Текст книги "Неунывающий Рон (СИ)"

Автор книги: Татьяна Полетаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 21 страниц)

Глава 7

Косая аллея – как я тебя ждала! Кхм, хотя началось все не с нее, а с банка. Гринготтс, правда, произвел очень слабое впечатление – мне внезапно вспомнилось, что главпочтамт выглядел еще и повнушительней. Хотя, скорее всего, я придираюсь. Просто вся эта нарочитая помпезность… смешила.

Постаменты, позволяющие гоблинам смотреть на посетителей сверху вниз, взвешиваемые зачем-то богатства… Вот зачем это делать перед посетителями? Нарочитая суета ради самой суеты. Хотя… Возможно, просто традиция. Демонстрация статуса.

В банк мы вошли через камин. Оказывается, некоторые семьи имели такую привилегию. Пройдя через банк, остановились у одной из стоек.

– Приветствую вас, Крутоух. – Гоблин, увидев нас, поднялся на ноги и широко ухмыльнулся.

– Лорд Пруэтт, чем могу быть вам полезен?

– Оформить сейф для этого молодого человека. – Игнатус положил руку мне на плечо. – Возле сейфов семьи, как и положено будущему наследнику. И переместите в него пять тысяч галлеонов. – И тихо шепнул мне. – Твои карманные деньги на ближайшие пять лет.

– Радость, что род обрел новую надежду, согревает мои уши. – Гоблин легко спустился вниз, а я отметила, что мы с ним почти одного роста. – Вашу руку.

Мне укололи палец шипом на золотом ключе, потом протянули его в мои загребущие лапки. Сжимая в руке свой собственный золотой ключик, я на пару мгновений ощутила себя странно. Словно попыталась ожить моя изначальная память. Но ничего так и не произошло. И я принялась любопытничать.

Да, гоблины могли по крови определить принадлежность к определенному роду. Увы, только принадлежность – узнать своих родителей и остальных предков можно только по гобелену. Нет, ключ не потеряется – он зачарован от потери, воровства, чужих рук и прочее. Нет, пространственных кошельков не существует, телепортация галлеонов прямо в кошелек звучит восхитительно, но пока таких артефактов нет. Хотя идея интересная. Да, есть кошельки, зачарованные на расширение, снижение веса и от воровства. Вместимость тысяча галлеонов, после привязки на кровь никто, кроме вас, его не откроет, стоимость пятьдесят галлеонов, берете? Вот тут капните кровью. Да, чековые книжки существуют, используются только для сумм свыше тысячи галеонов, стоимость тридцать галлеонов. Пока не надо? Да, мы можем выдать вам любую сумму с вашего сейфа, ограничений нет. И да, мы можем выдать вам эту сумму без поездок к вашему сейфу, достаточно ключа. Обменять двести галеонов? Вот ваша тысяча фунтов.

Когда спустя полчаса я выходила из банка, гоблин провожал меня с явным восхищением. В моем кармане мне грел душу кошелек с почти целой тысячей галлеонов (ну, пятьдесят то я успела спустить, не отходя от кассы), и, несмотря на то, что это был явный аванс, я была просто счастлива! Я была богата и впереди меня ждала Косая аллея – что еще можно пожелать для полного счастья?

Понимающие родственники шли чуть позади и мило улыбались. Никто из них даже не дернулся, когда я затребовала тысячу двести монет, что принесло им немало очков в моих глазах. Мое желание прогуляться по магазинам было принято с пониманием и даже поддержкой. Мои новые родственнички, я вас уже почти люблю!

Сначала я направилась в магазин сумок. Надо же будет куда-то складывать мои будущие покупки. Пройдя мимо сундуков и чемоданов, я принялась рассматривать сумки. Рядом мгновенно нарисовался продавец, и, озвучив ему свои пожелания, я стала владелицей симпатичной черной сумки. Длинные ручки позволяли носить его через плечо, сама сумка имела три отделения – для книг, для письменных принадлежностей и для всего остального. Расставшись с сорока двумя галлеонами и тремя сиклями, я бросила мелочь в кошелек и отправилась дальше.

В магазинчике «Златопер» я задержалась. Сначала пыталась согнать улыбку от названия, а потом дорвалась до товара. Тут продавались всевозможная канцелярщина – перья, пергаменты, чернила и прочее. Я приобрела самопишущее перо и три обычных, пару самозатачивающихся карандашей, чернила, два блокнота с чарами расширения – в каждый входило до тысячи листов, причем, замучив продавца требованием блокнотов с пронумерованными страницами, с удовольствием наблюдала чары, которые он применил на моих уже купленных блокнотах. Для Перси я купила ежедневник, прикинув, что ему такой подарок должен понравится. Но самой дорогой покупкой оказались два блокнота с протеевыми чарами.

Я просила у продавца вещи с максимальной защитой, вот он мне и подсунул самый крутой вариант. Сообщив, что на блокнотах наложены чары сокрытия, и после того, как те, кто будут в них писать, капнут каплю крови на обложку, никто другой эти блокноты не увидит и не сможет прочитать написанное. Видимыми они будут только для своих хозяев. Поэтому я недрогнувшей рукой выложила за них тридцать пять галлеонов. Для моей новой идеи они подходили идеально.

В магазине артефактов я зависла. Хотелось всего и сразу. Я приобрела гребень, пара взмахов которого заставляла мои волосы укладываться в аккуратную прическу, пару артефактных заколок, позволяющих сохранять свою прическу, несмотря на ветер или дождь. Одну я планировала подарить Джинни. Также в мою сумку отправились: зубная щетка, сама чистящая зубы и антимагловский амулет. Причем я долго объясняла продавцу, что мне необходимо, чтобы маглы видели носящего, но относились к нему с полным равнодушием. В магазине, в основном, были более сильные амулеты, делающие волшебников полностью незамеченными маглами, но и под мою просьбу смогли подобрать подходящее.

Мы зашли к мадам Малкин, поскольку я захотела приобрести мантию. Любопытно, что дети до одиннадцати лет в большинстве носили обычную одежду. Мантия считалась одеждой взрослых волшебников. Но мне было любопытно.

Поинтересовавшись, я узнала, что мадам Малкин шьет и обычную одежду, и тут же заказала пару рубашек и штанов. В обувном через дорогу я приобрела легкие туфли, тут же идеально севшие на ногу.

Маленький букинистический магазинчик заинтересовал меня куда больше официального «Флориш и Блоттс». Нет, последний тоже порадовал – множество книг заполняли полки до самого потолка. Здесь я приобрела полный комплект учебников за семь курсов, пару дополнительных книг по зельеварению, и общую классификацию проклятий. Мне пришло в голову, что неплохо бы понимать, с чем я вообще имею дело. Но когда мы проходили мимо какого-то переулочка меня заинтересовал магазин в одну дверь со странным названием «Либер». Я зашла внутрь и ахнула.

Чары расширения пространства, не иначе. Множество полок, но все невысокие, так что я легко дотягивалась до любой. Между полками удобные кресла, на полу – ковровые дорожки, как будто я попала в чью-то домашнюю библиотеку. И книги тут были иными.

Они не сверкали глянцем новеньких обложек, как во «Флориш и Блоттс». Здесь стояли заслуженные ветераны в единичных экземплярах, а на многих полках зияли пустые пространства. Они словно тянулись ко мне, и я поняла, что просто так отсюда не уйду. В общем, рыдая в душе над ценником, я остановилась на трех книгах, предварительно уточнив у моих сопровождающих, есть ли такие в библиотеке Пруэттов. «Золотой Рог или Двадцать одно правило написания рунных цепочек» О. Верингоффа, «Артефакторика синкретических сочетаний» Рабула Сирано и «Сложные противоядия или Третий закон Голпалотта в действии» А. Вентуро. Эти книги привлекли меня тем, что, открывая их посередине, я даже приблизительно не улавливала смысл прочитанного. Это интриговало и пробуждало желание доказать, что я смогу это сделать.

Обратно в банк, а оттуда через камин к тетушке Мюриэль я шла уставшей, но умиротворенной. После семейного обеда Игнатус вместе с женой попрощались, пообещав прийти завтра, а тетушка Мюриэль порадовала тем, что выделила для меня комнату.

Ее нельзя было даже сравнивать с моей комнатой в Норе. Большая, просторная и светлая, с широкой двуспальной кроватью, изящным шкафом, массивным письменным столом, двумя креслами и небольшим круглым столиком, французскими окнами, выходящими в сад, и даже какой-то крупной зеленью в кадке на полу. Просто шикарно! Новые вещи отправились в шкаф, книги на стол, остальное тоже быстро нашло свое место. За исключением подарков, я не собиралась хвастаться обновками в Норе. Иначе возникнет слишком много вопросов.

Я провела пальцем по обложкам книг, и. вытащив зельеварение за первый курс, завалилась на кровать. А еще минут через десять усталость и полный живот взяли свое и я уснула.

Глава 8

Мне снилось, что дом мне что-то тихонько напевает без слов, просто тихо радуясь моему присутствию. В голове всплыл вопрос-объяснение, и я тут же подорвалась на кровати, тяжело дыша.

Почему мне это не пришло в голову раньше? Тетушка сказала, что после лечения у меня было магическое истощение. Но его просто не могло быть! Я устроена по-другому, у меня нет магического ядра, которое можно истощить, в отличии от местных, моя сила сконцентрирована в ауре. Я тяну ее без всяких посреднических структур!

И во сне я это все и осознала. И то, что отличаюсь от местных, и то, что отключилась не от истощения, оно мне не может грозить в принципе, а от перенапряжения магических каналов. И что мне ни в коем случае нельзя в Мунго, меня сразу запишут в странные аномалии – может колдовать без оформленного магического ядра! В общем, беда-беда-огорчение.

Я привела себя в порядок и спустилась вниз – моя комната оказалась на втором этаже. Тетушка нашлась в гостиной – удобно устроившись в одном из кресел, она вышивала.

– Со мной связывалась Пандора, – проговорила она, отвлекшись от своего занятия. – Тебя завтра хотят видеть в Отделе Тайн к одиннадцати. Игнатус будет твоим сопровождающим. Не опаздывай.

– Хорошо, тетушка. – Я склонила голову. – А как же ритуал?

– Если тебе не придется сильно тратится, проведем, когда вернетесь. Или перенесем на завтра. Встреча с мистером Джонсом сейчас важней.

– Как скажете, тетушка. Тогда приятного вам вечера.

– И тебе, Рональд. До завтра.

Камин встретил меня зеленым пламенем. Все-таки, тренировки играют огромную роль – каждый переход дается мне все проще. В гостиной никого не оказалось, зато с кухни почти сразу заглянула Молли.

– Ронни, наконец-то. Проголодался?

Согласно кивнув, отправилась на кухню. Вдыхая аромат горячего жаркого, кратко рассказывала Молли, как прошел день. Разумеется, сократив все до предела.

– Меня познакомили с Игнатусом и Лукрецией. И они водили меня на Косую аллею. Сказали, что я могу выбрать себе подарок. Я выбрал себе, Джинни и Перси!

– И они согласились? И что же ты выбрал?

– Ага, согласились! Вот, смотри – эта заколка Джинни, этот ежедневник – Перси, а вот этот гребень – мой! – Я выложила все на стол.

– Какая прелесть! Джинни! Перси! – Восторженный вопль Молли можно было слышать и на улице. Не удивительно, что не прошло и минуты, как вся семья сбежалась на кухню. Джинни от восторга едва не задушила меня в объятиях, Перси радостно пожимал руку, а вот близнецы посматривали как-то слишком расчетливо. Поэтому, сославшись на усталость, удрала в свою комнату.

Все оставшееся время я провела, читая зельеварение, конспектируя интересные моменты и выписывая рецепты. Это оказалось на удивление интересным. В доме давно уже все затихли, когда я, потянувшись, закрыла полностью законченный учебник за первый курс, и, абсолютно довольная собой, поплелась в кровать.

Утро прошло под знаком: «трындец, проспала!» Изображая электровеник, я метнулась в ванную, затем, не чувствуя вкуса, смела с тарелки кашу и бросилась к камину. Часы показывали пол одиннадцатого. Это ж надо было проспать и утренний вопль Молли, и пробудку всей семьи. К тому же у мамочки внезапно проснулась совесть, и, глядя на дрыхнущего сыночка, она умилилась и решила дать ему выспаться! Ну прямо все одно к одному.

Тетушка Мюриэль только подняла брови, когда я пронеслась мимо нее на второй этаж, ехидно проинформировав мою спину, что Игнатус будет через четверть часа и мне не стоит опаздывать. Но я успела. Быстрое переодевание в новые шмотки, мантию сверху – пусть видят, что уже не ребенок, а минимум подросток. Два взмаха гребнем создали из кошмара на моей голове вполне приличную прическу и ровно без четверти одиннадцать я стояла возле камина в приличном виде, подобающем юному представителю вполне обеспеченной семьи. Игнатус одобрительно кивнул, приветствуя меня, и жестом предложим следовать за ним.

В министерство мы попали через камин. Игнатус зарегистрировал у дежурного свою палочку, и мы неторопливо двинулись дальше. Пройдя сквозь атриум, зашли в комнату с лифтами, спустились на девятый со знаком минус. И тут впервые начались расхождения с тем, что я помнила.

Никакой вертящейся комнаты, обычный коридор. Нас встречали. Миссис Лавгуд стояла рядом с высоким мужчиной с совершенно нейтральным выражением лица. Но вот глаза его выдавали – в них светился ум и интерес.

– Мистер Джонс, мистер Пруэтт, Рональд Уизли. – Представила нас Пандора.

– Рад познакомиться. – Мистер Джонс держался подчеркнуто вежливо. – Пройдемте?

Пока мы шли по коридору, я с удовольствием читала надписи над дверями. Отдел Рунологии и Артефакторики, отдел Алиментарной трансфигурации (первое слово поставило меня в тупик, но я решила, что это, видимо, что-то вроде отдельного подраздела в науке), отдел изучения ВНД (последнее я тоже не поняла), отдел Экспериментальных чар. Остановившись у последней двери, мистер Джонс произнес:

– Это отдел Экспериментальных чар. Таблички над дверями зачарованы таким образом, что их могут прочесть только сотрудники соответствующего отдела. Ну и я, как глава. Все для сохранения секретности, как видите.

Я молча прикусила язык. Как хорошо, что я удержалась от вопросов по поводу прочитанного. Еще не хватало, чтобы меня объявили самой главной тайной и заперли здесь.

Мы вошли внутрь и оказались в небольшом холле, откуда перешли через арочный проем в огромный круглый пустой зал, пол которого был расчерчен множеством странных символов и пентаграмм.

– Это рабочий зал. Часть дверей ведет в кабинеты, часть – в лаборатории. Как вы понимаете, нам важно проверить ваш дар. Эта шкатулка, – меня подвели к центру зала, – проклята неснимаемым проклятием. Достаточно легким, можно даже сказать – шуточным, но снять его никто так пока и не смог.

Я посмотрела на блестящую деревянную шкатулку и на миг прикрыла глаза, настраивая зрение. Теперь мне было видно, что на крышке шкатулки лежал серый пепел. Во всяком случае, в том, что проклятие не представляет угрозы, меня не обманули. Но вот как его снимать? Доверившись интуиции, я наклонилась над шкатулкой и легко дунула на нее.

Серый пепел невесомо взмыл в воздух, становясь все прозрачней, и медленно истаял. Я еще раз осмотрела шкатулку, убедившись, что от проклятия не осталось и следов, и, глубоко вздохнув, обернулась к мистеру Джонсу.

– Вроде все. – неуверенно проговорила я. – Ну, насколько вижу. Но я не до конца уверен, что вижу все.

Мистер Джонс кивнул, и, подойдя к шкатулке, начал водить волшебной палочкой, видимо, читая какие-то диагностические заклинания невербально. Потом повернулся ко мне:

– Поздравляю, мистер Уизли. Проклятие действительно снято. Что ж, предлагаю пройти в мой кабинет, нам есть, что обсудить.

Надо сказать, мистер Пруэтт пошел со мной не зря. Игнатус внимательно читал предлагаемый договор, время от времени с чем-то не соглашаясь, и тогда они с мистером Джонсом вежливо спорили. Я в это время блаженствовала в глубоком кресле. В общем, договор обсудили и пришли к консенсусу.

Итак, Отдел Тайн берет надо мной шефство, внося в список предсказателей и снабдив самыми мощными защитными разработками. Если меня заинтересует какой-либо научный аспект среди их разработок, мне обязуются предоставить компетентного специалиста. Если у меня возникнут разумные просьбы по компетенции Отдела Тайн, мистер Джонс согласен их рассмотреть и оказать помощь. В мои обязанности входило: сохранять в секрете все, что я узнаю в Отделе Тайн и не рассказывать никому без санкции мистера Джонса; оказывать консультационные услуги и услуги по снятию проклятий по просьбам Отдела Тайн, если это не будет грозить моему здоровью. Мои услуги будут оплачены по стандартной ставке независимого консультанта. При обращении ко мне сторонних лиц с просьбами о снятии проклятий, ставить об этом в известность лично мистера Джонса. Последний пункт вызвал у меня возражения, но в конце концов, я все же согласилась с ним, уточнив, что буду просто ставить в известность, остальная информация – на мое усмотрение. Тяжело вздохнув, подписала договор, затем принесла Непреложный Обет о неразглашении без разрешения всего узнанного в Отделе Тайн.

Я уже обрадовалась, что визит пришел к своему логическому концу, но оказалось, что меня ждут в отделе прорицаний и пророчеств. Ведь числиться я буду именно у них. Мысленно помянув незлым тихим словом весь Отдел Тайн скопом и мистера Джонса персонально, направилась к прорицателям.

Тут меня тоже ждали. Забавный пожилой джентльмен представился как Джонатан Трэверс, и провел для меня небольшую экскурсию. Комната отдела Прорицаний прилегала к Залу Пророчеств, по которому мне даже разрешили пройтись, строго настрого запретив куда-либо совать свои грабельки. В процессе мне даже объяснили, что особая магия зала заставляет появляться в нем любые произнесенные пророчества. После моего вопроса мне также по-быстрому объяснили разницу между пророками и прорицателями.

Пророки говорили свои пророчества, когда в них проявлялась особая магическая сила. Пророчества эти всегда непонятны, полны аллегорий и тумана. «Можно предположить», – сказал мистер Трэверс, – «что само будущее защищает себя, искажая видимые пророком картины». В общем, если пророчество ясно и понятно с первого прочтения, то это скорее всего, не пророчество.

С прорицателями было интересней. Существовала наука – прорицание, с возможностью рассчитать вероятность любого события, найти факторы, благоприятно или негативно влияющие на эту возможность. Существовали и специальные техники, позволяющие заглянуть в вероятное будущее – именно в вероятное, рассчитываемое и прогнозируемое. Вот именно здесь была важна склонность, талант, особое умение мыслить – не важно, как это назвать – некий фактор, разрушающийся при использовании техник контроля разума. Поэтому талантливые прорицатели носили защиту от чтения мыслей и вносились в специальный список. Особое внимание уделялось детям, проявившим зачатки этого дара. Считалось, что, если с возрастом дар не угасал, ребенок вырастал с достаточно сильным даром прорицателя.

Войдя в комнату, где размещался отдел Прорицаний, мы разместились на мягких стульях за исключением мистер Трэверса – тот открыл небольшой сейф и достал из него толстый журнал со множеством страниц и открыл где-то посередине, после чего обратился ко мне:

– А сейчас, мистер Уизли, будьте добры сформулировать какое-либо предсказание.

Глава 9

– Это как? – Не поняла я с первого раза. – Понимаете, у меня немного нестандартный вариант. Я получаю знания, когда сталкиваюсь с тем, к кому оно применимо. Тот вариант будущего, в который я не вмешался.

– Ничего страшного, – Мистер Трэверс протер очки. – Давайте я попробую позадавать вам вопросы. Вот через год вы окажетесь на первом курсе. Что тогда произойдет?

– Я познакомлюсь с Гарри Поттером. – Я задумалась. А ведь хорошая, практически идеальная идея – дать пророчествами нужные намеки. – В Хэллоуин в Хогвартсе объявится тролль, сильно пострадает первокурсница. На Рождество ученики найдут зеркало Еиналеж, а к концу года узнают, что один из преподавателей одержим.

Мистер Джонс напрягся, а на его лице заиграли желваки. И в чем я не права? Все по канону. Интересно, а что конкретно из сказанного мной не понравилось главе Отдела Тайн? Перо перед мистером Трэверсом поднялось и само заскользило по страницам книги.

– А на второй год? – С некоторой осторожностью поинтересовался он.

– С помощью темного артефакта будет открыта Тайная комната и выпущено чудовище Слизерина. Пострадают много маглорожденных и одна чистокровная. – Выдала я очередную дозу информации, наблюдая, как мрачнеет миссис Лавгуд. Ну да, Луна как раз поступит на первый курс Хогвартса.

– А дальше? На третьем курсе? – Не выдержал уже мистер Джонс. Я вздохнула. Тут надо аккуратно, а то еще не дадут Сириусу убежать. Хотя… Можно попробовать его вытащить сейчас. Блииин, а у меня и плана то нет.

– Будет установлена невиновность Сириуса Блэка и пойман Питер Петтигрю. Он окажется анимагом и Пожирателем смерти.

Вот теперь воцарившееся молчание стало абсолютным. А я трусливо прикидывала, не сильно ли я засветилась, и стоит ли добавить еще что-то. Не рискнула.

– Напоминаю, что все сказанное здесь не подлежит разглашению. Вы все давали клятву. – Мистер Джонс обвел всех присутствующих взглядом, и снова обернулся ко мне. – Четвертый курс?

– Финал международного чемпионата по квиддичу. Беспорядки после игры. Турнир Трех Волшебников в Хогвартсе. – Я заколебалась. Но все же неуверенно произнесла. – Возрождение Волан-де-Морта.

На это отреагировали по-разному. Игнатус впервые пошевелился. У мистера Трэверса задрожали руки. Миссис Лавгуд прижала пальцы к губам и побледнела. Мистер Джонс задумчиво кивнул головой.

– Ведь ваши знания можно изменить. Вам же удалось спасти Пандору. Давайте посмотрим, сможем ли мы еще что-то достичь. Пятый курс?

Я покачала головой. Из пятого курса я помнила только травлю от министерства и вряд ли стоило озвучивать такое предсказание.

– Шестой курс? Седьмой?

– Ничего не могу сказать. Ничего не всплывает.

– Как возродится Тот-кого-нельзя-называть?

– Питер Петтигрю сбежит и поможет ему провести ритуал. Как раз в конце турнира.

– Какой?

Я беспомощно пожала плечами. Не сильно ли много бабочек я передавила? Хотя самые основные моменты отметила.

– Хорошо, закончим пока на этом. Не стоит мистеру Уизли перетруждаться. Но, если у вас всплывут знания, хоть как-то относящиеся к возрождению Волан-де-Морта, Отдел Тайн должен немедленно быть в курсе.

Я согласно кивнула. Почему бы и нет? Сильный союзник мне не повредит, а то, глядишь, и поможет.

Нас отпустили. Уже вернувшись к тетушке, я ощутила сильную усталость. Моральную, не магическую. И мне не давал покоя один вопрос.

– А почему они меня отпустили?

– По-твоему, тебя должны были запереть в Отделе Тайн? – Брови Игнатуса поползли вверх.

– Я бы не удивился. – Со вздохом призналась я. – Ожидал, что они будут более настойчивы.

– На прорицателей нельзя давить, так что на этот счет можешь не беспокоиться. Не только легилименция и окклюменция, любой вид давления ваш дар воспринимает на редкость негативно.

Я вздохнула и поинтересовалась:

– А что насчет обряда?

– Ты не сильно устал? Может, когда восстановишься?

– У меня почему-то ощущение, что времени осталось совсем мало. – Задумчиво произнесла я. – И оно словно утекает сквозь пальцы.

– Тогда не будем ждать. – Лорд Пруэтт сразу собрался. – Сейчас сообщу Лукреции и начнем.

Меня усадили в кресло и велели расслабится. Потом, когда из камина вышла Лукреция, наоборот, подняли и повели на второй этаж. Оказалось, что в доме есть ритуальная комната, туда мы и пришли. Пока я с любопытством оглядывалась, не заметила, как оказалась в центре пентаграммы, а Игнатус и Лукреция встали по бокам.

– Именем моим, кровью моей, магией моей, – начал речитативом Игнатус. – Признаю тебя сыном моим, кровью от крови, плотью от плоти, магией от магии. Да будет так!

– Именем моим, кровью моей, магией моей, – продолжила Лукреция. – Признаю тебя сыном моим, кровью от крови, плотью от плоти, магией от магии. Да будет так!

Я почувствовала, что меня наполняет магия. И согласно произнесла:

– Да будет так.

И магия хлынула из меня во все стороны. А я почувствовала себя... странно. Игнатус и Лукреция по очереди обняли меня, и я чувствовала их, как родных. Ни один Уизли не вызывал такого ощущения. Я сморгнула невольные слезы, понимая, что постараюсь защитить обоих любой ценой. Сначала надо вылечить Лукрецию. Я посмотрела на нее и невольно открыла рот.

– Рональд?

– На вас больше нет проклятия. – Удивленно произнесла я в ответ. – Совсем-совсем нет.

– Чистый малефик в роду… – Пробормотал Игнатус, обнимая свою жену. – Хорошо, что мы поторопились. Посмотрим гобелен?

Я согласилась. Любопытство из меня так и перло во все стороны.

Маленькая комната обнаружилась как раз за ритуальным залом. Она была пуста, за исключением самого гобелена, оплетавшего ее целиком, все четыре стены. И множество имен, от которых рябило в глазах.

Лорд Пруэтт достал палочку и прикоснулся к гобелену. Множество имен и переплетений исчезли, оставив только одно древо – самого рода Пруэтт. Рисунок на гобелене был действительно был в виде дерева – от ствола отходили ветви, на них – множество листков с именами. Большинство листиков было увядших, черного цвета, с датами смерти. Несколько распустившихся зеленых. Я подошла поближе и уставилась на самый верхний листок – полураспустившийся, – золотого цвета, с надписью: «Рональд Татиан Пруэтт-Уизли, 1.03.1980» Уставившись на свое второе имя, я пару минут тупила, после чего разразилась диким хохотом. Мне ненавязчиво все же сообщили, каким было мое имя там, в прошлой жизни, которое я так и не смогла вспомнить.

– Рональд? Ты в порядке?

– В полном. – Я вытерла выступившие от смеха слезы и по очереди обняла своих новых родителей. – Все просто замечательно.

– Тебе стоит отдохнуть. – Лукреция погладила меня по голове. – Знаешь, мне все больше нравится цвет твоих волос.

– Освежающий, да? – Я опять рассмеялась.

– Скорее, шокирующий. Но мне все равно нравится. – Она слегка растрепала мои волосы. – Иди отдыхай.

Я вошла в свою комнату и упала на кровать. Насыщенный денек выдался. А ведь времени прошло всего ничего – часы показывали четверть второго.

От двери раздалось тихое покашливание. Я подняла голову и уставилась на замершего у кровати домового эльфа. И не в наволочке или полотенце, как в каноне, а в чем-то в виде тоги с гербом на ней. А ведь домовушка тетушки одевалась так же, я просто тогда внимания особо не обратил. Поймав мой взгляд, он поклонился и произнес:

– Хозяйка Лукреция сказала Радди служить молодому хозяину. Радди будет стараться, молодой хозяин.

Вот это да! Мой собственный домовик! Надо только кое-что проверить и правильно расставить акценты.

– Рад познакомиться с тобой, Радди. Скажи, а кого ты слушаешься в первую очередь – меня или хозяйку?

– Молодого господина. Потом хозяйку. – Домовик принялся кланяться.

Я потерла ладошки. Просто отлично!

– Радди, а что конкретно приказала тебе хозяйка?

– Служить молодому господину Рональду. Когда Радди не нужен молодому господину, помогать остальным эльфам в поместье.

– Радди, если я прикажу никому не рассказывать о том, что я делаю и что тебе поручаю, может ли кто-то отменить мой приказ?

– Нет, молодой господин, даже хозяйка не сможет. – Эльф покачал головой. – Только вы сами, молодой хозяин.

– Значит, я так приказываю. И называй меня Рон.

– Хорошо, хозяин Рон. – Домовик опять поклонился. А меня заинтересовал его наряд.

– Скажи, Радди, я вот думал, что домовики не носят одежды. Носят что-то вроде наволочек или полотенец.

– У некоторых хозяев такое бывает, господин Рон, но очень редко. Обычно дарят домовику немного ткани, и он шьет себе одежду, принятую в роду.

Я задумалась. А ведь, учитывая домовика, мой план можно начать осуществлять уже сейчас. И выйдет намного проще. Я улыбнулась.

– Радди, а ты можешь найти человека, если его не видел раньше? Скажем, зная адрес и как он выглядит?

– Радди может! – Закивал домовик.

– А ты можешь стать невидимым или незаметным? Чтобы тебя не заметили?

– Это легко, хозяин Рон. Все домовики так могут.

– Это просто замечательно. – Я широко улыбнулась. – Ты сделаешь вот что…

ОТСТУПЛЕНИЕ 1.

Гарри Поттер осторожно выглянул из-за кустов. Ему крупно повезло – Дадли с компанией его так и не нашли. Но следовало соблюдать осторожность – вчера Дадли пообещал его поймать и как следует отмутузить.

Тяжело вздохнув, он спрятался обратно в кусты. Видимо, придется пропустить обед – иначе Дадли его точно поймает. В парке хоть можно было надежно спрятаться. Но совсем скоро школа – и ему придется гораздо трудней.

Он выбрался из кустов и шагнул к ближайшей скамейке, и тут же замер. На ней, на самом углу лежал открытый дорогой блокнот. Что дорогой, понятно сразу – обложка из кожи, с серебристой металлической окантовкой. Интересно, кто его тут забыл? Гарри завертел головой, но поблизости никого не было. Любопытство заставило его подойти ближе и взять блокнот в руки. Внутри лежал карандаш – тоже, сразу видно, не из дешевых. Он взглянул на единственную надпись на самой первой странице и удивленно открыл рот. Потом еще раз огляделся, не понимая, кто мог бы над ним так подшутить, и опять уставился на написанные слова.

«Привет, Гарри! Меня зовут Рон, и мне хотелось бы с тобой познакомиться. Я волшебник, как и ты. Этот блокнот парный моему, на них наложены Протеевы чары, и то, что ты напишешь в своем, будет написано и в моем. Ну, и наоборот. Карандаш внутри. Буду рад, если ты мне ответишь.»

Гарри прикусил губу. Верить хотелось просто невыносимо. Но разве так бывает?

А с другой стороны, чем он рискует? Что над ним посмеются? Пфф. И он решительно взял в руку карандаш и принялся писать ответ.

«Привет, Рон. Мне как-то не верится, что я волшебник, ну и вообще в волшебство. Просто интересно, откуда ты меня знаешь.»

Он задумался, что делать дальше. Оставить блокнот здесь и понаблюдать, кто придет его взять? Но тут у него просто перехватило дыхание – на абсолютно чистой странице, одна за другой, медленно проявлялись буквы.

«В том, что ты тоже волшебник, даже не сомневайся. Сам вспомни, у тебя наверняка случалось что-то необычное, когда ты был расстроен или наоборот. Это называется детские выбросы, и каждый волшебник через это проходил. А знаю я тебя, поскольку ты достаточно знаменит в мире волшебников. Я в курсе, что ты живешь у маглов, то есть у простецов, в смысле, у не волшебников. Но это и все. Расскажешь о себе? Все ли у тебя в порядке?»

Руки у Гарри задрожали. Безумно хотелось поверить в написанное. Он волшебник? Знаменит? Ведь с ним действительно случалось… всякое. Но больше всего его тронуло дружеское участие. Даже если он просто вообразил себе дружеские чувства этого Рона, все равно – впервые кто-то поинтересовался его жизнью. И, не выдержав, он излил на страницы всю свою жизнь – и отношение тети с дядей, и обиды от Дадли, – всю несправедливость, с которой сталкивался. Оторвавшись от блокнота, он внезапно осознал, что ему легче дышится – словно он сбросил с себя все свои обиды.