Текст книги "Сказка о волке"

Автор книги: Татьяна Талова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

Старуха пряла.

Сухие длинные пальцы тянули нить из кудели, крутили, подножка опускалась и поднималась, вращая колесо.

Нить должна была быть серой и грубой, но выходила тонкой, белой-белой, даже с какой-то синевой, хотя откуда бы ей взяться?..

Старуха пряла и, казалось, спала с открытыми глазами. Ни разу не дрогнули веки, ни разу не остановилось колесо, не сбилась рука.

Дверь избушки была плотно закрыта, не пропуская зимний холод, а Крейдне пряла. Сероватые, как небеленая нить, волосы были нынче заплетены в косы. Косы напоминали о молодости. О том, о чем Крейдне никогда не жалела.

Уйдя из родного селения – не жалела. «А что тебе здесь делать? Терпеть и чахнуть?» – сказала мудрая женщина, мать Крейдне. И помогла собрать котомку. Мать знала, что часто, слишком часто дети ее рода уходят далеко от родителей. И бабка Крейдне тоже ушла в свое время с зеленых холмов к морю и назвалась – вполне справедливо – ведьмой. Наследовавшая ее силе внучка – старшая из детей, – перегнала бабку.

Семнадцати лет от роду, быстро связавшись с группой веселых, гордых, черноволосых людей кочевого народа, ушла далеко на север. Оставив бродягам свою дочь, вошла в лес, считавшийся гиблым, как к себе домой. И он ее принял, согласился с тем, что запретному лесу нужна Колдунья…

Крейдне пряла. Вспоминая все, пряла. Крейдне нужно было вспомнить.

Скоро девочка из замка обрежет свои волосы в уплату Колдунье. Скоро Мертвый Король повернет назад. Осталось пять дней, которые нужно продержаться. Есть день на свадьбу, если Мертвый Король пройдет через лес. И есть день, которого ему не хватит, чтобы добраться до замка, если он пойдет в обход.

Да только в обход он не пойдет.

А потому Крейдне торопилась. Вспомнить. И спрясть.

– Кого-то ищешь?

Бриана вздрогнула. Оглянулась. Из темноты за деревьями выступила фигура.

– Тебя, – вздохнула девушка, шагая вперед. – Прости, я… Я дура, я заснула вчера, прямо за столом! Извини…

Ответа не было.

– Я хотела прийти, правда… – бестолково закончила Бриана.

Данован вышел на свет и стало видно, что он улыбается.

– Ты все-таки совсем-совсем не боишься, – сказал он. – Похоже, ничего на свете не боишься.

– Ты думал… – Бриана почесала лоб. – Ты думал, я испугалась? Но чего?

Данован поморщился.

– Ничего. Конечно же, ничего.

Внезапно оказалось, что досадная случайность быстро забыта, а слова для разговора находятся так же легко, как и прежде. Трижды Данован спрашивал свою спутницу, не замерзла ли она, пока Бриана наконец не догадалась позволить укрыть свои плечи вторым плащом. Бриана думала, может ли человек, столько переживший, так часто улыбаться, или это ей так повезло – видеть его теплую искреннюю улыбку. О чем думал Данован, было загадкой.

Тем временем, ветер усиливался. Поднимал снег и швырялся им в лица. И никуда-то от него было не скрыться: непогода набирала обороты.

– Хотела бы я пригласить тебя в гости, – вздохнула Бриана, проходя в домик Лесничего. Данован зашел следом, запер дверь.

– Боюсь, тебя неправильно поймут, – серьезно произнес он. – Присаживайся, сейчас растоплю печь.

Дрова были аккуратно сложены и занимали целый угол. Бриана сняла мокрые плащи – ведьмин и Данована, – повесила на растянутой посреди комнаты веревке, потерла красный нос.

– Хочешь есть?

– До того, как ты спросил, думала, что не хочу, – призналась Бриана.

– Так бывает, – усмехнулся Данован. – Скоро разогреется.

– А погода-то все хуже и хуже, – заметила девушка. – Закончится ли к утру?

– Я доведу тебя до дома вовремя, не беспокойся.

Бриана не стала говорить, что сейчас – рядом с Данованом, в быстро прогревающемся доме, принюхиваясь к запаху из печи, – уходить не хотелось вообще. Данован это понял, но не улыбнулся, а наоборот, поджал губы и поспешил отвести взгляд. Горшок он вынул, обернув руку тряпкой.

– Обжегся?! – подскочила Бриана.

– Да нет, он не успел нагреться сильно, – Данован поставил на стол горшок. – Зайчатина. Там, сзади тебя, на полке ложки… Ага, спасибо.

– Вкусно…

– То, что я становлюсь огромным волком, не обязывает меня есть сырое мясо, – вдруг сказал Данован.

– Я вовсе не…

– Но ты ведь наверняка об этом подумала.

– Да, – отпираться было бы глупо. Похоже, он лучше самой девушки знал, что творится у нее в голове. Но – не совсем. Одна мысль все же не давала Бриане покоя, и ее слова застали Данована врасплох.

Прожевав, Бриана положила ложку, немного помолчала и внезапно произнесла:

– А ведь ты мне соврал.

Данован тоже отложил ложку и внимательно посмотрел на девушку.

– Ты сказал, что Лесничий испугался тебя в облике человека. Это не так. Он не мог – он испугался зверя, это да. Но умереть от страха при виде ребенка – это ведь неправда!

– Так ты все-таки решила, что я убил его? – упавшим голосом спросил Данован.

– Нет!

– Тогда что же? – голос у него был тихий-тихий.

– Можно мне спросить?

– Конечно.

– Когда ты… Когда ты превращаешься – это… Каково это?

– Как будто ты выворачиваешься наизнанку, – пожал плечами Данован. – Все меняется. Тело, кости… Зрение, нюх, слух… все.

– Он… он видел твое превращение, – прошептала Бриана, подавшись вперед. – Лесничий. Верно?

Ответ был короткий и вполне ожидаемый.

– Да.

– Покажи мне.

Данован резко поднял голову. Сверкнули глаза.

– Не отказывай мне! – быстро проговорила Бриана. – Просто… я должна это увидеть. Обещаю, я не убегу и не закричу!

– Я знаю, – Данован слабо улыбнулся. – Но все-таки… зачем?

Пожалуй, он знал ответ. Знал – но хотел услышать.

– Я должна быть уверена, – твердо сказала Бриана.

– В чем?

– В том, что смогу всегда быть с тобой.

Лягушки иногда превращаются в принцев, королевны погружаются в волшебный сон, ведьмы лопаются от злости, а нищие поднимаются до правителей.

С чудища спадает заклятье, и он становится прекрасным рыцарем, если его полюбит девушка. Спасенья лишены те, кто принимает звериный облик по своему желанию. Лишены ли они любви? До последних дней Данован думал, что да.

– Хорошо…

Бриана едва вытерпела его настороженный взгляд.

– Знаешь, Бриана, сначала меняются ощущения. Начинаешь острее чувствовать запах, лучше слышать… Ты пахнешь сосной, сухой сиренью и совсем чуть-чуть – можжевельником, а твое сердце стучит все быстрее и быстрее. Я прав?

Куст можжевельника у замка, стойко переносивший холодные зимы, был посажен три года назад, и в прошлую зиму на нем созрели ароматные шишки. Крейдне делала из них масло, заживляющее раны. Сегодня Бриана неловко задела флакон, разбила – на руки попало несколько капель. Сосновые дрова горели в камине почти всегда. Засушенная с лета сирень, зашитая в мешочек, лежала в ящиках с бельем.

Бриана нервно сглотнула.

– Дым в твоих волосах. Дым от сосновых дров. Запах старее, не тот, который сейчас наполняет комнату. Должно быть, дымоход у вас не очень-то чистый, раз часть дыма пропитала твои волосы и платье насквозь, и ее не смог прогнать ни ветер, ни снег.

Бриана молчала. Данован склонил голову, ногтями впился в столешницу. Остались маленькие следы – словно кто-то ножом несколько раз ковырнул древесину. Бриана смотрела на эти следы, а Данован стянул рубашку – сначала верхнюю шерстяную, потом льняную. Бриана перевела взгляд. Под кожей что-то перекатывалось, двигалось, словно кто-то другой пытался прорваться наружу из человеческого тела.

Говорят, что оборотень – это волк шерстью внутрь. Говорят, что днем он выглядит как человек, но нрав у него все равно звериный.

Не отдавая себе отчета, Бриана вскочила на ноги, перевернув лавку, едва не упала сама, перешагивая через нее – пятясь, не отрывая взгляда от меняющегося человека. По стенке отступила в дальний угол и замерла там – стоя, хотя ноги едва держали.

Существо ничем не напоминало человека. Позже Бриана вспоминала, что все произошло очень быстро, но тогда взгляд невольно отмечал любую мелочь.

Одежда валялась в углу. Бриана смотрела на руку: кожа лопалась, обнажала мясо, потом срасталась – уже на лапах, более сильных, крепких и крупных, чем у любого волка. И тут же появлялась шерсть – темно-серая, почти черная.

Бриана посмотрела на лицо… морду? Она обещала не кричать – и не кричала, зажав рот двумя руками.

Глаза… Глаза должны остаться человеческими…

Девушка вздохнула и опустила руки – глаза на чудовищной маске были знакомыми, зелеными и тоскливыми. В них она и смотрела… Зверь, казалось, заполнял собой всю маленькую комнату – крупный, лохматый. Задние ноги сгибались, как человеческие – вперед… Ирвин был прав… Ирвин предостерегал Бриану, а старый Лесничий, чьего имени никто не знал, умер, едва взглянув на жуткое превращение. Есть что-то запретное, что нельзя знать и видеть…

– Все? – выдавила Бриана.

– Все…

Его голоса, искаженного, но вполне ясного, исходящего из волчьей пасти, Бриана не вынесла. На какой-то миг она увидела потолок, потом накатила темнота – за мгновение до того, как стукнуться головой об пол и успеть понять, что этот глухой звук – звук падающего тела.

…Она лежала под одеялом. Стеганым, теплым, тяжелым. Грязновато-серого цвета.

– Первый обморок в моей жизни, – пробормотала Бриана. – Долго я так?

– Совсем нет, – голос был сухой, бесцветный, тихий.

Бриана повернула голову. Данован сидел рядом, на большой чурке, заменявшей стул, сгорбленный и как будто усталый.

– Это не страшно, – соврала Бриана.

– Нет? – а Данован и не думал верить.

– Нет, – упрямо продолжила Бриана. – Я же тебя знаю. Ты никого не убил, А Лесничий ничего о тебе не знал.

Бриана поднялась, рассеянно пригладила волосы и посмотрела в окно.

– Скоро утро, – пробормотал Данован. – Тебе пора домой.

Уходить не хотелось, но Данован… усталый, мрачный, бледный…

– Тебе необходимо домой…

– Ты обиделся на меня? – прямо спросила Бриана. – За этот дурацкий обморок?

Девушка забавно смощила нос. Данован усмехнулся. Бриана встряхнула волосами и почесала лоб.

– Ну что поделать, если в моей семье все женщины быль сплошь аристократки, – вздохнула она. – Причем самые настоящие…

– Самые-самые настоящие? – поразился Данован.

– Самые-самые, – подтвердила Бриана. – Такие, что падали в обморок даже от слишком громкого оклика или внезапного чиха. Моя бабка, например, упала в обморок во время собственной свадьбы, как раз тогда, когда нужно было лишь сказать «да». От радости, представляешь?

Данован неопределенно пожал плечами. Он опять улыбался.

– А еще… еще все Траубе как один были однолюбами. Ужасно глупо, верно?

– Глупее не бывает, – вздохнул оборотень.

– Да… Мы здесь – связаны. Остатки знати, затерявшейся в глуши и зиме. И все равно мы должны сохранять свою редкую, аристократическую кровь… Кто-то, любя одну женщину, женился на другой. Находил причины, оправдания… И делал несчастным и себя и ее. Моему отцу повезло – он влюбился с первого взгляда и влюбился в свою будущую невесту.

– А… А как было с дочерьми твоей семьи? – Данован, отвернувшись, поднялся и стал снимать с веревки плащи.

– А дочерей вообще не спрашивали. Зачем?.. Их отдавали по сговору с семьей жениха и просто продавали. Первое почетней, второе – выгоднее… Но отец говорил, что его сестра была рада любой возможности убраться отсюда, потому и легко отправилась к старому графу далеко-далеко, за горы, в большой шумный город, оставив семье сотню золотом и прощальное письмо, в котором пятнадцатилетняя Матильда со всей серьезностью заверяла, что никогда не простит родне загубленной жизни ее матери, моей бабки… Данован, не прогоняй меня. Я не хочу жить, как моя бабка и не хочу, чтобы мои дети… – Бриана запнулась, – если они у меня будут… я не хочу, чтобы они, как Матильда, ненавидели родню и все равно поступали по ее воле. Данован, я ведь тоже Траубе и так же безнадежно глупа. А так, как повезло отцу, мне не повезет. Уже не повезло…

– Бриана, – Данован вздохнул, старательно подбирая слова. – Я не обиделся на тебя. Даже захоти я обидеться, у меня бы ничего не вышло. И я никогда тебя не прогоню. Но… я прошу уйти. На время. Так нужно, – он помолчал. – Сегодня Мертвый Король вновь вступил в мой лес.

– Откуда ты знаешь? – тихо спросила Бриана.

– Я чувствую. Ведь я – Волшебный Зверь этого леса. Мертвый Король уже здесь, но до замка добираться ему четыре дня – за три дня до весны он придет, если я не помешаю. Я задержу его. Задержу, как и обещал. Только будь в замке. Не дай ему найти тебя раньше.

– Я не смогу… Я ведь помню, каким ты был после первой встречи с ним! И знать, что…

– Ну почему бы не посидеть дома какие-то пять дней? – попытался искренне улыбнуться Данован.

Бриана не ответила, накинула плащ на плечи – уже все сказала, а спорить бесполезно. Она сделает только хуже, придя раньше, это так. Но и просто ждать – не по ней…

– Проводи меня.

Дверь распахнулась внезапно, заставив девушку отшатнуться.

– Далеко ли собрались? – на пороге стояла Крейдне.

Колдунья хмурилась. За ее спиной свистел ветер, но ни снежинки не попадало в дом. Она привела с собой метель и держала ее на цепи. Волосы, раньше спускавшиеся едва ли не до колен, теперь едва-едва доходили до плечей.

– Бриана? Данован? – она поочередно взглянула на баронессу и Волшебного Зверя, как будто проверяя власть двух имен. – Может ты забыл, Данован, что этот лес – твой дом, по которому уже преспокойно идет Мертвый Король? Или ты, Бриана, забыла, что пообещала мне за помощь? Видишь, – крейдне тряхнула остриженными волосами, – что мне пришлось из-за тебя сделать!

– Я ничего не забыла, – серьезно произнесла Бриана. – И тебя я никогда не забуду. У тебя есть ножницы?

Крейдне с ухмылкой протянула баронессе нож. Девушка подняла руки, собрала волосы на затылке и медленно отрезала их, чувствуя, как холодит затылок широкое лезвие. Не уронив ни волоска, протянула плату Колдунье.

– Умница, – протянула Крейдне. – Теперь уходи.

– Я обещал проводить ее, – хмуро и твердо сказал Данован.

– Она легко доберется до дома и без тебя. В моем плаще метель пропустит ее к замку.

– Откуда ты знаешь?

– Забываешься, – сощурила серые глаза Крейдне. – Я – Колдунья!.. Эту метель, ненадолго застившую глаза Мертвому Королю, спряла я. Поэтому ты, Бриана, поторопишься к замку, а ты, Данован, в прямо противоположную сторону.

– Она права, – медленно произнесла Бриана и ступила за порог. – В противоположные стороны…

– Ведь не впервые такое с Траубе, а, Бриана? – хмыкнула Крейдне, пропуская девушку. Бриана не ответила, шагнув в белую до синевы метель.

Она уйдет, но ждать не будет. И если вдруг… если что-то с… Она узнает и придет. Многое случалось в роду Траубе, но такого, чтобы свадьбой выкупалась жизнь оборотня – не бывало. Бриана надеялась, что и не случится. Но все-таки…

Потому-то она остановилась на подходе к замку.

– Кот! – громко позвала она, уверенная, что тот незамедлительно явится. Этому духу и колдовская метель была нипочем. – Кот! Следи. Следи за Волшебным Зверем этого леса. Если он… если он будет в большой опасности, если он будет умирать – найди меня!

Кот выслушал все и исчез. Бриана подбежала к дверям и…

Огромная рука так сильно рванула ворот, что Бриана едва не упала. Упала она от сильной пощечины. Отец все-таки увидел, как она возвращалась из леса. Бриана, не отдавая себе отчета в действиях, глубже натянула капюшон – как вышло, что плащ Колдуньи не помог ей в последний раз?

– Папа! – девушка подавилась звуком – отец за шиворот поднял ее и поставил на ноги. И закричал в помертвевшее лицо:

– Ты вздумала обманывать меня, собственнного отца?! Сколько раз и к кому ты бродила ночами?!

– Папа! – пискнула Бриана, отчего-то вцепившись в капюшон. Еще никогда она не видела своего отца таким взьяренным.

– Имя!

– Что?

– Имя того мерзавца, с кем ты встречалась в лесу!

– Нет, – внезапно выдохнула Бриана. – Я ни к кому не ходила!

– Опять врешь! – отец оттолкнул ее и сжал кулаки. – И эта дура Эрин, до последнего покрывала тебя… Отвечай, с кем ты была и обойдешься без наказания!

– Ни с кем, – упрямо мотнула головой Бриана.

– Его имя! – не своим голосом взревел господин Траубе.

– Нет! – крикнула дочь. – Это ты врешь! Ты продал меня! Папа, ты продал меня Мертвому Королю!

Вместо ответа ее схватили за локоть и потащили по коридору, потом по лестнице вниз. Бриана не выдержала, слезы брызнули ручьями, колени подкосились, но больше идти не требовалось – тяжелая дверь отворилась, Бриана влетела внутрь маленькой сырой каморки. Тут же рванула к отцу, замолотила кулаками по груди, попыталась расцарапать лицо.

– Это ты врешь! – в истерике прокричала Бриана. – Ты не мой отец! Это не его глаза и не его холод! Ты занял его тело, ты говоришь через его рот и смотришь сквозь его глаза! Ты сделал это, чтобы обмануть меня!

– Ненавижу! – завопила Бриана уже в тяжелую черную дверь. – Ненавижу тебя!

Сползла вниз, всхлипывая и дрожа, и уже совсем тихо, безнадежно, хриплым голосом пробормотала:

– Ах, папа-папа, кому же вы меня продали…

Провела рукой по волосам, стащив с головы капюшон. Неровно срезанные, совсем короткие на затылке и свисающие неопрятными прядями у лица… Что стало с волосами Брианы, отец не видел. Не видел и Мертвый Король. И надо было бы порадоваться хотя бы тому, что он не знает о роли Колдуньи в ее обмане, но… Но отсутствие некогда длинных, гладких волос вдруг стало последней каплей – и Бриана зарыдала уже в голос, не в силах даже отползти от недавно захлопнутой двери.

Прошел день, и ночь, и снова день. По крайней мере, так казалось. Бриана смогла успокоиться, взять себя в руки, даже заснуть. Выпускать ее никто не собирался, крики не помогали. Бриана сосредоточенно меряла шагами комнатушку. Пять на шесть шагов, голый каменный пол, стены без окон, сырость и темнота. Когда-то Траубе, жестокие и властные хозяева этой земли, держали в собственных подземельях проворовавшихся замковых слуг, теперь здесь сидела младшая из баронесс.

Свое положение перестало волновать Бриану. Свыклась. Волновалась за Данована. И за сестру. Один в лесу, другая – здесь. А раз Эрин еще не разыскала ее, то… с ней могло что-то случится. Бриана боялась думать, что именно. Боялась думать, что сейчас с отцом. И вообще боялась.

Прошла ночь, и день, и снова ночь. Так казалось. На какое-то время Бриана заснула и не видела, как и кто принес ей кувшин с водой. Хотелось есть. Кот не появлялся, но это уже радовало не так сильно – если Мертвый Король сумел подчинить волю отца, то вдруг и призрак ему не помеха?.. Это ожидание… Кого ждать? Кота? Короля? Данована? Бриана думала так, спрашивала себя, но уже не верила, что Данован придет.

Потому то, когда тяжелая дверь заскрипела, девушка разом побледнела и упала на пол – подкосившиеся ноги не держали. Кот – он бы не стал пользоваться дверью, ведь так?..

– Бриана! – сестра задыхалась от волнения, вмиг подскочив к Бриане, обняв ее плечи дрожжащими руками. – Что…

– Эрин… – в носу Брианы защипало, она всхлипнула и уткнулась в сестрино плечо. – Эрин, Мертвый Король… Он… Эрин…

– Конрад Грим, – медленно произнесла Эрин, гладя сестру по голове. – Он что-то сделал с отцом…

– Да, – безнадежно пробормотпла Бриана. – Да… Эрин, я влюбилась. А Мерт… Конрад Грим убьет его, Эрин, если я не приду, – объяснять все Бриана была не в силах. – Где отец? Как ты открыла дверь?

– Я украла ключ, когда отец заснул, – мертвым голосом ответила Эрин. – Все ключи. Начала с подвалов… Отец ничего мне не говорил, а я видела, что это не он и боялась… Я ведь услышала тогда твои крики… Я не смогла прийти раньше, – в голосе звенели слезы. – Я чувствовала, Бриана, я знала, где ты, мы ведь сестры… Ты помнишь – еще мама говорила…

– Я уйду, – Бриана крепко-крепко обняла сестру. – Прости меня, но я уйду. И… не иди за мной и не ищи, если даже будешь знать, где я.

Эрин помотала головой. В голубых глазах стояли слезы. Бриана закусила губу.

И тут появился кот.

Появился кот. Он заглянул в дверной проем, прыгнул к Бриане, сел и внимательно посмотрел на девушку.

– Как бы не стало поздно, – Бриана решительно встала. – Отведи меня, кот…

Эрин, не видящая призрака, не шелохнулась – так и осталась сидеть на полу, сгорбленная, бледная.

– Эрин…

– Оставь мне свой плащ… – сестра честно попыталась улыбнуться, но ничего не получилась. – Если придет… придет он… я смогу его обмануть…

– Эрин! – Бриана подняла сестру на ноги и поцеловала в щеку. Эрин сама сняла с нее плащ, накинула себе на плечи, надела капюшон.

– Прощай.

Бриана застыла рядом еще на миг – и кинулась из подвала. Эрин закрыла дверь, плотнее запахнулась в плащ и села в углу – ждать…

Сколько ему лет, не знает никто. Иногда кажется, будто он вечен. Сколько у него сил, знает только он сам. Иногда кажется, будто он непобедим.

Как так выходит, что могущественных, сильных и вечных, редко, но обманывают смертные, удачливые и отчаянные?..

Наверное, потому что у каждого должен быть шанс, так? Один, как правило. Второго не будет.

Это свадебное платье – попытка обмануть. Шанс. Эта метель – попытка заморочить. Шанс. Первое нападение Волшебного Зверя – удачное нападение – это тоже шанс. И каждый свою возможность – одну дозволенную какими-то силами возможность, – использовал. Хорошо использовал, надо признать. Обманули, задержали, выиграли время…

Свое существование его никогда не тяготило. Разве в тягость солнцу ходить по небу, ветру дуть и менять направление, а новой траве вырастать каждую весну? Нет… Так было и так есть, и так будет вечно.

Но где же, где же его невеста?.. В подвале – она плачет, должно быть. Боится… Как же шел ей белый цвет тогда, вечером, когда она сидела у камина… Так легко было представить ее – в его мрачном царстве, в дымке сизого, холодного как лед, тумана, на каменном троне, в белом как снег платье и белом плаще…

Что за старый плащ она носит!.. Как она сгорблена… Верно, в его владениях она будет совсем другой: она гордо поднимет голову, она расправит плечи и выпрямит спину – ведь больше ничего ей не останется, кроме как смириться со своей участью и достойно ее принять…

Холод Эрин почувствовала, едва только скрипнула, открываясь, дверь. Поднимать взгляд не стала. Ждала, глядя на собственные колени, пока страшный жених Брианы не подойдет ближе… Где она, ее сестра? Успела убежать? Видимо, раз он пришел сюда… Вздрогнула, когда он остановился рядом.

– Подними голову, взгляни на меня… – голос тихий и властный, немного хриплый и усталый.

Эрин помотала головой, боясь что-нибудь сказать, чтобы не выдать себя. Почему-то один миг, ничтожное время, казалось ей невероятно важным и ценным – она закусила губу и постаралась не дрожжать. А руки и вправду ледяные невероятно – свое лицо Эрин перестала чувствовать, едва только его пальцы коснулись подбородка. И как-то само собой родилось понимание того, кто стоит перед ней, старшей баронессой Траубе…

– Обманула… – прошептал Мертвый Король, отдергивая руку. Не отдавая себе отчета в действиях, Эрин прижала ладони к щекам, пытаясь согреть их. – Дважды!..

Бриана задыхалась. Снег хлестал по лицу, по красным горячим щекам. Бриана остановилась, прижав ладони к боку и тяжело дыша.

– Крейдне! – девушка бросилась к высокой темной фигуре. – Крейдне!..

Старуха обернулась.

– Сбежала, – Колдунья удовлетворенно кивнула. – Я знала… Я верила в эту птичку, в твою сестру…

Бриана затравленно оглянулась.

– Ты знаешь, где он? Где Мертв…

– Понятия не имею, – Колдунья казалась безмятежной. – Но он зол. Последняя ночь, как никак… А Данован и так продержался долго.

– Пос-следняя? – выдавила Бриана. – Данован? Где он, что с…

– Последняя, – Крейдне пожала плечами. – Ты, верно, потеряла счет времени, Бриана?

– Верно… Крейдне… Где Данован?

Колдунья закатила глаза и пропела почти мечтательно:

– Ох, Бриана, ты только подумай – ты обманула Мертвого Короля! Что тебе осталось? Лишь бежать, бежать из леса и выигрывать время… Только ночь – и ты свободна, Бриана!

– Крейдне! – закричала Бриана, сжимая руками виски. – Крейдне, где Данован?!

– Одна только ночь! – глаза Колдуньи ярко блестели, на губах играла улыбка.

– Где Данован?!! Что с ним?! Ответь мне! – казалось, Бриана сейчас охрипнет.

– Там, – Колдунья махнула рукой. – Где-то там.

Бриана зло сжала кулаки, скрипнула зубами, но удержалась и только развернулась, шагнув в нужном направлении.

– А я ведь верила в тебя, Бриана, – Крейдне довольно улыбнулась. – Еще ни разу я не ошиблась в людях! Найди своего Волшебного Зверя…

Колдунья сдернула с головы капюшон, показав длинные темно-рыжие волосы и, повинуясь внезапному порыву, вскинула руку и помахала в спину баронессе, прокричав:

– Только бойся не только жениха, Бриана! А я-то смогу его отвлечь!..

– Кого бояться? – Бриана повернулась на ходу.

– Охотника, – загадочно улыбнулась Колдунья.

Назад! Бросить ничего не понимающую девчонку в старом замке, оставить ее искать отца – замороченного, крепко спящего, потерявшего память. Слишком мало времени…

Вьюга принадлежала ему. Силе той Колдуньи, что жила в лесу, ее власти пришел конец. И зачем нужно было выгораживать, прикрывать молодую баронессу старой, мудрой женщине? Глупо…

Однако… однако появился если не страх, то его тень – ведь вместо положенного одного, Бриане удалось обмануть его уже дважды… Одумается ли, придет ли сама, выкупая жизнь Волшебного Зверя? Жизнь его – вот она, помешается между большим и указательным пальцем – ледяная горошина с зеленым оборотничьим огоньком внутри. Огонек горит ярко и ровно, но цена ему – звон разбивающегося стекла и не больше того… если Бриана не решит иначе.

В который раз он поражался бессмысленности, бесполезности поступков людей.

– Бриана!

Неужели она?.. А кому еще придет в голову сбежать в запретный лес? Кто еще будет стоять, вцепившись в собственный плащ? Верно, она поменялась плащами с сестрой, ведь до того ходила в сером ведьмином.

Такой он заметил ее в первый раз – темная фигурка среди зимы, летящей на два шага впереди своего хозяина. Зачем там она вышла из замка – встретить Охотника или Колдунью, или просто хотела вдохнуть холодный свежий воздух, но она выделялась из всех людей, что он успел увидеть. Кто выбирал? Он сам или те силы, что заставляют солнце светить, а ветер – дуть и менять направление?.. Ветры – десять ветров всегда шло рядом рядом с ним, – они тоже заметили ее. Изгибали шеи белые жеребцы, зло ржали и прижимали уши, но из ноздрей вырывался не пар, а морозный воздух, гривы терялись в изгибах метели так, что неясно было, где снег, а где белый конский волос. Всадники крепко сжимали в руках поводья и хмурились. Нашли, а ведь нынче путь был долог – больше двух третей зимы прошло, прежде чем увидели старый замок на краю леса…

Невеста. Она стояла спиной, но не могла не чувствовать его приближение. Темно-рыжие волосы развевались на ветру, спина была прямее стрелы, плечи не дрожжали. Смирилась ли?..

Он стоял за спиной. Сухие пальцы сильнее впились в плащ на плечах и только.

Куда делись ее длинные белые косы? И ведь поверить нельзя, что когда-то ее волосы были темные, в каштановых прядях плясало пламя… Перебирали их длинные пальцы, переплетали в косы. Ведь умел же улыбчивый, острый на язык бродячий комедиант распутать волосы подруги так ловко, как и у нее самой не получалось – не дергая, быстро, подшучивая и смеясь между делом. У дочери, верно, его улыбка – быть ведь не может, чтоб такая улыбка исчезла для мира! Его улыбка и ее волосы… Глянуть теперь – одна седина…

Сколько лет прошло, а она, оказывается, все помнит… Она не жалела. Она никогда не жалела. Куда делись ее длинные белые косы?.. Вот они – пальцы схватили нить снежного ветра, спряденную метель. Когда вмешиваешься в такие силы – надо платить.

Заподозрив что-то неладное, Мертвый Король рывком развернул ее к себе. Посмотрев в изменившееся лицо, Крейдне зашлась в старческом, хриплом, издевательском хохоте.

– Обманули тебя, в который раз обманули! – восторженно пробормотала старуха и задумчиво накрутила на палец прядь. – А я ведь и не думала, что получится… Хороши волосы, Ваше Мертвое Величество, верно?.. Понимаю я девчонку, самая лютая зима потеплее тебя будет, – Крейдне покачала головой.

Страшно не было. Крейдне все помнила – помнила так хорошо, как будто это было вчера. А с памятью умирать совсем не страшно. К тому же, была где-то дочь и, скорее всего, внуки…

– Да и к чему тебе тратить силы на старую ведьму, – вздохнула она. – У тебя ведь есть еще Волшебный Зверь и твоя потерявшаяся невеста…

Трудно сказать, отразились ли какие-либо эмоции на бледном лице. Наверное, нет…

– Интересно, – протянула старуха, – а много ли помнишь ты?..

Ей и вправду было интересно. Но только мелькнул серый плащ, взвился, поднимая снег, и пропал в метели. Ушел Мертвый Король.

– Ночь… – пробормотала Крейдне, убирая с лица темно-рыжие волосы.

Она уже видела его – видела что-то темное, лежащее на земле. И сердце едва ли не выпрыгивало из груди. И тут…

– Куда вы?! – чьи-то руки остановили, не давая шагнуть вперед.

– Пусти! – Бриана взвизгнула и рванулась вперед.

– Вам нельзя быть здесь, маленькая баронесса! – Охотник выглядел озадаченным и рассерженным. Бриана, доведенная до ярости равнодушием Крейдне, попыталась его оттолкнуть, извернулась и укусила голую ладонь.

Бухнулась на колени прямо в снег… Приподняла темную голову. Глаза Волшебного Зверя были закрыты. Не понимая, что делает, Бриана наклонилась, целуя мохнатый лоб, не чувствуя текущих по щекам слез. Обняла руками морду, погладила густой мех. Волшебный Зверь шевельнулся, веки дрогнули, Бриана судорожно вздохнула и… непонимающе уставилась на осторожно ступающего к ним Охотника. У его ног крутился черный кот, глядя то на Бриану, то на ружье в руках Ирвина.

– Н-надо добить… Отойдите, маленькая баронесса…

– Нет, – мертвым голосом прошептала Бриана. – Не смей… Я… я приказываю тебе!

Охотник покачал головой.

– Нет… Слышишь, Ирвин?..

– Это для вашего же блага.

– Ирвин! – Бриана вскинула голову, вспомнив одну очень важную вещь, и совсем другим тоном произнесла:

– А ведь у меня подарок для тебя, Ирвин…

Рукавицы из теплой овечьей шерсти, темно-красного цвета, они по-прежнему лежали в поясной сумке, с того самого момента, когда Ирвин приходил к замку в последний раз.

– Держи, – устало улыбнулась Бриана, протягивая рукавицы Охотнику. – У тебя наверняка мерзнут руки…

Охотник недоуменно смотрел на девушку, Бриана терпеливо ждала. Два шага, и он осторожно принял подарок.

– Я просила его не трогать Охотника, – сказала Бриана. – А теперь прошу тебя, Ирвин, не трогать Волшебного Зверя… Очень прошу…

За все нужно платить. За что-то цена – волосы, за что-то другое – смерть. Иногда… иногда сойдут и рукавицы.

Охотник долго не отрывал взгляда от лица девушки, потом молча кивнул. Бриана вздохнула и тихонько позвала кота.

– Покажи мне дорогу к дому, – она ненадолго задумалась. – К дому Колдуньи.