Текст книги "Орнамент с черепами ч.1 (СИ)"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)
Несколько мгновений посетительница ошеломленно молчала.
– У меня нет собой таких денег, – с вызовом сообщила она затем.
– В таком случае, разрешите откланяться.
– Но ты же дикеофора. Дикеофоры никогда не берут денег... Ну что ты так смотришь? Ты же не можешь рассчитывать, что мой сын женится на той девке? Мало ли гулящих девок в городе?
– О женитьбе никто и не говорит. Но ваш сын обязан обеспечить мать своего ребенка. Он должен заплатить ей десять золотых и найти легкую работу в городе. И прекратите позорить Лидию. Я точно знаю, что она была девицей, пока не пошла в услужение в ваш дом.
– Я все сделаю. Пойдем.
– Нет, госпожа Леждена. Сначала пусть ко мне зайдет Лидия и сама скажет, что у нее все в порядке.
– Но мой сын...
– Вызовите лекаря.
Посетительница поджала губы. У нее была власть в Древнем городе. Она могла даже отдать приказ, и Эситею бы силой приволокли к постели ее сына. Но никакая сила не смогла бы заставить лекарку неформально отнестись к своим обязанностям. И Леждена сдалась.
– Хорошо. Никуда не уходите, Эситея. Ждите Лидию.
За госпожой посетительницей захлопнулась дверь на улицу. Эситея прислонилась к косяку двери, ведущей в приемную комнату. События третьего дня, вытесненные последними впечатлениями, снова встали у нее перед глазами.
...Слезы прибежавшей к ней за помощью беременной Лидии. Тяжелая работа была той уже не по силам. А еда требовалась не только ей, но и растущему ребенку. Лидия рассказала правду отцу ребенка, господину Леждину, в результате любовницу хозяина просто выгнали из дома... Нагло орущий на Эситею сынок старостихи. Никто, мол, никому ничего не обязан... Ухмыляющиеся слуги, выставившие дикеофору из дома старосты на глазах множества людей... Бесполезные поиски Лидии. И полбутылки наливки на ночь.
– Оу, госпожа Эситея, Астин проснулся от воплей этой придурочной и жрать хочет. Что ему можно дать?
Девушка еще раз вздохнула, задвинула щеколду на входной двери и повернулась к Неарху, уже полностью одетому.
– Пойдем на кухню. Поможешь мне. Твоему Астину теперь нужно много есть. Он ничего не ел сутки и потерял много крови.
– Он теперь не только мой, но и ваш, госпожа дикеофора.
Господин Эр"Солеад, измученный, похудевший, обросший легкой щетиной, с волосами, по-прежнему вымазанными темной мазью, смотрел на Эситею ясными синими глазами без малейшего признака лихорадки. Лекарка невольно улыбнулась. Всегда приятно видеть, когда больной выздоравливает.
– Вы прекрасно выглядите, Астин. Я посмотрю раны, после того как вы поедите. Думаю, там нет воспаления. Нужно зашить их до конца. Если бы вас можно было незаметно доставить до рынка, то уже завтра к вечеру можно бы было передать вас вашим прекрасным лекарям.
Астин не ответил, внимательно посмотрел ей в глаза и отвел взгляд.
Лидия появилась, когда больной пришелец поел, Эситея заново перевязала ему раны, и он снова уснул здоровым сном выздоравливающего. Милая кареглазая черноволосая женщина подтвердила, что у нее все в порядке, что деньги она получила, госпожа Верассена взяла ее к себе помощницей. Шить она всегда будет с удовольствием, это не то, что тяжелые корзины с мокрым бельем таскать.
– Уж как я вам благодарна, так благодарна, госпожа дикеофора. Я уже говорила с госпожой Верассеной. Она такая добрая.
– Ты то же самое говорила, когда устраивалась в дом госпожи Леждены, – Эситея безнадежно вздохнула. Лидия умом не блистала. – По крайней мере, пока ребенка ждешь, держись от господина Верассина подальше. Госпожа слывет ревнивой женщиной.
– Да что вы... да я конечно... да ни на шаг...
Дверь за счастливой Лидией закрылась.
– Я пойду к госпоже Леждене, – тихо сказала Неарху Эситея. – Вернусь так быстро, как смогу. Без меня никому не открывай. Нет в доме никого.
И она, надев тяжелый лиловый плащ дикеофоры, захватив корзиночку со средствами первой помощи, направилась к дому старостихи. Но на полдороге ее встретил посланник от госпожи Леждены.
– Не трудитесь, госпожа дикеофора, – сказал он, подчеркнуто низко кланяясь. – Господин Леждин выздоровел.
Эситея, не ответив, развернулась и пошла обратно. В какой-нибудь другой дом она все равно бы заглянула, чтобы убедиться, что больной действительно выздоровел, что у него, скажем, не последний прилив сил перед скорой смертью. Но в дом старостихи ее не звали, и напрашиваться она была не намерена. Мало ли, вдруг Леждин и вправду выздоровел. Видеть его лишний раз не хотелось. Зато она вспомнила, что обещала зайти кое к кому, да все как-то было недосуг.
Домой Эситея вернулась, закупив еще и продуктов на рынке, когда уже начало темнеть.
Выздоравливающий Астайнар не спал, а пребывал в полусидящем положении, удобно устроившись на подложенных ему под спину подушках, набитых соломой. Они о чем-то тихо разговаривали с Неархом, когда вошла Эситея.
– Как там господин Леждин? – с легким презрением поинтересовался выздоравливающий пришелец.
– Выздоровел, – мрачно сказала девушка. – Еще до того, как я изволила к ним пожаловать.
– Ну и нравы у вас, – сурово произнес Астайнар.
– А были бы другими, – задумчиво ответила Эситея, усаживаясь на низкий стульчик возле его кровати, – мы бы вас выгнали из своей страны. Так что радуйтесь, – она нащупала пульс у него на запястье и замерла, прислушиваясь. – Идеально.
– Действительно, господин Астин, раньше мы были не такими. Вот мой прапрадед, в честь которого меня назвали, как бы нечаянно сдался в плен степнякам. И под пытками показал, что в наш город пришли войска из столицы. Его запытали до смерти, но орды степняков от Меар отступили. Испугались.
– Сейчас не отступят.
Эситея облокотилась о край постели пришельца, только теперь почувствовав, как она устала. Прошлая ночь была практически бессонной.
– Госпожа Эситея, сядьте вот сюда, на стульчик. Я сейчас вам ужин организую быстренько.
Она покорно переместилась на пододвинутый Неархом стул со спинкой.
– А вы до сих пор рассчитываете объединиться с Древним городом для защиты от Степи? – с любопытством спросила она Астайнара, посидев несколько минут с закрытыми глазами.
– Мы для этого присланы из столицы.
– Лучше бы вам сразу начинать строить укрепления за Меарами, а не перед ними, – с горечью заметила городская дикеофора. – Но если вы все же намерены поднять этот неподъемный груз...
– То что? – пришелец пристально смотрел на опустившую голову Эситею. Она чувствовала его взгляд.
– То действовать нужно не так, как вы действуете.
– Продолжайте, Эситея.
– В Древнем городе пять Отцов. Вас пригласили на совет трое из них? Мауропод, Псифеллин и Сатесий?
Астайнар растерянно молчал. Эситея полностью проснулась и с невольной усмешкой в глазах посмотрела на начальника пришельцев.
– Вы не знаете? Не потрудились узнать имена тех, кто вас пригласил на важный совет? Во враждебный Древний город?
– Я не знал, – хмуро заявил Астайнар, опуская глаза, – что вы нас настолько ненавидите. В столице этого нет. Я не знал, что у вас нет единства в управлении. Я не знал, что слово чести для вас ничего не значит.
– Зато теперь знаете. И все равно будете пытаться объединиться?
Он кивнул, мельком взглянув в серые глаза девушки. Эситея смотрела на него немного расфокусированным взглядом человека, который слушает собеседника, но напряженно думает при этом о чем-то своем.
Да, действительно. В центральных областях страны пришельцы вполне уживались с коренным населением. Они ведь и вправду не захватывали страну, племена воинственных дартанаев, пришедших из-за гор, спасаясь от голода в своей земле. Более того, все они, пройдя в Меотию, в долину реки Архерон, по малоизвестному проходу в горах, должны были здесь и погибнуть. Так и остался невыясненным вопрос, откуда вожди дартанаев узнали о существовании того прохода в Меотию.
Потому что Меотия лежала в руинах и погибала после нашествия степняков, в тот раз дошедших до центральных областей страны впервые за все время существования государства в долине Архерона. И погибала Меотия не столько от разорения своей земли, сколько от заразнейшего мора, занесенного степняками в долину. Центрального правительства уже не было, каждый город выживал, как умел.
Ко времени нашествия дартанаев мор поутих, но селиться в зараженных местах все равно было опасно, а пришельцы ни о чем и не подозревали. Они были обречены, но уцелели. Эситея знала, что совет дикеофоров страны принял негласное решение, послать проводников к пришельцам, чтобы показать им безопасное место для расселения. Дартанаи привлекали тем, что им было хорошо знакомо чувство долга, данное ими слово они держали бескомпромиссно. С ними можно было сотрудничать.
Новой столицей стала бывшая летняя резиденция архонтов Меотии, в которой никто не жил во время мора, потому она и осталась незаразной. Город располагался на острове, образованном петлей реки Архерон, его притоком и небольшим искусственным каналом. Измученные долгим переходом пришельцы впервые увидели свою будущую столицу поздней весной, в цвету миртов, жасмина и гранатов, под сенью вековых цветущих акаций. Они назвали ее Аэтлуминур, вечно сияющим городом, и смогли полюбить новую родину ничуть не меньше чем коренные меотийцы. Именно дартанаям Меотия была обязана тем, что осталась существовать. Пришельцы восстановили структуру страны. Для себя, конечно, восстановили, но именно под сенью их управления смогли возродиться и разрушенные древние города страны.
Меотийцы в центральных областях страны это все отлично понимали, и, несмотря на несхожесть обычаев, мирно сосуществовали и контактировали с пришельцами. Но вот на периферии все обстояло иначе. Столичный господин Эр"Солеад мог не знать, как сильно меотийцы в Меарах ненавидят чужаков, но ведь гарнизон в Новом городе находился несколько десятилетий. Почему же Астайнара не предупредили? Почему вообще его послали из столицы в Меары с невыполнимым заданием?
– Господин Эр"Солеад, а своему окружению вы полностью доверяете? Не отвечайте мне, просто подумайте. Все это очень странно. Почему вас не предупредили о смертельной опасности те из ваших, кто находится здесь не один десяток лет? Как давно обретается в Меарах ваш командир лазутчиков?
Неарх, в этот момент вошедший с корзинкой с ужином, услышавший вопрос дикеофоры, замер на пороге. Астайнар смотрел на него предупреждающим взглядом. "Своих не выдаем чужой дикеофоре".
– Думайте. Я продолжу, – вновь заговорила Эситея, вклиниваясь в неуютное молчание своих гостей. – Отец города господин Вателл мог пригласить начальника гарнизона Нового города только с целью заманить его в ловушку. Он разводит коней и продает их степнякам. Поэтому наверняка рассчитывает, что его не тронут даже при нашествии.
Неарх, по счастью донесший корзину с ужином до столика перед Эситеей, выронил ее из рук. Содержимое корзины глухо звякнуло, но вроде ничего не разбилось.
– А я об этом даже и не слышал, – наконец, с трудом выговорил он. Еще бы! Эситея и сама была потрясена, когда впервые узнала о торговле конями со степью. Тогда девушка была наивнее, и верила в лучшее в людях. Но торговля конями! С незапамятных времен запретная торговля. Табу глубокой древности. Никто и никогда не продавал скакунов, а меотийцы издревле разводили прекрасных коней, извечным врагам – степнякам.
– Никто об этом не слышал, – мрачно сказала дикеофора. – Я знаю о скакунах Вателла потому, что он приглашал меня, когда в его табунах свирепствовал мор. О том, что он продает коней степнякам, я сообразила, потому что немного знаю язык Степи.
– Откуда? – резко спросил Астайнар.
– Мою мать вместе со мной похищали для излечения одного вождя. Я была тогда совсем ребенком, – просветила Эситея начальника гарнизона пришельцев. – Тот вождь выздоравливал долго, потом заболели его родственники...
– Интересная же у вас жизнь, госпожа, – восхищенно сказал Неарх.
– Вы собирались что-то посоветовать нам, Эситея?
– Да. Вы наделали множество ошибок. Но ведь "умный волк не попадает в одну ловушку дважды"...
– Только не говорите мне, что вашу мать похищали для исцеления князя дартанаев,– усмехнулся Астайнар.
Эситея вежливо улыбнулась вместо ответа.
– Хорошо бы вам в дальнейшем принимать представителей Древнего города на нейтральной территории. Вы могли бы построить на Рынке павильон для приемов, например.
Астайнар смотрел на нее своими удивительными синими глазами, не отводя взгляда.
– Неплохо бы перекупить Вателла. У него действительно хорошие кони. Степняки плохих не купят. Если бы вы открыли для его коней свои торговые пути, снизив пошлину, он бы наверняка купился. У вас есть власть, решать такие вопросы?
– У меня в этом краю неограниченная власть, – как-то неохотно произнес господин Эр"Солеад. Эситея вопросительно посмотрела на него, поощряя договорить.
– Но за свои ошибки я расплачусь жизнью.
Она вздохнула, начиная лучше понимать происходящее.
– Вам действительно нечего терять. Те, кто окажутся в первых рядах во время нашествия степняков, обречены. А ведь это будете вы?
Астайнар промолчал.
– Господин Музофат недавно женился. Ни о чем другом, кроме капризов жены не думает. Можно бы подкупить его жену... Господин Астайнар, вам неприятны мои рассуждения?
– Да, – честно признал Астайнар. – Но вы правы. Я буду думать над вашими словами, – и он устало закрыл глаза. Эситея встала, осторожно вытащила подушки из-под спины у больного, чтобы ему было удобнее. Он открыл глаза, когда она положила пальцы ему на шею, чтобы лучше прощупать пульс. Снова доверчиво их закрыл и немного повернулся на бок, засыпая. Лекарка подняла со стола корзинку со своим ужином.
– Поем на кухне и пойду спать. Сил больше нет. Неарх, если что случится, стучи.
– Хорошо, госпожа. Дайте, я донесу корзинку до кухни.
– Господин Астайнар кажется хорошо обучаемым, – сказала Эситея, дойдя до кухни.
– Он вообще самый лучший!
– А давно он у вас?
– Меньше месяца.
Девушка замолчала, задумавшись. Приставка "Эр" к фамилии свидетельствовала о принадлежности к столичной знати. С такими людьми обращались бережно. Их не отправляли на смерть, защищать далекую границу. Такое назначение было возможно только в одном случае. Если господин Эр"Солеад совершил нечто противозаконное, был приговорен к смертной казни. Вот тогда наследнику настолько знатного рода могли и заменить казнь невыполнимым заданием, смертельным заданием, гибелью, приносящей славу.
С утра ее разбудили яркие лучи солнца, льющиеся в спаленку. Девушка вскочила и стремительно оделась.
– Неарх, подъем!
Ее помощник, заснувший прямо на полу рядом с постелью своего подопечного, резко сел и потряс головой. Раненый тоже проснулся и молча смотрел на нее.
– Астайнар, вам нужно перебраться в мою спальню. Видите, за окном солнце. У меня будет наплыв посетителей. Вас не должно быть в приемной. Заодно и проверим, как вы держитесь на ногах.
На ногах господин Астайнар почти не держался из-за слабости. Сильная потеря крови давала знать о себе. Но при помощи Неарха он перебрался в спальню Эситеи. Неарх же перенес туда все отвары, настойки и прочие средства для ухода за больным.
Хозяйка дома только и успела навести порядок в приемной, как зазвенел колокольчик, извещающий о появлении первого посетителя. День и вправду оказался насыщенным. А к вечеру она узнала, что Неарх собрался перевезти своего раненого подопечного обратно в Новый город.
Ну и правильно. Неровен час, доложит кто-нибудь из Нового города здешним жителям, что у пришельцев видели дикеофору. И все. "Прощай Меары, здравствуй свет иной". Ее-то, может, и побоятся тронуть, а вот Астайнару несдобровать.
По улице, на которую выходила приемная дикеофоры, телега вполне могла доехать до Большого рынка. Сообразительный Неарх подогнал к двери крытую повозку, набитую рулонами тканей на продажу. У семьи Фелитинов был на рынке отдельный склад. Пока молодой меарец возился у входа, Эситея тихо обратилась к замаскированному под местного жителя Астайнару.
– Почему вы не сообщаете жителям Меар о нашествии степняков? Общественное мнение могло бы раскачать Отцов города.
– Боимся ускорить нашествие.
– Я так и подумала. А вы знаете, как оно выглядело, это нашествие в прошлый раз? Нет? Не менее десяти вождей объединились вместе, выбрали главного по жребию. Вся степь между хребтами Сараздага и Джаюрнара, насколько видит глаз, была покрыта степняками на конях. Их не остановить ни каменной стеной, ни метательным огнем. Даже если до них и дойдет весть о том, что вы собираетесь строить укрепления, они только посмеются. Так что огласки вам опасаться не стоит. Но если вы хоть что-то можете противопоставить, надо спешить. Когда вы ожидаете нашествие?
Астайнар Эр"Солеад молча ее выслушал, опустив глаза.
– Меньше чем через полгода, к концу лета. И там, между хребтами Сараздага и Джаюрнара, есть развалины оборонительной стены. Значит, ваши предки на что-то рассчитывали...
В этот момент в приемную комнату вошел Неарх.
– Пойдемте, господин Астин. Вам нужно собраться с силами, самостоятельно сесть в повозку. Дальше уже не так важно.
– До встречи, Эситея, – мягко сказал начальник пришельцев, взял ее за руку и ласково сжал пальцы на прощание, без слов выражая свою благодарность.
– Удачного пути, – ответила девушка, наблюдая, как Астайнар Эр"Солеад уверенным легким шагом вышел из ее двери на улицу к повозке. Потом послышался цокот копыт, и повозка с ее синеглазым подопечным покатилась в сторону Большого рынка и Нового города.
Несколько следующих дней тишина без всяких видимых происшествий совместно с пеленой дождя окутывала город. На рыночной площади пришельцы построили некое сооружение в виде крыши на восьми каменных колоннах и назвали это насквозь просматриваемое помещение «беседкой для переговоров». Какие-то переговоры и вправду шли, потому что по Древнему городу поползли тревожные слухи о близком нашествии степняков. Астайнар Эр"Солеад быстро учился. Впрочем, Эситея старалась не думать о нем, хотя его невероятные синие глаза даже снились ей по ночам в первое время.
Но внезапно это спокойствие закончилось, также как и мелкий зимний дождик. За ночь резко похолодало, и даже выпал снег. В приемную дикеофоры постучали. За порогом стояла делегация мерзнущих граждан Меар.
– Госпожа дикеофора, Адриса Камаца забрали воины Нового города, – выпучив в ужасе глаза, выкрикнул аптекарь из соседнего дома. Половина его лекарственных средств, кстати, были так сильно разведены, что почти не действовали.
– Туда ему и дорога, – холодно ответила Эситея. Сказать, что Адрис Камац вызывал у нее омерзение, это значило, бессовестно приуменьшить силу ее чувств к бессовестному пьянице, постоянно издевавшемуся над всеми, кто его слабее, особенно над собственной женой. Лекарка только накануне зашивала Катее Камац рану на руке. Она всегда с трудом сдерживалась, чтобы не добавить Камацу в настойку, снимающую головную боль по утрам, порцию слабительного, например. Удерживало ее только то, что плохих слабительных у нее не было, а хорошие стоили не настолько дешево, чтобы тратить их на этого свина Камаца.
Горожане перепугано на нее смотрели.
– За что забрали? Что случилось?
– Подрался по пьянке с офицером Нового города – сообщил в полной тишине Ледар-кузнец, неплохой, кстати, мужик, хотя и любитель выпить и подраться.
– Они там будут на нем удары тренировать, – всхлипнула какая-то баба из задних рядов. – Привяжут к столбу, и будут копьями тыкать. С разбегу, вон оно как.
– Ну и поделом, – непреклонно заявила Эситея, не верившая в подобную чушь. – Нечего было в жену тыкать чем ни попадя.
– Такое уж наше дело мужское, госпожа дикеофора, – застенчиво сообщил молодой колбасник, – Уж не обессудьте.
– Так. Я все поняла, – раздраженно сказала Эситея. – Чего вы от меня хотите?
– Чтобы вы попросили за Камаца в Новом городе. Никогда же такого раньше не было, – перехватил инициативу в разговоре сосед-лекарь, кажется, бывший у пришедших горожан предводителем. – Ну подрались мужики. С кем не бывает? Растащили – и будет. Зачем же арестовывать? Это в Новом городе новый начальник гарнизона новые порядки наводит. Зуб у него на нас, ишь ведь как.
– Пусть отцы города за Камаца просят, – возмущенно ответила Эситея. – Я не пойду! – и она захлопнула дверь перед носом сограждан.
Но горожане не отстали. В конце концов, такая солидарность стоила того, чтобы обратить на нее внимание. Кто его знает, может и есть в этом Камаце что хорошее, или просто ненависть к чужакам объединяет? Добила дикеофору Катея Камац, еще не снявшая повязку с искалеченной руки, прибежавшая просить за мужа.
– Вы не знаете, он хороший, – всхлипывала она и деликатно вытирала нос вышитым платком, – ну попивает немного. Ну приложит иногда, когда под горячую руку попаду. Зато потом и приласкает. Не отдавать же его чужакам на растерзание. Муж он мне все же, чай, не посторонний.
Эситея рассеянно слушала эти излияния загадочной женской души, прислонившись к косяку двери и вспоминая, куда она подевала приглашение Астайнара Эр"Солеада. Ведь не на растопку же пустила. Господин Эр"Солеад приглашал ее в Новый город. Но она, естественно, не пошла.
-Я поняла, – наконец резко сказала дикеофора. Катея Камац сразу же замолчала, испуганно посмотрела на нее. – Пойду, сказала, в Новый город просить за твоего мужа. Только оденусь потеплее.
– Да, да, госпожа дикеофора, одевайтесь теплее. Там вьюга. Такой ветрила...
Эситея заперла дверь в свою приемную, переоделась, надев красивое нижнее платье, и верхнее, тоже шерстяное, но из очень тонкой ткани. Потом нашла-таки на печке приглашение господина Эр"Солеада, тщательно застегнула на плече темно-пурпурный с серебряной вышивкой плащ дикеофоры, обулась и вышла на улицу. Пока она одевалась, сопровождающие горожане перебрались с одной улицы на другую и ждали ее у входа. Так что до Нового города она шла не одна, а возглавляла нестройную колонну заинтересованных сограждан.
– Как думаешь, они послушают дикеофору?
– А коли кто обидит ее, тому не поздоровится. Как давеча Леждина приложило, еле очухался.
– Глядишь, и сгинут чужаки, коли обидят дикеофору...
У "беседки для переговоров" сограждане проявили разумную осторожность и отстали. Эситея тоже остановилась, вблизи рассматривая это сооружение. Беседка имела восьмиугольное основание, выложенное мрамором, и высокие каменные бортики. Так что сидящего внутри человека издали застрелить было невозможно, в то же время стоящие охранники легко могли обозревать все пространство вокруг. Внешне примитивная беседка выдавала серьезные размышления заказчика о несовершенстве жизни.
Приглашение Эситее не понадобилось. Как только она подошла к воротам, ведущим на территорию Нового города, ее встретил молодой чужак.
– Госпожа Эситея, мне приказано проводить вас к господину начальнику гарнизона.
Девушка неглубоко поклонилась на местный манер: одна нога заводится за другую, руки поднимаются ладонями вверх, прямая спина, опорная нога немного сгибается в колене. Сложный, почти акробатический номер для местной уроженки, зато посланник сразу проникся к ней доверием.
Поднимаясь по широкой мраморной лестнице в покои господина начальника, Эситея думала, стоит ли ей полностью соблюдать церемониал и просить за этого свина Камаца на коленях. Они вошли в прямоугольное, облицованное светлым мрамором, хорошо освещенное помещение с высокими узкими окнами. Вдоль одной из стен был устроен огромный очаг, где гудело и бушевало пламя. Стоящий у окна человек быстро повернулся к вошедшим и сделал несколько стремительных шагов навстречу. Он жестом отпустил сопровождающего, Эситея удивилась радости, засветившейся в его глазах.
– Наконец-то я вас заманил, – с удовольствием сообщил господин Астайнар.
После чего мысль о том, чтобы просить за Камаца на коленях выветрилась из головы дикеофоры навсегда.
– Я так и думал, что они попросят о помощи дикеофору. Не бойтесь, я отпущу вашего пьяницу сразу после вашего ухода. Отметим нашу встречу? – он указал рукой на накрытый столик чуть в стороне, который взволнованная посетительница сразу не заметила. – Конечно, той наливки, которой вы меня угощали в день нашего знакомства, я предложить не могу, но у меня есть вино из столицы.
Все нарастающее удивление Эситеи достигло своего пика.
– О какой наливке вы говорите?
– Разве вы не помните, как мы познакомились? – все с той же радостью в глазах спросил Астайнар. Выглядел он здоровым, чистые волосы светились золотистым сиянием, следов недавнего измождения не наблюдалось. Молодой, высокий, широкоплечий, довольный пришелец. – Вы были в тот вечер немного расстроены.
– Ничего не помню, – огорченно сказала девушка. – А что было?
– Много чего. Мы так увлекательно целовались, – сказал Астайнар, подходя поближе и протягивая к ней руки. В глазах горели яркие огоньки озорства.
– Врете, – потрясенно ответила Эситея. – Ни трезвая, ни под воздействием наливки я бы целоваться не стала. Я, наверное, спать пошла.
– Ваша правда, – признал собеседник, опуская руки, – Вы сразу пошли спать. Я выдал желаемое за действительное.
То есть, он совершенно не воспринимал ее как дикеофору, что было нормально для пришельца, и заигрывал с ней, как с обычной хорошенькой девушкой. Это было непривычно, но неожиданно приятно.
– Я заскочил в ваш дом, он мне приглянулся отсутствием местных страшных барельефов, дверь была не заперта. Спасался от стражников. Смотрю, милая девушка сидит и пьет в одиночестве, не закусывая. Я присоединился. Вы меня еще за глюка приняли.
– Ой, что-то подобное припоминаю, – Эситея покраснела и поднесла руку к голове. Астайнар стоял совсем рядом. Он был действительно высоким, даже подавлял своей массивной фигурой.
– Поэтому я в своем праве. Как вкусивший пищу в вашем доме, приглашаю вас отведать пищу под моим кровом. Снимайте плащ.
Девушка отступила от него на шаг, чтобы не давил на психику, сняла плащ, перехватила удивленный взгляд хозяина и поняла, какую оплошность допустила в спешке. Она не надела наголовный платок под капюшон плаща. Волосы местные уроженки носили распущенными, или заплетали в две косы, а Эситея как раз предпочитала высокую прическу пришельцев. Ей, как лекарке, было так удобнее, а под платком все равно не заметно. Да и кто рискнет присматриваться к странностям дикеофоры? Но Астайнар присмотрелся и к высокой прическе и к относительно светлым волосам своей гостьи. И насторожился.
– Прошу вас, – он еще раз указал в направлении столика с едой, пропуская гостью вперед.
Эситея медленно приблизилась к столику, судорожно принимая решение. Еда была сервирована по традициям пришельцев. А чужаки, в отличие от коренных жителей, брали еду руками. И далеко не каждый человек мог сделать это пристойно. Отсутствие или наличие соответствующего воспитания выдавалось сразу. Астайнар действительно быстро учился. Вперед он пропустил ее, безусловно, с целью проверить, насколько его гостья знакома с традициями дартанаев.
Выдержать проверку и закапать жиром платье? На Эситее было очень красивое, кремовое с лазоревой вышивкой платье поверх лазоревого со шнуровкой нижнего. И она решила сохранить оба платья чистыми. И потому, сразу выдавая свое знакомство с традициями пришельцев, остановилась возле своего кресла, ожидая, пока спутник отодвинет его для нее.
Астайнар помедлил, но помог ей сесть. Девушка пододвинула тазик для омовения рук, чтобы он оказался рядом с пальцами левой руки. Правой рукой жирные вещи воспитанные чужаки предпочитали не брать. Затем она замерла, ожидая, пока Астайнар сядет сам и достанет кинжал, чтобы порезать мясо на столе. Женщины пришельцев холодное оружие на трапезу не брали и полностью зависели от своих сотрапезников.
Астайнар опять медлил. Эситея взяла ломоть хлеба и откусила маленький кусочек. Ничего страшного, она не голодная. Тогда хозяин сдался, осознав, что хватать кусок мяса за косточку гостья не будет, и порезал кусок телятины для нее.
– Все же вашу матушку похищал князь дартанаев.
– Что вы! Вежливо просил посетить.
– Наверное, не один раз.
– Вы правы.
– Эситея, у вас удивительно светлые волосы и серые глаза...
-Серые глаза для жителей Древнего города – редкость, но не исключение. Точно так, как и мои рыжие волосы.
– Но у вас волосы не рыжие, а, я бы сказал, медового цвета. И кожа светлее, чем у остальных местных.
– Вам не нравится? – спросила девушка, притворяясь, что не понимает намеков, в надежде, что собеседник дальше расспрашивать не станет. И точно. Астайнар немного покраснел и вопрос: кто ваш отец? не задал. И правильно. Она бы все равно не ответила.
– Мне нравится. Но я хотел бы поговорить с вами вот о чем, Эситея. – Как вы думаете, Вателл может продавать коней и вам и степнякам?
Эситея осторожно пригубила разбавленное вино странного вкуса из серебряной чарки.
– Он не просто может. Он обязательно будет. Он будет продавать коней степнякам, даже если будет точно знать, что они на его конях прискачут жечь Меары.
– Как вы хорошо о нем думаете.
– Трезво думаю. Вам нужно, чтобы он не мешал вам строить укрепления? Ничего сверх этого вы не добьетесь от Вателла.
Они помолчали.
– Ваши Отцы города предлагают моим людям ездить к месту строительства укреплений через Древний город для сокращения пути. Это может быть ловушкой?
Дикеофора задумалась. Еще раз пригубила вино, осторожно съела кусок жирного, политого соусом мяса, сполоснула пальцы и взяла кусочек хлеба. Астайнар внимательно наблюдал за всеми ее действиями.
– Вряд ли. Вы будете проезжать город на виду у всех. Наши понимают, что в случае нападения, гарнизон Нового города уничтожит жителей Древнего. Ваши силы даже преувеличиваются.
– Вы ведете себя как дартанайка, – резко прервал ее пришелец. – Вы пишете на нашем языке без ошибок, вы говорите без ошибок, вы вкушаете трапезу как дартанайка. Где вы выучились этому среди враждебных нам меотийцев? Я могу вам доверять?!
– Да. Даю вам слово дикеофоры. Вы можете мне доверять. Я держу слово тоже как дартанайка.
Ее сотрапезник откинулся в кресле и расслабился.
– Мне трудно довериться кому-нибудь из ваших. Я теперь всюду вижу подвох.
– Я понимаю... Моя мать часто общалась с дартанаями. Дикеофорам многое дозволяется. Тут не подвоха. Что вас еще беспокоит?
Астайнар ответил не сразу.
– Мне хотелось бы, чтобы никто не узнал об этом разговоре, – он внимательно смотрел ей в глаза, пытаясь решить, говорить или не говорить дальше. Эситея опустила глаза, не выдержав пристального взгляда.
– Говорят, раньше проход между хребтами Джаюрнаром и Сараздагом был укреплен так, что степняки пройти не могли. Могу я попросить вас, поискать в ваших древних книгах упоминания о старинных укреплениях Меар? Это наша единственная надежда на победу.
