Текст книги "Трофей Его Высочества"

Автор книги: Татьяна Зинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

Глава 2. Тьма

– Рена! Рена, демоническое ты отродье! Иди сюда! Немедленно! Я тебе устрою сладкую жизнь! Курица ты ощипанная!

Я стиснула зубы и крепко зажмурилась. Дико хотелось просто взять и по-глупому расплакаться. Рыдать в голос. Выть, словно раненая волчица.

А ещё высказать всем этим грязным простолюдинам, кто они, и кто я. И лишь осознание того, что это станет последним поступком в моей жизни, заставляло кое-как держаться.

– Рена! – в очередной раз заголосила толстуха Бонга, которую крылатые приставили к нам старшей.

Она были и надсмотрщицей, и начальницей, и тюремщицей одновременно. А за неповиновение всегда карала особенно изощрённо – давала самую муторную и грязную работу. Хотя для меня любая работа казалась одинаково кошмарной.

Но я понимала, что не имею права взбрыкнуть. Наоборот, приходилось очень быстро учиться мыть полы, чистить овощи, подметать, даже готовить. Получалось у меня не всегда, и часто я становилась первым посмешищем для других девушек. И если бы не умела быстро брать себя в руки и тщательно скрывать собственные эмоции, то давно бы уже сорвалась.

– Рена! – снова закричала Бонга. – Если не явишься через минуту, я всё равно тебя оттуда достану. А после отбора запру на ночь в подвале! С крысами!

Послышались громкие удаляющиеся шаги, а я всхлипнула и с силой вонзила ногти в ладони.

Дева Заступница и все боги! Как же хочется кричать! Или забраться на высокую башню и шагнуть с её края в самую глубокую пропасть. Прямиком бездну. Уверена, даже там было бы гораздо лучше, чем здесь.

Не понимаю, как так вообще можно жить? От рассвета до самого заката чистить, мыть, убирать, преклоняться перед всеми, беспрекословно исполнять любые поручения. Каждый день с небольшими перерывами на сон. Никакого отдыха, никакого чтения. Да что говорить, если половина слуг банально не знали букв! А их разговоры между собой было больно слушать: грязь, глупость, недалёкость. Потому я предпочитала молчать. Молчать и уходить на чердак кухонного крыла при каждой возможности.

Увы, местонахождение моего убежища быстро раскрыли, но выгнать меня отсюда всё равно не могли. Я хорошо пряталась. Да и Бонга сюда банально не могла подняться. Под её немалым весом шаткая лестница вряд ли бы устояла.

Жаль, я не могла сидеть тут безвылазно. И так многие смотрели на меня с подозрением. А мне никак нельзя было допускать, чтобы кто-то провёл параллель между мной и сбежавшей принцессой Эниремией.

Но как же сложно каждый раз усмирять собственную гордость! Наступать самой себе на горло. Ломать себя…

Я всхлипнула и тут же поспешила стереть предательскую слезинку с щеки. Нельзя плакать! Нельзя, ни в коем случае! Нужно помнить, что скоро всё закончится, я обязательно найду выход, справлюсь, сбегу. Когда-нибудь эти крылатые твари уберутся отсюда, и тогда мне удастся отыскать способ покинуть дворец и столицу.

Прошло уже две с половиной недели с тех пор, как мой мир рухнул. Я почти не помнила тот самый первый день, когда Петра привела меня в крыло для слуг. Память милостиво закрыла бóльшую часть шокирующих моментов, которые пришлось пережить. А может, так на меня повлияло известие об убийстве отца? Он ведь так и не сдался. Не позволил захватчикам хозяйничать в его доме… пока был жив.

Увы, никто не оценил его геройства. Дворец всё же был взят, а королевство окончательно пало.

Я держалась… но потрясение всё равно оказалось слишком сильным. В итоге банально свалилась в обморок прямо посреди огромной кухни. И мне даже позволили почти сутки пролежать в постели, в общей спальне на десять человек. Увы, кошмар с этого только начался.

Принцессу искали по всей столице. Перерывали буквально каждый метр. Петра поддерживала меня, помогала, как могла, рассказывала сплетни и новости.

Именно от неё я узнала, что мой побег дико взбесил принца Гервина. Он даже пообещал, что придушит меня собственными руками, когда поймает. А в том, что рано или поздно это случится, он ни капли не сомневался.

Трижды мне приходилось вместе с другими служанками разносить еду солдатам во время праздников и пиршеств, устроенных ими по случаю победы. Захватчики ели и веселились в большой парадной столовой дворца и вели себя, как свиньи. Их мерзкий предводитель даже разрешил разграбить всё гостевое крыло. Я зашла туда вчера… и едва смогла сдержать истерику.

Но хуже всего были так называемые отборы. Мне хватило один раз поучаствовать в этом унизительном ужасе, чтобы теперь обходить подобное десятой дорогой. Именно на таком меня должен был забрать доверенный брата. Потому ровно через неделю после захватала города я вместе с другими девушками вышла на дворцовую площадь.

Следуя своим традициям, айвирцы выбирали себе так называемую «хаити». И в первый день права выбора удостоились наиболее отличившиеся солдаты и офицеры.

Говоря без прикрас, крылатые подыскивали себе трофей для утех. Любовницу. Которую увозили с собой. Единственным плюсом во всей жути ситуации было то, что просто так брать наших женщин захватчикам строжайше запрещалось.

А вот со своей хаити эти сволочи могли делать всё, что угодно. Их связывали странным магическим ритуалом, создавая узы. И с тех пор выбранная девушка считалась неприкосновенной собственностью своего айвирца.

На тот самый первый отбор, который состоялся в указанный братом день, Петра пошла вместе со мной. Если бы не она, я бы в жизни не решилась отправиться на площадь и встать в один длинный ряд с другими девушками и женщинами. Выставить себя, словно товар на витрину.

Айвирцев было много. Они ходили, рассматривали нас, с некоторыми даже разговаривали. Им разрешалось отвести в сторону понравившуюся девушку, пообщаться с ней наедине и уже потом принимать окончательное решение.

В тот день мне казалось, что всё происходящее – просто формальность, ведь меня должны были забрать из этой беспросветной бездны. Я ждала доверенного Анхельма. Ждала… но никто меня так и не выбрал.

Но что было хуже всего, у меня забрали Петру. Она приглянулась плечистому высокому генералу в годах. Без лишний раздумий тот повёл её к магу, который совершил ритуал, и сделал её хаити.

Так я осталась совсем одна… без малейшего шанса на чью-то помощь.

Больше на отборы не ходила ни разу. Пряталась, едва узнав, что девушек выгоняют на площадь для очередных смотрин. По той же причине отсиживалась на чердаке и сегодня. Уж лучше наказание и ночь в подвале, чем снова терпеть унижение.

Вдруг снова послышались шаги, но на этот раз несколько. А потом злой голос Бонги приказал:

– Вытащите её оттуда!

Такого поворота я никак не ожидала. Считала, что раз уж грузная надсмотрщица не сможет преодолеть шаткую лестницу наверх, то и никто меня тут не достанет. И просчиталась.

Два солдата появились в тёмной каморке одновременно. Здесь царил полумрак, и свет проникал только через щели в деревянном потолке-полу. Я было дёрнулась в сторону небольшого окошка, единственного на весь чердак, но мне мигом преградили путь.

– Ахна, не ерепенься, – щербато улыбнулся первый солдат, – приказано вывести на площадь всех девушек.

– Я не хочу! – выпалила, чувствуя, что у меня вот-вот сдадут нервы.

Бежать! Боги! Нужно срочно бежать! Но куда?

– Дура! – рявкнула снизу Бонга. – Только что объявили, что это финальный отбор. Всех, кого не выберут, отправят работать. Но ты-то у нас ничего не умеешь, значит, тебя выставят на рабские торги и продадут. Хочешь почувствовать себя вещью?!

От её слов стало тошно, а в животе противной змеёй свернулся страх. Рабыней? Я?!

– Лучше сразу убейте! – выкрикнула и зачем-то решила попытаться убежать от солдата.

Тот перехватил меня на третьем же шаге. Я брыкалась, кусалась, пыталась вырваться, но добилась лишь того, что мои руки завели за спину, до боли сжали и даже вздёрнули вверх, заставив наклониться.

– А горячая ахна, – насмешливо бросил второй солдат. – Слышь, строптивица, может, мне тебя выбрать? Я ещё не связан с хаити.

Очень хотелось плюнуть ему в лицо. Но из того полусогнутого положения, в котором меня вели, сделать это всё равно бы не получилось. И я не сомневалась, что он быстро передумает брать меня своей хаити, как только выйдем на свет.

Так и произошло.

– Ох ты ж, твою третью демоническую армию… – растерянно выдал он, разглядывая моё лицо.

Сам он, кстати, красавцем тоже не был. Обычный. Ничем не примечательный простак.

– Что, передумал выбирать её? – рассмеялась Бонга, уперев руки в свои пышные бока. – Рена у нас то ещё страшилище. Да ещё и с характером ядовитой кобры. Такую даже на рабском рыке не возьмут.

– Можно подумать, вас бы там с руками оторвали! – выпалила я, просто устав постоянно молчать. – Вы же у нас, конечно, первая красавица королевства. Уверена, вас и сюда отправили именно потому, что просто не знали, как ещё избавиться!

– Ты сейчас договоришься! – угрожающе прошипела женщина, шагнув ко мне.

– И что вы мне сделаете? – дерзко выпалила я, глядя прямо в её маленькие поросячьи глаза. – Заставите работать? Отправите на отбор? Закроете в подвале? Мне плевать! Хоть убейте меня здесь. Всё равно это будет лучше, чем подчиняться вам и жить в мире, где правят такие твари, как ваши принцы.

Она меня ударила! Просто замахнулась и с силой шлёпнула по щеке своей огромной рукой. Кожу обожгло резкой болью, голова вывернулась, и я бы точно упала, если бы меня не продолжали держать.

– Дрянь! – прошипела мне в лицо Бонга. – Молись чтобы тебя выбрали, потому что, когда ты вернёшься после отбора, я заставлю тебя заплатить за каждое слово. Но тебя не выберут. Потому что ты уродина! Ни один мужчина добровольно не прикоснётся к такому чудовищу. На твоё бородавчатое лицо даже смотреть страшно!

Она приказала солдатам доставить меня на площадь, а сама ушла. Только после её ухода мои руки отпустили, позволили выпрямиться и даже разрешили идти самой. И я не могла не воспользоваться этим шансом.

Когда мы оказались на улице, снова попыталась сбежать. Улучила момент, вырвалась и со всех ног рванула в сторону виднеющегося вдалеке дворцового сада. Там в самом центре был лабиринт, в котором я легко смогла бы спрятаться. Мчалась к нему, как ужаленная. Не обращала внимание ни на сбившееся дыхание, ни на боль в мышцах.

Но даже до первой аллеи не добралась. Солдаты бегали быстрее.

Потом меня снова вели, только теперь никто из конвоиров мне больше не улыбался и не сочувствовал.

На дворцовой площади было многолюдно и мрачно, несмотря на ясную погоду. Когда-то здесь проходили парады и торжественные шествия, а теперь на ней несли службу несколько отрядов вооружённых айвирцев, и длинным рядом стояли самые разные девушки. Я увидела среди них и прислугу, и горожанок, и даже двух своих фрейлин. Война не пощадила никого, а захватчики следовали лишь своим правилам и традициям, не обращая внимания на наши титулы и социальные слои.

Меня довели до самого конца шеренги и, надавив на плечи, заставили опуститься на колени.

– Ты буйная и проблемная, – пояснил один из конвоиров. – Это должны видеть все.

– Не смей подниматься, а то хуже будет, – добавил второй.

Они отошли в сторону, оставив меня стоять на коленях среди толпы девушек и прохаживающихся мимо них мужчин. И я стояла. Да, на коленях, но гордо расправив плечи и вскинув голову. Пусть видят, что не сломали меня.

Мысленно старалась убедить себя, что это всё временно, и обязательно закончится. Я ещё стану собой, встречусь с братом. Вместе мы уж точно со всем справимся. И обязательно освободим нашу страну от захватчиков. А оба айвирских принца будут стоять передо мной на коленях, ожидая своего приговора. Да!

Было жарко, солнце нещадно нагревало камни и мою непокрытую голову. Время двигалось слишком медленно. Казалось, секунды растянулись в целые недели, а часы и вовсе стали бесконечными. Спина затекла, а каждая мышца в теле стала казаться деревянной. Чужой. Во рту пересохло, а люди перед глазами давно превратились лишь в размытые силуэты.

Дважды я пыталась подняться на ноги, наплевав на предупреждение. И оба раза меня грубо возвращали в ту же унизительную позу. Кто-то смеялся надо мной, кто-то говорил гадости, но я уже давно перестала прислушиваться к голосам. Зачем, если ничего нового всё равно не услышу.

«Уродина». «Строптивая дура». «Дикое страшилище». «Неумеха». «Чудовище». Меня называли по-разному, но смысл был один. И никто, ни единый человек, кроме Петры, даже не подумал меня пожалеть. А моей верной камеристки давно не было рядом.

Дышать с каждой секундой становилось всё тяжелее, голова кружилась, и остатки сил уходили на то, чтобы не упасть. И вдруг перед глазами резко потемнело, словно мгновенно наступила ночь. Вот только это не было обмороком, я чувствовала, что так и продолжаю стоять на коленях под палящим солнцем. Тогда что? Слепота? Боги!

Но тут темнота рассеялась, и я увидела лесную поляну. Да не просто увидела, в даже уловила запах травы и прелых листьев, услышала шум ветра, почувствовала осеннюю прохладу. Ощущения были настолько реальны, что я даже поверила, будто на самом деле умудрилась переместиться в это место.

И тут моё внимание привлёк лязг оружия и чей-то болезненный стон. Обернувшись на звук, я испуганно застыла, увидев дерущихся на мечах мужчин. Они бились один на один, в то время как вокруг них толпились воины. Были там и крылатые, и обычные люди. И все напряжённо наблюдали за боем.

Я же в ужасе рассмотрела в одном из дерущихся своего брата Анхельма. Он выглядел потрёпанным. Одной рукой зажимал кровоточащую рану под рёбрами, а второй всё ещё продолжал защищаться.

Его противника я тоже узнала сразу. Взъерошенный, напряжённый, он выглядел ещё более устрашающим, чем при нашей единственной встрече. Шрам на его лице покраснел и, казалось, стал ещё больше. Форма была местами заляпана грязью и кровью, а длинный клинок светился золотым сиянием.

И вдруг айвирец сделал обманный выпад, извернулся и вонзил своё оружие прямо в сердце Хельму. Я застыла, не в силах выдать ни единого звука. А брат упал, рвано вздохнул, посмотрел прямо в глаза своему убийце… но так ничего и не сказал, гордо принимая поражение.

– Хельм! – попыталась закричать я, но с губ сорвался только сдавленный шёпот.

Вокруг снова потемнело. Вернулась жара, смазанные голоса, ощущение дурноты. И я без сил завалилась набок. Лежать на раскалённых камнях площади было больно и горячо, но я сейчас вообще мало чего понимала.

Что это было? Видение? Анхельм?! Боги… Неужели это правда?!

– Поднять! – влез в мои мысли чей-то командный возглас.

Почти сразу меня кто-то схватил за руки и резко потянул вверх. Я снова оказалась стоящей на коленях, вот только держать спину прямо уже не было ни малейшего желания, потому я просто смотрела в пол.

– За что наказание? – спросил смутно знакомый голос.

– Попытки побега, – ответил кто-то из солдат. – Неповиновение приказам, дерзость. По словам ахны Бонги, это самая проблемная из её подопечных.

Кто-то подошёл совсем близко. Я увидела начищенные металлические пластины на носах тяжёлых военных сапог на шнуровке. А потом чужие пальцы довольно грубо взяли меня за подбородок и заставили поднять лицо.

Первым, что я увидела, оказались глаза – холодные, тёмно-зелёные, как вода в колдовских озёрах Гринии. Не знаю почему, но я зацепилась за этот взгляд, как за канат. В тот момент он показался мне тем самым чудесным спасением. Знаком, что всё наладится. Он не был тёплым или ободряющим, но в нём чувствовалась сила и гордость. Та самая, которой во мне уже почти не осталось.

– Как твоё имя? – спросил этот айвирец.

И моё замутнённое сознание переместило взгляд на его губы. Красивые, мягкие, правильной формы. А потом я увидела шрам. Тот самый, жуткий, пересекающий левую щёку. Да, сейчас он выглядел заметно бледнее, чем в моём видении, но легче мне от этого не стало. И только теперь пришло осознание, что рядом со мной стоит тот, кого я ненавидела всем сердцем. Анмар. Дарвид.

Я дёрнулась, пытаясь вырваться из его захвата, но меня не отпустили. Стоящие за спиной солдаты с двух сторон надавили на плечи, удерживая на месте.

Это должны было меня отрезвить, но не отрезвило.

Он уничтожил мою страну! Он виноват в этой войне! И кажется… лишил меня брата! Ненавижу! Ненавижу его!

– Сволочь! – прошипела, глядя ему в глаза. А потом и вовсе закричала: – Тварь крылатая! Это всё из-за тебя! Ты убил его! Убил!

Меня трясло, по щекам бежали слёзы, которые я совершенно не контролировала. Я вообще больше ничего не контролировала.

Сдалась? Да. А зачем держаться? Для чего? Ведь помощь не придёт. Никто меня не спасёт, никто не поможет. Так пусть лучше убьют сразу.

Я так и смотрела на принца, не имея возможности отвернуться. Его образ перед глазами расплывался из-за слёз, а пальцы на моём подбородке сжались сильнее, почти до боли. Но мне было уже всё равно.

– Ненавижу… Боги, как я тебя ненавижу!

– Имя, – ледяным тоном приказал принц.

– Рена Хайд, – отрапортовал один из моих конвоиров.

– За оскорбление, Рена, ты отправляешься в камеру, – ровным тоном сказал Анмар. – Будешь дожидаться своего наказания там.

Хотелось крикнуть ему в лицо ещё какую-нибудь гадость, но я понимала, что здесь слишком много свидетелей, а меня за новую дерзость скорее всего просто убьют на месте. И вдруг стало так страшно умирать. Да, сейчас моя жизнь – сущий кошмар. Но я неожиданно именно в этот момент осознала, что боюсь смерти. И дико хочу жить.

Принц не спешил уходить, как и отпускать меня. Просто стоял и смотрел в моё лицо, изучал так пристально, будто узнал. Ха! Да я сама себя в зеркале не узнавала. Что уж мужчине, который видел меня всего один раз и очень давно?

– Рена Хайд, – повторил он зачем-то. И перед тем, как убрать руку от моего подбородка, чуть погладил пальцами мою шею.

Эта странная ласка попросту выбила из равновесия, заставив снова пошатнуться. Нет, я не могла ему понравиться. Такие страшилища, как мой нынешний облик, по определению вызывали только отторжение. А бородавки и язвы, которых теперь стало столько, что не пересчитать, лишь добавляли образу ужаса.

– Мар, ты в своём уме?! – выдал кто-то рядом с принцем. – Или ослеп? Прикажи дать этой страшиле плетей за оскорбление, и идём. У нас ещё дел по горло.

– Я сам решу, как её наказать, – ответил принц, но меня всё-таки отпустил. И снова обратился к солдатам: – В камеру. В одну из тех, что в подземельях центральной части дворца. Накормите и дайте воды. А потом отчитаетесь лично мне.

После чего всё-таки ушёл. А меня подняли на ноги и повели прочь с площади.

Сейчас я была даже рада уйти подальше от этого места. Желала оказаться где угодно, лишь бы не рядом с ненавистным айвирским принцем. Вот только не сомневалась, что скоро мы снова встретимся. Он ведь не зря приказал отправить меня именно в основное здание дворца. Значит, явится сам. И уже там вынесет свой приговор за прилюдное оскорбление его гадкой персоны.

Глава 3. Подозрения

Анмар

На Харсайд опускались поздние летние сумерки. Солнце уже закатилось за горизонт, словно бы нырнуло в спокойное море, а на небе начали разгораться первые звёзды. Совсем скоро взойдёт Гайса – самая большая из трёх лун, и озарит ночное небо своим мягким сиреневым светом.

Столица павшего Вергонского Королевства оказалась красивым местом. В отличие от наших северных городов, где большую часть года царил холод, здесь был мягкий тёплый климат. Это отражалось и в архитектуре, и в одежде, даже в характерах местных жителей. Они все, по большей части, были откровенно легкомысленными. Но зато и к проблемам, и к переменам относились так же спокойно. «Поменялась власть? Ну и ладно. Будем жить дальше».

Айвирцы уж точно не смогли бы так спокойно принять захватчиков. Боролись бы до последнего вздоха, полегли бы все, но землю свою точно бы отвоевали.

Вергонцы же во всём всегда искали свою выгоду, и сейчас выгоднее всего им было просто подчиниться. Почти все аристократические семьи уже принесли моему брату клятву верности. А вслед за ними присягнули и остатки войск.

С простых жителей никто подобного не требовал, да они и не представляли для нас опасности. Вот только мы прекрасно понимали, что война ещё не закончена. И многие провинции придётся отстаивать ещё не раз.

– Мар? Ты здесь? – отвлёк меня от размышлений голос Гервина.

Он шагнул на широкий полукруглый балкон сквозь распахнутые настежь стеклянные двери. Подошёл ближе и встал рядом со мной, тоже глядя на раскинувшийся внизу город. Закат почти догорел. Небо стало бледно-оранжевым с редкими жёлтыми прожилками, а с восточной его стороны и вовсе уже царила тёмная густая синева. В море виднелись несколько кораблей, направляющихся к одному из торговых причалов, но в целом всё выглядело настолько умиротворённо, что даже в моей беспокойной душе ненадолго наступили мир и спокойствие.

– Я хочу переименовать этот город, – сказал брат, вглядываясь вдаль. – Харсайд в переводе с древнего наречия – «сердце». Но теперь он уже не столица, а значит, его стоит назвать иначе.

– А я бы оставил так, – ответил, продолжая смотреть на горизонт. – Пусть наш Тирон останется головой общего государства, а Харсайд – сердцем.

– Боюсь, в этом сердце ещё долго будет жить чужая душа, – возразил Гервин. – Дворец напитан магией. Он живой, брат. И с ним так просто не договоришься. Он подчинялся только своему хранителю, которого больше нет. Я допрашивал главного королевского мага, но тот клянётся, что понятия не имеет, как с этим справиться.

И раздражённо добавил:

– Тоже мне, архимаг! Да у него сил и умений, как у наших самых слабых первокурсников! Поражаюсь недалёкости ума короля Каргала, уровень магического образования в его стране крайне низкий. А ещё считают себя великими магами. Элитой.

– Я бы даже не назвал их магами, – безразлично сказал я, продолжая наблюдать за закатом. – Сила есть, но по-настоящему использовать её умеют единицы. Вергонцы относятся к собственному дару, как к приятному бонусу. А уж развивать его и вовсе не стремятся. Во многих одарённых, из-за дороговизны обучения, он просто засыпает. А пользоваться магией без диплома здесь строжайше запрещено.

– И эти люди называли нас дикарями? – хмыкнул брат.

– Теперь они тоже наши подданные, – я пожал плечами, намекая, что сию проблему придётся решать нам.

Гервин тяжело вздохнул.

– Отец приказал мне остаться здесь и начать проводить реформы, – подтвердил он мои слова. – А тебе и твоему отряду велено вернуться в академию. Вы и так пропустили целый год из-за этой войны.

Я понимал, что Его Величество прав, да и мои парни давно начали интересоваться планами по возвращению в Тирон. Пока ни у одного из нас не было диплома, мы не могли рассчитывать на повышение воинского звания, хотя ребята за эту войну получили немало наград. После участия в реальных боевых действиях практику нам зачтут и так.

По сути, доучиться придётся всего полгода. Потом сдать экзамены, и всё. К тому же совсем скоро начнётся новый учебный год. Всего неделя осталась.

В целом, я был даже рад вернуться в академию. Огорчало только одно – своей личной цели в этой войне я так и не достиг.

– Разведка донесла, что отряды повстанцев стягиваются к востоку Вергонии. Руководит ими лично принц Анхельм. Но его сестры там нет, – проговорил брат, словно прочитав мои мысли. – Поговаривают, что принцесса мертва. Хотя я считаю, что она давно сбежала за пределы страны.

– Мне плевать, – ответил резче, чем собирался.

– Именно в её отношении я бы хотел, чтобы так и было, – сочувственно произнёс Гервин. – Молюсь всем богам, чтобы ты наконец выбросил эту вертихвостку из головы. И из сердца.

– В моём сердце её давно нет, – спокойно признался я, только теперь повернувшись к брату. – Всё, что я хочу – это справедливого возмездия. Лично для неё.

Некоторое время мы молчали, наблюдая, как внизу, в огромном городе, на улицах и в домах зажигаются фонари. Здесь свет давала не магия, а электричество. В этой стране вообще больше предпочитали использовать технологические изобретения.

В Айвире тоже пользовались технологиями, но куда больше полагались именно на магию. К примеру, столица у нас освещалась магически, и каждый уличный светильник служил также индикатором, отслеживающим вспышки силы. Получалась своеобразная следящая карта, которой пользовались стражи порядка.

– Что ты планируешь сделать с той страшилой, которая оскорбляла тебя сегодня на площади? – спросил брат.

– Уже доложили? – равнодушно бросил я.

– Конечно.

– Не знаю, – пожал плечами.

– Она заслуживает показательной казни.

– Нет, – сказал, даже не допуская такой мысли.

– И почему же?

Сначала я не хотел отвечать. Но потом всё же решил поделиться с ним своими мыслями. Гервин был моим самым близким человеком. Лучшим другом. Никто в этом мире не понимал меня так, как он.

– Я не знаю. Просто она кажется мне знакомой. Будто мы с ней уже когда-то встречались и были довольно близки. Но я точно не видел её раньше. Иллюзии на ней нет. Дважды проверял. И всё же…

– Решать тебе, – проговорил Гер. – Эту девушку собирались продать в рабство. У неё нет ни родных, ни умений, характер откровенно паршивый, лицо жуткое. Я видел её на первом отборе. Она страшна, как демоническая бездна. Мне кажется, будет милосерднее подарить ей смерть.

– Нет. Я заберу её с собой. Отвезу в своё имение, отдам няне, и пусть живёт.

Это решение было хорошим, но всё же не самым правильным. Интуиция подсказывала, что в чём-то я всё-таки ошибаюсь. Словно не учитываю какие-то мелочи. Но мне не хватало информации. А значит её стоило получить из первых рук.

– Но сначала поговорю с ней, – добавил я. – Вот прямо сейчас и прогуляюсь до подземелий.

– Будь осторожен. Этот дворец опасен. Возьми сопровождающих.

– Я не чувствую его агрессии, – покачал я головой. – Ко мне он проявляет лишь осторожный интерес.

– А меня уже дважды чуть не прибило выпавшими камнями и балкой, – усмехнулся брат.

– Полагаю, дом мстит тебе за убийство своего короля, – сказал я на полном серьёзе. – И настоятельно рекомендую что-то с этим сделать, пока он тебя не угробил. Может, стоит провести ритуал, чтобы дом признал тебя новым хозяином?

– Ритуал привязки? – задумчиво уточнил брат. – А это неплохая мысль. Может и получиться. Нужно лишь найти сильную ведьму. Спасибо за идею.

На самом деле, в наших магических академиях подобное не изучалось и, более того, считалось пережитками тёмного прошлого. Ведьмы же магические учебные заведения игнорировали и предпочитали передавать знания от старшей к младшей, вели свои личные гримуары, и знаниями с посторонними делиться не желали. Магов они и вовсе недолюбливали, хотя и те относились к ведьмам предвзято. Но при этом, когда обычная классическая магия оказывалась бессильна, смиряли гордость и шли на поклон к ведьмам.

Как показывала практика, у тех при желании находились средства и ритуалы на любые случаи жизни. Не у одной, так у другой. Правда, и брали они за свои услуги столько, что даже мне становилось страшно.

В отличие от магов, талантливых ведьм в Вергонии хватало. Поэтому я не сомневался, что кто-нибудь всё-таки поможет Гервину договориться с его новым дворцом.

Мои покои мы покинули вместе. Брат решил сразу отдать распоряжение о писке ведьмы, а я отправился на подземные ярусы. Туда, где в одной из камер моего решения дожидалась одна странная особа.

***

Она сидела прямо на полу, в дальнем углу камеры. Сгорбленная, растерянная и будто бы неживая. При моём появлении лишь на несколько мгновений подняла лицо, глянула, кто пришёл, и снова опустила голову на прижатые к груди колени. В ней больше не было того огня ненависти, что так пылал ещё утром. Я вообще будто видел перед собой совсем другого человека. Сломленного. Разбитого. Потерявшего в этой жизни всякий смысл.

– Встань, – приказал, остановившись у решётчатой стены.

Она не подчинилась. Даже не шелохнулась, словно и не слышала моего приказа.

– Хорошо, – бросил безразлично. – В таком случае, утром тебя казнят на той самой площади. Видят боги, я пытался этого избежать. Но помогать тому, кому не дорога жизнь, не стану.

Развернулся и пошёл к лестнице, которая начиналась в конце этого длинного коридора. Не скажу, что шёл медленно, но и не торопился. Шаг, второй, третий. На десятом она сдалась.

– Подождите! – крикнула мне вслед.

Я остановился, но возвращаться обратно не спешил. Ждал.

– Я хочу жить, – сказала она, поднимаясь на ноги. – Встала. Видите, уже слушаюсь.

Её голос не был мне знаком. Он казался неприятным. Скрипуче-хриплым. Она вся сама по себе была неприятной, словно сосредоточение всех граней некрасивого. И всё же что-то в ней меня упрямо интересовало.

– Какое поразительное послушание, – проговорил, неспешно направившись обратно.

Когда же остановился у решётки, мы с пленницей оказались лицом к лицу. Щёлкнул пальцами, активируя несколько светящихся шаров над нами. И их света оказалось достаточно, чтобы рассмотреть девушку во всех деталях.

Страшная. Её внешность на самом деле отталкивала. Захотелось отшатнуться и сразу же уйти, но я остался на месте. Нос – сгорбленной картошкой, глаза на выкате, ещё и разной формы. Кожа щедро усыпана язвами и бородавками. Губы казались настолько тонкими, будто их вообще нет. Волосы мышино-серого цвета были острижены по плечи и лежали нечёсаным веником. Она смотрела на меня с ненавистью, но смиренно молчала. По-хорошему, её действительно стоило казнить. Но что-то во мне упрямо противилось такому решению.

– Значит, хочешь жить? И на что ты готова ради этого? – спросил, глядя ей в глаза.

Мой взгляд могли выдержать единицы. А те, кто привык прислуживать, вообще не поднимали лиц. Эта же смотрела прямо. Более того, как на равного. Словно она каждый день говорила с принцем. Пусть я для неё в первую очередь захватчик, но какое-то преклонение всё равно должно было присутствовать.

– Кто ты? – вырвался у меня вопрос.

– Рена Хайд, – поспешила ответить она. – Служанка.

– Врёшь, – сказал я спокойно. – Ты не из той породы.

– Я служанка, – с нажимом повторила она.

– Служанка после ответа добавила бы «господин» или «Ваше Высочество». А ты об этом даже не подумала. Потому повторяю вопрос. Кто ты?

Теперь она молчала. Но уже по тому, как прямо эта девушка стояла, как были развёрнуты её плечи, вскинут подбородок, было ясно, что она аристократка. Более того, явно из высших. Полагаю, после нападения на дворец она решила спрятаться среди слуг. Видимо, раньше свою несуразную внешность скрывала за личинами и амулетами, а теперь ничего этого у неё не осталось.

– Ладно, сделаю вид, что поверил. Дам тебе ещё один шанс доказать собственную покорность. Поверь, он будет последним. И твой категоричный отказ заставит меня развернуться и уйти.