Текст книги "Не жизнь без тебя (СИ)"
Автор книги: Татьяна Лисицына
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
Кристина расчесала волосы. В дверь постучали. Открыла. Николай. Переставив её как мебель, учитель вошёл в номер. Огляделся.
– Собралась?
– Да.
Он смотрел, как она застёгивает чемодан.
– Не выспалась?
– Нет. А ты что поднялся так рано?
– Тебя проводить. Ну и группу, конечно.
Застегнув чемодан, Кристина выпрямилась.
– Ты ведь вчера пришла не ко мне. Ты пришла, потому что не можешь его забыть.
Кристина кивнула.
– Не могу. Я понимаю, что у меня больше никогда и ни с кем так не будет. Как мне жить?
– Хочешь, попробуем избавиться от него?
– Как?
– Я отрежу его, – Николай резко поднялся и вытащил из-за пояса нож. Тот самый нож, который у него всегда был с собой во время путешествий.
Кристина обомлела. Николай стоял почти рядом с ней, от него пахло мужским потом. Не спрашивая разрешения, он начал водить ножом по её телу, совершая какие-то движения, которые она не могла потом вспомнить. Помнилось только, что он коснулся ножом груди, и она почувствовала, что ей это понравилось, кундалини шевельнула хвостом. Врезались в память его последние слова: «Теперь ты в моей власти».
Она тогда подумала, что ему не безразлична. Просто вчера было не время и не место. Или он был слишком пьян? Но после его прихода она почувствовала себя лучше. Может, он и не вернётся к своей девице. И тогда они будут вместе. Если он действительно отрезал Витьку. Ей, конечно, в любом случае лучше так думать.
Кристина подставила лицо солнцу и зажмурилась. Надо жить дальше. Она уже научилась радоваться солнцу и теплу. Научилась обходиться без секса. Ну почти. Хотя временами ну просто крышу сносит.
Глава 4
Кристина потянулась и посмотрела на часы, прикидывая, успеет ли искупаться до занятий. Ругнув себя за лень, быстро натянула купальник и босиком выбежала к озеру.
Она так спешила, что не заметила велосипедиста, который резко затормозил прямо перед ней.
– Куда же мы так торопимся?
– Не важно, – бросила Кристина, пытаясь обойти его, но он только дальше продвинул велосипед.
– Но я чуть не сбил вас.
– А что, вы здесь так носитесь? – нахмурилась Кристина. – Других мест нет?
– А смотреть… Ладно, извините. Не возражаете, если я вместе с вами позагораю.
– Я не буду загорать. Искупаюсь и всё.
– Опять спешите?
– Да.
– И куда?
Кристина пожала плечами, недоумевая, почему тратит столь драгоценное время с незнакомым мужиком. Правда, надо заметить, что он был ничего. Но вот именно ничего. Особенного. Невысокого роста, как Витька. С заметной мускулатурой, слегка выпирающей из-под рукавов идеально белой футболки. Лицо невыразительное, но и не отталкивающее. Глаза как глаза, без всяких там изысков. Сказать ему, что едет в такую жару в Москву, заниматься духовными практиками, значит, завязать разговор.
А зачем ей этот мужик?
Она передёрнула плечами и, обогнув велосипед, устремилась к озеру и, разбежавшись, прыгнула в воду, проплыв несколько метров под водой. Мама всегда смеялась, говоря, что так заходят в воду только мужчины, а девушки идут медленно, опасаясь испортить причёску. Кристина вынырнула, чувствуя, как длинные волосы раскрутившись из узла, обвили тело змеями. Она тряхнула головой и быстро поплыла кролем, чтобы согреться. От мыслей о маме стало тоскливо, и она позволила себе немножко погрустить, пока плыла до того самого островка, где когда-то целовалась с Витькой.
Неужели тоска и одиночество стали верными спутницами её жизни?
Она грустит о маме, которая теперь живёт в Испании. Об их вечерах, о том времени, когда она заботилась о ней, готовила для неё. Теперь всё это у неё отняли. Нет, она не должна так думать. Это счастье, что мама нашла мужчину, который полюбил её настолько, чтобы жениться. Кстати, на официальном браке настоял именно Донато. И на том, что теперь вся забота о маме ложится на его плечи. Когда Кристина ездила к ним: мама сама выглядела бы почти счастливой, если бы не так часто появлялась грустинка в фиалковых глазах. И причина была известна Кристине. Мама осталась в Испании, чтобы освободить её от хлопот.
Кристина так задумалась, что не заметила, как доплыла до острова. Надо немного передохнуть. Она встала на песок, отжимая мокрые волосы и мельком оглядывая знакомые деревья, бывшие свидетелями их поцелуев с Витькой. Не надо о нём думать. Не сейчас. Лучше о маме. Кстати, теперь, когда бремя заботы о маме с неё сняли, она почувствовала желание родить. Эх, если бы знать тогда и не предохраняться… Мальчик или девочка с зелёными Витькиными глазами…
Нет!
Кристина тряхнула головой, вновь бросаясь в воду, прочь от острова. Как всё-таки тяжело остаться там, где она когда-то была счастлива. Где каждое деревце, каждый листик напоминает о прошлом. Ей, не привыкшей жить для себя, было тяжело не заботиться о ком-то. Входить в пустой осиротевший после отъезда Витьки и Алёнки дом. Раньше она жила для мамы, потом для них. А сейчас в холодильнике постоянно не было продуктов, она перекусывала готовыми варениками и салатами и не помнила, когда варила суп.
Доплыв до середины озера, Кристина поняла, что, скорее всего не успеет к началу занятий. Ну и ладно. Погода слишком хороша, чтобы тащиться в Москву. А помедитировать можно и на участке под соснами.
Девушка перевернулась на спину и подставила лицо горячим лучам. Опять она опоздала, не сделала того, что собиралась. И ладно. Пусть будет, как будет. Сейчас она сходит за покрывалом и позагорает. А потом обычная вечерняя программа одинокой женщины. Медитация, ужин под соснами и телевизор на ночь. Если бы ей кто-нибудь сказал, что она будет так жить, она бы долго смеялась. Теперь она радовалась: боль, жившая в каждой клеточке её тела, ушла, оставив лишь желание разобраться. Правда, пока она не знала как, и в ежедневных медитациях и упражнениях накапливала энергию. Станет достаточно сильной – даст сдачи. За всё, что сделали с ней: каждый получит своё. Всё ещё в своих мыслях, Кристина выбралась на берег.
– Девушка…
– Это опять вы?
Кристина удивилась, что за время плавания совершенно не вспомнила о велосипедисте. Вот ведь как теперь её интересуют мужчины?!
Он ждал её на берегу, сняв белую футболку. Мускулатура на груди оказалась вполне удовлетворительной, и по наличию растительности можно было сказать о некотором уровне тестостерона.
– Вы так спешили, чтобы переплыть озеро?
Кристина молчала, разглядывая велосипедиста в упор, что его совершенно не смущало. Он даже приосанился. Мол, смотри, мне есть что показать. Опустив глаза вниз, Кристина заметила выпирающий бугор в плавках. Вдохновившись увиденным, кундалини зашевелила хвостом. Ах ты, Кристина улыбнулась кундалини, но велосипедист, конечно, принял это на свой счёт.
– Как вы смотрите на то, если мы… э… где-нибудь посидим. Я схожу за шампанским.
Однако!
Поясница забурлила сильнее.
– Лучше за пивом, – сказала Кристина, подумав, что вечер слишком хорош, чтобы проводить его в одиночестве.
– Как скажешь. Только не уходи, – он мгновенно перешел на «ты».
– Ладно, – фыркнула Кристина, одновременно подумав о том, что когда этот бугор удалится из видимости, она ещё подумает. Может, всё-таки вернуться к прежнему плану: медитации и вареникам?
– Как тебя зовут? – взгляд велосипедиста не отрывался от её груди.
– Иди уже за пивом.
Велосипедист неожиданно шагнул почти вплотную и его глаза бурого цвета встретились с её глазами.
– Я не знаю, что с тобой произошло, но ты не права.
– В чём?
– У тебя сто лет не было секса, и ты совершенно разучилась поддерживать разговор.
– Ты собираешься предложить сексом заняться?
– А почему бы и нет?!
– Да кто ты такой?! Ты даже имя моё не спросил!
– А зачем мне твоё имя, если мы оба хотим одного и того же?
Если бы не обтягивающие плавки его желание могло бы пощекотать ей живот. От этой мысли кундалини возрадовалась ещё больше. А Кристина вдруг вспомнила, что после того, как они расстались с Витькой, а её тело, привыкшее к регулярности удовольствий, устраивало ежедневный бунт, она собиралась завести любовника. Но без всяких отношений и выноса мозга. Пришёл, сделал дело, ушёл. Возраст, материальное положение и уровень развития не имел значения. Только секс. Она даже не хотела знать его имени, чтобы не привязываться.
Как там говорится: надо осторожнее обращаться с желаниями, они сбываются. Тогда не случилось, а именно сейчас её прежняя мыслеформа нагло стояла перед ней с древком наперевес.
Кристина расхохоталась. Велосипедист тоже.
– Вот ты и повеселела. Не надо стесняться своих желаний.
Лучше бы ты молчал!
– Иди за пивом, Казанова. Я вынесу покрывало.
– Так ты здесь живёшь?
Его невыразительные глаза от удивления стали более выразительными, а лицо почти одухотворилось от мысли, как благосклонна оказалась судьба.
Он поспешно натянул футболку, даже не заметив, что она задом-наперёд и уселся на велосипед.
– Ты точно никуда не денешься?
– Пятьдесят на пятьдесят.
Он снова, нахмурившись, смотрел на неё.
– Да что с тобой? Где твоё кокетство? Ты разговариваешь, как мужик.
Кристина пожала плечами и направилась к дому. Он снова догнал её. Взял липкими от пота пальцами за плечо.
– Такое тело у тебя, классное. А ты такая… Блин.
– Пи – во! – произнесла по слогам Кристина, отцепив его руку и, направляясь к дому.
– Имей в виду, если ты не придёшь, я перепрыгну через забор.
Захлопывая калитку, Кристина уже знала, что вернётся. Они выпьют пиво, и она ему отдастся. Конечно, он не будет таким, как Витька…
Стоп!
Дома Кристина бросила беглый взгляд на гостиную и поднялась наверх в спальню. Поправила постель, убрала валявшуюся одежду в шкаф, усилием воли, не пуская воспоминания о том, как всё было когда-то.
«Тебя нет, а я хочу жить!» – сказала она вслух и поспешно выбежала на улицу, прихватив покрывало и солнцезащитные очки.
Велосипедист явился быстро. Кристина ещё не успела насладиться солнцем и одиночеством. Ей было так хорошо, что она не услышала лёгких шагов по траве. Всё, что её обеспокоило, некое движение, или даже скорее, протест, второй чакры. Теперь она научилась распознавать утечку энергии.
Велосипедист стоял прямо над ней, рассматривая её и пуская слюни. Плавки пузырились самым наглым образом. Кристина прикрыла глаза. Вампир тоже мне. Информация, с которой она познакомилась недавно, странным образом противоречила всему, с чем она жила раньше. Она ещё не готова была принять её полностью. Раньше, она была на все сто уверена, что когда мужики смотрят, это хорошо, пока не поняла другое. Может, это и хорошо, для собственной самооценки, но ты теряешь энергию. Любой товарищ, присосавшийся взглядом, отбирает у тебя частичку твоей энергии. При этом вовсе необязательно отдаваться ему на физическом уровне. Лёжа, на покрывале, незащищённая, ты уже полностью в его власти.
Ладно, попробуем.
Кристина тут же нашла присоску. Некий энергетический шланг, протянувшийся к самой свадхистане. После мысленного обрезания его кинжалом, парень дёрнулся, словно по нему прошёл электрический разряд и схватился за обмякшую выпуклость, прежде украшающую плавки.
Кристина с трудом удержала радостный вопль. Ничего себе, как это работает. Впрочем, не далее, как вчера, такую же энергетическую оплеуху она получила от Учителя. Так сказать, для практики.
Выдержав время для приличия, она легко поднялась на ноги.
– Кажется, я задремала. Ты уже вернулся?
– Не понимаю, какая-то чертовщина.
– О чём ты? – она улыбнулась. – Мы так и не познакомились. – Она протянула руку. – Кристина.
– Игорь.
Это была ещё одна хитрость, которой её научили в школе. Кто бы знал, что старинное правило – целовать девушкам руку сохраняло мужскую энергию в неприкосновенности. В то время как рукопожатие с женщиной приводило к обесточиванию.
Кристина уже чувствовала этот живительный поток в центре ладони. Она с удовольствием потёрла ладошки, гармонизировав их между собой. Хотел развлечься, милый, получай.
Парень помотал головой и что-то пробормотал про плохое самочувствие.
Кристина легко кивнула.
– Самое время для холодного пива.
– А, да. Пиво. Совсем забыл. Как-то всё не так.
Правда? Ах ты, вампирёныш. Не так тебе? Может, не на ту попал? Если бы каждая красотка на пляже научилась бы давать сдачи, вы бы на пляж с завязанными глазами ходили?
Кристина неожиданно почувствовала себя в прекрасном настроении и даже добавила несчастному искателю приключений чистой белой энергии, после чего он заметно повеселел и смог не только вытащить пиво из пакета, но и откупорить бутылки.
Глава 5
Наконец, Кристина решилась привести велосипедиста в дом. Воспоминания наступали с каждым шагом. Вот здесь они с Витькой пили чай, а вон у той сосны занимались сексом. Самым лучшим в мире сексом. Он так ей и говорил: с тобой самый лучший секс. Бог мой, лучше бы он не возвращался тогда. Она или бы умерла от голода и упрямства или бы выползла из дома, чтобы найти себя.
– Детка, а ты неплохо устроилась. Такой домища огромный.
Кристина резко повернулась. На лице Игоря застыла довольная улыбка, глаза обшаривали дом, сосны и даже клумбу с лимонными ирисами.
– Слушай ты?! Не называй меня деткой!
Глаза Игоря сверкнули от вожделения.
– Ты такая сексуальная, когда злишься.
Кристина отпрянула. Витькина фраза. У них что, один птичий язык? Никакой фантазии. И этот, как его там, Игорь кажется ничем не лучше Витьки. Если ей понравится, как они сделают это, она возьмёт его в любовники. Женщина не должна быть одна. Птица ведь никогда не бывает одна, потому что не ковыряется в претендентах на её птичье тело. Отдалась, свили гнездо, отложила яйца. Вот и она не будет. Возьмёт, что попалось под руку. А потом может и родит. Ну не от этого, конечно. Как там его?! Не важно. Зачем привязываться к имени? У неё Витькино имя на подкорку записано. Она иногда ловит себя на том, что произносит его бессознательно.
Кристина подошла к столику, обсыпанному иголками и, взяв, спрятанную в кармашке скатерти, метёлочку, ловко их стряхнула.
– Садись, – кивнула она новому знакомому скамейку.
Вместо этого, взгромоздив пакет с оставшимся пивом на стол, Игорь, подошёл к ней и, положив руки на плечи, приблизил к ней свои бурые глаза, из которых выплёскивалось возмущение.
– Ты где научилась так командовать?! Такая красивая, а ведёшь себя, как стерва.
Я не как, я и есть стерва.
Сквозь его руки в тело проникало мужское тепло, в котором оно так нуждалось. Кристина закрыла глаза. Руки пробежались по спине, подлезли под волосы. Кристина по привычке потянулась за поцелуем, но Игорь отстранился, лишь слегка проведя губами.
– Ты вся дрожишь. Пойдём в дом. Я так хочу посмотреть, что там у тебя под купальником. Он сжал ей грудь. – Они у тебя такие большие-большие. Я буду их сжимать, пока ты не кончишь.
Кристина чувствовала отвращение, перемешанное с возбуждением. Рассудок вопил, чтобы она его выгнала, а тело наглейшим образом требовало прижать к себе и не отпускать. Физически он вовсе не был ей противен.
Если бы он только молчал!
Игорь извергнул ещё парочку сальных словечек, перемежая их с достаточно умелыми движениями рук, от которых тело становилось пластилиновым.
Кристина вспомнила, что Витька, когда они занимались любовью, в основном молчал, лишь изредка вставляя какие-то милые словечки. Она умоляла его говорить. Ей нравилось слушать его голос. Особенно шёпот. Щекотание усов, потом какие-то слова на ушко. Неважно какие.
А этот…
Хватит уже сравнивать.
Кристина взяла Игоря за руку и повела за собой в дом. После первого же оргазма она его выгонит. Нет, после второго или третьего.
– Ох, ни хрена себе, ты живёшь?!
Игорь застыл в гостиной, оглядывая арочные окна, в которых виднелись освещённые солнцем оранжевые стволы сосен, аккуратно расположенные вокруг белого стола стулья в венецианском стиле.
Кристина сама залюбовалась. В этот час гостиная выглядела лучше всего из-за какого-то особенного розового предзакатного освещения. Даже мебель и кухня выглядели не белыми, а оранжевыми.
– Возьмёшь меня к себе жить?! Я как раз с женой развёлся.
Кристина хмыкнула. Мне бы, милый, как-то сегодня тебя перетерпеть.
Раздрай между разумом и телом продолжился.
Снимая верхнюю часть купальника, Игорь отпускал такие словечки, что Кристина чуть его не ударила. И только наслаждение от рук, ласкающих соски, заставило её крепко прижать к нему губы, чтобы заткнуть рот.
Но не тут-то было. Мука продолжалась. Игорёк оказался страшным болтуном и, похоже, заводил себя сам своими комментариями. Кристина пожалела, что слишком светло и нет под рукой берушей, разбушевавшаяся в пояснице кундалини, не отпускала до первого оргазма.
– Эй, ты что, кончила? Без меня? Ну ты даёшь?!
Бедный Игорёк испытал удивление. На пляже он жаловался Кристине, что женщины разучились испытывать оргазм.
Почувствовав, что он обмякает, она сделала несколько движений бёдрами и замерла от наслаждения.
– Что ещё?
– А ну-ка сходи с меня. Ты даже меня не подождала. Я тоже хочу.
Заплачь ещё, – подумала Кристина, опускаясь на спину и наслаждаясь распространявшимся по телу удовольствием.
Игорь с вожделением рассматривал её тело, одновременно помогая рукой своему обмякшему дружку, а потом набросился на неё снова.
Дело сверху закончилось одновременным оргазмом, слившимся в двойной стон.
– Ты опять кончила?!
– Помолчи, а?
Обиженный Игорь скатился с неё и развалился рядом. Кристина молча лежала, прислушиваясь к наполненному мужской энергией телу. Дело, конечно, не дошло до кундалини, она лишь удовлетворённо помахивала хвостом, словно благодарила за терпение.
– Ты меня оттрахала?! – заявил Игорь, нависая над ней. – Ты сделала это за меня!
Кристина расхохоталась.
– Ну когда-то тебе нужно побыть в роли твоих пляжных шлюшек. Зато больше не будешь распространять сплетни, что женщины не кончают. К некоторым оргазм приходит без приглашения. – Кристина отогнала мысль о Витьке. – Даже независимо от мужика.
– Да ты больная! Вообще больная. Маньячка оргазмичная. Я тебе больше не дам. – Игорь схватил валявшиеся с полу трусы и поспешно натянул их на своё маленькое сморщенное хозяйство.
– А я больше и не хочу! – заявила Кристина, беззастенчиво потягиваясь от удовольствия. – Ты можешь идти.
– Что, даже пиво не попьём?
– Зачем? – Кристина легко поднялась с кровати и погладила его по щеке. – Зачем, если всё закончилось?
Игорь так яростно застёгивал рубашку, что оторвал пуговицу. Кристина, повернувшись к нему спиной, смотрела на догорающие в закате сосны, думая о том, что была не права, отказавшись от простых земных удовольствий. Этот, конечно, поганец косноязычный, но почему бы не найти нормального мужика? Вроде Сережки. Мужчину для удовольствий. Тем более что этот велосипедист пробил стену, которая каким-то непостижимым образом не давала приблизиться к ней мужчинам.
Та самая стена, которая стояла тогда между ней и Николаем. Между ней и остальными мужчинами. Она чувствовала её, как будто та сделана из невидимых кирпичей.
– Ты меня проводишь?
Кристина так задумалась, что забыла, что стоит голая у окна, позабыв о госте. Услышав его вопрос, она прошла босиком к шкафу, чувствуя при каждом шаге, своё выпрямленное налитое энергией тело и накинула халат. Я тебя не то что провожу, я тебя выпровожу.
На улице Игорь вдруг свернул к столу и быстро схватил так и не распакованную сумку с пивом.
– Пиво я забираю. Ты его не заслужила.
– Что?!
– У меня сегодня чемпионат по футболу.
– Чёрт! – Кристина поняла, что ничего бы ей не хотелось, чтобы закончить вечер, как выпить бутылочку холодненького пивка.
– Ну, оставь хоть одну, – нерешительно попросила она.
Игорь спрятал пакет за спину.
– Ты не заслужила! А у меня футбол. А какой футбол без пива?
– Убирайся!
Кристина почувствовала, что если ещё эта физиономия задержится перед её глазами, она точно ему залепит. Она повернулась и пошла к дому, размышляя на тему, как достать пиво, если его не продают после девяти вечера. Не ехать же за ним в Москву, где почему-то его продают до одиннадцати. Дурацкие законы. Внезапно она вспомнила о кафешке на озере. Отлично, она примет душ, откроет в доме окна, чтобы запах этого чуда выветрился, оденется и выпьет пива.
Поднимаясь по ступенькам, она улыбалась. Несмотря на весь комизм ситуации, ей было удивительно хорошо. Так хорошо, как не было с Витькиных времён. Она усмехнулась от нового, возникшего в уме выражения. Словосочетания звучали забавно и Витькиным временам пора положить конец.
Глава 6
Скачано с сайта knigomania.org
Утром, проверяя почту, Кристина обнаружила письмо с самиздата. Некоторое время она тупо смотрела на погасший экран телефона, задумавшись над прозорливыми словами читательницы, что она и не могла быть счастлива с Витькой. Вот оказывается, как говорят, со стороны виднее, а ей тогда казалось, что судьба смилостивилась над ней и выбросила белый флаг. «Ладно, уж если вы действительно любите, любите».
Как бы не так?! Сколько длилась их совместная жизнь? Месяца два или три, не больше. А после почти год страданий и ощущения пустоты внутри себя и мыслей, что так больше не будет никогда.
Она старалась не вспоминать тот день. Кристина вышла на балкон и посмотрела вдаль. Её ждало озеро, сосны и солнце, но поднявшееся внутри чувство боли снова не давало насладиться августовским днём, исполнить привычный ритуал: пробежка, медитация. Ладно, всё не просто так. Единственное, что поможет: выплеснуть боль на клавиатуру компьютера и после, перечитывая написанные строчки, сожалеть о том, что нет таких звуков и слов, чтобы передать свои ощущения. И всё-таки ей становилось легче.
Кристина, включив ноутбук, быстро прошла в ванную и умылась холодной водой, чтобы прогнать остатки сна. Вытираясь полотенцем, поняла, что давящие эмоции рвутся наружу и не дадут времени даже для приготовления кофе.
К чёрту милые ритуалы. Назад в прошлое. Да здравствует боль.
Я, словно, наркоманка. Кристина выключила телефон. Ничто и никто не должны мешать. Открывая ворд, ещё лёгкий и пустой, она заметила, что сегодня двадцать третье августа. Да, письма ведь тоже не приходят случайно. Годовщина.
Тот день, ровно год назад, был милым выходным никак не предвещавшим беды. Алёнка вернулась в хорошем настроении из кино. Витька после их прекрасного секса, развалившись на диване, щурился в телевизор. А я, как всегда испытывающая после подобных упражнений, подъём энергии, задумала испечь пирог и суетилась на кухне, поглядывая то в телевизор, то на Витьку с Алёнкой, прикорнувшую под его рукой, как любила делать я.
Но сегодня я не испытывала ревности и даже любовалась ими. С уложенной вокруг головы косой, – Алёнка, наконец, перестала противиться моим попыткам причесать её, – и огромными серыми глазами, в которых появился зеленоватый оттенок казалась особенно красивой. Отношения наши стали понемногу налаживаться, Алёнка меньше ершилась и, хотя из-за упрямства по-прежнему не ходила с нами втроём, стала спускаться к столу и общаться. Да и я стала умнее. Мои занятия с Николаем и ежедневные медитации помогли мне осознать себя самостоятельной личностью, а не Витькиным дополнением. Я смогла немного отцепиться от него. Теперь по воскресеньям, как бы ни хотелось остаться, я уезжала на занятия, предоставляя свободу папе с дочкой.
Возвращалась я весёлая, наполненная энергией, шутила, бежала к плите. Мне хотелось приготовить вкусненькое. Выбрав минутку без церберёнка, как я называла Алёнку, приставала к Витьке с поцелуями. Он как-то странно на меня посматривал и расспрашивал, что мы делаем на занятии.
Я улыбалась.
– Вить, ну я не могу объяснить. Мы делаем упражнения и чувствуем потоки энергии. Ты можешь как-нибудь сходить со мной.
– Ну куда я её оставлю?! – Витькины глаза метнулись в поисках Алёнки. Последнее время он особенно боялся, что она увидит нас близко друг к другу. Меня это ужасно злило. Не будь её, я бы висела на нём постоянно.
– Ну, может быть, попозже, – мирно заметила я, вовсе не желавшая разделить своё новое увлечение с любимым. – Когда она привыкнет.
– Невозможно привыкнуть, что мать тебя бросила, – Витька нахмурился. – Она каждую ночь плачет. Спрашивает, где она. Я ей даже вчера звонил.
– Кому звонил?
– Жене.
Слово «жена» застряло в груди острым ножом. Оказывается, он до сих пор считает её женой. А я тогда кто?
Сама не заметила, что вопрос прозвучал вслух.
Витька нахмурился. Отошёл к окну.
– Крис, я идиот. Я не думал, что будет так тяжело. Вы рвёте меня пополам.
– Но я стараюсь. Уезжаю.
Он обнял меня, прижался всем телом. Я погладила его по голове.
– Боюсь, это было ошибкой. Переезжать к тебе.
Иногда лучше ничего не выяснять. Ты думаешь, что всё хорошо, он думает, что плохо. Или вы просто не совпали по ощущениям. Может, у него вчера всё было сносно и позавчера ничего, а третьего дня прекрасно, а сегодня настроение плохое, и он валит всё в кучу. Ведь, если бы всё было плохо, я бы заметила.
– А она даже трубку не берёт. Телефон выключен. Хоть бы дочке позвонила.
Этот разговор произошёл недели три назад. Мы снова как-то жили. Приспосабливались. И, может, я оптимистка чёртова, но мне казалось, дела пошли на лад. Чуть-чуть. Хотя трудно так судить, только потому, что девочка стала выходить к столу и разрешала её причёсывать.
И всё равно я была счастлива. Когда церберёнок выпускал папу, начиналось наше время. И я по-прежнему желала его так же, словно мы только что познакомились.
Я замешивала тесто, когда раздался звонок. Домофона у меня не было. Для того чтобы открыть, приходилось выходить на улицу.
– Вить, там звонят, – крикнула я.
Он нахмурился.
– Ты кого-нибудь ждёшь?
– Нет.
– Может, не открывать? Если мы никого не ждём.
– Как хочешь, – уж мне-то точно никто не был нужен.
– Вдруг это Ленка. Мы гулять собирались. Или ещё кто. – Алёнка засуетилась. Даже с дивана вскочила. – Пап, давай посмотрим.
Витька встал, запахнул рубашку в клеточку. Слово дочери закон. Послушный родитель. Я покачала головой и стукнула кулаком по тесту, радуясь, что оно оказалось под рукой для вымещения досады. Интересно, все папашки так стелятся перед дочками?
Их как-то слишком долго не было. Я замесила тесто, вымыла руки. Достала из холодильника кочан капусты. И вдруг сердце в груди у меня замерло. Там, за воротами, что-то происходило. Я, как была, в домашних шортах и майке, с заколотыми кое-как волосами выскочила на крыльцо. В саду никого не было.
Наверно, правда, Ленка, подумала я. И они вышли прогуляться. Глухой толчок внутри груди. Что-то подталкивает меня туда, а ноги не идут. Страшно. Да что может случиться в летний день при солнечном свете?
Обозвав себя трусихой, я подкралась к калитке и выглянула.
Они лишь немного отошли в сторону. Витька, Алёнка и … сбежавшая мать семейства. Глядя на её бледное лицо, мне вдруг подумалось, что в Турции она не была. Наши взгляды встретились. Я до сих пор не помню во что она была одета, но я вдруг почувствовала себя голой. Очень странное ощущение. И ещё у меня отключились все чувства и реакции. Я тупо смотрела, как она обнимает одной рукой Алёнку, а та прижимается к ней. Витька, насупившись, стоял напротив. Обернулся. Увидел меня. Почему-то я ждала, что он подойдёт ко мне. Но мой любимый … отвернулся.
И я вдруг поняла, что всё чудовищно не так. И наша жизнь при появлении его жены растворилась, как мираж. Ничего не было. Они как были втроём, так и остались. Просто она куда-то уезжала. И я приютила их на время, а вовсе не создала семью, как мне казалось.
Я вошла в дом и машинально заперла калитку на щеколду. Подумала, что никто не придёт. В столовой мой взгляд упал на большой комок теста и лежавший рядом кочан капусты. Пирог, который я так и не смогу испечь. Не для кого. Для себя я не стану это делать.
И всё же я не стала выбрасывать тесто в мусорное ведро. Наверно, во мне ещё жила крохотная надежда, что Витька вернётся. Пусть без Алёнки, но вернётся. Хотя разумом и сердцем, я понимала, что если и вернётся, то за вещами.
В том взгляде, который он бросил на меня, была жалость. И ещё ему было стыдно. Но там не было любви.
Я дошла до дивана, где только что сидел мой любимый, и выключила телевизор. Прижала руки к сердцу: мне было трудно дышать и отчаянно хотелось в туалет. Но сделать эти несколько шагов не было сил. Потом, когда настойчивый порыв всё же прогнал меня в уборную, я не смогла выдавить из себя ни капли. Внутренний спазм сжал мочевой пузырь, что я не смогла выполнить простейших функций. Натянув трусы, я вернулась на диван и пыталась продышаться. Мой мир задавил меня обломками, и я могла только судорожно хватать ртом воздух, не надеясь выплакаться.
Я лежала и смотрела на догорающие в закате сосны. Не помню, думала ли я о чём-нибудь или просто ждала. Прошёл час, два, три. Они не могли столько времени простоять у калитки, они уже ушли. И Витька ушёл с ними. Даже не объяснившись со мной. Даже не позвонив.
Когда стемнело, боль заполнила каждую клеточку моего существа, я поняла, что должна выпить. Мне требовалась анестезия. Я не держала в доме алкоголя, мы с Витькой пили только пиво, которое тоже не хранилось в холодильнике, а сразу выпивалось. И тут я вспомнила, что вчера после сделки мой клиент подарил мне виски, о котором я совершенно забыла. В тот день я торопилась домой, у меня были пакеты из супермаркета: а эти двое сидели и ждали, пока я накормлю их.
При мысли о вчерашнем дне сердце так сжалось, что я застонала. Сначала тихо, а потом во весь голос. Услышать меня могли только сосны.
Я медленно спустилась с крыльца и подошла к кошке. Мяукнув в ответ сигнализацией, она приветливо распахнула мне салон, словно ожидая, что я сяду за руль и куда-нибудь поеду. В моей машинке была душа, и она любила меня. Оберегала от аварий, несмотря на мою неосторожную езду. Я похлопала её по бочку и закрыла. Может быть, завтра, хотя вряд ли.
Прижав бутылку виски к груди, как ребёнка, я тут же открутила пробку и сделала глоток из горла, как заядлая алкашка. Виски обожгло горло, и я почувствовала спасительное тепло, побеждающее боль.
Заснула я на диване, уничтожив всю бутылку. Утром еле разлепила глаза от слипшихся от туши ресниц. Наверно, я плакала. Впрочем, этот вечер остался в небытии. Меня уже в нём не было. Алкоголь поглотил меня вместе с болью.
Странно, что утром не болела голова. Клиент был прав: виски отменное. По пути в ванную я проверила телефон. На нём не значилось никаких входящих вызовов.
Как же так можно?
Умывшись, я сварила кофе. Раздался звонок домофона.
Это он! Сердце колотилось об рёбра, в голове шумело. Я не разрешала себе думать, пока прошагала до калитки. Отодвинула засов. Они снова были вдвоём. Те, с кем я жила последние месяцы, для кого так и не успела приготовить пирог. Витька и Алёнка. Предатели. Впрочем, нет, предатель был один. Что взять с восьмилетней девочки?
