Текст книги "Верни мои крылья (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ветрова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Лиза

«Привет, мой дорогой дневник.

Я каждый день изливаю тебе свою душу, делюсь с тобой своими болезненными переживаниями и непреодолимыми страхами. Но только не сегодня! Ты слышишь меня? Не сегодня!

Хотя о чём это я? Разве бумага может слышать?!

Разве что хранить чужие тайны… и мои.

И сегодня я хочу поделиться с тобой воспоминаниями о той жизни…

Жизни, где не было забот и страха. Жизни, где каждое утро было с улыбкой на лице. Где мы вместе готовили, и неважно, завтрак или обед. Жизни, наполненной яркими красками, даже если это зима и на улице всё мрачно. Где два разных человека, которые не могут друг без друга. Жизни, где пилот, который не видит жизни без неба, и художник, который не может без запаха краски и холста, всегда вместе. Жизни, где есть любовь.

Дорогой дневник, сегодня хочу я поделиться с тобой хорошими воспоминаниями о той самой жизни.

Теми, что согревали мою израненную душу эти годы. У меня сегодня замечательное настроение. И нет, я не видела Марка. Я всего-то просматривала наши совместные фотографии.

Хочу поделиться с тобой воспоминаниями о своем первом полёте на самолёте. Да-да, на тот момент, когда мы познакомились с Марком, я никогда не летала на самолёте и не бывала за границей. Так уж получилось, что моя семья не была зависима от подобного отдыха. Мама и папа предпочитали дачу, а вот брат с женой любили раз в год слетать куда-нибудь.

Так вот, дорогой дневник, в свой первый полёт я очень переживала и боялась настолько, что по десять раз проверяла чемодан и документы. Марк сказал, что рейс в девять утра, значит, выехать мы должны не позже шести утра. Тогда я не обратила на это внимания, ведь до аэропорта меньше часа. А, как оказалось, зря…

В ту ночь я очень долго не могла уснуть, жутко переживала, и в итоге проспала. Он позвонил утром, а я ещё была в тёплой кровати. Честно? Мне так стыдно не было никогда. Помню, как я резко подорвалась и принялась носиться по комнате, благо вещи заранее приготовила. К Марку я выбежала с опозданием на пятнадцать минут. И толком не обратила внимания, во что он был одет.

Уже на регистрации, когда он сказал, что дальше я сама, а он будет ждать меня в самолёте, заметила, что он в форме. Впервые увидела пилота так близко. Он снял верхнюю одежду и был в потрясающе красивой форме пилота. Три золотых полоски украшали рукава пиджака, как потом сказал Марк, они называются галуны. По их количеству можно определить значение пилота. Четыре галуна – командир воздушного судна (КВС), три – второй пилот, как мой Марк. Также три лагуна у бортинженера. Два можно встретить на униформе бортпроводников (стюардесс и стюардов), а также у курсантов летных училищ, которые совершили хотя бы один самостоятельный полет. Одна полоса венчает погоны курсантов, которые только проходят летную подготовку и не имеют самостоятельных вылетов.

Тогда я поняла, почему многим так нравятся пилоты. Мой Марк чертовски сексуален в темно-синей форме. В тот момент я смотрела на него влюбленными глазами глупой девушки. Также я смотрю сейчас на нашу совместную фотографию, сделанную тогда несколькими минутами позднее. К нам подошёл Степан Викторович, с которым Марк летал на тот момент, и щелкнул нас на память.

Дорогой дневник, на этой фотографии я стою в обнимку с самым любимым и родным мужчиной на свете. Со своим пилотом. На тот момент я и забыла, что это был мой первый полёт.

Дорогой дневник, есть ещё история, которая произошла на самом прекрасном острове в мире. Это был день рождения Марка, и отмечали мы его на Санторини.

Никогда бы не подумала, что влюблюсь в белоснежные виллы, которые построены прямо на вулканических скалах. Церкви с голубыми куполами, возвышающимися над сверкающим морем. Яркие акценты бугенвиллии дополняли этот идеальный холст. Именно эта красота изображена на фотографии – город Ия. Мы с Марком находились на террасе своего номера и любовались нереальной красотой этого города. Тогда я просто не смогла удержаться и сделала несколько селфи-кадров. И что скрывать?! Получилось очень красиво.

На фотографии мы стоим в обнимку и, загорелые и счастливые, улыбаемся, а за нами потрясающей красоты город.

Ия хорошо известна благодаря закатам, которые можно отсюда наблюдать, и мы с большим удовольствием это делали. Сидели на террасе нашего номера и пили восхитительное вино, периодически отвлекаясь на закат.

Дорогой дневник, а еще мы были на Камари, где по пути заглянули в художественную галерею, расположенную в Аргирос Канаве, одной из старейших на острове виноделен. Стены старых винных пещер увешаны великолепными картинами, а в углах и нишах разместились скульптуры. Основу коллекции этой галереи составляют работы тридцати двух современных греческих и иностранных художников. Эта галерея произвела на меня незабываемое впечатление, мне очень понравилось, как художнику особенно.

А также владелец Аргирос Канавы не забывает и про виноделие: часть комплекса отведена под производство нескольких звездных сортов, продаваемых под маркой Art Space Wines. То вино было безумно вкусным. Ах, сейчас я тоже не отказалась бы от бокальчика красного…

Дорогой дневник, а вот день рождения Марка мы решили отметить на острове Тирасия, на котором редко бывают туристы. От того здесь очень спокойно и безумно красиво. В одном из ресторанов на пляже мы взяли еду и вино, а маленьком порту острова у местного жителя арендовали лодку и узнали о прекрасном месте, которое известно только местным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Это оказался совсем небольшой пляж, спрятанный под навесом скалы. Мы оказались будто на необитаемом острове, почувствовали настоящую романтику природы и её красоту.

Я никогда не забуду Грецию с ее белыми домиками и божественными закатами. И тот день рождения Марка. Он тогда в первый раз признался мне в любви.

Так искренне, по-настоящему…

Вот так вот, дорогой дневник, бывает.

А ещё бывает так, что я, оказывается, не люблю каперсы. Марк долго смеялся и подкалывал тем, что я выковыривала их из всех блюд, где они попадались. Ну скажи мне, дневник, разве я обязана их любить?

Знаешь, в этих путешествиях есть ведь и приятные моменты, которые невозможно забыть, даже сломленному человеку.

Дневник, а ты знаешь, как я вышла замуж? Точнее, не так. Ты знаешь, как мне сделали предложение?

Это был отпуск у Марка, и мы летали на неделю в Турцию. Ты, наверное, сейчас подумаешь так: «Турция и Греция, какая ощутимая разница».

Поверь мне, разница есть. Мы были в Каппадокии на фестивале воздушных шаров. Их было огромное множество: красные, желтые, зеленые, полосатые, с флагами стран. Всё небо было украшено этим прекрасным творением человека. Казалось, их в небе несколько сотен. Марк арендовал целый шар для нас двоих, правда, помимо нас был еще человек, который им управлял.

Дорогой мой друг, представь, что ты наблюдаешь всю эту красоту и видишь, как между двух шаров внезапно появляется транспарант с надписью: «Лисёнок, выходи за меня замуж».

Лисёнком меня называл только Марк, он говорил, что я слишком хитрая. Так вот, стою я такая ошарашенная, смотрю на Марка, а он, как рыцарь, на одном колене с кольцом в руке и ждет моего ответа. А я смотрю на эту красоту и плачу.

Думаю, ты понимаешь, что не смогла ему отказать?

Мой друг, а ты знаешь, что такое любовь?

Марк говорит, что это крылья. Да-да, именно крылья. Раньше для него были одни крылья. Он жизни не представлял без Boeing 737.

Как-то лежа на диване, заваленном декоративными подушками, мы смотрели фильм и разговаривали. И Марк тогда сказал: «Ты знаешь, Лисёнок, сейчас я безмерно счастлив. Есть всё, о чём только может мечтать парень в двадцать пять лет. А самое главное, есть крылья. Крылья, которые подарила мне ты. Благодаря тебе, я чувствую себя свободным и счастливым. Знаешь, я впервые боюсь кого-то потерять, никогда не держался за отношения, как сейчас. Ты мне очень дорога, Лисёнок. Ты мои крылья. И если ты вдруг уйдёшь, то знай, ты заберешь их собой. Ты ведь понимаешь, что ни бабочка, ни птица без крыльев не может летать?! Даже самолёт не полетит… И я уже не смогу… Без тебя не смогу, Лисёнок». Он тогда обнял меня крепко-крепко, зарылся носом в мои волосы. Он всегда любил так делать, вдыхать аромат кокоса и успокаиваться. Знаю, что ему это признание далось тяжело, и тогда он не хотел, чтоб я видела его слабость передо мной.

А ещё он прав. Любовь – это крылья, которые легко обломить.

Знаешь, дневник, сегодня я рассказала тебе вкратце о наших путешествиях и отношениях. Нет, ты не подумай, у нас много приятных воспоминаний, которые не относятся к нашим путешествиям. Просто эти родные сердцу, они поселились там навсегда.

На них мы слишком счастливы, но, как оказалось, счастье бывает недолгим…

Нет, нет. Я не всегда боялась Марка или кого-либо, просто так получилось, понимаешь?

Мы люди простые, да и непростые тоже не застрахованы от несчастья. Нам надо быть сильными и давать отпор тем, кто нас обижает. Ведь никто из нас не знает, как пройдет наш день завтра, вернёмся ли мы домой или кто-то из наших близких и родных нам людей.

Дневник, вот если бы ты был другом одушевленным, я бы посоветовала тебе позвонить родным людям и просто сказать, как ты их любишь и скучаешь.

Дорогой дневник, спасибо за внимание. Но на сегодня это все истории. Как-нибудь, может быть, я поделюсь ещё чем-нибудь сокровенным.

Пока. До новых встреч».

Глава 9

Лиза

Сейчас я верю в себя и свои силы, как никогда раньше.

«Я смогу», – продолжаю твердить себе уже два часа.

Сегодня я твердо решила, что поставлю ещё одну галочку в своём дневнике в графе «цели на день».

Я возвращаюсь в танцы!

Алина Игоревна Евсеева, трёхкратный чемпион России по Pole Dance, является тренером и по совместительству владельцем студии, которую мне посоветовала Лена. В свое время она лично разработала дизайн всей студии.

Зал, в котором проводятся уроки, оборудован по высшему разряду. Стены нежно-сиреневого цвета, паркет цвета слоновой кости, вместо плинтуса сделана подсветка под цвет стен. В зале установлены семь пилонов, группы по шесть человек, что удобно и ученикам, и тренеру. Одна из стен полностью зеркальная. В помещении также имеется небольшая, но довольно уютная раздевалка. В той же стороне и стеллажи с утяжелителями и защитой, там же маты, чтобы смягчить падения.

Мне очень нравится зал, думаю, здесь я задержусь надолго. К тому же тут есть свои плюсы, можно записаться в группы так, как тебе удобно. Занятия проводятся утром и в обед, есть, конечно, и вечернее время, но оно мне точно не подходит.

Танцевальный зал для занятий Pole dance, вызывает в душе теплоту и неописуемое желание начать двигаться. Хочется поскорее перейти к разминке и взлететь ввысь, словно пушинка. Надеюсь, за эти годы мои навыки не пропали, и я всё же быстро войду в прежнюю форму.

Большинство девушек в группе нашего с Леной возраста. Да-да, Лена посещает теперь занятия вместе со мной. И знаете, коллектив получился довольно красивый и слаженный.

Как я это поняла? Легко.

После разминки под руководством строгого тренера мы переходим к выполнению элементов на пилоне. Сначала делаем простые прокрутки без связок чисто для разминки. Потом под музыку забираемся на пилон для выполнения элемента «Банан». С него плавно и изящно переходим на исполнение «Мартини». Для этого шпагатом спускаемся, делаем красивую прокрутку и плавно поднимаемся на середину для выполнения нового элемента. Так как «мартини» – это практически вис на дальней ноге, из него можно сделать любой переход в другой трюк. Мы выбираем «Лотос», затем уходим на «Брасманку». Это становится завершающим элементом связки, из которого мы красиво и изящно выходим. В зеркале каждый элемент и движение выглядят безумно красиво и до умопомрачения синхронно.

После небольшой растяжки мы со всеми прощаемся и отправляемся в кафе, где нас должна ждать Аида.

Её мы видим сразу, как только заходим в уютное помещение. Аида, как всегда, на высоте. Белая шифоновая блузка с брошкой на воротнике, подчеркивающая длинную шею, ей очень идет. Волосы убраны в аккуратный пучок, очки в тонкой черной оправе предают её шоколадным глазам серьёзность и некую сексуальную нотку. Деловая девушка – никак иначе.

Она замечает нас ещё у входа, очаровательно улыбается и приветствует нас. Я замечаю, что у нее идеальный маникюр, а пальцы тонкие, несмотря на силу рук. Кстати, она уже одиннадцать лет занимается боксом.

– Привет, девочки. Я заказала вам кофе, как обычно.

– А что-нибудь более сытное нельзя было выбрать? Мясо, например. – Лена, присев, откидывается на спинку стула и сразу же любопытным взглядом начинает изучать меню.

Мило переглянувшись с Аидой, следуем её примеру. Уже через несколько минут я с удовольствием ем грибной суп-пюре, а на второе меня ждет любимый стейк из сёмги в сливочном соусе.

– Как прошло первое занятие? – улыбаясь обворожительной улыбкой, интересуется Аида.

– Замечательно. Девочки, я так счастлива, честное слово. Такая лёгкость в теле сразу появилась. А на душе так спокойно, так хорошо. – Я начинаю тараторить без умолку, совершенно забыв про суп. – Такое чувство, что я готова горы свернуть. Кстати, – сощурив пытливый взгляд, смотрю на Аиду. – Расскажешь, куда пропала? А то, кроме занятий, тебя и не видно толком.

– Скажем так, у меня намечается роман с потрясающим мужчиной. Мы познакомились с ним два месяца назад, и всё это время просто переписывались. И вот вчера он позвонил и предложил свидание, сегодня наша вторая встреча. – Аида так мило смущается и опускает взгляд на тарелку с салатом.

Боже, я никогда её такой не видела.

– А я думала, чего это ты такая мечтательная в последнее время, – задумчиво произносит Лена, безэмоционально ковыряясь ложкой в десерте. – Кстати, что по поводу шопинга?

– Я за магазины. И мне желательно бы прикупить пару кружевных комплектов. Уж очень хочется быть во всеоружии, – ни капельки не смущаясь, произносит Аида.

– Лиза? – спрашивает Лена, делая глоток кофе и смотря на меня в ожидании решения.

А я что? Я же решила начать жить, а не существовать!

– Я тоже хочу. Не помешает прогуляться.

– Тогда заканчиваем обедать – и по магазинам.

– Погоди. Лиза, а кто тебя заберет?

– Папа, наверное. Я ещё не знаю.

– А Марк?

– Он в ночь. Два разворотных в Питер.

– Оу, так вы с ним каждый день общаетесь? – Аида смотрит цепким взглядом психолога, заставляя меня залиться краской. Черт, как я могла ей не сказать? Хотя, конечно, как? Она сама пропала со всех доступных радаров.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Да. И, кажется, я готова встретиться с ним наедине на его территории.

– Давно пора.

– Лена!

– Да что сразу Лена? Я же не велю ей сразу прыгать к нему в койку. А просто поговорить, довериться. Зная Марка с её слов, согласись, он почти идеален и, как бы ни хотел, не тронет её. Пока она сама не будет готова.

– Согласна. Но она не готова…

– Я готова. Я смогу, это же просто. К тому же я доверяю ему. Я люблю его, девочки.

– Мы знаем.

– Спасибо вам за всё, – произношу тихо, пытаясь сдержать слезный поток, ещё немного – и разревусь на радость посетителям.

Девочки зовут официанта, мы расплачиваемся за наш вкусный обед и дружно выдвигаемся в торговый центр, где проводим больше двух часов в поисках нарядов по душе.

В своём любимом бутике Incanto я приобретаю потрясающий кружевной комплект белого цвета за сумасшедшую сумму. Лиф состоит из нежнейшего тонкого кружева, без использования поролона, а трусики танго потрясающе сидят на моей подтянутой попе. Да, дома я тренируюсь понемногу, как могу. В комплекте также есть поясок из кружева на тоненьком ремешке. Ко всей этой красоте я покупаю еще белый халат, тоже выполненный из тончайшего кружева, позволяющий пофантазировать. Надеюсь, что в скором времени смогу в этом покрасоваться перед своим мужчиной без страха.

После покупок мы идем в кино на романтическую комедию, где проводим еще около двух часов.

Ну а дома я оказываюсь в десять вечера, и папе приходится меня забрать.

Хочется сказать, что ему это не понравится, но это будет вранье! Его улыбкой можно освещать дорогу, до того ярко она сияет.

Глава 10

Лиза

– Девушка, приехали, – доносится до моего сознания голос-колокольчик девушки-таксиста. Смотрю в окно, и правда приехали. Машина стоит напротив нужного мне подъезда.

– Да, конечно. Возьмите, – передаю деньги за дорогу, открываю дверь машины и выхожу.

Сжимаю трясущиеся руки в кулаки, так что ногти до боли впиваются в ладони, и, прикрыв веки, делаю глубокий вдох-выдох, медленно шагая в сторону подъезда. Набираю нужную комбинацию кода, щелчок – дверь открывается.

Значит, Марк ждёт.

Медленно, словно по раскаленным камням, подхожу к лифту. Шестнадцатый этаж, и у меня в запасе две минуты на подготовку к тяжелому разговору. А в том, что таковой будет, я уверена. Пожалуй, настал тот день, когда мне следует вывернуть душу наизнанку и рассказать ему все, что случилось. Он ведь знает только малую часть… иначе не отпустил бы.

Приехали. Двери лифта со щелчком разъезжаются в стороны, впуская меня в просторный светлый холл. Но стоит мне шагнуть и повернуть голову налево, как напротив оказывается Марк, который стоит, опершись плечом на стену и скрестив сильные ноги.

В тёмно-синих джинсах и белой футболке-поло, обтягивающей мускулистое тело, он безумно красив. И самое важное, что в его изумрудных глазах я вижу тепло, а на губах – настоящую улыбку.

– Привет, Лисёнок. – Он аккуратно протягивает руки, чтобы я упала в его объятия, как раньше.

Помешкав, я решаю прогнать все сомнения. Хочется идти уверенной походной навстречу, но, увы, я несмело подхожу к нему и, пряча взгляд, обнимаю так, как он хочет. Так, как мне надо.

Его сильные руки неуверенно обнимают меня за плечи, притягивают к себе. Горячее дыхание чувствуется на макушке. Понемногу меня отпускает, я расслабляюсь.

Мне спокойно. Нам спокойно.

– Привет, Марк. – Вдыхаю аромат его парфюма с нотками муската и цитруса, моего любимого, и искренне улыбаюсь, утыкаясь носом в его шею.

– Пойдём, ужин готов. А я чертовски голоден, – вздрогнув и отстранившись, тихо произносит Марк.

– Конечно.

На кухне меня ждет мой любимый стейк из сёмги в сливочном соусе. Марк знает, как я его люблю, а я знаю, что он любит готовить. Раньше он часто меня баловал чем-нибудь вкусненьким, необычным. Вот и сейчас передо мной стоит белая тарелка с кусочком красной рыбы, на гарнир рис и, конечно, рядом бокал белого вина. Всё выглядит очень красиво и вкусно, а какой божественный аромат летает по кухне…

Но мне кусок в горло не лезет, пытаюсь хоть что-то в себя запихнуть, чтобы не обидеть его. Ведь он так старался…

Мы разговариваем о погоде, работе, об общих друзьях, с которыми я сейчас довольно мало общаюсь. Только легкий смех, чуть неровный, выдаёт меня с потрохами. Марк замечает мое нервное состояние, видит, что меня что-то терзает, но не подает вида, пока мы заняты едой. Я знаю, он не любит решать проблемы за столом во время еды, говорит, это плохой тон.

Кое-как осилив половину рыбы и выпив бокал вина, тянусь за бутылкой, чтобы налить себе ещё немного. Мне мало, хочется расслабиться, отпустить боль, что гложет изнутри и мешает жить. Да только Марк против… и бутылка, перехваченная в полёте, исчезает из моей руки.

– Хватит!

– Марк, мне надо, понимаешь…

– Нет.

– Марк, пожалуйста…

– Лисёнок, я не знаю, почему ты такая нервная, и что ты хочешь сказать, но обещаю… – Маркс медленно подходит ко мне и кладет сильные руки на мои поникшие плечи так, чтобы привлечь моё внимание. – Я тебя выслушаю и сделаю всё возможное, чтобы понять.

– Хорошо.

Мы садимся на мягкий темно-синий диван с бархатной обивкой – друг напротив друга. Марк, сложив руки в замок, смотрит на меня выжидающе, а я не знаю, с чего начать такой сложный разговор. Беру первую попавшуюся декоративную подушку с морским орнаментом и прижимаю её к груди, будто защищаясь.

– Ты же помнишь, в тот день я возвращалась с танцев? – начинаю разговор издалека, пристально наблюдая за его реакцией. Марк кивает. – Я пошла, как обычно, через озелененный парк, тогда было ещё светло, мамочки гуляли с колясками, дети на площадке резвились. Я шла, как обычно, рассматривала все вокруг и никуда не спешила. Солнышко светило, птички пели, а я наслаждалась прогулкой. Шла через аллею и решила срезать, там есть такой тёмный закуток, помнишь? Именно тогда я почувствовала резкую боль в затылке… и отключилась.

Не знаю, сколько находилась без сознания, но проснулась в сером и сыром подвале. На потолке местами виднелась ненавистная мне плесень, от которой стояла жуткая вонь. В подвале была лишь одна лампочка, которая кое-как освещала ужасное помещение. Она висела на оголенных проводах и время от времени покачивалась от сквозняка, это было жутко.

Я лежала на старом вонючем матрасе, прикованная цепью к батарее. Представляешь, нас посадили на цепь, словно мы не люди, а собаки дворовые. Я оказалась не одна, было ещё три клетки – и в двух из них девушки. Их звали Саша и Катя. С Сашей мы изредка общались, когда его не было, а вот Катя… Не знаю, что он нам колол и подливал в воду, но после мы становились, как овощи, вялые. Мы всё видели, чувствовали, но не могли сопротивляться и кричать. Катя была у него давно, очень давно. Настолько, что потеряла себя. Она всегда сидела, взявшись за колени, и раскачивалась в разные стороны. Последнее время он ей даже ничего не колол, от Кати осталось только тело… пустое, безэмоциональное.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Самое страшно – это осознавать то, что и мы могли бы стать такими же.

Не знаю, как сейчас, но тогда следователь сказал, что Катя проходит лечение в специализированной клинике. Я не думаю, что она оттуда выйдет. А нам просто повезло, наш мозг ещё жил.

В подвале у него была лаборатория, он работал над чем-то. Говорил, что это лекарство сделает его известным на весь мир ученым, хотя сомневаюсь. Мне кажется, что это был наркотик. А он самый настоящий псих…

А ещё он всегда был в медицинском халате и маске. Единственное, что я видела, – это его холодные серые глаза. Их я никогда не забуду! Он даже шапочку натягивал так, чтобы спрятать брови, до того боялся, что его узнают… Он просил называть его Хозяин.

Это так мерзко…

Когда у него было хорошее настроение, мы хорошо ели. Ну как хорошо, если две или три вареные картошки и куриная голень можно считать за хорошо, то да. До сих пор не понимаю, почему именно это. А когда плохое…

Он нас избивал и насиловал, всегда!

Но не это самое страшное, что было…

Ещё у него был интерн, он тоже всегда был одет, как он.

Интерн любил БДСМ и часто над нами экспериментировал, ему нравилось смотреть на наши слезы и боль. Он, будто вампир, питался нашими эмоциями, поэтому никогда ничего нам не колол и не заставлял пить. Он с омерзительным удовольствием смотрел на то, как нам больно, как мы плачем и просим его остановиться. Я иногда даже просила, чтоб он вколол мне ту дрянь, чтобы не чувствовать ничего. Когда мы оставались без сил, он брал лезвие и рисовал шрамы на теле. Это была адская боль, которая вызывала на его лице удовлетворенную улыбку. Некоторые шрамы были глубокие и долго заживали.

Чертовски унизительно… все это… говорить. Но Лена сказала, что мне станет легче, как я все расскажу. В общем, после того как они… ну, ты понял… Играли они по несколько раз в неделю, когда кто-то один, когда сразу двое…

Я сижу на любимом диване и сжимаю руками декоративную подушку, смотря пустым взглядом в окно. Там ночь и видны только огни города – не погасший свет в окнах домов и фонари на дорогах. И ни одной звезды в небе, чтобы загадать желание и забыть о кошмаре. Да и в нашей квартире стоит пугающая до смерти тишина. Такая, что по телу пробегает холодок.

Мне страшно посмотреть Марку в глаза, увидеть в них разочарование. Он ведь ничего не знал, кроме того, что я была изнасилована. Не знал о моих шрамах, которые я старательно прячу. Хотя он и сейчас о них не знает.

Глубоко вдохнув, смотрю на Марка. Он сидит, облокотившись на колени, пальцы рук сложил в замок и подпирает ими подбородок.

Он смотрит в карту путешествий пустым взглядом, а по его щекам текут слёзы…

Настоящие. Огромные капли.

Резко отшвыриваю в сторону подушку, перебираюсь ближе к нему и спускаюсь на колени, чтобы оказаться лицом к лицу. Аккуратно стираю ладошками слезы с мужских щек, немного колючих, и начинаю уже не просто всхлипывать, а рыдать навзрыд. Марк переводит на меня убитый взгляд, в котором, я вижу, плещется адская боль и безысходность.

Аккуратно, будто боясь, что причинит мне боль, он берет мои трясущиеся руки в свои сильные и немного шершавые и начинает целовать каждый пальчик. Словно выпивая мою боль. Дыхание разом перехватывает и по щекам катятся горькие слезы. Слезы прощения, понимания. Тихо всхлипывая, наблюдаю, как он медленно сползает с дивана на пол и крепко меня обнимает. Плавно скользя руками по спине, зарывается в мои волосы и шепчет в макушку «прости», не переставая.

В эту минуту я понимаю, как глупо было отталкивать от себя самого родного и любимого человека. Того, кто принял бы меня любой.

– Марк, всё хорошо. – Касаюсь пальцами его лица, стираю оставшиеся слезинки со щек. – Это всё в прошлом. Понимаешь, в прошлом?

И кого только я хочу в этом убедить? Не знаю.

– Нет, Лисёнок. – Он опускает голову и садится на пол, опершись о диван. – Прости, маленькая, что я не смог тебя защитить.

– Ты не виноват. От такого никто не застрахован.

– Да… Не застрахован…

– Марк, это ещё не всё… – произношу тихо и замираю на полуслове. В груди начинает грохотать, а в горле будто специально ком колючий проволоки оказался, терзающий, мешающий говорить важные вещи. – Я не могу иметь детей, – произношу сипло.

Жмурюсь, боясь открыть глаза и взглянуть на Марка. Мне страшно подумать, что я могу в его глазах увидеть разочарование или боль. Не знаю… Я еще не определилась, что страшнее всего.

– Лисенок, – тихий шепот ласкает мочку уха, заставляя резко распахнуть глаза и отпрянуть. – Вот и отлично. Я знал, что этот трюк сработает. – Он усмехается и прячет взгляд, только я успеваю заметить в нем ненависть. Лютую ненависть.

Он взбешен. Он чертовски взбешен. Зол на них за то, что они посмели сотворить со мной, за мои адские мучения и до сих пор не исчезающие страхи. За то, кто я сейчас. Трусливая девочка, которая боится своего мужчину.

Он ненавидит их за нашу несостоявшуюся мечту!

– Лечение. Не знаю еще точно какое, но врач в больнице сказал, что возможность есть. Но она очень маленькая, Марк, – произношу впопыхах, прекрасно понимая, что пытаюсь хоть как-то оправдаться перед ним. Ведь он так хотел сына…

– Как так получилось, Лисёнок? Он, они…

– Внутренние повреждения, ссадины и разрывы. И Марк…

– Да?

Он смотрит на меня с такой болью, что мне страшно говорить дальше.

– Гаптофобия. Она появилась после всего случившегося. И я думала, что из-за неё боюсь близости. Но нет. Я сейчас здесь с тобой и всё хорошо. Я не боюсь тебя и твоих прикосновений. Проблема глубже, намного глубже, и я не знаю, как её решить… – всхлипнув, опускаю голову и сжимаю край футболки. – Из-за изнасилования, которое повлекло повреждения органов, я боюсь секса. Боюсь, что снова будет боль и повреждения. Прости меня…

Закрываю лицо руками и начинаю рыдать, опуская голову на колени. Мне страшно, что снова будет больно. От одной только мысли об этом мое тело скручивается спазмами, и я ничего не могу поделать.

– Тебе не за что извиняться, маленькая моя. – Марк обнимает меня и перетягивает к себе на колени. Одной рукой гладит по спине, другой убирает прядь волос за ухо и поцелуями стирает слезинки с моих щек. В ответ на его ласку позорно шмыгаю носом, пытаюсь руками вытереть лицо и продолжаю говорить:

– Марк, ты же понимаешь, ч… что даже если я вылечусь п… полностью, то вряд ли смогу р… роди-и-ить, – протяжный вой напоминает крик раненого зверька. Хотя именно так я себя и чувствую.

– Вылечишься. Всё будет, маленькая моя. Все будет.

Марк крепче прижимает меня к себе, давая понять, что я под надежной защитой. Тихо, еле слышно, шепчет на ушко, что мы справимся.

– А если… – всхлипывая, перебиваю его.

– Есть дом малютки, есть детский дом, возможно суррогатное материнство. Ты ведь не против чужого ребёнка? – с искорками надежды в глазах интересуется Марк.

– Нет, не против, – чуть улыбаясь, смотрю в любимые глаза и понимаю, что я действительно готова бороться за этого мужчину.

– Вот и хорошо.

Он снова меня обнимает и начинает укачивать, как маленького ребёнка. Постепенно я расслабляюсь и не замечаю, как засыпаю.

Просыпаюсь, когда чувствую соприкосновения и прохладную ткань подушки. Резко открываю глаза и вижу Марка, который укрывает меня одеялом. Улыбнувшись, он гладит меня сонную по волосам и целует в щёчку.

– Спи, маленькая моя, – произносит, вставая и собираясь уходить обратно в гостиную.

– Останься, Марк, – удерживаю его за руку и тяну на себя. Он мне нужен сейчас рядом.

– Уверена? – Смотрит на меня любящим взглядом, но в нем столько боли.

– Да.

– Сейчас вернусь.

Приподнявшись на локтях, наблюдаю, как он подходит к шкафу, достает пижамные штаны и уходит в ванную. Возвращается через несколько минут и ложится рядом со мной, аккуратно обнимает за талию и притягивает к себе, как обычно, носом зарываясь в мои волосы и глубоко вдыхая их аромат.

– Я люблю тебя, Лисёнок.

– И я тебя люблю, Марк.

Ночью я сплю плохо, меня беспокоит тревожное состояние Марка. Полежав со мной недолго, он, видимо, подумал, что я уснула, поэтому тихо встал и вышел из комнаты. Вернулся, когда за окном были уже первые лучи солнца, лёг рядом и повернулся ко мне спиной. Сердце сжалось в ком и на глаза навернулись слезы, когда я почувствовала, как от него сильно несет алкоголем.

Но ведь Марк совсем не пьёт…