Текст книги "Высокий, привлекательный, в татуировках (ЛП)"

Автор книги: Тэмми Фолкнер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Я чувствую себя так, словно она дала мне под дых. Отпускаю её и делаю шаг назад.

– Почему?

– Просто не могу и всё.

Я киваю и выхожу из уборной. Мои ноги трясутся. Официантка бросает на меня взгляд, когда я иду к столику. Я сажусь. Кит по-прежнему в уборной, и меня мучает вопрос, собирается ли она вообще выходить. Но её гитара всё ещё под столом. Поэтому она должна вернуться, ведь так?

Глава 10

Эмили

Я тяжело опираюсь на свои ладони, нависая над столешницей в уборной. Моё сердце бьётся так громко, что слышно в ушах, и я глубоко втягиваю воздух, отчего мои лёгкие горят, словно кто-то поджёг их изнутри. Возможно, это он и сделал. Или просто из-за него я разлетелась на кусочки, и теперь моё тело старается собрать их обратно.

В любом случае, сейчас я чувствую себя так, будто кто-то разорвал меня на две части. Одна часть хочет дать Логану всё, что он желает. И эта часть отчаянно хочет открыть ему свою душу, рассказать обо всех своих проблемах. Как если бы он мог впитать эти проблемы в себя, а потом выдохнуть их, чтобы они исчезли, совсем как в «Зелёной миле». Знаю, он смог бы. Но у меня слишком много проблем. Они съедят его живьём. Однако я не позволю этого. Ведь другая часть меня понимает, что мне нужно бежать от него со всех ног. Я должна уйти от него прежде, чем причиню ему боль.

Кончиками пальцев я касаюсь своих губ. Они покраснели и распухли от его поцелуев. Никто ещё так меня не целовал. Ещё ни один мужчина не занимался любовью с моим ртом. Ни один мужчина не старался так сильно проникнуть в меня только через мой рот, целуя так глубоко. Только Логан.

Я должна выйти отсюда, забрать свою гитару и уйти. Так было бы честнее всего. Но он набил мою татуировку на своё запястье. Пометил себя моим клеймом, да ещё и изменил её. Снова из моих глаз текут слёзы, я моргаю, пытаясь справиться с ними, вытираю мокрой салфеткой размазавшуюся подводку. Я похожа на енота.

Тяжело вздыхаю. Не удивительно, что менеджер смотрел на меня так, будто мне необходимо сочувствие всего мира. Я сказала ему, что умер очень важный для меня человек. И поэтому я так выгляжу. Но, на самом деле, умерла я. Умерла, когда ушла из дома. И мне нравится это спокойное существование, которое я веду здесь. Я знаю, чего ожидать. А ожидаю я того, что буду жить одна. Но теперь Логан разрушает мою почти идеальную жизнь.

Я действительно уже очень давно не надеялась. Но теперь я полна надежд. И в этом нет ничего хорошего.

Оторвавшись от столешницы, поправляю волосы. Его пальцы побывали там, и у меня такой вид, будто я упала в сушилку. Совершенно непроизвольно с моих губ срывается смех.

Я возвращаюсь к столику, он сидит на своём месте. Жуёт хлеб. Подняв на меня глаза, он молчит, как обычно. Я проскальзываю на сидение напротив него и поудобнее усаживаюсь, откинувшись на спинку.

– Ты в порядке? – спрашивает Логан.

Я киваю.

– Всё хорошо. – Я крепко зажмуриваюсь, пытаясь подобрать правильные слова, чтобы объяснить ему.

– Ты не обязана ничего мне говорить.

Я качаю головой. Слова уже готовы сорваться с языка, но я не могу заставить себя произнести их.

– Мне нужно с тобой поговорить, – наконец начинаю я. Но тут же вздрагиваю и прикусываю щёку изнутри.

Подходит официантка и приносит два тёплых блюда, ставит их напротив каждого из нас. Потом заново наполняет наши стаканы рутбиром и уходит.

Логан смотрит на свою еду и улыбается. Он пробует кусочек от своей курицы и выглядит счастливым. Указывает вилкой на моё блюдо. Но мне не хочется есть. Мне хочется всё прояснить.

– Я рад, что ты всё-таки здесь, – говорит он, пока я набиваю рот своим Альфредо. – Я боялся, что ты сбежишь.

Я тоже этого боялась. И по-прежнему боюсь. Наматываю спагетти на вилку и протягиваю ему.

– Хочешь попробовать моё?

На какое-то мгновение его голубые глаза становятся похожи на тлеющие угольки. Но вот он улыбается мне и наклоняется вперёд. Взяв еду с вилки, он откидывается обратно и задумчиво жуёт.

– У тебя вкуснее, чем у меня, – говорит он.

Я беру свою вилку и опускаю её в его тарелку, он ухмыляется и качает головой. Но это не останавливает меня. Я так же задумчиво жую кусочек от его курицы.

– У меня вкуснее, чем у тебя, – соглашаюсь я.

Он пожимает плечами и улыбается.

– Ешь, – говорит он мне.

И мы молча едим. Я часто ворую его курицу, ему даже приходится блокировать меня вилкой. Но так же часто я кормлю его своим спагетти. Мне нравится, как мы проводим время. Но мне понравилось и то, что произошло в уборной.

Когда официантка уносит наши тарелки, я еле сдерживаюсь, чтобы не попросить завернуть остатки с собой. Ведь, возможно, завтра мне нечего будет есть, и я ненавижу, когда выбрасывают еду. Но, с другой стороны, в приюте негде будет её хранить. Конечно, если я смогу найти приют, где ещё остались места.

Мы сидим за чистым столом, и тут официантка приносит папку в кожаном переплёте. Я тянусь к ней, но Логан перехватывает мою руку.

– Нет, – говорит он, качая головой.

– Но мне нужно заплатить, – возмущаюсь я.

Он снова качает головой.

– Нет.

Его кредитная карточка проскальзывает в кармашек папки, и Логан кладёт её на край стола.

Я беру его за руку, и он на мгновение замирает, и тут же сам хватает меня, и куда крепче, чем я его. Я нежно переворачиваю его запястье, чтобы ещё раз посмотреть на тату.

Очевидно, что татуировка сделана недавно, она выглядит неровной, красноватой. Но рисунок всё равно можно различить.

– Мне она нравится, – говорю я. – Когда-нибудь сделаешь и мне? – Я хочу точно такую же. И с замочной скважиной. – Сколько это будет стоить?

– Для тебя – нисколько, – говорит он.

– Я не позволю тебе сделать её мне бесплатно.

Он улыбается.

– А я не позволю тебе заплатить за неё.

– Тебе часто приходится делать такие же тату, как та, сегодняшняя?

Он сводит брови, словно не понимает, что именно я имею в виду.

Я показываю на свою грудь. И тут же, как только он опускает на неё глаза, моё лицо заливается краской. Он же ухмыляется.

– Ох, боже мой, – говорю я, пряча в руках лицо.

Он убирает мои руки.

– Что? – спрашивает он. Должно быть, думает, что я что-то сказала, когда спрятала лицо.

– Ничего, – качаю я головой.

– Нет, такие я делаю не часто. Бывает время от времени. В центре по борьбе с раком дают мои контакты.

– И ты никогда не берёшь с них деньги.

Он качает головой.

– Я и не могу. Они нуждаются в этом.

– Так, и сколько женских грудей ты трогаешь за день? – игриво спрашиваю я.

Он кривится.

– Некоторое количество.

– Правда?

Он кивает.

– На них часто делают тату. Даже когда девушкам не нужны новые соски. – Его лицо краснеет. По-моему, он засмущался.

Наш разговор о женских грудях заставил меня вспомнить о том, чем мы только что занимались в уборной ресторана. Когда я провела руками по его груди, то обнаружила пирсинг. И он даже позволил мне посмотреть на него.

– И как много твоих частей тела проколото? – спрашиваю я.

Он начинает загибать пальцы и останавливается на седьмом.

– Семь? Где?

Он показывает на каждый из своих сосков, на оба уха, потом на ушную раковину. И тут его взгляд опускается вниз, в сторону промежности. Он не улыбается, а щурит глаза, словно ждёт моей реакции.

Я изумлённо ахаю, чуть не поперхнувшись.

– Там, внизу? – шепчу я, но мои губы вытягиваются в ухмылке.

Он кивает головой, делая глоток рутбира.

– Это больно? – И внезапно у меня возникает непереносимое желание увидеть этот последний пирсинг.

Он пожимает плечами.

– А ты сможешь и мне сделать? – спрашиваю я и тут же поспешно добавляю: – Не сегодня. Да и вообще, не скоро. У меня пока не так много денег.

– И что ты хочешь проколоть? – спрашивает он.

У меня проколоты лишь уши, и я никогда не задумывалась, чтобы сделать нечто подобное с другими частями тела. Мои соски сразу твердеют, стоило мне только подумать о них.

– На сосках больно было? – шепчу я. Но тут же понимаю, что он даже не поймёт, что я говорю шёпотом, потому что может лишь читать по губам.

– Когда делаешь, немного больно. Но потом боль проходит. Так всегда, что бы ты ни прокалывала.

Я никак не могу перестать думать о том, что у него там внизу. Мои щёки снова горят.

– Я могу проколоть тебе всё, что захочешь, – говорит он. И тоже краснеет.

– Всё, что захочу?

Он закрывает глаза и делает глубокий вдох. Потом открывает только один глаз, словно подмигивая мне, и осторожно говорит:

– Всё, что захочешь. – Он снова смотрит на мою грудь и облизывает губы. – Любое место, которое ты выберешь.

Неожиданно мне становится любопытно.

– Ты часто делаешь кому-то пирсинг? – Уж не знаю, почему меня это так волнует. – Такой… как… тот, внизу?

Он пожимает плечами.

Мне не нравится даже сама мысль о том, что он прикасается к чьим-то интимным местам. Совершенно не нравится. А вот мысль о том, как он касается меня… Я ёрзаю на месте, и он вопросительно смотрит на меня.

– Что-то не так? – спрашивает он. Ухмыляясь.

Я качаю головой, закусывая губы.

– И что, каждый может сделать себе такой пирсинг? – я указываю в сторону своих коленей. Сама не понимаю, что я так зациклилась на этом. Но мне интересно.

– Большинство может. – Он поигрывает солонкой. – Нужно будет лишь посмотреть, какой именно вид пирсинга подойдёт тебе больше всего.

Моё лицо начинает пылать, как только я думаю о том, что он рассматривает, что у меня там внизу. Логан пододвигает мне мой стакан и говорит:

– Пей. Пока не потеряла сознание.

Хоть он и ухмыляется, я ещё ни разу не видела мужчину, у которого был бы такой же самоуверенный вид. Былая неловкость миновала. Он наслаждался тем, что его слова заставили меня извиваться на месте.

– И что, ну, много разных видов? – Моё умение говорить потеряло всякое изящество.

Он качает головой. Потом берёт меня за руку и проводит пальцем по её тыльной стороне.

– Столько же разных видов, сколько разных женщин.

Я делаю глубокий вдох.

– А у этого, ну, есть какое-то предназначение?

Он ухмыляется.

– Может быть. – Он делает глоток рутбира. – Некоторым нравится просто сама идея этого. Другим нравится с этим играть.

– Играть? – произношу я с трудом. Его палец по-прежнему ласкает тыльную сторону моей руки, как если бы он касался меня там, где должен был быть пирсинг. Потому что это невероятно возбуждает.

Логан наклоняется ближе ко мне и тихо произносит:

– Губы. Язык. Пальцы. – И он снова облизывается. – Зубы. – Его бровь поднимается. – Если тебе нравится, я продолжу.

Я поднимаю руку. Если он продолжит, я точно воспламенюсь.

– Нет, спасибо.

– Как-нибудь в другой раз, – говорит он.

Его пальцы переплетаются с моими.

– Ты меня пугаешь, – эти слова вырываются из меня сами по себе.

Он замирает, выдёргивает руку.

– Я? Почему? Как? – спрашивает Логан, наклоняясь вперёд.

Он обеспокоен. Я вижу это, и теперь чувствую необходимость исправить свою ошибку.

– Я испытываю к тебе все эти чувства, – говорю я.

Он откидывается на спинку сидения, кладёт руку на грудь и облегчённо выдыхает.

– Ох, ну и напугала же ты меня, – тихо говорит он. – Я подумал, что обидел тебя своими похотливыми разговорами.

– Нет, ты меня не обидел. Но ты заставил меня желать того, чего я не могу себе позволить. – Вот. Я призналась. Я хочу его. И хочу всё то, что идёт с ним в комплекте. Но я не могу этого допустить.

– Мне кажется, я должен тебе кое-что сказать. – Но он обдумывает эти слова и говорит так медленно, будто они даются ему с трудом.

– Давай, – произношу я нерешительно.

– Я хочу тебя больше жизни, – говорит он. Моё сердце начинает выбивать барабанную дробь. Я открываю рот, чтобы заговорить, но он опять поднимает этот свой чёртов палец. – Но я не могу поддаться своим чувствам. Не сейчас, когда я даже имени твоего не знаю.

Логан делает глубокий вдох и ждёт. Я не могу ничего произнести. А даже если и могла бы, то не знаю, что сказать.

– Я хочу уложить тебя в кровать и заниматься с тобой любовью всю ночь. – Он улыбается мне. – Губы. Язык. Пальцы. Зубы. – Его рука описывает окружность в воздухе. – Мне продолжить? Или ты всё понимаешь?

Я киваю. Понимаю. Он протягивает руку и поднимает мою челюсть, чтобы рот мой закрылся. И это прикосновение такое нежное.

– Мне хочется делать с тобой такие вещи, которые ты, возможно, и представить себе не можешь. – Его голубые глаза потемнели, зрачки расширились.

– Я не знаю, – начинаю я. Сейчас в моём воображении мне представляются всевозможные вещи. И мой клитор возбуждён настолько сильно, что мне приходится сжать ноги, чтобы хоть немного облегчить напряжение. Но это не помогает.

– Но ещё больше, чем облизать тебя с головы до ног и заставить тебя кричать моё имя и увидеть небо в алмазах, я хочу, чтобы ты мне доверяла. Но ты не доверяешь. Пока что. Но когда-нибудь будешь.

Я так часто дышу, словно пробежала кросс.

– Я тебе доверяю.

Он качает головой.

– Нет, не доверяешь. – Он улыбается мне, и моё сердце сходит с ума. – Но когда-нибудь будешь.

Подходит официантка и приносит чек, протягивая Логану ручку. Мне видно, что она написала своё имя и номер телефона в нижней части чека. Он отрывает эту часть и отдаёт ей обратно. Покачав головой, он кивает в сторону официантки, которая выглядит разочарованной, выпятив свою пухлую нижнюю губу.

Я смотрю на неё и прищуриваюсь.

– Мне совершенно не нравится, когда всякие шалавы пытаются подсунуть моему парню свой номер телефона, – говорю я.

Логан давится, откашливаясь в кулак.

Официантка делает шаг в мою сторону, но вмешивается Логан. И это хорошо, иначе эта стерва получила бы по полной.

– Ты с ней спал?

Логан смотрит на официантку, вглядываясь в её черты.

– Не думаю, – тихо говорит он, почти мне на ухо.

Он что, переспал с таким количеством женщин, что не может отличить одну от другой?

Официантка уходит, рассерженная. Логан помогает мне встать на ноги.

– Тебе не нужно было называть её шалавой, – говорит он, смеясь.

– А как ещё ты назовёшь женщину, которая суёт свой номер телефона парню, который держится за руку с другой? – спрашиваю я резким тоном.

– И тебе не нужно было называть меня своим парнем. – Он смотрит на меня, открывая передо мной дверь ресторана.

– Прости, – начинаю я. – Мне не следовало так говорить. Я лишь хотела, чтобы она ушла. – А ещё я хотела заявить о том, что он мой, хоть и не имела на это права.

Он глядит на меня под светом уличного фонаря.

– Тебе не следовало говорить так, потому что, сказав, ты дала мне надежду.

Я не могу ничего вымолвить. Я потеряла способность издавать звуки.

– Пойдём ко мне домой, – говорит он.

Я отрицательно качаю головой.

Он тяжело вздыхает.

– Ты знаешь, чем это закончится.

– Мне не следует. – И мне действительно, правда, не следует.

– Отлично, – говорит он, наклоняется и перекидывает меня через плечо, совсем как прошлым вечером. Только сейчас его рука на моей попе, под юбкой, а не держит за икры, как вчера. Она горячая и прижимается к моим трусикам.

Я ничего не могу сказать ему, потому что он всё равно меня не услышит. Мне остаётся лишь висеть вот так всю дорогу до его дома, а потом ещё четыре пролёта по лестнице.

Логан открывает дверь и заходит в квартиру. Все его братья дома, они поднимают глаза. Сэм и Пит ржут, Пол бросает взгляд в их сторону. Мэтью сидит на софе и качает головой.

Логан ставит меня на ноги. По всей видимости, сегодня я для них уже не развлечение.

– Привет, – я нерешительно со всеми здороваюсь.

– Привет, – слышу я дружный ответ. Они не бросаются ко мне со всех ног, даже когда я уже твёрдо стою на ногах.

– Ты вернулась, – говорит Мэтью по дороге к холодильнику.

Сегодня вечером он выглядит лучше. Не таким зелёным.

Сэм идёт на кухню, и Пол рявкает на него, когда тот тянется за пивом. Ему остаётся лишь взять газировку, и он ворчит себе под нос.

Логан им что-то показывает. Пит говорит ему название фильма, но я о таком не слышала. Логан показывает на телевизор, потом на меня, спрашивая, смотрела ли я его.

Я качаю головой. Он ставит на пол мою сумку и чехол с гитарой и переплетает свои пальцы с моими. Потом легонько тянет меня в сторону дивана. Логан толкает колени Сэма и Пита, пока они не сползают вниз. Но тут едва хватит места для него одного, что уж говорить про меня.

– Мне нужно в душ, – возмущаюсь я.

Но он садится сам и усаживает меня рядом, его рука обнимает меня за плечи.

Мэт смотрит на меня странным взглядом. Ему, кажется, совсем не нравится, что я здесь. Неужели я его чем-то обидела?

Но Логан смотрит на меня и улыбается, а потом прижимается своими губами к моему лбу. Мэт поднимается и уходит в свою комнату, но, прежде чем уйти, бросает на меня ещё один взгляд, который я невольно воспринимаю как предупреждение.

Глава 11

Логан

Она уснула, свернувшись калачиком у меня под боком. По телевизору идут финальные титры, но я не хочу шевелиться. Не хочу разделять нас. Моя рука вспотела в том месте, где ко мне прижимается Кит, а её волосы стали влажными. Я протягиваю руку и убираю волосы с её лица, она открывает свои карие глаза и смотрит на меня.

– Конец? – спрашивает она.

И потягивается, высоко поднимая руки над головой.

Я киваю. Фильм закончился. Но не мои чувства к ней. Для них это только начало. Мне нравится сидеть с ней на нашем диване. И ещё больше мне нравится то, какая она мягкая в моих руках.

– Хорошее кино, – говорит Пол.

Она смотрит на него так, будто удивлена тем, что он здесь. Сэм и Пит ушли спать сразу же, как только показались титры, Мэтт тоже уже в постели.

– Прости, я заснула, – говорит она.

Кит вытирает уголок своего рта, и я притягиваю ее к себе, чтобы обнять. Но она слишком быстро отодвигается, косясь в сторону Пола.

– Я собираюсь принять душ, – говорит она.

Я киваю и помогаю ей встать. Она поднимает свою сумку и идёт в ванную, закрывает за собой дверь. Я плюхаюсь обратно на диван и закрываю лицо ладонями. Эта девчонка разорвёт меня в клочья. Я уже знаю, что так всё и будет. Но, несмотря на то, что я знаю, я бросаюсь в это с головой.

– Хочешь поговорить об этом? – спрашивает Пол. В гостиную заходит Мэт и падает на диван рядом со мной.

И ты? Показываю я и поднимаю руки вверх, сдаваясь.

Мэт ухмыляется и пожимает плечами.

Парни, она вам нравится? Я спрашиваю, потому что мне важно их мнение.

Пол кивает, а Мэт качает головой. Что за хрень? Похоже, они по разные стороны баррикад.

Мэт кладёт свою руку мне на колено, чтобы я посмотрел на него.

– Она мне нравится, – произносит он. Он говорит и показывает жестами одновременно, и мне куда легче его понимать. – Но много ты о ней знаешь? – Он сдвигает брови.

Я ничего о ней не знаю. Ничего, признаюсь я. Я ни черта о ней не знаю. Я наклоняюсь вперёд, чтобы локтями упереться в колени. Мне как будто становится трудно дышать. Она ничего мне не говорит. Даже своего имени.

– Она от кого-то скрывается? – спрашивает Мэт.

Хотел бы я знать. Я снова откидываюсь на спинку дивана.

– Она выглядит очень знакомой, – говорит Пол, глядя на закрытую дверь ванной. Он мотает головой. – Хорошо бы вспомнить, почему.

Она каждый день играет на гитаре за деньги в подземке, я показываю жестами и пожимаю плечами.

– Нет, не поэтому, – говорит Пол. Он снова мотает головой, словно выкидывая из головы свои сумасшедшие мысли. Вряд ли она казалась бы знакомой ему по иной причине.

– Она снова остаётся? – спрашивает Мэт.

Я киваю.

– Смотри, не влюбись в неё, – предупреждает он.

Пол согласно кивает.

– Трахни её и покончи с этим, – говорит он.

Она не такая.

Пол тяжело вздыхает.

– Ты ещё не спал с ней, да?

Я спал с ней. Я опускаю голову. Но в том-то и дело, что мы просто спали.

– Ты же никогда ни с кем не спишь, ослина, – говорит Пол.

Я и не спал. С тех самых пор, как умерла мама. Будучи ребёнком, я часто залезал к ней в кровать. Её постель всегда была тёплой и пахла ею. После её смерти я и дальше продолжал так делать, чтобы просто вдохнуть её запах, но Пол поменял простыни и забрал её комнату себе.

Я знаю. В моей кровати побывало множество женщин. Но ни одна из них не оставалась там надолго.

– Веди себя разумно, – говорит Пол и стучит себя по виску.

– Ему нужны мозги, чтобы вести себя разумно, – говорит Мэт, ударяя моё колено своим. – А он уже наполовину влюбился в неё. – Тут смотрит на свои ноги, а потом переводит взгляд на меня. – Если ты не хочешь Кит, я могу попросить её пойти со мной на свидание?

Она моя! Показываю я.

Он вытягивает руки, будто защищаясь от меня.

– Да я знаю! Знаю! Я же сказал «если», идиот. Мне хотелось увидеть, в каком месте твоя голова. – Мэт вздыхает. – По всей видимости, ты действительно на неё запал. – Он качает головой. – Не думаю, что у неё плохие намерения. Но я предупреждал тебя о ней. Будь осторожен.

Мэт влюблён в Эйприл. Но она бросила его, как только узнала, что он болен. Эгоистичная сука.

– Она принесла мне ведёрко прошлой ночью, когда меня тошнило, – признаётся Мэт. – Это было мило с её стороны.

Пол хмурится.

– Так это тебя выворачивало наизнанку?

Сейчас Мэт проходит через второй курс химиотерапии. Первый не помог. И этот – его последний шанс. Он кивает.

Почему ты не сказал нам? Спрашиваю я.

Он проводит рукой по лицу.

– Мне страшно, – говорит он правду. Мэт смотрит мне прямо в глаза, потом его взгляд двигается в сторону Пола. – Блин, да я собираюсь умереть, – говорит он. И ухмыляется, хотя в этом нет ничего смешного. – Так что тебе не нужно беспокоиться, что я попрошу её о свидании.

– Не шути с этим дерьмом, – резко говорит Пол.

– Я и не шучу, – отвечает Мэт. И он полностью серьёзен.

Пол наклоняется и сжимает колено Мэта своей рукой.

– Тебе нужно верить, что это поможет. Если ты не будешь верить, у тебя не будет шанса.

Мэт подвигается вперёд, чтобы опереться на край дивана.

– Ребята, вы будете верить за меня, ладно? – говорит он. – Потому что я уже задолбался это делать.

Он встаёт и уходит в свою комнату, закрыв за собой двери.

– С каких пор он начал признавать, что ему страшно? – спрашивает Пол.

Я пожимаю плечами. В первый раз слышу от него такое. Я смотрю на него. Страх сжимает моё сердце. Ведь с ним всё будет хорошо, да?

– Я не знаю, – говорит Пол и проводит рукой по лицу.

Я хлопаю по карману своей рубашки и достаю сигареты.

– У Мэта чёртов рак, придурок, – рычит на меня Пол, яростно размахивая руками. – А ты хочешь покурить?

Я сминаю пачку и кидаю её через всю комнату в мусорное ведро.

Пол кивает.

– Благодарю тебя, – кривляясь, показывает он мне и опускается обратно в кресло.

Он же справится с этим, да? Спрашиваю я.

Он кивает.

– Конечно, справится.

И я ему верю. Потому что я не могу представить себе жизнь без Мэта. Я не позволю себе думать о том, что он может умереть. Просто не позволю и всё. И если сейчас у Мэта нет сил верить в то, что он будет жить, моей веры хватит на нас двоих.

Пол поднимается и ерошит мне волосы, которые тут же начинают торчать в разные стороны. Я стряхиваю его руку.

– Не волнуйся, – говорит он и двигается в сторону коридора.

Я хлопаю в ладоши, чтобы привлечь его внимание. Он снова поворачивается ко мне, почёсывая живот.

– Что?

Я хочу с ней поговорить, признаюсь я ему.

Он хмурится.

– Да? – Пол пожимает плечами. – Ну так поговори.

Мне хочется рассказать ему о её дислексии, чтобы у него не возникло ощущение, будто я сдерживался все эти годы, но не мне об этом рассказывать. Только она сама сможет это сделать. Я качаю головой. Как же трудно всё это объяснить! Она заставляет меня чувствовать то, что я никогда ещё не чувствовал. И она заставляет меня хотеть определённых вещей.

– Мне бы хотелось, чтобы ты просто трахнул её и выбросил из головы. Тогда ты сможешь с ней порвать. И перестань желать то, что не можешь себе позволить.

Она Кит с отвисшей челюстью и широко распахнутыми глазами стоит за его спиной. Я живо представляю, как она ахает, пусть и не могу этого слышать. Но, должно быть, слышит Пол. Потому что он крепко зажмуривается.

– Она прямо за моей спиной, да? – спрашивает он. Открыв один глаз, он смотрит на меня.

Кит обёрнута в полотенце, на голове – тюрбан из ещё одного. Пол поворачивается к ней, однако я понятия не имею, что он ей говорит. Но лучше бы это были щедрые извинения.

Она смотрит на него буквально секунду и тут же скрывается в моей комнате, закрыв за собой дверь.

– Вот чёрт, – показывает мне Пол. – Я облажался.

Он стучит в дверь моей спальни. И снова стучит. Его рука ложится на дверную ручку, и он уже начинает её поворачивать. Но на Кит лишь одно полотенце. Я не могу позволить ему зайти туда. Поэтому перепрыгиваю через спинку дивана и втискиваюсь между дверью и Полом. Толкнув его в грудь, указываю ему на дверь его спальни.

– Мне нужно извиниться, – говорит он, морщась и краснея. Он не хотел этого говорить. Ну, то есть, да, он это сказал. Но не хотел её обидеть. – Я же не знал, что она там.

Я показываю ему слово «завтра». Положив руки ему на грудь, легонько его толкаю. Я не смог бы передвинуть Пола, даже если бы захотел. Он весьма здоровый сукин сын. Больше меня. Раза в два. Завтра, снова показываю я. Я всё понял. И я ей передам. Скажу, что ты не хотел ранить её чувства.

Он кивает и расстроено проводит рукой по щетине, которую называет волосами.

– Прости, – говорит он.

Я киваю и захожу в свою спальню. Прислоняюсь спиной к двери. Я ожидаю увидеть её злой и швыряющейся вещами. Или плачущей. На самом деле, я не знаю, чего ожидать. Ведь я недостаточно хорошо её знаю, чтобы иметь хоть какое-то представление об этом. Но Кит просто стоит и смотрит на меня. Она раскручивает тюрбан на голове, и её локоны рассыпаются по плечам. Её волосы ещё влажные и запутанные, и она взбивает и высушивает их полотенцем. Кит снова смотрит на меня, но так ничего и не говорит.

– Он ничего такого не имел в виду, – начинаю я.

– По-моему, он прав, – произносит она. А затем поднимает руки, разворачивает полотенце, подоткнутое между её грудей, и бросает его на пол. Потом откидывает его через комнату своим маленьким изящным пальцем ноги. И вот Кит стоит абсолютно голая, во всей красе и совершенстве, восхитительно обнаженная. – По-моему, ты должен трахнуть меня и выбросить из головы. Тогда ты сможешь со мной порвать.