Текст книги "Особенности эльфийской психологии"

Автор книги: Татьяна Патрикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Так вот Ира. Она на мне так повисла, что я испугался, что она от отвращения сознание потеряла. Но когда она еще и отвечать начала, многое для себя уяснил. В частности, про вулкан страстей, который дремлет под личиной красотки, тихо презирающей весь род мужской. Но об этом я её потом как-нибудь при случае расспрошу.

Иных доказательств беспочвенности обвинения эльфа не потребовалось. Они с ректором оба видели, как она на мне висла и как отвечала. Причем у них обзор был куда лучше, чем у меня. Лучистый попытался извиниться. Конечно, теперь-то, как я понял, Ирка была в своем праве прибить его за оскорбление, которое он ей нанес. Но моя староста повела себя весьма сдержанно. Сказала, что только беспокойство за судьбу университета и желание поймать злоумышленника оправдывает его поведение. Распрощавшись с ректором, который, что было очевидно, решил задержаться в кабинете декана, мы с Ирой вышли в коридор.

– Где у вас сейчас занятия? – спросил я, как только за нами закрылась дверь.

Не мог же я бросить девчонку, пережившую такой стресс на произвол судьбы?

– На втором этаже. Восьмая аудитория, – ответила она и попыталась вырвать руку, за которую я её схватил.

– Ирка, прекрати, – строго сказал я. – Мы оба знаем, что это была всего лишь вынужденная мера. Просто забудь и живи дальше.

Она вздохнула и перестала вырывать руку. На меня она старалась не смотреть. Понимаю. Я бы на её месте тоже смутился.

– Пойдем, – я потянул её за собой, – Провожу.

Она пошла. Шли недолго. Лифт пережили с переменным успехом. Что-то в этот раз временная невесомость меня только раздражала. Выбрались в коридор второго этажа, пошли искать её аудиторию.

Пока шли, я все думал, что надо Ирку как-то обезопасить от таких же мужиков, как этот декан, у которых в головах не укладывается, что им может кто-то отказать. Мало ли, кому еще вздумается, Ирку в чем-то подобном обвинить. Поразмыслив, я решил, что в этой ситуации, самое разумное заручиться поддержкой друга.

Мы пришли. Ирка снова попыталась высвободить руку. Я отпустил, но спросил, не давая ей скрыться за дверью аудитории.

– Ир, а как вашего препода зовут?

– Анастас Вольфирович Угумс.

– Это кто же он такой? – впечатлившись одним только именем, поинтересовался я.

– Беовульф.

– В смысле, оборотень?

– Нет. Оборотни – это другая раса.

– Ладно. Потом в книжке почитаю, – решил не запариваться я и, постучав, заглянул за дверь.

– Прошу прощения, можно мне Илю.

– Кто Вы такой и почему врываетесь на мой урок?

Да, дядька был колоритным. Рост метра два с половиной, в моей бы 'хрущевке' такой точно не поместился бы. В четыре раза меня шире, вместо волос гладкая лысина. Кожа красная, причем, не как у индейцев, которых краснокожими называют, а именно красная, как у какого-нибудь мультяшного демона. Руки как огромные лапы, но, что примечательно, без единого волоска на них. На костяшках пальцев костяные наросты. Такими врежет по морде – счешет пол лица. Одет он был в просторный халат и колдовал над чем-то на своем столе, заставленном пробирками, ретортами и прочей атрибутикой из лаборатории юного химика.

Увидев мою виноватую морду, он явно разозлился, и тут же принялся материться. Разумеется, магия его мне была нипочем. Поэтому, бросив пару или тройку весьма нелестных реплик, он заткнулся и нахмурился. К слову, брови на его широком лице, как и все остальные волосы, насколько я понимаю, отсутствовали, как класс.

– Вы кто такой? – повторил он еще более грозно.

Теперь я мог ему с чистой совестью ответить.

– Я классный руководитель колокольчиков, и мне нужна одна из моих учениц.

– А, психолог, – протянул дядька, который, судя по всему, сопоставил мое беспардонное вмешательство и свою собственную неспособность меня заколдовать.

Ухмыльнувшись и с неприкрытым презрением скривив губы, он объявил:

– В классе колокольчиков нет никого, кто бы вам откликнулся на имя Иля.

– Это для Вас в нашем классе нет никого, кто бы Вам на него откликнулся, – раздался звонкий голос из середины аудитории, которая, в отличие от нашей классной комнаты, выглядела, как типичный университетский лекторий, где парты ступенями уходил вверх. Что интересно, здесь они тоже были индивидуальными, а не парными или полностью сдвинутыми в длинные ряды, как у нас.

Из-за парты встала Иля и с непроницаемым выражением лица стала спускаться ко мне.

– Илюизмена? – голос преподавателя предательски дрогнул.

Он что, мою Илю боится?

– Прошу прощения, но я хотела бы побеседовать со своим классным руководителем, – объявила темная, и вместе со мной вышла из класса.

– Что у тебя? – бросила она, заметила Иру и еще больше нахмурилась.

– Иль, у нас проблема, – прямо сказал я. – Сейчас пришлось Ирку от Лучистого избавлять. Он заподозрил в ней предателя. Дескать, она связана с теми, кто на нас напал.

– И как он это аргументировал? – вопросила Иля, все такая же холодная и недосягаемая. Неужели она всегда такая? А в классе показалась мне другой, потому что посторонних не было? Я не в счет. Они же все считали, что я у них лишь временное явление.

– Сказал, что раз я на него запала и целовать себя не позволяю, то вовсе не та, за кого себя выдаю, – проинформировала Ира хмуро.

И вот тогда, наконец, появилась та Иля, которую я знал.

– Почему ты мне не сказала, что он тебя за этим вызывает! – выпалила она и подскочила к старосте. Даже руки ей на плечи положила.

– Я не знала в тот момент.

– Но ведь раньше он к тебе уже приставал?

– Я думала, что справлюсь сама.

– Сказала бы мне… – начала темная и осеклась, только сейчас сообразив, что всерьез переживает не за кого-нибудь, а за светлую. Убрала руки и даже сделала шаг назад, отодвигаясь от нее.

Пришла моя очередь вмешаться.

– Вот поэтому я тебя и вызвал. Хочу как-то оградить Иру от подобного. Думаю, многие захотят обвинить её в чем угодно, лишь бы не признаваться, что она просто так их отшила.

– И что ты предлагаешь? – спросила меня Иля, немного придя в себя от тех чувств, что неожиданно продемонстрировала нам с Ирой.

– Как ты к ней относишься? – прямо спросил я.

– Уважаю, – помедлив, обронила Иля. – После того, как увидела, что она, в отличие от большинства светлых женщин, еще и оружием умеет владеть, готова признать, что могла бы с ней общаться дальше.

– Дружить, – поправил я.

Обе девчонки промолчали, но, как по команде, отвели глаза.

– Можешь сказать, что вы с ней вместе?

– Что?! – взвыла Ирка.

– Не ори, а то за дверью услышат, – осадил я, а Иля, помолчав, сказала, обращаясь к ней:

– Он прав. Тогда тебя не тронут ни ваши, ни наши.

– Ваши-то нет, но наши… они скажут, что мы дурачимся. Это, во-первых. А, во-вторых, каково тебе будет притворяться?

– Боишься, что на самом деле влюблюсь в тебя? – насмешливо уточнила Иля, – Или сомневаешься, что у нас и такое встречается, раз наши мужчины нередко спят друг с другом?

Ира отвела взгляд. Но ответила:

– И то, и другое.

– Не беспокойся. Я не влюблюсь. Если бы хотела, сделала бы это уже давно. Я больше предпочитаю мужчин, хоть некоторые наши Владычицы и убеждены, что отношения между женщинами чище и не пятнают чести…

– А с мужчинами пятнают? – это уже я не удержался. Как-то Мурка меня на этот счет забыл просветить.

– Я так не считаю, – убежденно заявила Иля. – Что же касается первого, то, в отличие от тебя, мне не нужно скрывать, что я смогу любого из ваших мужиков по стенке размазать.

– Так уж и любого? – мне стало любопытно, я и спросил.

Темная смерила меня долгим задумчивым взглядом.

– Ладно, я понял, – я поднял руки, демонстрируя, что сдаюсь. И обратился к светлой. – Ир.

– Ты как всегда соображаешь быстрее многих, – прозвучало, как комплимент в мой адрес, но мне он показался несколько сомнительным из-за того тона, каким был озвучен.

– Ладно, – отмахнулся я. – Идите на пары. И извинитесь там за меня перед вашим преподом, а то, мне кажется, он не так понял, что я ему сказал.

– Все он понял, – отмахнулась Иля. – Он просто терпеть не может, когда к нему кто-нибудь на пары опаздывает и во время лекции прерывает. А тут ты заглянул.

– А ты, я так понимаю, один раз опоздала? – осенило меня.

Илька на это лукаво улыбнулась.

– Да. Пару раз. Но теперь мне можно.

Ирка рядом с ней фыркнула и подняла на меня смеющиеся глаза.

– Она его на дуэли победила, только об этом никто не знает. Вот он и нервничает, когда с ней сталкиваться приходится.

– А ты как узнала? – довольно резко бросила Иля.

Ирка хмыкнула, взяла 'подругу' под руку и, как заправский заговорщик, сообщила:

– У меня свои источники.

На этой интригующей ноте мы с ними и расстались. Я потопал в классную комнату, искренне надеясь, что не заблужусь. Признаться, знал бы я тогда, что там меня уже ждут командоры, с которыми мы вроде на завтра договорились, специально бы не туда свернул и блуждал бы до вечера, но не судьба.

Глава 9
Командоры, командоры

Андрей

Сюрприз вышел неприятным: я как-то не ожидал с ними так скоро увидеться. Стоило зайти в аудиторию, которая по моим прикидкам должна была быть пустой, как там обнаружились командоры. Светлый сидел на учительском столе, закинув ногу на ногу, а темный все так же подпирал дальнюю стенку, где было больше тени. Теперь я знал, почему так.

– Привет, – бодро сказал я и по тому, как Мурка отлепился от стеночки, понял, то, что я запланировал на завтра, плавно переносится на сегодня. Вот засада! Я ведь думал, что успею подготовиться. А теперь что?

– Андрей, мы бы хотели перенести нашу, как ты выразился, групповую терапию, – сообщил мне Мурка.

Я вздохнул.

– Хорошо. Пойдемте, – а что я мог ему на это сказать? Не послать же после того, как сами осознали необходимость моего вмешательства и приперлись. – Кстати, Барсик, спасибо за передачку.

Светлый слез со стола и как-то странно на меня посмотрел. Ничего не сказал. У меня закралась робкая такая мыслишка, что Барсик на взводе. С чего это вдруг?

– Мурка, а вы не… – начал я, но наткнулся на непроницаемый взгляд алых глаз.

Понятно. Тут ни один, ни другой мне ничего не скажет. Ну ладно. Достал из кармана ключ, обнаружив помимо него еще и ту самую карточку с вожделенной премией, улыбнулся про себя в предвкушении, и пошел открывать дверь лаборантской.

– Проходите, чувствуйте себя, как дома, – объявил я, заметив, как вытянулось лицо Мурки, когда он, наконец, обозрел мои 'хоромы'.

– И ты предпочел остаться здесь, вместо того, чтобы… – начал было он, но я его перебил.

– Знаешь такую болезнь 'клаустрофобию'?

– Нет.

– Боязнь замкнутых пространств, – объявил протиснувшийся в сторону кухни Барсик. Втроем в моей прихожей нам было не повернуться.

– Ну вот, у меня в ваших огромных апартаментах развивается тоже самое, только наоборот.

– Боязнь открытых мест? – уточнил Мурка.

– Да. И ладно бы они были просто большими и открытыми. Так у вас там еще и мебели кот наплакал. Так что мне тут привычнее и спокойнее. К тому же, у меня тут прямой выход в Интернет.

– Что это?

Я отмахнулся.

– Потому как-нибудь объясню. Ладно, пойдемте, что ли, на кухню. Я чайник поставлю?

Они прошли. Стула у меня было всего два, как я уже когда-то говорил. Поэтому только командорам и хватило. Они сели за стол друг напротив друга. Я принялся спешно ставить на плитку чайник и разыскивать три относительно приличных бокала. Попадались то со сколами, то и вовсе без ручек. Наконец я нашел то, что искал, и повернулся к напряженно следящим за мной мужикам.

Вообще, если к Мурке такое определение хорошо подходило: здоровенный такой темно-шоколадный негр с длинными-предлинными ушами, торчащими в разные стороны, в каждом из которых целый ряд серебряных сережек без камней – просто колечки, седые брови, белые ресницы, словно выкрашенные какой-нибудь специальной краской или белой тушью – я у одной из своих бывших пассий такую видел, то Барсик выглядел немногим старше меня, хотя мы могли с ним сойти и за ровесников. Ярко-красные волосы, высокие скулы, миндалевидные глаза, кончики ушей, выглядывающие из пышной на макушке и гладкой на концах шевелюры, на этих самых кончиках сережки с камешками. Красными, под цвет волос. Тонкие руки пианиста, субтильная фигура. Гибкий, стройный, имеет узкие бедра, точнее, просто обалденную линию бедер и ягодиц. Если бы он был человеком, я бы засмотрелся и честно, не стесняясь, слюни бы распустил. Могу понять Мурку. Если я правильно просек, в этом-то и заключалась их самая основная проблема.

– Ну что, сами поделитесь своими проблемами, или мне вам сразу в лоб сказать, в чем самый главный ваш глюк?

– Иногда ты выражаешься… – Барсик скривился и повращал в воздухе кистью правой руки.

– Ну да, как трубочист, – хмыкнув, подтвердил я.

– Кто-то из студентов сказал?

– Кажется, Иля или Ира. Не помню.

– Они правы, между прочим, – поджав губы, укорил меня светлый.

Я пожал плечами. На плите подал мелодичный свист чайник. Я полез в шкаф за заваркой. Что бы выбрать?

Пока я решал, заговорил Мурка. Спокойно так, обстоятельно. Иного я от него и не ожидал.

– Мы просто никак не можем прийти к согласию.

– По какому вопросу?

– По всем, – встрял Барсик. Я стоял к ним спиной и не видел, но, думаю, он в этот момент прожег взглядом темного командора.

Я нюхал пакетики с заваркой и думал. Чай – моя слабость, да и не мешало бы организовать себе передышку, пусть и небольшую. Командоры за спиной молчали.

– Кто в этот раз был зачинщиком? – спросил я, выбрав классический зеленый чай в особых гранулах, которые при заваривании разворачивались в полноценные листья.

– Ну я, предположим, – после паузы буркнул Барсик.

Мурка смолчал.

– Я так понимаю, что именно с тебя обычно все начинается?

– И что с того?

Я ответил не сразу. Засыпал чай в заварочный чайник, залил кипятком. Закрыл крышкой. И только после этого повернулся лицом к гостям. Оба смотрели только на меня, но не друг на друга.

– И что тебя в нем так бесит?

– Он темный! – мгновенно среагировал Барсим.

– Неоригинально, – осадил его я и повернулся к Мурке. – Ты ему что-нибудь говорил?

– О чем? – снова влез Барсик, но я смотрел только на темного. Тот тоже на меня смотрел. Я очень надеялся, что он поймет, о чем я. И, кажется, он на самом деле понял.

– Нет.

– И о чем же ты мне должен был сказать? – холодно вопросил светлый у темного.

Тот медленно повернулся к нему.

– Если мне не изменяет память, тебе я ничего не должен, – проинформировал он ровным спокойным голосом.

Барсим от этого еще больше взбесился. Действительно огненный, вспыхивает на раз.

– Тогда я ухожу! – объявил он и резко вскочил на ноги, шлепнув по столешнице руками. У меня еще мысль мелькнула, хоть бы стол выдержал. Старенький он у меня уже, к такому обращению не приучен. – Я думал, мы идем к нему, – он невежливо указал на меня, – чтобы нормально поговорить и разграничить наши ежедневные обязанности так, чтобы не было необходимости контактировать слишком часто, раз ты бесишь меня одним своим видом!

Откровенно. Нечего сказать. Только что-то мне подсказывает, что не так все просто с нашим Барсиком. Что не так с Муркой, я уже понял.

– Все просто, – решившись, произнес я, старательно копируя спокойный тон Мурки. – Разграничить не получится, пока он не перестанет тебя хотеть.

А дальше повисшую в моей кухне тишину можно было перочинным ножичком резать.

У Барсика глаза сделались квадратными. Я не преувеличиваю. Он так смотрел на Мурку, возвышаясь над ним сидящим, что я даже испугался, не хватит ли несчастного светлого инфаркт.

– Нет, – через какое-то время пробормотал он тихо, и это прозвучало настолько беспомощно, что я даже не сразу сообразил, что этот голосочек может принадлежать нашему Барсику. – Неправда.

И тогда темный, на время его молчания превратившийся в неподвижную статую, поставил на стол локоть, подпер ладонью подбородок и объявил:

– Правда, – веско и без лишних слов.

И снова тишина, и слышно, как Барсик сглатывает с перепуга или просто от волнения. Я бы мог его пожалеть, но не стал. Осознанно и беспощадно. Резать надо на корню, раз они так долго сами с этим разобраться не могли.

Потом светлый посмотрел на меня. Я ответил ему по возможности спокойным взглядом.

– И после этого ты хочешь… – явно прилагая усилия, чтобы не рвать и метать, а говорить спокойно, начал Барсик, но я его перебил.

– Я просто хочу, чтобы вы оба как-то научились с этим жить. Особенно ты.

– Почему я?! – воскликнул светлый, негодуя.

– Потому что только у тебя возникают проблемы, и ты перекидываешь их на Мурку. Скажешь, я не прав? Он к тебе что, хоть раз приставал? Лез с непристойными предложениями, что-то говорил на эту тему? Что-то мне сомнительно, – скептически сказал я. И Барсик потупился. – А если ты такой чувствительный, что подсознательно чувствуешь от него что-то, то, извини, это твои проблемы. Вам вместе еще работать и работать. Поэтому, будь так добр, держи себя в руках.

– Да у нас за такое можно на смертную дуэль смело вызывать! – не захотел прислушаться ко мне Барсим.

Ну ладно. Сам напросился.

– За что, за такое? За то, что я правду озвучил, а Мурка подтвердил? Тогда давай, ты меня вызовешь. Только дуэли не будет. Будет банальное убийство, потому что я меч в руках держать не умею, в прямом смысле слова, а про свои магические способности вообще молчу.

Барсик отвернулся.

– Ладно, – сказал я примирительно. – Садитесь, будем чай пить.

Светлый по инерции попытался опуститься обратно на стул, но замер в неуклюжей позе, когда заговорил темный.

– Я бы хотел поговорить наедине, если на сегодня сеанс групповой терапии закончен.

– Нет! – воскликнул Барсим так громко, что, мне показалось, стекла в окнах затряслись.

Они пересеклись взглядами. И темный пояснил.

– Не с тобой. А с Андреем.

– Что?! – на последней букве светлый возвысил голос.

Я хмыкнул.

– Извини, Барсик, но тебе придется выйти.

– Ты чай обещал, – резко повернувшись ко мне, напомнил светлый, явно не желая оставлять темного наедине со мной. Разумеется, ему хотелось знать, что тот собрался со мной обсуждать и сама мысль, что говорить мы будем о нем, ему претила. По крайней мере, именно так я идентифицировал его поведение в этот момент.

– Раз так хочешь чай, можешь пить. Тогда мы с Муркой в класс вернемся.

Барсим посидел, помялся. Потом опустил голову и тихо сказал:

– Налей и дай мне кружку. Я там попью.

Я пожал плечами, но сделал то, что он хотел. Светлый вынул у меня из рук кружку чая и гордо удалился, больше ничего не сказав. Мы с Муркой остались вдвоем.

– Знаю, о чем спросишь, – я сразу решил ухватить быка за рога, точнее, эльфа за уши. – Нет, я не считаю ваш с ним случай безнадежным.

– То есть ты думаешь… – в голосе Мурки отчетливо проскользнуло удивление.

– Да. Я думаю, у тебя бы могло получиться его завоевать, раз он все время на нервах был, чувствуя что-то, но не понимая что именно.

– Это могли быть совсем не те чувства.

– Могли. Но это опять-таки, твой выбор, рисковать или нет.

Мурка долго молчал. Я успел поставить перед ним кружку чая и стоял возле мойки, попивая свой. Хотелось бы к чаю чего-нибудь сладкого, но увы, за печеньками или еще чем только предстояло доползти в магазин.

– Если я попытаюсь рискнуть, что ты мне посоветуешь? – вдруг осторожно уточнил темный и поднял на меня красные глаза.

Я улыбнулся. Почему-то даже сомнений не возникло, что он захочет рискнуть. Но я хотел быть уверенным еще кое в чем.

– Смотря, что ты от него хочешь. Если просто секса…

– Любви, – прозвучало твердо и даже как-то пугающе.

В общем-то, я так и думал. Иначе темный не стал бы ломать копья и столько терпеть внешне необоснованные нападки светлого.

– Тогда даже не помышляй взять нахрапом. И ежу понятно, что не получится. Попробуй поухаживать за ним.

– Как? – в голосе темного прорезалась горечь, на меня он в этот момент не смотрел. – Как светлые за своими женщинами ухаживают?

– Он тебя убьет, ну, по крайней мере, попытается, если ты его с женщиной сравнивать будешь.

– Я и не думал сравнивать. Я понять пытаюсь. У моего народа ухаживания, по крайней мере, в том виде, в котором они приняты на поверхности, не в чести. У нас все по-другому.

– Но, как это происходит у светлых, ты знаешь?

– Я не первый год на поверхности, – командор, отвечая, внимательно на меня посмотрел.

– Тогда предлагаю напрячь воображение, – вдохновенно начал я, – Вот что делают в первую очередь, чтобы привлечь внимание женщины? Не вашей, нашей, ну или светлой какой?

Мурка непонимающе на меня смотрел. Я улыбался.

– Дарят подарки, не согласен?

– Если быть точным, – поправил он, все еще не понимая, – цветы.

– Цветочки Барсик не оценит. Он ведь мужчина. Но, с другой стороны, есть ведь то, что можно подарить мужчине и от чего ему будет не так просто отказаться.

– Например?

– Ну, не знаю. Вот вы обычно как деретесь?

– В смысле, как?

– Я очень сомневаюсь, что кулаками друг другу морды месите.

– Разумеется, не по-плебейски.

– И?

– На мечах. Когда нас только сюда послали и мы впервые схлестнулись с ним на дуэли, для меня стало откровением, что командор отряда лучников так искусно владеет мечом.

– Лучников? – изумился я, и до меня дошло, почему Барсик выглядит таким хлипеньким. Ему и не надо быть мощным и внушительным, ему не приходиться таскать на себе тонны амуниции. Для него главное забраться повыше, чтобы противника лучше видеть и быстренько отстрелять всех, кто на мушку попадет.

– Ты не знал, что я командую мечниками, а он лучниками?

– Никто из вас меня как-то не просветил.

– Да, наверное, – согласился Мурка, но я не дал ему загрустить.

– Так вот, о подарке. Раз он так хорошо мечом владеет, значит, он в них разбирается, так?

– В чем?

– В мечах. И что, нет такого меча, от которого, если бы Барсику удалось подержать его в руках, он уже не смог бы отказаться? – спросил я и обрадовался, когда глаза Мурки в буквальном смысле слова загорелись. Красный ободок вокруг зрачков, казалось, начал светиться. И я, подстегнутый такой его реакцией, вдохновенно продолжил. – Разумеется, за подарки не требуют ничего взамен. Но, чтобы опробовать новую игрушку, ты мог бы предложить ему сразиться, не на дуэли, а просто так, в дружеском поединке. Что скажешь?

– Скажу, что никогда не называл оружие игрушкой.

– Да ладно тебе, ты ведь понял, к чему я клоню, – отмахнулся я, – А потом уже можешь действовать по обстоятельствам.

– Благодарю, – помедлив, темный поднялся из-за стола, так и не притронувшись к чаю, – Так и сделаю, – он не улыбался, но я всем сердцем чувствовал, что Мурку переполняет радостное предвкушение.

Теперь у него появилась цель и, что немаловажно, надежда. А я вообще убежден, что лучше попытаться и обжечься, чем потом всю жизнь сожалеть, что не попробовал. Он ведь не шестнадцатилетний подросток с кучей комплексов, который в случае неудачи в депрессию впадет и с крыши сбросится, он взрослый мужик. Так что пяток другой шишек, в случае чего, только на пользу будут. А вот если ему все же удастся завоевать сердце светлого командора, то мне отчего-то кажется, у них обоих проблем поубавится – это раз. А два – охрана университета станет просто идеальной.

Он уже вышел в прихожую, когда я бросил ему в спину:

– Ты только про поцелуй не забудь.

Мурка, успевший взяться за ручку правильной двери, ведущей в мою классную комнату, замер.

– Какой поцелуй? – не оборачиваясь, уточнил он.

– Если бой дружеский, то вдвойне интереснее сражаться за какой-нибудь приз. Пусть им будет поцелуй. Выиграешь ты – он тебя целует, он – пусть сам решает, что он хочет от тебя получить.

– Вы, люди – самые коварные существа на свете, – прокомментировал эльф и дернул дверь на себя.

– Разве? – бросил я ему в спину.

Дверь закрылась. Я остался один. Ну наконец-то. А теперь в магазин. Надо же мне своих деток за успешную операцию по спасению мира, ладно-ладно, всего лишь универа, отблагодарить.

Тарэль Барсим Огненный

– О чем ты с ним говорил? – спрашиваю, не глядя на него. Я стою слева от двери, из которой он только что вышел. Мои руки скрещены на груди. Выглядит небрежно. По крайней мере, я всем видом хочу продемонстрировать именно небрежность. Но на самом деле пытаюсь скрыть собственное нервное состояние. В таком немудрено и убить без вызова на дуэль.

Пока его не было, я мог думать лишь о том, что мне не хочется его убить. Да, именно, что не хочется. А ведь должно хотеться. Я был зол. Но, прислушавшись, понял, что не на него. На себя. За то, что был таким непроходимым тупицей и не осознал все раньше.

Его взгляды. Конечно, психолог был прав, Фиг-Шамь ничего мне не говорил, не предлагал, но… он смотрел. Как я тренируюсь, ведь тренировочные площадки, в 'интересах толерантности', как выразился наш ректор, у нас с темными были общими. Как я просто прохожу мимо. Как я умываюсь в колодце за казармами, как я… ем, в конце концов. Смотрел. И его красные глаза ничего не выражали. Это было… я бы и рад сказать мерзко, но вместо этого на язык просится совсем другое слово – интригующе. Я не знал, почему он смотрит. Я не понимал, почему так терпеливо сносит все мои нападки. Но мне хотелось проверить его на прочность. Хотелось узнать, насколько хватить его терпения и станет ли его взгляд, направленный на меня, хоть когда-нибудь выражать что-нибудь кроме вселенского спокойствия. Я был дураком. А теперь, когда психолог с непривычным эльфийскому слуху именем Андрей, открыл мне глаза, что теперь?

– Спрашивал совета, как тебя соблазнить.

Что?! Мне хочется кричать, но я заставляю себя сдержаться.

– И что же он смог тебе насоветовать? – получается, как и должно быть, презрительно и отстраненно. Мне даже удается позволить себе легкую полуулыбку. Насмешка. Ты чувствуешь её, темный?

– Скоро узнаешь.

Мне не нравится его тон. Мне вообще все происходящее не нравится. Но… я слышу в его словах вызов. Впервые. Он всегда лишь отвечал на мои выпады, но никогда не нападал сам. Первым. И первое чувство, что посещает меня в этот момент, не гнев, хотя именно он был бы самым уместным, а азарт. Я все еще хочу узнать, на много ли тебя хватит, темный?

– И не надейся, что я…

– И не надеюсь, но хочу рискнуть.

И снова вызов. Я опускаю руки. Мы скрещиваем взгляды, как мечи. Азарт разгорается во мне с новой силой. Я никогда тебя таким не видел, темный. Неужели ты готов на все, только чтобы донести до меня какие-то одному тебе известные истины? Но по-настоящему настораживает меня совсем другой вопрос – а на что готов я сам?