Текст книги "Орнамент с черепами ч.1 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)
Цоканье копыт дартанайских коней затихло далеко вдали, Эситея спустилась на центральную улицу по узенькому ступенчатому проходу, оказавшись совсем близко от своего дома. Она неторопливо шла по улице, тихо радуясь, когда ее настигли крытые конные носилки.
– Эситея! – выкрикнула госпожа Леждена, откидывая занавеску. – Спасите! Моего сына завтра казнят пришельцы.
Счастливое настроение дикеофоры мгновенно испарилось, опаленное пламенем отчаяния, горевшего в глазах матери. Оказалось, что сынок Леждены Пелей в компании еще четырех юнцов участвовал в диверсии против дартанаев. Они успели перебить все куриные яйца, предназначенные для строительного раствора, но уйти после этого от бдительной стражи не успели. Все пятеро были схвачены. И на завтра была назначена показательная казнь вредителей через повешение по законам военного времени. Очевидное следствие дурацкой проделки ошалевших от вседозволенности юнцов.
Старостиха Леждена рыдала, не в силах сдержаться, она была вдова, Пелей был ее единственным сыном. Всего влияния знатной женщины в городе сейчас оказалось недостаточно, чтобы спасти его от смерти.
– Да, я пойду завтра просить о помиловании, – бесцветным голосом сказала дикеофора Меар. Она и вправду была обязана это сделать, как бы тошно ей при этом не было.
Господин Эр"Солеад действительно превратил казнь пятерых парней в показательное мероприятие, чтобы другим в дальнейшем неповадно было. На высоком помосте, на фоне безоблачного синего неба, темнели пять виселиц. Еще один помост был предназначен для самого начальника гарнизона и его офицеров. Кордон конных дартанайских воинов ограждал место казни от пришедшего поглазеть народа, которого подтянулось немало, чуть ли не весь город. Пробираясь к помосту сквозь ряды людей, расступавшихся перед девушкой в лиловом плаще дикеофоры, Эситея не услышала ни одного слова сочувствия к тем, кого сейчас должны были казнить.
– Неужели же старостихиного сыночка и вправду повесят? Есть, значит, на свете справедливость...
Сама Леждена стояла в первом ряду, убитая, несчастная, уже не в силах даже плакать.
Эситея добралась до офицерского помоста как раз тогда, когда осужденных вывели из какой-то времянки к месту казни. Дикеофора, подметая длинными полами плаща ступеньки, медленно поднялась на помост во внезапно повисшей над полем тишине и демонстративно упала на колени перед начальником дартанаев. Быстро коснулась лбом досок перед его сапогами и легко встала.
– Прошу у вас помилования для осужденных на казнь.
– Вы просите невозможного, Эситея, и сами это прекрасно понимаете, – тихо ответил Астайнар и добавил хорошо поставленным голосом так, чтобы услышал народ. – Но из уважения к вам, госпожа дикеофора, я сохраню жизнь одному из осужденных. Кого вы выбираете?
Эситея невольно взглянула ему в глаза, в синие глаза, в которых светилась злость и насмешка. Затем дикеофора перевела взгляд на осужденных, неспешно поднимавшихся на свой помост со связанными сзади руками. Парни занимали места перед виселицами.
Кого ей выбрать? Кого? Пелея Леждина? Или его дружка, на котором тоже было негде пробу ставить? Эта парочка была притчей во языцех для всего Древнего города. Ни одного светлого поступка за годы жизни в Меарах. Остальные трое были известные лентяи и пьяницы. Трудно, невозможно было выбрать из них кого-нибудь одного, более достойного жить, чем прочие.
Госпожа Леждена воспрянула, она не сомневалась в выборе дикеофоры. Ее сын будет жить, а судьба остальных четверых была ей глубоко безразлична.
"Она убьет меня, когда все кончится".
Эситея вздохнула, внезапно осознав, что ей сейчас предстоит сказать.
– Господин Эр"Солеад я прошу вас отменить казнь тем, под которыми при повешении порвется веревка.
Астайнар Эр"Солеад несколько мгновений молчал, удивленный.
– Пусть будет так, – громко сообщил он народу и добавил для палача. – Тщательно проверь веревки на виселицах.
Эситея опустила голову и закусила губу. Если бы она выбрала кого-нибудь одного, то смогла бы уже уйти. Теперь же ей придется стоять на этом помосте все время казни.
Палачу передали лестницу, он внимательно изучил все веревки на виселицах по очереди, кивнул, что все в порядке.
Несколько музыкантов проиграли на флейтах мелодию королевского дома дартанаев. Господин Эр"Солеад действовал как представитель королевской власти. Литаврист гулкими ритмичными ударами в медные тарелки обозначил для собравшихся время казни.
Под мерные удары литавр первый осужденный взобрался на приступку и спустя мгновение резко упал вниз, закачавшись в петле. Эситею на несколько мгновений затошнило. Палач оказался мастером своего дела. У повешенного хрустнула шея, он, безусловно, был мертв.
Веревка порвалась под вторым осужденным. Тот живым рухнул на колени на помост. Палач, приподняв его, перерезал веревки на руках. Парень опустился на четвереньки и замер, как побитый пес.
– Иди, ты свободен, – сказал Эр"Солеад.
Глаза всех людей на поле скрестились на хрупкой девушке на офицерском помосте, плотный лиловый плащ которой трепал ветер.
– Эй, дай сюда эту веревку, – потребовал начальник гарнизона.
Литаврист продолжал мерно ударять в свои тарелки.
Эситея взглянула на веревку, которую изучал начальник пришельцев. Она была перерезано, будто острым кинжалом.
– Так вы говорили, Эситея, что ваши крылатые невидимые посланники не принадлежат к нашему миру, и не могут влиять на него?
– Я такого не говорила. Любой из них может уничтожить всех нас в мгновение, если ему будет позволено.
– Понятно. Шемарад, найди кого-нибудь вместо этого палача. Давайте новые веревки.
Снова наступила тишина, нарушаемая лишь мерными ударами литавр.
Молодой силач, выбранный Шемарадом, поднялся на помост. Ему протянули проверенный моток новой веревки. Он принялся укреплять петли на виселицах под внимательными взглядами всех собравшихся.
Пелей Леждин, красивый смуглый парень с щегольскими усиками, из последних сил старался сохранить достоинство. Крупные капли пота катились по его породистому лицу. Его дружок, не выдержав напряжения, заплакал. Третий осужденный стоял, как оглушенный.
– Какую же пытку я им невольно устроила! – с ужасом подумала Эситея.
Воцарилась мертвая тишина. Даже литаврист забыл о своих тарелках и не отводил глаз от трех темных виселиц на фоне синего неба.
Следующего осужденного, лентяя и пьяницу, новый палач повесил с не меньшим мастерством, чем предыдущий заплечных дел мастер, быстро и бесповоротно. Посмотрел на начальника дартанаев, ожидая одобрения. Тот действительно кивнул.
– Вытри сопли, идиот, – пробурчал Леждин дружку. – Последние мгновения, как-никак. Спустя несколько секунд его дружок повис в петле и умер мгновенно. Эр"Солеад с торжеством посмотрел в глаза случайно поднявшей на него взгляд Эситее.
И тут Пелей Леждин рухнул на помост с обрывком веревки на шее. Палач, наклонившись, перерезал ему веревки на руках и за шиворот поднял живого парня на ноги.
Госпожа Леждена сползла на землю, потеряв сознание от перенапряжения.
Эситея, ни на кого больше не глядя, спустилась по ступенькам на землю, нашла своего ослика, взятого напрокат у ворот, и отправилась домой. Ее мутило, перед глазами плыло, все звуки превратились в однообразный шум. Не помня себя, она добралась до дома, тщательно задвинула тяжелые брусья внутренних щеколд на двух входных дверях, сбросила где-то на пол плащ дикеофоры и с тихим стоном, держась руками за стену, направилась на кухню, напиваться.
Аккуратно порезала темный, ржаной хлеб, холодное мясо, хрустящий зеленый перец, достала из массивного шкафа бутылку наливки, заползла на скамью, завозилась, устраиваясь поудобнее.
И тут на пороге кухни бесшумно возник Астайнар Эр"Солеад.
– А ведь я еще даже и не выпила, – мрачно сказала девушка, наливая темную ароматную жидкость в стаканчик. – А уже началось. Он пришел. Точнее, они пришли. Не сойти бы здесь с ума...
– Да, мерзкий городок, – изрек в ответ начальник дартанаев, перемещаясь на шаг вперед. – Дикеофора города и та пьянчужка.
У него за спиной обрелся начальник дартанайских лазутчиков. Эситея глотнула наливку, смакуя ароматную жидкость собственного изготовления.
– Недурно,– похвалила она сама себя, закусывая хрустящим перцем. Затем посмотрела в лицо глюку. – Что же вы хотите, господин Астайнар? В Заречье нет ни одного храма. Вы и сами на той стороне Литтавы, наверное, не были таким жестоким.
– Жестоким? – сурово переспросило ее наваждение. – Вынужденная мера. Иначе ваших не остановить.
Эситея сделала еще один маленький глоток наливки, поболтала обжигающую жидкость во рту, прежде чем проглотить.
– Госпожа дикеофора, по своей неопытности, вы сейчас быстро опьянеете... – вмешался Элвен Дархэлл
– По неопытности, как же, – это снова глюк осуждающего Астайнара.
Начальник лазутчиков внезапно оказался рядом с Эситеей, и, как орел в добычу, вцепился в бутылку левой ручищей, удержав руку девушки со стаканчиком правой.
– Нам нужно поговорить.
– Так вы настоящие? – удивилась Эситея, почувствовав тепло живого тела. – А как же вы пробрались в запертый дом?
– Мы попали сюда раньше вас, госпожа дикеофора, Астайнар вскрыл замок, мы прошли вовнутрь и здесь вас подождали, – Элвен Дархэлл вывернул у нее стаканчик с наливкой из пальцев. – Прошу прощения. Нас оправдывает только серьезность положения.
– Оправдывает? Ничто вас не оправдывает, жестоких, циничных существ.
– Вы еще заплачьте, – со злостью сказал Астайнар. – Вы, жители Меар, сами предали своего Бога, сами заменили искренне служение Ему тупым исполнением ритуалов. Теперь хлебайте, что заслужили.
Эситея закрыла глаза, чтобы его не видеть, и прислонилась спиной к стене печки.
– Странно только, что ваш Бог именуется Вышним Правосудием. Вот чего-чего, а правосудия я сегодня не наблюдал.
– Так ведь Правосудие-то не человеческое, а Небесное. Малодоступное человеческому разуму. В том-то и корень наших проблем, господин начальник пришельцев, – устало ответила дикеофора, не открывая глаз. – Наш Бог требовал от нас небесного совершенства. Ни на что меньшее Он не был согласен. А это самое сложное – всю жизнь признавать себя недоделанным и стремиться стать лучше, чем ты есть. Да, мой народ предпочел застыть в самодовольстве. Ну а вы-то чем лучше? – она открыла глаза. Слезный разлив, который со злостью предсказал Астайнар, был уже близок. – Вы тоже вполне собой довольны. Даже сегодня вы довольны! Так что уж молчали бы, господин начальник чужаков, не вам нас судить.
Начальник чужаков дернулся, как ужаленный.
– Астин, тебе и вправду лучше сейчас уйти, – тихо сказал Элвен Дархэлл.
– Как скажешь, – резко бросил синеглазый пришелец и направился к выходу.
– Вы напрасно так мучаетесь, Эситея, – мягко продолжил Дархэлл, усаживаясь на скамью рядом с хозяйкой кухни. – Мы казнили сегодня троих. Но если мы не сможем остановить диверсии жителей Древнего города, все Заречье погибнет от нашествия степняков.
– Это если оно будет, ваше нашествие.
Астайнар Эр"Солеад развернулся в дверях кухни и прислонился к косяку, передумав уходить.
– Оно будет. Поверьте мне, Эситея, мы вас не обманываем. Я действую на основании точных расчетов.
Эситея мгновенно и полностью протрезвела. И настороженно уставилась в непроницаемые глаза дартанайского лазутчика. Дартанайского ли? Существовала только одна страна, ученые которой могли заранее рассчитать, насколько обмелеет тот или иной водоем. Следовательно, в их силах было предвидеть нашествие Степи заранее. Страна Тысячи Рек. Эсфия. Эсфийцы, пожалуй, могли за несколько месяцев предвидеть обмеление озера Азеарун-гашел. Эсфиец вполне мог управлять лодкой настолько мастерски, чтобы та не перевернулась, даже упав вниз в струях водопада.
Но стоит ли об этом сейчас говорить с Дархэллом?
Девушка внезапно осознала, что она сидит одна, совершенно беззащитная, а рядом двое сильных мужчин.
Знакомый огонек легкой усмешки зажегся в серых глазах ее собеседника.
– Вы действительно думаете, что я могу убить красивую девушку, умеющую молчать, потому что она умна и проницательна? А обязанный вам жизнью Астайнар меня не остановит?
Она продолжала молчать. Мало ли...
– Я действительно родился и вырос в Эсфии. Но много лет я живу в Меотии... Я правильно понял ваше красноречивое молчание, Эситея? Я полюбил вашу страну. Даже в Меарах, среди вульгарных, украшенных грубыми барельефами домов, как звезды в ночи, сверкают настоящие произведения искусства. От того, что создавали ваши предки, невозможно отвести глаз. А золотые украшения, которые вы передали в дар Меарам? Бесценный золотой запас трехсотлетней давности. Какая же это красота, – голос обычно невозмутимого Дархэлла дрогнул. Эситея с удивлением смотрела на круглолицего, скуластого, необычно взволнованного лазутчика неизвестной страны. – Я полностью поддержал Астина, когда он решил не продавать в Эсфии золото Меар, а оставить в Меотии. Никто и никогда не воплощал такой совершенной, небесной гармонии в земных материалах, как древние меотийцы, ваши предки. И потому я не могу не надеяться на возрождение вашего народа в спайке с дартанаями. Я надеюсь, что ваши молодые мастера все же увидят, как работали их предки, и загорятся желанием им подражать. Поверьте мне, Эситея, я сделаю все возможное, чтобы красота, созданная древними меотийцами, не была окончательно растоптана и уничтожена дикими кочевниками.
Элвен Дархэлл говорил почти бесстрастным голосом, никакими приемами не пытаясь втереться к ней в доверие. Видимо знал, что обмануть дикеофору практически невозможно. И Эситея ему поверила. Кем бы ни был Дархэлл, простым эсфийцем, живущим в Меотии, или эсфийским лазутчиком в ее стране, но Меотию он действительно полюбил. К тому же Эсфия веками относилась к меотийцам, как к народу – барьеру между собой и Степью. Благополучие Меотии было выгодно Стране Тысячи Рек. К чему бы им сейчас менять направление политики?
– Одно мне только объясните, господин Дархэлл. Как получилось, что вы отпустили Эр"Солеада одного в Древний город на встречу с Отцами, не предупредив его о смертельной опасности? Вы к тому времени целый год жили в Меарах. У вас было время, оценить опасность.
Дархэлл еле заметно вздохнул и спокойно ответил.
– Меня не было в тот момент в городе. Я отчитался перед новоприбывшим начальником гарнизона, рассказал ему о грядущей угрозе из Степи. Но в тот день как раз уходил торговый караван к кочевникам по нашей дороге. И я уехал с ними, чтобы на месте оценить степень опасности. Я не ожидал от новенького такой прыти. Астайнар тогда только-только прибыл в Меары. Он и еще несколько придворных кавалеров, не представлявших себе, насколько меотийцы приграничья отличаются от меотийцев, живущих вблизи столицы. Астин даже не сообщил никому из старожилов о вызове на встречу с Отцами. Как же, как же, у нас тут дикая провинция, а он – воплощение столичной тонкости и изящества.
Эситея посмотрела на застывшего в дверях с опущенной головой Астайнара Эр"Солеада, перевела взгляд на спокойное, скуластое лицо Дархэлла с полуопущенными тяжелыми веками, чем-то напоминавшее лики массивных статуй, виденных ею в степях.
– Что вы от меня хотите?
– Мы просим помощи, – Дархэлл пристально, остро, посмотрел Эситее в глаза. – И времени у нас очень мало. Скоро станет всем известно, что весенний разлив в этом году катастрофически скудный. Тогда в ход пойдут куда более жесткие приемы борьбы, чем сейчас. Нам нужно связаться с меотийским мастером-каменщиком. С таким, который умеет хранить тайны не хуже вас, Эситея. И еще, дорогая дикеофора. Настойчиво советую вам не искать союзников в городе в обход нас с Астайнаром. Вы вполне можете нарваться на того, кто вас предаст. В Меарах в изобилии водятся твари самых разных пород.
Эситея оценила предупреждение. Насчет родного города у нее иллюзий не было.
– Я знаю такого мастера, господин Дархэлл. И, прежде чем говорить с ним, обещайте мне посетить гробницу Музофатов. Мастер окончил ее год назад. Каменный вход в гробницу открывается сам собой два раза в год в дни поминовения усопших. Сами Музофаты могут в случае внезапной смерти родственника открыть усыпальницу специальным ключом. Но вы вовнутрь сейчас войти не сможете. А вот оценить воплощение небесной гармонии в земном камне можно, даже посмотрев снаружи на здание.
– Я с удовольствием выполню вашу просьбу. Мастер, создавший этот шедевр, и есть тот, которого вы нам рекомендуете?
– Да. Но не пытайтесь с ним связаться без меня, господин Дархэлл. Жители Меар не привыкли подчиняться чужакам. Введение военного положения всех озлобило.
– Ну что же. Рад, что мы друг друга поняли. Вы закроете за нами дверь, госпожа дикеофора?
Дархэлл легко поднялся и протянул руку, чтобы помочь Эситее принять вертикальное положение. Астайнар, так и не сказавший ни слова, направился к выходу.
– Вы должны сами рассказать Астину о том, что было в послании из Тираспа, – прошептал лазутчик в ухо девушке под видом дружеской поддержки ее пошатнувшегося тела. – Вы ведь не хуже меня понимаете, что за человек, наш начальник? – и добавил громче. – Закроете за нами дверь и ложитесь спать без глупостей, а?
Эситея послушалась и легла спать, глотнув снотворной настойки. Но вот с утра все сомнения, отогнанные господином Дархэллом и его незаурядным обаянием, вернулись к ней снова. Не лежала у нее душа, выдать дартанаям одного из лучших мастеров Древнего города. Даже если одним из этих дартанаев был синеглазый искренний Астайнар. Ведь пришельцы только вчера с легкостью казнили троих меотийцев только за то, что те перебили привезенные яйца для строительного раствора. Колеблясь и мучаясь от сомнений, дикеофора отправилась в дом самого мастера.
Обстановка в городе была напряженной. Конные разъезды патрулировали главные улицы Древнего города, невероятно пустынные из-за отсутствия пешеходов. Меарцы теперь для перемещения по городу в основном пользовались узкими, извилистыми переулочками, темными из-за плетей винограда или плюща, увивавшими их сверху. Эти ходы, уступами поднимающиеся вверх или спускающиеся вниз, были недоступны контролю пришельцев. Эситея тоже прошла по узким проулочкам, время от времени перепрыгивая через низкие каменные изгороди участков вокруг домиков, чтобы попасть на соседний проулочек, не выходя на центральные улицы Древнего города. К дому мастера Зоила Нарды дикеофора тоже подошла с заднего хода. Мастер был у себя.
– Я видела букет фиолетовых двенадцатилепестковых тюльпанов у вас на подоконнике, – непринужденно сказала Эситея после того, как хозяин усадил гостью пить чай в беседке. Яркий свет весеннего солнца лился сквозь вьющиеся розы, причудливыми бликами расцвечивая каменный мозаичный пол, кипарисовую доску стола, чашечки из обожженной глины, покрытые голубой, белой и светло-коричневой глазурью. Внизу, на нижней террасе садика в струях маленького фонтанчика, среди агав, свежей зелени вьющихся роз и винограда весело плескались воробьи. Белые и синие павлины неторопливо бродили по дорожкам, время от времени маленькими фейерверками раскрывая великолепные хвосты.
– Такие же цветы я видел на подоконнике и у вас, госпожа дикеофора, – Зоил Нарда неторопливо отпил глоточек чая.
Эситея немного помедлила, рассеянно любуясь перламутровым блеском кипарисовой доски стола. Незаметно оглядела собеседника, крепкого мужчину с черной вьющейся шевелюрой, такой же черной, коротко подстриженной бородкой и усами, обрамляющими полные, яркие, вялые губы. Из-под темных густых бровей смотрели на мир добрые карие глаза. Эситея не стала тянуть с важным вопросом.
– Господин Нарда, вы никогда не думали о том, чтобы начать восстановление Храма?
– Я? Мне?
Он растерянно сделал несколько глоточков чая, обдумывая вопрос.
– Это так дорого. Для Храма потребуется самый дорогой гранит и мрамор. Даже если я возьму минимально за свою работу, стоимость восстановительных работ будет высока из-за стоимости собственно материала и его подвоза к месту работ. У вас есть кто-то на примете, кто оплатит дорогостоящие работы?
"Нет, естественно. Прошли те времена, когда обеспеченные жители Меар строили Храм на собственные деньги. Сейчас одному из таких людей даже подобная мысль в голову прийти не может. Это ему не цветочки выпалывать. Которые и без прополки неплохо смотрелись."
– Можно объявить общегородской сбор средств для восстановления хотя бы алтарной части, – успешно скрывая разочарование, ответила дикеофора города.
Мастер скептически хмыкнул.
– Вообще говоря, я пришла к вам, мастер, немного по другому вопросу. Но это секретный разговор.
Зоил Нарда отодвинул чашечку и внимательно посмотрел на собеседницу.
– Вы верите, что этим летом будет нашествие степняков?
– Не слишком. Очевидно, что слухи о нашествии выгодны захватывающим власть дартанаям.
– А если я вам скажу, что верю в то, что нашествие будет? На основании имеющихся у меня сведений? Что вы ответите?
– Скажу, что оставить без внимания свидетельство дикеофоры я не могу.
– Но тогда... Возможен ли в этом случае союз с дартанаями, по-вашему?
Наступила молчание. Навязчивым мяуканьем прозвучали крики павлинов. Вдали ритмично угугукали горлинки.
– Тогда... Да, перед лицом такой катастрофы нужно изменить все представления о будущем. Я с вами согласен. В этом случае союз с дартанаями возможен.
– Очень скоро сведения о редкостно низком паводке и грядущей засухе в Степи станут всеобщим достоянием. Я очень ненамного опережаю события.
– Я вас внимательно слушаю.
– Дартанаи из Нового города не смогут остановить Нашествие, если мы с ними не объединимся. Согласны ли вы, мастер, помочь им в реконструкции укреплений рядом с Меарами, несмотря на вчерашнюю казнь?
Подробности старинной защиты Меар Эситея рассказывать не стала. Утечка информации их всех погубит. Дело дикеофоры – обеспечить дружелюбный прием пришельцев мастером Древнего города. Дартанаи сами расскажут все, когда сочтут нужным. Причем каким-то чутьем истинной дочери Древнего города Эситея чувствовала, что подлинные сведения о "водной ловушке" Нарда узнает, только оказавшись в пещере с заблокированным водостоком. Никак не раньше.
– Да, – Нарда качнул головой в знак согласия. – Я обещаю им помочь. Мне даже будет интересно принять участие в восстановлении работы древних мастеров. Мой труд будет оплачен?
– Я думаю, да, – оптимистично ответила дикеофора. – Еще раз напоминаю вам, что о нашем разговоре нужно молчать.
Через несколько часов в дверь дикеофоры, выходившую на центральную улицу города, резко постучали. Мелодично прозвонил колокольчик, но посетитель, не удовлетворившись, постучал еще раз. Стены отозвались вибрацией. Дартанай, конечно же.
У входной двери Эситея обнаружила даже трех вооруженных дартанаев, возглавляемых мрачным Шемарадом.
– Господин Эр"Солеад поручил нам проводить вас к нему.
– Я готова.
Дартанаи доставили дикеофору к дому Зоила Нарды через несколько минут. Входная дверь была распахнута. Изнутри доносился разговор на дартанайском языке.
"И ведь просила не ходить к мастеру без меня. Мудрецы самодовольные, столичные, придворные. Все испортили".
Войдя в распахнутую дверь, девушка, успешно сдержав раздражение, вежливо поклонилась командиру начальника гарнизона пришельцев. Двое сопровождающих его, практически неизвестных Эситее офицеров, внимательно и подозрительно смотрели на нее. Сам господин командир смотрел тоже неласково. К несчастью, самого рассудительного и спокойного среди них, Элвена Дархэлла, не было среди стоящих тесной группой дартанаев. Интересно, почему?
– Оказывается, Зоил Нарда отбыл несколько дней назад в путешествие, – соизволил сообщить Астайнар после нескольких минут хмурого молчания. Эситея окинула задумчивым взглядом закутанную в покрывало женщину, стоявшую, опустив голову, в глубине комнаты. Ясное дело, Зоил Нарда ушел через задний выход, когда наглые пришельцы ломились в переднюю дверь. Попробуй, найди его теперь.
– Госпожа послала своего сына, убедиться в том, что отца нет в мастерской, – с откровенным сомнением в голосе добавил Астайнар. И он был прав в своем сомнении. Госпожа, понятно, услала и старшего сына, чтобы он не попался под горячую руку. Решительная женщина.
Семья Нарды была одной из немногих в Древнем городе, в которой супруги искренне любили друг друга. Девушка вздохнула, потому что сейчас дартанаи откровенно именно ее, Эситею, подставляли под удар. Делать было нечего. Но как бы ей в своей примиряющей деятельности не оказаться между молотом и наковальней.
– Госпожа, ваш супруг обещал мне помочь дартанаям, – тихо сказала дикеофора, пристально глядя в глаза вскинувшей голову госпоже Нарде, – в восстановлении защитного пояса укреплений перед Меарами.
Таэсса Нарда недоверчиво скривила губы. Эситея подошла к ней вплотную и еле слышно спросила.
– Вы передадите мое письмо господину Нарде? Это важно. Больше ни о чем я вас не прошу.
– Если ваш супруг в городе, ему все равно не удастся миновать наших воинов и покинуть Меары, – прямолинейно заявил Астайнар Эр"Солеад.
Обе меотийки посмотрели друг другу в глаза. Помимо основных выходов из города, старательно охраняемых пришельцами, существовало множество вспомогательных. С использованием деревьев, глухих стен домов, упирающихся в городскую стену, подкопов под стенами и так далее. А уж через кладбище города мастер-каменщик мог уйти с легкостью.
– Пишите письмо. Я передам с доверенным слугой, – тихо сказала Таэсса Нарда, не отводя взгляда от фибулы с черепом, скрепляющей ворот лилового плаща дикеофоры. Эситея кивнула и подошла к столику с письменными приборами.
Через час Зоил Нарда вернулся в свой дом. А еще через час он, поговорив с Астайнаром, попрощался с домочадцами, быстро собрался и отправился вместе с дартанаями загород. Когда всадники скрылись из глаз, Эситея еще раз тяжело вздохнула. Дартанаи, естественно, не стали рассказывать мастеру подробности защитных укреплений. Нарде предстоит все узнать на месте. И назад, в город, его воины, конечно же, не отпустят, хотя он этого так и не понял. Они не могут допустить того, что он хоть кому-нибудь, хоть своей жене, проболтается. А после того, что Астайнар только что видел, у начальника гарнизона Нового города никакого доверия к Зоилу Нарде и его жене нет.
Но почему, хотя она, дикеофора, действует только ради общей пользы, у нее так тягостно на душе, как будто она предает и тех и этих? Предупреждение дикеофоре? Или личная, малодушная слабость? Опыта понять, как обычно, не хватает.
– Госпожа Таэсса, не думаю, что ваш супруг скоро вернется.
– Так это был арест? – повышая голос, нервно уточнила госпожа Нарда, пронзая взглядом девушку в лиловом плаще. – И я, поверив вам, сама отдала мужа этим чудовищам?
– Ничего плохого с мастером не случится, – устало ответила Эситея, – проживет несколько месяцев без своих павлинов и дорогого чая.
Таэсса Нарда плотно сжала губы и не ответила на прощальные слова покидавшей дом дикеофоры города.
Знакомое тявканье остановило Эситею на улице спустя несколько дней. Девушка повернулась на звук. Из-за каменного ограждения выглядывала розовая лысоватая собачья морда.
– Мармал? Что-нибудь случилось?
Пес утвердительно тявкнул и, склонив голову набок, посмотрел на дикеофору. Вид у него был расстроенный.
– Идти за тобой?
Мармал еле слышно взвизгнул, через секунду развернулся и потрусил вперед по темному проулку. Девушка, встревоженная поведением пса, последовала за ним. Они быстро миновали несколько проулков, переходя из тени в свет под яркое весеннее солнце и обратно в тень, под навесы, созданные плетями винограда, или плюща, перекинувшимися с балкончика на балкончик. Несколько кошек внимательно проследили за девушкой с собакой, сидя на верху широких каменных оград садиков и палисадников. Ближе к окраине города из-за оград предупреждающе прозвучало глухое рычание сторожевых псов. Умный Мармал даже ни разу не ответил на агрессивное предупреждение своих сородичей. Внезапно перескочил через угол невысокого каменного забора, потом еще через один, и девушка, следовавшая за своим четырехлапым проводником, неожиданно оказалась прямо у городской стены. Мармал оглянулся на спутницу, и в следующую секунду поднырнул под каменную кладку в довольно широкий лаз, заросший вьюнками, цветущими огромными фиолетовыми цветами. Полная самых дурных предчувствий, дикеофора выбралась за ним из города. Пес остановился. Эситея оглянулась и на несколько секунд замерла в ужасе. Совсем недалеко, под отвесным склоном горы, лежал, нелепо раскинувшись, охотник Нуза. Она только через несколько секунд узнала хорошо ей знакомого охотника, таким он был исхудавшим, изможденным. Перед девушкой в лиловом плаще дикеофоры расступились несколько горожан.
– Надо же, а ведь какой опытный был, – сказал один из них хрипловатым, надтреснутым голосом, всколыхнувшим в памяти Эситеи какое-то смутное воспоминание. Она опустилась на колени, закрыла мертвому глаза. Левая рука странно истощенного охотника была судорожно стиснута в кулак. Дикеофора, повинуясь неожиданному порыву, погладила пальцы мертвой руки, осторожно разжимая кулак. И ей в ладонь выскользнула резная пуговица с изображением степного демона Азеала. Хорошо знакомый амулетик. Ручная работа.
– Да, Колбасник, твоя правда. Сверзился со скалы насмерть, несмотря на весь свой опыт. Опасное занятие, по горам лазить, как ни говори. К тому же и болел он, видать. Смотри, какой тощий, – сказал над головой стоящей на коленях Эситеи еще один горожанин.
"Нет, не сверзился, – с отчаянием подумала дикеофора. – Вателл лично убрал опасного свидетеля".
Она встала, сделала несколько шагов к городу, внезапно почувствовала на себе пристальный взгляд и обернулась. Незнакомый ей горожанин быстро отвел взгляд. И Эситея вспомнила, где она слышала хрипловатый голос Колбасника. В подземной пещере, в которой Вателл формировал баржи с конями для продажи степнякам, вот где.
Должна ли она начинать бояться за свою жизнь, или плащ дикеофоры остановит убийцу?
Горожане осторожно переложили труп охотника на носилки и понесли его к домику, где тот жил. Потом они доставят покойника на кладбище, взяв себе за труд все, что найдут в доме погибшего.
Эситея, в мрачных размышлениях, следовала за похоронной процессией. Был ли Нуза убит за то, что помогал ей в тот день, когда Вателл нашел разбившуюся дикеофору в каменной россыпи и сообразил, что она его выследила? Или Вателл убил Нузу просто за то, что охотник все время болтался под горами и слишком много знал? Многие сейчас замечали, что паводок в этом году оказался феноменально низким, горожане еще боялись подумать о последствиях, но время прозрения уже было недалеко.
