Текст книги "Уроки Литературы"

Автор книги: Таяна Нестер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

Глава 4
Рита

– Я люблю с бергамотом.

Игорь Сергеевич, откинувшись на спинку стула, с едва заметной улыбкой на губах отслеживал размеренные движение Риты по кухне в ее собственной квартире. Девушка все делала не спеша, будто бы равнодушно, но физик сумел разглядеть во всем этом какое-то дикое волнение.

Рита поставила перед учителем чашку дымящегося чая, пододвинула корзинку с печеньем, а затем села напротив. Игорь Сергеевич отметил, что у девушки была идеальная осанка.

– Тебе лучше? – спросил он, отпивая чай. Резкий аромат бергамота согрел все внутри.

– Да, безусловно, – ответила Рита, разламывая печенье пополам. – Игорь Сергеевич, вы просили, но я…

– Рита, – одернул ее физик. – Если я прошу чего-то не делать, тебе стоит меня слушаться.

Рита сдавленно кивнула, опуская глаза. Они вернулись из частной клиники около пятнадцати минут назад. На колене Риты теперь красовалась специальная повязка, а боль ушла благодаря уколу. Игорь Сергеевич наотрез отказался принимать от ученицы какие-либо деньги, но на предложение выпить чая все же согласился. Зуева, проявив вежливость, теперь жалела об этом: с каждой минутой компания учителя физики давила на нее, мешая дышать.

– Рита, – окликнул ее Игорь Сергеевич. – С тобой все в порядке?

«Просто я люблю вас», – хотела бы сказать ему Рита, но вместо этого равнодушно ответила:

– Конечно.

Физик кивнул, прекрасно понимая, что девушка ему солгала. Когда они ехали в машине, она едва дышала, сидя так прямо, что на мгновение задумался о том, была ли Рита человеком – кажется, у людей не может быть такой осанки.

– Ты занималась танцами? – неожиданно спросил Игорь Сергеевич, взглянув на ее идеально ровную спину.

Рита кончиками пальцев поправила прическу и, вздохнув, ответила:

– Да. Вы по осанке догадались?

Игорь Сергеевич улыбнулся, кивая ей. Поймав его улыбку, Рита тут же покраснела, стыдливо опуская голову. Она разглядывала свои ноги, обтянутые плотной тканью черных колгот. Из всего класса она была чуть ли не единственной, кто придерживался делового стиля в одежде. Мальчишки, следуя моде, предпочитали широкие джинсы и футболки безумных расцветок. Девушки же, стараясь обратить на себя внимание противоположного пола, носили исключительно юбки и платья, причем, довольно сомнительной длины.

– А сейчас ты танцуешь?

Рита снова вздохнула. Рассказывать Игорю Сергеевичу о своей жизни почему-то было неловко. Они никогда еще не проводили столько времени наедине, а за пределами школы виделись вообще в первый раз.

– Сейчас же учеба, – пожала плечами девушка. – ЕГЭ, все такое. Приходится подолгу сидеть над учебниками, тут уж не до танцев.

– А я в детстве учился в музыкальной школе, – вдруг признался физик. – Даже окончил ее.

– И на чем вы играете? – Любопытство взяло верх, и Рита даже перестала смущаться.

– Вообще, на фортепиано, но, если честно, я уже сто лет не садился за инструмент. – Игорь Сергеевич как-то грустно усмехнулся. – Моя мама всегда хотела, чтобы я стал музыкантом. А я стал учителем физики.

– Жизнь иногда преподносит нам сюрпризы, – отозвалась Рита. Чай закончился и в ее чашке, и в чашке учителя. Наверное, вот-вот он уйдет. От этой мысли было одновременно и хорошо, и плохо.

– Игорь Сергеевич, в этом году так много выпускников выбрали физику для сдачи ЕГЭ, вас это не удивляет?

Учитель не без интереса взглянул на свою ученицу. Зуева прикусила собственную губу и раскачивалась на стуле – это было совсем на нее не похоже.

– А тебя удивляет? – физик изогнул бровь.

Чуть не упав со стула и, наконец-то выпустив губу из плена, Рита ответила:

– Я хотела спросить не так… – Зуева снова засмущалась, и Игорь Сергеевич не дал ей продолжить.

– Сейчас технические специальности снова в моде, поэтому-то многие и выбрали физику, – сказал он.

Рита заглянула в сапфировые глаза и поняла, что учитель лжет. Игорь Сергеевич же, почему-то ощущая странное напряжение, витавшее в кухне, опустил свой взгляд. Конечно же, он знал, что причина такой любви к физике заключалась в нем самом. Конечно, мальчики действительно тянулись к этой науке – благо, Игорь Сергеевич мог преподнести ее в выгодном свете. Девчонки же просто-напросто влюбились в него по уши и тем самым хотели завладеть вниманием молодого учителя.

А еще Игорь Сергеевич знал, что в числе таких девушек была и Рита. Да, она никогда не пыталась заигрывать с ним, никогда не демонстрировала ему саму себя в откровенных нарядах, никогда не пыталась произвести на него впечатление. Но все же она была влюблена – и это отчетливо читалось в ее голубых глазах, ее скованных движениях и дрожащем голосе. Зуева свернула с гуманитарной дорожки и решила изучать физику. Игоря Сергеевича радовали две вещи: во-первых, никто из этих девочек не любил его по-настоящему; во-вторых – Зуева, в отличие от своих одноклассниц, подошла к подготовке серьезно. Ее вполне ждал успех на предстоящих экзаменах.

– Не пожалела, что променяла литературу на физику? – усмехнулся Игорь Сергеевич.

– Нет, – решительно ответила Рита. – Кажется, что это как раз то, что мне нужно. А вы не жалеете?

– О чем? – нахмурился физик.

– Ну, – на мгновение девушка замялась, – что стали учителем, а не музыкантом.

– Рита, мне уже двадцать семь лет, поздно о чем-то жалеть.

Игорь Сергеевич встал, прихватив свою и Ритину чашки, и направился к раковине. Хозяйка квартиры попыталась его остановить, но он строгим взглядом пригвоздил ее к стулу. Рита молча смотрела, как учитель моет посуду в ее квартире, и представляла, что они – не Игорь Сергеевич и Маргарита Зуева – учитель и его ученица, а Игорь и Рита – два человека, которые любят друг друга. Глупые, детские мечты!

– Рита, спасибо за чай, – поблагодарил ее Игорь Сергеевич, вытирая руки. – Не забудь рекомендации доктора.

– Я провожу вас.

Рита, слишком резво соскочив со стула, едва не упала, но Игорь Сергеевич на этот раз успел подхватить ее. Девушка подняла на него голубоглазый взгляд, словно извиняясь за свою неуклюжесть. Ей казалось, что в присутствии физика она совсем не может контролировать собственные действия – ноги отказывались ее держать, мысли постоянно путались, голова кружилась.

– Рита, – мягко произнес Игорь Сергеевич, отпуская ее, – будь осторожна.

Они дошли до входной двери, не произнося ни слова. Учитель быстро обулся и, взявшись за дверную ручку, сказал:

– До свидания.

Глава 5
Окулова

– До свидания!

Я, улыбаясь, машу школьному охраннику перед тем, как выйти на улицу навстречу долгожданным выходным дням. Благодарю небеса, а заодно и департамент образования за то, что в нашей школе никто не учится по субботам. Ради этого удовольствия, правда, мы терпим различные казусы в расписании вроде литературы седьмым уроком или сдвоенной физкультуры, следом за которой идет урок ОБЖ, но на что только не пойдешь, чтобы лишний день провести где-нибудь, кроме родных стен общеобразовательного учреждения.

Весна пришла в город слишком рано, что не могло не радовать. На дворе – начало марта, а я уже спрятала шапку в школьный рюкзак, позволяя теплому ветерку трепать мои волосы. Голова, пострадавшая на сегодняшнем уроке физкультуры, больше не болит; в столовой мне впервые за эти одиннадцать лет достался приличный чай, а Максим Михайлович предложил мне дополнительные занятия по литературе. Жизнь никогда еще не была настолько прекрасной!

Я хочу прогуляться, поэтому уверенно прохожу мимо нужной мне остановки, на которой уже столпились люди в ожидании общественного транспорта. Талый снег как-то приятно хлюпает под подошвами моих теплых кроссовок, местами обнажая спрятанный на зиму асфальт. Скоро снежное покрывало, уже имеющее изрядные прорехи, окончательно сойдет, и можно будет достать ролики из шкафа.

Несмотря на мое невероятное «везение» на уроках физкультуры, со спортом я действительно дружу, по крайней мере, совсем уж деревянной меня назвать никак нельзя. Тут и шесть лет спортивной гимнастики, танцы всевозможных направлений, фигурное катание, ролики, велосипед… Всего и не перечесть. Да я даже в волейбол могу нормально играть! При условии, конечно, что не в компании своего любимейшего 11Г и не в стенах еще более любимейшей школы.

Школа… Совсем скоро все закончится. Мы с одноклассниками разойдемся по разным дорогам, хотя, если честно, они и сейчас у нас не являются общими. Нас можно было бы назвать дружным классом, если бы мы не были так равнодушны ко всему происходящему вокруг. Мы никогда не блистали на общественных мероприятиях, не устраивали чаепитий и не выбирались на пикники. В социальных сетях у нас нет общей беседы, а в Instagram мы не придумали себе единого хэштега.

Сегодня Северцев пошутил над «любовью» Маленковой, и смеялся весь класс, несмотря на то, что происходящее вовсе не должно кого-либо забавлять. По уставшим глазам Максима Михайловича я сразу поняла – он совсем не рад, что стал нашим классным руководителем. О чем думала администрация, назначая его? Ему бы пятиклассников, а не выпускников, которые давным-давно перестали считать себя детьми.

В кармане жужжит телефон, и я отвлекаюсь от невеселых управленческих решений школьной администрации. На экране висит одно непрочитанное сообщение.

Сегодня?

Останавливаюсь посреди тротуара, чтобы набрать ответ. Руки почему-то заледенели, и я с трудом попадаю пальцами по нужным буквам.

Где?

Делаю несколько шагов вперед, не убирая телефон. Ответное сообщение не заставляет себя ждать – экран вспыхивает, демонстрируя мне всего лишь три слова.

На нашем месте.

Начинаю улыбаться, как влюбленная дурочка. Хотя, почему как? Я она и есть.

Во сколько?

В этот раз ответ приходит только через несколько минут. Останавливаюсь у очередной остановки в ожидании своего автобуса, а телефон снова жужжит.

Прямо сейчас.

* * *

Когда я подхожу к нашему месту, Виктор уже сидит на скамейке и подкидывает вверх ключи от машины. Я не видела его три недели – он был в командировке и только и мог, что изредка писать мне короткие сообщения.

Я останавливаюсь перед ним, и Виктор, подбросив и поймав свои ключи в последний раз, прячет их в кармане серых спортивных брюк. Он немного лениво улыбается мне – нет ни жарких поцелуев, ни безумных объятий. Я хочу сказать, как сильно соскучилась, но слова почему-то застревают в горле. Виктор поднимает на меня взгляд пронзительных зеленых глаз и бросает равнодушное:

– Привет.

Я продолжаю стоять напротив и, несмотря на то, сейчас я выше, своим взглядом Виктор будто бы вколачивает меня в землю, и я становлюсь все меньше и меньше – совсем, как Алиса в Стране Чудес. Только вот зеленые глаза человека, которого я люблю, не предвещают мне никакого чуда.

– Малышка, – начинает говорить Виктор, смотря мне в глаза, – ты совсем еще… малышка, понимаешь?

Отрицательно качаю головой. Я прочитала слишком много книг, а в компании моей бабушки посмотрела слишком много сериалов, и поэтому я практически точно знаю, что произойдет дальше.

– Это было классно – быть с тобой, – продолжает Виктор. – Но пришло время расстаться.

Я почему-то киваю, не в силах ничего сказать в ответ. Виктор зачем-то улыбается и, кажется, не замечает, что я разваливаюсь по кусочкам прямо на его глазах. Такое чувство, словно я вот-вот рухну прямо перед ним, рассыпавшись на сотни крошечных деталей, будто бы я – всего лишь конструктор «Лего». Надоевшая большому мальчику игрушка.

– Прошу тебя, малышка, не плачь и не страдай ерундой. – Он что, так пытается утешить меня? – Я – явно не последний парень в твоей жизни. Оглянись по сторонам, присмотри кого-нибудь в школе. Того, кто тебе больше подходит по возрасту.

– Тебе всего двадцать, – напоминаю я.

– Уже двадцать, малышка.

Виктор встает со скамейки. Сейчас он уйдет, и наше место перестанет быть нашим. Сейчас он уйдет, а я так и буду стоять здесь, цепляясь за воспоминания, лелея свою безответную, как оказалось, любовь.

Он подходит ко мне непростительно близко – совсем, как в тот день, когда впервые поцеловал меня. Я – наивная дура, и сейчас жду его поцелуя, но вместо этого Виктор что-то мягко забирает из моих рук. Я смотрю в его зеленые глаза, пытаясь разглядеть в них хоть что-нибудь: теплое сияние или заботливый взгляд, но вместо этого вижу лишь пустоту. Он всегда на меня так смотрел?

– Как прошла твоя командировка? – зачем-то спрашиваю я, будто надеюсь, что этот нелепый вопрос заставит его передумать.

– Я не был в командировке. – Страшная, убивающая правда. – Пытался подобрать слова, чтобы сделать все правильно.

– У тебя не получилось. – Слезы, наконец, стекают по моему лицу.

– Я знаю. Я не литератор, малышка, красиво говорить не умею.

Он возвращает то, что взял из моих рук, и я понимаю, что это мой телефон. Виктор, ничего не говоря, уходит вглубь городского парка.

Я же смотрю за тем, как он перестает быть частью моей жизни.

С каждой минутой его силуэт становился все менее четким, пока, наконец, совсем не исчез.

Глава 6
Рита

С каждой минутой его силуэт становился все менее четким, пока, наконец, совсем не исчез. Машина Игоря Сергеевича была припаркована за два дома от старенькой девятиэтажки, в которой жили Зуевы. Рита еще немного посмотрела в окно, словно ждала, что учитель вернется, позвонит в дверь и скажет, что забыл телефон, документы, что-нибудь еще, без чего ему никак нельзя ехать…

Куда? Домой? К друзьям? Рита, как впрочем, и другие ее одноклассники, совсем ничего не знала об Игоре Сергеевиче – только дату рождения и возраст. На своих уроках он был предельно строг и, подобно Агнессе Илларионовне, не желал тратить драгоценные сорок пять минут впустую. В кабинете физики никогда не разговаривали слишком громко и без причины; там нельзя было запнуться о портфель, неряшливо брошенный в проходе; на полу, что прежде был застелен видавшим виды линолеумом, а после ремонта стал выглядеть чуть более сносно, если не считать торчащей доски, невозможно было найти обрывки тетрадок, карандашные огрызки или другой мусор.

Игорь Сергеевич очень быстро проверял тетради и всегда точно знал, какую оценку заслуживает тот или иной ученик. С этим учителем никогда не спорили и не держали на него зла. Даже выводя в дневнике изящную, но приносящую столько проблем двойку, Игорь Сергеевич всегда знал, какими словами приободрить ученика.

Рита уже давно не получала по физике плохих оценок. При прошлом учителе с этим предметом у нее были одни проблемы, но появление Игоря Сергеевича изменило абсолютно. Теперь напротив ее фамилии в журнале красовались стройные ряды вожделенных многими учениками пятерок. Физика давалась Зуевой как-то уж слишком легко, несмотря на склонность девушки к гуманитарным дисциплинам. Рита точно знала, что блестяще сдаст ЕГЭ по физике, а затем посвятит ей свою жизнь.

Порой она представляла себе, как через несколько лет будет стоять в кабинете физики и с упоением рассказывать ученикам то, что сейчас ее классу рассказывал Игорь Сергеевич. По вечерам бы Рита оставалась в школе и под аккомпанемент звенящей в коридорах тишины проверяла тетради, перекладывая их из одной стопки в другую. Она бы не ставила плохих оценок, давая шанс все исправить. И, как ей думалось, в отличие от Игоря Сергеевича она взяла бы еще и классное руководство.

Предаваясь мечтам о будущем, Рита с какой-то блаженной улыбкой упала на постель, ощущая мягкость пухлых подушек под своим телом. Ей всего лишь семнадцать лет, за окном – пока еще мягкий сентябрь, а это значит, что впереди у нее целый учебный год. Восемь с половиной месяцев Рита еще будет школьницей, отчаянно влюбленной в собственного учителя физики.

* * *

Дверь в кабинет химии была распахнута настежь, и поэтому доносящиеся оттуда крики были слышны, наверное, всей школе. Рита застыла на пороге, шокированная тем, что увидела: на стульях, партах и даже на полу сидела едва ли не вся параллель одиннадцатых классов. Такое единение было редкостью и могло означать только одно – в школе грядет какое-то мероприятие, и готовить его, судя по всему, предстоит «могучей троице» – 11А, 11Б и 11В классам.

– Рита! Ты пришла!

Одноклассник Риты – неугомонный Егор Соколов схватил девушку за руку и потянул за собой вглубь кабинета. Там, усадив одноклассницу на единственный, почему-то никем незанятый стул, он сообщил с лихорадочным блеском в карих глазах:

– Ты нам нужна, Зуева!

Рита закатила глаза, а Егор легонько взъерошил ее волосы, обворожительно улыбнувшись после этого.

– Ты ведь в курсе, что твоя улыбочка на меня не действует? – наконец-то заговорила Рита, когда шок отпустил ее. – Вы чего сидите-то тут все?

Одноклассники, да и не только они, в изумлении вытаращили глаза, словно Зуева только что объявила им об отмене великого и ужасного единого государственного экзамена.

– Сейчас сентябрь, – снова начал говорить Егор, только уже в полной тишине. – А за этим месяцем у нас следует какой, моя дорогая Риточка? М? Давай-давай, медалистка, вспоминай уроки природоведения в первом классе, мы там такое проходили!

Егор, скрестив руки на груди, внимательно и совершенно серьезно смотрел на Риту в ожидании ответа. Он – главный заводила 11В, судя по всему, не ожидал, что одна из самых умных его одноклассниц не сразу вспомнит о грядущем празднике.

– Ну, октябрь, – ответила Рита. – И, между прочим, у нас не было природоведения. Этот урок назывался окружающий…

– Все-все, профессор! – одернул одноклассницу Егор. – Ребята, – с ехидной улыбочкой Соколов повернулся к другим одиннадцатиклассникам, – а давайте поможем Рите вспомнить, какой праздник мы отмечаем в октябре!

– День Учителя! – хором, словно репетировали это долгие годы, прокричали выпускники этого года.

Рита вдруг тихо рассмеялась, поражаясь собственной нерасторопности. День Учителя! Как можно было о нем забыть? В их школе подготовкой этого праздника традиционно занимаются одиннадцатиклассники, и в мае прошлого года, да и первого сентября этого, их классу уж точно напоминали об этой ответственной миссии.

– Ты ведь мегамозг, Ритусик, – донеслось откуда-то слева, – мы уже всю голову себе сломали, как поздравлять учителей.

– Вы бы хоть двери закрыли, – вздохнула Рита. – А то учителя скоро к нам на выручку со своими советами пойдут.

Саша из 11А, сидящий ближе всех к двери, закрыл ее, попутно взглянув на часы. До звонка оставалось еще добрых пять минут.

– Какие идеи вообще вынесены на рассмотрение? – поинтересовалась Рита, и в ее голубых глазах плясали огоньки азарта.

Одиннадцатиклассники принялись наперебой рассказывать о своих идеях, но в кабинете поднялся такой невообразимый шум, что нельзя было расслышать ни единого слова.

– Главное, чтобы не было этого концерта, который каждый год делали! – возмутилась одноклассница Риты – Ольга, когда стало заметно тише. – Танец бабочек, песня про школьный двор… На-до-е-ло!

– А что, если провести День дублера?

Маша Полякова, которая только в этом году пришла в 11А класс, кажется, сама не ожидала, что сможет что-нибудь предложить. Увидев заинтересованные взгляды, направленные в ее сторону, девушка объяснила:

– В прежней школе на День Учителя старшие классы проводили уроки вместо учителей. Было здорово, на самом деле.

– Мне нравится, – кивнул Егор. – Кто «за»?

– Единогласно! – объявила Рита, оглядевшись по сторонам. – Но этого мало, нужен все-таки еще и концерт!

– Опять, – закатила глаза Ольга. – Рит, ну тебе самой-то не надоело? А представь, сколько таких концертов посмотрела, скажем, Агнесса Илларионовна? Это же жуть!

Рита, опустив взгляд на собственные ноги, задумалась. Действительно, концертом уже никого нельзя было удивить. Каждый год учителей под аплодисменты провожали в актовый зал, украшенный шариками. Сидя на первом ряду, педагоги в течение полутора-двух часов наблюдали за практически не меняющимися концертными номерами в исполнении собственных учеников.

– Учителями славится Россия! – воскликнул Егор, усмехнувшись. – Только от одного этого стихотворения мне уже плохо – на все школьные праздники его слушаем!

Все дружно закивали, соглашаясь с Соколовым. И правда, стихотворение уже всем поднадоело. Рите, как и всем остальным, хотелось поразить любимых педагогов, ведь каждый из них – большой талант, а они им хотят преподнести банальный концерт. Взять вот Игоря Сергеевича, который, как узнала Рита, окончил музыкальную школу. А нелюбимая многими учениками за свой характер Агнесса Илларионовна прекрасно пела под гитару…

– Я придумала! – воскликнула Рита, прервав собственные мысли. – Мы сделаем концерт творческих выступлений педагогов!

– Идея, может и неплоха, но будут ли они показывать номера друг другу? – Ольга скептически посмотрела на одноклассницу.

– Нас – девяносто выпускников, – напомнил Егор, – а их – девяносто учителей. Каждый выберет себя педагога, за которого, во-первых, будет вести урок, и с которым, во-вторых, будет выступать. Одни они на сцену не выйдут, а с нами – вполне!

– Девяносто номеров? Ты сдурел что-ли, Соколов? Это ж до следующего Дня Учителя! – друг Егора из 11Б покрутил пальцем у виска.

– Можно объединяться в творческие коллективы, дурень! – не остался в долгу Соколов. – Да и половина учителей откажется, это всем понятно. Итак, кто с кем хочет выступать и проводить урок?

Рита прикрыла уши руками за секунду до поднявшего вновь шума. Но даже так она отчетливо слышала, что самым желанным учителем был Игорь Сергеевич – это было очевидно.

– Предлагаю устроить жеребьевку! – голос Ольги прорвался сквозь какофонию остальных звуков. – Напишем на бумажке имена учителей, и каждый вытянет своего. Это будет неожиданно и предельно честно. Кто «за»?

Руки выпускников снова взметнулись вверх.

Рита, снова оглядевшись по сторонам, вынесла вердикт:

– Значит, жеребьевка.

И прозвенел звонок.