Текст книги "Не жизнь без тебя (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лисицына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Я упёрлась в Витькины зелёные глаза немым вопросом.
– Мы за вещами, – объявила Алёнка каким-то пронзительным голосом и взяла отца за руку.
Я вдруг поняла, что она не ребёнок, а истинная женщина, уже научившаяся манипулировать людьми. Из-за неё у нас всё развалилось. Я уже хотела сказать Витьке, чтобы он никого не слушал, чтобы заглянул в себя, вспомнил, что у нас было. Ещё можно вернуть. Я прощу эту ночь и никогда не вспомню. Только не уходи.
– Так будет лучше для всех, – сказал Витька, сжимая руку дочери.
Я отошла в сторону, пропуская их. Пока закрывала калитку, в поле зрения попало озеро. Мне захотелось уйти. Броситься в воду и уплыть гораздо дальше этих берегов. Или выбежать на берег и бежать, пока не упаду. Только бы не видеть этих двоих.
Но вместо этого, я побрела за ними. Когда, проходя в дом, Витька пропустил Алёнку вперёд, я взяла его за плечо:
– Мне кажется, я заслужила каких-то объяснений.
– Конечно.
Он повернулся ко мне, мы стояли в прихожей, и я чувствовала тепло его тела, к которому мне хотелось прижаться. Всё это уже было когда-то. И не раз.
Алёнка повернула голову:
– Пап, ты мне поможешь?
Он дёрнулся за ней.
Вместо этого я твёрдо сказала церберёнку:
– Поднимайся наверх и собирайся. Нам нужно поговорить.
– Пап?
Я захлопнула дверь в гостиную и привалилась к ней спиной, глядя на Витьку.
– И …?
Мы стояли в прихожей. Может быть, я подсознательно выбрала такое маленькое пространство, чтобы он пожалел о наших ночах, ласках, о том, что составляло основу наших отношений.
Витька прислонился к другой двери. Между нами два метра расстояния и почти два года любви. Ну, или того, что я считала любовью.
Витька вздохнул.
– Понимаешь, никакого турка не было. Жена всё придумала.
– Придумала? – признаюсь, я ожидала чего угодно, но только не этого.
– С самого начала она знала о наших встречах. Ей кто-то рассказал. А ещё она установила слежку на наши с тобой телефоны. Она называла адреса гостиниц, где мы с тобой встречались. Она знала, что это ты. Соседи донесли.
– И что дальше?
– Ну и она решила меня вернуть. Сделала это из-за дочек, которые переживали. Родители были в курсе. Она решила наказать меня. Тоже сделать мне больно. Заставить заботиться об Алёнке. Понять, кто для меня важнее. Дать мне почувствовать, какая я сволочь.
– И что, понял?
– Да, – Витька опустил глаза. – А ведь у неё кроме меня никого так и не было. Я у неё первый мужчина. А я предал их. Предал семью ради того, чтобы наслаждаться сексом.
– Ты говорил, что любишь меня? После этого мы стали жить вместе, – я боялась только одного, что я расплачусь.
– Я был в отчаянии. Одно дело, когда ты сам кого-то бросаешь и совсем другое, если тебя бросает мать твоих детей. Это обидно для мужика.
– Неужели? А ты ещё и мужиком себя считаешь?
– Крис, я понимаю, что обидел тебя. Но ты красивая, сильная. И тебе нужен другой мужчина. Я бы хотел быть похожим на тебя.
– Приехали! – я фыркнула от неожиданности. Он хотел быть похожим на меня. Какой дурдом.
– Так будь, если хочешь.
Витька опустил голову.
– Жена сказала, что если я не вернусь, она лишит меня всего и никогда не даст общаться с дочками. Я сделал выбор в пользу семьи.
У меня чесалась рука, как мне хотелось его ударить. Больно, по лицу и не один раз. Бить так долго, чтобы потекла кровь, чтобы через свою боль он забрал мою и чтобы, наконец, понял, что совершил ужасное предательство. Такие отношения нельзя разрушать. На них надо молиться, беречь и приносить жертвы. Церберёнок прекрасно смотрелся бы на жертвенном камне. Это оказалось бы очень полезно для её воспитания. И матушка коварная никуда бы не далась. Посидев без денег с чудесными детками на руках – а в их семье зарабатывал только Витька – прибежала бы с извинениями.
Только не нужно бояться. Надо осознать, что своим возвращением, Витька дал понять, что подписал себе приговор: его можно шантажировать и впредь.
Словно в ответ на её непроизнесённый монолог Витька добавил, подняв на меня какие-то уже не такие светлые и зелёные глаза, а потемневшие бурые:
– Я виноват перед ними.
– Как можно быть виноватым в любви?
– Я, наверно, тебя не любил. Я тебя хотел. А любил только жену.
От той пощёчины, которую я ему залепила, звон стоял на всю прихожую. Зарыдав во весь голос, я бросилась мимо него в сад, а оттуда в лес. У меня не было сил видеть Витьку, который перестал быть Витькой, а превратился за один день в подкаблучное существо. Существо, у которого больше не было воли, только глупая покорность, раскаяние и смирение.
Как я могла так ошибиться и влюбиться в него? Как я могла не видеть, что он настоящий слабак. Как я могла доверить ему самое драгоценное, за что боролась с двенадцати лет, свою независимость?
Я брела по лесу, зацепляясь шлёпками за корни деревьев и еле удерживая равновесие. Лицо горело от слёз, которые быстро закончились. Я находила странное утешение, что быстро шла, подвывая, как раненая кошка. Нет, не кошка, тигрица, у которой не просто отняли часть её, а ещё и перед этим публично разорвали на части и растоптали клочки. А моя любовь к Витьке и была тем живым существом, моим ребёнком, самым лучшим, что я могла когда-либо отдать.
Я удивилась, когда передо мной оказалась берёзовая роща. Я даже не поняла, как быстро смогла до неё добраться. И там, в сияющем белоснежии берёз, я громко дала себе слово, что больше никогда не попаду в такую ситуацию и не отдам свою жизнь слабакам. И ещё я … больше никогда не позволю себе любить.
Последнего я могла и не произносить, вероятность того, что я теперь кому-нибудь поверю, приближалась к нулю. Я обнималась с берёзами, мои распущенные волосы цеплялись за шершавую кору. Я разматывала их и шла к следующему дереву. Я плакала, что-то шептала, рассказывала. Я была одна на свете и кроме этих берёз, мне не с кем было разделить мою боль. А потом вышло солнце и согрело меня. И я заметила, что замёрзла. Замёрзла так, что стучу зубами от холода и не замечаю этого. Тогда боль отпустила меня, а в моё сердце влилось ледяное спокойствие берёз. Я вспомнила, что где-то там стоит мой брошенный дом и, несмотря ни на что, мне есть где согреться.
Когда я вернулась, калитка оказалась распахнутой настежь. Он был так занят своей дочерью, что забыл закрыть калитку на потайной гвоздик сзади. И это было знаком для меня, что как я не стала его любимой, так и мой дом не стал его домом. Он лишь… пользовался нами.
Я поднялась по ступенькам и вошла в гостиную. Ужасно хотелось есть. В холодильнике мой взгляд наткнулся на завёрнутый в полотенце комок теста. Я с досадой вытащила его, чтобы выбросить, а потом внезапно подумала, что первое, что я должна сделать, чтобы выкарабкаться и снова научиться уважать себя, испечь пирог.
Я включила чайник и взяла валявшийся, такой же одинокий как я, со вчерашнего дня кочан капусты и начала шинковать его острым ножом, приговаривая, как больная, что это будет волшебный пирог, который вернёт мне утерянную силу. Это будет самый лучший пирог, который я испеку и самый вкусный, потому что ещё никогда я не пекла только для себя. А я, без сомнения, это заслужила.
Вдруг нож соскочил, и я порезалась, но почему-то упрямо продолжала шинковать капусту, с мрачным удовлетворением замечая, как кровь пропитывает будущую начинку пирога.
Пирог с кровью!
Отлично!
Как жаль, что я не могу угостить им Витьку.
Почему все мысли только о нём?!
Я бросила нож и громко крикнула на весь дом: «Это мой пирог!»
«Это только мой пирог!»
«И я испеку его для себя».
Медитация удалась. Пирог получился на славу. Надеюсь, на мою будущую. К примеру, дадут мне за эту книгу нобелевскую премию. Если я решусь издать биографию своей жизни. Ведь не у всех же такая интересная жизнь, как у меня?
Я отрезала ещё кусочек пирога и в очередной раз, переключив канал телевизора, попала на передачу о тиграх. Вспомнила, как Николай советовал учиться свободе у животных и раз в месяц посещать зоопарк.
Я, конечно, этого не делала, но решила попробовать и представила себя тигрицей, подкарауливающей добычу.
Прыжок! И я вместе с ней вцепилась в горло косуле. Я так вошла в роль, что с глотком чая почувствовала привкус крови во рту.
Или это послевкусие пирога?
Я досмотрела передачу до конца и то ли от пирога, то ли от передавшейся мне силы тигрицы, почувствовала, что снова могу жить.
Глава 7
Написав последнее предложение, Кристина отодвинула ноутбук и спрятала лицо в ладонях, облокотившись на стол. И всё-таки, надо признаться самой себе, что, несмотря на упорную борьбу, Витька с его наглыми поцелуями не выходит из головы.
Как она могла так наивно предполагать, что её любовь порвёт все связи и разрушит данные ранее обещания?
Кристина издала звук, больше похожий на рыдание, чем насмешку. Как выяснилось, её любимый венчался со своей половиной в церкви. Когда жёнушка, разыграв обиду по нотам, явилась оскорблённым достоинством, он вдруг вспомнил о своём церковном обещании.
Какая чушь! Кристина передёрнула плечами. Зачем же он тогда явился к ней со своим прежним плодом венчанной любви на руках? Надо было сидеть, ждать и воспитывать детей, а не вешать на неё свои проблемы.
И тут же заботливая память прокрутила плёнку жизни назад, и Кристина увидела счастливые Витькины глаза и почти почувствовала колючее прикосновение усов и шёпот: «Я так счастлив, что ты со мной. Ты навсегда моя!»
«Навсегда» оказалось недолгим. Интересно, если бы у них остались те отношения, когда Алёнка упрашивала её поиграть в бадминтон или научить плавать. Если бы девчонка приняла, что папа любит вовсе не маму.… И не рвала его на части, Витька остался бы с ней?
Можно было воспитывать детей по очереди. Многие так живут. Зачем же убивать любовь? Как он теперь будет жить с женой после того, что у них было?
Кристина стукнула кулаком по столу. Всё так, как случилось.
– Зачем тебе лишний грех на душу? – сказал тогда Николай. – Ушёл – отпусти. Не твоё.
Моё! – кричала душа, и стонало сердце. Ни с кем и никогда так больше не будет!
Она выкрикнула это вслух. Николай сочувственно кивнул в ответ.
– Всё проходит! Ты молодая красивая талантливая. Посмотри, как ты хорошо продвинулась. Многие из них – он кивнул в сторону раздевалки, где переодевались его ученицы, – деревянные, а ты всё чувствуешь.
Николай умел успокаивать.
– Тебе нужно заниматься. И тогда …
Николай сделал паузу. Наверно, он не знал, что там в конце пути. Зачем они делают одни и те же упражнения, каждый раз чувствуя проходящие по телу волны и потоки по-разному. Зачем часами сидят в медитациях?
– Что тогда? Я стану такой, как ты? – спросила Кристина.
Николай улыбнулся. Сравнение ему понравилось. Ты станешь такой, как должна быть сама. Без чужих примесей и шаблонов. Останется лишь лучшая часть тебя.
А потом была Адыгея. И её странная влюблённость. Кристина не заметила, как прошла зима и весна. Вроде как постоянно занята. То сделки делала, то на просмотры ездила, а три раза в неделю на занятия к Николаю.
А потом вдруг этот всколыхнувший её разговор с Олегом. Как с её циничным отношением к жизни, можно было не заметить собственное превращение в одну из фрейлин Николая. Влюблённую одинокую дурочку, тратящую кучу времени, чтобы добраться до центра в Москве и обратно домой. Она была так увлечена, что даже не заметила, что стала гораздо меньше зарабатывать. Ей хватало на еду и на бензин, а наряжаться было не для кого. Жизнь стала спокойной и бездрайвной. Кристина стала подобно лампочке, горевшей в полнакала. Вроде сделки были, но крохотные по прибыли, и мужчина был, который нравился и внимание оказывал, а жил с другой женщиной. И если это могло взбесить прежнюю Кристину, то настоящую это не трогало. Она делала упражнения, наивно полагая, что двигается вперёд.
Стоп!
Осознав это после разговора с Олегом, Кристина дала себе слово, что не станет ходить к Николаю. Сделает перерыв! И посмотрит на свою жизнь. Ей не давала покоя одна мыслишка, что слишком быстро после того, как она стала ходить на занятия, она потеряла Витьку. Но ведь не могло быть, что Николай имел к этому отношение?
Ведь она всё-таки немного надеялась, что Витька не сможет без неё и вернётся. Такое же ведь случалось у кого-то. И как-то в однажды, услышав передачу по радио, она решилась и позвонила экстрасенсу. Нет, лично она бы никогда не пришла. Не хватило бы духу. А вот по телефону, когда она не увидит жалости и презрения в глазах напротив, смогла позвонить. Она ведь сама презирала таких женщин, которые не могли удержать мужика, а потом плакались во все жилетки с просьбой вернуть. Нет, она не станет просить. Просто ей кажется, что тот, кто к ней приходил за вещами, был не Витька, а его жалкое подобие. Существо, лишённое воли и мужества. Призрак её прежнего любовника. И ей просто надо выяснить: правильно ли она думает.
Экстрасенса, с которым её соединили, звали Сабрина. Грубоватый голос, обращение на «ты», видимо служили характерной чертой обольщения клиентов. Проверять её Кристина не стала. Сразу назвала имена, числа рождений и задала два вопроса: «Почему ушёл и вернётся ли?»
Взяв паузу, Сабрина хохотнула.
– А ты чего, звонишь-то, если сама всё знаешь?
Кристина опешила.
– Я не знаю.
– Да брось. Я мысли твои читаю. Верно всё, жена столько всего на него понаделала, что он и не мужик вовсе. – Снова смешок. – Ну стервоза. Как только возмездия не боится?! Я так тебе скажу, милая. Любовник твой сейчас вроде робота. Сказали поесть – поест, в магазин сходить – сходит. Как он к тебе вернётся, если с него всё это сначала снять надо? Да и тебе робот зачем? Он себе не принадлежит. А вот на счет тебя одно могу сказать – тебе сделали большую гадость. И действует это во всех сферах. Как снять? Признаюсь тебе, не знаю. Профессионал большой делал. И там такая заковырка есть, что перейдёт к тому, кто попытается снять. Сейчас ещё расклад сделаю. – Возникла пауза. – Потом снова хриплый голос Сабрины, в котором явно слышался страх. – Нет, я не возьмусь. Мне это, б-р-р, не надо.
Потом раздался щелчок и звонкий голос оператора произнёс:
– Ваше время закончилось.
Кристина опустилась на диван, продолжая сжимать в руке телефон. Позвонила на свою голову. И что теперь с этим делать, если даже экстрасенс отказывается помочь? Даже вопреки желанию заработать. Могла бы попытаться денег срубить. А она … отказалась. И бедный, превратившийся в робота, Витька. Да что они сделали-то, в конце концов? Кто виноват, что на них свалилось это чувство?
Можно, конечно, попытаться забыть об этом разговоре, но Кристина сама чувствовала: ней явно что-то не так. Ну а с Витькой… Их хоть и разлучили, но она знала, что он страдает. Жёнушка устроила ему сладкую жизнь. Имела право, наверное. Но чтобы вот так, превратить в робота…
Вот научиться бы так колдовать, подумала Кристина.
От неожиданной мысли она вскочила. Так в чём же дело-то? Она, наверняка, сможет. Она больше всего на свете хочет разобраться, почему в её жизни происходит всё именно таким образом?
Кристина вытащила риэлторскую книжку из сумки и быстро, пока не в неё не вгрызлись сомнения, набрала записанный телефон.
– Центр гармонизации, – ответил приятно-равнодушный женский голос.
– Здравствуйте! – Кристина остановилась, осознав, что не сформулировала, чтобы она хотела и, испытывая бешеное желание разорвать соединение. Общение с женщинами давалось ей с трудом. А тут ещё надо было вытащить и раскрыть самое сокровенное.
– Добрый день! – голос девушки стал мягче. – Вы желаете записаться на приём к Сергею Ивановичу или на курсы?
– Вообще-то я первый раз, – Кристина откашлялась, чувствуя, как пропадает голос.
– Тогда нужно приехать в удобное для Вас время. Мы сделаем снимок Вашей ауры, выявим ваши энергетические нарушения и в зависимости от этого составим программу. Когда Вам удобно?
Кристина по привычке взглянула на часы, хотя впереди предстоял длинный выходной, а она, с тех пор как бросила занятия у Николая, совершенно не знала, чем себя занять.
– Наверно, я могу сегодня.
– Отлично, я посмотрю, есть ли свободное время у Сергея Ивановича, в том случае, если решитесь на приём. Хотя первый раз сходить на приём мы рекомендуем всем. Сергей Иванович поставит на Вас персональную защиту, поменяет полярность. Начнёт работать с негативными воздействиями… Такими, как порча, сглаз.
Кристина затаила дыхание.
– У меня есть подозрение, что на меня была сделана порча…
– Вы обратились куда нужно. Так, у Сергея Ивановича свободное время на три часа и на пять.
Кристина снова посмотрела на часы, прикидывая, успеет ли она вымыть голову, накрасить ногти и выгладить любимое платье-футляр, чтобы появиться в новом месте, хоть и с порчей, но в приличном виде.
– Я приеду к трём, – решилась она.
– Хорошо, я вас записываю.
Добралась до места без пробок. Офис Ковалёва Сергея Ивановича или центр гармонизации располагался в старинном особняке на Малой Никитской. Выйдя из машины, Кристина огляделась. В этом месте улица ещё напоминала старую Москву приятными особняками в пастельных тонах, занятыми под посольства и банки. Надо будет потом прогуляться, подумала Кристина. Ей, конечно, нравилось жить в Кратово, но иногда она скучала по городскому духу, каблукам и платьям. Здесь можно, красиво одевшись, пойти на прогулку, в волшебном свете оранжевых фонарей в любое время суток.
Центр располагался на втором этаже, куда, минуя прелестный фонтан обнажённой девушки с кувшином, Кристина поднялась по мраморной лестнице. Неудивительно, что он так много берёт, если у него такой офис, подумала девушка, ощущая ладонью прохладную поверхность мраморных перил. Впрочем, сейчас то, во что превратилась её жизнь, волновало её гораздо больше, чем деньги. Она и сама предпочитала брать высокие комиссионные за свою работу, потому что знала: работает лучше, чем другие.
С некоторым смущением Кристина, дожидаясь приёма, рассматривала снимок ауры. Её фигурка была заключена в практически однородное ярко-жёлтое яйцо. Девушка, проводящая процедуру, сказала ей, что она живёт как мужчина, руководствуется разумом, а не интуицией и, вообще, привыкла всем и вся управлять.
Кристина вздохнула и вытянула ноги в бежевых босоножках в пустой проход. Она как мужчина? Это что-то новенькое. Впрочем, как только ей исполнилось четырнадцать, она только и делает, что борется за выживание. И не только за своё. Конечно, легко этой глупышке с длинными ресничками, живущей с мамой–папой в столице, советовать беженке вытащить свою женственность.
– Сергей Иванович ожидает вас! – продефилировав на игольчатых каблучках, сообщила девушка.
Сжимая в руке фото ауры, Кристина вошла.
Сергей Иванович напоминал Аль Пачино в поздних фильмах. Тёмные усталые глаза, проникающие внутрь тебя, удлинённое лицо с хорошо очерченным волевым ртом. Серые из-за седины волосы.
Не глядя на Кристину, он взял листок, который она заполнила, и некоторое время изучал его. Потом поднял глаза и окинул её взглядом.
– Ваши проблемы в личной жизни, с которыми вы обратились, из-за множества порч и родового проклятия. Сейчас попробую разобраться в порчах. Здесь у меня список негативных воздействий, по которому я вас буду проверять. Предупреждаю: сниму лишь некоторые из них. Всё сразу невозможно. Убирается слоями. Вам нужно, как минимум десять приёмов.
Кристина еле удержалась, чтобы не охнуть. Сумма, которую она заплатила за один приём, показалась ей фантастической. Идя сюда, она думала спросить его о том и об этом, но сейчас в его обществе говорить не хотелось. Пусть делает, что хочет.
Сергей Иванович взял рамку и наставил на Кристину. Рамка повернулась влево.
– К тому же у вас отрицательная половая полярность. Будем менять?
Кристина разлепила губы.
– А что это такое?
– В коридоре есть книжечки, купите почитаете. Время на объяснения тратить не будем. Если вы не замужем и не находитесь в серьезных отношениях, рекомендую сменить, иначе мужчины, имеющие в основном отрицательную полярность, будут от вас отталкиваться.
– Это и происходит последнее время.
– Могу выяснить день, когда это произошло. – Сергей Иванович произвёл некоторые действия с рамочкой. – Пятнадцатого августа прошлого года.
– Незадолго, как мы расстались с Витей, – пробормотала она больше для себя.
– Неудивительно. Ваш мужчина стал отталкиваться от вас. Кроме этого в тот же день на вас было сделано несколько энергетических воздействий. Вам был поставлен энергетический двойник, введены энергетические иглы и сделана порча в зеркале. Опять-таки, не буду объяснять, что это такое. Направлено на подавление половой и мочевыделительной системы. В том числе и на бесплодие. Не возражаете, если я это уберу и верну тому, кто это сделал? – губы Сергея Ивановича слегка дрогнули, словно ему стало жалко Кристину.
– Да, пожалуйста, – Кристина оживилась, представив, как Витькина жена получит всю гадость обратно.
Сергей Иванович произвёл некоторые манипуляции руками в воздухе, прикрыв глаза. Несколько щёлкнул пальцами, при этом Кристина почувствовала, как забурлила энергия в пояснице.
– Ну вот и всё! Что с полярностью решили? Останетесь мужчиной?
– Мужчиной, конечно, проще. – Кристина улыбнулась, но её шутка не повлекла никакой реакции, и она поспешно добавила: – Давайте поменяем.
Сергей Иванович заставил Кристину встать и, словно, повернул несуществующий обруч вокруг талии.
– Ну вот, поздравляю, вы теперь женщина. И не ведите себя, как мужчина.
– Спасибо, – Кристина фыркнула.
– Ещё минуту.
Он встал сбоку от Кристины и медленно провёл руками сверху вниз от головы до конца туловища, задерживаясь в некоторых местах.
– У вас идёт утечка с двух нижних чакр. Кто-то забирает вашу сексуальную энергию.
Сергей Иванович кивнул на стул.
– Присаживайтесь, а то вы как будто упадёте сейчас. Я вижу, кто это делает, и сейчас ставлю фантом этого человека перед вами. Узнаёте?
– Нет, – Кристина замотала головой. – Я… далека от этого.
– У вас есть дар ясновидения, но это пока закрыто. Есть способность к целительству. Прекрасная сильная энергетика. Вы можете сами со всем разобраться. К тому же мне бесполезно закрывать эти чакры, пока вы находитесь в контакте с этим человеком. Он достаточно силён, чтобы вернуть всё назад. Вы должны научиться защищаться и давать сдачи. Тогда это закончится.
– И… что мне делать?
– Я рекомендую вам учиться. Это дешевле и эффективнее. У нас есть курсы.
Сергей Иванович сел за стол и занялся бумагами. Кристина поняла, что её время закончилось.
Она встала.
– С родовым проклятием придёте ко мне. Сами вы это не снимите. Болезнь вашей матери из-за этого. Вы седьмое колено. Последнее.
Кристина вышла оглушенная. Ноги пластилиновые, в голове пусто и только поясница бурлит, словно вода в чайнике.
Она даже не помнила, как оказалась в кресле перед глупышкой на каблуках, делающей ей повторный снимок ауры.
– Ой, – она улыбалась, обнажив остренькие зубки. – У вас цвет ауры немного поменялся. Уже появилось больше зелёного. Вы, можно сказать, стали женщиной. Всё-таки наш Сергей Иванович – чудо какое-то. Он вам полярность поменял, да?
– Да, – согласилась Кристина, почувствовав неожиданную симпатию к девушке. И вовсе она не глупышка, просто какая-то слишком общительная и открытая. – И что, так быстро действует?
– Да, не удивляйтесь, если вам вдруг вам вдруг захочется накупить платьев. И ещё вы станете мягче. Я по себе знаю. Знаете, раньше из джинсов и кроссовок не вылезала, а теперь только платья и юбочки.
Бросив вторую фото ауры в сумку, Кристина вышла на улицу и с наслаждением вдохнула не очень свежий, но всё равно приятный городской воздух. С Малой Никитской, бросив взгляд на припаркованную Кошку, Кристина по тихому Спиридоньевскому переулку направилась на Патрики. Там, в отличие от переулков, жизнь бурлила вовсю. Все скамейки вокруг квадратного пруда заняты и почти на каждой праздник. Кого здесь только не было: и слепившиеся парочки, и молодёжь обычная и готическая, и чинные старушки.
Кристина выпрямила спину и медленно направилась к жёлтому павильону, где разместился очередной дорогой ресторан. Интересно, что они все делают в Москве? – подумала Кристина. Поехали бы на природу. Неужели город не надоел?
По пруду медленно и важно плыли два лебедя. На берегу в траве сидели рыжие раскормленные утки. Кристина улыбнулась. Аль Пачино, как решила называть Королёва, дал ей надежду, что всё в своей жизни можно изменить. Она ничего об этом не знала, хотя всю жизнь боролась с судьбой, преподносящей трудности на подносе на завтрак, обед и ужин.
А вдруг, в самом деле, со всем можно разобраться? Если проклятие – она в него верила – можно убрать? Мама тогда перестанет болеть? А она сама, наконец, найдёт нормального мужика, выйдет замуж и родит сына. Ей ведь уже двадцать восемь, а она то в любви, то в истериках. А жизнь катится мимо, лишь иногда пиная . Что хорошего, она, вообще, видела?
Глава 8
Виктор, развалившись в кресле, смотрел «Великолепный век» вовсе не потому, что сериал ему нравился. Не было другого выхода. Дурацкий фильм обожали жена и тёща. Он даже склонялся к мысли, что коварный план, который придумала Людка, чтобы разлучить их с Кристиной, навеяла турецкая картина. Одна из наложниц султана напомнила ему Кристину гладкими длинными волосами, и память послушно начала вытаскивать из прошлого их свидания. Как же она была хороша в постели! Ни с кем и никогда так больше не будет. Если когда-нибудь захочется заниматься сексом. Уже давненько желания не возникало. А раньше стоило только подумать о Кристине, о её созданном для любви теле, как у него вставало. А теперь…
Впрочем, неудивительно. После унижений, которые довелось пережить по возвращении в семью, если её можно так назвать, на женщин и смотреть тошно. Людка разыграла свою роль до конца. В тот день, когда он вернулся домой, залезла к нему в постель и буквально заставила его заняться любовью. Она то плакала, то умоляла, то вспоминала прошлые времена. И он не смог её оттолкнуть. Он, если можно так выразиться, соскучился по жене. А потом, когда всё закончилось, Виктор вдруг осознал, что банально попался. Вернуться к Кристине после измены не получится. Она всё поймёт. Да и не мог он вернуться. Он это понял, когда взял младшенькую на руки. От неё пахло молоком и мёдом. Сладкий запах, по которому он тосковал.
Глядя как доверчиво прильнула к нему дочка, Людка прошипела в ухо:
– Никогда её не увидишь, если… Сам знаешь что. И Алёнку тоже.
Он поставил дочку на пол и ушёл на кухню. Сварил кофе. Пожалел, что не может выпить. Людка скандалила, стоило прикоснуться к рюмке. А Кристина с удовольствием составляла ему компанию. Говорила, что ничего не может быть лучше, чем выпить после секса белого сухого вина. Тогда жизнь становится лучше.
Витя пил обжигающий кофе, понимая, что не сможет стать предателем. Не сможет бросить девочек. Сердце сжалось от боли. Весь вечер собирался позвонить Кристине, но жена не оставляла одного. А говорить при ней немыслимо. К тому же, что говорить?! Кристина уже сама всё поняла.
Витя спал урывками. Проснулся от ревущего звука сигнализации машины. Вышел во двор, выключил. Прошёл час, машина ревела снова. Он поднимался, выключал.
Под конец не выдержал, вышел во двор, закрыл машину ключом. Погладил по бочку.
– Ты-то что ревёшь, чувствуешь, что мне плохо?
Кристина говорила, что у её Кошки есть душа. Она, вообще, очень трепетно относилась к своей машине. Он никогда и ни у кого не встречал подобного.
Витька вздохнул.
Прости, Крис.
Я должен был принести нашу страсть в жертву. Ни с кем и никогда.
– Вить, ну ты заснул что ли? Не слышишь, Олька ревёт? – вернула из далёких времён Людка.
Он посмотрел на жену.
– Вот ты и сходи. А я устал на работе.
– Совсем охренел, – Людка метнулась в спальню, а он выключил звук и закрыл глаза. Послышался злобный голос жены, кричавшей на дочку, потом послышался шлепок и снова рёв. Витя переключил канал и сделал звук погромче.
Как же всё надоело!
На первом повторяли «Основной инстинкт». Постельная сцена в самом разгаре. Наверно, с ним что-то не в порядке. Если, не имея секса больше чем полгода, он даже не возбуждается.
Людка оказалась коварнее, чем он думал. После того единственного раза, она больше не давала. Говорила, что это наказание. Когда пройдёт достаточно времени, и она сможет простить, тогда … А до тех пор надо заслужить.
Первое время, когда организм бунтовал против воздержания, он несколько раз просил жену. Людка закатывала глаза, ложилась на спину с вытянутыми вдоль тела руками. Бревно бревном. Он сразу остывал. Он не насильник. Надо, чтобы женщина хотела.
Кристина всегда его хотела.
Когда бывало совсем невмоготу, он запирался в ванной, включал воду и пытался вспомнить их ласки…
И не мог.
Людка рассказала, что она ходила к экстрасенсу, тот сказал, что Кристина сделала на него приворот. Это помогло ему тогда уйти из Двенадцати сосен.
Теперь, глядя на свою жёнушку, Витя понимал, что жена это придумала. Не похоже на Кристину – бегать за помощью к бабкам. Она из тех, кто приходит и берёт сама.
– Сделай тише, придурок! – в дверях стояла жена с Олькой на руках. Заплаканное красное личико дочки почему-то не вызвало жалости.
Удивительная потеря ощущений. Он переключил на «Великолепный век», поднялся с кресла, взял Ольку на руки.
Конечно, он придурок, даже спорить нечего. Разве нормальный мужик разве может сотворить такое со своей жизнью?
Меряя шагами комнату и укачивая дочку, Витя подумал, что завтра понедельник. А на работе дела шли плохо. Другая компания выкупила компанию, в которой он работал, и теперь его положение, как и многих других, под угрозой сокращения или понижения по должности. Более предприимчивые уже кидали резюме на сайты. А ему было до тошноты всё равно. Деньги и карьера потеряли власть над ним, и он даже чувствовал некоторое освобождение. В пофигизме есть своя прелесть. Не к чему стремится, некуда спешить.
Дочка, прильнув к плечу, засопела. Он поцеловал её в макушку и осторожно опустил в кроватку. Некоторое время смотрел на и думал, стоила ли игра свеч…
Тогда казалось: выбора нет. Сегодня он считал себя полным идиотом. Если бы он тогда проявил силу воли и послал бы этих маленьких и большую ко всем чертям… И остался с Кристиной. Она бы нарожала ему новых. Мальчиков. У таких, как она, всегда рождаются сыновья.
Да и эти бы никуда не делись. Ах, я идиот… А теперь что делать? Да и ведь сил-то делать нет.
Виктор, шаркая тапочками, вернулся в комнату. Людка воткнулась в телевизор, с наслаждением наблюдая очередную женскую пакость. Хорошо, хоть тёщи нет. Когда они начинали обсуждение, ему хотелось задушить обеих.
Вечером, когда он уже дремал в кровати перед телевизором, из ванной появилась жена в прозрачной сорочке. Заслонила экран. Он перевёл на неё сонный взгляд. Розовый цвет не добавлял прелести обвисшей после кормления девочек груди и подчёркивал складки на животе. Вот ведь у Кристины была фигура. Он никогда таких не видел. Совершенство природных линий и тренированности мышц. Впрочем, он никогда не видел бабу, так помешанную на зарядке.
