Текст книги "Забери моё сердце (СИ)"
Автор книги: Татьяна Минаева
Соавторы: Ольга Борискова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Глава 12. Ничего
Московская область
Серёга сладко зевнул, потянулся и зажмурил глаза. Возле него, свернувшись клубком, лежала абсолютно голая Ярослава. Приятное, чёрт возьми, пробуждение… На улице было уже светло. Он посмотрел на часы и убедился, что время перевалило за полдень. Что же, пора вставать. В первый раз проснулись они рано – ещё несколько часов назад, но подняться им так и не удалось. Ленивый, неспешный утренний секс. Яся – тёплая, ещё не до конца отошедшая ото сна, была прекрасна. После они снова провалились в сладкую дрёму. Теперь же он чувствовал себя отдохнувшим и готовым к новому дню. Стоило спуститься вниз – Аня наверняка ждала их к завтраку, но… Серёга усмехнулся. Какой уж тут завтрак?!
Пролежав ещё несколько минут, он всё же заставил себя подняться. Принял душ, влез во вчерашние джинсы, накинул мягкую, поношенную рубашку и спустился вниз. Дом был большой, с несколькими спальнями на втором этаже и светлой гостиной на первом. Как правило, они собирались тут на Новый год и Рождество, а частенько проводили и все праздники. Места хватало на всех, да к тому же Аня была прекрасной хозяйкой. Во дворе возле дома росла красивая разлапистая ель, и они украшали её разноцветной мишурой и большими красными шарами. Кстати о праздниках… Серёга подумал, что Новый год уже, в сущности, не за горами. Надо бы выспросить у сестры о том, что бы она хотела получить от Дедушки Мороза в этом году…
Аню он нашёл на кухне. Судя по витавшему в воздухе аромату, он вполне мог рассчитывать на что-то путное к завтраку.
– Проснулся? – обернулась сестра, положив к стопке румяных блинчиков ещё один.
– А разве не видно? – Серёга подпёр бедром стол. – Как насчёт завтрака?
– Тебе не кажется, что ты в конец обнаглел? – прицокнула Аня и вновь повернулась к шкафчикам, чтобы достать большую кружку.
Вручила Серёге и кивком указала на стол. Он покорно уселся. Вскоре перед ним появилась большая керамическая тарелка, рядом – пиала с домашней сметаной и пузатая сахарница. Всё в точности, как он любил ещё с детства. Взяв вскипевший чайник, Аня разлила по кружкам воду, добавила крепкой заварки и уселась напротив брата, наблюдая за тем, как он, свернув блин в трубочку, макает его в сметану. Вроде бы, такой взрослый, а она помнит его мальчишкой с отросшими каштановыми волосами и непомерной тягой к всяким-разным выходкам. Хорошее было время…
– А где Ярослава? – спросила Аня. – Почему она не спустилась?
– У неё вчера день был сложный, – дожёвывая блин, ответил Серёга, отхлебнул чай и тут же принялся скручивать второй. – Устала. Отсыпается.
Красноречивый взгляд Ани отчётливо говорил, что для подобных сказок девочка она уже слишком большая. Но развивать тему она не стала. Устала, так устала. Впрочем, что устала, очень может быть. Уж братца-то она своего знает.
– Она мне понравилась, – прямо сказала Аня. – Думаю, такая тебе и нужна.
Ничего не ответив, Серёга принялся за следующий блин. Аня ждала, что он всё-таки что-нибудь скажет, но он сделал вид, что вовсе её не слышал.
– Серёж… – вздохнула она. – Тебе самому не надоело? Все твои эти девочки на одну ночь… Мама переживает, отец тоже за тебя беспокоится. А эта Ярослава… по ней видно, что она не из таких. Да и ты…
– Что я? – не выдержав, бросил Серёга. – Ань, хватит, а? У тебя своих проблем мало? Прекрати уже на мозг капать.
Поджав губы, она ещё несколько секунд сидела молча, потом отодвинула стул и встала из-за стола. Подошла к раковине и принялась мыть посуду. Серёга с раздражением обмакнул блин в сметану. Аппетит она ему, конечно, не испортила, но…
– Чего тебе не хватает? – через плечо спросила Аня. Голос её смешался с шумом воды. – Тебе тридцать пять уже…
– Да вот именно, что всего мне хватает, – отрезал он, наградив её тяжёлым, спокойным взглядом. – Всего, Анна. И больше я не хочу разговаривать на эту тему.
– То есть Ярослава для тебя – очередное развлечение на ночь-другую? – не унималась она.
– Не твоё дело, – огрызнулся Серёга и допил остатки чая. Нет, аппетит она ему-таки испортила. Он уже собрался было бросить завтрак, но Аня, поняв это, примирительно сказала:
– Ладно, всё. Дело твоё. Только смотри, не пожалей потом. – Вытерев руки полотенцем, она подошла к брату, обвила его широкие плечи и поцеловала в затылок. – Не злись. Я же как лучше хочу.
– Я сам разберусь, – как мне лучше, – сдержанно ответил он.
Аня вздохнула. Она бы могла сказать ещё много всякого, но… Упрямый у неё брат. Перегнёшь – уедет, а потом не затащишь. Хочет сам разбираться – пускай…
Обогнув стол, она присела на прежнее место и стала молча цедить чай. Муж уехал в командировку, детей она на несколько дней отвезла к родителям. Дом опустел, а она так привыкла к шуму и постоянным заботам. Коснулась пальцами живота. Ничего. Эта передышка ей очень даже кстати. Скоро о подобном можно будет только мечтать.
– Достанешь мне из погреба пару банок? – спросила Аня, когда брат доел последний блин.
– А сама что? – Он приподнял бровь. – Уже не можешь?
– Могу, – отозвалась она. – Но раз ты здесь…
Серёга усмехнулся. Жучка – ещё та. Хотя ему не трудно, напротив, даже приятно. Уж сколько Анька для него сделала – слазить в погреб – самое маленькое, чем он может ей отплатить.
Поставив тарелку в раковину, он пошёл в угол кухни, где в пол было вмонтировано чугунное кольцо. Поднатужившись, поднял тяжёлую дверку.
– Иди сюда, – позвал он, – командовать будешь.
– Главное, огурчиков достань. – Аня подошла и встала возле темнеющего проёма.
– Огурчиков? – Серёга ехидно усмехнулся, но, поймав лукавый взгляд сестры, посмотрел с вопросом.
Аня не сдержала улыбку.
– Только не говори, что снова!
– Надо же кому-то в нашей семье радовать отца, – парировала она. – Я за двоих отдуваюсь.
– С ума сойти, – Серёга взъерошил волосы, надул щёки и снова глянул на сестру. – Ладно, пошёл за огурцами…
Вернувшись в комнату, Сергей увидел сидящую на постели Ярославу. Склонив голову на бок, она с усердием распутывала узкой расчёской густые каштановые волосы. Ноги – голые, коленки маленькие, беззащитные. Он с трудом перевёл взгляд с её ног на лицо.
– Доброе утро, – сказал он, поняв, что она тоже разглядывает его.
Ярослава и правда разглядывала – джинсы его болтались на бёдрах, верхние пуговицы рубашки расстёгнуты… Вспомнились и вчерашняя поездка, и вечер, и утро. Во рту стало сухо. От этого мужчины так и веет соблазном, а она… А она не в состоянии удержать собственное глупое сердце.
– Доброе, – чуть заметно улыбнулась она, не выпуская расчёску из рук. Как-то невольно сдвинула ноги. Сергей закрыл дверь, прошёл в комнату и остановился возле большого кресла, однако усаживаться в него не спешил. Яся расчесала ещё одну прядку и, выдохнув, спросила:
– Ты давно встал?
– Не так, чтобы очень.
В памяти его как-то сам собой всплыл разговор с сестрой, и он невольно присмотрелся к Ясе. Да, она, пожалуй, и в самом деле была не такая, как те, на одну ночь. Но разве что-то это меняет? К чёрту! Не его это. Не нужно ему. В постели им хорошо, а так… Он засмотрелся на её пальцы, на изгиб руки, потом перевёл взгляд на окно. Анька беременна… Пол ребёнка был ещё неизвестен, и она очень надеялась на девочку. Её старшему сыну было шесть, младшему – четыре. Да он и сам хотел бы племянницу – маленькую кнопку с улыбкой сестры. Хотя… может, к лучшему оно, если парень родится? Всё спокойнее…
– Серёж, – позвала Яся, но договорить ей не дал раздавшийся в комнате звонок мобильного.
Взяв телефон, Серёга глянул на дисплей. Ян…
– Да, – сказал он, приняв вызов. Нахмурился. – Нет, а что?.. Погоди…
Мазнув ещё раз взглядом по соблазнительным Ясиным ногам и выглядывающему из-под футболки бедру, Сергей вышел из комнаты.
Ярослава вздохнула. И надо же было телефону зазвонить, когда она уже почти собралась с духом. Может быть, не вывалила бы всю правду разом, но хоть немного. Призналась бы, что не было никакой подруги…
Зажав расчёску в руке, она ещё раз рвано выдохнула. От одной мысли о предстоящем разговоре руки у неё покрывались мурашками. Но и деваться ей некуда. Добегалась. Если бы можно было, она бы и вовсе осталась тут, в этом тихом уютном доме. На день, на неделю, на месяц, на год… Да только что от этого? Вадим знает, где она, с кем. А отыскать её… Нет, много времени ему на это не потребуется. А тут Аня…
Через несколько минут дверь снова открылась, и в комнату вошёл Сергей. Яся сразу почувствовала, что что-то не так – на лице его не было и тени улыбки, а взгляд… Совсем другой. Мрачный, тяжёлый.
– Одевайся и иди ешь, – не терпящим возражения тоном приказал он. – Мы едем домой.
Квартира встретила их тишиной. Весь обратный путь они проделали в непонятном ей напряжении. Сергей молчал, когда они уезжали, молчал и после, уже когда они въехали на стоянку возле высотки. А она почему-то боялась спрашивать. Чем ближе они подъезжали к Москве, тем страшнее ей становилось. Возвращаться она не хотела. Цеплялась за его свитер, прятала руки под куртку, но тепла не чувствовала. Встречный ветер, казалось, прожигал до костей – пробирался под одежду, закрадывался в самую её душу. Остановив мотоцикл, Сергей всё так же молча помог ей слезть на землю, а после пошёл к дому.
Она последовала за ним. Кто ему звонил? Что случилось? В голове её билось множество вопросов и ответы на них, увы, были один хуже другого.
– Серёж, – тихо сказала Ярослава, нерешительно остановившись позади него в прихожей.
– Ты звонила отцу? – внезапно спросил Сергей, повернувшись к ней. Наградил её всё тем же тяжёлым, словно придавливающим взглядом.
– Я… – Этим неожиданным вопросом он выбил у неё из-под ног почву. – Д-да… Звонила.
Она и сама не знала, зачем это сказала. Зачем продолжает врать. Первая реакция – защититься. Правда – опасность. Он отвернулся, и Яся сжала язычок молнии. Зря она это. Ведь нет никакого отца. И подруги никакой нет. И вообще ничего нет. А что есть – сплошная ложь. Кругом. Всё вокруг неё – ложь. И жизнь её тоже ложь. Не разуваясь, Серёга прошёл в гостиную. Выдохнув, Ярослава бросила взгляд в зеркало. Лгунья… Сняла куртку, ботинки и пошла за ним, сама ещё не зная, что скажет. Но что-то скажет обязательно. Однако не успела она перешагнуть порог комнаты, Сергей сунул ей в руки листок.
– Что это? – спросила она, бегло посмотрев на строки, а потом подняла на него взгляд.
Номера… Номера…
– Распечатка телефонных звонков, сделанных с номера моего городского телефона.
Он говорил негромко, твёрдо. Ни усмешки, ни ехидного блеска в глазах. Яся застыла. Руки у неё мгновенно похолодели, дыхание перехватило. Она почувствовала, как в груди у неё бухает сердце, как сжимается горло.
– Распечатка? – глупо просипела она, прекрасно понимая, о чём он.
Распечатка телефонных звонков. Снова пробежалась по строчкам-цифрам. Один и тот же номер – номер его мобильного. Потому что сам он никогда не звонил с городского, а она… Она звонила только ему. И врать было бессмысленно – вот она – её ложь – чёрным по белому.
– Ты ещё вчера знал? – безжизненно спросила она.
– Да. – Он отвернулся и пошёл вглубь комнаты.
Да, чёрт возьми! Он знал ещё вчера. И позавчера тоже знал – с того дня, когда нашёл клочок разорванного документа на полу возле шкафа. Захотел проверить – ткнул пальцем в небо. И, надо же, попал. Но говорить сразу не стал – решил подождать. Подождал, чтоб её!
– Я тебе всё объясню. – Яся подошла и коснулась его руки. – Серёж…
– Не надо ничего объяснять. – Он холодно глянул на неё. – Собери свои вещи. Ты едешь к мужу, Ярослава. Хватит.
Страх, мешающий дышать, многократно усилился. Ей казалось, что она не может сделать не единого вдоха. Перед глазами запрыгали тёмные точки, голова закружилась. Ярослава приложила ладонь ко лбу и прикрыла глаза. Дышать, только дышать. Она заставила себя сделать вдох – вначале маленький, потом глубже. Вот так. Не хватало ей только в обморок упасть. Самое время.
– Ты ничего не знаешь, – прошептала она.
– Я знаю достаточно, – ответил он и отошёл от неё.
– Твой фотоальбом… – В голосе её звучало отчаяние. – Помнишь? Фотография… Помнишь моих братьев – Стаса и Диму? Вы ведь были…
– Я отлично помню твоих братьев, – губы его искривила неприятная, циничная усмешка, а взгляд стал ещё более тяжёлым.
Удивлён он не был, и Яся с ужасом поняла, что он знает. И о том, кто она, и о её братьях, и вообще всё. А может быть, даже что-то ещё. Что-то такое, о чём сама она никогда не знала и, возможно, даже не хотела знать.
– А меня ты помнишь? – На глаза её навернулись слёзы. – Журавлик… Ты подарил мне журавлика из салфетки, помнишь?
С губ Яси сорвался всхлип, и Сергей вновь отвернулся. Чёрт подери! Не хватало ему её истерик! Угораздило же его влипнуть в такое дерьмо. Из всех баб на свете ему попалась именно та, дела с которой он хотел иметь в самый последний момент. Не так. Дел с которой он вовсе иметь не хотел. Никаких.
– Сама соберёшься или мне сделать это за тебя? – вместо ответа процедил он.
Яся вцепилась в его руку. Сжала.
– Вы же дружили… – всхлипнула она.
– Дружили… – Очередная холодно-горькая усмешка. – Помнишь Настю? Маленькую такую? Хорошая была девочка…
Яся смотрела на него с непониманием. Разжала пальцы, и он стряхнул с себя её руки. Резанул взглядом, словно ножом.
– Так помнишь?! – рявкнул он.
Она осторожно кивнула. Да… Она помнила и Настю, и Яна. Красивая была пара… Что-то в голосе, во взгляде, в выражении лица Сергея пугало её. Сталь в глазах цвета старинного серебра. Льдинки. Вздувшиеся на шее, на руках вены, желваки на скулах.
– Твой папаша когда-нибудь говорил тебе, что с ней случилось? – продолжил он. – Говорил, что её нашли мёртвой в грязной канаве?
Глаза Яси расширились от ужаса. Она с недоверием мотнула головой – то ли в его слова не верила, то ли в то, что ещё не прозвучало. Осмысление накатило раньше, чем наружу полилось, посыпалось прошлое. Грязь, ложь… И она посреди всего этого. Посреди лжи, посреди воняющей гнилью правды.
– Так говорил?! – Сергей ухватил её за плечо. – Отвечай!
Яся снова всхлипнула и помотала головой. Он и так знал, что никто ей ничего не говорил. Паззл… Он бы и сам догадался. Догадался бы, если бы позволил мыслям пролезть в голову. Но собственный член оказался важнее разума. Чёртов придурок! Яна он выслушал, не перебивая. Несколько слов и присланная фотография. Вот они – единые кусочки паззла, сложившиеся в цельную картинку. В фотографию некрасивой девочки из прошлого, девочки, превратившейся в соблазнительную молодую женщину. Женщину, случайно или нет оказавшуюся под колёсами его автомобиля. Яся. Слава. Ярослава. Ярослава Романова, мать её! Будь она проклята! Она и вся её семья! И скоты-братья, и суицидница мать, и безвольный отец, сколотивший состояние, но так и не сумевший воспитать достойных детей.
– Отвечай! – потребовал он и как следует тряхнул её.
– Нет! Нет! – закричала она. – Не говорил! Никто мне ничего не говорил!
– Кто бы сомневался. – Он грубо оттолкнул её от себя. Злость бурлила в венах. Сука! Как же близко она подобралась. Вся их семейка подбиралась слишком близко… – Твои ублюдки-братья оттрахали её, а потом удушили и бросили, как дохлую псину. Им всегда было мало. Баб, денег… Твари! А твой отец клал на всё. Деньги… Деньги же могут всё, правда? Вот религия вашей грёбанной семьи?
– Перестань! – Ей хотелось заткнуть уши. Хотелось, чтобы он замолчал – не знать, не слышать. Слёзы градом катились по лицу, из груди вырывалось тяжёлое дыхание. – Перестань… – взмолилась она.
– Не нравится? – Её слёзы больше его не трогали. Прошлое нахлынуло, щупальцами оплело сознание. Чёрное, грязное, мерзкое, оно проникало внутрь – в сердце, в душу, травило и жгло. – Мне тоже не нравится. Не нравится, когда богатые ублюдки вроде твоих братцев насилуют и убивают беременных женщин. Гниды… Достать бы их с того света и наизнанку вывернуть! Слишком лёгкая смерть…
– Это ведь не был несчастный случай? – сквозь слёзы спросила Ярослава, заведомо зная правду.
Он не ответил. На миг взгляды их встретились, а после Сергей отвернулся.
– У тебя есть десять минут, чтобы взять всё, что посчитаешь нужным, – снова сказал он. – Можешь брать всё, что хочешь. Потом я вызову тебе такси.
Её колотило. Прошлое и настоящее обрушилось на неё безжалостным дождём из колючих веток шиповника, размокших стен её собственного лабиринта и влажной прелой листвы с удушающим сладковатым запахом гнили. Что бы она ни сказала ему сейчас – всё бесполезно. Всё бесполезно. Её братья, мать, отец… Мирок, и без того шаткий, хрупкий, разлетелся на миллиард осколков, и она стояла посреди всего этого, зная, что любой шаг причинит боль. Шаг, и в ноги её вопьются острые грани стёкол.
Пошатываясь, Яся прошла в комнату с маленьким диванчиком. В голове не было ни единой здравой мысли. Она заставила себя думать. Потому что сейчас от этого зависела её жизнь. Ожерелье из жемчуга и обручальное кольцо – вот и всё. Больше брать ей было нечего. Больше у неё ничего нет. Ничего.
Глава 13. Та самая
Москва
Яся и сама не помнила, как оказалась тут. Всё было словно в тумане. Улица, мелкий накрапывающий дождь… Опомнилась, лишь почувствовав густой запах кофе и, осмотревшись, поняла, что зашла в какое-то кафе. Да… Точно. Буквально секунду назад она потянула на себя тяжёлую дверь и нырнула в тепло. Народу было много, но дальний столик у окна на удивление оказался свободным, и она направилась к нему. В кармане куртки лежала пара сотенных бумажек и какая-то мелочь. Остальные деньги остались дома. Ей хотелось нервно, истерично смеяться. Только такая неудачница как она, могла позабыть о деньгах! Взяла нить жемчуга, кольцо, а деньги… Зачем?! Ну зачем ей деньги?! Конечно же, они ей ни к чему! Дура! Смахнув злые слёзы, она посмотрела на собственное размытое отражение в стекле. За окном было уже темно, и выходить на улицу снова не хотелось. Но куда ей идти? Думать об этом можно было сколь угодно долго, но она прекрасно знала – не о чем ей думать. И обратиться ей не к кому. Нет, кое к кому обратиться она всё-таки могла. Наверное, могла, хотя вовсе не была уверена, что стоит рассчитывать на помощь. И всё-таки…
Подошедшая к столику официантка принесла меню.
– От вас можно позвонить? – спросила Ярослава. Голос у неё дрожал, а глаза были влажными. Официантка замешкалась, и Ярослава поспешила добавить: – Подождите… – Она достала из кармана обручальное кольцо и положила на стол. – Вот… Думаю, этого достаточно.
Брать кольцо девушка не торопилась. Снова посмотрела на Ярославу. Было видно, что она колеблется.
– Пожалуйста, – совсем тихо сказала Яся. – Мне нужно сделать всего один звонок.
– Я принесу Вам свой личный телефон, – наконец отозвалась официантка, но кольцо так и не взяла. Отошла от столика и направилась к ведущей в подсобные помещения двери.
Проводив её взглядом, Яся надрывисто выдохнула и, потихоньку всхлипнув, потёрла лицо руками. Посмотрела на всё ещё лежащее на краю стола кольцо. Прикасаться к нему не хотелось, но она всё же взяла его. Положила на ладонь и долго смотрела, а затем, сжав, убрала обратно в карман. Стенки лабиринта сужались… Она шла наугад, сама не зная точно, сможет ли в конечном итоге выбраться из всего этого. Чем больше проходило времени, тем сильнее было чувство, что все дороги так или иначе ведут её туда, откуда она начала. Как же ей хотелось ошибаться…
Она вспомнила о Сергее, и сердце её жалобно заныло. Когда она вернулась в гостиную, он даже не взглянул на неё, лишь спросил, собрала ли она, что ей нужно. Она кивнула, и он взялся за мобильный, чтобы вызвать такси. Но Яся отказалась. Понимал ли он, куда хочет отправить её? Хотелось верить, что нет. В голове было пусто. Обрушившийся мир придавил её, смял. Она стояла в дверях и чего-то ждала – не то его слов, не то действий. Может быть, что он остановит её, а может быть, что окончательно добьёт новыми подробностями прошлого её семьи. Недоверие и отрицание смешивалось с покорностью. Вот поэтому ни его, ни Яна не было на похоронах. Вот поэтому отец отправил её подальше. Вот поэтому он предпочитал не говорить о своих погибших сыновьях…
Но Сергей ничего не сделал – не сказал, не попросил остаться, не остановил. Лишь вышел в коридор и отпер замки, а когда она переступила порог, захлопнул за её спиной дверь. На подгибающихся ватных ногах она зашла в кабинку лифта и спустилась на первый этаж. Вышла на улицу, где холодный вечерний ветер тут же взлохматил её волосы. А потом, глядя прямо перед собой, пошла вперёд. Вот так просто рушится жизнь… По щекам её текли слёзы, и останавливать их она не пыталась. Навстречу попадались люди, но ей было всё равно. Дышала она ровно и шла, шла, шла… Шла, пока не почувствовала, что слёзы кончились. Совсем стемнело, и она остановилась прямо посреди неосвещённого куска тротуара. Поняла, что даже не представляет, где она, что ноги у неё замёрзли и что неплохо бы было зайти куда-нибудь, чтобы посидеть в тишине и спокойствии. Да, ей хотелось тишины. Хотелось, чтобы всё вокруг исчезло, затаилось, хотелось разобраться с тем, что она чувствует. А что она, собственно, чувствует?! Разве она что-то чувствует? По щекам опять покатились слёзы. Только вот от чего? От страха? От жалости к самой себе? От горького чувства разочарования? От того, что вся её жизнь – иллюзия? От того, что он не захотел её даже выслушать? От чего эти проклятые слёзы?! Она снова пошла вперёд. А потом обнаружила себя в этом кафе…
– Возьмите, – вернувшаяся официантка протянула ей мобильный.
– Спасибо, – шепнула Яся, взяв его. Достала из кармана стикер с выведенными цифрами и набрала номер. В трубке послышались гудки. Один, второй, третий… Яся отключила вызов и набрала ещё раз. Один, второй, третий…
Алина знала, что ей стоило вернуться раньше, но… Что теперь об этом? Ещё с улицы она увидела свет в окнах их с Яном квартиры. Ян был дома. И что же ему сегодня на работе не задержалось-то?! Ветер прошуршал по асфальту сорванными листьями. Поставив машину на сигнализацию, она вошла в подъезд и поднялась на четвёртый этаж. Отворила дверь. Её тут же окутали знакомые запахи. Дом… Почему-то сегодня как никогда остро она почувствовала благодарность собственной судьбе за то, что у неё есть дом. Есть любимый человек, есть будущее, есть цели. А всё благодаря ему. Расстегнув пуговицы пальто, Алина убрала его в шкаф и обернулась, почувствовав совершенно беззвучное приближение Яна. Он всегда двигался беззвучно, словно хищник, но она научилась чувствовать его.
– И где ты была? – спросил он, глядя на неё.
– Гуляла, – спокойно отозвалась Алина и закрыла шкаф.
Он подошёл ближе, втянул носом воздух и, взяв её за подбородок, принюхался к волосам, вдохнул запах кожи.
– Перестань. – Она стряхнула с себя его руку. – Не надоело?! Я уже давным-давно бросила, и тебе это прекрасно известно.
– Думаешь, я не знаю, что ты втихомолку покуриваешь? – спросил он негромко, но злости в голосе не было.
Алина закатила глаза. Знает он… Присев на пуфик, чтобы снять сапоги, она ответила:
– Знающий какой.
– Алина…
– Хватит, Ян! – Она вскинула голову. Мысли у неё в данный момент были совсем о другом, и выяснять отношения не хотелось. – Я курю только если очень сильно нервничаю. Это ты тоже прекрасно знаешь. Не надо обнюхивать меня каждый раз, когда я возвращаюсь позже девяти. У тебя паранойя, честное слово!
Ян сжал зубы. Паранойя… Может быть, она и права. Но, чёрт подери!.. Он ещё раз окинул Алину взглядом. Золотистые волосы, как всегда, распущены, на губах – лёгкий розовый блеск, а уж эти её новые духи с нотками клубники…
– У нас есть что-нибудь на ужин? – посчитав тему исчерпанной, спросила она, однако Ян сворачивать разговор не спешил.
– Ты уверена, что ничего от меня не скрываешь? – довольно сухо осведомился он.
– Что я от тебя скрываю?!
Алина прищурилась. В последнее время он стал невыносим. С того самого момента, как увидел её возле института с двумя однокурсниками. И ладно бы что-то такое было. Нет же! Что ей теперь, парней за десяток метров обходить?! А если ему что-то ещё подумается?! Ведь имеет он в виду именно это. Не Ясю же. Хотя говорить о Ярославе она тоже не собиралась. Уж точно не сейчас и не после всех тех подробностей, что Яся ей рассказала. Бывает же… Жизнь – ещё та сука! И игры у неё сучьи.
– Ладно, – примирительно сказал Ян, – пошли ужинать. – Пока тебя не было, я в ресторане заказал.
– Опять твои рестораны… – с раздражением проворчала Алина. – По-моему, я тебя разбаловала. Без меня нормальный ужин приготовить не можешь. А раньше у тебя с этим проблем не было…
Сидя на краю постели, Яся невидящим взглядом смотрела в противоположную стену. Алина приехала быстро. Девушка, с которой они и были-то знакомы всего несколько дней… Вот так. Услышав её голос в трубке, Ярослава снова не смогла сдержать слёзы. Много не говорила – самое важное, а после попросила помочь. Она и сама не знала, как именно. Понимала лишь, что одна она не справится. После, вернув официантке телефон, заказала на последние деньги чашку капучино и стала ждать. Вместе с Алиной в кафе будто бы впорхнул поток свежего воздуха… Ярослава смотрела, как она идёт к её столику – уверенная, красивая, в своём голубом пальто и стильных сапожках. Остановив на ходу одну из официанток, она что-то сказала ей и снова пошла по направлению к столику.
– Привет, – сказала Алина, приблизившись, и расстегнула первую пуговицу пальто. – Надеюсь, я не долго?
Яся мотнула головой. Как же ей хотелось плакать… Просто разреветься и всё – никаких объяснений, никаких рассказов, никакой грязи. Но она сдержалась. Потому что толку от слёз? Устраивать прилюдные истерики… Может быть, драма – её стихия, но сейчас это совершенно неуместно. По-хорошему, у неё вообще нет права впутывать во всё это ещё и Алину, да только как?! Как иначе?!
– Мне очень нужна твоя помощь… – стараясь унять дрожь в голосе, проговорила она. – Я не знаю, что мне делать.
– Если ты мне расскажешь хоть что-нибудь дельное, – Алина дотянулась до её руки и сжала, – мы подумаем над этим. Но для начала вытри глаза. – Она сжала руку Яси ещё сильнее. – Замёрзла? Пальцы холодные.
Ярослава покачала головой. Нет, не замёрзла, но от переживаний и безмолвной истерики её действительно знобило. Капучино лишь ненадолго помог ей согреться, прийти в себя, а вот теперь опять…
– Подожди минутку, – сказала Алина, поднимаясь из-за стола и направилась к официантке, с которой разговаривала до этого. Улыбнулась, кивнула на их столик и вернулась обратно. Через пару минут им принесли две большие чашки горячего шоколада и тарелку с крохотными заварными пирожными. К этому моменту Яся уже успела сказать, что Серёжа попросил её уйти.
– Значит, твои братья – те самые… – Алина не договорила. Взяла узкую ложечку и помешала шоколад. Подняла взгляд. – Даже не знаю, что и сказать…
Говорить много Алина не стала. Ярослава рассказала ей и про мужа, и про бумаги, и про всё остальное. А какой смысл скрывать? Не в этот раз – не расскажет она, расскажет Сергей. Или Ян. Всё, что у неё есть – правда. По крайней мере, то, что сама она считает правдой, потому что мало ли… Уверена она уже ни в чём не была.
– Пошли, – проговорила Алина, когда они выпили по второй порции шоколада, и вложила в счёт несколько купюр.
Ярослава на это ничего не сказала. А что она могла? Разве что кольцо или жемчуг предложить в качестве половины суммы. Вероятно, когда-нибудь у неё всё-таки будет возможность поблагодарить Алину за участие. Надев куртку, она подождала, пока Алина застегнёт пальто, а после они вместе вышли на улицу, под мелкий моросящий дождь.
– Отвратительная погода, – пожаловалась Алинка, чуть ли не бегом направляясь к машине.
Ярослава поспешила за ней. А когда они оказались в салоне, Алина достала из сумки связку ключей.
– У меня есть студия. Она небольшая, но, думаю, тебе там будет удобно. Надо только в магазин заехать и купить продуктов. Я там редко бываю…
Серёга кинул в виски несколько кубиков льда. Какой это по счёту? Четвёртый? Пятый? Швырнул остатки льда в раковину и едва сдержался, чтобы не отправить туда же опустевшую бутылку. К чертям собачьим! Всё к чертям! И как он мог сразу её не узнать?! Эти карие глаза, пьянящие, словно выдержанный коньяк… Он ведь и подумать не мог! Девчонка… Тогда она была девчонкой – некрасивой, зажатой. Разве мог он предположить, что из той девочки вырастет столь прекрасная красивая женщина?! Да ни в жизни! Идиот! Взяв стакан, он, уже не совсем трезвый, пошёл в комнату. Её диван стоял неубранный, со скомканным одеялом. Он вспомнил, как буквально вчера она опиралась об этот самый диван ладонями, как стонала, как в такт движениям раскачивалась комната, и стиснул челюсти. Залпом выпил виски и поставил стакан на пол. В комнате пахло её духами – едкий бабский запах, проникающий в самую глубину, перестраивающий молекулу клеток. Как у них это выходит?! Словно бы в ДНК пробираются и сжирают-сжирают… По крайней мере, именно это он и чувствовал.
Тишина квартиры была непривычной. Словно бы вместе с уходом Ярославы отсюда исчезло что-то такое, чего тут никогда не должно было быть в принципе, и всё-таки. Что именно?! Да хрен его знает. В бессильной злости он вернулся на кухню и достал новую бутылку – на этот раз текила. Лимон закончился, но ничего, сойдёт и так. Откупорил и хлебнул прямо из горла. Хотелось нажраться, чтобы забыть её лицо, забыть её сучёнышей братьев, забыть прошлое. Забыть всё, что сегодня ему пришлось достать со дна Настиной могилы и вывернуть перед ней. Чёртова баба! И всё же, как она подобралась…
Он снова оказался в комнате, где все эти дни жила Ярослава, подошёл к лежащей в коробках одежде и, сам не зная зачем, пнул одну из них. Коробка отлетела к стене, а он потёр ладонью лицо. Совсем, что ли, рехнулся?
Нагнулся, чтобы сунуть обратно рукав кофты и увидел клочок белой ткани. Потянул и вытащил свадебное платье. То самое, в котором она едва не угодила под колёса его машины… Ярослава Романова, будь она проклята! Нет, не Романова… Давыдова. Ярослава Давыдова. От мысли об этом ему стало совсем тошно, в крови закипела ярость. Да насрать ему, что она жена Давыдова – не первый раз замужнюю бабу трахает. Тогда что?! Почему именно теперь так муторно и зло берёт. А уж стоит вспомнить лощёную рожу этого выхоленного пингвина…
Присев на диван, Серёга сделал большой глоток из горла бутылки и сжал в руках платье. Белоснежное. Словно издёвка какая… Куда она пошла? Да не плевать ему разве?! Куда пошла, туда и пошла, главное – чтобы от него подальше. От его жизни, от его друзей и близких. Хватило с него этой семьи… В жизни ему не забыть волчий взгляд лучшего друга, его бессильной ярости и решимости. Решимости, в которой он был с ним одним целым. Жалел ли он когда-нибудь? Нет. Никогда. Ни разу.
