Текст книги "Любовь вкуса боли (СИ)"
Автор книги: Татьяна Мираббилис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 7 страниц)
Мы в три пары глаз воззрились на тощую сумочку, водруженную на наш стол.
– Однако... – Эрилия выразила общее сомнение.
Сумочка открылась по хлопку господина Нямека. Из нее полетели ручки, тетради, листы формата а4, маркеры и всякая другая дребедень, которая используется в любой школе. Тяжело просовывалась, вылезли три объемные пакета с едой.
– Однако, – пришла моя очередь удивляться.
Тем временем, канцелярские принадлежности аккуратно расположились на столе тремя стопочками. Поверх каждой стопки легла именная расчетная карточка. Сумка закрылась под облегченный выдох хозяина:
– А вы думали, я вручную всю эту тяжесть носить буду? – Красные пятна на коже секретаря-медянки стали сходить. Он вновь перевел дыхание. Оно постепенно выравнивалось. – Устал до чертиков. – пожаловался он то ли нам, то ли пространству.
– Вас так тетрадки утомили или пакетики пузатые? – Лицо Черной Мамбы возникло перед господином секретарем. От испуга он вновь стал покрываться красными пятнами.
– Нет, что Вы, милая Эрилия, – язык престал слушаться «ужика». Мужчина стал заикаться. – Это от внепланового посвящения «ищущих».
– Ящерок? – Эри не сводила взгляда с господина Нямека.
– Да. А вы откуда знаете? – удивился тот.
– Столкнулись недавно. А где их поселят?
Немного подумав, мужчина решил, что большой тайны не выдаст, а завтра и так все будут знать:
– В помещении приемной комиссии. Истинные к себе ящерок не пустили, а к вам подселиться им гордость не позволила.
– Пф!! – возмутилась Милисент со своей кровати.
– А куда же Вы и архив? – продолжала допрос Эри.
– Архив – в библиотеку, – заикаясь, сказал «ужик».
Вопрос вызвал недовольство у господина секретаря, но сейчас он очень сильно опасался непосредственной близости ядовитой во всех смыслах молодки и был обречен на ответы.
– Меня же господин ректор пригласил к себе личным секретарем. – Последняя фраза придала ему самому важности. Мужчина даже постарался смело взглянуть в глаза Черной Мамбе. Попытался... – Ну, я пошел, – заторопился «ужик».
– Я думала, что у нас перья и пергамент будут, – очнулась я от культурного шока: чувствовала себя обманутой.
– В каком веке Вы живете, милочка? – воспрял духом секретарь. – Вас же душ почему-то не смутил своим наличием.
«А ведь и правда: не смутил» – отметила про себя справедливость укора господина Нямека. Он же, поймав взгляд Эрилии, опять резко занервничал.
– Перья и пергамент – только у ректора и некоторых преподавателей. И у сильных мира сего тоже. Некоторых. Любителей.
– У ректора – перья...
– Да, госпожа Чарногорская! Вот такой он у нас такой традиционалист... В общем, я пошел. Доброй ночи вам всем, – заторопился мужчина неопределенного возраста. Дверь за ним громко захлопнулась.
– Ты чего? – Милисент толкнула меня в бок.
– Мантию дали, а перья – нет! – Я все еще подвисала в пространстве.
Глава 7.
Сегодня первый день учебы, а первой парой – история нагов. Лектор – Эристел Наг, ректор собственной персоной. По аудитории блуждал многоголосый шепот. Новости здесь, как и везде, словно горячие пирожки у справной хозяйки, разлетались в миг. Все ждали появления протеже профессора Арнель. Гул голосов, растекался по аудитории, то усиливаясь, то затихая, а затем замер. На пороге появились семь новоявленных адептов. Они под прицелом восьмидесяти пар глаз организованной толпой собрались было оккупировать галерку, но в последний момент их предводительница обнаружила, что та занята мной и Милисент. Она сердито развернулась на пятках и потянула за собой остальных. Незанятыми места в достаточном количестве нашлись лишь в первом ряду, под носом у преподавателя. Пришлось «забродам» расположиться там. Тишина вязкой патокой разлилась по помещению. Еще немного и вспыхнет драка. Это ощущали все.
От всего этого негатива кружилась голова – агрессивность на единицу площади зашкаливала. Меня словно огнем опалило изнутри, вот-вот и я вспыхну, как факел. В дверях аудитории нарисовался ректор собственной персоной. Стало легче дышать, но вместо облегчения пришла злость – почему так долго не шел? Зачем они здесь? Метр что-то говорил, «заброды» что-то отвечали, а мне было так плохо... Внезапно в голове просветлело, будто на нее одели колпак и стало так хорошо... Рядом стоял ректор.
– Итак, адепты, записываем тему сегодняшней лекции.
Метр Наг смотрел на меня, а я утопала в этих глазах цвета мокрого асфальта, так нужных мне. Неприязнь к чужакам быстро перетекла в другие эманации по всей аудитории. Со разных сторон щупальцами каракатицы расползались волны восхищения ректором. Красивый, статный мужчина будоражил девичьи сердца, прерывая их стук, заставляя закипать их кровь. Волосы некроманта, рассыпанные по плечам и взбрызнутые каплями седины, создавали ауру сдержанной мудрости. А его плавно передвигающееся тело вызывало излишнее слюноотделение у адепток. Мужская часть аудитории тоже далеко не ушла. Силу, исходящую от некроманта, ощущали все. Она настораживала и подчиняла. Меня снова замутило от всех этих лезущих в мою голову чувств. Особенно девичьих. Они злили. Очень. Болезненный толчок в бок вернул в реальность. Милисент сердито сверлила меня взглядом, а в ее тетради красовалась каллиграфически выведенная надпись:
Тема1. История принцессы Офелии и Драгона Звездного.
Я открыла тетрадь, чтоб записать тему. На первой странице быстро проступила надпись: «После пар – ко мне». Так же быстро она исчезла. Ректор расслабленным шагом спускался вдоль рядов сидящих адептов. Я взглянула на подругу – та лишь пожала плечами, значит мне не привиделось. Вздохнув, быстро записала тему лекции. Ректор к этому времени спустился к кафедре:
– Итак, сейчас вас восемьдесят семь человек. Советую вам и далее появляться на моих занятиях в полном составе и не тестировать мою зрительную память на предмет «а вдруг не заметит». Замечу. Отмечу. Накажу. А теперь вернемся к теме лекции. Четкий, ровный голос распространялся по аудитории, удивительно одинаково слышимый, как на нижних рядах, так и на галерке.
На Мерцающей Звезде жили две враждующие расы – наги и драконы, имеющие в далеком прошлом общих предков. Никто не признавал права другого считаться равным себе. Временами вспыхивали войны локального масштаба. Кто знает, к чему бы все это привело? Но повстречал однажды принц правящего дома Драконов Времени дочь Детей Света – клана, что царствовал у священных нагов. Драгон Звездный – черный, как грозовая ночь. И белоснежная, словно снег, на вершинах гор, принцесса Офелия. Пришлась по сердцу нагиня дракону. Захотел воин покорить деву, украсть ее у змеиного народа. Но души читать умела принцесса. И упрекнула она дракона в низости, недостойной воина. Ее синие, как сапфиры, глаза горели холодным пламенем, раня сердце дракона. И с тех пор потерял он покой. Нежный росточек странных чувств пробил каменные оковы его души. А когда расколол их, расцвела любовь в сердце воина. И признался он в чувствах деве. И приняла она его в сердце своем. И пришла надежда в мир Мерцающей Звезды. И назначен был день соединения душ. Но вмешалась разлучница, душой темная, влюбленная в Драгона Звездного. И соблазнила воина, сильнейшего среди лучших. И погрузился мир Мерцающей Звезды во мрак ночи, более темный, чем был ранее. Не стерпела отравы белоснежная принцесса. Покинула родной мир. Ушла за Врата Времени. Но опомнился Драгон и бросился за возлюбленной по остывающему следу. И ищет ее по всем мирам до сих пор, неприкаянный в своем горе.
– Пф! – скривилась ящерка Аделин.
– Так гласит легенда, – закончил свой рассказ ректор, в упор глядя на зарвавшуюся девицу. Та заерзала, как на разогретой сковородке. – Ваше задание дополнить легенду фактами, которые сможете отыскать в библиотеке. Вам же, адептка Ахар, задание дополнительное: разыскать все возможные сведения о разлучнице, душой темной.
– Вот это попала так попала, ящерка! – Милисент хищно улыбнулась. – Об этой змее сведений кот наплакал. Пусть поищет!
– Как ты думаешь, что из этой легенды правда, а что вымысел? – обратилась я к подруге.
– А знаете новость? – к нам повернулась девушка, сидящая ниже. – У ректора скоро соединение душ с нашим куратором. С госпожой Арнель! – уточнила она, неправильно расценив наше с Сенти оцепенение. – Правда, здорово! Они обалденная пара: он – один из последних чистокровных, она тоже – принцесса! – Девушка радостно засмеялась.
Еще никогда я не ощущала такой боли. Куда тому огню, что горел во мне ранее, обещая спалить. В мое сердце вогнали нож по самую рукоять. Тупой, с зазубринами. И теперь с наслаждением проворачивали: медленно, вырывая куски, заливаясь радостным смехом. Пространство возле меня стало сужаться, стекая в одну точку. Ко мне уже спешил ректор – наши взгляды встретились: боль, испуг. И меня не стало. Я просто потерялась во тьме. Как долго я ходила этими темными тропами? Не знаю. Где я? Не ведаю. Устала. Очень. Сильно. Нет больше сил, нет желаний. Хочу покоя! Одного лишь покоя. Чтоб укрыл меня толстым, пушистым одеялом. С головой. Чтоб ни один звук больше не дотронулся до меня. Никогда. Сон. Спасительный сон. Навсегда.
Чьи-то тонкие пальцы обняли меня за плечи:
– Пойдем. Тебе нельзя здесь оставаться.
Стройная, высокая девушка с синими глазами улыбалась ласково и успокаивающе. Ее прозрачные, сияющие одежды струились вдоль тела, словно воды реки, омывающие камни. Длинные белоснежные волосы укрывали плотным плащом.
– Офелия?
– Идем, родная. Здесь нет места живым, – прошелестел тихий, печальный голос.
– А разве я жива?
– Еще да.
– Но я не хочу! Жить...
– Впереди длинный путь, никто за тебя его не пройдет.
– Зачем? Я лишь покоя хочу.
– Ты влюблена девочка...
И я вспомнила все. И всю боль ощутила заново. Я кричала, но лишь немой вопль тонул в темноте без единого звука, вновь и вновь раздирая меня на части. Больно! Как больно! Зачем?.. Не хочу!
– Мне понятна твоя боль, девочка, – Офелия нежно прижимала меня к себе. – Но поверь, ты зря себя мучаешь. Все не так, как ты думаешь.
– Он женится! На Арнель!
– Никогда! Его нареченная – ты. Я сама предсказала это очень-очень давно. Все время он ждал и искал тебя. Я мертва, но способность читать души не утратила. В его сердце любовь и нет вины в душе.
– Тогда почему? Откуда такие новости?
– Всему есть объяснение. И этому тоже.
– Почему же он скрыл, что мы пара? Почему смолчал? – мои нервы рвались.
– Думаю хотел, чтобы ты полюбила не под давлением, не из-за обязанности и предсказания. Сама. Прислушайся к своему сердцу.
– К сердцу? А где оно? – я хрипела и смеялась. – На его месте осталась лишь рваная тряпочка, безобразно распластавшаяся у меня в груди, и она кричит – НЕ ВЕРЬ! И Я НЕ ВЕРЮ! Хочу, но НЕ МОГУ!
Истерика! Она ломала и корежила, топя разум в эмоциях и боли. Образ Офелии стал исчезать. Прародительница горько смотрела на меня, прижав обе руки к груди, пока совсем не истаяла, как дым. Я вновь осталась в темноте, одна.
Что-то коснулось моих пальцев рук. Хотела отдернуть, но их лишь крепче сжали. Меня потянуло вверх, вырывая из колыбели тьмы, туда, где свет.
Глава 8.
– Звездочка, что же с тобой произошло? Все так внезапно. Что произошло, девочка? Почему? – ректор сжимал мои пальцы. Он то перебирал их, то целовал. И опять сжимал. – Почему ты плачешь даже в беспамятстве? Очнись же! Только очнись! – шепотом просил некромант.
Я вернулась в сознание. Грудь сдавливала ледяная броня. Слова Эристела, его прикосновения стали отвратны. Хотелось оттолкнуть, но сил не было. «Да уйди же ты!» – пульсировала мысль. Мужчина внезапно встал и без слов покинул комнату. «Ну, наконец-то!» – подумала и попробовала разлепить веки. Не с первого раза, но получилось. Огляделась – овва, да я в своей комнате! Ручка двери дернулась: «Опять что ли?» Во мне закипела злость. Но в комнату вошла Милисент.
– Наконец-то ты пришла в себя, подруга. Как ты нас напугала. Жаль, что ректор уже ушел. Он все время возле тебя сидел, никого не подпускал, даже на минуточку, – тараторила Сенти.
– Как я здесь очутилась? – прервала тираду зеленушки. Горло пересохло, язык не слушался.
– Так ректор и принес. Ты как стала на стуле оседать, он вихрем подскочил к нам. Но ты упала в обморок все равно. И на его руках стала оборачиваться в змею. Белую-белую. Он сходу укрыл тебя своей мантией от чужих глаз и унес. Сюда. А поглазеть многие хотели, даже «зайды» драконьи. Никого не подпустил даже глазком глянуть. Во, мужик!
Болтовня Милисент и ее похвалы ректору были сродни дергающей, пульсирующей зубной боли: «Как я раньше-то терпела эту занозу?»
– Всем привет! – в комнату вошла Эрилия, таща перед собой горшок с фиалками и несколько срезанных букетов цветов. – Официальная версия: первый оборот при эмоционально – нестабильной ситуации. «Как в воду смотрел!» – мысленно оскалилась я. – Все тебя поздравляют и желают скорейшего примирения со своей сущностью. Второй. Или – первой. Это зависит от того, чего в тебе больше. Вот. – Черная Мамба свалила на меня охапку цветов, лишь горшок аккуратно поставила на подоконник. – Красивые, правда? – довольно взглянула на меня. – Э.., что с тобой не так, подруга? – ее улыбка погасла и дохлой улиткой сползла с лица.
Почему-то мне это понравилось. Усталость навалилась снова, и я скатилась мелкой галькой в океан сна. Призрачные волны перекатывались с места на место, слегка покачивая и баюкая. Гармония тишины. Спокойствие разливалось внутри моего существа, растворяя всю тяжесть, лежащую на душе. Постепенно стало легче. Воздушным пузырьком меня вынесло на поверхность огромной водной глади. Теперь я стала листочком. Осенним, одиноким, подвластным любому направлению. Я заскользила по водной глади. Волны набегали, поднимали на свои гребни и, перебрасывая друг другу, относили меня куда-то вдаль. Тихая, ненавязчивая мелодия разливалась в пространстве. Она усыпляла, и я не сразу расслышала слова:
... Мне снилась ночь. Цветущая печаль
все напевала жалобные песни
о солнце и о том, как жаль,
что никогда не быть нам вместе.
Сон этот – милое виденье,
рожденное острейшим впечатленьем
младых, далеких лет.
О, полно мне – простыл их след!
Голос стих, но я все еще прислушивалась, боясь спугнуть дыханием хрупкую тишину. Музыка зазвучала вновь, а голос перешел на шепот:
Ночь хмурилась и бездною смотрела.
Все украшенья я свои сняла.
Но не себя в твоих объятьях увидала -
Тебя в кольце змеиных тонких рук!
Ушла!
Завял из белых орхидей веночек мигом,
неся на лепестках мою печаль.
Холодную, а не согретую любимым телом
постель, вернувшись ты застал.
А жаль....
– Кто здесь? – Мое присутствие незамеченным не осталось.
– Я, – ну, а что здесь скажешь!
– Как ты здесь оказалась? – вокруг меня то поднимались из воды, то опускались в нее толстые белые полукольца змеиного тела.
– Офелия?
– Как ты нашла меня, девочка? Это ведь только мой уголок в этом мире? Как ты здесь очутилась?
– Не знаю. Захотелось спать – и вот... я здесь. Услыхала мелодию. Я не подслушивала... специально... правда! Ты сердишься? – я вглядывалась в поверхность темной глади, высматривая голову собеседницы.
– Нет-нет, что ты! Но только дух может прийти к еще живому, а не наоборот, – прозвучало у меняв голове, а затем все затихло.
– Офелия? – позвала сквозь темную толщу. Ответа не было, и я подумала, что сеанс родственной связи закончился, когда голова кобры снова показалась над водой. Мне в душу заглянули синие глаза:
– Это – не вода.
Я испуганно уставилась на темную гладкую поверхность.
– Эфир. Море эфира, – бесцветным голосом уточнила родственница.
– Без разницы, – раздражение накатило из ниоткуда.
– Я только один ответ нахожу твоему появлению здесь: между нами наладилась ментальная связь – ангела и живой души. Видимо ты думала обо мне и во сне отпустила свое астральное тело вдогонку за мыслью. А поскольку я твой ангел-хранитель, ты меня нашла так быстро. Вообще, телепатии долго учатся, даже те, у кого есть способность. А ментальную связь налаживают еще дольше.
Слова Офелии текли плавно, медленно, перекатываясь, словно волны самого эфира. А мое раздражение все росло. Очень быстро, оплетая, как вьюнок. Еще небольшое, но дай волю – и стебли совьют канат; скрутят, свяжут – попробуй разорви. На «десять» – вдох, на «десять» – выдох. Шум в голове постепенно стал уходить – раздражение отступало.
– Девочка, что с тобой?
– Не знаю. Правда. Но началось все после известия о... – замолчала, сжав зубы и зажмурив глаза. Приготовилась, но ничего не произошло. Боли больше не было. Офелия же молчала, внимательно рассматривая меня.
– Проснулась твоя защита, девочка, как эмпата. Быстро. Жестко. Как и твой оборот. Без подготовки. Как и твоя влюбленность. – Она замолчала. – Не всегда все, что родители считают благом для ребенка, таковым и является, – наконец вынесла вердикт. – Все образуется. Я помогу. Только эту ломку перетерпи. Твои силы стремительно раскрываются. Любое вмешательство извне может навредить. Да и ментальные нападения не прошли даром.
Я неопределенно мотнула головой.
– Значит, ты думала обо мне, Зирочка?
– Нам сегодня рассказывали легенду об Офелии и Драгоне.
– Легенду? – Офелия странно протянула слово и замолчала. Время шло. – А хочешь, я расскажу тебе, как все было? – внезапно спросила Офелия, заставив меня вздрогнуть от неожиданности.
– А тебе не будет снова больно? – я хорошо помнила свои недавние ощущения.
– Когда примешь боль, она уже не властна над тобою и не беспокоит. Ты словно смотришь на произошедшее со стороны, без эмоций, – ответила мертвая родственница.
Я не поняла, но переспрашивать не решилась.
– Слушай...
Часть 2.
Глава 1.
Офелия шла по полю, среди высоких и душистых трав. Корзинки цветов касались ладони, принося умиротворение в ее душу. Медитации прошли хорошо, ответы получены. Она, главная жрица Врат Времени, несла хорошие новости своему народу. Глаза лучились счастьем, по лицу блуждала улыбка. Большая тень закрыла солнце над девушкой. Черный дракон шел на посадку, стремительно оборачиваясь в сильного, красивого мужчину с иссиня-черной кудрявой шевелюрой. Он подбежал к девушке. Подхватил ее на руки и закружил на месте.
– Драгон, боги одобрили наш союз! – заливисто смеялась Офелия, раскинув руки на встречу солнцу. – Теперь все будет хорошо! У нас! У всех! – Длинные, белоснежные волосы едва поспевали за своей хозяйкой, укутывая ее рыцаря белым плащом.
– Я люблю тебя, родная!
– И я тебя, Драгон! Мой Драгон!
Мужчина остановился. Девушка соскользнула по напряженным мужским мышцам наземь и припала к широкой груди воина.
– Повтори! – попросил мужчина.
– Мой Драгон! – Офелия откровенно смотрела в антрацитовые глаза любимого, раскрывая перед ним всю душу.. – Теперь я могу об этом сообщить моим кланам открыто.
Мужчина наклонился к губам девушки, осторожно ловя дыхание любимой. Поднес руку к ее лицу. Пальцы насладились бархатной кожей и остановились на губах, пухлых, розовых. Они медленно двинулись по чувствительной поверхности. Маленький рот призывно приоткрылся, вторя движениям руки, что заигрывала с ним. Пронзительный взгляд черных глаз – и жаркое марево обволокло обоих, сужая мир до единственно-родного лица, взывая к столь желанной и необходимой близости, что подобна воздуху. Чистому, свежему воздуху, однажды глотнув которого, обрекаешь себя на вечную зависимость, пожизненную и неизлечимую, на невозможность дышать без него. Впереди был океан счастья. На многие века. Для них и их народов. Податливые, мягкие губы Офелии обещали блаженство. Волнение отозвалось в висках. Мужчина сильнее прижал к себе любимую. Он тянул время, даря редкие, воздушные поцелуи. Предвкушение неизвестного и этот изнуряющий жар изнутри... Драгон всей кожей ощутил, как под его пальцами задрожало тело Офелии. Ее сердце трепетало крыльями колибри, а дыхание... О нем забыли совсем. Были лишь они одни, мужчина и девушка. Одни. Здесь и сейчас. Мягкая, шелковистая трава манила. Ее стебли скользили по разгоряченным, обнаженным телам, распаляя искры жажды. Их тихий шепот обещал отворить двери в вечность, в рай, заждавшийся истомившихся влюбленных. Нежные губы поймали пальцы Драгона. Нервы сдали, а тело отозвалось криком. Травяное ложе стало брачным, полевые цветы – свидетелями. Травы сокрыли от неосторожных взглядов двоих влюбленных, ставших единым целым.
С официальным соединением душ решили не тянуть. Кланы нагов и драконов в тайне надеялись на благосклонность судьбы и понемногу готовились. А когда была объявлена воля богов, осталась лишь завершающая фаза подготовки. Как всегда и бывает, все тайное становиться явным.
Офелия и Драгон случайно встретились еще детьми. Их дружбе не мешали, несмотря на конфликты взрослых: дети – святое! Драгон был старше, и пришло время стать воином. Мальчик уехал на обучение. Прошли годы. Девочка выросла и заняла надлежащее ей по рождению место главной жрицы Храма Времени. Лишь ей подвластно было открывать его Врата и порталы в другие миры. Второй раз Драгон и Офелия встретились именно там, у Храма: она – жрица, он – страж. Одни предки, одна вера. Перед жителями мира Мерцающей Звезды замаячила надежда на мир без войн.
На праздник были приглашены все знатные роды обоих рас. Самые сильные и значимые кланы священных нагов располагались по границам змеиных территорий для их защиты. Клан Черной Королевской Кобры, где правили два брата, по силе и значимости стоял рядом с кланом Детей Света и располагался на дальних богатых островах. Братья решили отправить на праздник своих наследников. Расчет был прост: молодые быстрей найдут общий язык. Наладят отношения, и тогда можно будет им передать бразды правления, а самим отойти от дел и насладиться радостями жизни. Правда, один из наследников был еще маловат, едва в юношеский возраст вошел, но юность не старость, к земле не клонит.
Корабли снарядили. Молодой Эристел Наг вместе со своим старшим двоюродным братом Шантером, свитой из самых представительных особей клана и отрядом охраны отправился в свое первое политическое путешествие. Отрядом охраны командовал близкий друг Шантера – Чаррод Арчер, меткий стрелок в обоих обличиях и прекрасный охотник. Он частенько подтрунивал над молодым Эристелом, но по-доброму, не обидно. Одно было плохо: Шантер Наг давно уже был тайно влюблен в принцессу Офелию, лелеял надежду завоевать ее сердце, ведь по статусу был ровней ей. Известие о соединении душ белоснежной принцессы с Драгоном Звездным едва не убило его. Но ослушаться отца Шантер не мог и с тяжелым сердцем поехал на праздник.
К назначенному дню собрались все. Офелия пришла в стан нагов поприветствовать и поблагодарить прибывших соплеменников. Здесь расположились представители всех семейств. Принцесса сияла – она была счастлива: наконец-то в жизнь всех кланов придет мир.
– Всей благости мира тебе, о пресветлая!
К Офелии подошла невысокая, смуглая девушка с темными, длинными волосами до колен, изящным носиком и пухлыми губами. Бахрома длинных, пушистых ресниц подчеркивала красивые раскосые глаза, черные, как перезревшие вишни.
– Здравствуй, Ламия! – узнала дальнюю родственницу Офелия. – Рада, что ты приехала поздравить меня. Мы так давно не виделись. Ты стала еще краше.
– Разве могу я тягаться красотой с белоснежной принцессой? – Ламия смущенно опустила глаза, довольная похвалой царственной родственницы.
– Можешь! – без задней мысли ответила Офелия. – Хочу предложить тебе быть одной из моих наперсниц и подруг на ритуале.
– С радостью, коль сама белая нагиня мне это предлагает. И, если принцесса не против, в качестве подарка я буду танцевать для Вас и Вашего суженного.
– Вот и славно! Была рада свидеться, Ламия. Жду тебя у своего шатра. «Какая она славная и грациозная. Бог любви верно очень доволен такой жрицей» – думала Офелия, подходя к другим нагам.
Когда очередь дошла до Шантера и Эристела, первый едва сдержался от нахлынувший на него чувств, дабы не оскорбить принцессу непотребным взглядом, а Эристел откровенно устал от всей этой суматохи. Улыбнувшись Эристелу, Офелия перевела свой взгляд на Шантера, да так и застыла: сейчас она, как никогда ранее, жалела, что может читать души.
– Приветствую Вас, принцесса! – голос охрип и не слушался. Шантер не мог больше ничего сказать; его глаза не подчинялись ему более – они пожирали взглядом девушку и говорили больше, чем уста. Эристел уловил заминку и переключил внимание принцессы на себя.
– Вы, наверное, самая чистая душа на этом празднике, – немного по-детски выразил свое восхищение Эристел. – Клан Черной Королевской Кобры у Ваших ног. – Он неловко поклонился, тем самым вызвав добрую улыбку нагини.
– И я вас приветствую, дети великого клана. Спасибо, что приехали. Жду вас на празднике.
Это был первый раз, когда Эристел увидел легендарную принцессу, а Офелия в свою очередь узнала о еще одном своем жгучем поклоннике. Какое-то непонятное ощущение, как редкие капли дождя, рождали глубинное беспокойство, совсем малое, непонятное. «Невестам это свойственно! – мысли блуждали. Офелия стряхнула неприятное наваждение. – Меня ждет Драгон!»
Глава 2.
На обряд принцесса шла в прозрачных воздушных одеждах. Они символизировали отсутствие тайн у девушки. Волосы, разделенные на две косы, венчала тонкая бриллиантовая диадема-обруч, а на пальце – незатейливое серебряное кольцо с сапфиром, символ власти ее клана. Принц же был полностью облачен в черные кожаные доспехи с клинком на перевязи. Они словно подчеркивали, что их обладатель всегда сможет защитить свою избранницу. Непослушные черные кудри слегка усмиряла резная, зубчатая корона, вся из золота. На шее висел кулон – символ власти дома Драконов Времени – большой, цельный обсидиан с вкраплениями киновари, драконьей крови.
Молодые вошли в Храм Времени. Прозрачное хрустальное строение переливалось под лучами солнца радужной палитрой, предлагая всем желающим увидеть и засвидетельствовать правильность обряда. Подруги и друзья молодых расселись вокруг Храма по периметру, преграждая доступ остальным, разделяя мир влюбленных «до» и «после». Приглашенные созерцали таинство соединения душ через прозрачную поверхность стен храма, на которые проецировалось все происходящее внутри святилища. На большом каменном алтаре лежали ритуальные ножи с тонкими лезвиями. Влюбленные делали надрез на ладони, делясь своим вместилищем души со священным камнем. Если капли крови смешивались и алтарь впитывал их, значит действо освящено богами и перед влюбленными открыт весь мир счастья. Если они не смешивались или камень отвергал подношение, соединение считалось несостоявшимся и неугодное богам. Такие пары имели место быть, но никогда не имели наследников.
Тишина в Храме оглушала, давая в последний раз переосмыслить свои намерения, вступающих в обряд. Первым свой ритуальный нож взял Драгон. Костяная рукоять удобно легла в широкую мужскую ладонь. Лезвие заиграло в пересечении лучей света. Принц не мешкал ни секунды. Из длинного тонкого надреза на его ладони потекла красная кровь. Тонкая струйка достигла поверхности камня, после чего Драгон сжал руку в кулак, прерывая бег красных капель. Мужчина перевел взгляд на возлюбленную, предлагая последовать своему примеру. Офелия взяла другой нож и сделала надрез. На узкой белой ладони выступили капли голубой крови. Они собрались в струйку и пролились поверх густой драконьей крови. Голубой и красный смешались, рождая новый цвет и поглотились канем. На алтаре появились два венка из белых орхидей – подарок богов молодым. За стенами храма послышались радостные крики. Драгон поднял на руки Офелию и вышел из святилища.
Праздник был в разгаре. Угощения хватало всем. Напитки поднимали настроение и весь мир вертелся в калейдоскопе красок и эмоций. Дракон и нагиня сидели в центре зала. Их головы венчали цветы белых орхидей. Мужчина нежно гладил руку возлюбленной, заставляя ее трепетать от прикосновений и ожидания. Вдруг все стихло. К столу молодых плавным шагом приблизилась девушка. Взгляды присутствующих зафиксировались на ней. Это была танцовщица. Татуировки на ее руках свидетельствовали, что она принадлежит богу Любви. Сама верховная жрица почтила присутствующих своим появлением. Ее верхняя часть была укутана в воздушное, мерцающее радужными нитями покрывало. На золотом подносе она несла два кубка с изысканным нектаром. Это была часть обряда, после которого молодые в скором времени могли покинуть торжество и уединиться. Она с поклоном оставила подношение на столе и отошла на два шага назад. Молодые подняли кубки, принимая подношение. Нектар мягко тек горлом, слегка пьяня и возбуждая.
