Текст книги "Орнамент с черепами ч.1 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)
– Нуза, здесь должна быть водная ловушка, при помощи которой наши несколько веков оборонялись от степняков.
Охотник зорко глянул на дикеофору, потом еще раз оглядел слишком ровные стены каменного тупика.
– Воду, небось, из горы выпускали. С той стороны пещеры крутой склон горы, – он неторопливо зажег еще два факела, один отдал спутнице. – Вот смотрите, госпожа. Видите, щит из другой породы, темный он, это, серый. Если его приподнять вверх, то вся вода здешнего потока польется вниз водопадом. Подбавятся воды Дангавы. Еще и сель сойдет. Склон-то ненадежный, – он потушил факел, который держал в руках. – Только тут, это, старое все, чтобы сработало, подновить нужно.
– Поняла, давай обратно. – Эситея тоже потушила свой факел. – Ты понимаешь, Нуза, что о нашем открытии нужно молчать?
– Не дурак, госпожа.
Они неспешно поплыли в обратный путь. Внезапно Нуза рванулся вперед и затушил факел на носу лодки. Сразу за поворотом вспыхнул яркий свет. Вода Дангавы сияла в свете многочисленных факелов, сталактиты и сталагмиты, вся причудливая подгорная колоннада, застывшие в камне мощные водопады и хрупкие порождения капели искрились и переливались волшебнейшим образом. В темной воде подгорной реки отражались медленно плывущие, ярко освещенные баржи. Баржи с конями.
Вот, оказывается, как отец города Вателл доставлял своих скакунов в степь, чтобы не шокировать своих сограждан. Эситея взглянула на замершего Нузу-паука. Тот, видать, и раньше отлично знал об этой тайне Вателла, но хранил ее, как и множество других.
На последней барже стоял сам Алтей Вателл, высокий грузный мужчина, совсем еще не старый, с красивыми большими темными глазами, для которого не существовало таких понятий, как верность и честность. Со своей первой женой он развелся мирно для того, чтобы жениться на первой красавице Меар. Но его вторая жена выросла в семье, в которой супруги хранили верность друг другу и воспитали в этих понятиях своих детей. Поэтому, когда через шесть лет совместной жизни с Отцом города Мелея Вателл узнала, что он ей изменяет, а характером она обладала решительным, то коротко обрезала свои шелковистые темно-каштановые кудри, выдала себя за старшего брата своих двух сыновей и присоединилась к торговому каравану, уходящему вглубь страны. Как ни удивительно, но ее маленькие дети не выдали мать во время путешествия. По ту сторону реки Литтавы, в городе Риссе, она смогла прижиться. И даже вышла замуж еще раз, причем за знатного дартаная. От него родила еще троих детей. Теперь жила, по точным сведениям, счастливо. Пришельцы из-за гор, дав клятву верности при вступлении в брак, ее всегда держали, а тепла сердца молодой меотийки хватало и на всех ее детей от двух браков, и на мужа-дартаная.
Но первый муж Мелеи, Алтей Вателл, называл ее не иначе чем "та дрянь" при любом случайном упоминании о своей второй жене, и грозился избить беглянку при встрече. Сам же он женился в третий раз на какой-то знатной степнячке. У той в роду моногамных семей не было, о том, что возможна верность мужа одной жене она даже и не знала, поэтому они с Вателлом жили очень даже дружно.
Но как бы ни относился Алтей Вателл к идеям верности вообще, и родному городу в особенности, сейчас о его контактах со Степью никто не должен был знать. Обстановка в Меарах была тревожной, а табу на продажу коней степнякам закреплялось веками в самой крови меотийцев. Слухи о том, что Отец города докатился до торговли скакунами с будущими захватчиками, привели бы к смещению Вателла с поста. Это как минимум. А самое вероятное, к изгнанию из города. Поэтому в глубокой тайне должен остаться подгорный путь в Степь.
Нуза-паук вцепился в ближайший каменный вырост и застыл в темноте, почти не дыша, ожидая, пока баржи проплывут мимо по реке.
И тут пес-альбинос звонко чихнул. Эхо разнесло звук над рекой. Пес виновато посопел пару секунд и чихнул снова. Вателл на своей последней барже неслышно отдал команду, и на воду была спущена плоскодонка. Эситея не промедлила ни одной лишней секунды.
– Прячься, – прошептала она своему проводнику и спрыгнула с лодочки, оказавшись по колено в воде. Подхватила под мышку чихающую собачонку и побежала вперед. Мармал тихо заскулил, потом снова чихнул. Эситея выбралась на берег подгорной реки и, виляя между сталагмитами, побежала назад по течению, к тому проходу, в котором она раньше видела дневной свет.
– Стоять! – выкрикнул Вателл с баржи, заметив темную фигурку на берегу. Мимо Эситеи пролетели несколько стрел. Гребцы на плоскодонке, спущенной с баржи, успешно выгребали против течения Дангавы, быстро приближаясь. Но Эситея уже заметила нужный ей проход и побежала на свет, спотыкаясь о каменные выросты. В конце прохода оказалась небольшая пещера, неярко освещенная дневным светом, в просвете виднелось какое-то деревце. Беглянка выскользнула наружу, ухватилась за деревце, выпуская пса.
Под ногами не оказалось опоры. Склон резко уходил вниз. Мармал повис на Эситее, впившись когтями в куртку. Через несколько мгновений стволик дерева сломался, они с собачонкой рухнули вниз. Но край куртки через несколько мгновений полета где-то застрял. Девушка беспомощно повисла на склоне горы. Вниз уходил отвесный темно-серый каменный склон без всякой растительности. Эситея висела на нем живой мишенью. А если слуги Вателла знают еще какой-нибудь выход из-под горы поблизости?
И тут Мармал, которого девушка прижимала к себе, посмотрел на нее осмысленным взглядом розовых глазок, отпусти, мол. Эситея разжала пальцы, пес подпрыгнул вверх, схватил когтями и зубами застрявшую ткань. Раздался треск, и они рухнули вниз окончательно.
Пришла в себя дикеофора не то оттого, что пес вылизывал ей лицо, не то от цокота копыт. Она осторожно повернулась на бок в россыпи камней. С одной стороны, от строящейся крепости, к ней стремительно приближался отряд светловолосых дартанаев на конях их любимой гнедой масти, а с другой стороны, чуть дальше, но с неплохой скоростью, скакал Алтей Вателл на мощном вороном скакуне. Он действительно нашел подгорный ход наружу и даже коня смог вывести. А Эситея лежала, еще частично оглушенная, будучи не в силах встать, в мокрых штанах, без куртки в разодранной тунике, простоволосая. Она бессильно застонала, прикрывая глаза.
Дартанаи успели раньше. Астайнар Эр"Солеад, бывший во главе отряда, окинул взглядом так и оставшуюся висеть на склоне разодранную куртку, расстояние от нее до земли, неподвижно лежащую девушку. И сидящего возле нее пса-альбиноса, внимательно изучающего его персону розовыми глазками. Командир пришельцев стремительно соскочил с коня и опустился на колени рядом с лежащей Эситеей. Та полностью открыла глаза, дартанай вздохнул с облегчением.
– Переломы есть? – тихо поинтересовался он. И профессионально быстро ощупал ее тело на предмет повреждений скелета. – Нет, – сам и ответил. – Вам повезло, Эситея.
Пес согласно кивнул и снова внимательно уставился на дартаная, поводя из стороны в сторону длинным носом.
– Что это за животина? – с любопытством спросил Астайнар. – Собака, или поросенок-переросток? Или помесь с подгорным чудищем каким?
Эситея невольно улыбнулась и попыталась сесть.
– Скорее помесь с чудищем. Зовут Мармал.
Перед глазами поплыло, девушка крепко схватилась за предусмотрительно протянутую руку Астайнара.
И в это время до них добрался Вателл со спутниками.
– Что тут происходит? – властно спросил он.
Господин Эр"Солеад, не удостоив Отца города ответом, помог Эситее сесть поудобнее, быстро снял с себя плащ и накинул его на растерзанную тунику девушки, набросил капюшон плаща на ее растрепанную голову.
– Я, кажется, упала сверху, – осторожно ответила дикеофора Вателлу, стараясь не замечать его тяжелого взгляда. – Стукнулась головой, кажется. Ничего не помню. Не помню, как я там оказалась. Странно...
Дартанай рядом с ней оглядел склон, прищурившись посмотрел на откровенно лгущую дикеофору, но ничего не сказал. Вателл немного успокоился. Кажется, он наивно верил, что дикеофоры никогда не лгут. Вообще-то, они, в отличие от некоторых отцов города, действительно никогда не лгут. Но сегодня был день исключения из правил.
– Я довезу вас домой, госпожа дикеофора, – каким-то странным, немного сдавленным голосом сказал Отец города. – У моего коня исключительно мягкий ход.
– Мы сами довезем вашу дикеофору до дома, – резко ответил ему Астайнар, вставая и подавая руку закутанной в плащ девушке. Та с трудом встала. Все тело саднило, перед глазами немного плыло, но серьезных повреждений, кажется, действительно не было.
Вателл медлил, внимательно глядя на Эситею.
– Все же знают, что помощь вашей дикеофоре вознаграждается, – с фальшивым пафосом в голосе возгласил Шемарад. – Мы первыми доскакали до дикеофоры, нам положена награда. Так что не беспокойтесь. Скачите по своим делам.
Фальшь в интонациях заметила только сама обсуждаемая дикеофора. Отец города еще раз окинул взглядом держащуюся двумя руками за высокого пришельца Эситею, развернул коня и молча ускакал. Его спутники последовали за ним так же молча.
Только тут пес-альбинос высунулся из-за камня, где он затаился, как только Вателл подскакал достаточно близко, и прижался к ногам своей временной хозяйки.
– Водную ловушку искали? – еле слышно спросил Астайнар.
– Нашла. Только ее нужно будет подновить, чтобы она заработала.
– Какая же вы неугомонная, госпожа городская дикеофора, – уже громче заявил командир дартанаев. Поднял пошатнувшуюся девушку на руки, усадил боком в седло своего коня, снял с ее ног насквозь мокрые, разваливающиеся сапожки, нахмурился, увидев кровь на ободранных ступнях и лодыжках. Но ничего не сказал, плотнее завернул в свой плащ и запрыгнул в седло сзади.
Дикеофора благодарно молчала.
– Шемарад, псина на тебе, – добавил Астайнар, умащивая Эситею у себя на коленях.
– И вот так всегда, – хмыкнул Шемарад. – Хорошенькая девушка ему, а уродливая псина мне.
Пес, несогласный с выраженным пренебрежением, заворчал протестуя, но в седло к Шемараду запрыгнул прямо с земли, поскребся когтями, усаживаясь. Затем неуловимым движением спрятался под развевающийся плащ дартаная так, что наружу высунулся только кончик носа.
– Ну надо же ты какой уродец, – удивленно проговорил воин, придерживая свой плащ. – Скромный какой. Стыдишься.
Астайнар коротко рассмеялся.
– Ничего себе скромный. Вот скажите мне, Эситея, согласились бы вы залезть под мой плащ, если бы он был на мне?
Эситея даже не стала отвечать.
– Вот то-то и оно, – хмыкнул командир пришельцев, чуть крепче прижимая девушку к себе. – Этот Мармал попросту спрятался. Сообразительная псина... Эситея, мы трогаемся. Вы готовы?
Когда отряд всадников достиг городской стены, Мармал высунул голову из-под плаща Шемарада, взвизгнул, требуя замедлить ход летевшего во весь опор жеребца, соскочил с седла и мгновенно исчез в тени города. У людей эта странная животина находила полное понимание и общалась с ними без проблем.
Только через день Эситея поняла, что она в силах проводить дальнейшее расследование, и отправилась на городскую голубятню. Ей всегда нравилась старинная башня, наполненная голубиным воркованием. В основании каменное строение украшал широкий мраморный пояс старинных барельефов, изображавших с невероятным для современных скульпторов изяществом крылатые человеческие фигуры в струящихся одеяниях, посланников Неба. Копии именно этих барельефов теперь имелись на фасаде каждого мало-мальски претендующего на респектабельность дома в Меарах, бездарные копии, конечно же, грубые, неуклюжие, мертвые...
Господин заведующий почтой, седовласый почтенный Демарх лично, не прибегая к услугам помощников, подвел дикеофору города к клеткам голубей, приученных летать в Тирасп. Сам прикрепил футляр с посланием к лапке серой птицы с янтарными глазами.
– Возьмите плату, господин Демарх.
– Что вы, госпожа дикеофора, как можно. Вы с утра посетили нашу голубятню. Счастливая примета. Весь день теперь будет удачным.
Или неудачным. Уж как выйдет.
– Возьмите деньги. Я настаиваю, – Эситея, успешно сдержав раздражение и даже улыбнувшись чиновнику, положила монетку на приступку, взяла завернутого в платок голубя в руки. Сквозь плотную ткань чувствовалось, как колотится сердце птицы. Голубю предстояло лететь далеко. Тирасп был древним городом, расположенным вблизи столицы пришельцев, и дикеофоры этого города всегда знали о том, что происходит в стане чужаков.
Девушка поднялась по древним, выщербленным каменным ступеням на высокую башню голубятни, в поднебесье, заглянула в глаза голубю, разжала пальцы. Почтарь несколько мгновений помедлил у нее на ладони, встрепенулся, взмахнул крыльями и легко слетел с рук дикеофоры. Девушка запрокинула голову. Небо, свежий ветер и солнечный свет окружили ее, светлая радость заполнила душу. Забыв обо всем на свете, она стояла замерев. Потом посмотрела вниз, на кривые улочки города, раскинувшегося в основании почтовой башни. Лишь одна условно прямая улица пересекала Меары – центральная улица, ведшая от Большого рынка и Нового города к проходу между хребтами Джаюрнаром и Сараздагом, обхватывающими Древний город, будто ладони чашу. В просвете между горными хребтами Астайнар восстанавливал древнюю крепость. Там, в далекой долине отчетливо виднелись груды мощных валунов, доставленных по приказу пришельцев, а также временные жилища, построенные для строителей крепости.
Спускаться вниз не хотелось. С широкой площадки, предназначенной для взлета голубей, вверх уходила еще одна секция башни гораздо меньшего диаметра, уцелевшая с тех времен, когда эта башня была сторожевой башней приграничного форпоста. Эситея потянула на себя узкую дверцу и поднялась по винтовой лестнице на самый верх древней сторожевой башни. Раньше на самой верхней площадке под каменным куполом хранился хворост для сигнального огня. Теперь в углублении для хвороста угрюмо сгрудились пыльные подстилки из плохо выделанной кожи и овечьей шерсти. Камни башни были исчерчены надписями вроде, Алтей и Коринна обменялись здесь сердцами.
Эситея подошла к широкой арке, откуда, по замыслу строителей башни, свет костра, отраженный давно уже снятыми зеркалами, должен был сиять для меотийцев за Великой Рекой. С такой высоты Великая Река была как на ладони. Литтава привольно текла почти идеально с запада на восток, чтобы влить свои воды в далекое Закатное море. Немного восточнее Меар в Литтаву впадал Архерон, в зеленой долине которого, между гор, с незапамятных пор жили меотийцы, а теперь поселились еще и дартанаи. Роскошные пастбища на берегах Литтавы тоже исконно принадлежали меотийцам. Меары были форпостом и единственным крупным городом на южном берегу Великой Реки, созданным для контроля за степняками.
А совсем далеко, на севере, за горами, окружавшими Меотию, лежала богатейшая страна Эсфия, Страна Тысячи Рек, издревле славная своими умельцами плавать по труднопроходимым рекам. А также хитроумными художниками, мудрецами и правителями. По негласным, недоказанным данным совета дикеофоров, единственного органа до сих пор объединяющего разрозненные древние города Меотии, именно эсфийцы в свое время направили племена дартанаев в погибающую от мора Меотию. Иначе те могли прорваться и в Эсфию, а там совсем не желали видеть светловолосых воителей.
Полюбовавшись сверху Меарами, тем, как солнечные лучи подсвечивают красочные барельефы домов, причем неуклюжая грубость скульптурных украшений с такого расстояния незаметна, как сверкают озерца с растаявшей от солнца наледью, как изящно смотрятся каменные лестницы с улицы на улицу, девушка поняла, что она замерзла. И бросив последний взгляд на слепящую своим сиянием водную гладь без берегов в том месте, где Архерон впадал в Литтаву, она осторожно спустилась вниз.
– Нет, господин хороший, – услышала Эситея скрипучий голос начальника почтарей, – я вам сегодня не советую посылать птицу, день нынче будет несчастливым. Госпожа дикеофора отправила послание и изволила заплатить.
Ну и где логика? Если день будет несчастливым, то зачем же "госпожа дикеофора" отправила свое послание?
– У-у-у, – протянул кто-то в ответ. – Жа-аль. Но вы правы, рисковать не стоит.
Эситея грустно вздохнула и выскользнула в боковой проход. Видеть суеверных сограждан ей сейчас не хотелось.
В приемной ее ждало послание господина Эр"Солеада. Тот желал встретиться с дикеофорой города как можно скорее.
– Уж не думал, что вы, Эситея, окажетесь настолько легкомысленной, что уйдете из дома, – строго сказал Астайнар, когда на обратном пути со стройки домой заглянул к ней. – Вы сильно расшиблись. Я был уверен, что найду вас этим утром благоразумно отлеживающейся. А вы? Или вы просто не захотели пустить меня в дом?
– Нет, я уходила по делам, – призналась девушка, хотя рассказывать Астину о том, что она собирает сведения о нем самом, Эситея, понятно, не собиралась.
– Но я рад, что вы так легко отделались, – продолжил синеглазый пришелец и внезапно обаятельно улыбнулся. Взял за девушку за руку, немного отвел от своих спутников, внимательно изучавших древнюю картину на стене приемной комнаты. – Я неожиданно понял, что хочу не просто героически погибнуть, но победить, – сказал предводитель дартанаев, так проникновенно глядя на невольно смутившуюся Эситею, как будто бы он именно из-за нее передумал умирать в бою. – Мне нужна ваша помощь. Если вы сами не сможете нас проводить, то уговорите проводника помочь нам увидеть проход к "водной ловушке".
Эситея подняла голову, встретила внимательный взгляд синих глаз и снова опустила глаза. Она, как кошка, не выдерживает взгляда этого сильного цельного человека. Причем, он отлично все понимает.
– Наши видели вчера странного охотника вместе с его чудовищным псом. Ведь именно он был вашим проводником, не так ли? Но он нас избегает, – теперь Астайнар даже ее руку к своей груди прижал. Девушка начала краснеть. – Помогите, Эситея.
С большим трудом, но дикеофора смогла сосредоточиться.
– Наверное, лучше нам всем вместе встретиться за городом, в условленном месте. Мне с Нузой-охотником и вашему проводнику. Тому, кто сможет запомнить подгорный путь к "водной ловушке". Есть у вас такие? – Эситея осторожно высвободила руку и немного отступила от начальника дартанаев. – Общение с вами смертельно опасно для Нузы. Он на это не пойдет. Но один раз, может быть, и согласится показать.
Астайнар отвел от Эситеи взгляд и задумался.
– К несчастью, такого человека, который с первого раза запомнит дорогу под горой, у нас нет, – он еще помолчал, размышляя. – Но ведь можно подобраться к ловушке с того прохода, откуда вы упали, Эситея?
– Да, там совсем близко, но все равно нужна лодка, а ее на склон не затащишь.
– Не затащишь, – признал Астайнар. – Да и лишнее внимание привлекать не стоит. Значит, придется уговорить вашего Нузу, хотя бы лодку подогнать. А возле ловушки много воды?
– Да. Там проток реки Дангавы. Глубина такая, что шеста не хватает, достать до дна.
– Постойте! Дангава? Степная река Дангава течет там, под горой? – от удивления Астайнар снова схватил Эситею за руку. Его спутники оторвались от обсуждения натуралистической картины с трупом на стене и удивленно посмотрели на своего командира. Тот даже не заметил. – И ваш Вателл там был. И даже гнался за вами. А насколько широко течение реки под горой?
– Достаточно для перевоза коней.
Астайнар молчал довольно долго, пристально глядя на Эситею. Его спутники снова вернулись к увлекательному обсуждению того, что нужно сделать с человеком, чтобы у него так вывалились внутренности. Эситея еще раз вытащила свою руку из ладони пришельца.
– Ладно, – заговорил он, наконец, – будем считать, что ваш Вателл достаточно суеверен, чтобы вас не тронуть. Но вы правы, нужна исключительная осторожность.
Нуза отказался сопровождать дартанаев даже вместе с дикеофорой, поездка с которой, по мнению горожан, приносит удачу. Единственное, на что Эситея смогла уговорить осторожного охотника, так это показать то место, где река Дангава уходит под гору. Астайнар решил проплыть по течению реки до маяка, которым станет костер, разведенный в том проходе, откуда не так давно вывалилась Эситея. Ну а следующий после этого прохода канал как раз и был нужным.
– Только там небольшой водопадец в начале, там, где Дангава уходит под гору, – смущаясь пробормотал Нуза, когда трое его спутников подошли к реке. – Вам туда. Дальше я не пойду.
Начальник дартанаев молча махнул ему рукой. Уходи, мол, живее. Не понимал он трусов и не любил их.
– Постой! Водопадец? – тихо, но властно переспросил охотника еще один спутник Эситеи, высокий широкоплечий, светловолосый, сероглазый, но с явной примесью степной крови. Лицо его было широким, скуластым, а серые глаза имели миндалевидный разрез. Эситея впервые видела начальника лазутчиков дартанаев, а это был именно он. Звали лазутчика Элвеном Дархэллом. – Какая высота?
– Два человеческих роста, – нехотя ответил Нуза.
Дархэлл еле слышно присвистнул.
– Немаленькая река Дангава падает с высоты в два человеческих роста в подгорную пещеру. И мы там должны проплыть на плоскодонке, – начальник лазутчиков пристально вглядывался в глаза охотнику. – Хотя бы сталагмита у основания водопада нет?!
– Нет, – хмуро ответил Нуза, отводя глаза. – Не бывает сталагмитов, это, посредине течения реки. Там пещерное озеро. Плавник только по берегам.
– Ах, еще и плавник.
– По берегам. Течение, это, быстрое.
– Вателл как-то сплавляет по реке баржи с конями, – еле слышно сказала Эситея. – У нас тем более должно получиться.
Дархэлл перевел внимательный недоверчивый взгляд с охотника на дикеофору. Потом посмотрел на Астайнара. Он явно не мог поверить, что кто-то рискнет сплавлять баржи с конями через водопад в два человеческих роста.
– Ну искупаемся, – ответил на его взгляд начальник дартанаев. – Плавник есть у берега. Обсушимся.
Дикеофора, прислушиваясь к себе, не могла уловить ни малейших признаков тревоги. Если предчувствие ее не обманывало, плавание должно было пройти спокойно.
– Мы все умеем плавать, – согласилась она с Астайнаром. – Другого выхода не видно.
Нуза, указав тайник с лодкой, бесшумно скрылся в ползущем по берегу реки тумане, укутывающем почти до самых крон прибрежные тополя и смоковницы. Смеркалось. Путешественники вышли в путь ближе к вечеру, при свете дня охотник категорически отказывался идти в нужном направлении. Боялся.
Плоскодонка, которую Нуза-паук заранее спрятал в тайном месте под обломком скалы, производила впечатление надежной. На носу лежал мешок с факелами. Дартанаи легко прыгнули в качнувшуюся лодку. Эситея, же, перебиравшаяся последней, чуть не упала, потому что внезапно из тумана выскочил пес-альбинос и чуть не опрокинул девушку, прыгая с берега в плоскодонку.
– А факелы-то надежно закреплены и защищены от воды, – тихо сказал Дархэлл, садясь за весла, -этот Нуза действительно проплывал под горой. И переворачивался... Не нравится вашему охотнику местный "водопадец".
Эситея, устроившаяся на корме, напротив начальника лазутчиков, невольно взглянула ему в лицо. На скуластом лице не отражалось никаких эмоций, но в глубине серых глаз искрился еле заметный огонек усмешки, как если бы господин Дархэлл знал нечто забавное, но вслух говорить об этом не собирался.
-Нуза сказал, что так проще всего протащить лодку под гору, -вспомнила дикеофора. – Под горой у него в тайниках лодки есть, но протаскивал он их, видимо, только здесь.
– То есть, подарить одну из спрятанных лодочек дикеофоре он постеснялся, – заметил Дархэлл, внешне бесстрастно, все с той же усмешкой в глубине глаз. – Или не захотел лишний раз переворачиваться в "водопадце"?
– Побоялся, – с легким отвращением в голосе сказал Астайнар. – Вателлу могут доложить, что у нас есть его плоскодонка. Эта, видишь, какая? Явно нездешняя. На дерево посмотри. Недавно, наверное, в тайник поставил.
Над рекой сгущался сумеречный туман. Громада горы быстро приближалась, оценить точное расстояние до нее в тумане было непросто. Эситея принялась снимать с себя сапоги, упаковала их в непромокаемый вещевой мешок, принялась расстегивать теплую куртку.
– Не снимайте куртку, Эситея. – меланхолично сказал Дархэлл. Помолчал и добавил. – Мы не перевернемся. Но вам, госпожа дикеофора, следует несколько раз подумать, прежде чем снимать верхнюю одежду.
Удивленная этой неожиданной фразой, дикеофора замерла.
Неожиданно из темноты впереди вылетела летучая мышь и вцепилась Эситее в волосы. Девушка еле слышно, но отчаянно взвизгнула. Сжалась от отвращения и закрыла лицо руками. Мышь запуталась коготками в ее пышных волосах. Астайнар почти неуловимым движением свернул зверьку шею, аккуратно вытащил трупик из волос своей спутницы и выкинул мышь в реку.
– Вот уж не думал, что вы боитесь крылатых существ, – с легким злорадством сообщил он. – У вас ведь все стены в городе покрыты изображениями разных крылатых. Объект священного поклонения.
– Жаль, что вы не разбираетесь в символике священного искусства, – с достоинством ответила уже успокоившаяся дикеофора. – Крылья – это не анатомическая деталь. Это символ. Символ того, что те, кому мы поклоняемся, мгновенно перемещаются сквозь пространство. Впрочем, мы крылатым существам не поклоняемся. Они только посланники.
– Астин, пересядь ко мне, на весла, – прервал ее Дархэлл. – Нужно разогнаться.
Астайнар пересел к нему, лодочка в сумерках стремительно полетела вперед.
– Достаточно, – меланхоличный голос Дархэлла. – Астин, вернись обратно. Чуть правее. Крепко за борта ухвати-и-лись.
И в следующее мгновение плоскодонка рухнула во тьму, наполненную ледяной водой. Девушка разжала пальцы и забарахталась, всплывая. Плоскодонка всплыла следом. Она не перевернулась.
Грохот вокруг. Темнота. Всюду ледяная вода. Теплое тело прижавшегося к Эситее вздрагивающего пса.
– Где черпак, Элвен? – перекрикивая грохот, спросил Астайнар, – Не вижу.
– Еще бы в такой темноте ты чего и видел, – по-прежнему спокойно ответил Дархэлл. – Небось, не кошка. Вот он. Чувствуешь?
Какое-то время слышался только звук вычерпываемой воды. Потом на носу лодки вспыхнул факел. Эситея даже перестала стучать зубами и обернулась, оценив мощный водопад, с которого в кромешной темноте соскользнула лодка с тремя людьми. И не перевернулась.
– А вы мастер, господин Дархэлл, – тихо сказала дикеофора. – Если ваше мастерство, как начальника лазутчиков сравнимо с тем, как вы управляетесь с лодкой, то у степняков не должно быть секретов от вас.
– К несчастью, лазутчики у нас никуда не годятся, – мрачно ответил промокший Астайнар. – Мы еще только осваиваем это ремесло. Даже с течением Дангавы разобраться не смогли. А уж о точных сроках нашествия степняков даже и мечтать не приходится. Хотя Дархэлл и находится здесь больше года...
– Думаю, Вателл именно в этой пещере собирает баржи и грузит на них коней, – вмешался начальник лазутчиков, перебивая своего командира. – Видите разобранные баржи на берегу? Коней приводит сухим путем. Через другой проход. Нам как раз пригодятся бревна для костра. Высушимся.
Оба дартаная умело и быстро раскололи одно из бревен, и на берегу подземной реки разгорелся костер. Чуть поодаль глухо шумел водопад, мелодично падали капли со сталактитов в темное озеро. Языки пламени освещали каменные узоры золотистых стен пещеры.
– Ну а теперь можно поговорить и о священных изображениях, – меланхолично заявил Элвен Дархэлл. Эситея вскинула голову и посмотрела на начальника лазутчиков. Огонек усмешки в его глазах никуда не делся. – Все равно, пока не высохнем, делать нечего.
– Эситея, вы и вправду думаете, что ваши сограждане не поклоняются этим странным крылатым созданиям, которые у вас всюду изображены так пестро и навязчиво? – с любопытством спросил Астайнар.
– Поклоняются или нет, но эти создания вовсе не крылатые. Это невидимые, мгновенно перемещающиеся существа. И трудно сказать, как они выглядят. Потому что они невидимые, не принадлежащие нашему миру.
Астайнар задумался. Дартанаи вообще не верили ни в каких невидимых созданий, крылатых или бескрылых. Пришельцы чтили некое абстрактное жизненное начало, неведомым образом разлитое в мире. Вдобавок, они верили еще и в перерождение души. Поэтому старались поступать по возможности благородно, чтобы после очередного возрождения не переродиться в окончательную пакость.
– Вы переводите разговор, Эситея, – наконец сообразил Астайнар. – Ваши сограждане даже приносят жертвы перед изображениями этих странных крылатых, как вы сказали, посланников.
Да уж. Справедливо подмечено Нынешние меарцы вполне могли. Все равно стало обидно за своих.
– Ну и что? Вы-то вообще поклоняетесь абстрактной высшей силе, даже не задумываясь, добрая она или злая.
– Можно подумать, ваши сограждане об этом задумываются. – парировал Астайнар, пошевелив бревно в костре, чтобы лучше горело. – Им главное, будет контакт с высшим существом выгодным, или нет. Если кто из ваших и задумывается о добре и зле, он, видимо, успешно скрывает это от посторонних глаз.
В этот момент что-то мокрое коснулось руки дикеофоры. Странный пес охотника Нузы, чуть взвизгнув, немного подпрыгнув, уставился прямо в глаза сидящей у каменной стены девушки, шевеля своим выразительным носом. Увидев, что она его не понимает, еще раз взвизгнул и перевел взгляд умоляющих красных глазок на Дархэлла.
– Никак тревога? – уточнил тот.
Пес явственно кивнул. Оба дартаная мгновенно оказались на ногах, через две секунды костер погас, залитый водой. Все тревожно замерли. Эситея только теперь поняла, как удачно было выбрано место для разведения костра. Камни закрытой с трех сторон сталагмитами ниши нагрелись от пламени костра и теперь грели прижавшихся к ним людей. Дикеофора крепко обхватила пса и даже завернула его в куртку. Ей совсем не хотелось, чтобы он начал сейчас чихать. Мармал немного повозился в ее руках, устраиваясь, и затих.
– Вот видишь, никого тут нет, – ударил по напряженным нервам басовитый голос. – Никакого света. Померещилось тебе, Колбасник.
– И вправду, видать, померещилось, – ответил хриплый, надтреснутый голос. – Я сдуру струхнул. Здесь, под горами, всякое бывает.
Недалеко от затаившихся дартанаев и Эситеи в свете факелов возникли две темные фигуры. Они немного постояли, огляделись.
– Пошли отсюдова. Мне тут одному завсегда неуютно.
– Что, Колбасник, совесть мучает? Хотя о чем это я?
Оба нервно хохотнули, и пошли по берегу озера. Некоторое время был виден мелькающий свет факелов, слышались невнятные ругательства. Потом все стихло, свет факелов погас.
