Текст книги "Любовь вкуса боли (СИ)"
Автор книги: Татьяна Мираббилис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
Часть 4.
Глава 1.
В будуаре Арнель горели пряные травы, наполняя помещение изысканными манящими запахами. Женщина подошла к зеркалу: «Что же я так устала-то? – Внимательно осмотрела свою кожу – серого отлива не было. – Показалось Эристелу. Видно, свет так неудачно падал. Неужели заботится?» Она разделась и спустилась в наполненное теплой водой джакузи. Тело приятно щекотали пузырьки воздуха, поднимающиеся откуда-то снизу – на этом месте когда-то бил из-под земли горячий источник. В руке, по щелчку длинных пальцев, удобно устроился фужер с прохладным, светлым напитком. Эти два предмета, из некоторых не отвергнутых, из вещей человеческого происхождения, надолго поселились в обители магини. Женщина мелкими глотками отпивала солнечную жидкость, наслаждаясь вкусом и мелкими, неугомонными пузырьками внутри него. Шампанское! Ей не мало усилий пришлось приложить, что бы все это здесь появилось. Жидкость растекалась по нутру, даря наслаждение.
– Страсть тела моего, как ты можешь пить эту гадость? – молодой мужчина подошел сзади. Он присел у края джакузи и провел руками вдоль тела женщины, затем взялся разминать ей плечи.
– Мм, – застонала та от удовольствия, – а ты присоединяйся ко мне, глядишь понравиться и тебе.
– Нет – уволь!
– Как в постели со мной кувыркаться, так ты – герой, а как человеческих рук истинно дар принять, так зайцем улепетываешь!
– Зачем ты так? Знаешь ведь, как я их ненавижу. Их и все с ними связанное.
– Да? А к девке этой присматриваешься, даже цветы даришь, – женщина язвительно оскалилась, отчего ее красивое лицо исказилось гримасою.
– Ты сама этого хотела, – сквозь зубы процедил молодой мужчина. Он убрал руки с плеч любовницы, отвернулся и уселся возле бортика.
– А первый раз тоже я хотела?!
– Это был шаг примирения. Признаю – неудачный.
– Неудачный? – магиня разразилась ядовитым смехом. – Как же! Провальный! – ее глаза превратились в две льдинки цвета грязного снега.
– Я не знал, что ты ею заинтересуешься, – бровь досадливо дернулась на лице любовника. – Огонь чресел моих, ну, прости. Лучше иди ко мне. Нам же так хорошо вместе. Когда ты дашь мне ответ? И что это за мерзкие слухи?
– А это не слухи, милый. – Аринар четко и надменно выговорила последнее слово. – И я никогда не отвечу на твое никчемное предложение. Ты даже не первый у трона! А у меня огромные планы, в которых ты лишь моя постельная игрушка и мальчик на побегушках.
Мужчину словно окатили ледяной водой. Он вскочил на ноги:
– Ты!.. – Он не мог говорить от злости.
– Что я? Что я? Я та, кто исполнит пророчества, кто вернет власть над кланами нагов! И ты в моих планах присутствуешь, пока я этого сама хочу, Ваше Высочество! И ничего ты мне не сделаешь, но приползешь по первому моему зову. – Аринар зашлась противным, режущим слух смехом. – И что ты, вообще, здесь делаешь во время занятий?
Злость не находила выхода, но слова были правдивы – молодого мужчину, как магнитом тянуло к Аринар, даже мысль о сопротивлении не зарождалась. Пока. Пока он думал, что любим ею и надеялся на благоприятный исход отношений, несмотря на некий мезольянс в возрасте и положении. Хотя по положению, она ведь принцесса не первой ветви, так что здесь они равны. А какая из нее жена была бы! А, возможно, и королева! Ему нравились ее огонь, непримиримость, изысканная красота и, чего врать самому себе, – жестокость. А в постели... – сладкая дрожь побежала по телу, приводя его сущность в боевую готовность. «За свою самку нужно бороться!» – молодой мужчина сглотнул противный комок обиды и стал спускаться в джакузи, медленно привыкая к противно щекочущим пузырькам, нагло лезущим под каждую волосинку на ногах. Гибкое, тренированное тело напряглось, обозначив каждый мускул, каждую жилу под светлой кожей. Он откинул рукой каштановую шевелюру и нашел взглядом свою стерву. Яркие синие глаза излучали решимость. Приблизившись к женщине, склонился над ее губами. Нежно провел пальцами по линии челюсти к подбородку. Только поцелуй не вышел. Магиня перехватила инициативу в свои руки. В буквальном смысле:
– Я же говорю, что ты мой до кончика своего хвоста, – сладко промурлыкала она, довольная собой, и обхватила ладонью тот самый «хвост». Размеренные движения до упора, и из губ молодого любовника вырвался стон:
– Аринар...
Та только холодно ухмыльнулась и провела внутренней стороной ладони по самому чувствительному месту – парень задохнулся от ощущений.
– Ты принадлежишь мне, Сиран, помни об этом. Всегда!
– Да.. Тебе.. Всегда...
– А что твой братик, еще в прострации?
– Да.
– Пора ему помочь. У него есть... – Аринар изменила тактику. Теперь ее рука набирала темп, не давая любовнику отвлекаться, вникать в суть разговора. – У него есть кто-нибудь на примете?
Парень отрицательно замотал головой, не в силах что-либо сказать. Он больше не мог смотреть в глаза любовницы и закрыл свои, отдаваясь во власть ее ловких рук.
– Ну, может им кто-то интересуется? Молчание наказуемо, – стерва снизила темп ласки и ее пальцы почти разжались. Парень схватил ее за руку, задерживая на причинном месте.
– Ч. М. Им интересуется Эрилия Карангар.
Аринар продолжила ласку. Другой рукой она обхватила любовника за шею и, притянув к себе, впилась в его губы с силой, чтоб побольней было:
– Никогда не сопротивляйся мне, Сиран, и, возможно, получишь кое-что на сладкое.
На губе принца выступили капельки крови – наглядное пособие нежных отношений. Женщина с удовольствием их слизала и затем демонстративно облизала свои губы. Сердце мужчины вздрогнуло и затрепетало. Сиран замер от своей собственной дрожи, от безмолвного счастья прикосновений. Он не мог отказать Аринар, не мог сопротивляться ей – она его наркотик, за которым он будет ползти на край Вселенной. Так горько, так сладко!
«Определенно удача мне улыбается, – размышляла магиня. – Значит, у этой несносной грубиянки тоже есть слабое место. Как кстати. Даже этот сосунок влюбленный бывает полезен. Что ж, Ч.М., поиграем? Так даже лучше – без имен.» Она окунулась с головой, забирая в рот содержимое ладони. Волосы, приказав изысканной прическе долго жить, распались и теперь щупальцами черно-белой морской твари расползлись, создавая дополнительные колебания водной поверхности, то выныривая над ней, то прячась под оной. Движения ускорялись, создавая небольшое цунами джакузного маштаба; изящная рука проталкивала уже пульсирующую плоть все глубже себе в горло, беспощадно вырывая стоны у любовника. Сиран находился на стадии взрыва, когда губы женщины оставили свое занятие и она появилась над водой.
– Тебе нравиться эта человечка? – Арнель задумчиво заглянула в безумные от страсти глаза парня. Сиран не ответил. – Тебе нравиться эта девка? – повысила голос магиня, начиная раздражаться.
– Аринар, любимая...
– Заткнись, Оксиуранус! Отвечай только на мои вопросы. Итак, да или нет? – Парень молчал, не в силах адекватно оценивать ситуацию. – Противишься? Мне? – голос женщины стал мягким, бархатистым. – А если я спрошу так? – ее тонкие пальцы сильно сжали природное вместилище наследственности принца.
– Аринар!.. – Сиран утонул в крике.
– Да или нет? – продолжала давление стерва, глядя в синие глаза, залитые болью.
– Не знаю! Я не знаю! Мне то хочется убить ее, то сжать до хруста костей.
– И?
– И... целовать ...до смерти.
Женские пальцы разжались, давая передышку несчастному, а затем снова заскользили по тонкой, бархатной коже, аккуратно, нежно царапая ее:
– Да ты влюбился, дружок. Без моего на то разрешения. Влюбился! И это даже не страсть... – Сиран с ужасом смотрел в лицо красавицы – по нему блуждала безумная улыбка. – Ты приведешь ко мне Линера. Сегодня!
– Зачем?
– Буду делать из него мужчину, – приятный смех разлился по комнате.
– Тебе меня мало? – голос парня охрип.
– Тебя? Да мне и десятка таких, как ты, мало, милый, – задумчиво ответила Аринар.
– Не трогай его! – голос Сирана дрожал. – Не надо!
– А ты меня спрашивал, когда на другую взглянул? Да еще влюбился? – Аринар угрожающе придвинулась к любовнику.
– Я никогда не был и не буду с ней. Только с тобой! – жаркие слова парня разбивались о холодность магини.
– А мне это надо? – она открыто издевалась. – Нееет... Но ты прав в одном – вместе с ней ты не будешь. Не позволю! Но разрешу тебе слизать десерт, если умничкой будешь, – попользовать девку. Тогда и Эристелу она не будет нужна и мне – удовольствие. Эристел у нас такой щепетильный...
В умелых руках вновь запульсировала плоть Сирана. Сейчас она точно была далека от головы и его чувств, зато в ласковых пальчиках.
– А теперь в постельку, милый! И сделай меня самой счастливой. – Аринар издевательски улыбнулась. – В постельку!
Глава 2.
Сиран медленно брел по каменным плитам дорожки. Вот мостик с глицинией. Он тяжело навалился на поручень. Идти было сложно – все распухло. Мысли путались и не хотели выстраиваться в логическую цепочку. Даже после всего произошедшего, парень отказывался верить услышанному. Все казалось дурным сном. «Я сплю. Но сейчас проснусь, и от кошмара не останется и следа, – но боль между ногами убеждала его в обратном. – Не любит! И не любила. Использует и будет использовать. Тряпка! Я – ничто!» Сиран провел пальцем по поникшей веточке, на которой темным пятном висела увядшая кисть соцветия. Принц притянул ее к себе, оторвал и поднес к лицу. Рука дрожала. Он зарылся в увядшие лепестки, втягивая в себя уходящий запах. Затем раскрошил и бросил на металлические плиты мостика, так похожие на скинутую кожу змеи: «Прах к праху. И я такой же тлен и прах у ног моей убийцы». Легкий вечерний ветерок смел остатки цветов с моста, невзначай уронив их в канал. Течение подхватило их, и они унеслись в даль маленькими точками. По лицу Сирана медленно стекла соленая капля, одинокая, непрошенная. Слеза очертила свой бег тонкой, мокрой дорожкой и повисла на подбородке, ожидая, что от нее избавяться. Не дождалась. Упала. Парень отвернулся от уносимых точек и, опираясь на поручень, осторожно побрел к общежитию истинных.
Идти в общежитие не хотелось. Не было сил. Как он взглянет в голубые глаза брата? Между ними всегда было полное доверие и взаимопонимание. Мать и отец всегда ссорились. Из-за них. Королевству «жестоких» повезло. Королева, как и сам король, были потомки чистокровные, настоящие истинные, где примеси человека не было ни капли – лишь змеи. Оба – тайпаны. Только он – из степных, она – из приморских. Рождение близнецов давало возможность посадить на трон обоих сыновей: старшего – на отцовский, младшего – в королевстве матери, после смерти ее отца. Было лишь одно «но» – Линер! Его ориентация не устраивала отца, правителя степных тайпанов, и на своем троне он хотел бы видеть Оксиурануса. Но закон есть закон. Принцев лишь цвет глаз разнил – голубой и синий, такой похожий и такой разный. Да и характер у младшего был пожестче. И будь Линер младшим, никому его ориентация не мешала бы. О ней даже не вспоминали бы. Но наследник основного трона должен быть идеальным. Мать с отцом спорили ожесточенно, до хрипоты. Принцесса Приморская, ныне королева степных тайпанов, слыла еще более жестокой, чем ее муж и младшенький в нее удался. Она часто винила, а вернее поедом ела, мужа за то, что произошло со старшим сыном, коего любила всем сердцем, как первенца.
У змей редко просыпался материнский инстинкт, что отличало их от чистокровных. Воспитанием потомства чаще занимались отцы, ну, или юные создания предоставлялись сами себе. Самки же, совершив свой материнский подвиг, оставляли прежнюю семью, ради образования новой. И так до бесконечности. А здесь вдруг двойня. Явление редкое крайне. И так как у Приморского королевства наследника мужского пола не было, младшему из сыновей принцессы Приморской светило занять этот престол. После смерти деда. Приморского. Только в случае Линера и Сирана отец их проявил излишнее рвение. В очень молодом, трепетном возрасте, едва заметив их взросление, повел папаша сыновей в свой гарем. Мальчишки топтались возле двери, несмело поглядывая на отца в окружении прекрасных дев и столь же прекрасных змеек. Они висели у него на руках, шее. Зацеловывали, обвивали. В прозрачных, как воздух одеждах, одаренные природой и богами. Отец смеялся, утопая в ласках и возвращая их соблазнительницам. Мальчишки видели все «от и до», снова и снова. А когда отец устал, довольный и расслабленный, он предложил сыновьям свое место, а сам устроился поудобнее для созерцания первых подвигов своих наследников, особенно Линера, первенца, немного стеснительного мальчугана. Умелые руки быстро освободили юных принцев от одежды и заскользили по доселе скрытым трепетным местам. Сиран внял уроку отца быстро и с победным видом принимал теперь похвалы. С Линером случился конфуз. То ли руки слишком умелые попались, то ли природные дары девы так впечатлили юнца, но у него не получилось, вернее получилось, но преждевременно. Девица, его ласкавшая, смеялась заливисто и так весело... Все вокруг смеялись. И отец – тоже. Линер схватил одежду и убежал в степь.
Нашли его через сутки. Он мочал и не реагировал ни на кого. Только несколько лет спустя парень узнал, что на утро из гарема отца подводами вывозили растерзанные тела красавиц. Мать жестоко отомстила за насмешки. От виновницы остались лишь тряпочки. Королева медленно, кусочек за кусочком на глазах у всего еще живого гарема, проглотила обидчицу сына. Благо, та была небольшая. Линер же, отойдя от шока, девиц стал шарахаться, особенно с божественными прелестями. Но природа брала свое. И юноша стал обращать внимание на себе подобных – плоских, угловатых молодых людей. Отец злился. А мать регулярно жевала его, не давая супругу забыть, кто в этом виноват. Только Сиран не смеялся ни тогда, ни сейчас. Он хорошо чувствовал все, что творилось с Линером. Понимал, не одобрял, но со скрежетом зубов принимал, как и мать, надеясь, что все когда-то изменится.
Но время шло, ничего не менялось, лишь женские особи для Линера стали нечто средним. С ними можно было общаться, но не более. Они, как снежинки, есть, но никому не нужны. Так и жили. Линер менял любовников. Сиран злился, но терпел, пока взгляд брата не остановился на Сидаре, получеловеке. Чистокровный Оксиуранус этого стерпеть уже не мог, между братьями стала расти отстраненность. Теперь же, бредя в общежитие, Сиран всем сердцем жалел о разрыве Линера с человечком: Аринар не тронула бы брата. Будь он в паре, был бы ей неинтересен. А теперь она вписала его в свои гадкие планы. И именно ему, Сирану, выпала «честь» привести брата к его извечному кошмару – женщине! Горький, прерывистый вздох оглушил тишину летнего вечера. Принц добрался до входа в парк, разделяющий общежития истинных и полукровок. Голубые шапки гортензий приветливо склонили головы, встречая пришедшего. Такие же голубые, как и глаза брата! По щеке потекла еще одна слеза. Сиран прошел внутрь парка по лабиринтам вечнозеленых карликовых кустов. Он касался ладонью стриженных растений. Они царапали кожу, вызывая боль и саднение кожи, неся крайне не благую для парня весть: он еще живой. А вот и каменная чаша с фонтанчиком, наполненная чистой, прозрачной водой. Сиран опустил в нее израненную руку. Жидкость окрасилась в розовый цвет. Боль постепенно унялась. Парень зачерпнул прозрачную воду в ладони. Долго всматривался в колышущуюся поверхность, медленно вытекающую сквозь пальцы, а затем резко сунул голову в чашу фонтана. Воздух из груди выходил медленно, поднимаясь вверх веселыми пузырьками. В голове всплыли ассоциации. Как плохо! Воздуха стало не хватать, но Сиран все еще находился под водой: «Еще всего себя бы засунуть в воду. Не хочу жить!»
Чьи-то руки тащили его назад. Он сопротивлялся, но драное чувство самосохранения взяло верх над всем остальным и задыхающегося парня выдернули из водной глади фонтанчика:
– Ты дурак? – На Сирана смотрели голубые глаза брата. – Какого черта?
– Тебя хочет видеть профессор Арнель, – Сиран вдруг почувствовал всю тщетность своих переживаний. Он песик у ног своей хозяйки, а она сказала «фас».
– Что ей нужно? У меня нет по ее предмету задолженностей, – удивился Линер. Пустые, странные глаза брата пугали. – Ну, хорошо, я завтра к ней зайду. Где ты был полдня? Здесь такое... – он не успел договорить.
– Сейчас. Она ждет тебя сейчас. У себя. На «острове профессоров».
– Да какого черта? Нам же нельзя туда! – Линер опасливо поглядывал на брата, тот вел себя странно, как зомби, как заводной механизм.
– Так ты пойдешь? Со мной.
Линер мешкал. Он не понимал, что происходит, куда делся нахальный, властный единокровник.
– Что так срочно? Что ей нужно?
– Она сама скажет, – почти шепотом ответил Сиран. – И – извини. Если сможешь. – Ком в горле проглотить удалось с трудом.
– Да, ладно, дело молодое, – Линер решил, что брат извиняется за долгое отсутствие или за глупую выходку, но уточнять не стал. – Ну что, пошли? – Сиран едва шел, и Линер уверился в правильности своей догадки, но лишь ухмыльнулся.
– Скажи, Лин, а тебе нравиться Ч.М.? Ну хоть немножко? – Сиран ухватился за руку брата.
– Ты чего? – дернулся Линер. – Других тем нет? – Но Сиран лишь крепче сжал его локоть, непривычно, странно вглядываясь в глаза, что тому было легче ответить, чем огрызаться. – Я не знаю. Я нахожу ее взглядом в толпе, прислушиваюсь к ее голосу, но я не знаю зачем мне это, ведь я... не такой, – кривая улыбка на лице стала ответом на ненужные вопросы. – Ни к чему все.
– Не ходи, Лин, и пусть Арнель сгорит синим пламенем, – младший принц мертвой хваткой удерживал руку брата. – Не ходи!
– Да что с тобой? – Линер наконец освободил свою затекшую конечность из захвата и теперь стоял, растирая ее. – Что с тобой происходит?
Руки Сирана безвольно опустились:
– Пошли.
Глава 3.
Шли молча. Что-то тяжелое повисло между братьями в сумерках летней ночи. Говорить не хотелось, как и идти. Вдалеке призывно заблестели огоньки гламурного дома – дома профессора Арнель, утонченного эстета, какой ее считали многие.
Дверь приветливо распахнулась, пропуская внутрь пришедших. А затем мгновенно закрылась. Черная, губчатая субстанция из плодовый тел подземных грибов стремительно затянула дверной проем. А поверх нее заструилась тонкая бело-серебристая паутина. Она плотно обволокли черную основу, создав непроницаемый экран. Ни одному звуку не позволено было выйти наружу. Внутри помещение озарялось далеким мерцанием звезд на ночном почти небе, это расслабляло и настраивало на романтический лад. Стены украшали лианы, затейливо перемежая листья с редкими цветами, а наличие фонтанчика воды успокаивало.
На мягком диване, спиной к вошедшим, сидел юноша с копной черных волос. Тонкие, смуглые пальцы медленно отрывали ягоды от кисти винограда; задерживали на себе внимание. У Линера перехватило дыхание, эти пальцы он знал досконально – их силу, их нежность.
– Сидар? – неуверенно позвал принц.
– Привет! – низкий бархатный голос, и у Линера идет кругом голова. Он больше ничего не видит, лишь такое близкое, любимое лицо. И еще навалившееся понимание усталости, полнейшего опустошения. Невесомая, короткая неловкость, вклинившаяся между бывшими любовниками, заставила замереть на мгновение, а затем смелась волной надежды. Черные волосы взметнулись, откидываемые дерзкими пальцами. Это движение... оно заставило вдруг стать безвольными руки Его Высочества, наследника трона степных тайпанов.
Томительные секунды, подобны медленно ползущим, неспешным улиткам. Они перетягивают свое скользкое тело, останавливаясь для передышки, для глотка воздуха, искрящегося от напряжения, а затем бросаются во всю прыть в глубину страсти, жестокой и блаженной бездны. Жаркое марево, и веселые, с танцующими чертиками, раскосые глаза Сидара. Его горячие губы, крепкие руки и бесстыдные ласки. Сидар медленно скользил по ребрам Линера. Плавно, едва касаясь, словно вспоминая. Неспеша перешел на рельеф живота, перебирая пальцами каждую мышцу. Легкие движения отзывались судорогой в теле наследника престола.
Брюнет довольно улыбнулся, а затем резко, до боли, сжал ягодицы любовника, утверждая свою власть, свое первенство. «Пусть так! Лишь бы вместе!» – едва уловимый вздох облегчения разлился по комнате, выбивая весь дух из груди принца. Линер безропотно отдал ветвь первенства. Не встретив сопротивления, Сидар устранил тряпичные барьеры. Он выворачивал душу принца наизнанку, вырисовывая замысловатые узоры по вздрагивающей, оголенной до нервов коже, опускался все ниже. Линер замер, боясь спугнуть робкие предвкушения. Он полностью отдался во власть требовательных рук. А они уже рвали, стягивали последнюю преграду между телами. Его тело жаждало разрядки. Оно полыхало огнем, дрожа от нетерпеливого ожидания чувственного танца.
Руки получеловека изменили тактику. Теперь они скользили по длинным ногам Линера вверх, с короткими остановками, большим пальцем едва касаясь внутренней поверхности бедра. Добравшись до сокровенного, предательски переместились на ягодицы и стали испытывать их на предмет выдержки, то неторопливо поглаживая, то легко и уверенно, разминая истомившееся тело. Комната наполнилась шумными вздохами испытуемого. Дрожь его тела стала осязаемой и танцевала на кончиках пальцев бездушного мучителя. Сидар приблизил лицо к торсу принца и легонько подул на разгоряченную кожу. Сладкие спазмы заставили тело петь. Твердые губы любовника, не торопясь, припали к коже живота, открывая путь горячему, умелому языку. Руки переместились в пах, ощупывая и дразня. Линера поедала страсть, обгладывая каждую косточку измученного тела, заглядывая во все уголки души. Он задыхался от болезненного ожидания. И не шевелился.
Одно движение, и на полу оказался виноград с изысканной вазой. К черту! Уверенным, четким маневром Сидар распластал над столиком любовника. Одна ладонь сжимала его бедро, а пальцы второй проникли в рот, заигрывая с языком, заставляя его двигаться быстрее и быстрее, утопая в собственной слюне. Безмолвное согласие разлилось в воздухе, и в чуткое тело Линера ворвался восторг – обжигающий и ликующий. Он взрывал все на своем пути, захлебывался от блаженства, гоня притаившиеся в душе обрывки тревоги. Движения без двусмысленностей: горящие, жесткие, карающие и... сладкие.
Глава 4.
Сиран стоял деревянным истуканом, безмолвным надгробием себе. Абсолютно опустошенный, оцепеневший и вымотанный. Трусливый болванчик королевских кровей. Растерянный и униженный. Мысли проскальзывали мимо, не отображаясь в его пустых, равнодушных глазах: безволие заразно. А Линер улыбался едва уловимой, упоенной мукой улыбкой. Его глаза блестели радостью и счастьем. «Как стыдно! И страшно!» – отвращение к себе тугим узлом стягивало нутро Сирана. Рука брата неуверенно двинулась на ответную охоту – поймать, одарить ответной лаской любовника. Пальцы нашли искомое. Желание вжаться в оголенное, крепкое бедро рвалось наружу, но ладонь растерянно замерла. Испуганно. Тревожно.
Линера жестко оттолкнули. И все пропало. Боль отрезвила. Стерла все радостное на своем пути, выжгла подлостью душу.
– Кто ты? – дрогнувший, омертвелый голос брата безжалостно врезался в сознание Сирана, словно этот простой вопрос задавался именно ему.
– Что, хороша иллюзия? – профессор Арнель, спокойная и невозмутимая, рассматривала потрясенного Линера. Щелчок, и в сторону летит уже ненужная вещь на кожаных ремнях.
Линер с ужасом проследил за полетом мертвого предмета, его падением. Поддерживающие ремни, звякнув застежками, соскользнули с дивана, оставив на обозрение гуттаперчевую крупную плоть.
– Обойдемся без истерик? – холодная, как лед насмешка, сорвалась с губ красавицы. – Ближе к делу?
– Что Вам нужно? – голос Линера удерживал на расстоянии. Его больные голубые глаза впились в брата.
– Пустяк, маленький, – твоя полная покорность и желание исполнять любой мой приказ. А иначе, – хищная улыбка обнажила безупречные зубы эльфийки, – повторные процедуры и огласка деталей занимательных игр. Что будет с твоей репутацией? Ай-яй-яй, – она театрально закатила глаза, – бедный мальчик. А как же корона?
– И каково Ваше желание, профессор? – обжигающе-злая галантность полетела в идеал красоты.
– Умный мальчик, – магиня впритык подошла к Линеру, – и благоразумный. А желание – совсем ничего: сделать счастливой одну томящуюся дурочку счастливой настолько, чтоб все остальное вылетело из ее вздорной головки. И я смогу найти достойную тебе награду, – быстрые пальцы побежали вниз по груди парня.
– Я не...
Аринар Арнель досадливо поморщилась:
– Ты станешь всем, что мне понадобиться, – в ее руке оказалась плетка. Мягкие движения вдоль тела принца, и на глаза Линера навернулись слезы – Арнель бьет по самому чувствительному.
– Я не...
– Ты ее знаешь. И она тебя. Ее называют Ч.М. Знакомы?
Линер дернулся, словно его вновь ударили, но уже наотмашь, не жалея. Оцепеневший Сиран продолжал безвольно стоять у дверей с рабской покорностью, застывшим в пространстве раскаянием.
– Я не...
– А так? – негромкий голос, пас рукой и из пола вылезли тонкие стволы бамбука. Второй взмах – и Сидар уже распят на них, а вихри воздуха, играючи срывают с него одежду, обнажая тело и нечто неимоверно распухшее.
Картинки из вечернего разговора встали перед глазами Линера и вопросы нашли свои ответы.
– Почему же ты отводишь взгляд, Ваше Высочество? – легкой, слегка вальяжной походкой Аринар приблизилась к Сирану. – Смотри же Линер! – Ее пальцы ласково погладили светлую кожу ненаследного принца, слегка царапая, опускаясь все ниже, вызывая у распятого дрожь и стоны. Но вот они добрались до цели, и длинные, отросшие когти впились в болезненную часть тела. Сиран надрывно закричал, а магиня заливисто рассмеялась... и доверчиво заглянула в его глаза:
– Хорошо тебе, милый?
Линера замутило:
– Я согласен!
– Громче, – приказала Арнель, внимательно рассматривая черенок плетки.
– Я согласен! – Линер сорвался на крик, ужаснувшись мыслям мучительницы. – Отпусти его!
– Он останется здесь. Ну, скажем, до первых положительных результатов. – Она задумчиво облизала вершок рукояти, оценивая обвисшего на распорках Сирана, а затем, обернулась и, со значением, подмигнула Линеру.
– Не трогай его, я все сделаю!
– Конечно, сделаешь!... Как же с вами скучно....
Глава 5.
Я изнывала в одиночной палате. В других – болеющих не было. Профессор Эскул, прозванный мной за глаза Касторкиным, категорически отказался выписывать мое бренное тело до полного выздоровления. «Дня три. Или семь.» – озвучил он временной отрезок выздоровления. Сегодняшний день катился к чертям, окрашивая багряными всполохами белые стены палаты. Никто не пришел меня проведать. «Карантин, – наталкивалась я на строгие взгляды персонала. – Мало ли что!» Я мысленно карабкалась в головы подруг, представляя их во всех мельчайших подробностях, старалась достучаться до них, получить отклик. Достучалась! В вечерних сумерках за окном послышалось легкое шевеление, словно ветер треплет последний упрямый листок, пытаясь запустить его в полет. Шелест нарастал, непроизвольно будя во мне иррациональный страх. Волосинки на теле наежачились, а на голове устроился растревоженный дикобраз. За окном тихо скреблось и царапалось. Лунный блеск ронял тени на пол. В пору было искать «утку». Окно тихо приоткрылось и на пол что-то шмякнулось. Два раза.
– Заразы, чуть не уписалась! Также заикой можно остаться, с пожизненной диареей, – праведно возмущалась я в довольные мармызы подруг.
Теперь стало понятно, почему каждый следующий этаж некоторых построек академгородка был чуть меньше предыдущего. Адепты часто использовали подобного рода возвращение в свои апартаменты, проскальзывая мимо строгих общаговских комендантов. Хотя изначально идея подобных построек исходила из оригинальности. Затем ее приспособили для тренировок: чешуйками на змеином теле удобнее цепляться за неровности и всякие там выступы, чем за ровную стену. А уж потом сообразительный народ-адепты пристроили ноу-хау под свои нужды. Начальство знало, но делало вид, абсолютно не ведающий.
– И мы тебя любим! Очень! В здравии и хорошем настроении, – съязвила Черная Мамба.
А Милисент уже тискала меня болезную:
– Зирушка!
Приехали! Теперь и я на «мамбочка» смотрела с другой стороны, поймав злорадный взгляд оной. Эрилия довольно осклабилась.
– Какие новости? – теребила завязки на моей ночнушке неугомонная подруга.
– Жить буду, – аккуратно оторвала ее неуправляемые конечности от себя. – Дня через три, или семь. – На меня уставились с непониманием. – А пока – выживаю, умудряясь не сдохнуть в одиночестве, всеми покинутая, – развела я руками. – Вроде все в порядке, – снизошла до ожидаемого ответа, – но карантин. Если вас поймают...
– Сидар внизу страхует. – Сенти беззаботно махнула в сторону окна. – А от Мамбуси, вообще, ни один шорох незамеченным не проскользнет.
– Совсем оборзела! – угроза шепотом в исполнении Черной Мамбы напрягла все рецепторы – мои, разбиваясь в дребезги о беззаботность Милисент.
– А что, не услышишь? – озабоченно наморщила тонкий носик Сенти.
– Тьфу, ты, – в сердцах отвернулась Эрилия.
– Что в академии, рассказывайте? – разрулила я обстановку.
– Тиноб – переживает, Аделин – прячется, – затараторила зеленоволосая подруга.
– Что так? – Последняя новость была явно странной.
– Да ее Эри пуганула, – Сенти довольно развалилась на моем больничном лежбище. – А то слишком часто она стала появляться в нашем поле зрения, – подруга походила на леди-босс после разборок, даже коготки ко времени стала рассматривать. Черная Мамба же неопределенно повела плечом – ну, было и было. И как-то радостно стало у меня на сердце – обо мне заботятся!
