Текст книги "Женаты против воли (СИ)"
Автор книги: Татьяна Серганова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]
– А теперь можно повоевать, – прошептала я, глубоко вздохнув
И едва не чихнула от горького привкуса пепла от погибших бабочек.
Оставалось надеяться, что первая битва не станет для меня последней.
Коннор Хоторн
Его влекло на юг.
Неудержимо. Непонятно. Постоянно.
С того самого момента, как он заметил ту девушку на поле у небольшой станции.
Конечно, это всего лишь совпадение, но...
Эта тяга не проходила ни днем, ни ночью, превращаясь в настоящее наваждение, противиться которому становилось все сложнее.
Стоило закрыть глаза, и Хоторн видел лазурную гладь Соленого моря, белоснежный песок и чистое небо над головой с единичными пушистыми облаками.
Иногда Коннор мы поклясться, что чувствовал солоноватый запах воды и слышал шум набегающих на берег волн.
Сумасшествие какое-то, природу которого мужчина понять не мог.
Но инстинкты и внутреннее чутье редко его подводили.
Он вспомнил себя много лет назад. Сопливый юнец, только недавно прошедший инициацию, дурак, бросивший вызов высшей твари. А после, несмотря на приказ отца, не уничтоживший ее, а приручивший.
Первый Хоторн за много столетий, совершивший невозможное.
Тогда инстинкты тоже кричали и вопили.
Тогда почему так сложно было поверить им в этот раз? Что так давит на сердце? Почему непокорный Эфир так неожиданно спокоен?
Столько вопросов, ответов на которые он найти не мог.
Да еще эти переговоры зашли в тупик.
Глупая надежда на перемирие и новый виток отношений между двумя враждующими семьями канули в тьму. Тут даже император не смог помочь. Глава светлых его не слушал. Он никого не слушал. У Финиса Монрей было только одно зло в этом мире – Хоторны.
Выйдя на балкон, Коннор оперся ладонями о широкие перила и устремил свой взгляд на юг, вновь и вновь вслушиваясь в тишину, в которую погрузился дом и вся округа.
Сумрак ночи принес долгожданную прохладу, как и свежий ветерок, налетевший из ниоткуда.
Он тоже пах морем.
Коннор нахмурился и еще сильнее сжал перила.
– Вот ты где.
Мел нашла его быстро.
Младшая сестра вообще старалась не упускать его из вида и всегда быть рядом.
Смешно.
Это он должен был беспокоиться и оберегать ее. А выходило наоборот.
– А где мне еще быть? – спросил Коннор, продолжая вглядываться в ясное звездное небо.
– Мало ли. Вдруг решил сбежать.
Мел подошла ближе и встала рядом.
Платье ей все-таки нашли. Из мягкой и легкой ткани какого-то светлого оттенка, который служанка торжественно объявила персиковым. Короткие рукава, украшенный вышивкой в тон платью лиф, широкая юбка. Наряд действительно был красивым и страшно шел сестре, несмотря на кроткие волосы.
Только Мелисса совершенно не умела его носить и даже не пыталась. Коннору казалось, что сестра специально шагает в нем слишком быстро и по-мужски широко, давая всем и каждому понять, что платье и наряды не для нее.
Вот и сейчас. Девушка ловко потянулась и быстро забралась на перила, свесив ноги и болтая ими, как маленькая девочка.
По сути, она ею и была. Девочкой, которая слишком быстро стала взрослой.
Коннор был против ее инициации и даже сильно поругался с отцом, но сделать ничего не смог. Мелисса бредила защитой, сторожевыми башнями и отказывалась думать о чем-то другом.
– Я бы тебя не винила за побег, – продолжала девушка.
– Неужели?
– Угу. Здесь же скукота смертная. Монрей еще более нудные, чем я думала. Мужчины властные, женщины запуганные и полные смирения и послушания. Ты знаешь, по-моему, у них своего мнения нет. Я тут попыталась поговорить с одной, так она, едва меня увидела, сразу и сбежала. Как только защитным кристаллом не швырнула.
– Мелисса, – Коннор укоризненно взглянул на сестру, – я же просил не приставать к местным. Особенно к женщинам. Ты же знаешь, что это может осложнить и без того непростую ситуацию.
– Это ты парней просил. Мне-то что.
– И тебя тоже. Не хватало нам новых проблем.
Девушка вздохнула и придвинулась чуть ближе.
– Ты же сам видишь, что переговоры зашли в тупик. Монрей нас не слышит.
– Услышит.
– И император ему верит. Прорывы все чаще и яростнее, а они отказываются это признавать! Разве это нормально?! – не в силах сдержать эмоции, произнесла Мелисса и повысила голос.
– Тише, Мел, не забывай, что мы не дома.
– Забудешь такое, – отозвалась она и чуть повернулась, всматриваясь в темный сад, который раскинулся под ними.
Молчание затянулось.
– Как думаешь, она здесь? – вдруг спросила Мелисса.
Коннор даже не стал уточнять.
Айрин Монрей. Его жена.
Только родная сестра могла набраться смелости и заговорить о ней.
– Я же просил.
– Интересно же.
Девушка пожала плечами.
– Сколько лет прошло со свадьбы? Четыре? Еще немного, и она достигнет совершеннолетия.
– И что?
– А вдруг следующий приказ императора будет касаться вашего потомства?
Коннора слегка передернуло от с трудом сдерживаемого отвращения.
– Нет. Ее здесь нет, – резко произнес мужчина.
– Откуда ты знаешь? Спрашивал?
– Нет.
– Чувствуешь? – выдвинула она новое предположение, совершенно проигнорировав взгляд брата.
– Нет. Но на месте Монрея я бы увез девчонку отсюда. Подальше от императора. И меня.
– Ну да, – кивнула Мел, поменять тему разговора не спешила. – Неужели тебе совсем не интересно?
– Что именно? – устало спросил Коннор.
– Какая она сейчас.
– Нет.
– Но почему?
Девушка чуть склонила голову набок, не сводя с брата темных глаз.
– Просто не интересно.
– А вдруг твоя жена изменилась? Похудела, похорошела?
– Сомневаюсь. Да это и неважно. Изменилась она или нет, это ничего не изменит. Ты же сама сказала, что все женщины рода Монрей одинаковы: послушны, скучны и совершенно предсказуемы. А эта еще и боится меня, – пожал плечами Хоторн.
Мелисса рассеянно кивнула и предложила:
– Стоит попросить императора расторгнуть брак.
– Ничего не выйдет.
– Всем же понятно, что это ошибка.
– Никто не любит признавать свои ошибки. Особенно император, – с кривой усмешкой отозвался Коннор, а затем неожиданно добавил: – Завтра мы отправимся на юг.
Мел от неожиданности чуть с перил не упала. Удержав равновесие, девушка спрыгнула и удивленно уставилась на брата.
– Что? На юг? Но зачем?
– Не знаю.
Она пристально всмотрелась в лицо Коннора.
– Не хочешь мне рассказывать?
– Дело не в этом.
Хоторн просто не знал, что ей сказать. Не мог же он сообщить Мелиссе о странных, навязчивых мыслях и соленом ветре. О предчувствии, которое становилось все сильнее, и затихшем монстре у сердца, который словно выжидал для главного удара.
– Так надо.
– Хорошо. Скажу парням.
Через два дня они были уже в паре часов езды от морского побережья, когда внезапно ощутили легкую вибрацию, дрожью прокатившуюся по телу. Потом послышался небольшой звон. Такой тихий, что, кроме них четверых, его никто не услышал.
– Чтоб меня тьма поглотила, – вздохнул Дик потрясенно. – Прорыв!
– Здесь? – Мел все еще отказывалась верить, хотя инстинкты не обманывали.
– Здесь, – кивнул Коннор, хваталась за камень на груди. – Я вперед, вы за мной.
Небольшой вагон слегка тряхнуло. Одновременно с этим раздался скрежет тормозов, вызвав испуганные возгласы у других пассажиров.
Бросившись к окнам, они увидели огромную тень, которая поднялась в небо и, расправив широкие крылья, устремилась к морю.
Глава 4
Айрин
Клинки в моих руках горели огнем.
Казалось, что стоит их отпустить – и на ладонях останутся багряные шрамы от ожогов.
Если бы только у меня было время передохнуть...
Я не успевала.
Боролась, не останавливаясь рубила черные нити тьмы и понимала, что не успеваю, трещины становились все больше.
И уже не бабочки выбирались наружу, стремясь как можно быстрее пробраться в наш мир.
Крохотные птички с длинными острыми клювами и огнем в глазах.
Они летали так быстро, что взмах крыльев рассмотреть было невозможно, казалось, что они и не летали, а парили в воздухе.
Красивые, с крохотными черными перышками, которые отливали темно-фиолетовым блеском. И такие же смертельно опасные.
Они не собирались расширять трещины, для этого были созданы бабочки.
О нет, это прекрасные создания готовы были уничтожать все на своем пути, отравляя своим ядом каждого, кому не посчастливилось оказаться без защиты магических кристаллов в этот час.
Отлетев на метр, я начертила клинками в воздухе древний знак, который на мгновение вспыхнул огнем и тут же погас.
Щит. Небольшой, не забирающий много сил, но относительно надежный. По крайней мере, против птичек выдержит.
А остальному я не позволю пробраться в наш мир.
Никогда не думала, что могу быть настолько кровожадной, но смотреть, как крохотные птички быстро сгорают и осыпаются горьким пеплом, натыкаясь на щит, оказалось довольно приятно.
Щит дрожал передо мной, то и дело сверкал, слепя глаза, но справлялся со своей задачей.
Тем более что вскоре птички поняли, что толку нападать на меня нет никакого, поэтому бросились на разрушение защиты, которую выстроили вокруг трещин маги.
«Твари тьмы», – мысленно прошипела я, вновь бросаясь к трещинам.
Нельзя было разрываться и бросаться на защиту укрепления. Гораздо важнее уничтожить первопричину... и принять эту правду...
Нельзя успеть все... нельзя спасти всех.
Именно этому учил дядя мальчишек... Принимать горькую правду, что даже светлые не могут сделать все.
Птички прорвутся. Не сразу но проделают бреши в укреплении магов и спустятся в город. Сколько их там будет летать по пустынным улицам, пытающихся проникнуть в каждый не защищенный кристаллами дом, находя беззащитных людей и отравляя их своим ядом?
Я видела этих несчастных.
Женщины Монрей, обладающие достаточными силами, иногда допускались к лечению раненых. Многие даже становились великими целительницами.
Так, к маме часто обращались несчастные, которые когда-то попадали под воздействие темной магии... Лишь раз оказавшись на пути этих тварей, полностью излечиться от них было невозможно.
У нас дома жил один такой старик. Добрый, веселый и такой одинокий. Все знали, что от Хилгарда много лет назад сбежала жена с детьми, и жалели, но скрасить его одиночество никто не спешил.
Папа страшно ругался, когда узнал, что я тайком бегала к нему послушать сказки и принести еды из кухни.
– Хилгард отмеченный!
– И что? – не понимала я, упрямо качая головой, что еще больше раздражало отца.
– Вот дура, – хмыкнул Кай и тут же получил от отца звонкую затрещину. – Ой, а меня-то за что?
– Помолчи!
Отец повернулся ко мне и твердо произнес:
– Айрин, я запрещаю тебе ходить к старику! Ты поняла меня?
– Но почему? – я едва не плакала от бессилия, но сдаваться не собиралась.
– В нем живет тьма.
– Это неправда!
Но я сама вскоре убедилась в этом. Мне тогда было всего десять...
Через неделю я все-таки ослушалась отца и прокралась к старику, прихватив из дома корзинку с ароматными пирожками с капустой и бутылку сладкого компота из дикой ягоды.
Подходя к дому, я услышала стон, который как-то незаметно перешел в вой.
Будто собака рычала от боли. Но у старика не было животных. Они, как и люди, избегали его, стараясь не вставать на пути.
Застыв на пороге, я нерешительно потопталась, не зная, что делать дальше.
– Дядька Хилгард? Это Айрин.
Ответом мне была тишина, которую внезапно нарушило тяжелое сбивчивое дыхание, от которого у меня мурашки побежали по телу.
Надо было бежать, но я не могла даже пошевелиться.
С тихом скрипом открылась дверь, и на порог... выползло нечто.
Не вышло, а именно выползло. Да и на человека оно мало было похоже. Пусть были руки-ноги, тело, да и голова. Только двигался старый Хилгард странно: руки-ноги вывернуты, голова под непонятным углом, словно ему шею свернули. Да и глаз не было, лишь красное пламя бездны в окружении чернильной тьмы.
Корзинка выпала из ослабевших рук и с грохотом приземлилась под ноги. Лопнул пузырь с компотом и залил ароматные пирожки.
А существо среагировало на звук и бросилось на меня.
Боги, как же я кричала. Аж уши заложило.
А еще я и глаза зажмурила.
Поэтому и пропустила вспышку света, который ударила в грудь старика, отбрасывая его назад к двери, которая, не выдержав напора, слетела с петель.
– Жива? Он тебя не тронул?
Кай, с трудом стоявший на ногах после выброса, принялся лихорадочно меня ощупывать.
– Д-да.
Кто бы мог подумать, что старший брат из вредности отправится за мной, мечтая доложить потом отцу, а вышло... А ведь тогда ему было лишь четырнадцать.
Я повисла на шее Кая и, уже не скрываясь, громко разревелась.
А там и отец подоспел.
Выпорол он меня знатно, да я и не сопротивлялась.
Хилгарда связали цепями и принесли в дом, где над ним всю ночь просидела мама.
Старик потом долго просил у меня прощения. Я простила и поняла. Но это ничего не могло изменить. Все изменилось безвозвратно. А забыть его кровавые глаза и саму тьму в их глубине у меня так и не получилось.
Лишь Монрей и Хоторны были невосприимчивы к яду тварей тьмы. Да, мы реагировали, могли неделю валяться в горячке, но справлялись и потом жили как раньше.
Сжав кинжалы, я бросилась к трещинам, которые за этот короткий промежуток времени будто стали еще больше.
«Не успеваю. Не получается».
Позорное отчаяние и сомнения в собственных силах сковали все тело, и болезненный спазм перехватил горло, мешая нормально дышать.
Пришлось выделить драгоценные секунды для успокоения.
«Это ничего не значит! Пока я здесь! Пока жива и могу сражаться, ничего не кончено!»
Я с удвоенной скоростью принялась рубить нити. Именно они не давали трещинам сомкнуться.
Уничтожу нити и смогу заделать прорывы.
Треск, грохот пепел и пот, застилающий глаза, шелест множества крыльев и ветер в ушах вперемешку с грохочущим пульсом. Расслышать что-то еще в этом шуме было практически невозможно.
Но когда птички пробрались за защиту, я отследила.
И дело не только в том, что звуки немного изменились. Сама обстановка стала вдруг другой. Когда падает один из уровней защиты, это сразу чувствуется.
Стиснув зубы, я снова занялась трещинами, стараясь не думать о том, что происходит в городе. Там есть маги. Они помогут.
Но все равно, как бы я ни старалась, сосредоточиться получалось все сложнее.
Снова раздался оглушительный треск, который увеличил дальние разрывы еще на пару сантиметров. Вроде не так много, но последствия не заставили себя ждать.
Отбиваясь от фиолетовых бабочек и крохотных птичек, которые вновь попытались добраться до меня, разрушая щит, я вглядывалась в разлом, уже зная, что там увижу.
Третья ступень прорыва.
Летающие ящуры. Крохотные, размером с садовую ящерицу, только с перепончатыми крылышками.
Сначала из разломов показались острые коготки, затем уродливые вытянутые морды с раздвоенными языками, а после и сами тела кроваво-красного цвета с фиолетовыми прожилками. А крохотные глазки были черными.
Вот этим не надо было увеличивать трещины или ломать щиты, чтобы отравить всех вокруг ядом. Нет, эти твари были созданы для другого.
Черное пламя.
Жуткие пожары, которые не могла затушить никакая вода. Огонь, который пожирал не только дерево, но также металл и камень.
Вы видели, как горит камень, за час превращаясь в труху, как плавится металл, превращаясь в жалкую лужу? Лишь магия и заклинания могли утихомирить черное пламя.
Один такой дракончик мог уничтожить целую улицу. А что, если этих исчадий тьмы будет несколько десятков?
Заморск всего за пару часов сгорит дотла, и даже кристаллы не помогут.
О трещинах пришлось забыть на время.
Сначала надо было остановить крылатых ящуров.
– Эфри, – едва слышно прошептала я, обращаясь к своей незримой помощнице.
Она услышала и поняла, теплом отозвавшись у сердца.
Резкий взмах руками.
В ту же секунду кинжалы в моих ладонях удлинились, превратившись в своеобразные сверкающие кнуты с острыми наконечниками. С ними я обращаться умела. Не так хорошо, как хотелось бы, но этого должно было хватить, чтобы избавиться от ящуров.
Стоило наконечнику коснуться красного тела, как оно темнело на глазах и рассыпалось на части.
Конечно, все было совсем непросто и не так радужно, как мне бы хотелось.
Ящуры и остальные создания тьмы не собирались просто висеть в воздухе и ждать, когда я их испепелю. Они бросились на меня, стараясь уничтожить щит. Теперь к птичкам добавилось черное пламя их собратьев.
Щит сверкал и трещал, но держался, пока я с помощью кнутов пыталась остановить созданий тьмы и не дать им выбраться.
Не знаю, сколько времени прошло, оно не остановилось, а просто перестало существовать и иметь хоть какое-то значение.
Я обливалась потом от жара и усталости, задыхалась от гари и пепла, умирала от бессилия, но не сдавалась.
А силы уходили.
Громче и жалобнее трещал щит, который уже с трудом держался под градом ударов, белели на глазах кнуты, утрачивая свою силу, и ящуры уже не так бодро рассыпались на части от моих попаданий.
Мне стоило отступить. Спуститься вниз, взять короткую передышку, глотнуть воды. Это не позорно. Это правильно.
Если бы здесь был единичный прорыв, я бы справилась. Но наложение... его нельзя закрыть в одиночку. Как бы я ни хотела.
Я лишь продлевала агонию и подводила себя к краху.
Снова болезненно звякнул щит, в последний раз принимая удары, и исчез, не выдержав напора.
И это неожиданно привело в ярость.
С громким воплем я бросилась на трещины в глупой попытке закрыть их своими руками... телом, но не смогла.
Ослепительный свет поймал меня в свои сети, словно я была не человек, а муха, попавшая в янтарь и застывшая там навеки.
Скосив глаза, я смогла разглядеть сквозь слезы и пот силуэт, возникший из ниоткуда.
– Ты кто такая?
Сфокусировав взгляд, я с трудом изучила красивого молодого мужчину в сияющей броне светлых. Золотистые локоны, чувственные губы и пронзительно-синие глаза, вмещающие в себя всю синеву неба.
Питер Монрей.
Мой жених, который никогда не станет мужем.
В последний раз мы виделись с ним года четыре с половиной назад.
Традиционное свидание, которое устраивалось в день тринадцатилетия невесты.
Питер приехал к нам домой с родителями, младшими братьями и сестрой Заликой, которая приходилась невестой Каю.
Я помню, как переживала и волновалась. Как выбирала платье, стараясь угодить будущему мужу, как отчаянно втягивала живот и пыталась найти у себя талию под язвительные насмешки братьев.
Они никогда меня не щадили и, глядя в глаза, называли кубышкой или булочкой. И это были самые добрые прозвища. А я в ответ грозилась поколотить их и подсунуть в постель лягушек.
– И чего ты распереживалась? – усмехался Кай, глядя на мое покрасневшее от натуги лицо. – Хоть чучелом нарядись, все равно это ничего не изменит. Питер обязан на тебе жениться. Таков закон. Тебя ему священники навязали.
Я знала это, но все равно хотела понравиться жениху.
Все знали, как мне повезло, и чуть ли не каждый день сообщали об этом. Молодой, сильный, отважный, да еще и красивый. Словно с картинки сошел.
– Волосы словно пшеница спелая, глаза как небо ясное, – шептались служанки меж собой, думая, что я не слышу.
Знаю, подслушивать нехорошо, но я не могла удержаться.
Девушки кучкой собрались в тени сада, как раз под открытой террасой. Так что подслушать не составило большого труда.
– Силен, как сам Орел Монрей. Истинный продолжатель традиций легендарного предка. Я слышала, что он в одиночку уничтожил целое полчище отродий бездны.
– И закрыл за раз аж три прорыва.
– Да такой хорошенький... а ему Айрин сосватали, – вдруг горестно прошептала Тилли.
На нее тут же зашикали остальные. А я лишь сильнее сжала перила и затаила дыхание, боясь хоть чем-то себя выдать.
– Ты что несешь? Юная госпожа хорошая. То, что пухленькая, так вытянется, похорошеет.
– Может, и похорошеет, – согласилась Тилли. – А с характером как быть? Где это видано, чтоб девица Монрей так себя вела? Ох, бедовая она.
– Сама ты бедовая!
Как мне хотелось вцепиться этой девице в волосы и с помощью кулаков доказать, как она не права. Но нет, я решила действовать иначе.
Вот появлюсь красавицей пред женихом и его семьей, и поймут все, как ошибались.
Я три дня ничего не ела, худела, надела самое лучшее платье, волосы выпрямила, стараясь понравиться.
Питер мне улыбался. Мягко и даже нежно. Это придало мне сил и уверенности...
Пока я не увидела разочарование в его глазах, которое он так и не сумел скрыть. Не такой Питер Монрей хотел увидеть свою невесту.
Так уж вышло, что ни жениху, ни мужу законному я оказалась не нужна.
Вот и сейчас Питер смотрел на меня и не узнавал.
Конечно, под таким слоем копоти и грязи меня бы мать родная не узнала.
– Ты кто такая и как здесь оказалась?! – снова спросил он, легко отбиваясь от ящуров.
Нашел время и место беседы вести!
Видимо, он не знал о планах дяди.
– Наложение, – с трудом произнесла я. – Помоги. Одной не справиться.
Питер сильнее нахмурился. Пришлось поторопить.
– Ну же! Я Айрин! Айрин Монрей! – И, не удержавшись, ехидно добавила: – Невеста твоя бывшая.
Уверена, что за эти годы он ни разу обо мне не вспомнил и даже вздохнул с облегчением, когда узнал, что толстую, неповоротливую девчонку отдали в жены другому.
– Айрин?! – Взгляд синих глаз пробежал по мне сверху вниз.
Не верил.
– Ну! Быстрее же! Их все больше!
Питер кивнул, освобождал меня. И еще неожиданно силой поделился. Она приятной щекоткой прошлась по телу, вызвав легкую дрожь.
Радовало, что не отвращение. Во время тренировок на полигоне чужая сила мне никак не подходила. Один раз я даже сознание потеряла от боли, в другой меня рвало так, что дядя сутки запретил вставать с постели.
Но с магией Питера все прошло неожиданно хорошо. Она словно родной показалась.
Что ж, может, и правы были священнослужители, когда хотели поженить нас. Похожи мы с ним. Даже больше, чем думали.
– Спину мне прикроешь! – крикнул Питер, создавая световой вихрь с острыми краями, который в одно мгновение уничтожил полсотни разнообразных тварей.
Пусть и недолговечная штука, зато какая эффективная.
Эх, мне такому еще учиться и учиться.
Да, старинные книги – это хорошо, но они не могут научить меня такому. Тут нужна практика и учитель толковый.
– Хорошо.
Я вновь создала щит вокруг себя и кнуты в руках, благо теперь сил хватало.
– Наложение. Нам бы еще помощь не помешала.
– Будет, – отозвался он и нехотя добавил: – Темные рядом...
Ох, нет. С Хоторнами мне встречаться не стоило! Я и так почти все. Но и уйти сейчас я не могла.
– Я помогу, – вдруг пообещал Питер, бросив на меня странный взгляд через плечо.
И в этот раз отвращения в нем не было. А что-то другое было – такое, отчего в груди вдруг стало теплее и сердце странно защемило.
Мужчина вновь направил на меня часть силы.
– Зачем? – только и успела спросить я и закусила губу, пытаясь сдержать тихий стон.
Снова странный взгляд и неожиданная искра в глубине синих глаз. И это не переставая уничтожать монстров бездны!
– Мне достаточно сил, не стоит их тратить, – пробормотала едва слышно.
– Попроси своего пегаса создать тебе шлем и доспехи побольше. Чтобы фигуру скрыть. Понятно?
– Д-да.
Я не стала спорить. Надо так надо.
Эфри отозвалась сразу, и уже через десять секунд на голове у меня был огромный шлем с забралом и тяжелые доспехи, в которых даже дышать было неловко, такими громоздкими они были.
Питер бросил на меня быстрый взгляд и кивнул:
– Отлично.
Что именно отлично – непонятно, но я на всякий случай порадовалась и в следующую секунду почувствовала такой страх и ужас, что все волоски на теле встали дыбом.
Высшая тварь!
Нет, не так! Наивысшая!
Максимальный порог.
Кровь застыла в жилах, и страшно хотелось бросить все и сбежать. Спрятаться в самом глубоком подвале и закрыть глаза, лишь бы не чувствовать этот леденящий ужас.
Даже от трещин так не фонило, а их было больше пяти.
И эта тьма. Этот кошмар двигался к нам со стороны. В нашем мире!
– Почувствовала? – понимающе хмыкнул Питер, превращая в пепел еще десяток ящуров. – Он уже рядом.
– Кто? – с трудом спросила я.
– Твой муж. И его монстр.
Глава 5
Мой муж.
Не знаю, чего я испугалась больше, Хоторна или его монстра.
Наверное, и того и другого сразу. Так уж вышло, что в моем сознании эти двое шли неразрывно.
– Не бойся. Он не поймет – произнес Питер, – не догадается, кто ты.
Мужчина произнес это тихо, даже еще гул стоял жуткий, но я все равно его услышала. И на всякий случай кивнула, в очередной раз взмахнув кнутом.
Теперь понятно, для чего этот тяжелый шлем и неудобные, громоздкие доспехи.
В них Хоторн меня не узнает. Мало того, он даже не поймет что я девушка.
Я позволила себе короткую улыбку.
Ведь девушки из рода Мейсон не обучены сражаться с монстрами и не могут заделывать трещины.
Надо же, никогда не думала, что буду радоваться этой несправедливости, с которой борюсь всю свою жизнь. Но сейчас нормы и правила Монрей были на моей стороне.
Так что бояться было нечего... но я все равно боялась.
Особенно когда нашла взглядом черную точку в небе, которая с каждой секундой становилась все больше.
Эфир.
Боги, как же красив и ужасен он был. Огромный черный дракон, созданный из пепла, дыма и огоньков пламени. С рваными крыльями, горящими алыми глазами и острыми зубами.
А на его спине сидел Коннор Хоторн.
Один короткий взгляд, чтобы понять, что мой муж за эти годы мало изменился. Разве что стал чуть шире в плечах, сильнее и мужественнее, да и морщинок прибавилось на лице.
Сердце невольно пропустило удар, когда Хоторн встал во весь рост и прыгнул со спины своего монстра. Эфир взревел, да так, что уши на мгновение заложило, и упал за ним следом.
Их слияние было так похоже на наше с Эфри, что даже становилось немного страшно и неловко. Разве так может быть?
И Монрей, и Хоторн впускали в свое сердце силы. Только мы свет а они тьму.
Дядя прав, добром такие эксперименты точно не закончатся. И теперь, когда я видела это своими глазами, все больше убеждалась в правильности уготованной мне роли... Хотя червячок сомнения никуда не делся.
Тело Хоторна в одно мгновение покрылось сверкающей броней, а за спиной выросли огромные черные крылья. Намного больше моих или Питера.
– Монрей, – глухо произнес муж, оказавшись с нами.
Защиту магов он даже не заметил. Просто прошел сквозь, будто ее и не было.
Зато на его появление среагировала твари бездны. Бросили атаковать нас, сгруппировались, зашипели и отступили к трещине, готовые отстаивать ее до конца.
– Хоторн, – отозвался Питер. – Долго ты.
– Быстрее, чем другие. Смотрю, тебе тут несладко приходится, – коротко отозвался темный и впервые бросил на меня взгляд. – А это кто?
У меня от волнения язык к небу прирос. Все мысли разом исчезли в мгновенно опустевшей голове.
«Надо же что-то ответить! И быстро! Но что?»
– Это Кай, – отозвался Питер, представив меня именем брата. – Первый бой, так что паренек совсем без сил. Мы тут вообще на отдыхе. Никто не ожидал такого прорыва.
– С боевым крещением, – хмыкнул Хоторн, сжимая и разжимая кулаки. Мгновение, и в его руках появились клинки с черными лезвиями, на которых огнем горели непонятные письмена. – Зато будет что друзьям рассказать.
– Наложение. Пять трещин.
– Надо же... хорошо подготовились. – Мужчина поднял голову и вгляделся в трещины.
Мне показалось или в его глазах вспыхнуло пламя, идентичное тому, что я видела в глазах монстров?
Не знаю, что именно там он увидел, но Хоторн внезапно снова посмотрел на меня. Как-то слишком пристально.
«Понял? Узнал?!»
Как же сложно притворяться безразличной и ничем не выдать себя.
– Ты держал оборону?
Я неловко кивнула.
– Молодец, Кай. Мастерски сработано.
Вот этого я точно не ожидала, поэтому и растерялась.
– Все силы отдал, почти перегорел, хорошо, я успел на подмогу, – вмешался Питер. – Еще один прорыв над морем. Небольшой, скорее всего отвлекающий. Кай, возвращайся домой. Дальше мы сами.
– Но... – с трудом произнесла я, радуясь, что голос от напряжения и пепла звучал грубо и больше походил на скрип камня по стеклу.
– Питер прав, – согласился Хоторн, утратив ко мне интерес. – Еще немного – и перегоришь. Отправляйся домой. С тебя хватит на сегодня приключений.
Было обидно.
Я тут так долго удерживала трещины, боролась с исчадьями тьмы, а меня вот так просто отправляют домой? Даже не дав посмотреть? Я ведь имела лишь общее представление о том, как Хоторны и Монрей взаимодействуют, заделывая трещины. Совсем другое – увидеть это вживую, тем более здесь!
Этот прорыв же войдет в историю!
Но, с другой стороны, я отлично понимала, что сил больше нет.
Сейчас я держалась лишь на упрямстве и на помощи Питера. Но когда-нибудь иссякнут и его силы, а значит, исчезнет и шлем с доспехами. И от моей маскировки не останется и следа.
Этого допустить было нельзя.
– Хорошо, – глухо произнесла в ответ, чуть наклонив голову и пряча глаза.
Я отступила, но взгляда от трещины не отводила.
Все дальше и дальше.
Крыльям было тяжело нести меня, надо было вызвать Эфри, но я все оттягивала этот момент.
Хоторн не должен ее увидеть! Не должен рассмотреть и понять, как она необычна. Возникнут вопросы, на которые я не могла дать ему ответы.
Вперед и вперед.
Это оказалось сложнее, чем я думала. Крылья были созданы не для этого и сил забирали много. Тот импульс силы, что дал мне Питер, быстро заканчивался. Делать нечего.
Надо открываться.
«Эфри!»
Я закрыла глаза, стараясь удержать броню хотя бы на пару минут, и полетела вниз.
Там меня уже подхватил пегас.
До дома мы добрались уже без сил.
Эфри тяжело опустилась на землю и упала на колени, тяжело дыша.
– Умница, – шепнула я, глядя ее по волосам, и сползла вниз. – Возвращайся назад. Тебе надо набраться сил.
Пегас вернулась в медальон, который тут же потяжелел на груди, а я направилась к дому, медленно шагая, на большее меня не хватило.
Шлем и доспехи исчезли где-то на полпути, и сейчас на мне было грязное, покрытое сажей и пеплом платье. Волосы спутаны и растрепаны, горло першило и болело, и так тяжело было дышать.
Я смогла сделать всего десяток шагов, потом просто надоело.
«Хватит, – решила я, опускаясь на землю. – Какая мягонькая травка, как пух. Вот здесь я и посижу... или полежу».
Я легла под куст и свернулась калачиком, наконец позволяя себе отключиться.
Хватит навоевалась.
Очнулась я уже гораздо позже.
В своей комнате, в своей кровати. И рядом с мамой, которая сидела рядом в высоком кресле, не сводя с меня глаз. Судя по нездоровой бледности на лице и усталости во взгляде, сидела матушка не просто так, а приводила неразумную дочь в чувство, использовав значительную часть собственных сил.
Тут же проснулось вина.
– Добрый... – я мельком взглянула на окно и тут же сориентировалась, – вечер.
– Как себя чувствуешь? – спросила матушка обманчиво ласковым тоном, который не предвещал ничего хорошего.
– Спасибо, уже лучше. Можно мне воды?
В горле страшно пересохло, и я никак не могла отделаться от вкуса пепла на губах и горечи во рту, которые вновь и вновь возвращали меня назад к трещине.
