Текст книги "Змеиный мох (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)

=27

– Я хренею, дорогая редакция, – заключила Варежка, выслушав сводку последних событий с поля боя. – Дюш, твоей главной ошибкой было пойти работать к бывшему парню. Все остальное – это уже цепь. Одно потащило за собой другое. И пока ты там, вряд ли ее разорвешь. Будет только хуже.

– Согласна, – я со всей дури пнула здоровенный созревший гриб-дождевик, который взорвался облачком зеленоватой пыли. – Но нет. Если ты предлагаешь мне уйти. То есть да, но пока нет.

Я приехала к ней в Кирилловское на день рождения. Вообще-то такие семейные сборища меня не слишком привлекали, и будь это посреди недели, стопроцентно отказалась бы. Но поскольку дата выпала на субботу, деваться было некуда. Стол накрыли в саду: именинница с мужем и мамой, я и три дачные подружки с детьми, устроившими вместе с Варежкиными чуть поодаль визжащую свалку. Я думала посидеть пару часиков и уехать, но сначала меня уговорили выпить вина, а потом – как следствие – остаться ночевать.

Ближе к вечеру подружки с отпрысками разошлись, Виталик вызвался мыть посуду, мама собрала под крыло внуков, а нас выгнали прогуляться. Варежка потащила меня через лес к озеру, и так остро все напомнило Змеиный мох – хоть волком вой. Тем самым, который смотрел на меня из кустов. А уж когда разговор зашел обо мне – тем более.

– Надька, я знаю, что ты упертая и карьеристка вдобавок, но все хорошо в меру. Коллеги смотрят косо, подчиненные ненавидят, бывший никак не хочет понять, что он бывший. И плюс неразделенные чувства к женатому боссу, о котором остались незабываемые эротические воспоминания. Прямой путь в клинику неврозов.

Я сорвала ветку ракиты и положила, ободрав кору, на муравейник. Подождала, пока разозленные муравьи не облили ее содержимым своих ядовитых задниц, и начала грызть, наслаждаясь арбузным запахом дерева и резко-кислым вкусом.

– Посмотри иначе, Варь, – измочаленная ветка улетела в кусты. – Если я уйду прямо сейчас в никуда или на должность менеджера с зарплатой три копейки, как раз это и будет гарантированный путь в клиническую депру. Именно работа меня и держит на плаву. И я ищу. Как только найду – так сразу. Кстати, возможно, кое-что нашла. После Нового года уходит начальник клиентской службы «Петровича»[1]. Тоже возможно. Если да, то меня берут без вопросов.

– Четыре месяца, Надь, – с сомнением покачала головой Варежка. – Даже больше. А если нет?

– Значит, что-то другое подвернется. Или мне станет на все наплевать. Но сейчас точно не собираюсь. Кто бы что об этом ни думал. Но знаешь, чего я больше всего боюсь?

Может, снова вино развязало язык, а может, тот вечер, когда рассказывала о себе Денису, открыл во мне какие-то шлюзы, но сейчас я делала то, чего всегда избегала: делилась именно чувствами, а не скупыми фактами.

– Чего?

– Что какая-нибудь наша прошмандовка его все-таки охмурит. Хотелось бы верить, что есть порядочные мужчины, такие… неберущиеся интегралы. Но плоть, как известно, слаба. Да и не похоже, что он свой скилл на одной-единственной женщине оттачивал. Как ни крути, со мной жене все же изменил. Что помешает сделать это еще с кем-то? Тем более на него такая охота идет! И вот наблюдать это будет как раз хуже всего. Не уверена, смогу ли.

– Слушай, не беги поперед паровоза, – Варежка обняла меня за плечи. – Может, этого и не случится. А если случится, почему ты так уверена, что придется за этим наблюдать?

– Да потому, Варь, что у нас бабы – как куры. Снесут яйцо и кудахчут. И потом, мы с Андреем наши отношения никак не афишировали, но все равно все всё узнали.

Охота на Дениса действительно завязалась нешуточная. А поскольку у большинства рядовых сотрудниц рабочего контакта с ним не имелось, оставалось надеяться на якобы случайные встречи. Попасться на глаза, обратить на себя внимание. В нашем крыле было две лестницы. Но пользовались теперь только дальней – той, которая с директорской стороны. Чтобы лишний раз пройти мимо приемной.

Буфет – отдельная песня. Из-за небольших размеров столов было мало, поэтому царила полная демократия. Кто где место нашел, там и приткнулся. Видимо, Денису не слишком понравилось обедать под обстрелом прямыми заинтересованными взглядами, и через неделю он стал ходить в столовую. Да еще и позже официального обеденного перерыва – кто б ему запретил! Зато я своих не пускала. С часу до двух и ни минутой раньше или позже. Ну стерва, что там говорить!

Как бы еще засветиться перед Денисом – это активно обсуждалось в спейсе. А поскольку дверь в мой кабинет была открыта, до меня долетало. Вовсе не потому, что специально подглядывала и подслушивала. Просто всегда исходила из того, что некоторые вещи лучше знать, чем не знать. Особенно если их и не скрывают.

Так вот главные надежды возлагались на дни рождения – если, конечно, высокое начальство почтит эти отмечалки своим присутствием. А если нет – тогда на тимбилдинг. От него-то уж точно не отвертится. А еще, к примеру, обсуждали, стоит ли аккуратно споткнуться перед Денисом, подкараулив на лестнице.

Знали бы вы, каракатицы, что Надежда Васильевна это проделала уже дважды. Причем с успехом. Правда, оба раза неумышленно. Но вот засада, если хоть одна из вас сделает это специально, не будет ли наш общий объект думать, что и она тоже притворялась, будто на ногах не стоит? А может, и так уже думает – кто его знает. А впрочем, не все ли равно?

Именно об этом я рассеянно размышляла по пути на работу в понедельник. Уже с утра сильно парило – к вечеру обещали грозу, и было как-то… нервно. Как будто что-то должно было случиться. Выехала я вовремя, и Руставели еще не встала в пробках – двигалась достаточно бодро. Все шло хорошо – до развязки у проспекта Науки.

Зеленому оставалось гореть секунд десять, скорость никто не сбрасывал, и тут какому-то лосю педальному со встречки вздумалось пойти на разворот. Вообще не глядя. Мой сосед из крайнего левого ряда испуганно шарахнулся, уходя от столкновения. Я шла в среднем, успела среагировать и уйти вправо, но подбитый лосем сосед все-таки мазнул меня по переднему крылу. Как раз по тому месту, где я сама не так давно приложилась об шлагбаум.

Первая моя мысль была матерной. Вторая – что починю скулу не за свой счет. За тринадцать лет я третий раз попадала в аварии, и все не по своей вине. В таких случаях тупо злишься на то, что водятлы нарушили твои планы. И что придется тратить время в сервисе. Причем не в своем прикормленном, а навязанном страховой компанией.

Три машины – о «евро» речи уже не шло. Я выставила аварийный знак, позвонила в страховую, а потом Славке. Что попала в ДТП, и это надолго. Поэтому планерка – без меня.

Минут через десять телефон пискнул: в Вайбер свалилось сообщение. С незнакомого номера.

[1]"Петрович" – крупный торговый дом строительных товаров

=28

«Надя, у тебя все в порядке? Денис».

Даже так?

Меня пробило на истеричный ржач, едва не до слез.

Вот любопытно… Денис, а ты через почему такое интересуешься? По личной причине тебя это беспокоит – или с точки зрения убытка для компании? Ну а вдруг меня на скорой увезли и в гипс на полгодика упакуют, от макушки до пяток. Незаменимых, конечно, нет, но замену еще найти надо. И в курс дела ввести, а это не на пару дней задача, точно.

Я представила, как Славка с трагической рожей объявил на планерке: Надежда Васильевна наша попала в аварию, но, вроде, ничего страшного. Все покивали: да, бывает, не повезло. А Денис поерзал, не выдержал и схватился за телефон. Интересно, хоть вышел, сославшись на важный звонок, или прямо в конференц-зале начал набирать – к великому удивлению окружающих?

Фу, блин, Надя, окстись, какая планерка? До нее еще больше часа. Рабочий день даже не начался. Но те, кто на машинах, обычно приезжают пораньше, как и я, чтобы успеть до утреннего стояка на мосту. Да, знаю, это звучит похабно, но говорят все именно так. Так что Славка, надо думать, приехал и сказал Денису. Может, на стоянке или в лифте встретил.

«Все нормально, Денис Аркадьевич».

Подумав, я стерла «Аркадьевича». Потом подумала еще, стерла «Дениса» и, написав вместо этого «спасибо», отправила.

«Помощь нужна? Эвакуатор?»

Эвакуатор у нас в автопарке был свой, и сотрудники компании при необходимости могли вызвать его за полцены. Мне, правда, не приходилось – к счастью.

«Спасибо, не надо».

Черт бы тебя побрал, Денис! Первое сообщение еще можно было объяснить беспокойством за общее дело, но не второе. Жива-здорова? Ну и прекрасно, ждем на рабочее место. Помощь – это уже от себя лично. И вовсе не из абстрактного гуманизма. Только не он. И откуда номер взял? У Славки спросил? Да ну, нет, конечно, из нашей рабочей базы, там все адреса и телефоны.

Одна моя половина растекалась по сиденью счастливой медовой лужей. Вторая готова была орать и топать ногами от злости.

Какого хрена ты это делаешь?! Я не хочу!!! Держись от меня подальше!

Так я воевала сама с собой, пока не приехали гайцы – благо отделение ГИБДД было недалеко, на Руставели, долго ждать не пришлось.

Своей аварией мы замечательным образом перекрыли все три полосы, и мгновенно получился затор. По идее, надо было срочно все сфотографировать и убрать машины, чтобы не нарваться на штраф, но лось, оказавшийся лосихой, и подбивший меня мужик на Тойоте уперлись: нет, нельзя, у нас КАСКО, надо ждать гайцов. Я тоже была в каске, но плюнула, послала всех на известные буквы, сделала десяток снимков и отъехала к поребрику, освободив свой ряд.

Устроившая весь этот цирк девица на белой бэхе выглядела чуть более взрослой версией нашей Алисы – такая же маленькая блондиночка с наивно распахнутыми глазками. «Ну я ведь не хотела, так получилось, правда!»

Тойотовод, который в первые минуты готов был ее убить, растаял и вскоре уже утешал: ну что вы, девушка, не переживайте, с любым может случиться. Как только эвакуатор увез раздолбанную бэху, он посадил девицу в свою оставшуюся на ходу Камри и повез в отделение оформлять ДТП. Я – за ними следом.

К обеду все благополучно закончилось. Сам разбор полета занял от силы минут десять, но очередь отсидеть пришлось изрядную. Все было очевидно, никаких разногласий: коза на бэхе не предоставила преимущество, Тойота от удара зацепила мою Игуану. Получив справку, я сразу же позвонила своему страховщику, и он перекинул меня на аккредитованный сервис.

– Можете приехать прямо сейчас или только через неделю, – обрадовали там.

С царапиной от шлагбаума я прокаталась почти месяц. Это страшно раздражало, но сначала я была занята, а потом мой мастер ушел в отпуск. Ездить с основательно ободранной мордой еще неделю мне не улыбалось, уж лучше было приехать немедленно.

Оставив несчастную Игуану в сервисе на Новороссийской, я задумалась. Можно было плюнуть на все, сесть на маршрутку и поехать домой. Вряд ли кто-то меня сегодня ждал на работе. Но, с другой стороны, понедельник всегда был сильно загруженным: приходилось делать сверку по отправкам, перевалкам и доставкам не только за пятницу, но и за выходные. Отложить до завтра – прибавить еще и понедельник. И закопаться по уши. Поэтому я перехватила в первой попавшейся кафешке чашку кофе с пирожком, вызвала такси и поехала на работу.

Там меня и правда не ждали. Кто ни попадался навстречу, смотрели как на выходца с того света.

– Ой, – распахнула глаза Алиса, едва я зашла в отдел, – Надежда Васильевна! С вами все… хорошо?

Так и хотелось ответить вопросом на вопрос: «А вы надеялись, что нет?»

Все же удержалась, молча кивнула, прошла к себе. Пока грузился комп, позвонила Славке:

– Слушай, что за дела? Ты какого всем наговорил? Что меня фура переехала три раза туда и обратно, подпрыгивая?

– Надь, мамой клянусь, вообще ничего никому, – заверил он. – Ты позвонила – я как раз на стоянку заехал. Поднялся, в приемной Денис и Ленка. Сказал: Надя попала в аварию, подробностей не знаю, но, кажется, не ужас-ужас. Все. Дальше оно само. Не виноватый я.

– Ясно. Спасибо.

Рассказав в двух словах, как все произошло, я зарылась в работу. А когда оторвалась от компьютера, оказалось, что все уже разошлись. Я и не заметила. Наверняка со мной прощались, я отвечала, но внимание не зафиксировало. За окном потемнело – вот-вот должен был начаться ливень. Если вызвать такси, значит, добираться по вечерним пробкам часа полтора, а то и все два. Альтернатива – попытаться добежать галопом до метро. Хоть и час пик с давкой и потными подмышками, но всего минут сорок. И на трамвае три остановки.

Поколебавшись немного, я вытащила из стола дежурный зонтик, выключила компьютер и спустилась вниз. Прошла мимо стоянки и притормозила, соображая, до какой станции метро ближе. И тут за спиной посигналили.

– Надя, садись быстрее, пока дождь не пошел!

=29

– Спасибо, я на метро.

– Тебя за шкирку тащить? – он опустил стекло с пассажирской стороны и смотрел на меня, барабаня пальцами по рулю. Как будто и правда собирался втащить в салон силой. Через окно.

– Да не шел бы ты лесом?! – возмутилась я и пошла сама. Нет, не лесом – по тротуару в сторону Невы.

Черная уродина медленно ползла следом, отстав на пару шагов. Я чуть не плакала от злости и досады.

Ну какого черта тебе от меня нужно?! То, чего я хочу, невозможно. А ничего другого мне не надо. Вот и все. Дай мне найти нормальную работу и уйти спокойно, а не удирать, как лиса с подпаленным хвостом. Оставь меня в покое. Ты сам сказал: наши деловые отношения начались с нуля. Вот и будь последовательным.

Я остановилась, глядя по сторонам, чтобы перебежать дорогу, но тут и правда полил дождь. Нет, обрушился стеной – как будто в небе лопнул огромный водяной пузырь. Какое там метро, я и до бизнес-центра обратно не добежала бы. Пока вытаскивала из сумки зонт, уже промокла насквозь.

Тахо подкрался ближе, пассажирская дверь приглашающе открылась. Я плюнула и шмыгнула внутрь.

– До чего ты упрямая, Надя.

Я дернула плечом и стряхнула с ног мокрые туфли.

– Куда тебе?

– До метро.

Денис молча ждал, держа в руках телефон с открытым навигатором.

– Угол Светланы и Суздальского, – сдалась я. – За трамвайным кольцом. Лучше ехать по набережным, а потом по Пискаревскому и Руставели. КАД сейчас стоит.

– Сейчас все стоит, – он показал мне телефон, где проложенный маршрут полыхал красным.

– Денис, скажи, занафигом? – я изо всех сил пыталась не разреветься.

– Потому что дождь, – он поставил телефон в подставку и включил кондиционер на обогрев. Потом отстегнул ремень и дотянулся до лежащего на заднем сидении пиджака. – Держи.

– Нет!

– Да! В багажнике есть плед, но до него сейчас не добраться.

У меня уже больше не было сил сопротивляться. Накинула на плечи пиджак и закрыла глаза, сходя с ума от его запаха. И… от желания, которое нахлынуло так мощно, что причиняло почти физическую боль. Не помогали ни ногти в ладони, ни мысли о том, что забыла снять показания водяных счетчиков и придется платить в два раза больше.

Мост мы худо-бедно переехали, а на Малоохтинской набережной встали мертво. Молчание давило, и музыка по радио не могла с ним справиться. Надо было заговорить о чем-то, но никак не получалось придумать тему.

– Скажи… а как ты стал подполковником в тридцать девять лет?

– В тридцать восемь, – с усмешкой поправил Денис. – Что, эту тему недостаточно перетерли в курилках?

Ну разумеется, перетерли! И больше всех старался, конечно, Андрей, доказывая, что Лактионов наверняка блатной-штабной, честно по служебной лестнице так резво не поднимаются. А на пенсию его, надо думать, попросили по какому-нибудь залету, благо выслуги хватило. Иначе и правда служил бы до генерала.

– Я не курю.

– Два внеочередных звания, только и всего. Капитана досрочно на польской границе – задержал особо опасного нарушителя. Майора уже в Армении, когда было нападение турков на заставу. Локальный пограничный конфликт. Справились своими силами.

– В Армении? – удивилась я.

– Наши погранвойска по договору охраняют турецкую и иранскую границы Армении. Хотя скоро нас оттуда попросят, наверно, к тому идет. Ну а подполковника – когда академию окончил. Отправили учиться после госпиталя.

Я вспомнила тонкий длинный шрам у него на спине, похоже, от ножевого ранения. И от этого воспоминания затопило снова. Только, вроде, немного улеглось. Видимо, мне категорически было противопоказано находиться рядом с ним – вот так, наедине.

– А почему не стал служить дальше?

Он быстро посмотрел на меня и снова перевел взгляд на дорогу.

– Отец умер, у матери начались проблемы с сердцем. В смысле, отчим, но я его до шестнадцати лет считал отцом. Узнал, как водится, случайно. Анализ крови на группу-резус. У них обоих первая, у меня вторая. Аркадий о моем существовании понятия не имел, мать ему ничего не сказала. Когда мне исполнился год, вышла замуж. За пограничника, уехала к нему на заставу в Грузию. Как понимаешь, еще в советские времена. Кстати, он тоже был Аркадий. Не самое распространенное имя, но так уж совпало. Поэтому я и Аркадьевич. Короче, когда он умер, мать осталась одна. В Питере, она отсюда родом. Пытался перевестись – не получилось. Тут как раз натикало двадцать календарей со льготными. Да, не хотел увольняться, перспективы действительно были, но… мать есть мать. В феврале умерла.

– Подожди, тогда Аркадий…

Денис покачал головой.

– Мы с ним познакомились, когда Катя погибла. Его дочка. Мать узнала, устроила нам встречу, я как раз в отпуск приехал. А генеральным предложил стать еще в январе. Я тогда не вылезал с ней из больниц, точно было не до этого. Да и какой из меня логист? Курам на смех.

– Тогда почему согласился сейчас? Извини, конечно, но…

– Но ты в логистике ни ухом, ни рылом, так? – не слишком весело улыбнулся он. – Знаю. Только ленивый на это не намекнул. Как будто я сам не понимаю. Да, я был начальником заставы, и все доставки-поставки тоже контролировал, но это, конечно, не то. Почему согласился? – он замолчал, покусывая губу. – Надь, давай это будет не для печати, ладно? Аркадий просил никому не говорить, даже Вячеслав не знает. Не знаю, почему так, но это его желание. У него рак, и врачи дают ему полгода, максимум десять месяцев. В Валдино я приезжал подумать над его предложением. Ну и заодно посмотреть, как там и что. По завещанию все остается мне. С условием обеспечить его жене нормальный уход в клинике.

– Понятно, – растерянно протянула я. В таком разрезе все выглядело совсем иначе. Объясняло если не все, то очень многое. – Конечно, не для печати. Значит… ты на границе вырос?

Это была сравнительно безопасная тема – и действительно интересная для меня. Хоть что-то узнать о нем.

– Да. Грузия, Ахалцихский погранотряд. Отец был заместителем начальника заставы на турецкой границе, потом начальником на польской, в Калининградской области. Знаешь, какое мое первое детское воспоминание? Погранцы на лошадях, а перед ними на седлах овчарки. Так их возили в нарядах. Лошади-то были специальные, по осыпям легко ходили, а вот собакам тяжело приходилось. Да и расстояния огромные. Представляешь, стоит лошадь, а овчарка с земли в седло запрыгивает. Здоровенная, как волк. Коняка бедная аж приседает и уши прижимает, но терпит. Знает, что так надо. Думал, поступлю, как отец, в бронекопытное училище.

– Какое? – рассмеялась я. – Бронекопытное?

– Кавалерийское Алма-атинское. Так его называли. Но когда школу закончил, училища этого уже не было. Как и Советского Союза. А поскольку жили мы уже в Калининграде, там в погранинститут и поступил.

Ехали мы почти два часа, и пролетели они за разговором незаметно. Как тогда, в Белом доме. Только теперь говорил в основном Денис, а я слушала, иногда задавая вопросы. Он рассказал о многом. Лишь одна тема так и не всплыла, даже мельком. О его семье – жене и детях.

– Ты хоть согрелась? – спросил он, остановив машину у крыльца моей «точки».

– Да, спасибо, – сняв пиджак, я положила его на заднее сиденье, всунула ноги в противные мокрые туфли.

– Ну, тогда… до завтра.

– До завтра…

Я поднялась по ступенькам, спиной чувствуя его взгляд, в парадной машинально кивнула консьержке, вызвала лифт. Вошла в квартиру и прямиком направилась в ванную, снимая по пути влажную одежду. Встала под горячий душ – и наконец-то дала волю слезам.

Все стало еще хуже. Намного хуже.

=30

– Привет. Как ты?

Хороший вопрос. Универсальный. В него можно вложить очень многое. Или ничего. И ответить вполне по английской формуле: «Супер, а ты?»

– Привет. Нормально.

Черта лысого нормально. Всю ночь не спала – так погано было. Одно дело, когда мужик полный мудак, обломал тебя об колено, а потом игнорит. Тут включается банальная физика: «на каждую хитрую жопу есть хрен с винтом». А если выражаться прилично, то «действие равно противодействию». Не дождешься, что я буду плакать. Третий закон Ньютона. Но когда оказывается, что он не такой, как думала, и… «потому что дождь», вот тогда становится по-настоящему фигово.

Так что мне совсем не нормально, Денис. После двух часов наедине в тесном замкнутом пространстве. С пиджаком на плечах, который пахнет тобой. Знал бы ты, о чем я думала до утра, что вспоминала и что представляла. Впрочем, нет, лучше тебе этого не знать.

Задремала я, когда за окном уже посветлело. Проснулась от визга будильника и провалилась еще на полчаса, пожертвовав пробежкой. Может, собаку завести? Станет будить и выводить на прогулку. Патологическая ответственность не позволит отпихнуть ее ногой: «Дай поспать, зараза!» Плюс рядом существо, любящее безусловно, а не за что-то.

Из зеркала на меня смотрело нечто жуткое – бледное, с резко проступившими скулами и черными кругами под глазами. Зомби, одним словом. Завтрак в глотку не полез, выпила две здоровенные кружки кофе.

«Дура», – обиженно квакнул желудок.

Отвали, сама знаю.

«Вот возьму и отвалю. То есть отвалюсь. Будешь через трубку жрать, овца. Или через клизму».

Метро немного привело в чувство: от общественного транспорта я отвыкла, и поездка эта сработала как инъекция адреналина. Но Игуану обещали починить только к концу недели, а между такси по пробкам и метро в час пик я традиционно выбирала последнее. Хотя бы из-за выигрыша во времени, не говоря уже о недоверии к незнакомому водителю.

С Денисом мы столкнулись в лифте. Точнее, я вошла, а он забежал, когда двери уже закрывались. Лифт в книгах и сериалах частенько играет сюжетообразующую роль. В нем герои застревают, объясняются, целуются, занимаются сексом и даже рожают. А мы стояли по разным углам, не глядя друг на друга. Молча – не считая обмена банальным приветствием. Вот только от напряжения разве что искры не летели. Оставалось порадоваться, что в здании всего четыре этажа, а наш офис на третьем. Поселились бы, к примеру, на верхотуре кукурузины «Лахта-центра»[1], и я по пути либо убила бы Дениса, либо повисла бы у него на шее.

Зайдя в свой кабинет, я залила обиженно ноющий желудок еще одной кружкой кофе и раскидала по хедхантерским порталам резюме. Да, работу я искала и раньше, но капризно и придирчиво, причем только рассматривая предложения, а не предлагая себя. Ну, за исключением «Петровича», куда вышла через начальника с прежней работы. Не прошло и получаса, как посыпались приглашения на собеседование. От которых меня пробило на нервный смех. Самой роскошной была должность старшего менеджера на товарный склад в Шушарах, с зарплатой сорок тысяч. Полтора часа в один конец, если без пробок.

Ладно, будем искать. Кто ищет, тот… хотя бы время убьет. Даже если ни черта и не найдет.

– Надюш, с тобой все в порядке? – поинтересовалась Светка, когда я шла к выходу мимо ее стола. Сидящие рядом Алиса и Эля настороженно приподняли головы. Как кобры, только капюшонов не хватало. – Ты прямо зеленая вся.

– Это от вчерашнего.

Да, абсолютно честно – от вчерашнего. А дьявол пусть сидит себе в деталях.

– Ну да, понятно, – Светка сочувственно кивнула. – Любая авария – нервы. А тебя, наверно, еще и тряхануло, вон синяки какие под глазами. Тебе бы больничный взять. Сотрясение мозга не шуточки.

Разве порядочный трудоголик подумает о больничном, если не умирает? Но сейчас я словно одной ногой уже стояла на корабле, балансируя между палубой и пристанью. Неплохая идея, кстати. Больничный, а не корабль, конечно. Факт ДТП в наличии, самочувствие – «доктор, помогите!» Вот завтра с утра и поползу в поликлинику.

Словно вдруг что-то щелкнуло во мне – и сломалось. Перегорело, как лампочка. Видимо, дошло до того порога, где количество переходит в качество. Вчера днем чаша весов, на которой лежала любимая работа, щедро приправленная статусом и зарплатой, четко перевешивала, но два часа, проведенные с Денисом, баланс сил изменили. Нет, я все равно не ушла бы прямо сейчас, в никуда. Но само решение уйти стало железным.

– Слушай, Свет, ты сегодня на часик можешь задержаться? В твоих же интересах.

– Ну… ладно, – испуганно моргнула она и покосилась на Ринку, сообразив, в чем дело.

– У себя? – спросила я Ленку, кивнув в сторону Славкиного кабинета.

– Вячеслав Степаныч, Хромова к вам, подождать? – нажав кнопку переговорника, прогундосила она.

– Пусть заходит.

Я вошла и едва не споткнулась. Славка сидел за столом, а у окна, глядя во двор, стоял Денис.

– Очень удачно, Надежда Васильевна, – повернулся он ко мне. – Я хотел попросить, чтобы вас пригласили. О вашем отделе речь. Присаживайтесь.

Сейчас это было интересно мне не более, чем то, что станет с Землей через миллиард лет. Но я знала: до самого последнего дня в «Логисе» буду работать так, словно останусь навсегда. Такой уж меня воспитали, спасибо, родители.

– Есть у нас мысль ваш отдел немного… реорганизовать, – Денис сел за приставной стол напротив меня. – Делить не будем, не стоит плодить сущности. Но сделаем так, чтобы часть менеджеров занималась только международными перевозками.

– У нас и так всего трое из десяти ими занимаются, – я пожала плечами.

– Давайте оформим это официально. С разницей в зарплате, поскольку объем и состав работы отличаются.

– И добавим им еще один повод для зависти и козней. Хотя… одним больше, одним меньше… Может, вы и правы, Денис Аркадьевич. Если трое или даже двое будут заниматься только международными перевозками, не касаясь внутренних, с них и спрашивать можно будет иначе.

– Хорошо. Но давайте договоримся, что это не будут люди, которые пытаются наши грузы отправить на Мадагаскар, – усмехнулся Денис.

– Если вы про Алису Никольскую, так она по внутренним. Вы ее потроллили, девчонки подхватили. Она удивилась, что ей попалась международная заявка, а они ей: да ничего сложного, попробуй, все получится. Вот она и попробовала.

– Да, милые змейки у вас в отделе работают. В общем, займись этим.

Он встал и пошел к выходу. Подождав, когда за ним закроется дверь, я повернулась к Славке, сосредоточенно рисовавшему что-то в ежедневнике.

– Короче, Калинин. Я ухожу.

[1] «Лахта-центр» – общественно-деловой комплекс в Санкт-Петербурге, доминанта которого – башня высотой 462 м (86 этажей)