Текст книги "Одиссея для двоих"
Автор книги: Теодор Гамильтон Старджон
Соавторы: Стефан Вул
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)
Телефонные переговоры не принесли ничего нового. Такси, что девушка наняла в космопорту, приехало к отелю пустым. Водитель, весьма почтенный серый карлик, задержан полицией, однако твердит одно и то же: ничего не видел, ничего не слышал и ничего не знает. Скорее всего, его через час – другой выпустят.
Мелоун положил трубку и объявил, что не имеет смысла ехать в полицейский участок и самим допрашивать таксиста. Все трое погрузились в раздумья.
Внезапно Мишель нарушил молчание. Он засыпал Мелоуна вопросами.
– Кто такой этот цепод, что вы нашли?
– Простите?.. А, да, его зовут Флюэлс.
– А полное имя?
Мелоун мрачно усмехнулся.
– Вы нетерпеливы, месье Местре. Флюэлс – это имя и фамилия. Три последние буквы означают родовую принадлежность.
– Ясно.
– Вы хотите записать?
– Не стоит. Вы еще сказали, что он не имел определенного занятия. Поэтому следующий вопрос: где он живет?
– Это что-то вроде пансиона для цеподов… Мы не расисты, мосье Местре, но согласитесь, однако, что из-за огромного морфологического различия…
– Ясно. Где этот пансион?
– В пригороде, в конце Большой Аллеи… Вы хотите…
– Ладно, доберусь. Номер?
– Четыре тысячи с чем-то… Я смогу сообщить его вам в Управлении.
– Кто хозяин пансиона?
– Серый карлик…
– Имя? Впрочем, неважно. Этот дом под наблюдением?
– Да, да, – быстро ответил Мелоун. – Мы установили микрофоны и камеры…
Он вытер пот со лба.
– Все делалось в адской спешке, однако у вас такой вид, что все идет совершенно нормально!
Он покосился на молчаливого хмурого Иоганна.
– Ваш друг всегда такой?
Иоганн не успел ответить.
– Нет, – ответил Мишель. Его резкий тон не вязался с улыбкой, появившейся на его лице. – Просто этот случай я принял близко к сердцу.
Он поднялся.
– А теперь – в управление, сэр.
Ему все время что-то мешало. Он коснулся пальцами лица. Отвислые щеки, двойной подбородок… Он совсем забыл, что у него чужое лицо!
– Мне придется изменить личные данные, да заодно и подогнать к ним внешность. Можно это устроить сегодня же вечером?
– Естественно.
– Думаю, Лео Барт как личность провалился. Не повезло журналисту.
Они направились к дверям. Иоганн придержал Мишеля, пропуская вперед Мелоуна, и зашипел:
– Чтоб ты пропал! Соображаешь, с кем разговариваешь? Мелоун командует полицией во всей системе!
– Ну и что? Разве не он вызвал меня на подмогу?
Иоганн хотел сказать “А не из-за этой ли малютки с Хризолита ты так разволновался?”, однако вовремя удержался. Он знал ответ.
* * *
Прошло немного времени. Летательный аппарат опустился на округлый островок, где располагалось полицейское управление. Все трое расположились в кабинете Мелоуна.
Мишель без стеснения уселся за стол хозяина кабинета и потребовал, чтобы ему доставили все полицейские рапорты, касающиеся предпринятых мер безопасности; когда документы легли на стол, он углубился в них, словно забыв об остальных.
Затем он распорядился, чтобы микрофоны, установленные в подозрительном пансионе, подключили непосредственно к громкоговорителю, вмонтированному в стол Мелоуна, и потребовал переводчика.
Динамик ожил. Мишель отложил рапорта в сторонку и стал внимательно слушать толмача, переводившего странные звуки, долетавшие по проводам с другого конца города.
А разговоры подозреваемых были достаточно прозрачны:
“Вы с ума сошли! Неужели нельзя было найти кого-нибудь другого?! Зачем вам понадобилась эта свежеиспеченная литературная звезда?!”
“Они ошиблись… Но, по-моему, не стоит придавать этому слишком большое значение. Тираны забудут о ней через семь-восемь дней. А потом им будет не до нее”.
“А если дела пойдут не так, как мы рассчитывали?”
“Не преувеличивайте. Эта женщина уже на полпути в Тлеф!”
(Мишелю показалось, что переводчик, прежде чем написать слово “Тлеф”, на секунду замялся.)
“Без названий! Вы что, с ума сошли?!”
Тишина. Потом динамик снова забормотал:
“Мы же одни! Ваша недоверчивость прямо-таки болезненна!”
“Это принципиально! Никогда не произносите вслух ни имен, ни названий. Даже здесь. Даже в самом темном подвале, даже в самом укромном укрытии! Тираны куда сильнее и хитрее, чем вы себе можете вообразить!..”
Затрещали помехи. Переводчик продолжал записывать слова, которые удавалось разобрать сквозь треск.
“Пленница…”, “Граница…”, “Вода…”, “Возможно…”-читал через плечо карлика-толмача Мишель.
Мелоун снял трубку и стал набирать номер.
Мишель поднял голову.
– Что вы делаете?
– Я прикажу атаковать дом.
– Не нужно, – возразил Мишель. – Незачем торопиться.
Он покосился на громкоговоритель, исторгающий какофонию скрипа, треска и скрежета, и сказал:
– Разве можно разговаривать в таком гаме? Здесь не найдется местечка поспокойнее?
– Есть кабинет по соседству.
– Пойдемте туда.
С порога он бросил переводчику:
– Позовете нас, когда слышимость станет получше. Соседний кабинет был поменьше. Мишель вошел последним, закрыл дверь и сказал:
– Ну как, теперь вам все ясно? – Заметно было, что он доволен, хотя глаза его оставались холодными, а в уголках губ лежала горькая морщина. – Тираны – это, стало быть, мы, а новоиспеченная литературная звезда…
Он сплел пальцы и сжал их так, что костяшки побелели.
– У меня создалось впечатление, что похищение наделало шума не только у нас, но и у них. Похоже, что мы имеем дело со случаем, где последствия непредсказуемы.
Мелоун кивнул.
– Серьезное дело.
– Да, – спохватился Мишель. – А как вы думаете, что значат слова, над которыми задумался переводчик? Помните? “Женщина эта уже на полпути в… Тлеф – ” – или что-то в этом роде.
Иоганн подошел к книжному шкафу, вынул словарь и принялся его лихорадочно листать.
Мелоун заметил:
– Лучше было бы спросить специалистов… Ну как, нашел что-нибудь?
Иоганн криво усмехнулся и прочел вслух: “ТЛЕФ или ТЛЕВ – приставка, определяющая пищу, съедобность: ТЛЕФАДУА – суп из крабов; ТЛЕВЕТ – тушеные водоросли…” Этого здесь десять страниц. Читать?
– Я ни черта в этом не смыслю, – заметил Мелоун, – однако мне кажется, что мы полезли куда-то не туда. Как вы отличите конец фразы, – скажем, такой: “…на полпути в Тлеф”, – это я к примеру… от такой: “…на полпути в Дотлеф”? На слух почти не отличить… Погодите, я сейчас напишу…
Он схватил листок и быстро нацарапал на нем два слова рядом.
– Это только чтобы продемонстрировать вам, куда нас может завести некомпетентность.
– А что значит “Дотлеф”?
Мелоун невесело рассмеялся.
– Совсем ничего не значит. Я привел этот дурацкий пример как иллюстрацию. Тем не менее я знаю, что приставка “до” обозначает какую-то величину и употребляется крайне редко. Я где-то читал об этом. Но еще раз напоминаю, что, возможно, в виду имелся именно “Тлеф”, а не что-то другое. Ну и ребус! Это может быть все что угодно! И “Додлеф”, и “Тодлев”, и даже “Вотлеф”! Понимаете?!
Он повернулся к Мишелю.
– Кстати, мосье Местре, не сообщите ли мне, почему вы не позволяете взять дом штурмом? Он уже несколько часов как окружен, люди потеряли терпение… Чего мы дожидаемся?
Мишель задумался, потом пробормотал как бы про себя:
– Да ну! Может это мне только кажется, что так будет проще?..
– О чем это вы?
Мишель с непроницаемым лицом покачал головой.
– Пожалуйста, делайте что хотите.
Он хлопнул Иоганна по плечу.
– Пошли отсюда, старина.
Иоганн смотрел на него как на сумасшедшего. И вдруг он почувствовал, что Мишель жестом фокусника вытащил у него бумажник с документами…
Мишель подмигнул ему, усмехнулся и направился к двери.
– Пойду пройдусь, – сообщил он.
Лицо Мелоуна вытянулось, потом на скулах заиграли желваки.
– Послушайте, Местре! Ваши прыжки и гримасы выводят меня из себя…
Мишель хлопнул дверью. Провожаемый удивленным взглядом серого карлика-переводчика, он прошел через кабинет Мелоуна и вышел в коридор.
В конце коридора было открытое окно. Мишель подбежал к нему и выпрыгнул вниз, прямо на клумбу. Потом он обежал здание и оказался на посадочной площадке.
Какой-то полицейский чин садился в одноместную авиетку. Мишель вихрем подскочил к нему, хлопнул по плечу:
– Ну-ка, приятель, посторонись! Я реквизирую твой тарантас!
С этими словами он отпихнул оторопевшего полицейского, акробатическим прыжком проскользнул мимо него в кабину и включил зажигание. Машина потащила его за собой в черное небо.
На высоте двухсот метров он выглянул через борт. Ярко освещенная посадочная площадка стремительно проваливалась вниз; в центре ее чернела неподвижная фигурка остолбеневшего полицейского. Мишель расхохотался.
Он повел машину к городу. Городские огни были отличным ориентиром.
Залив промелькнул внизу в пять минут, потом потянулись портовые причалы. Мишель снизил обороты. Вскоре он отыскал какой-то неосвещенный пирс, приземлился и спихнул машину в воду.
Потом он сунул руки в карманы и со скучающим видом побрел по территории порта. Он шел под портальными кранами, блуждал между пирамидами ящиков и металлических бочек, миновал развязных и бесцеремонных моряков… Через некоторое время он выбрался с территории порта и смешался с толпой гуляющих в лабиринте ярко освещенных празднично расцвеченных улиц.
Веселые горожане фланировали по проспектам. Звучали шутки, то и дело слышались взрывы смеха. Другие предпочитали проводить время на террасах кофеен, где между столиками сновали проворные предупредительные серые карлики в белых куртках официантов. Время от времени на красном фасаде какого-нибудь дома возникала четкая надпись: “Только для цеподов”.
Понятное дело, цеподы не могли пользоваться человеческими развлечениями или употреблять те же напитки, что и люди. Но все же они встречались среди гуляющих. Группами по двое, по трое они брели куда-то неверными шагами. Группы попадались Мишелю навстречу редко, а одиночек он совсем не видел.
И вдруг он лицом к лицу столкнулся с Инесс.
Яркий плакат расхваливал талант юной лауреатки Благородного Турнира и рекомендовал познакомиться с произведениями поэтессы.
Мишель не мог оторвать взгляд от дружески глядящих на него глаз девушки. Трехмерная фотография производила непреодолимое впечатление, что глядит живой человек. Мишель замер перед плакатом.
“Знаешь, малютка, я полез смерти в пасть, когда узнал, что похитили тебя. Что же такое есть в твоих глазах? Что же такое есть в твоей улыбке? Из-за чего я теряю голову, а? Знаешь, со мной это бывает не часто…”
“Я сейчас совсем один, знаешь? Почему? О, тому множество причин. Слишком многие концы не сходятся в этой истории. Я и решил ото всех избавиться. Администрация-это что-то неповоротливое, тяжелое на подъем, с дубинкой под мышкой… Нет уж, в таких играх я предпочитаю роль вольного стрелка…”
“Да, я один. Но можешь не сомневаться: я очень, очень опасен”.
“А знаешь, что во мне самое опасное? Знаешь, какой супердетонатор возник во мне? Это память о тебе, малютка!”
“Вот так я и стал военной машиной; а ты – ее супергорючее! Самая настоящая адская машина, вот что мы с тобой такое, милая! Ах, как они еще пожалеют, что посмели коснуться тебя!”
Наконец он оторвался от плаката. Часы напоминали что время не ждет. Мишель отступил в тень, вынул документы, которые стащил у друга, отыскал нужный адрес и тронулся в путь.
* * *
Он подавил опасное желание подозвать такси и не без удовольствия прошел Аллею пешком из конца в конец. Увеселительные заведения понемногу уступали место государственным театрам, библиотекам, музеям.
По пути к Овальной площади он миновал университетский городок, потом Ботанический сад, где под прозрачным куполом оранжереи шевелились жадные листья папоротника кальмаровидного. Завывания растения-хищника слышны были даже на улице.
За Овальной площадью он свернул в переулок и оказался на крутой тропинке, которая спиралью вилась вокруг нужного ему дома. На ходу он еще раз заглянул в паспорт Иоганна, чтобы уточнить адрес, а также номер квартиры.
Дверь с медной табличкой “Иоганн Симмонс” он отыскал без труда.
Балкон-терраса этой квартиры был немного в стороне, под пандусом. Мишель перекинул ноги через балюстраду и второй раз за этот вечер спрыгнул в кусты.
Здесь он позволил себе расслабиться, усмехнулся и закурил. Поднеся огонек к сигарете, он вдруг заметил, что на корпусе зажигалки мигает сигнальная лампочка. Сдерживая смех, он открыл коробочку. В потемках было нелегко отличить черный шарик от белого, поэтому пришлось подойти к стене: ее гладкая поверхность светилась, отражая городские огни.
Сначала он хотел увлажнить черный шарик просто слюной, но потом заметил под черными листьями журчащий фонтанчик. Пришлось подождать, пока холодная вода заставила шарик разбухнуть.
В конце концов-Мишель сунул шарик-передатчик в ухо, дождался реакции и, когда в ухе потеплело, выслушал тонкий бесплотный голос Центра.
“Агенту 27-Б – точка – вы с ума сошли – вопросительный знак – приказываю немедленно явиться в управление – точка – с этой минуты вас разыскивают как подозреваемого – точка – конец”.
Мишель весело фыркнул и вытряхнул шарики из тайничка в зажигалке в фонтан. Снова закурил и уселся на балюстраду.
Город под ним сверкал тысячами огней. Море света отражалось в водах залива. Дальше виднелись длинные огненные змеи дамб и виадуков, соединяющих острова как жемчужины плавающего в заливе ожерелья. Еще дальше остров, где размещалось полицейское управление, фосфоресцирующим пятном лежал на черной спокойной воде. Остров сейчас походил на пробудившийся вулкан: во все стороны от него летели искры. Это стартовали эскадры охотников на одинокого стрелка Мишеля Местре.
“С этой минуты все против меня: и цеподы, и полиция, и черт знает кто еще, – подумал Мишель. – Знать бы, кто…”
Его взгляд блуждал по раскрывшейся перед ним панораме. “Где Инесс? – думал он, останавливая взгляд то на одной, то на другой яркой точке. – Здесь? Или здесь? Или…”
– Или гораздо дальше… – прошептал он, поднимая глаза к невидимому горизонту.
Он яростно отшвырнул окурок.
Тут же прожекторный луч прошил мрак над самой его головой. Он бросился наземь и вжался в траву. Луч скользнул дальше и уперся в стену дома.
На бетонную посадочную площадку опустилась одноместная машина. Мишель поднялся и побежал в конец балкона: оттуда было лучше видно. Прилетевший не зажигал света. Он в темноте открыл ворота ангара и завел туда авиетку. Мишель так и не смог разглядеть его лицо.
Через несколько минут выходящие на террасу окна засветились.
Мишель пригнулся, под прикрытием кустов перебежал к ближайшему окну и заглянул в комнату.
Да, это действительно вернулся Иоганн. В этот момент он как раз орудовал у домашнего бара: сооружал свой любимый лиловый коктейль.
Мишель постучал пальцем в стекло и шагнул в сторону, за простенок.
В комнате что-то хрустально зазвенело, и свет погас.
Мишель ждал.
Минут через пять в другом конце террасы открылось окно. Мишель негромко, но отчетливо произнес:
– Иоганн, это я!
Иоганн выглянул наружу и выругался. Мишель, ухмыляясь, влез через окно в комнату.
– Что, струхнул, сокровище мое?
– Какого черта?! – буркнул Иоганн и задернул шторы. – Я совсем уже было собрался стрелять! А это ты!
– Пошевеливайся, пошевеливайся! Умираю – пить хочу!
Иоганн включил свет. Комната оказалась миниатюрной кухонькой.
– Ты! – повторил Иоганн и положил Мишелю руки на плечи.
– Знаешь, Мелоун зол как черт! Я пытался было тебя защищать, но куда там! Да и, признайся, твое поведение трудно объяснить.
– Прежде всего мне хотелось бы знать, когда ты удостоишь меня стаканчика в твоем великолепном салоне? Учти, я все видел через окно!
Он ухмылялся с самым плутовским видом. Иоганн схватил его за руку.
– Ну так пошли!
Вдруг он остановился и вытаращился на Мишеля.
– Стой! Ответь-ка мне, как ты отыскал мой дом? Я же никогда не говорил тебе мой адрес!
Мишель пошарил в карманах и вынул бумажник Иоганна.
– Держи, да впредь опасайся жуликов, приятель! А лучше всего – пришей на карманы пуговицы.
* * *
Наконец они с бокалами в руках уселись в удобные кресла друг против друга, и Мишель сказал:
– Как ты думаешь, здесь меня искать не станут?
Иоганн поморщился.
– Всякое может случиться: им же известно о нашей дружбе. Психология Мелоуна для меня загадка. Знаю только, что он в ярости. Тем не менее мне кажется, что ему в последнюю очередь придет в голову идея искать тебя здесь. Собственно, что ты собрался делать?
– Займусь расследованием в одиночку, на свой страх и риск.
– Прости, но мне кажется, что это неразумно. Ты не сможешь использовать весь громадный потенциал полиции. Когда надо, Мелоун в силах за шестьдесят секунд мобилизовать тысячи людей, с помощью машин изучить досконально сотни рапортов и досье. Почему же ты отказываешься от такой помощи?
Мишель нагнулся и поставил бокал на пол.
– Во-первых, – сказал он, – я порываю с вами со всеми. Возможно, в моем распоряжении и нет таких мощных средств, зато сохраняется инкогнито.
– А во-вторых?
– Если мне вдруг понадобится какая-нибудь секретная информация или потребуются особо крупные средства – только тогда, как исключение, я постучусь в твою дверь. Короче говоря, я хочу быть как можно менее связанным с полицейским управлением.
– Следовательно, мне уготована роль агента-двойника?
– Боже упаси, дружище! Как ты мог подумать, что у меня язык повернется предложить такое старому товарищу?! Ты останешься обыкновенным агентом… Только моим!
– Тебе никто не говорил, что ты циник?
– Говорили, и не раз! Правда, в каждом случае у меня было много хлопот, но зато такого мне уж больше не говорили. А меня еще в детстве отучили напоминать людям об их слабостях или недостатках. Вот ты же не скажешь колченогому: “Ты колченогий”? Или горбатому…
– Да ладно тебе!
Мишель поднял с пола стакан и осушил одним глотком.
– Слишком часто я тебя не буду беспокоить. А сейчас мне нужно изменить внешность и сменить документы, и чем скорее, тем лучше. Когда это можно будет устроить?
– Грим в шкафчике в ванной, а вот за документами придется завтра утром съездить в управление.
– Утром?! Немедленно!
Иоганн вытаращился на приятеля. Тот был серьезен. Шутки кончились.
– И поторопись, – сказал Мишель и стал раздеваться. – А я тем временем верну себе облик Аполлона.
– Тогда дай мне бумаги Барта, чтобы был предлог для появления в управлении. Скажу, что ты отдал их мне сразу после взрыва, а я совсем забыл о них.
Иоганн посадил авиетку на террасе перед ярко освещенным зданием управления.
Он знал, что в эту пору большинство работников управления отдыхают дома, а в здании только ночная смена дежурных.
Угловые окна на первом этаже не светились. Иоганну было известно, как отключить сигнализацию, и он собрался было проникнуть в управление через окно, чтобы пройти в лабораторию фальшивых документов незамеченным.
Поразмыслив, он отказался от этого плана. Риск был слишком велик. Тогда он решил держаться нагло и направился прямо через главный вход, в глубине души кляня друга на чем свет стоит. “Паршивец, – сердито думал он. – Вынь да положь ему за полчаса первоклассную липу, а как это сделать – пусть дядя думает!”
Конечно, раздобыть любые документы в управлении было проще простого: достаточно назвать имя человека, которому они нужны, и сообщить мотивы смены документов. Однако Мишель, похоже, запамятовал, что в его случае номер не пройдет.
Иоганн торопливой походкой занятого человека зашел в приемную отдела, деловито кивнул секретарше и встал перед нужной дверью. Назвал себя в микрофон. Дверь отворилась, пропуская его в кабину лифта.
Иоганн поднялся двумя этажами выше. Там он вышел, и кабина автоматически вернулась обратно. Теперь он был заперт в отделе фальшивых документов. Фамилию его зарегистрировал автомат, тот же автомат сфотографировал в кабине лифта. И что самое неприятное – автомат засек время, когда он вошел в лабораторию.
К счастью, в это время лаборатория пустовала. Иоганн бросил бумаги Лео Барта в щель накопителя использованных документов, сверкнула лампа-вспышка, и проклятый автомат снова его сфотографировал. На этот раз Иоганн позировал с удовольствием: пока что все, что он делал, было легально. Оставалось сделать самое важное и самое деликатное. Иными словами, он начинал действовать противозаконно.
Иоганн сунул руку под кожух распределителя удостоверений личности и соединил несколько проводков. Теперь лампа-вспышка не сработает. Затем, изменив голос, он назвал себя в микрофон – и из распределителя ему на ладонь выпало удостоверение. Чтобы раздобыть паспорт, повторил процедуру с соседним автоматом. После этого вызвал лифт.
В конце месяца необычная недостача двух бланков документов обнаружится, однако у него есть алиби: он с чистой совестью может клясться всеми святыми, что всего только опустил документы Лео Барта в накопитель; наверное, какой-нибудь злоумышленник проследил за ним и использовал его визит в своих грязных целях.
В конце концов лампу-вспышку можно было и не выключать, а в микрофон назвать первое попавшееся имя. Все это будет выглядеть достаточно неловкой защитой, и никому и в голову не придет его обвинять.
Из здания он вышел без всяких помех, и по дороге ему никто не встретился.
* * *
Наконец-то дома. Иоганн вошел в зал и невольно вздрогнул: перед ним стоял совершенно незнакомый человек.
Самое странное – незнакомец дружелюбно глядел на него и насмешливо улыбался. Это был Мишель Местре, снова молодой, но уже светловолосый и черноглазый.
Пришлось Иоганну скрепя сердце признать, что его приятель – настоящий гений перевоплощения. Всего несколькими штрихами он сумел до неузнаваемости изменить наружность. Невероятно, до какой степени меняет человека другой цвет волос и глаз!
– Со щеками пришлось повозиться, – пожаловался Мишель. – Ты сделал меня слишком брыластым! Израсходовал целых три ампулы растворителя, зато результат, как говорится, на лице! По-моему, щеки даже немного ввалились, как ты смотришь?
Иоганн заверил приятеля, что все сделано прекрасно, сфотографировал его и сел заполнять добытые в управлении документы.
– На чье имя выписывать?
– Пиши: Мануэль Мулета.
– Я подожду, пока у тебя пройдет игривое настроение. А если процедура затянется, окрещу тебя Зефиреном Клошеттом или еще как-нибудь вроде этого – уже без спросу.
– Я невероятно серьезен и повторяю: Мануэль Мулета.
Иоганн постучал себя пальцем по лбу, сопроводив жест соответствующей миной.
– Инициалы те же самые, и звучит похоже, – хмыкнул он. – Ты не подумал. Почему бы тебе в таком случае самому не пойти и не сдаться? Все равно сцапают на первом же углу!
Мишель усмехнулся и покачал головой.
– Ты не прав, мой бедный друг. Тот факт, что псевдоним в восьмидесяти случаях из ста сохраняет инициалы подлинного имени, давным-давно потерял всякое значение. Возьмись они искать меня по твоему методу, то первым делом вычеркнули бы из списка подозреваемых всех М. M.!
Он задумался.
– Мишель Местре, Мануэль Мулета… Нет, мне это решительно не кажется подозрительным… Потому что слишком смахивает на липу. А кроме того, широко известно, что те, кто пользуется псевдонимами, редко меняют национальную принадлежность. “Мануэль Мулета” – это звучит очень по-испански. Мне приходилось бывать на планете Нуэва-Иберия, знаешь, там, где первопоселенцы живут замкнутыми кланами. Так вот, там полным-полно Мануэлей, а Мулетами хоть пруд пруди.
– Но ведь испанцы – брюнеты!
– Так это же еще одна безумная идея! Раз испанцы брюнеты, то от меня на целую милю будет нести мошенничеством и жульничеством!
– Как бы ты не перемудрил. Мелоун проще, чем может показаться. Голову даю на отсечение, что он первым делом пустится на розыски всех, чьи инициалы М. М.…
– И достаточно ему будет встретить брюнета, чтобы он тут же возопил: “О! Испанец!” Ты это хотел сказать?
– Именно.
– Тогда он дурак. А если он дурак, то ему не изловить меня еще по тысяче причин.
Хочешь не хочешь – пришлось Иоганну расхохотаться.
– Вот что значит основательно взяться за дело!
– То-то же! Кроме того, знаешь, я никогда особенно не полагался ни на липовые документы, ни на маскарад. Тут уж одно из двух: или объект вне подозрений и может хоть среди бела дня прогуливаться у подъезда полицейского управления, зваться Мишелем Местре и походить на меня как две капли воды; или объект подозрителен. В этом случае он имеет право называться Бзз, быть братом-близнецом Мелоуна и неуловимостью напоминать утренний ветерок – и все равно рано или поздно попадется. А я уже раз попался – и имею все основания сомневаться, что совершенство моего псевдонима может хоть на что-нибудь пригодиться.
Он усмехнулся.
Иоганн хмыкнул и склонился над документами. Заполнив последнюю графу, он стал читать вслух:
“Мануэль Мулета, двадцати четырех лет”
– …Спасибо…
– …уроженец Розовой Луны…”
– …Черт побери! Придется притворяться, что жить не могу без трески с перцем!..
“…студент географического факультета”
– …растяжимое и туманное понятие эта география. Думай что хочешь… Дальше?
“…на каникулах…”
– …которые желает посвятить расширению и углублению знаний по специальности. Я как раз собирался зайти в университет, кое-что подчитать… Браво, умница!
Иоганн вклеил в документы фотографии, достал из тайника собственную коллекцию печатей и принялся расставлять их в соответствующих местах.
– …Ну вот, дружище, – сказал наконец Мишель. – Теперь я могу пойти и чуток соснуть в какой-нибудь уютной маленькой гостинице.
– Когда тебя ждать?
– Понятия не имею. В случае надобности я сам тебя разыщу, не бойся.
Они обменялись рукопожатием, Иоганн придержал руку приятеля.
– Раньше ты меня не заставлял заниматься нелегальщиной. Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
– Пускай тебя не волнуют такие мелочи. Я и тебе уделю чуточку от лавров, которыми меня вскоре увенчают.
– Как ты скромен!
– Зато бдителен, – ухмыльнулся Мишель и направился к двери.
На лестничной клетке он со страдальческой миной простился с Иоганном и стал спускаться. Не сделав и двух шагов, он вдруг замер, прислушался к чему-то и бесшумно метнулся обратно.
– Идут, – прошептал он. – Трое в мундирах!
Иоганн вздрогнул.
– Прячься!
– Обо мне не беспокойся, лучше…
Мишель кивнул на дверь, имея в виду коллекцию липовых печатей.
– …Убери!
Иоганн понял. Он кивнул и тихонько притворил дверь.
Мишель в два прыжка взлетел по лестнице на следующий этаж. Он ничего не понимал.
“Что происходит? Какого черта их понесло по лестнице, если надо было подбираться скрытно? Десять против одного – на террасе засада… Успел ли Иоганн прибрать свою хитрую коллекцию?..”
И вдруг он вспомнил. Его пустой стакан остался стоять на столике рядом со стаканом Иоганна! Сообразит ли Иоганн его убрать? Это же настолько элементарно, что легко упустить из виду! Неужели…
Снизу донесся звонок и послышался решительный голос:
– Открывайте, полиция!
Мишель на цыпочках взбежал еще на два пролета выше. Все, что хотел, он уже услышал.
…А вдруг Иоганна подозревают в пособничестве ему?.. Да нет, скорее всего это Мелоун прислал охрану, чтобы уберечь бедняжку от возможного вторжения тронутого умом тайного агента Мишеля Местре…
Мишель выбрался на крышу, перебежал ее и отыскал вход в шахту лифта, обслуживающего соседний подъезд. Без помех спустился на улицу и направился в сторону порта.
