонь по каменным башням и стенам, за которыми скрывался враг.

Татары несли тяжелый урон, но сдаваться не хотели. Тогда русский пушкарь Иван Выродков придумал построить деревянную башню в 6 сажен вышины. Втащили на нее десять больших и пятьдесят малых пушек и ночью на катках подкатили к городской стене. Вместе с пушкарями на башню взобрался отряд стрельцов, вооруженных ручными пищалями. Башня была выше крепости, и огонь пушек наносил сильный вред защитникам Казани. Пушкари громили здания, а меткие пули пищальников уничтожали воинов, выбегавших из развалин. Татарам пришлось прятаться в стенах, рвах и земляных норах, и они осмеливались выползать оттуда только для атак.

Казань, зажженная огненными ядрами, пылала. Однако, несмотря на голод, на жажду, на большие потери, осажденные продолжали отчаянно сопротивляться.

Тогда царь призвал розмысла (так называли в старину инженеров) и приказал ему сделать два больших подкопа. День и ночь не покладая рук работали русские саперы. А пушкари, выполняя строгий наказ царя, «все нощи стреляше» и не давали покоя татарам.

Наконец подкопы были вырыты. Туда вкатили сорок восемь бочек пороху, по шесть с половиной пудов в каждой. Розмысл доложил, что все готово и мешкать нельзя. Царь послал оповестить об этом полки и велел развернуть царское знамя. Тотчас же все войско начало строиться к бою под звуки барабанов и труб.

На восходе солнца ходуном заходила земля и раздался оглушительный грохот. Это взорвался подкоп под Арскими воротами. Среди густого дыма и пыли высоко в воздух взлетела часть крепостной стены. Во все стороны разлетелись огромные бревна, обломки башен и строений. Затем последовал второй, еще более сильный взрыв. В образовавшиеся проломы ринулась на штурм пехота.

Башня, построенная пушкарем Иваном Выродковым для обстрела Казани.

2 октября, после тридцатидвухдневной артиллерийской подготовки, над стенами Казани взвились русские знамена. Победа была достигнута невиданным по тому времени применением артиллерии и искусными подрывными работами.

Войны, которые вел Иван Грозный, показали, что никакое укрепление не может устоять перед «пороховым зельем». Оно обращало в развалины толстые каменные стены и сокрушало неприступные крепости. Производство пороха распространилось по всей Руси.

Фитиль, колесо и кремень

Тяжелая махина

Между старинной пищалью и современной винтовкой такая же разница, как между первым самолетом и реактивным истребителем. Рядом с изящным луком или покрытым искусной резьбой арбалетом первое ружье выглядело очень несуразно. Громоздкое, тяжелое и неповоротливое, оно напоминало полено с приделанной к нему водопроводной трубой.

Из фитильного аркебуза, который появился в 1372 году, стреляли два человека: один целился, второй подносил к затравке фитиль.

Порох в то время был скверный, да и фитили не лучше. Автор книги «Военные фейерверки», изданной в 1619 году, советовал «покупать порох острый на вкус, хорошо пропитанный селитрою и не слишком загрязненный угольной пылью. Хорошо приучить солдата сушить порох на солнце, спрыскивая его водкой или крепким красным вином. Он должен уметь смешивать свой затравочный порох, хорошо просеянный, с плауном [Плаун – особый мох. В порох добавлялось мелкое семя плауна.], который можно достать у аптекарей и пороходелов, а фитиль он должен вываривать в щелоке с порохом, чтобы он хорошо горел».

Старинная бомбарда была похожа на полено с приделанной к нему водопроводной трубой.

Пороховая мякоть воспламенялась плохо. Часто бывали затяжные выстрелы. «Осечка», – думает солдат, повернет аркебуз, чтобы перезарядить его, а он и выпалит.

Огнестрельное оружие начала XV века. Трудно даже сказать, ружье это или пушка.

Стрелки с фитильными мушкетами.

Кулеврина.

И аркебуз был достаточно неповоротлив и тяжел, а появившийся в XVI веке мушкет еще тяжелее: он весил больше 8 килограммов. Из такой махины приходилось стрелять с подставки.

«Солдат, – говорится в одном старинном сочинении, – должен носить шест вышиной до груди. На одном конце шест заострен для втыкания в землю, а на другом имеет вилку, на которую солдат кладет свое ружье. А в том шесте, пониже вилки, отверстие, в которое нужно продевать шнурок и привязывать его к руке. За этот шнурок он таскает шест за собой во время сражения».

Мало того, что солдат таскал за собой на веревке подставку, ему приходилось еще надевать на правое плечо кожаную подушку: отдача была так велика, что при стрельбе плечо превращалось в сплошной синяк. Солдаты, стрелявшие без подушек, нередко платились за свое легкомыслие сломанной ключицей.

Во Франции делали ружья несколько легче, с узким, походившим на ужа, изогнутым прикладом. Поэтому их и называли кулевринами («кулевр» – по-французски «уж»). При стрельбе приклад кулеврины зажимали подмышку.

В дождь и туман

Фитильным аркебузам и кулевринам было далеко до совершенства. В 1471 году состоялось состязание между ружьями и арбалетами. Арбалетчики одержали блистательную победу. Любители огнестрельного оружия ушли со стрельбища, понурив головы. Зрители провожали их насмешливым свистом и улюлюканьем. По меткости и дальности боя аркебузная пуля не могла соперничать со стрелой арбалетчика.

Воин на борту корабля стреляет из ручной бомбарды.

В сырую погоду стрелок из ружья думал только о том, как бы не погас фитиль. Одно время зажженные фитили носили под шляпой.

Много неприятностей доставили фитильные ружья английским стрелкам в битве при Денбаре (1650 год). Всю ночь перед сражением лил дождь. Порох отсырел, фитили погасли.

Утром продрогшие стрелки перезарядили ружья и развели костры, чтобы высушить фитили. Зазвучали трубы, глухой рокот барабанов возвестил о начале сражения. А тут новая беда: все заволокло густым туманом. Снова отсырели фитили. Стрелки то и дело покидали поле боя и бегали к кострам. В этот день английские пули не нанесли противнику почти никакого вреда.

Оружейники ломали голову, стараясь придумать что-либо взамен фитиля. Пробовали воспламенять заряд медленно горящей «палительной свечой». Носили ее в железной коробке с отверстиями для выхода дыма. Это ружейное кадило прикрепляли обычно к поясу.

Из таких фитильных ружей стреляли в XVI веке. На верхнем снимке видно, как устроен фитильный замок.

Однако и «палительная свеча» не оправдала возлагаемых на нее надежд.

Змеевидный курок

Испанцы гордились своим умением изготовлять гибкую и прочную сталь, богато украшенные шлемы для рыцарских турниров и щиты, которые выдерживали любые удары вражеских мечей. Испанские кинжалы, шпаги и латы получили в те времена широкую известность.

Старинное ружье, которое всадник упирает рукой в грудь, называлось петронеллой.

Во второй половине XV столетия испанские оружейники поставили свое клеймо на новом аркебузе. От кулеврины он отличался более длинным стволом, меньшим калибром, меньшим весом, а главное тем, что фитиль был приделан к ружью. Он зажимался в изогнутый наподобие курка кусок железа. Нижний конец этого курка служил как бы спусковым крючком.

Курок, изогнувшийся, как змея, над полкой с порохом, назывался серпентином.

Нажмешь на него – фитиль опустится к полке и воспламенит порох.

Своей извилистой формой курок напоминал змею, которая по-испански называется «серпиенте». Поэтому и новое ружье и курок окрестили «серпентином» – змеевиком.

Раньше стрелок держал ружье в одной руке, вторая была занята фитилем. Серпентин упразднил должность фитиленосца и освободил правую руку стрелка. Примерно в это же время (около 1480 года) начали выпускать ружья с арбалетными ложами. Целиться стало гораздо легче. Стрелок держал ружье обеими руками и упирал приклад в правое плечо.

Но эти усовершенствования не избавили аркебуз от его основных недостатков. Фитиль по-прежнему боялся сырости и дождя. По-прежнему приходилось таскать с собой жаровню, чтобы разжечь фитиль перед стрельбой. Ночью солдат не мог скрытно подобраться к неприятелю, так как горящий фитиль был виден издалека.

Фитильный мушкет с змеевидным курком.

На войне скорость – одно из условий победы. А стрелок из фитильного ружья мог вести огонь крайне медленно. Так, в битве при Киссингене (1636 год) некоторые солдаты умудрились в течение восьми часов произвести только по семь выстрелов. Такая же картина наблюдалась и в битве при Витмергене (1638 год). На специальном испытании оказалось, что даже у хорошо натренированного и расторопного стрелка на заряжание ружья уходит две минуты. А лучник за это время выпускал от восьми до десяти метких стрел.

Положив ствол на подставку, мушкетер собирается стрелять. В левой руке у него дымиться фитиль.

Казалось, к чему возиться с таким несуразным оружием!

Но мастера, изготовлявшие ружья, не унывали. Они знали, что сила пороха в сотни раз превосходит силу человеческой руки, и твердо верили, что будущее принадлежит огнестрельному оружию.

Терка и колесо

Еще Пушкин, раскуривая трубку, пользовался кремнем и огнивом. Спички были изобретены только в 1833 году, а распространились позже, когда уже ходили поезда и пароходы. В течение столетий наши предки добывали огонь, ударяя куском железа о кремень. Кремень и огниво навели оружейников на мысль приспособить их для воспламенения пороха.

На смену фитильному замку появились различные искровые замки. Самый старый и самый неудобный из них назывался терочным. Возле кремня скользила терка – стальная пластинка с насеченной поверхностью. Стрелок тянул пластинку, от трения камня о сталь вылетали искры, и порох на полке вспыхивал. Не раз, впрочем, случалось, что стрелок до крови стирал себе пальцы – и все без толку: воспламенения не получалось.

Колесный замок Леонардо да Винчи.

Изобретателем более совершенного способа воспламенения оказался гениальный итальянский художник Леонардо да Винчи (1452-1519). Это был человек необычайно разносторонний. Кроме живописи, он занимался математикой, физикой, анатомией, воздухоплаванием, строил крепостные сооружения. В архиве замечательного живописца сохранилось несколько чертежей так называемого колесного (колесцового) замка.

Кремневый колесный замок. Перед выстрелом пружину, прикрепленную к колесу, закручивали специальным ключом.

Основная его часть – колесо с насечкой по краям. К колесу прикреплялась пружина, которая заводилась специальным ключом. Когда стрелок нажимал на спуск, колесо соскакивало с задержки, начинало быстро вертеться и высекало из кремня струю искр.

Колесцовый замок избавлял стрелка от возни с тлеющим фитилем и действовал гораздо надежнее терочного. Но стоил он дорого, заводить пружину во время горячей схватки было неудобно, а потеря ключа превращала ружье с колесцовым замком в простую дубину.

«Мародер» и «Курокрад»

Кремневый замок с курком был изобретен арабскими оружейниками. Мавры, заносившие в Европу новейшие достижения восточной науки и техники, завезли в XVI веке кремневый замок в Испанию.

Уже в начале XVI века существовали тиры для обучения меткой стрельбе из ружья.

Нидерландский кремневый замок. Мирные жители называли его «курокрад».

В это время в Пиренеях был расквартирован полк, набранный из всяких подонков. Солдаты этого полка наводили ужас на мирных жителей. Они отнимали у крестьян последний скот, обирали до нитки путешественников, вламывались в дома, убивая старого и малого, занимались грабежом. Завидев грабителей, прохожие бросались наутек, крича при этом: «Мародеры!» Вот к этим «рыцарям большой дороги» и попало ружье с кремневым замком… Вскоре новый замок получил позорное прозвище – «мародерский».

Дурную ставу приобрел кремневый замок и в Нидерландах. Он получил широкое распространение в воровских шайках, и голландцы прозвали его «курокрад».

Фитиль, колесо и кремень долгое время соперничали между собой. У кремневого замка был ряд преимуществ: и в обращении удобен, и устройство проще, и стоил дешевле. Колесцовый хотя и лучше фитильного, но с ним возня – перед каждым выстрелом заводи пружину, а здесь только нажмешь на спуск – кремень, зажатый между губ курка, скользнет по огниву, высечет искру, и порох воспламенится.

И все же к кремневому замку отнеслись вначале с недоверием.

Охотники и кавалеристы предпочитали колесцовый замок.

– Хоть и дорог, но удобен, да и осечки дает не так часто, – говорили они.

Пехота же долгое время орудовала дешевым фитильным самопалом.

Только в XVII веке ударный кремневый замок начал приобретать сторонников и им стали пользоваться в армии.

Петровская фузея

Изучая историю огнестрельного оружия, поражаешься искусству русских мастеров. Предки тульского Левши, подковавшего стальную блоху, умели делать действительно замечательные ружья и пистолеты.

Ещё в 1511 году в Москве была построена Оружейная палата с мастерской для выделки ручного огнестрельного и холодного оружия. «Оружничий», который заведовал ею, собрал со всей Руси лучших «самопальных» и «сабельных» мастеров, а также «бронников», которые делали шлемы, броню и доспехи.

Кремневая пищаль с нарезным стволом. Сделана неизвестным русским мастером в Москве в 1665 году для царя Алексея Михайловича.