Текст книги "Игра зеркальных отражений (СИ)"
Автор книги: Татьяна Зинина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
– А тебе, я вижу, наоборот, по душе такие игры, – ответила, всё так же внимательно вглядываясь в глаза Егора.
– Хм... – он странно усмехнулся, а потом легонько коснулся губами моих губ. – Я этого не отрицаю, но... к твоему сведению, уже давно перестал играть с чувствами.
– А что же ты делаешь сейчас? – возможно, я бы и попыталась отстраниться, но сзади путь преграждал массивный дубовый стол, в который я уже и так плотно упиралась, а сильные руки Егора всё крепче обвивали мою талию.
– Просто, хочу показать тебе, что мы с ним слишком похожи... а в некоторых вещах особенно, – он снова меня поцеловал, но так медленно и чувственно, что я даже не сразу сообразила, что мне нужно спасаться, причём как можно быстрее.
– Егор... не нужно, отпусти меня, – вымолвила, стоило ему на секунду отстраниться. – Пожалуйста, перестань.
– А если я не хочу тебя отпускать?! – он иронично изогнул брови, а на губах растянулась ленивая улыбка. Зато взгляд так и остался холодным и пустым.
– А придётся, – послышался от двери до боли знакомый голос... почти такой же, как у Егора, но всё-таки другой. Не настолько бесчувственный.
Я тут же повернулась, удивлённо разглядывая застывшего на пороге Тима, и снова попыталась вырваться, но меня не пустили. Егор только сильнее прижал меня к себе, а в сторону брата даже не глянул.
– Отпусти, пожалуйста. Хватит игр, – отчего-то мне стало неловко от того что Тим видит меня в такой ситуации: беспомощную, прижатую к столу чужим сильным телом, без возможности вырваться. Ну не бить же его, в конце концов. Хотя, если бы он меня не отпустил по-хорошему, в ход бы по любому пошли и кулаки, и ногти, и зубы. Наверно именно эти мысли и отразились в моих глазах, потому что спустя несколько секунд, я оказалась свободна, а братья близнецы Орловы застыли напротив друг друга, как две совершенно одинаковые статуи.
Переводя взгляд с Тимура на Егора и обратно, я только удивлялась, поражённая их безумной похожестью. Ведь мало того, что у них была одинаковая внешность, это всё мелочи... но то, какими одинаково злыми взглядами эти двое обменивались, не могло ни впечатлять.
– Это месть ей или мне? – спросил, наконец, Тим. – Хотя... не важно, ведь так? Гор, это глупо. Даже если ты сделаешь мне в тысячу раз больнее, чем было тебе, легче всё равно не станет. И поверь, брат... от всего этого я пострадал не меньше тебя.
– У меня уже давно нет брата, не смотря на то, что ты, судя по всему, считаешь иначе, – ответил Егор, а потом усмехнулся и покосился в мою сторону. – Нашёл новую игрушку? Тогда знай, зубки у неё очень острые...
– Прости, но игры – это по твоей части, – чуть грубее и как-то раздражённо парировал Тим.
– Ах да, я и забыл, что подобные мелкие манипуляции слишком просты для нашего Великого Комбинатора! Простые игры тебя никогда не интересовали.
– Егор, не начинай! – постарался остановить его брат.
– Я и не начинаю... мне всего лишь хотелось, чтобы Рина знала, с кем именно имеет дело, и на какие ухищрения ты способен ради достижения своих высоких целей.
Они замолчали, напряжённо вглядываясь друг другу в глаза, а я отчего-то почувствовала себя, не просто камнем преткновения, а какой-то букашкой, случайно оказавшейся между молотом и наковальней. И, с одной стороны, разбуженное любопытство очень желало узнать подробности, но неожиданно проснувшаяся гордость оказалась сильнее, и, развернувшись на каблуках, я просто покинула кабинет.
Игры, значит?! Спектакли и манипуляции?! Да пошли они оба!
Забрав с рабочего стола свою сумку вместе с разряженным мобильником, я быстрыми шагами направилась к выходу, лишь немного удивившись царящей в офисе тишине.
Оба брата всё ещё находились в кабинете Егора, но ни криков, ни ругани оттуда больше не доносилось, а значит, мне на самом деле лучше было уйти. И пусть сами себе разбираются.
Спустившись на первый этаж и присев на лавочку прямо у кабинки охраны, вызвала такси и принялась лихорадочно анализировать ситуацию.
Тим – Я – Егор... Нет, это не треугольник, а хрень какая-то. Получается, что один брат меня искренне ненавидит, но отчего-то решил быть паинькой. Второй, наоборот, относиться ко мне довольно положительно, но разыгрывает какие-то странные спектакли не пойми для чего. Как я отношусь к обоим?! Хороший вопрос. Особенно если учитывать, что затеянная ими игра меня интригует и пугает одновременно. А ещё этот маньяк недоделанный жизни не даёт!
В голове крутился только один главный вопрос, что делать дальше?! И пока взбудораженный мозг нашёл только один ответ – не верить никому.
– Почему ты ушла?! – от раздумий меня отвлёк спокойный голос Тима.
– Не люблю, когда обо мне говорят в третьем лице, как будто я мебель.
– Глупо вышло, – он отвернулся, пробежав глазами по пустынному фойе, и снова взглянул на меня. – Поехали?
– Желаешь отвезти меня?! – выдала я с иронией. – А как на счёт поговорить?!
– Только не здесь.
– Отлично, – согласилась я, поднимаясь с лавочки и перекидывая сумку через плечо. – В таком случае, вези меня домой.
Благо служба такси довольно легко отреагировала на отмену заказа, к тому же в это время у них наблюдался странный дефицит свободных автомобилей. И с этой стороны, предложение Тимура оказалось очень кстати, но... та игра, куда он всеми силами пытался меня затянуть, крайне настораживала, от чего странным образом притягивала. Мне вдруг захотелось переиграть его... оказаться умнее и хитрее, и доказать этому смазливому манипулятору, что меня так просто не проведёшь!
Наверно именно поэтому и я пустила его сегодня в свою квартиру... Не знаю, на что рассчитывал парень, но мне хотелось многое выяснить, а особенно, понять правила той игры, в которую он играл.
– Понравилось целоваться с Егором?! – выпалил он, как только мы переступили порог.
От этого вопроса, заданного так неожиданно, у меня сначала даже дар речи попал, но довольно быстро восстановился, вернувшись вместе с моей извечной спутнице – иронией.
– А тебе какая разница?! – спокойно уточнила я, ни голосом, ни взглядом не выдавая своего истинного настроения.
– Мне за твой поцелуй пришлось заплатить полученной пощёчиной, а его же ты не тронула. Лишь изобразила из себя жалкую бедняжку, которую загнали в угол, – слова блондина сочились едва сдерживаемой злостью.
– Егор, в отличие от тебя, не поливает меня грязью при каждом удобном случае, – тон стал чуть более агрессивным, и я поняла, что этот разговор ничем хорошим не закончиться.
– Конечно, ведь он у нас, очень воспитанный и галантный. Да только ты для него не больше чем увлечении, и максимум, через неделю, станешь ему не интересна!
– И ты реально думаешь, что я этого не понимаю?! – усмехнувшись, я прошлась по комнате и развалилась на диване. – Поверь, Тим, мы с твоим братом даже если и играли, то всегда в открытую. Я знаю, что не нужна ему, а он знает, что не нужен мне. Это, по крайней мере, честно. А вот что хочешь ты, для меня пока загадка...
– А если ты мне действительна симпатична?! – ровным бесцветным голосом, проговорил парень, подходя к балконной двери и открывая её настежь. В комнату тут же влетел прохладный ночной воздух, а лёгкий ветерок заиграл на массивных шторах.
– Это было бы слишком неожиданно, – не веря ни единому его слову, ответила я. – Только представь... ты меня откровенно недолюбливаешь, постоянно стараешься зацепить или унизить, а потом "Бац!" И в одно мгновение я вдруг становлюсь тебе симпатична. Странно, не находишь?! А я уже давно не верю в подобные чудесные преображения.
Тим промолчал, одарив меня напряжённым взглядом, но спустя секунду, криво усмехнулся, и изобразив на красивом лице верх обиды, заговорил с такой злостью, что мне стало не по себе.
– Наверно, я действительно, идиот, если решил, что у нас может что-то получиться... что могу тебе понравиться, – он покачал головой. – Совсем забыл, что такие как ты могут любить только деньги. Для них остальное не имеет никакого значения.
– Что за бред ты несёшь?! – выпалила я, поднимаясь на ноги.
– Скажи, Рина, правда, что эту гигантскую квартиру тебе подарил Анатолий Степанович? – этот вопрос прозвучал из уст Тима так, как будто ответ на него имел для парня жизненное значение.
И что мне теперь ответить? Правду?!
– Да! – гордо вскинув голову, сказала я.
Тимур поднял на меня глаза, и в их горящей синеве отразилось жуткое осуждение пополам с досадой, а на его лице застыла грустная улыбка.
– Шлюха малолетняя! Вот ты кто, Арина... – прошептал он, но я прекрасно услышала каждое слово. – Сколько тебе было лет, когда ты уже заработала своими способностями на такой подарок?! Восемнадцать?! Или меньше?! – теперь он почти кричал, и я даже не знала, что ответить на подобное ужасающее обвинение. – А я почти начал считать тебя нормальной девушкой. Почти решил, что ты другая, но...
Раздражённо пройдя по комнате, он запустил пальцы в растрёпанные волосы, приводя их в самый настоящий хаос, и снова повернулся ко мне.
– Скажи, какого быть дорогой проституткой?! – его голос сочился ядом. – Он же старше тебя почти в два раза!
– Пошёл вон! – воскликнула я, не в силах больше выносить подобные обвинения в свой адрес.
– А если я заплачу тебе больше, ты откажешься от Толика?! – не унимался Тим. – К примеру, подарю квартиру в Питере, и буду исправно снабжать баблом?! Какая тебе, в сущности, разница, с кем спать за деньги!
– Заткнись, придурок, и вали отсюда, пока я не вызвала охрану! – моё самообладание давно закончилось и его место плотно заняло жуткое бешенство.
– Не забудь пожаловаться своему хозяину, что я посмел так отозваться о его собственности. Хотя... заметь, это всего лишь правда... пусть и горькая!
Он вышел, очень удачно подгадав момент, потому что, как только захлопнулась входная дверь, об неё с треском разбился, брошенный ему в вдогонку, севший телефон. Тут же от горе-аппарата отлетела боковая крышка, выскользнула батарея и во все стороны полетели мелки детальки.
Именно в этот момент я поняла всю степень своей глупости, ведь не сдержалась... сорвалась, как какая– то истеричка. Ещё и лишилась средства связи. Да уж... Этот "хороший" мальчик Тимур имеет уникальный талант с лёгкостью выводить меня из себя.
Наверно, правильней было бы сказать ему, что нас с Толиком связывает нечто куда большее, чем простые отношения, что он всего лишь мой папочка, но... я промолчала, оставив Тима захлёбываться собственным ядом. Пусть думает, что хочет! Мне плевать на его мнение! А что же касается ребят в группе... думаю, им не так важна моя личная жизнь.
Но всё же до жути неприятно, когда на тебя выливают целую кучу отборной грязи, да ещё с таким сочувственным выражением лица. Что же за человек этот Тимур? Неужели ему на самом деле так важна моя жизнь? Может, стоит согласиться на его предложение ради эксперимента? А что, поживу в Питере за его счёт.
Одарив саму себя смачным мысленным подзатыльником, я закрыла замки на двери и попыталась собрать обломки того, что пару минут назад было телефоном, и поначалу даже хотела отправить всё это в мусорное ведро. Но вдруг передумала, и, достав из ящика гвозди и молоток (оставшиеся здесь ещё со времён ремонта), демонстративно прибила своего сенсорного друга к стене в прихожей, как раз на уровне глаз. Пусть теперь висит, и каждый день напоминает мне, как нервы действуют на жизнь.
***
По серому небу быстро пробегали тяжёлые серые тучи... Кое-где уже накрапывал лёгкий дождик, а порывы ветра мигом прогнали с улиц с людной набережной весь народ.
Я же в гордом одиночестве сидела под большим навесом за столиком одного летнего кафе и, попивая горячий кофе, наблюдала за игрой волн в бухте. В такую погоду их спокойный неторопливый бег всегда превращался в какой-то хаотичный пляс, и сейчас их белые гребни то и дело вспыхивали и прятались, а потом снова появлялись, когда одна волна набегала на другую.
Да уж... стихия сегодня разыгралась не на шутку, хотя основное представление всё ещё ожидало нас впереди. Дождик постепенно усиливался, ветер становился всё сильней, а люди всё быстрее мчались по узким тротуарам, стремясь как можно скорее оказаться под крышами своих квартир.
Этот выходной день мы с Гларой и Леной планировали провести на пляже, но... погода решила немного перекроить наши планы и теперь в этом кафе я спокойно ожидала появление подруг, которых угораздило встрять в какую-то совершенно жуткую пробку.
Мысли мои метались где-то между каплями дождя и чужими играми, и каждый раз невольно возвращались к Тимуру... а точнее, к тем словам, что он с такой злостью бросил мне в лицо при нашей вчерашней встрече. И всё бы ничего, но они на самом деле задели меня за живое. Наверно, всё дело в том, что я, как истинная дура, понастроила в своей голове воздушных замков и решила вдруг, что Тим хороший и только прикидывается сволочью, а потом с досадой наблюдала, как эти самые замки рушатся.
Ну, вот почему так всегда?! Только решаешь кому-то поверить, а в итоге оказывается, что поверила не тому! От осознания собственной наивности, я грубо сжала в руке чехол от своего нового телефона, купленного взамен размазанного мной по двери, и снова мысленно выругалась.
Но вдруг, резко оторвалась от созерцания волн и, повернув голову, наткнулась на внимательный взгляд ярко голубых глаз, от которых исходило какое-то мистическое очарование.
Напротив меня стоял немного взъерошенный молодой худенький темноволосый паренёк, лет восемнадцати на вид, одетый в широкие джинсы и серую куртку-балахон с большим капюшоном. Он разглядывал меня с таким странным любопытством, что будь на его месте кто-то другой, я бы обязательно нашла, что сказать. А вот именно ему грубить категорически не хотелось.
– Привет, Арина, – проговорил мальчик, бесцеремонно усаживаясь напротив меня, и стряхивая со своих каштановых волос назойливые капли. – Всё так же нервничаешь?!
И тут я вспомнила, где могла видеть эти пронзительные глаза. Перед мысленным взором тут же всплыл день увольнения нашей мегеры, и то, как она в наказание за дерзость отправила меня в магазин. Ведь именно этот парень в тот день одним взглядом умудрился вернуть мои нервы в нормальное русло.
– Вот ты и попался! – с искренней улыбкой от уха до уха, проговорила я, неотрывно глядя в глаза парню. Казалось, он прекрасно понимает ход моих мыслей, но уходить никуда не собирается.
– Зря ты так, – ответил он, состроив на улыбчивом лице маску сожаления. – Я же искренне хочу тебе помочь. И, поверь, пока будет нужно, никуда не уйду.
Я ошарашено заморгала, не понимая, о чём вообще идёт речь, но упускать такой шикарный антидепрессант, точно не собиралась.
– Да хватит уже, – рассмеялся в голос мой собеседник. – Я не успокоительное, чтобы носить меня в сумочке. Кстати, ты не думала, что кому-то просто давно пора перестать заводиться по пустякам и начать беречь нервы.
Может это идиотизм или первые признаки какой-то психической болезни, но мне явно начало казаться, что этот чудик читает мои мысли.
– Сама ты Чудик! – выпалил он и рассмеялся, а я окончательно потеряла дар речи. В моей голове подобный расклад никак не укладывался, а мальчик лишь глумливо наблюдал за тем, как стремительно сменяются выражения на моём лице.
Но вдруг он замер, на целую секунду отводя глаза в сторону, а потом лишь недовольно цокнул языком.
– Подруги твои идут, – изрёк он, с заметным раздражением, но тут же снова улыбнулся и, одарив меня весёлой улыбкой, встал с места. – Я вечером к тебе забегу. Ты только не пугайся... ладно?
И махнув мне на прощанье рукой, направился к выходу. Я успела на секунду отвлечься от созерцания его спины, чтобы посмотреть, правда ли где-то на горизонте объявились Лена с Гларой, но никого не найдя, тут же повернулась обратно. Мальчика не было, а я в полном одиночестве сидела за центральным столиком абсолютно пустого кафе.
Куда он делся?!
Как такое возможно?!
Кто он такой?!
Что это, вообще было?!
Я лихорадочно старалась найти ответ хотя бы на один из этих вопросов, но... безрезультатно. А те предположения, что заботливо выстраивал мой мозг были, мягко говоря, абсурдными. И так, снова погрузившись в задумчивость и странное оцепенение, я глупо пропустила тот момент, когда в кафе появились-таки мои подруги, и вернулась в мир, только когда они довольно шумно заняли свои места за столиком.
– И чего это ты такая задумчивая и смиренная?! – спросила вдруг Глара, одарив меня подозрительным взглядом. – Когда звонила мне десять минут назад, была злой как тысячи волков, и что теперь? Рина, ты в порядке?!
Наверно, я на самом деле выглядела слишком потерянной и умиротворённой, потому что Лена тоже смотрела на меня как-то странно. Пришлось спешно приходить в норму, дабы у подруг не возникло лишних подозрений, потому что у меня самой пока не было объяснения моему нынешнему состоянию. Хотя нет, было одно... всё дело в этом странном пареньке, да только девочкам об этом знать не обязательно.
– Тебе показалось, – отмахнулась я от вопроса подруги. – И вообще, вы сами меня из дома вытащили, уговорили покинуть сухую уютную квартирку, а потом заставили почти час сидеть тут в одиночестве.
– Ну, извини, – проговорила Лена, нахально мне улыбаясь. А когда она так делала, на неё было просто невозможно злиться. – К тому же, у нас для тебя сюрприз.
– И какой же?! – честно говоря, ещё со времён глубокого детства я подсознательно побаивалась разного рода сюрпризов, потому что зачастую они оказывались далеко не приятными.
– А такой! – ответила Глафира, глядя куда-то поверх моей головы. И проследив за её взглядом, я повернулась и тут же расцвела в улыбке. Обходя пустые столики, к нам быстро топала Маша – наша дорогая и любимая подруга. Судя по всему, она только на днях вернулась из путешествия, в которое ездила со свои новоявленным супругом.
– Какие люди! – воскликнула я, когда жгучая брюнетка с ровно выстриженной чёлкой и длиннющими густыми ресницами плюхнулась на стул рядом со мной.
– А то! – ответила Манька. – К тому же не с пустыми руками.
Дальше она долго извлекала из недр массивной сумки разнообразные магнитики из разных городов Европы и заворожено рассказывала о поездке. Иногда так увлекалась, что совершенно забывал, где находиться и начинала говорить очень громко и эмоционально, потом правда, снова притихала. И только когда запас новой информации иссяк, а все впечатления Марии от тура были изложены, Глара вдруг спросила:
– А сама свадьба-то тебе понравилась?! Всё было так, как ты хотела?!
И тут взгляд Маши немного потускнел, а руки непроизвольно сжались в кулаки.
– Что-то пошло не так?! – удивлённо спросила я, вспоминая, что в тот вечер я уехала намного раньше окончания торжества.
– Да, Рина. И... – было видно что слова даются ей с трудом. – Во многом благодаря тебе! – на этом месте её спокойный тон сменился жутким раздражением и следующую фразу она почти кричала: – Я же просила тебя, не играть ни с кем на моей свадьбе!
– Да я толком ничего не сделала! – её странный взгляд и непонятная злость меня откровенно пугали.
– Не сделала?! – воскликнула девушка, а Глара с Леной разом притихли. – Ещё как сделала! И Тёмку моего втянула! Ведь это ты как бы случайно вылила вино на платье нашей соседки Гали и ненавязчиво устроила всё так, чтобы её увёз мой брат. Рина, я же просила этого не делать, а ты...
– Да что в этом такого?! – удивлённо воскликнула я. – Ну развлеклись мальчик с девочкой, а может, и не было у них ничего, кто знает?
– Я знаю, и поверь мне, всё у них было! – снова выпалила Маша на повышенных тонах. – А Дима! Ты же ушла с ним! И после всего этого... после десяти лет нашей дружбы, ты думаешь, я не поняла, кто всё это спланировал?!
– Каюсь, прости, – я виновато опустила глаза, в душе ни капли не сожалея о сделанном. А что? Мне было скучно, и я нашла, как себя развлечь.
– А ты не знаешь, чем закончилась эта история?! – уже тише спросила Маша, подперев голову рукой.
– Если честно... Всё воскресенье я провела с Димой, а что там было у него дальше, понятия не имею.
– Он тебе не звонил? – удивилась Мария. – Не пытался встретиться?
– Написал пару смс и всё. Поэтому я не стала заострять на том случае внимание, – ответила, пожав плечами.
– Ну, тогда слушай, – губы брюнетки растянулись в какой-то злобной усмешке и, хлебнув глоток остывшего чая, она продолжила. – Он провёл с тобой воскресенье, а его невеста, с которой через две недели он должен был сочетаться браком, провела этот день с Артёмом, впрочем, как и предыдущую ночь. И только когда мой братик окончательно наигрался, он всё-таки выставил её за дверь.
– А мне казалось, Тёмка хороший мальчик, – выпалила Глафира, внимательно слушая рассказ подруги.
– Он-то хороший, но к девочкам, которые по первому намёку прыгают в его постель относиться крайне однозначно, – ответила Маша, и снова повернулась ко мне. – В общем, нервы девочки сдали, а когда она встретилась со своим женихом, он вмиг понял, что дело не чисто и довольно скоро выведал, что случилось. Дима потом рассказал Сергею, что произошло... – она глубоко вздохнула. – В общем, она кричала, что любит его, что хочет свадьбу и общих детей, но Дима был непоколебим. Он гордо ушёл, свадьбу, естественно, отменили, а Галя...
– Что Галя?! – спросила Лена, которая проявила к этой истории, куда больший интерес, чем ко всем рассказам Маши о путешествии.
– Она резанула себе вены, – глухим голосом ответила Мария. – Нет, не пугайтесь, это было скорее показное, чем настоящее желание расстаться с жизнью, но в психушку её всё-таки уложили.
– Охренеть! – ошарашено прошептала себе под нос. Ведь я даже представить не могла, что моя невинная шалость может закончиться таким жутким финалом. И сейчас, наверно, впервые в жизни, почувствовала себя по-настоящему виноватой.
– Теперь понимаешь, до чего довели твои "невинные шалости"?! – тихо спросила Маша, буравя меня озлобленным взглядом.
– Поверь... теперь понимаю.
Глава 14. Муки совести
Думала ли я когда-то о последствиях своих игр?! Представляла ли хоть раз, чем может обернуться простое невинное вмешательство в чужую жизнь? Важно ли мне было, что чувствуют люди, осознавая, что они были всего лишь пешками в чужой игре и не боле?!
Чего таить, мне всегда было абсолютно всё равно. Наверно, всё дело в том, что с самого детства маленькую Рину растили конченой эгоисткой. Помню, ещё будучи совсем крошкой я умела сочувствовать, понимала когда другим было плохо. И даже получала искреннее удовольствие, делая что-то хорошее, но потом... Наверно, во мне что-то сломалось, и я превратилось в ту, кем и являюсь сейчас. В эгоистичную бесчувственную стерву!
Помню, раньше, слова мамы о том, что я должна быть сильной, и в первую очередь всегда думать о себе и своей выгоде, я воспринимала как какой-то бред и жила так, как считала правильным. А потом... в один прекрасный день, мою нежную хрупкую душу почти прикончили, заставив спрятать её остатки за мощным панцирем из эгоизма и недоверия. И лишь теперь, спустя кучу лет с тех событий, с ужасом понимала, в кого на самом деле превратилась.
Медленно бредя по пустынным улицам мокрого города, я даже не удосужилась раскрыть зонтик... или вызвать такси. Ведь жуткое осознание самой себя настоящим чудовищем поразило меня в самое сердце. Теперь, когда суровая правда ярким лучом ударила прямо в лицо, стало понятно, что я даже хуже чем обо мне думает Тим. И пусть не была шлюхой и не спала со своими жертвами, но... ведь поступала куда хуже. И меня совершенно не волновало, что случалось с ними потом, когда я решала, что они мне надоели. Когда очередная "жертва" становилась неинтересной...
А ведь в детстве... я никогда не выбрасывала свои игрушки. Они казались мне живыми существами. Мне было стыдно перед большим серым мишкой, что я редко с ним играю, а взгляды кукол иногда казались укоризненными.
Ужасно! Я относилась к бездушным пластмасскам лучше, чем к живым людям. Ведь мне было плевать на чувства тех, кто приходил в мою жизнь... Тим прав, я настоящая тварь!
Резко остановившись посреди пустынного широкого тротуара, я подняла лицо вверх, подставив его стремительным каплям летнего ливня, и как бы вторя буре в моей душе, мрачное небо рассекла яркая молния, а спустя несколько секунд прозвучал звучный раскат грома.
Так и стояла, прикрыв глаза, и позволяя горьким слезам пробиваться сквозь ресницы. И, наверно, впервые с того дня, когда меня предали... с того дня, когда я предпочла закрыться и больше никогда ничего не чувствовать, моя раненая душа проснулась, вырываясь на свободу. Было одновременно и очень легко и слишком тяжело. Было и тепло, и холодно. Но теперь я поняла одну важную вещь... нет, даже две: я снова могу в полной мере чувствовать мир и жизнь в нём... и больше никогда не стану играть с чужими чувствами. И так уже дров столько наломала, что хватило бы ни на один отопительный сезон.
Медленно передвигая ногами в неопределённом направлении, сама не заметила, как протопала уже больше десяти кварталов и оказалась прямо перед входом в здание, где и располагалась студия группы "ОК", частью которой я пока ещё являлась. Честно говоря, из-за командировки и последней выходки Егора, я пропустила уже пять репетиций подряд, и теперь мне оказалось очень стыдно смотреть в глаза ребятам. Да они если что, вправе выгнать меня за такие прогулы. К примеру, я бы с самой собой именно так и поступила.
Но стоило мне войти в их логово, как меня тут же встретили целых три довольных улыбающихся взгляда, и только один Тим предпочёл отвернуться к окну и сделать вид, что он меня не знает.
– Рина, ты уж извини, но выглядишь так, будто тебя долго топили в ванной, причём, одетую, – проговорил Сеня, рассматривая мой мокрый прикид. – Хоть выжимай.
– Да брось ты, – ответила я, охрипшим от слёз и дождя голосом. – Высохну, не сахарная.
И махнув парням рукой, уже собиралась присесть на диван, но вовремя вспомнила, что с меня в буквальном смысле всё течёт и решила скромно постоять у двери.
– Слушай, у меня тут есть футболка и шорты, может, переоденешься?! – спросил Кармин, подходя ближе и с улыбкой выжал край моей туники. С неё прямо нал полился целый водопад, а мой неформальный друг лишь усмехнулся.
– Пожалуй, вынуждена согласиться, – ответила, натягивая на лицо грустную улыбку, но всегда внимательный наблюдательный Валера в этот раз не заметил моего нового преображения, а может просто не захотел замечать.
В общем, с благодарностью приняв из его рук сухие вещи, я поплелась в сторону уборной, чтобы переодеться. И только здесь, углядев, наконец, в большом зеркале своё жуткое отражение, истерически расхохоталась.
Да уж... красавица, ничего не скажешь! Да меня сейчас можно было без грима снимать для фильмов ужасов, причём боялись бы все, учитывая съёмочную группу.
Мокрые взлохмаченные волосы, жутко закручивались и топорщились в разные стороны, лицо казалось почти белым, глаза красными, а круги под ними были ядовито чёрного цвета – респект производителям водостойкой косметики, ведь текла она очень впечатляюще, ни один визажист не повторит!
И всё это страшное великолепие дополняла грустная улыбка на бледных обескровленных губах, от которой снова захотелось разрыдаться. Пришлось спешно брать себя в руки, умываться холодной водой из-под крана и стараться прийти в норму. Ведь правду говорят, что слезами и переживаниями горю всё равно не можешь. А значит, нужно успокоиться и начинать жизнь с чистого листа. А по возможности, постараться исправить все свои старые ошибки, если, конечно, это вообще возможно.
Когда, спустя немыслимое количество времени, я снова подняла глаза на зеркало, из него на меня смотрела вполне милая девочка, правда бледноватая и без макияжа, зато глаза её горели такой странной уверенностью, что невольно вызвало улыбку. Ведь именно сейчас, первым делом, я решила во что бы то ни стало, извиниться перед Тимуром... за всё. И за преследование, и за магазин, и за шлем с аварией. За то, что думала о нём плохо и по пьяни попыталась втянуть в свою игру. И за пощёчину, и за все грубые слова в его адрес. И вот с такой уверенностью вернулась в студию.
– Давай-ка ещё раз, – проговорил Гоша, отстукивая на барабанах довольно быстрый ритм, какой-то новой неизвестной мне песни. И судя по первым аккордам электрогитары, должно было получиться что-то заводное и весёленькое, куда ближе к рок-н-роллу прошлого века, но... были в этой мелодии странные нотки грубого отчаяния. Присев на диван, я уложила на колени свою мокрую одежду и решила послушать очередной шедевр своей группы.
Первый куплет, к моему удивлению пел Кармин, хотя он в принципе никогда не пел, а тут вдруг решил вспомнить, что у него тоже есть голос. К тому же, песня явно отражала его внутреннее состояние, отчего получалась какой-то живой.
Она яркая... она самая,
И красивая... и желанная.
Губки – бантики,
В глазах искорки,
Платья – фантики,
Стразы... бисерки.
Вроде умная... пусть наивная,
Где-то грубая... Где-то сильная...
И по жизни ведь не идёт одна.
И душа её вроде не черна...
Но как все она...
Продалась!
Где-то на середине куплета я обнаружила на столике кружку Валеры с дымящимся горячим кофе, и только успела сделать глоток, как услышала злобное «Продалась» и чуть не выплюнула всё содержимое обратно.
Ничего себе песенка, это они кого имеют ввиду? Меня что ли?! Хотя...
Короткий проигрыш закончился и теперь запел Тим, но в его голосе было куда больше злости и обиды, чем в партии исполненной Кармином. К тому же, перед тем как исполнить первые строчки, он метнул в мою сторону однозначный взгляд, как бы намекая на то, чтобы я прислушалась.
Он совсем другой -
Он ее купил,
И увёз с собой,
И мечты лишил.
За монетный звон,
Что ей подарил,
Её страстный стон
Ночью получил.
И теперь она подневольная,
И других парней недостойная.
Крылья срезаны
Цепь холёная,
За то золотом одарённая...
Ведь себя она...
Продала.
Я крепко сжимала в руках кружку, ошарашено уставившись на серьёзного и обозлённого Тима, и никак не могла понять, за что же он меня настолько ненавидит. Разве я давала ему повод?! Разве когда-то намекала, что у нас может что-то получиться?! Нет! Да мы вообще с самого начала не поладили, и вот теперь мне приходится пожинать плоды нашей вчерашней ссоры.
