Текст книги "Змеиный мох (СИ)"

Автор книги: Татьяна Рябинина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

=51 Часть III. Надежда + Денис

Корова тупорылая! Идиотина безмозглая! Тупизда несчастная! Растаяла, потекла? Мало тебе одного женатого мудака? Захотелось снова? Да еще по тому же самому сценарию. Один в один. Корпоративчик, танцы, «пойдем…» И он об этом знает! Ну а что, ведь уже такое однажды было, почему бы не повторить, все знакомо.

Я пела для него. Каждое слово – о нас, и он знал об этом. Хотя кое-кто еще мог принять на свой счет. Наверняка и принял. Но какое мне дело? А когда танцевали… Бог ты мой, как же я его хотела. До темноты в глазах, до физической боли. И если б он не сказал это: «может, пойдем?»… Кто знает, что было бы дальше. Впрочем, не самый сложный вопрос. Его кабинет, быстрый секс и снова статус любовницы. Разумеется, все бы узнали. Как же, Надя Хромова – переходящий приз для топ-менеджмента. Да что мне все? Главное – что чувствовала бы я сама.

Ключ-слово, стоп-слово… Хорошо, что оно прозвучало. Иначе трудно представить, как мерзко было бы после этого.

Тогда, после встречи с Варежкой, я дала слабину. Потому что где-то в самом дальнем уголке еще сидела надежда и никак не желала уходить. Уцепилась зубами и когтями.

«Дюш, – Варежка гладила меня по голове, как маленькую, а я таскала из коробки одну салфетку за другой, – ну поговори ты с ним. Ну ведь все бывает. Не все такие козлы, как твой Лисицын. Ты же не знаешь ничего, как у него с женой. У Дениса. Люди разводятся, снова женятся, а то и не по одному разу. Возьми и сделай шажок навстречу, не отпихивай его. Не просто так он тебя тогда подвез, пишет, беспокоится. Дай хоть один шанс. Если не ему, так себе. Скажи, что любовницей его не будешь. Если все серьезно – значит, серьезно. Если нет – ну извините, Денис Аркадьевич».

Я дрогнула. Написала ему сама. Что выхожу на работу. Маленький шажок навстречу, о котором говорила Варежка. А потом был тот разговор, после которого я почувствовала себя так, словно искупалась в деревенском сортире. Особо грязном и вонючем, нечищенном лет двадцать. И все равно в первый момент не удержалась от счастливой улыбки, когда пришла на работу и увидела его. Так соскучилась за неделю. Но тут же вспомнила все… И что, надолго хватило меня? На четыре дня. А потом снова ревела в подушку. И каждое утро, заезжая на стоянку, искала взглядом черную уродину Тахо. И сегодня – ведь могла притормозить, когда увидела, не догонять его. Сама заговорила об Аркадии, и сочувствие сорвало последний стоп-кран.

Я спускалась, не видя лестницы за навернувшимися слезами. Как только не грохнулась? Вошла в отдел, включила свет.

Кофе, говорите? Ну что ж, кофе мне сейчас не повредит. Двойной, нет, тройной крепости.

Кофеварка стояла у нас в спейсе на подоконнике. Налила кружку, отпила глоток, глядя на свое отражение в стекле. И услышала, как кто-то вошел.

– Надя…

Нет!!! Только не это! Доигралась, сирена долбанная?

– Уходи, – сказала я, не оборачиваясь.

Вместо этого он подошел, положил руки на плечи. Я поставила кружку, вывернулась.

– Хорошо, тогда я уйду.

Пошла к двери, но он поймал меня за руку, прижал к стеклянной перегородке. Губы обожгло поцелуем. Когда-то таким желанным, а теперь – отвратительным. Потому что не его поцелуев я хотела и ждала. Совсем не его.

– Я люблю тебя, Надя!

Упершись ладонями ему в грудь, я подняла глаза и… увидела в прямоугольнике открытой двери Дениса. И замерла от ужаса. Андрей, поняв это превратно, еще крепче обнял меня. Денис повернулся и исчез. Словно растворился в полумраке коридора.

– Отпусти! – я хотела крикнуть, но из горла вырвалось какое-то сдавленное шипение.

– Нет, Надя, – он так стиснул мои плечи, что я все-таки вскрикнула, и хватка чуть ослабла. – Прости. Пожалуйста, Надя! Я не могу без тебя!

– А я – могу. Очень даже могу. Андрей, я не люблю тебя. Все прошло. Давно прошло. Сколько раз мне повторять? Оставь меня в покое!

– Надя, послушай! Я уйду от Иры. Завтра же. Хоть прямо сейчас. Одно твое слово!

– Нет! Если бы это случилось три года назад, я была бы счастлива. Хотя нет. Тогда – может быть, а сейчас – уже вряд ли была бы. Так что хорошо, что ты от нее не ушел. Оставайся с ней. Можешь найти кого-нибудь еще – она все вытерпит. Она мне сама сказала.

– Что?! – Андрей отпустил меня и отшатнулся. – Ты с ней разговаривала?

– Не я с ней. Она со мной.

– Ах, простите… – со змеиной улыбочкой в спейс просочилась Алиса. – Я вам не буду мешать. Только сумочку возьму и уйду. Меня там Денис… Аркадьевич ждет. В машине.

Мне словно под дых врезали, перед глазами заплясали огненные круги. Цокая каблуками, она прошла к своему столу, взяла сумку, сняла с вешалки куртку. Снова улыбнулась, как кошка в предвкушении сметаны, и грациозно выскользнула в коридор.

– Если еще раз ко мне подойдешь, крупно пожалеешь, – в эту пустую, по сути, угрозу я выплеснула столько ярости, что Андрей невольно отодвинулся, позволив мне пройти. Схватив сумку и плащ, я вылетела в коридор. Алиса стояла у лифта, пришлось повернуть к другой лестнице.

Под музыку, доносившуюся из буфета, я буквально скатилась вниз и побежала по коридору к выходу. Вряд ли соображая, что делаю. Вернее, что хочу сделать. Но представляя, что может быть, если они уйдут вдвоем. Потому что видела, как эта маленькая сучка весь вечер клеилась к Денису, как потащила его танцевать и прилипла к нему. И после того как я снова оттолкнула его, после того, что он увидел… вряд ли будет сильно сопротивляться.

К счастью, на выход турникеты работали без пропуска. Я толкнула вертушку, выскочила на крыльцо – и увидела их на полпути к стоянке. Вдвоем. Рядом. Да что там рядом – она повисла на его руке, почти прижавшись боком.

Я открыла было рот – и закрыла.

С ума сошла, Надя? Хотела его позвать? Наверно, чтобы сказать классическое «это не то, что вы подумали»? Под насмешливым взглядом этой стервы? А не ты ли совсем недавно сбежала от него, разве что туфли не теряя, как Золушка? Не хотела, значит, быть его любовницей? Так какого рожна тогда? Пусть идет и трахает кого хочет. Тебе-то что? Все равно ведь от этой малолетней шлюхи пойдет домой к жене.

– Нет… – простонала я, закрыв глаза и прижавшись затылком к холодной стене. И почувствовала, как тяжело легла на плечо чья-то рука.

=52

Наверно, еще ни разу за последние восемнадцать лет мне не хотелось курить так сильно. Как будто сознание пыталось вытеснить все, что произошло, и сосредоточилось на другом раздражителе, точнее, воспоминаниях о нем. На иллюзии того, что это помогло бы хоть немного успокоиться.

Пальцы достают из пачки сигарету. Привычный терпкий вкус на губах. Огонек зажигалки. Запах дыма. Затяжка. Теплая волна. «Хорошо…»

Ни хрена не хорошо.

Торопливый стук каблуков за спиной.

– Вот и я.

Споткнулась, чуть не упала.

Твою мать, задолбала уже ваша падучая болезнь. Сколько можно? Даже если на этот раз не специально – все равно задолбала.

– Ой, я, кажется, ногу растянула, – жалобным тоном. – Можно я вас под руку возьму?

Вцепилась, как пиявка. Идет, хромает.

– Стой здесь, сейчас подъеду.

Забралась на пассажирское сиденье, щелкнула замком ремня. Засмеялась в ладошку.

– Да, неловко вышло.

Повернулся, поднял вопросительно брови.

Неловко? Правда?

– Зашла сейчас за сумкой в отдел, а там… такая сценка. Прямо кино для взрослых. Наденька наша с Лисицыным. Хоть бы дверь закрыли, что ли.

Я узнал что-то новое? Нет. Но наступает такой момент, когда количество информации переходит в качество восприятия. Иногда плавно. А иногда – словно лампочка перегорает. Вот именно сейчас она и перегорела. И уже плевать, что там было на самом деле. Жесткое порно, поцелуи или беседа на пионерском расстоянии о последних финансовых показателях. На все плевать. Гори все огнем, е…сь все конем.

Алиса истолковала мое молчание по-своему:

– А вы не знали? Да они уже года три зажигают. Трахаются, как кролики. И ей плевать, что у него жена и ребенок. Сама говорила. И с Калининым наверняка спит по старой дружбе. Шлюха и есть.

Шлюха? Ну, допустим. А ты-то кто?

– Тебе на какую ветку?

– А-а-а… Да на любую. Как тебе удобнее подъехать.

Вот так, да? Ну что ж, у матросов нет вопросов.

Остановился у метро, даже не сомневаясь, что будет дальше. И не ошибся.

Отстегнула ремень, повернулась в мою сторону, посмотрела исподлобья. Рука вкрадчиво скользнула мне под пиджак, расстегнула пуговицу на рубашке, устроилась на груди, поглаживая сосок. Притянув к себе, я впился в ее губы – грубо, жестко, зло. И вспыхнувшее остро желание было таким же – злым и грубым. Совсем не таким, как недавно, когда обнимал в танце Надю.

Оттолкнув Алису, я резко перевел рычаг на драйв. Вырулил от поребрика, едва не задев проезжавшую мимо машину.

– Куда… мы? – пискнула она испуганно.

– Ко мне домой. Ты же этого добивалась весь вечер, нет?

– А-а-а… твоя жена?

– Нет у меня никакой жены. Сделай одолжение, замолчи.

Заткнулась, даже отодвинулась подальше. Но глаза блеснули довольно. И змеиная улыбочка Джоконды наползла.

– Давай уточним сразу, – не глядя на нее, сказал я, остановившись на светофоре. – Если рассчитываешь на какие-то отношения, лучше отвезу тебя обратно к метро. Хочешь перепихнуться – пожалуйста. Но не более того.

Она молчала. Слегка скосив взгляд, заметил снисходительную ухмылочку.

«Да-да, говори, придурок. Куда ты денешься от меня – молодой и прекрасной».

Да-да, сопля, мечтай.

Подумалось вдруг, что за всю жизнь я не добивался ни одной женщины. Не уговаривал, не тащил в постель. Сами предлагались. И только двум из них я сам с радостью пошел навстречу. Остальные были… всего лишь дырками для слива. В любом смысле. И в переносном, и в самом грубом физическом.

Грязно, мерзко? Да, наверно. Они пытались использовать меня, я использовал их. Только и всего. Банальный обмен эмоциями и жидкостями. Думал, что с этим покончено. Но, видимо, такая уж моя планида. Влюбляться не в тех женщин и трахать то, что завезли на базу. Ресторан не про твою честь, оборванец, жри что дают.

Притормозив у круглосуточного магазина, я купил пачку сигарет и зажигалку.

Алиса уснула, повернувшись носом к стене, и мне стало жутко. Как будто вернулся на двадцать один с лишним год назад. Со спины она выглядела точь-в-точь как Полина в семнадцать лет. В этой самой комнате.

Бабушка уехала с ночевкой на дачу. Звала с собой – отказался. Мы были знакомы с Полиной всего неделю, и я не мог дождаться, когда же наконец останемся одни. Совсем одни. Потом она заснула – вот так же, отвернувшись к стене, а я умирал от счастья и гордости. Потому что нашел ее – свою единственную. И стал мужчиной. И дела не было до того, что я у нее не первый. И что наверняка выглядел смешно, неловко и неуклюже.

Теперь чувства были диаметрально противоположными. Тогда южный полюс, сейчас – северный. Такого отвращения к себе я еще никогда не испытывал.

Что, разве не знал, как будет? Знал, конечно. Тогда зачем? Именно поэтому. Нет, вовсе не назло Наде. Отморозить, по поговорке, назло бабе яйца? Какая глупость. Тем более, ей все равно это безразлично. Вытеснить отвращением боль и разочарование – вот что. Хоть ненадолго. Радикальное средство от перхоти – гильотина.

Поднялся, закрылся в ванной, долго стоял под душем, чередуя горячую и ледяную воду. Обмотался полотенцем, на кухне встал у окна и закурил, глядя в темный двор-колодец. Дым ободрал горло, заставил согнуться в приступе кашля – как в первый раз. Но я докурил сигарету и тут же достал из пачки следующую.

Что теперь? Да ничего. Впереди – выжженная пустыня. Через которую надо как-то переползти. Потому что все равно, хочешь или нет, придется жить дальше.

Вспомнился старый анекдот. «Мама, можно я сегодня не пойду в школу? – Нельзя, Вовочка, ты же директор». Аркадий оставил мне то, что строил не один год. И я теперь должен работать так, чтобы передать все Мишке. Ему тоже понадобится помощь, когда уволится со службы. Вот на этом и сосредоточимся.

Женщины? Ну что ж, буду помнить: любовь не для меня. А одноразовые давалки всегда найдутся. Уволить эту сладкую троицу, чтобы не отсвечивали? Тоже не вопрос. Одна, скорее всего, уйдет сама, остальным помогу найти дверь. Репутация? Клал я на нее с прибором. На работе не друзья, а подчиненные. Моралисты, не желающие срать на одном гектаре с аморальным начальником, могут идти стройными рядами в известном направлении. Незаменимых нет. Девочка Алиса заявится с шантажом? Я вас умоляю, господа, регистратор в машине хорошо пишет салонный звук. Все было по доброму согласию.

Так я убеждал себя до самого утра. Пил кофе, курил одну за другой, до тошноты. Пока не понял, что отвращение к себе вовсе не вытеснило боль. Они сложились, усиливая друг друга. Видимо, для того, чтобы доконать меня вместе.

=53

– Ну что, голубка моя, поехали?

– Куда? – проскулила я, не открывая глаз.

– Туда, где можно пить и плакать. Кажется, это тебе сейчас как раз не помешает. Только подождем пару минут, пусть дорога расчистится.

– Мне сейчас не помешало бы сдохнуть.

– Это ты всегда успеешь, – возразил Славка. – И до тех пор еще не один литр крови мне высосешь.

Он достал телефон и набрал номер.

– Солнышко? Здоров! Слушай, ты меня не жди, ложись, я поздно буду… Что? С бабой? Ну как ты можешь? – он подмигнул мне. – Какого ты низкого обо мне мнения! Чтобы я – и с бабой?! Только с тремя. Знаешь, чем мы с ними занимаемся? А я вот тебе не скажу. Сейчас. Приеду – тогда расскажу. И мы это повторим, заметано?.. Короче, я сегодня на развозке пьяных тел, так что… Все, давай, целую.

Когда Славка разговаривал с женой, у него всегда было такое лицо, что мне становилось немного… завидно, что ли? И когда видела их вместе – тоже. Нет, я не завидовала Маринке, что она с ним. В конце концов, у нас со Славкой все равно бы ничего не сложилось. Это была такая белая зависть, что все у них получилось так удачно. Да еще и с моей легкой руки. Они настолько друг другу подходили, что невольно шло на ум: две половинки одной картинки.

– Ну вот, – вздохнула я. – Наврал жене.

– Ну почему же наврал? Ты и так уже вполне пьяное тело, а будешь еще больше. Ну все, пойдем потихоньку.

Я забралась в его Туарег и впала в полную прострацию. Славка молчал, «Ретро FM» тихо бубнило какие-то замшелые хиты прошлых лет. Хотелось вот так ехать, ехать… бесконечно, но минут через десять мы остановились в хорошо знакомом месте на Лиговке.

Он привел меня в крохотный бар-подвальчик. За одним из четырех столиков сидели двое мужчин, и еще какая-то унылая девица тянула коктейль у стойки. Я села в углу, а Славка перекинулся парой слов с явно знакомым барменом и вернулся ко мне с бутылкой коньяка и одним пузатым бокалом. Следом бармен принес две чашки кофе.

– Ну что? – Славка налил мне. – Давай. Только не хлебай залпом, как алкота, гнить тоже нужно красиво.

На уже выпитое вино коньяк лег с эффектом бомбы. Я закрыла лицо руками, и стало абсолютно все равно, кто что подумает.

– Диспозицию примерно представляю, – Славка погладил меня по плечу. – Но деталей для полной картины не хватает. Я ушел после твоих песнопений.

– Кстати, почему? – я посмотрела на него сквозь пальцы.

– Воздухом подышать. Знаешь, Надь… иногда некоторые архивные файлы самовольно пытаются… разархивироваться. Но у меня все в порядке с самоконтролем. Так что не будем об этом. Когда я вернулся в буфет, тебя не было, а твоя крыса Алиса висела на Лактионове. Потом он ушел, а через какое-то время и она. Я решил, что и мне пора, выхожу и вижу дивную картину. Сладкая парочка удаляется под ручку, а Надя на крыльце подпирает стенку. Это вообще как? Он же с тебя весь вечер глаз не спускал.

– Все просто, Слав. Я пошла к себе в отдел. Принесло Лисицына. С объяснениями и поцелуями. Пока я пыталась вывернуться, появился Денис.

– Нормально! – присвистнул Славка. – И что?

– И ничего. Развернулся и ушел. И тут же влетела эта сучка. За сумкой. Уж не знаю, где и как она его словила, но заявила, что он ее ждет. Так что наверняка еще добавила. Информации. Я вышла и увидела, как они уходят. Вдвоем. Все.

– Нет, Надюша, явно не все. Что-то ты недоговариваешь. Ну, допустим, застукал он вас с Дрюнделем, понял все так, как понял бы любой на его месте. Но чтобы сразу подхватить первую попавшуюся прошмандовку? Не похоже на Дениса.

Я налила еще коньяка, выпила – все-таки залпом.

– Хочешь деталей? Хорошо. В твоей гадючьей дыре началось с того, что я наклюкалась и выплакала ему в жилет всю свою паскудную жизнь. Причем мы даже не познакомились. Ты же знаешь, я о себе стараюсь никому ничего не рассказывать. А тут прорвало. Потому что была уверена: больше мы никогда не увидимся. Ну и кончилось все…

– Понятно чем. И о Лисицыне тоже, разумеется, рассказала?

– Да. И что сама с ним порвала. Но ты же помнишь, как мы тогда пришли в конференц-зал, в первый день? Наверняка выглядело все…

– Да, Надя, – Славка кивнул. – Выглядело все именно так. Как он подумал. Что вы пара.

– Ну и вот. Потом он меня вызвал и очень резко дал понять: ничего не было. И тогда же я узнала, что он женат. Ну и представь себе. С одной стороны Андрей, который вдруг снова резко начал ко мне липнуть, а с другой…

– Женатый мужик, на которого ты запала. И который тебя игнорит. Понимаю, почему ты решила уйти.

– Сначала, Слав, все было не так критично, – я крутила бокал в руках с риском раздавить. – Пока игнорил. Это я еще могла как-то терпеть. Потому что сама ничего не хотела. Искала потихоньку работу, чтобы не уходить в никуда. Но после моей аварии его пробило. Написал, предложил помощь. Домой вечером отвез. Потом, когда на больничном была, писал каждый день, спрашивал, как я. Ну и… меня пробило тоже. А тут еще Варька. Поговори с ним, ты же не знаешь, как у него с женой, всякое бывает, хоть знать будешь.

– Вообще-то она права, – Славка махнул бармену, чтобы тот сделал еще кофе. – Если использовать рот не только для еды и секса, можно решить очень много проблем.

– Я думала, выйду после больничного и… Но накануне вечером мне позвонила жена Лисицына. И предложила встретиться. Поговорить.

Сначала я не поняла, кто это. Потом хотела послать ее в самые далекие края. Но язык не повернулся.

«Послушайте, Надя, – голос ее звучал спокойно, почти равнодушно, – я не собираюсь выдирать вам волосы или поливать кислотой. Хотите этого или нет, но встретиться вам со мной все равно придется. Я найду способ. Это просто разговор, ничего больше».

Если б она орала, ругалась, я бы повесила трубку. Но это вот спокойствие подействовало как гипноз. Я согласилась.

Мы встретились в кафе у метро. Красивая, эффектная, очень ухоженная женщина, рядом с которой я почувствовала себя жалкой замухрышкой.

«Не знаю, что вы хотите от меня услышать, – я начала первая, – но наши отношения с Андреем закончились почти три месяца назад. По моей инициативе. Три года он вешал мне лапшу на уши, что у вас с ним все плохо, что живете вместе только из-за ребенка, что он вот-вот с вами разведется и уйдет ко мне. А я, как миллионы других дурочек, верила. Потому что хотела верить. А когда поняла, что это вранье, порвала с ним. Больше мне вам сказать нечего».

«Зато мне есть что сказать. Мы с Андреем женаты десять лет. И он изменял мне с самого начала. Я все знала. Да, я из тех жалких женщин, которые роются в телефоне, в переписке. И считают, что неважно, с кем спит муж, главное – чтобы возвращался домой. И о вас все знала. Но понимала, что это не опасно, что к вам он не уйдет. А вот сейчас в этом не уверена. Он слишком изменился за последнее время».

«Ко мне точно не уйдет. Мне он не нужен. За других ручаться не могу. Если это все…»

«Нет, не все, – она посмотрела на меня в упор. – Мне интересна одна вещь. Скажите, Надя, а вам не приходило в голову, что я могу обо всем знать и что мне от этого очень плохо? Что вы спите с мужем женщины, которая его любит и которой очень больно? Вы, наверно, убедили себя, что мужчина не ослик на веревочке, его нельзя взять и увести против желания? Или думали, что больше достойны счастья, чем я? Ну конечно, пусть неудачница плачет».

Каждое ее слово било в цель. Каждое. Я действительно думала об этом. Нет, не о том, что больше достойна счастья. А о том, что сделаю больно другой женщине. И это сдерживало – пока я не убедила себя, что мужчину не заставишь уйти от жены, если он сам этого не хочет.

И я поняла, что не могу повторить это снова. Не могу и не хочу…

– Разве она сказала тебе что-то, чего ты еще не знала? – пожал плечами Славка.

– Не в этом дело. Когда просто знаешь, что есть какая-то абстрактная жена, – это одно. Когда видишь ее, разговариваешь с ней, и она озвучивает твои собственные мысли – совсем другое. На следующий день Денис два раза пытался со мной поговорить, сам. О нас – он так и сказал. Но у меня было… не знаю, состояние тихой истерики. И я его очень резко отфутболила. Оборвала на полуслове буквально.

– Да, мать, ты сильна. Спорнем – он опять подумал, что все из-за Лисицына.

– Он как раз спросил, в чем дело. В Лисицыне или в том, что он женат. В смысле, он сам женат. А я с визгом убежала.

– Рукалицо, – простонал Славка. – Не знаю, что и сказать.

– Я очень скоро пожалела, Слав. Ну, не сразу, через пару дней где-то. Пока он был с Аркадием, все время об этом думала. Что все-таки стоило точки над i расставить. Но не знала, как подвести к разговору. Думала, может, вечером. И романс-то этот был… со смыслом. Но потом, когда мы с ним танцевали… Вдруг вспомнила, как все с Андреем закрутилось. Точно так же, на дне рождения. Один в один. Вспомнила разговор с его женой. И… сбежала. Ну а потом…

– Понятно, – он накрыл мою руку своею. – Теперь все понятно. Господи, как глупо-то все. И тебя понимаю, и его.

– Да? – всхлипнула я. – Ты бы тоже в такой ситуации трахнул первую попавшуюся шлюху?

– Ну, не факт, что он ее обязательно трахнул… хотя не исключено. Я?.. Я бы, скорее, нажрался в сиську и набил бы кому-нибудь морду. Но если бы шлюха сама подвернулась под руку… не буду утверждать, что нет. И даже, может, получил бы в процессе определенное удовольствие. Но потом было бы очень мерзко. Думаю, и ему тоже… будет.

– Мне, Слава, от этого не легче.

После меня долго выворачивало наизнанку в крошечном грязном туалете. И вряд ли я точно могла сказать, от выпитого или от одной мысли о том, что Денис сейчас, возможно, в постели с Алисой.