Текст книги "Земля – родина интелов"

Автор книги: Текла Матвеева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

Алёша, как и положено такому светлому солнечному человеку, был жаворонком, то есть, вставал раньше всех, и по вечерам уходил к себе, тоже раньше. Лето с Кормчим, часто ещё сидели на камбузе, но говорили мало. Андрей – оттого, что был немногословным, а Лето, потому что всё время думала, как бы к нему подступиться… В Кибер-Венориум был отдел по изготовлению возбуждающих ароматов, так как многие кибер-модели, кроме красоты, имели и такое подспорье. Лето, как-то позаимствовала оттуда одну плоскую упаковку, она так и осталась запечатанной, но по какой-то случайности, оказалась в её багаже. Афродизиак от Кибер-Венориум, оказался летучей мазью, и как только, Алексей попрощался и ушёл спать, Лето быстро обработала поверхности вокруг места, где по обыкновению сидел Кормчий. Он был на палубе, и Лето слышала, как с Поворотовым, они о чём-то поговорили, а потом, всё пошло не по плану, потому что, едва Лето намазала за ушами, на камбуз, с безумными глазами ворвался Андрей:

– Амфитрита выдала предупреждение, что здесь распылили химическое оружие!

Ничего не оставалось, кроме как – действовать на опережение, и Лето обвила его руками:

– Это – я! Это, я – химическое оружие!

– Зачем ты это делаешь? Это же – негуманно! – Он попробовал её вразумить, но было поздно, она была у него в объятьях, и побег оказался невозможен.

– Я очень хочу тебя! – Призналась Лето.

      Из-за воздействия препарата, она тоже чувствовала возбуждение, хотя и не такое сильное, как он, потому что, обнимая её, Кормчий вдыхал афродизиак, и сильнейшая эрекция у него уже началась. Он распахнул комбинезон и вышел из одежды, Лето сделала то же самое. Несколько секунд, Кормчий смотрел на неё, потом развернулся, выскочил из рубки и с разбега нырнул в Атлантику.

Когда погиб Алёша, и Лето плакала, уткнувшись Андрею в плечо, то ещё до прибытия полицейского подразделения, Кормчий сказал, что она не нужна на Амфитрите, и не будь её вовсе, то Поворотов остался бы жив.

Лето летела на Землю люксовым шаттлом, с рестораном и сауной, с индивидуальными спальными купе, где на пассажиров оказывалось седативное воздействие электро-магнитными волнами специальной частоты, и весь полёт проходил в атмосфере умиротворяющей расслабленности, а теперь она прождала лишних 5 часов в космопорте, чтобы попасть на самый дешёвый рейс «дровяным шаттлом», где пассажиров сразу же закладывали в камеры гибернации, Лето хотела умереть, или хотя бы на 7 дней спрятаться от мыслей в своей голове.

Светлое время в Александрии закончилось, и как в её жизни, наступила такая же непроглядная темнота. Из-за вечернего освещения, море казалось мерцающим опалом в оправе из сияющих огоньков, Лето открыла окно, и вместе с тёплым воздухом, её мобиль-болид заполнился музыкой набережных, медленно затихающей в синем бархатном воздухе.

Остров Данавы встретил её знакомой иллюминацией, за домом во все стороны лучился фонарь на маяке. Дома была Мишель, которая и огорошила Лето новостями: отец с новой помощницей живёт в клинике, а Рам Данава там же, с остановкой сердца и на аппарате искусственного дыхания. Рано утром, Лето помчалась в клинику, но дальше вестибюля её не пустили, там был установлен турникет, и два дрона сурово охраняли, и без того закрытый проход.

– Представьтесь, изложите цель предполагаемого визита, – потребовали у неё.

– Я – Лето Берке, мой отец – директор этой клиники! Вы обязаны меня пропустить!

Поскольку, представители ИИ не могут физически бороться с людьми, Лето уже подумывала – просто перелезть через препятствие, но к дронам подошло подкрепление. Женщина-врач, в светлой униформе, шапочке и маске, закрывающей лицо, а значит – человек, вышла на этот КПП с той стороны:

– Здравствуйте, Лето, я – заместитель вашего отца, доктор Долобит. Вы ни в коем случае не можете быть допущены на этажи, поскольку, у нас задействована реанимационная палата. Если вы хотите видеть господина Данаву, изложите мне цель визита, и если я сочту эту цель уважительной, вы пройдёте процедуру поверхностной условно-стерильной обработки. Только так.

– Но я пришла к отцу!

– Тогда ждите, он спустится. – И, доктор Долобит ушла.

                         -7-

Виктор Берке понял, что ему повезло с Долобит, когда в истории выздоровления Данавы, она предложила верную последовательность действий, опирающихся на её собственное медицинское чутьё.

Каждая планета СС, выбранная человечеством для основания новых колоний, добавляла к развитию цивилизации что-то своё, каким-то образом, осуществляла свой вклад. На Марсе получали вдохновение самые блестящие теоретики-фундаменталисты, «в прошлом, Марс, будто бы усвоил некоторые горькие уроки, и уже готов разделить плоды своих познаний с ищущими», – так объяснял историк и профессор палеоархеологии Семён Кормчий успехи фундаментальных наук в Академии Точного Знания на Марсе. Самое большое количество изобретений, в области практического применения абстрактных идей шло с Венеры, а на Луне, по непонятным причинам родилась лучшая во всей СС, терапевтическая практика. Полной картины всех закономерностей построения человеческого организма до сих пор не было. Существовало несколько серьёзных, но противоречащих друг другу теорий, и параллельным курсом развивалась практическая медицина, где зачастую применялись методы лечения, полностью объяснить которые, теория медицины не могла. Таким неординарным подходом гордилась Лунная Терапевтическая Академия, основанная в Пенториуме – в столице Луны, городе пяти земных континентов, которая в свою очередь, послужила следующим городообразующим центром, её скромный поначалу, академический городок, сам превратился в большой город Асклепий-Селеногорск, знаменитый курортным климатом, и насчитывающий почти 400 тысяч жителей, в одной из клиник которого, и работала долгое время доктор Франческа Долобит.

Внешне, она походила, скорее всего, на ворону – немного всклокоченная, с хищным носом, сжатым ртом, с маленькими тёмными глазами, но на деле, она оказалась кладезем эрудиции и профессионализма. Вместе с ней в Александрию приехал целый штат её сотрудников – почти столько же представителей ИИ, сколько и работало в Био-Транс-Киборге до неё. Первой реакцией Берке на такое количество представителей Интел Сапиенс, требующих трудоустройства, была негативная, но доктор Долобит предложила провести собеседование с каждым сотрудником из общего количества 24-х претендентов, отдельно. Берке согласился, и в результате принял на службу почти всех, за исключением дрона – личного секретаря Франчески, заведующего всей документацией и деловой перепиской, который отмечал все интересующие её публикации, как по всем разделам медицины, так и по широкому спектру смежных областей, который остался в качестве личного помощника у неё на балансе. А клиника, к примеру, получила такого сотрудника, как Флорист-Фармакологии, космический корабль класса курьер, который лично совершал фармакологические рейсы, возобновляя все запасы лекарственных препаратов и всех расходуемых средств, отслеживая все новинки, опытные и экспериментальные образцы. Из общего числа 24, ещё три представителя ИИ, входили в состав его экипажа, но какую-то часть времени проводили в клинике, заведуя общим хранилищем и медицинской кладовой.

Вводя Франческу Долобит в дела клиники, Берке начал с момента её основания, 17 лет назад, чтобы детально ознакомить Долобит со всеми методами применения его разработок. Он составил обширную библиотеку практических пособий по имплантации каждого физиологического «узла» организма, с возможной вариативной последовательностью киберизации ряда органов, одного за другим. Первоначально в клинике было всего два отделения: 1-ое отделение эстетической трансплантологии, и 2-ое – терапевтической трансплантологии, и уже в бытность доктора Долобит в качестве заместителя доктора Берке, добавилось третье отделение – реанимационное. Когда Франческа Долобит поступила на стажировку, в 1-ом отделении, в стационарном режиме находилось 6 пациентов, во 2-ом – четверо больных, в состоянии средней тяжести. Историю выздоровления каждого пациента, Берке обсудил с ней очень подробно: на каком основании, и к какому выводу в каждом отдельном случае он пришёл, какие действия произвёл, и какие процедуры назначил.

В качестве завершающего этапа знакомства с клиникой, Берке открыл перед Долобит историю выздоровления Рама Данавы, добавив краткий рассказ о недавнем многочисленном прибавлении у него в семье. Франческа заявила о крайней необходимости получения донорского сердца в кратчайшие сроки, учитывая динамику ухудшения самочувствия Данавы, о чём свидетельствовали результаты еженедельных осмотров, обязательность проведения которых, Берке отстоял. Виктор, и сам знал, что начать выращивать донорское сердце надо было уже три года назад, и тогда на сегодняшний день у них в резерве имелся бы превосходнейший орган. И он подготовил всё необходимое, но процедуру изъятия материала, то есть отщепление нескольких клеток сердца Данавы, предполагал осуществить во время операции, когда необходимость проведения таковой настанет сама по себе. Франческа же, отмела этот план, заявив, что процедура забора клеток не страшна, а опасно, наоборот – промедление. Данаву надо госпитализировать на 1-2 дня, причём, она настояла на том, чтобы истинную причину ни в коем случае, не сообщать, так как, и Данава, и в особенности, его сердце (которое, ссылаясь на опыт лунных коллег, предложила считать в какой-то мере сознательным участником жизни, в общей команде игроков, под названием «Рам Данава») не должны подозревать о нависшей над ними огромной опасности, иначе, человеческое существо, поддавшись меланхолии, в критический момент, может «шагнуть не туда»… Берке согласился, и вскоре, Данава провёл 24 часа в клинике, причём доктор Долобит оказалась права, никакой травмы не было, состояние гибернации нагрузки на сердце не оказывало, наоборот, давало отдых существования в облегчённом режиме, и сам Данава признался, что отдохнул, так как дома у него: «переизбыток молодого поколения, и молодые жёны, тоже не дают покоя, а постоянно изводят, требуя повышенного внимания с его стороны».

В строгом смысле, только Прия постоянно изводила Данаву, требуя повышенного внимания и контроля. Тару, наоборот, он сам окружил штатом помощников по уходу за четвёркой малышей, чтобы в редкие моменты, когда он навещал её, им никто уже не мешал. Мохини доставляла исключительно радость, к тому же, была единственной из его женщин, от которой он не скрывал ухудшения своего самочувствия, а она, получив базовую спецификацию опеки, по-настоящему о нём заботилась. Данава любил проводить время с ними обеими, поступая таким образом, он затрачивал на Тару гораздо меньше усилий, хотя и видел, что та предпочла бы встречаться наедине, но молчала, чем заслуживала кроме удовольствия, ещё благодарность. Вспышки ярости, на которые его провоцировала Прия, начинались одинаково, а заканчивались по разному – физическая расправа, насилие, оргазм, катарсис, или же – оргазм и сердечный приступ, или проще – только сердечный приступ. Берке заподозрил его перенапряжение на поприще семейных неурядиц, и незадолго до реанимации, пригрозил, что «отключит» эрекцию, если так и дальше пойдёт, но домашние обстоятельства всё накалялись, и закончились остановкой сердца, когда он всё-таки добрался до своей спальни и свалился на руки Мохини. Но это, Джаерам пережил и лежал теперь под стеклянным колпаком со специальными режимами аэрации – озонирования, и усиленной кислородной подачей. Ткани тела на груди были разъяты и оголённое сердце опутано золотыми нитями электродов, по которым в 6 точек шли микротоковые импульсы. Видовая панель перед ним передавала картину ночного неба с растущей Луной, заснятую в его родном штате на полуострове Индостан. А ещё, в колпаке реанимации беспрестанно повторялся звук одного слога мантры. Совокупность этого колдовства придумала Долобит, Берке смягчился, когда увидел, что губы Данавы шевелятся, и он тоже повторяет про себя этот слог. Второй день, он лежал с посеревшим лицом и смотрел перед собой на Луну.

Отец вышел к Лето тоже в костюме реаниматолога, в маске, закрывающей нос и рот,

– Здравствуй Лето! Как я рад, что ты дома, – сказал он и тоже остановился за турникетом.

– Как Данава, папа?

– Можно сказать – выкарабкался, хотя пока, всё на нитке… Дня через три, как преодолеем этот этап, тогда только вздохнём. А пока что, я – тут. С моей коллегой, доктором Долобит, ты потом обязательно познакомишься, а пока, мы держим оборону по очереди. Она – очень, очень толковая.

– А домой ты когда? – Спросила Лето,

– Дня через три, может, через четыре, как только здесь напряжение снимем. Ты – молодец, что заскочила проведать! И, Данава – молодец, не сдаётся!

Лето двинулась к дому по ярко освещенной дорожке. Венерианской ночью, центральное освещение не давало яркого света, и даже днём всё оставалось пасмурным, поэтому, почти повсеместно устраивали дополнительную иллюминацию, добавляя немножечко волшебства, которое Лето, всё равно не чувствовала. Для неё волшебство закончилось в Лабрадорском море, и было непонятно, как теперь, в этой сумеречной пустоте жить.

На второй день, Рам Данава дышал уверенней и, отследив серию обнадёживающих показателей, Долобит с Берке пришли к выводу, что дальше тянуть не следует, и Берке направился к Данаве с теми новостями, которые для него и были припасены.

– Здравствуйте, Джаерам, дружище, вам нельзя говорить, поэтому – слушайте, а я как-нибудь вас пойму, – войдя к Данаве, сказал Берке.

Данава прикрыл глаза в знак согласия.

– Две новости, Джаерам – одна очень хорошая, другая – не настолько, поэтому, начну с хорошей. Мы вас полностью поставим на ноги! Слабости, недомоганий – ничего этого больше не будет, вы снова будете абсолютно здоровы, вообще забудете и о лекарствах, и о кардиостимуляторах! А вторая новость, что всё это произойдёт не сразу… Через полгода, не раньше, и на этот срок, придётся – поспать.

– Что? – Прошептал Данава, и его брови поползли вверх.

– Новое сердце не готово. Если будете, как сейчас, нет гарантии, что продержитесь… Искусственное сердце, или чьё-то донорское, то же самое – останетесь прикованы к постели, на лекарствах и, опять нет гарантии выздоровления. А если согласитесь не гибернацию, то после неё – будете здоровы совершенно! Месяц реабилитации после операции по пересадке, но при этом, уже будете чувствовать себя лучше, чем сейчас. И никаких ограничений по образу жизни уже не будет. Хоть снова женитесь на нескольких. – Подбодрил Берке.

Данава задышал и слабо пошевелил кистью:

– Когда? – Спросил еле слышно,

– Послезавтра, или через два дня. Лучше – послезавтра. Обдумайте, что сделать, кого из близких пригласить. На завтрашний день, мы вас подкрепим, обещаю, что справитесь.

Данава долго молчал, потом вздохнул, и открыл глаза:

– Хорошо. Сия и Ратна пусть придут.

– Сия и Ратна? – Переспросил Берке,

– Да, – Данава чуть двинул губами.

Берке пообещал зайти через два часа и вышёл, связался из своего кабинета с администрацией Данавы, потому что эти имена были ему неизвестны. Там знали обо всём произошедшем, и ждали новостей, заместители надёжно всё контролировали и, подтвердив значимость этих леди, направили Берке в домашнюю резиденцию Данавы.

Сия Джаерам была старшей женой Данавы, а по венерианскому законодательству, его действительной женой являлась она. Ей исполнилось 156 лет, обязательно два раза в год, она летала на Землю к дочерям, но в этом году не получилось, после того, как Рам отвёз её на кофе-терру, к своим 14-ти бесхозным дочкам. Из их проклятых матерей, с ними остались две побродяжки, да ещё молоденький паренёк – робот Баладан. Так она и оказалась прикованной к этим сироткам, которых настрогал их сумасшедший отец. Непали и Рита – младшие из их старшего поколения гарема Данавы, тоже ездили помогать, но чаще – всё сама, к тому же, Рам, одной ей, и доверил все полномочия, госпожа Джаерам Данава – только она. Когда, домашний секретарь провёл Берке в приёмную, госпожа Джаерам сама его встретила. Все знали, что это тот врач, который осматривал Тару, точно ли девственна, когда Рам усомнился, думал обратно вернуть, врач и не ведал, от какого позора, он, эту несчастную уберёг – после того, что учинили над ней на Земле, девственной остаться, она никак не могла. За то, что Виктор Берке помог Таре, Бог обязательно его наградит, в этом Сия нисколько не сомневалась. Она принесла кофе и дынные ломтики, какие только для неё делали, поклонилась и подала, известно, что господин их в опасности, и от врача этого многое зависит. Берке вежливо отпил из чашечки и осторожно взглянул на Сию Джаерам, как оказалось, главную женщину в жизни Данавы:

– Супруг ваш выздоравливает, но дело это неспешное.

Сия кивнула, соглашаясь:

– Истинно так, господин врач. Истинно так.

– Прислал меня лично вам передать, чтобы завтра вы непременно зашли навестить его в клинике, в 12.00.

На лице госпожи Сии Джаерам отразилась тревога:

– А ещё что просил?

– Ещё просил, чтобы с вами леди Ратна пришла.

– Ну, конечно, мы вместе и придём, а как же ещё? Но, неужели, господин доктор, дело серьёзно?

– Довольно серьёзно… – Кивнул Берке.

На следующий день, когда ровно в полдень обе дамы прибыли, Берке удивился, увидев Ратну, она оказалась подобием Данавы в женском варианте. Просто младшая сестрёнка-близнец! И только по манере говорить, совсем другой, чем у всех женщин этой семьи, Берке догадался, что это кибер-копия Данавы. Данава, и сам в своё время удивился, получив Ратну, хотя сам заказал своим специалистам – девушку, по внешним параметрам, похожую на него. Хотя предназначал её для Тары, на роль подружки, для игр, происходящих в спальной комнате, но сам её наготу не выносил, как будто, и вправду, то ли сестра, то ли дочь… Вот, и оказалась Ратна в некотором смысле не у дел. Стала выполнять поручения, и в качестве помощника его старших жён, вполне подошла. Однажды, он поговорил об этом с нею самой – не обидно ли ей, что вот, с Мохини, они ровесницы, и полностью равные, стало быть, но, Мохини – его главная любимица, почти что жена, а Ратна, так и осталась никем… И, надо отдать должное его корпорации, потому что Ратна очень сильно его удивила, сказав, что мечтает – стать андроидом, представителем Интел Сапиенс, чтобы в дальнейшем получить возможность состояться, как детский психолог, как учёный, как врач. Данава только руками развёл. Вот, с недавних пор, выдержав непростой экзамен из трёх сложных этапов аттестации, Ратна получила статус гражданства СС и удостоверение личности Интел Сапиенс, теперь состояла на службе у Данавы и параллельно училась в Шанти. Стажироваться мечтала на Земле, но об этом рано было говорить, к тому же, на сегодняшний день, и в семье Данавы тоже хватало детей.

Первой, к Данаве зашла жена, но не под сам колпак реанимации, а встала рядом, откуда вся палата просматривалась, и самого Данаву было видно, видела, что при её появлении, он рукой помахал, а поговорили они по видеосвязи. Данава, благодаря инъекциям и двухдневной передышке, выглядел отлично, говорил бодро, как будто, вовсе, не заболел. Он сразу объявил, что полгода будет отсутствовать, и поручил ей срочно, ещё раз изменить его завещание, чтобы наследником считался старший из младших детей – сын Тары, Санджай. Опекунами при котором, он назначает её, Тару и Ратну. Душеприказчики – Виктор Берке и Лоуренс Оккам. Всё составить, и явиться через час с нотариусом за его подписью. «Теперь, пришли Ратну, а сама иди, Сия, выполняй!» – вот так по-военному, её отпустил. А Ратна, когда зашла, то записала под диктовку два письма. Медсестра дрон-тарелка отнесла письма Данаве, и он их подписал, своим знаменитым размашистым росчерком. Запечатав письма, Ратна убежала, и внизу увидела Сию, та вызвала сюда нотариуса, а сама тихо плакала в уголке. Ратна сбегала за Берке и полетела в полицейское управление, так как адресатом первого письма значился Лоуренс Оккам. С нотариусом вышло без проволочек, Сию Джаерам успокоили каплями, а Берке зашёл к Данаве.

– Не устали, господин Джаерам?

– Держусь, пока. Как Оккам отрапортует, что моё задание выполнил, так считайте, что на гибернацию – готов, – ответил Данава.

Берке кивнул:

– Тут, госпожа Сия внесла предложение – что если здесь в клинике устроить маленький переговорный кабинет, своего рода – отделение связи, ввиду того, что и она, а по её словам, я понял, что и две её коллеги, тоже ваши супруги – уже немолодые дамы, то может быть, имеет смысл облегчить им эту разлуку, и если они смогут приходить сюда, и уединённо беседовать с вашим цифровым представителем, то для них, это может послужить хорошей психологической поддержкой. Поскольку, Джаерам, вы упоминали об оцифровке вашей личности, то, мне кажется, для дам, это было бы не без пользы. Как вам моё предложение? Собственно, это идея госпожи Сии, это – её просьба.

Берке показалось, что Данава улыбнулся:

– Конечно, как же ейубедиться, что я ещё не в могилке лежу! – Он в точности повторил слова жены.

– Хорошо, Виктор, свяжитесь с фабрикой, пусть программисты – Нарасимхадас или Озеров придут с копиями, вы им сами объясните, а мы все вместе поглядим, какие мои копии есть. Мысль неплохая… Но, что-то, я утомился, – последнюю фразу он произнёс много тише, и Берке, взглянув на время, понял, что период бодрости, выделенный больному для личных мероприятий истёк, и через несколько мгновений, Данава уже спал.

Берке, в очередной раз мысленно похвалил себя за то, что он принял на работу именно Долобит, и отправился к ней. Виктор знал, что в первую очередь, он – инженер от медицины, и стоящим терапевтом, никогда себя не считал, поэтому, не будь рядом Франчески, испытание, выпавшее на его долю с Джаерамом, он, вполне вероятно, мог бы и провалить… Долобит занималась всем остальным, пока Берке улаживал всё с визитёрами Данавы. Они решили, что тому необходимо по меньшей мере 4 часа сна, поэтому, прилетевших, как на пожар, программистов Кибер-Венориум, Берке принял у себя, даже не во врачебном кабинете, но в гостиной своей скромной квартирки, примыкавшей к крылу их главного здания. Всего служебных квартир в клинике было две. Во время отсутствия Лето, когда в их браке с Мишель появилась сквозная трещина, Виктор обосновался на работе. Вторая квартира предназначалась Долобит, но та сказала, что так долго мечтала поселиться в Александрии, что найдёт для себя жильё там. Убедившись, что все включённые палаты уже задействованы в ленте новостей, и Франческа справляется, Берке с программистами вышел в сад и, обогнув здание снаружи, поднялся к себе. Предложил гостям холодной минералки и сел в кресло. Специалисты Данавы, один в клетчатой рубашке, другой в майке, оба в чёрных брюках и в сандалиях на босу ногу, совещались со своими устройствами, наконец, о чём-то договорившись, включили TV плазму. Виктор, бывая дома, смотрел новости медтехнологий, и инфо-видовые обзоры о жизни и устройстве разных городов СС, про Луну все серии пересмотрел, раз, и Долобит оттуда, и Борис, местом работы для себя выбрал Луну. Но сейчас на экране возник Данава.

– Прохлаждаетесь, Берке? – Язвительно спросил он.

Виктор мигом поднялся:

– Здравствуйте, Джаерам. Вы сейчас спите в клинике, и там, доктор Долобит на дежурстве, – он неловко поздоровался и отчитался.

– Через полчаса я проснусь, и вы должны быть на месте.

– Конечно, господин Джаерам, вам не о чем волноваться.

– Как не о чем волноваться?! – Данава повысил голос: – Когда вы у телевизора, а я – практически бездыханный, брошен на руки одних медсестёр! – Данава сдвинул брови, твёрдость лазера наводилась из его зрачков на Берке.

– Там доктор Долобит, а вам нельзя нервничать, Джаерам, всё учтено, ни одна секунда не потеряна, вы – спите и уже набираетесь сил, – Берке справился с ситуацией, и заговорил с этим Данавой, как с ещё одним пациентом. Данава на экране смягчился:

– Хорошо, Берке, вы – мой врач, и вам я доверяю полностью. Каковы мои шансы?

– Практически 100%, Джаерам, как только вы окажетесь в гибернации, начнётся отсчёт к выздоровлению.

– Хорошо, считайте, что вы меня убедили. Ступайте работать. – Данава добавил теплоты глазам, и кивнул.

Экран погас.

– Ну как вам, доктор, что скажете? – Спросили программисты,

– Сильно. – Признался Берке, переводя дух: – Я такого не ожидал. А другие эмоции есть?

– Да. Весь спектр эмоций проработан. Но, господин Данава обычно – такой.

Берке ещё больше удивился, потому что, когда программисты развернули перед Данавой, пространственную страницу с записью этой беседы, Джаерам остался удовлетворён, сказал поменять шевран – тип то ли пиджака, то ли платья, которые он носил, с простого оранжевого на его любимый – красный, полностью расшитый драконами, и удлинить волосы, а бороду, наоборот – сократить до самой небольшой эспаньолки. Берке понял, что Данава, не просто сознаёт, что красив, но и сознательно взращивает свою красоту. У него были густые волосы ниже плеч, которые он носил распущенными, часть собирая в хвост на затылке, а после женитьбы, этот хвост, часто оказывался заплетён.

Тем временем, Ратна добралась до Лоуренса. Управление Внутренних Дел Александрии на площади Юстиции располагалось в простом здании из пористого тёмного камня. Первые пять этажей выглядели наследством другой более древней эпохи, а начиная с 6-го, в небо уходила типовая зеркальная вертикаль высотного здания с несколькими проёмами в верхней части для пролёта мобилей. Вдоль всего фасада росли аккуратные самшитовые кусты в виде конусов, широкие составные колонны поддерживали овальный козырёк над аркой главного входа. Очевидным преимуществом представителей ИИ было то, что их беспрепятственно везде пропускали, что объяснялось простыми фактами – Интел Сапиенс никогда не искажал правду, не хулиганил и не имел корысти. В своём кабинете, Оккам предложил Ратне кресло напротив и прочёл письмо Данавы:

– Надо же, так давно не виделись, что я и не знал… Но, ты говоришь, через полгода встанет на ноги?

– Врачи так говорят.

– Хорошо. Сделаю, как Данава просит, тут всё понятно, работа не сложная, – Лоуренс вызвал к себе дежурного офицера, и вручил тому письмо Данавы:

– Откомандируй Томпсон и Валевски по этому поручению. И немедленно доложить.

Таким образом, домой на остров, Ратна прилетела на спец-мобиле, в сопровождении двух полицейских – Маргарет Томпсон и Анны Валевски, которые вместе с ней проследовали в комнаты к Прие. Прия, в шёлковой пижамке играла с Алишей на террасе. Увидев гостей, она позвала няню, и прошла в гостиную, а оттуда – сначала на полицейском спец-мобиле, а потом на шаттле Полицейского Управления Александрии в сопровождении двух женщин – офицеров полиции, была доставлена на Землю, к господину Ананду Чандракхан, своему отцу, которому офицер Томпсон вручила конверт с письмом от его зятя Рама Данавы, где зять писал, что из-за внезапной болезни, вынужденно отсылает свою жену Прию в родительский дом, так как больше не в силах справляться ни с её непослушанием, ни с её неумеренной чувственной одержимостью. Вместе с этим, он сообщал, что его другая дочь – Тара и все внуки здоровы, и будут счастливы снова увидеть Прию в Александрии, в том случае, если пребывание в родительском доме скажется на ней благотворно. Когда Прия узнала о чём письмо, то с криками: «Это неправда!», попыталась оказать сопротивление доставившим её полицейским, но тщетно. Ананд закатил ей такую оплеуху, что Прия упала. На крик выбежали женщины, её подняли и увели.

Виктор Берке вместе с Данавой ждал отчёта Оккама, и как только шаттл Александра -213, принял Прию на борт, Лоуренс пришёл лично, поднялся к реанимационной палате, и друзья поговорили по скайпу. Потом, Оккам и Берке простились рукопожатием, и Берке начал готовить Данаву к гибернации. Экстренная кардиотерапия по методике Долобит себя оправдала, сердечные сокращения были в норме, но при следующем приступе, исход мог оказаться иным. Медицинская гибернация отличалась от гибернации дальних полётов, здесь упор делался на терапевтический эффект. Живой организм запрограммирован природой и постоянно работает в режиме авто-коррекции и самовосстановления, но при условии исключения всех негативных воздействий. Поэтому, гибернация обладала терапевтическим эффектом во многом за счёт длительности и снижения всех факторов риска, позволяя живому существу исцелиться. Медицинская кровать, на которой лежал Данава, по мере того, как тот засыпал, трансформировалась, подняла борта, мягкими фиксаторами осуществляя захват конечностей, захват корпуса, захват шейного отдела и головы, аппликаторы 36-ти датчиков, вышли из стенок камеры и сами начали находить нужные точки, провода подачи питания, отвода жидкостей сами припали к местам взаимопроникновения, и человек соединился с окружившим его со всех сторон устройством жизнеобеспечения. Колпак реанимации опустился на закрывшуюся камеру, следя за непрерывностью нужных условий. Зажглись 12 мониторов слежения, начиная марафон диалога с 36-ю спутник-агентами, непосредственными очевидцами процесса жизни. Берке и Долобит наблюдали за меняющейся картиной отчётности всех систем, и когда загрузка гибернации завершилась – обнялись. Четверо суток они спали урывками по 2 часа, регистрируя малейшие изменения в работе реанимационного кардиоцентра, внося коррективы и в подачу препаратов, и в работу стабилизатора кардиоритма. Рост нового сердца во 2-м корпусе был абсолютно стабилен. На эту минуту – всё шло хорошо.

– Какие мы молодцы, Франческа! – Виктор расчувствовался, когда напряжение последних дней закончилось,

– Я рада, что работаю с вами, – ответила Долобит,

её глаза подозрительно заблестели:

– Меня уже десять тысяч лет не обнимали, и вы будьте поосторожней, – не то, я влюблюсь! – Пошутила она.

– Меня не обнимали примерно столько же, так что, влюбляйтесь! – Весело ответил Берке: – Думаю, сегодня можно по-настоящему выспаться, назначьте дежурных, на ваше усмотрение, как вы считаете?

– Считаю, что вы совершенно правы, – согласилась Долобит, они ещё раз улыбнулись друг другу и разошлись.

Первый раз, после отъезда Лето на Землю, и брата на Луну, Виктор направлялся домой. Мишель не было, а Лето с задумчивым лицом сидела в кресле-качалке, глядя на море,

– Как Данава? – Спросила она, едва Виктор появился на террасе,

– В гибернации, теперь можно передохнуть… А ты как? Как на Земле?

– На Земле хорошо, а как я – ещё не знаю… Хотя, знаю – я снова буду с тобой работать, но не сильно. А на самом деле, хочу помогать Земле. Там, ужас просто, что творится… Нужны будут средства, чтобы понемногу разгребать наслоения земного пофигизма. В общем, пока думаю… Видела твоего заместителя, как она, вообще?