Текст книги "Встретились два одиночества (СИ)"
Автор книги: Татьяна Патрикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)
– Так я и думал, – произнес Камюэль, но не встал с кровати, а остался лежать рядом с коварным любовником.
– Я совместил приятное с полезным, иначе императрица так просто от этой идеи не отказалась бы, а Андрей еще долго бы бегал от нас. Его не так-то просто убедить, что не стоит тянуть с созданием методики по выводу наших детей из стазиса.
– С чем, с чем тянуть?
Ответ Фимы прозвучал немного смущенно:
– Я книжки из его мира начал читать. Попалась мне онда про то, как их люди видят свое будущее. Стазисом там назывался некий сон, когда человек может не меняться многие годы.
– Странные у тебя интересы...
– Просто искал, во что бы еще интересное мог бы... – Ефимисюкерус резко прервался. Кажется, он пожалел, что сболтнул лишнее. Но Камюэль уже все понял.
– Мерцнуть?
Тяжело вздохнув, Фима во всем сознался:
– Да.
– Давай ты с этим пока подождешь. Я еще к нынешним твоим мерцаниям не ко всем привык. Например, та девушка с синей коей и тремя глазами.
– Третий глаз у них почти никогда не открывается! – попытался защитить один из любимых образов Фима.
– И что с того? Думаешь, мне от этого легче?
– Но ты даже не представляешь, какая у земных писателей фантазия!
– Мне хватает того, что я видел, какими они в своих фильмах представляют эльфов. И драконов... и вообще, все те расы, которые у нас далеко не сказка, в отличие от них. Так что общее представление я имею.
– Ты мог бы просто ограничить те мерцания, которые тебя устраивают, и я не буду при тебе мерцать в кого-то другого.
– С какой стати? Как ты там сказал как-то? Мы не маленькие, чтобы подобными глупостями заниматься. Сам разберешься, что мне нравится, а что нет.
– И мы снова возвращаемся к тому, что я тебя постоянно читаю.
– Знаешь, не могу сказать, что мне это приятно. Но пока то удовольствие, которое я получаю с тобой, это окупает.
– А когда перестанет?
– Спрашиваешь так, словно тебе хотелось бы...
– Слушай... – начал Фима почти одновременно с ним, и они оба прервались. Помолчали. Потом мерцающий вдруг выдал:
– Не хочу ничего загадывать. Живу одним днем.
– Да, наверное, только так с вами, мерцающими, и можно.
– Это минус?
Камюэль выдержал паузу.
– Уговорил. Будем считать, что плюс. Приятное разнообразие...
Истинные чувства
Часть 1
Фима перехватил Камюэля прямо в коридоре. Эльф раздраженно уставился на человеческого мальчишку, выскочившего на него из-за угла. Лорда-кардинала стала весьма раздражать способность мерцающего свободно перемещаться по территории императорского дворца. Но пока ему не удавалось придумать по-настоящему веские аргументы, чтобы можно было вытянуть из Ефимисюкеруса обещание так больше не делать. Так что очередным своим внезапным появлением мерцающий наступил на свежий мозоль за что и поплатился.
– Ну и? – зло бросил в его сторону Камюэль, не потрудившись спрятать от любовника истинные чувства.
Мальчишка весьма натуралистично смутился, но лорд-кардинал был убежден, что с этим мерцающим никогда нельзя узнать наверняка играет он или искренен в своих порывах.
– Если ты не в духе, я лучше как-нибудь потом зайду, – дерзко бросил Фима.
– Я не в духе из-за тебя. Так что в следующий раз встречу так же, можешь не сомневаться, – отчеканил эльф.
– Хочешь порвать, так и скажи.
– Причем тут это? – Камюэль схватил мальчишку за локоть и втолкнул в первую попавшуюся комнаты. Выяснять отношения в коридоре – не лучший вариант.
Им повезло. Помещение оказалось одной из гостевых спален и пустовало, если не считать дворцового голема, скрупулезно искореняющего пыль влажной тряпицей в одной руке и перьевой метелочкой в другой.
– Что ты хотел? – вопрос Камюэля прозвучал почти грубо, стоило двери закрыться за его спиной.
Человеческий мальчишка решительно высвободил из его хватки локоть и отскочил на пару шагов назад. Насупился и заявил:
– Просто решил узнать, не надоело ли тебе, что мы все время только на твоей территории встречаемся, – И стойко выдерживал взгляд Барсима, пока тот решал, что именно стоит за этими словами мерцающего.
– Приглашаешь к себе? – спросил он у мальчишки обволакивающим тоном. От прошлого приступа раздражения не осталось и следа. Эльф шагнул к мальчику в плотную, чтобы тому приходилось запрокидывать голову, смотря ему в лицо, и уточнил: – В Чащу Лис?
– В свой дом в ней.
– А за его пределы я когда-нибудь попаду?
– Если захочешь.
– И какое мерцание на этот раз?
– Какое выберешь.
– Я хочу посмотреть на тебя в естественном виде и в естественной обстановке.
– Я... покажу, – мальчик запнулся, когда пальцы кардинала вывели хитрый вензель на его спине под яркой футболкой земного покроя.
– Веди, – скомандовал Камюэль, и они вместе провалились в воронку портала.
Они оказались в маленькой уютном садике, в центре композиции которого находилось нечто величиной с дом малинового цвета в ярко-желтую крапинку. Это напоминаю желе, округлой формы, постоянно колыхающееся, как студень. И эльфу, привычному к разным зрелищам, окончательно поплохело, когда это существо (как оказалось, оно все же живое), вдруг открыло глаза. Огромные, бездонно-голубые и, несмотря на отталкивающую форму всего тела, красивые. У него даже ресницы были, пушистые и густые. А взгляд чуть лукавый. Существо явно забавляла реакция эльфа. Но, когда оно вдруг начало меняться на глазах, все встало на свои места. Камюэль даже представить себе не мог, как в этом можно жить. Но в том, что это живой, дышащий, разумный дом он больше не сомневался. Теперь перед ними с мерцающим в окружении цветущего весеннего сада стоял трехэтажный особнячок с остроконечной крышей, выложенной темно-зеленой черепицей. Такие в Харьюсском княжестве строили себе люди. Но Камюэль даже не сомневался, что в любой момент данное жилище может приобрести вид оркского шатра или эльфийского дворца в миниатюре. Где мерцающий нашел этот живой дом? Или это существо всегда обитало в их мире? Об этом он и спросил стоящего рядом мальчика. Но, когда повернул в его сторону голову, обнаружил, что человека там уже нет, а есть взрослый, состоявшийся мерцающий, который испытующе смотрит на него и чего-то ждет, словно не слышал вопроса.
– Что-то не так? – спросил Камюэль напряженно.
Фима тряхнул длинными черными волосами. И было непонятно, то ли отрицательно, то ли согласно. Эльф посмотрел на него выжидающе.
– Просто было интересно, как ты отреагируешь. Поэтому я попросил Люлю показаться перед тобой в истинном виде.
– Люлю – это имя или самоназвание расы?
– Уже решил, что они отдельная раса?
– Решил. Я не прав?
– Прав. Но в их мире они считаются животными.
– Для зверя у него слишком разумный взгляд.
– Неё, – поправил Ефимисюкерус и улыбнулся. Улыбка у мерцающего, когда он был без своих извечных масок, выглядела немного печальной. Словно над ним довлела какое-то затаенное отчаяние, глубоко запрятанная, застарелая грусть.
– Ты как-то с ней общаешься?
– Ментально и не во всех мерцаниях. Но мы очень хорошо подходим друг другу. Их общину пригласил сюда мой предшественник. Они прижились. Теперь они такая же неотъемлемая часть нашего сообщества в Чащи Лис, как у вас ваши переводчики.
– Научишь? – спросил Камюэль, прищурившись.
– Не сегодня, хорошо? Она после твоего отвращения не очень расположена к общению.
– Это была непроизвольная реакция.
– Которая всегда самая искренняя, – хмыкнул Фима и пошел к дому, – Кстати, они обладают редким для нашего мира даром – эмпатией.
– Открытость для чувств – правильно я перевожу?
– Правильно. Я бы еще добавил, излишняя открытость, – заметил мерцающий и распахнул перед ним дверь.
Дом изнутри был типично человеческим. Камюэль с жадностью заскользил взглядом по окружающим предметам. И первое, за что он зацепился, стал рукописный портрет, не висевший на стене, как был принято в большинстве стран их мира, а стоящий в миниатюрной рамке на секретере. Камюэль направился к нему. Мерцающий не пытался его задерживать. Взяв в руки портрет, эльф всмотрелся в лицо миловидной девушки. Настоящей красавицы, даже притом, что она была мерцающей и взгляд желтых глаз казался хищным. Черные волосы были подняты в сложную прическу. Одета она была в траурно-черное платье странного покроя, необычность которого бросалась в глаза, несмотря на то, что девушка была нарисована только до середины груди. Длинная шея и поразительно, даже для мерцающих, высокий скулы. Впалые щеки. Тонкие брови и яркие губы, не тронутые улыбкой. Вернув портрет на горизонтальную столешницу, Камюэль спросил у подошедшего к нему мерцающего:
– Кто это? Дочь?
– Жена, – Ефимисюкерус неожиданно для лорда-кардинала решительно опустил портрет лицом вниз. – Никак не избавлюсь, – голос мерцающего прозвучал почти виновато, что изумило эльфа еще больше. Камюэля до дрожи пробрал этот его тон. Но как-то среагировать эльф не успел. Через пару мгновений, пока он подбирал слова, перед ним уже стоял не мужчина-мерцающий, а мальчик-человек.
Эльф решительно придвинулся к нему и положил руку на плечо. Мальчик поднял на него глаза.
– Не избавляйся. Пусть будет, – сказал Камюэль мягко и свободной рукой вернул портрет в исходное положение.
Фима моргнул, неуверенно улыбнулся и вдруг... снова начал меняться прямо на глазах у кардинала. Когда процесс завершился, эльфу пришлось бы нагибаться, чтобы все так же держать руку на его плече. Поэтому вместо этого он подхватил малыша на руки и усадил на секретер, пристально вглядываясь в изменившиеся черты. Перед ним был мерцающий. Ребенок. Вряд ли старше того же Клементиреферуса. Но разве мерцающие могут мерцать в себе подобных? Камюэль был убежден, что от кого-то слышал, что, определенно, нет.
– Именно эта способность определяет в тебе Учителя? – спросил эльф, упершись руками в выдвигающуюся столешницу секретера по обе стороны от мальчика.
– Да. Мы не мерцаем друг в друга в большинстве случаев. Но детям нужен кто-то, кто мог бы их направить, но при этом с их детским мировоззрением и все такое прочее... – малыш улыбнулся так же грустно, как улыбался будучи в своем взрослом виде. Камюэль почувствовал, что грустит вместе с ним. Поэтому вдруг снова взял мальчика на руки и прижал к себе. Потом спросил, глядя в лицо малыша снизу вверх: – Прогуляемся?
– Конечно, – улыбка мерцающего на этот раз получилась немного светлее. Камюэль приписал себе еще один бал и, так и не спуская малыша с рук, отправился вместе с ним в сад.
Там они надолго не задержались. Цветы и деревья интересовали эльфа в последнюю очередь и мерцающий это прекрасно знал, поэтому почти сразу попросился на землю, взял мужчину за руку и предложил:
– Пойдем, покажу тебе нашу академию.
– Она тоже живая? – заинтересовался Камюэль, выходя вслед за ним за калитку.
– Живее всех живых. Можешь не сомневаться, – важно кивнул малыш.
Сразу за садом раскинулся уютный городок. Узенькие, мощеные круглым камням улочки, с пробивающейся из-под камней геренявкой – тонколистной цветущей травой с крохотными метелками цветочных соцветий. Мостовая выглядела своеобразным сетчатым ковром, где в единое полотно были спаяны живые цветы и мертвый камень. Все дома на открывшейся взору эльфа улице были обнесены невысоким, совершенно однотипным забором из цветных дощечек, но при этом ни один не походил на соседний. Даже в садах росли разные деревья, кустарники, цветы, которые, как правило, не встретишь в одном месте. Сами же дома то появлялись, то исчезали, меня форму до неузнаваемости. Эльф тут же поинтересовался у Фимы, меняются ли они и изнутри тоже. Тот подтвердил, что меняются. Вещи остаются на местах, но стиль внутреннего интерьера трансформируется вместе с внешним обликом дома. Улицу, по которой они шли, мерцающий назвал Академической. И добавил, что тут в основном живут преподаватели Академии мерцающих наук с семьями и воспитанниками. Про воспитанников Камюэль поинтересовался особо. Фима пояснил, что, если ребенок по каким-либо причинам лишается родителей, его берут на воспитания в другую семью. И воспитывают как своего. На равне с собственными детьми.
– У нас редко в семьях рождаются больше одного ребенка. Рождение моих внуков было сродни чуду, но дочь... не оценила. Или, наоборот, переоценила значение этого факта, – поведал Фима. Слышать рассуждения о внуках и дочери в исполнении такого малютки было странно, но Камюэль вдруг осознал, что, кажется, начал привыкать к подобным несоответствиям.
– Но при этом они были полукровками, как я слышал?
– Почему были? – шуточно произнес мальчик, – Они есть!
– Это да, – согласился эльф, – но, как я понимаю, в чистокровных семьях такое произойти просто не может.
– Да. Близнецы у нас не рождаются.
– У нас тоже. Значит, велика вероятность, что отцом твоих внуков был человек.
– Это я уже давно понял. Тут дело в другом. Ты пробовал узнать, кто бы это мог быть?
– Пробовал, – не стал лукавить кардинал, – Как догадался?
– Просто просчитывал такую возможность, как вариант. И ничего не получилось?
– Именно!
– У меня тоже, и знаешь, почему? Велика вероятность, что их настоящий отец вообще был не из нашего мира, чтобы она не наврала относительно того атамана из её шайки.
– Ты на сто процентов уверен, что это была ложь?
– Как ты сам мог убедиться, с нашими мало в чем можно быть уверенным. Но процентов на восемьдесят – да, уверен.
– Одна пятая – это очень внушительный процент.
– Знаешь, есть миры, в которых можно делать анализ крови и ДНК. Не стану вдаваться в подробности что это. Только скажу, что оно позволяет с почти стопроцентной гарантией устанавливать отцовство и прочие родственные связи. Так вот, к нам он не применим.
– Потому что в ваших жилах в разных мерцаниях течет разная кровь.
– Именно! О, кстати, мы пришли, – резко сменил тему малыш.
Эльф затормозил и посмотрел вперед. Улица заканчивалась резными воротами, за которыми возвышалось здание, больше напоминающее замок. Правда, обнесено оно было не мощной каменной стеной со рвом и общими габаритами явно не вышло. Академию мерцающих окружала кованная ограда, частично увитая плющом, за ней был парк, без деревьев, зато на коротко скошенных газонах то тут, то там лежали крупные куски необработанной горной породы с различными минеральными включениями. Что они были призваны символизировать эльф так и не понял, даже попав за ограду и рассмотрев грубые камни поближе. Бесконечные зеленые лужайки были разбиты на сектора, отделенные друг от друга извилистыми вереницами круглых камней размером с кулак взрослого эльфа или мерцающего. В некоторых из этих отделенных частей сада сидели группы ребятишек, похожих на Фиму в этом его детском мерцании. Рядом с каждой из таких групп непременно находился один взрослый. Чаще мужчина. Женщины попались эльфу на глаза только дважды. Он спросил об этом:
– Почему мужчины чаще становятся учителями?
– В большинстве своем, наши женщины так любят своих детей и так над ними трясутся, что органические не приемлют разумный риск, который так или иначе присутствует на всех стадиях обучения подрастающего поколения. Кроме того, их беззаветная любовь мешает им проявить ту твердость, которая зачастую нужна нашим детям.
Они пошли дальше. Изнутри это была самая обычная школа. И никаких постоянных изменений, как было в случае с личными домами на Академической улице, эльф поначалу не заметил. Пока вдруг не обратил внимание, что двери по обе стороны коридора находятся в постоянном движении. Он держал свои наблюдения при себе, пока они не вернулись в просторный холл, с которого началось их путешествие по зданию, и кардинал не обнаружил, что это уже несколько другое помещение, чем то, которое он помнил.
– Как вы не путаетесь?
– Первый урок, который преподают ребенку, впервые попавшему в академию, это знакомство со школой. Личное знакомство, как ты мог догадаться. Так, чтобы она узнавала его и могла помочь, если такая помощь ему потребуется.
– А если при знакомстве ребенок и школа друг другу не понравятся? Или таких случаев не было?
– Были. Тогда малыш продолжает обучаться на дому. Даже в нынешнем поколении есть четверо таких детей. Причем, школа приняла двоих из них. А вот они так её и не приняли. Поэтому, чтобы не травмировать никого, их обучают на дому.
– Вместе или по отдельности?
– Ты правильно понял. Да, вместе. Для наших детей на определенной стадии очень важно именно коллективное обучение.
– А если бы такой отщепенец в этом поколении был один?
– Тогда бы вместе с учителем к нему бы домой на дополнительные занятия наведывались целым классом.
– А почему мы никого не встретили, пока бродили тут?
– Потому что никто не хотел с нами увидеться. Да и мы сами не рвались ни в чью компанию, но если хочешь...
– Нет. От знакомства с твоими коллегами я пока воздержусь. Куда теперь?
– А пойдем на озеро? – неожиданно предложил мальчик, сильнее сжав в ладошке руку эльфа.
– Хочешь искупаться?
– Прохладно еще.
– Вот и я так думаю. Но посмотреть, что у вас тут за озеро, не откажусь.
Они расположились на берегу у самой кромки воды. Фима стоял почти касаясь носками мягких полусапожек водной глади и пускал "лягушек" плоскими камешками, набранными тут же. Камюэль лежал на молодой траве чуть дальше и наблюдал за ним из-под полу прикрытых век.
– Иди сюда, – поддавшись порыву, позвал эльф и похлопал по траве рядом с собой.
Малыш-мерцающий обернулся на него, разжал кулачок, в котором держал горсть камешков. Они белыми осколками посыпались обратно на берег. Потом приблизился к мужчине. Сел рядом, как тот и хотел. Поджал к груди колени и обхватил их руками. Так и застыл.
Эльф провел ладонью по узеньким плечикам, скользнул пальцами по напряженной спинке, словно желая извиниться за что-то. За что так и не поняли ни один, ни второй. Потом Камюэль негромко спросил:
– Покажешь мне их? Владиэль говорит, это незабываемое зрелище.
– Покажу, – легко согласился мальчик и встал на ноги.
Эльф последовал его примеру. Но не отпустил от себя далеко. Взял за руку, хотя в этом не было никакой необходимости. Но мальчик не возражал. Они шли рядом. Интересное, должно быть, зрелище, подумалось Камюэлю. Он улыбнулся, но тут перед ними открылся портал, и они перенеслись на ступенчатую гору, как называлось это место у мерцающих. Прошли через нее, и вышли на плоскую каменистую пустошь, разбитую на сектора камнями, уже знакомыми эльфу по академии мерцающих. В каждом из таких отгороженных участков бил прямо из воздуха живой фонтан. Владиэль был прав, это стоило один раз увидеть, чтобы в полной мере осознать все масштабы бедствия
– Ты поэтому все это организовал? – спросил он у мерцающего.
– Что именно? – не сразу понял тот.
– Похищение императора.
– Его не похищали. Он сам ушел.
– Но с твоей подачки.
– Да. Поэтому. Он ведь собирался и дальше лишать счастья материнства не только Елинэль, но и Фанисисерус.
– Вот даже как? Всерьез задумываешься о бастарде мерцающем?
– Чего? – мальчик так искренне изумился, что кардиналу впервые за все прожитые годы стало по-настоящему стыдно за то, что заподозрил кого-то в подобном.
– Прости.
Фима попытался осторожно высвободить ладонь, но эльф его удержал. Напротив, притянул к себе, склонился к малышу и крепко обнял. А потом и вовсе взял на руки. Заглянул в глаза, попробовал извиниться еще раз:
– Я, правда, сожалею, что так о тебе подумал.
Малыш помедлил, потом вдруг обхватил шею мужчины тонкими руками и шепотом произнес:
– Спасибо, – закрыл глаза и устроил маленькую головку у него на плече.
Эльф, пугая самого себя, счастливо улыбнулся. Спустил его на землю и снова взял за руку.
– Ну, что, идем дальше?
– Нет. – Мальчик неожиданно заупрямился и быстро добавил подозрительно севшим голосом: – Ты лучше один. Без меня.
– Тебе больно видеть их такими? – догадался Камюэль.
Фима не ответил. Просто отошел в сторону скал и произнес:
– Ты иди. Я тебя тут подожду.
Эльф пожал плечами и подчинился, не став настаивать. Это потом, когда он вернулся, вдоволь побродив среди безучастных к внешнему миру фонтанов, и застав мальчика спящим прямо на голых камнях, Камюэль догадался, что именно Фима задумал. Похоже, мерцающий в тайне от всех пытался пробиться к этим детям. Увидеть их общий сон и найти способ напрямую влиять на их желание вернуться в реальный мир. Но пока не преуспел. Гуляя между ними Камюэль ни разу не видел, чтобы хотя бы один из них начал извергать вместе с водой разноцветные искры. Лорд-кардинал твердо решил позже обсудить с мерцающим его эксперименты. Ему совершенно не понравились открывающиеся перспективы. Появилось подозрение, что Фима может точно так же заблудиться во сне, как и все эти дети. Камюэля такой исход их отношений совершенно не устраивал. Но будить мерцающего, чтобы сказать ему об этом, он не стал. Взял на руки почти невесомое тело и отправился в обратный путь через гору, потом через портал вернулся в сад у дома Ефимисикеруса. Опустил взгляд на свою мирно посапывающую во сне ношу и вдруг почувствовал, как в глубине зачерствелой души шевельнулась нежность, и в сердце зародился странный трепет, который сам Камюэль всегда считал недоступным для себя. В этом не было ни намека на влечение. И лорд-кардинал прекрасно это осознавал.
Пребывая под впечатлением от своего открытия, Камюэль занес мальчика в дом, и долго сидел рядом с ним на кровати, в окружении бессчетного числа пуфиков и подушек, присушиваясь к тому, как с посвистом посапывает во сне Фима. То, что он видел внутри себя, эльфу не нравилось и в тоже время порождало особое чувство недоступной ранее внутренней гармонии с миром, которое серый кардинал идентифицировал как счастье от осознания того, что в этом мире для него появился тот, ради кого хочется жить и творить великие дела. Великолепно! Отца удар хватит, когда он узнает. Мало им с матерью было Тарэля?
Когда мальчик проснулся и с улыбкой потянулся к нему, Камюэль отрицательно покачал головой и решительно встал с кровати, не позволив себя даже коснуться. Сухо извинился, сослался на дела и, не встречаясь с мерцающим взглядом, ушел через портал. Ему срочно требовалось поговорить с другом, иначе он рисковал наворотить таких дел, о которых лучше было даже не думать, чтобы беду не навлечь.
