Текст книги "Это Вегас, детка! (СИ)"

Автор книги: Татьяна Тэя

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 13 страниц)

Глава 26

Джастин

День. Другой. Её нет рядом. Ни следа не осталось. Вот уже и неделя прошла. Дом стал совершенно пустым и безмолвным. Таким, каким он был до её прихода. Мне не хотелось возвращаться в него. Поэтому между работой и домом, я всегда выбирал первую.

Больше контрактов, больше совещаний, больше документов и, кажется, в этот ворох дел можно нырнуть и забыться. Но нет, ничего не забывалось. Напротив, с каждым днём воспоминания и мысли всё активнее атаковали меня.

Шеннон в гостиной – проливает сок на наш идеально белый диван. Или готовит оладьи на завтрак и чуть ли не плачет над подгоревшим краем. Ей хотелось, чтобы всё было идеально. Но в несовершенстве всегда есть своя прелесть.

Вот она стоит у зеркала, расчёсывает мягкие, струящиеся по спине волосы. Хочется подойти, обнять, зарыться лицом в них и вдохнуть полной грудью. Кажется, я до сих пор мог ощущать лёгкий аромат фрезий. Он преследовал меня повсюду. Но особенно ярок его след на постельном белье. Хотя я понимал, что это всего лишь фантазия. Постель давно перезастелена, и больше никаких улик, указывающих, что она жила в этой комнате… в этом доме… нет.

Вспышки воспоминаний о нашей близости настигали меня не только ночью во снах, но и в самые неподходящие моменты. Иногда посреди рутинного совещания или за рулём, когда я остановился на красный.

Вместе с картинками приходили запахи, чувства, эмоции, тактильные ощущения. Мягкость её кожи, полнота груди, вкус губ, пальцы, танцующие вниз по моему позвоночнику, жар и влага, когда она принимала меня и отдавалась со всей страстью: искренне и без остатка. И нежный голос, шепчущий «Джас», так, словно я центр её личной Вселенной.

Эти флэшбеки всегда хотелось задержать подольше, поэтому иногда я возвращался в реальность от неожиданного вопроса или недовольного гудка клаксона.

Но в моей реальности её больше не было.

Она, конечно, рядом…на расстоянии одного перелёта от меня… и очень сложно удержаться и не купить билет.

Умом я понимал, со мной что-то происходит, но поначалу отказывался давать определение этим переменам. Порой я спокоен, как никогда, а бывали дни, в которые меня словно выворачивало наизнанку.

В сердце образовывалась бесконечная пустота, но не холодная, даже немного светлая. И постепенно я начинал осознавать источник этого света. Ощущение было настолько нетипично для меня, что с ним довольно сложно ужиться.

Говорят, чтобы понять, что такое рай, нужно сначала его потерять. Раньше эти слова были для меня лишь какой-то абстрактной высокопарной цитатой. И я бы не понял, насколько они правильны, если бы не потерял сам.

Шеннон. Моя потеря. С каждым днём я всё больше осознавал, чего лишился, и насколько целостной стала моя жизнь за одну короткую неделю.

С чего я вообще взял, что недели будет достаточно для того, чтобы убедить её? Моя самоуверенность сыграла против меня. Неделя – так ничтожно мало, но мне почему-то до последнего казалось, что впереди у нас вся жизнь.

Я был настолько уверен в себе, не допускал мысли, что она уйдёт, поэтому в тот вечер не сразу понял, что это происходит на самом деле.

Мечтал ли я когда-нибудь о таких отношениях? Не помню. Чаще мне было некогда предаваться мечтам. Да и незачем. Но если и мечтал когда-то давно, то в них наверняка присутствовала девушка вроде Шеннон. Милая и нежная, понимающая, честная, со своими принципами и понятиями, но вместе с тем отчасти беззащитная и ранимая. Наверное, любому мужчине нужно о ком-то заботиться. Вернее, не о ком-то абстрактном, а о любимой женщине.

Но разве можно полюбить за неделю или за один вечер? Не перепутать простую страсть и симпатию с более глубоким чувством? Наверное, нет. Это не про меня. Но эта самая страсть и симпатия могли проникнуть глубже, под самую кожу и в сердце. И остаться там. Стать основой для чего-то более сильного.

С Шеннон мне хотелось быть мягче, она словно возвращала меня на много лет назад, пробуждала моего внутреннего подростка, который любил пошалить. Только шалости изменились.

Тот случай с Марией заставил меня отшатнуться от самого себя. На какой-то момент я стал себе неприятен. Насколько безразлична мне была её измена в личном плане, настолько же сильно она задела меня в профессиональном. "Не достойно чести юриста", – сказал я ей тогда, и получил в ответ: "равнодушен до мозга костей". Нет, я ценил её, по-своему, конечно, но ценил... А любил ли? Возможно, но спокойно, без сильных эмоций. Мария вырабатывала их за двоих. И так же спокойно я удалил её из своей жизни и не обращал внимания, даже когда её выходки перешли за грань разумного и допустимого. Но это Мария, она всегда такой была. Даже в детстве старалась привлечь к себе внимание какими-нибудь неразумными глупыми поступками. Просто с годами детские выкрутасы переросли во взрослые манипуляции.

Все привыкли к этому и уже не обращали внимания. Все, но не Шеннон.

"Оставь её в покое", ты сказал Марии "оставь её", Джастин, не "нас", – кинула Шеннон мне в лицо, когда уходила.

"Ты не считаешь нас единым целым, ты разделяешь. Тебе просто этого не понять".

Но я понимал, поэтому сказал, что она цепляется к словам. На это она посмотрела на меня таким обиженным взглядом, будто я ударил её по открытой ране. А затем, схватив свои уже сложенные в дорожную сумку вещи (это дало мне возможность думать, что она заранее знала, что уедет), ушла.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍Я просил её остаться хотя бы до утра, но она отказалась, потом ехал за такси, которое увозило от меня Шеннон всё дальше, до самого отеля "Парамонт", где наблюдал, как она скрывается в золотых вращающихся дверях. Затем звонил ей на сотовый без остановки только лишь для того, чтобы по возвращению обнаружить его дома, без сим-карты, одиноко лежащим на покрывале в спальне.

Она ушла и ничего не забрала. Только если огромную часть меня.

Потому что я уже больше не ощущал себя целым.

Дженнифер нарисовалась на моём пороге на следующий день после ухода Шеннон, чтобы "настучать мне по голове хорошенько". Я развернул свою чрезмерно эмоциональную сестру и ласковым пинком отправил за дверь. Мне хотелось побыть одному, я даже на звонок матери не ответил.

Следом за сестрой появилась Мария. Не на пороге, слава богу. Всего лишь оккупировала мой телефон. Сначала хотелось просто сбросить и добавить её номер в чёрный список, но потом я вспомнил вопрос Шеннон: "Почему ты не поговоришь с ней?" Я не считал нужным разговаривать с Марией, возможно, где-то в глубине души видел её прежней навязчивой девчонкой, дочерью отцовского партнёра, настойчивой девушкой, разгоняющей всех моих пассий в колледже. Мария просто всегда была в моей жизни именно в таком качестве, но уж коли я выбрал другую женщину, наверное, мне сразу по возвращению стоило поговорить с ней, сказать, что если она приблизиться ко мне и к моей жене менее чем на сто метров, я засужу и засажу её за преследование. А если что, то пущу в ход и более весомые доказательства, способные размазать её набирающую обороты карьеру.

Если честно, когда я нажимал кнопку "ответить" и договаривался с Марией о встрече, чтобы поговорить, мне было плевать на общий бизнес или добрые дружеские отношения между семьями. Она встала между мной и Шеннон, и не призрачной тенью, а вполне осязаемой помехой.

Реакция на моё предложение пообедать была, мягко говоря, восторженной. Она спросила, можно ли ей выбрать место, и я, не особо задумываясь, ответил "как пожелаешь". И, конечно же, она выбрала тот самый ресторан, который мы когда-то считали своим, и тот самый столик, разоделась в то самое платье, что было на ней несколько лет назад, когда мы объявили себя перед нашими родными парой, и нацепила те самые серьги с крупными рубинами, которые я подарил ей на первую годовщину. Весь её внешний вид и окружающая обстановка были призваны напомнить мне о том, как хорошо нам было вместе. Может быть, когда-то... Или никогда... до той степени, до которой мне было хорошо с Шеннон.

Перед выходом из дома я достал серую неприметную флэшку из ящика стола, покрутил её в руках, обдумывая, как же мне поступить. Так и не придя ни к какой определённой мысли, я кинул флэшку обратно. Пусть полежит, дозреет.

С Марией я никогда не знал спокойствия, она была яркой и фееричной, безусловно, умной и интересной женщиной, но отношения наши были похожи то ли на бомбу замедленного действия – ибо никогда не знаешь, когда эта девушка могла сорваться и взорваться, – то ли на многовековой дремлющий вулкан, в любой момент готовый к выбросу пепла и лавы на ни в чём не повинные головы окружающих.

Я был благодарен ей, за то время, что мы провели вместе, как пара, но никакого желания повторять опыт у меня не было, в отличие от Марии, которая тут же повисла на моей руке, стоило зайти в ресторан.

Конечно, она рассчитывала убить одним выстрелом двух зайцев: и меня вернуть, и себя обезопасить.

–Я так рада... нет, – она покачала головой, – счастлива видеть тебя здесь, Джастин. – Её голос был призван окутывать и очаровывать.

Сегодня она была мягкой кошечкой и мурлыкала очень складно.

Только вот на меня это не действовало. К тому же мне хотелось быть с другой женщиной и в другой месте.

–Мария, – я аккуратно отстранил её от себя, провожая к столику, – я здесь не за этим.

Девушка склонила голову к плечу. Мы молчали, пока подошедший официант зажигал две высокие свечи на столике и разливал по бокалам вино, заказанное Марией ещё до моего прихода. Естественно то, которое я любил. Она знала мои привычки в совершенстве. Дженнифер как-то утверждала, что эта одержимая в школе вела целое досье на меня, расписывая в нём, где, как, с кем я бывал и чем занимался.

Когда официант удалился, Мария в упор посмотрела на меня.

–А зачем тогда ты здесь? – Ярко-красные губы растянулись в улыбке. – Твоя жена тебя бросила, не так ли?

И снова провокационные вопросы – ей бы давно понять, что на меня это не действует.

-Джустина... – начал я.

–Джустина тут ни при чём. Она даже говорить со мной не хочет, – короткий безрадостный вздох, – впрочем, это ненадолго. А ты... Ты позвонил мне, захотел встретиться, логично предположить, что... – Она сделала многозначительную паузу и снова улыбнулась.

–Что я хочу поговорить, – без лишних эмоций пояснил я.

–Да, – подбодрила она меня. – Это... недоразумение между нами. Ты ведь не мог принять его всерьёз. Любая пара проходит через что-то подобное, у всех случаются кризисы в отношениях, мы не исключение. Не стоило так поспешно жениться, чтобы сделать мне больно. Хотя признаюсь, своей цели ты достиг. – Она прижала руки к груди, но очень выгодно, так, что та почти выскочила из платья. – Но меня это в какой-то мере даже позабавило.

Меня тоже позабавили её ужимки, ведь я знал это тело и это эго довольно хорошо.

-Я не ставил своей целью забавлять тебя или причинять боль.

–Вот как, – она передёрнула обнажёнными плечами и сделала глоток вина, – тогда что же это было. Любовь с первого взгляда? – Она подмигнула мне поверх бокала.

Её слова, словно яд, обожгли изнутри, просто потому что я и сам не знал, что это было, – импульс, проведение? – только вот чёрта с два я об этом скажу Марии.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как накалилась обстановка, но мне стоило уже давно сказать ей всё напрямик, и вот только сейчас я делал это.

–Я здесь не для того, чтобы восстанавливать наши отношения. Они закончились, Мария, возврата к ним не может быть и не будет. Мне хочется, чтобы ты запомнила это. В противном случае мне придётся принять меры, чтобы оградить свою семью от твоего внимания и вмешательства в наши жизни. Твоё присутствие становится слишком навязчивым.

Тёмные тонкие брови сошлись на переносице.

–И вот ещё... у меня есть жена. Это Шеннон. С ней я и намерен оставаться, несмотря на временный кризис в наших отношениях.

Отставив свой нетронутый бокал с вином в сторону, я откинулся на спинку стула, готовясь к стихийному бедствию – урагану Мария.

Ещё после получаса разговоров, бурной реакции, обвинений и слёз, трогательно поблескивающих в уголках её лукавых глаз, я уехал домой, где было теперь так одиноко и слишком тихо без Шеннон.

Однако цель была достигнута. Мария больше не объявлялась. И семью мою не беспокоила. Она знала, что находится у меня на крючке, и стоит мне потянуть леску, вылетит на берег, а вернее, за пределы привычной для неё жизни.

С какой-то стороны мне было жаль Марию, ведь осознавать, что у кого-то есть компромат на тебя, и он в любой момент может пустить его в ход, тяжело. Это словно как цепь, которая натягивается слишком туго, с неё не слезешь на раз-два.

Глава 27

Джастин

Через три недели, устав от ежевечернего добровольного заточения в собственном доме, я приехал к родителям. Мама для начала укоризненно покачала головой, а потом увела меня в гостиную, усадила на мягкий удобный диван и убежала за чаем.

Джустина сунула нос в комнату, как только мама скрылась на кухне.

-Заходи, хватит топтаться на пороге, – пригласил я и попытался пошутить: – Твои нервные шаги порядком нервируют.

–Ты сердишься? – спросила она, заходя и присаживаясь рядом. Когда я не ответил, она кивнула и повторила уже утвердительно. – Ты сердишься.

Задумавшись над её словами, я просканировал собственные чувства.

–Нет то чтобы сержусь. Просто больше так не делай.

Мне не хотелось отчитывать собственную сестру, хотя Джустина уже не ребёнок и вполне способна осознавать последствия поступков.

Она кивнула и замолчала, задумчиво накручивая светлые локоны на пальчики. Мы сидели рядом, даже не касаясь друг друга. Я мог бы как раньше обнять сестру и взъерошить волосы, и хорошенько получить по рукам за наведение беспорядка на её голове, но желания шутить и задирать нерадивого подростка сейчас не испытывал. Джустина тоже чувствовала эту непривычную неловкость между нами.

-Могу я позвонить Шеннон и извиниться? – наконец, заговорила она.

–Конечно, – ответил я, не раздумывая, и написал ей домашний телефон Шеннон.

Свой сотовый Шеннон так и не включила, может, вообще сменила номер.

–Но только извиниться, – добавил я, – за меня просить не надо. Здесь всё гораздо глубже, чем твой поступок. Так что даже не пытайся заводить об этом разговор.

Уголки губ сестры поползли вниз.

-А как мне всё исправить?

–Я сам всё исправлю, когда придёт время.

–Ладно.

Я всё-таки легонько стукнул по её кулачку своим, когда она подняла его в знак того, что всё "замётано", выражаясь её языком.

Стоило Мэри-Линн появиться на пороге, Джустина тут же смылась в свою комнату.

Вздохнув, я посмотрел на поднос с тонкими фарфоровыми чашечками и тарелкой мини-пирожных.

-А сэндвича у тебя нет? – протянул я.

–Конечно, есть. – Мама развернула поднос другой стороной, чтобы я увидел, что ещё стоит на нём. – Неужели ты думаешь, что я не знаю привычек своих детей?

Я улыбнулся и кивнул, а затем, закрыв глаза, откинул голову на спинку дивана. Иногда так приятно вернуться в отчий дом. Как же хорошо, что я не переехал в Нью-Йорк, как предлагали. Здесь всегда под боком место, куда можно прибежать и восстановить силы.

Тёплая мамина ладонь накрыла мой лоб.

–Джастин... – начала она.

Дом. Собственный дом. Не пентхауз в многоэтажке, а дом. Совсем некстати я вспомнил, как предлагал Шеннон подумать об отдельном доме, как бы невзначай.

Мысль, уже бродившая во мне некоторое время, облеклась в слова.

–Я люблю Шеннон, – перебил я что-то говорившую мне маму.

Она вздохнула и убрала руку, а я открыл глаза, чтобы посмотреть на неё.

-Неужели ты думаешь, что я не знаю, что на сердце у моих детей? – строго заявила она, а я рассмеялся и обнял её, мама всегда была милой и умела подобрать нужные слова.

–Я не сразу это понял, знаешь?

–Догадываюсь. А ещё догадываюсь, что именно этих слов от тебя ждала Шеннон… И не дождалась.

–И не дождалась, – подтвердил я.

Убеди меня остаться. Надежда в её глазах была почти осязаема.

-Что думаешь делать? – поинтересовалась мама через какое-то время.

–Исправлять ситуацию.

–Простым извини тут не отделаешься.

–Это я тоже понимаю.

Следующий час или два мы провели в разговорах о разном. В том числе о Шеннон. И о будущем.

Мама – эта мудрая женщина, мой самый главный поверенный, как всегда слушала, не перебивая и не давая советов. Я уже давно отрастил свою голову на плечах.

Постепенно жизнь входила в привычное русло: встречи, командировки, поздние приходы домой, чтобы время осталось лишь умыться и рухнуть в постель, где меня никто не ждал. Возможно, мне стоило уже начать действовать, но некоторые моменты притормаживали меня. Мыслями то и дело я возвращался к Марии и вступал во внутренний бесконечный диалог с самим собой. Этот гештальт требовал окончательного закрытия. Пока запись находилась у меня, мы были связаны.

Прошло ещё несколько дней, и я принял важное, как мне казалось, решение. Думал, если не сделаю этого, то Мария, словно призрак из прошлого, будет то и дело возникать, если не в моей жизни, то в моей голове. Ведь флэшка, по сути, оставалась единственной ниточкой, протянутой между нами, и пусть хозяином положения был я – это не меняло основного смысла.

Возможно, Мария это тоже понимала.

-Ты просто так мне её отдаёшь? – с недоумением уточнила она.

–Да. Считай, у меня сегодня благородное настроение.

Мы пересеклись в парке в обеденное время. Солнце было в самом зените. Вокруг шаталась разношёрстная публика: от выкатившихся из душных офисов менеджеров до мамочек с детьми. Основная масса народа направлялась к пруду в поисках прохлады.

Мария явно не ожидала моего внезапного звонка и вела себя на удивление тихо.

-И никаких копий? – Она забрала флэшку и крутила её в руках, словно не знала, что с ней делать.

–Никаких.

–Уэйнрайт, я тебя не узнаю.

Усмехнувшись, я покачал головой.

–Возможно, ты никогда меня не знала. И уже не узнаешь, – чтобы уж точно обозначить черту, произнёс я. – Живи, Мария. Счастливо, но подальше от меня. Договорились?

Она долгим взглядом посмотрела на меня, сжала флэшку в ладони и кивнула.

Так мы и разошлись. Мария свернула на боковую тропинку и пошла к выходу из парка так быстро, будто боялась, что я могу передумать, а я повернул к озеру, решив ещё немного прогуляться. На душе стало чуть легче, и это убедило меня, что решение отдать запись было верным.

Что ж… оставалось всего ничего – сообразить, каким способом мне вернуть Шеннон.

Она оставила мне свой адрес, куда я мог "прислать документы на развод". Естественно, этого делать я не собирался.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍И мне, и Шеннон нужно время, а потом... потом, кто знает, может, я, наконец, искренне скажу то, что она хочет услышать, а сама Шеннон найдёт в себе силы понять и принять меня таким, какой я есть.

Из размышлений меня выдернул прямой вопрос, адресованный непосредственно мне.

Я моргнул и посмотрел на девочку лет шести, нетерпеливо пританцовывающую передо мной.

-Что? – переспросил я, потому что ничего не расслышал.

–Можете достать? Вон там? – Она настойчиво указывала куда-то мне за спину.

Оглянувшись, я попытался понять, что и откуда я должен достать.

-Что там? Чем я могу тебе помочь?

–Ох, но вон же. Самолётик, – чуть ли не хныча, протянула она и снова ткнула мне за спину. – Улетел. Вон. На дереве!

Я окинул взглядом массивный дуб в центре газона и увидел в кроне голубое крыло.

-Высоковато, – протянул я.

–Так вы мне не поможете?

Я посмотрел в её ясные карие глаза, полные надежды. Нижняя губа уже тряслась от сдерживаемых слёз. Кажется, надвигалась лёгкая катастрофа.

-Меня мама будет ругать, – привела она последний и самый весомый аргумент. – А ещё она расстроится. Она только вчера мне его купила.

–Что ж… маму расстраивать нельзя, – уверил я девочку и направился к дереву.

Бросил кейс у корней, скинул пиджак и, прикидывая, с какой стороны подступиться к самой низкой ветке, потёр руки.

Ладони коснулись шершавой коры, я легко подтянулся и оказался на толстой устойчивой ветке. А дальше дело техники. Довольно быстро я добрался до игрушки. Она была очень лёгкой, почти невесомой, сделанной из пенопласта. Такой самолёт любил играть с ветром и непредсказуемо планировать.

–Готова ловить? – уточнил я, прицеливаясь и отпуская игрушку в полёт.

Самолёт заложил крутой вираж, кувыркнулся пару раз в мёртвой петле, и устремился к хозяйке.

–Лети ко мне! – крикнула девочка и, рассмеявшись, подпрыгнула, хватая приземляющийся возле неё самолётик.

Она прижимала его к себе, словно самую главную в её мире драгоценность.

Аккуратно я спустился с дерева, повис на нижней ветке и, перестав раскачиваться, выбрал момент, чтобы спрыгнуть. Оказавшись на земле, подхватил вещи, отряхнул кору с колен и подошёл к девочке.

-Порядок? – уточнил я.

–Полный, – довольно улыбнулась она и искренне поблагодарила. – Спасибо.

–Пожалуйста. Ну, беги к маме!

–Ага!

Я также развернулся, чтобы уйти, и сделал пару шагов, затем, повинуясь импульсу, обернулся через плечо и окрикнул её.

-Как зовут-то тебя?!

–Меня? Шеннон. Меня зовут Шеннон.

Имя буквально хлестнуло по мне, обжигая, как удар кнута. Маленькая Шеннон убежала, а я по инерции сделал пару шагов и запнулся, притормаживая.

Вспомнил радостное девчоночье лицо, то, как она ловила самолётик, и слова: Лети ко мне!

Может быть, какая-то невидимая рука проведения, соединившая нас, подаёт мне очередной знак? Что если время действовать пришло?

Тогда оставалось продумать, как не запороть всё в самом начале.