Текст книги "Пылающая гора. Книга 2"
Автор книги: Татьяна Милях
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
– Мы могли бы продумать, по кому, прежде всего, собирается ударить этот человек, и отсюда строить защиту. Но то, что, прежде всего, пострадает мадам де Монтеспан, – это бесспорно, – вздохнул министр. – Хотя, если Лувуа решит доказать её причастность к делу, он это сделает. Его люди умеют добиваться нужных показаний, – был уверен Кольбер.
Анри совсем не нравилось находиться между двух огней. Он уважал своего непосредственного начальника Лувуа. Правда маркиз часто разговаривал несколько грубо и заносчиво, хотя по возрасту был не на много старше графа, но и Кольбера де Круа уважал не меньше и был многим ему обязан. Обсудив ситуацию, Кольбер решил заранее подготовить хороших адвокатов для Атенасис. Министр не бросал своих людей, тем более влияние женщины на короля было ещё достаточно велико.
Неожиданно патрон поинтересовался:
– Ну а что твоя жена? Как устроилась на новом месте? – сменил он тему.
– Она не приехала со мной, – ответил граф и, заметив удивлённый взгляд, объяснил: – Перед отъездом я затеял ремонт, но мой архитектор так увлёкся, что, похоже, мне не скоро удастся попасть в собственный дом, – печально хмыкнул Анри.
Кольбер улыбнулся:
– Ох, уж эти итальянцы! Мы сами виноваты… Следуя за модой, часто обращаемся к ним. Ну и что ты планируешь делать?
– Не знаю, как быть, – признался де Круа. – Искать дом или подождать немного? Может, всё же архитектор управится в отведенный мною срок, – растеряно ответил граф.
– Ну, если понадобится помощь, обращайся. У моего знакомого пустует замечательный домик. Правда ближе к окраине и до дворца далековато. Но если потребуется, думаю, мы сможем с ним договориться по сходной цене. Можешь написать жене, пусть выезжает.
– Я бы не хотел, чтоб она передвигалась одна, – озабоченно нахмурился Анри.
Кольбер с удивлением взглянул на де Круа, и ему пришлось рассказать о нападении и расследовании, проведённым для него Матье.
– Да, это серьёзно, – согласился патрон. – Я и не думал граф, что твой брак имеет подобную подоплёку, – удивлённо произнёс министр. – Оказывается, с помощью юной герцогини ты можешь подняться по иерархической лестнице? В этом есть свой смысл, – одобрительно взглянул Кольбер.
– Если честно, я не думал о выгоде, когда решил жениться на Шарлотте, – ответил Анри. – А вот мой отец зацепился за эту возможность и даже хочет переговорить с вами, надеясь протащить меня в пэры. Даже не дожидаясь совершеннолетия ещё даже не рождённого сына, – усмехнулся граф.
Внимательно изучая собеседника, министр проговорил:
– Твой отец молодец. Далеко смотрит. Знаешь, де Круа, я готов встретиться с ним и помочь тебе. Мне нужны свои люди в парламенте. Тем более эти зазнавшиеся лорды своей тупостью меня порой бесят. Они держатся за отжившие себя законы и не дают развиваться прогрессу.
– Хорошо, я сообщу ему, что вы готовы с ним встретиться, – обрадовался Анри, что так легко смог выполнить просьбу отца.
Вернувшись к себе, граф сразу же написал домой о разговоре с Кольбером.
Покончив с делами, Анри решил написать жене и, думая, с чего начать, озадачено уставился на чистый лист бумаги. Мужчине никак не давались слова, которыми он хотел бы обратиться к любимой. Перебираемые в голове строчки, ложась на лист, превращались в какие-то бездушные буквы и не выражали того, что чувствовал де Круа, и казались ему безжизненными и сухими. Даже само обращение к Шарлотте вызвало затруднение у графа. Дорогая, милая, любимая – всё звучало как-то холодно и банально.
Анри сидел и злился, не зная, как быть. «Да, Леджар бы уже написал такое стихотворение, что сердце любой девушки растаяло, – вспомнил граф признание менестреля в балладе, исполненное на свадьбе в деревне. – Как эти поэты находят слова?» – вздохнул Анри и всё-таки нацарапал первую строчку: «Любимая моя Шарлотта». «Нет!» – подумал он. – «Шарлотта, любимая моя!» Ему показалось, так лучше, а потом вроде пошло легче. Граф написал, как он скучает и мечтает быть снова с ней и как изнывает по ночам, тоскуя по любимой, и сообщил о сложившихся обстоятельствах, которые не позволяют супруге пока приехать к нему в Париж. Де Круа надеялся забрать её чуть позже, когда отремонтируют его дом, и просил не обижаться, поскольку он любит только её. Перечитав послание, Анри всё же остался недоволен. Письмо казалось ему холодным, но ничего лучшего у него не получалось. Граф вообще до этого никаких любовных писем не писал, если не брать в счёт записки о предложении свидания. Разве можно доверить бумаге те чувства, которые он испытывал, думая о Шарлотте?! И снова вздохнув, де Круа решил отправить письмо таким, как есть. Запечатав конверт сургучом, он отдал его Леону, а сам вернулся к работе. Не желая чувствовать тоску, разрывающую сердце, Анри полностью погрузился в дела, стараясь меньше думать о жене.
Глава 3
Спустя три дня де Круа зашёл проверить, как идет ремонт в его доме. Надо отдать должное, мастера действительно торопились, и работа заметно продвинулась. Решив всё-таки разобраться, чего теперь ожидать на выходе, Анри попросил архитектора заново показать, что же он перед отъездом не глядя подмахнул. Итальянец с азартом показывал чертежи и зарисовки, затем провёл хозяина в гостиную, где уже наносили фреску на центральную стену, и рассказал, какая роспись должна появиться на потолке. Граф ответил, что и одной более чем достаточно, а остальные стены пусть оставит в покое:
– Если уж очень понадобится, повесим картины, а на потолке не стоит ангелов городить. Это дом, а не храм, – проворчал де Круа.
Архитектор запротестовал:
– Потолок тогда будет казаться пустым и нарушит задуманную мной композицию!
В результате сошлись на облаках по периметру, но только с условием, что это не задержит сроки окончания ремонта. В итоге, когда Анри понял замысел итальянца, он согласился: действительно, интерьер будет изысканным, и Шарлотте, скорее всего, понравится. Своим одобрением граф бесконечно порадовал Марио, и итальянец, сверкая глазами, раскланялся.
Раздумывая, стоит ли искать жильё или лучше немного подождать и привезти жену уже в новый дом, де Круа неожиданно понял: он не сможет вырваться даже на три дня, а вместе с супругой может получиться ещё дольше. Пусть Шарлотта и великолепная наездница, но вряд ли девушке понравится больше суток трястись в седле почти без отдыха, и Анри решил: наверное, придётся подождать. Кроме того, графу необходимо было разобраться с делами, и всё равно молодой супруге пришлось бы целыми днями сидеть одной, подруг здесь у неё нет, а в замке у родителей продолжала гостить Луиза, и жене там будет веселее, – предположил де Круа.
Предупредив мастеров, что станет регулярно заходить и проверять выполнение работ, Анри вышел из дома и у порога столкнулся с виконтом де Безьером. Граф очень обрадовался встрече.
– Мне вчера сказали, что ты приехал, – воскликнул Рене. – Вот и решил навестить тебя с утра, – пояснил он. – Ты что, к себе не пригласишь? Боишься, что сглажу твою молодую жену? – засмеялся виконт.
– Шарлотта со мной не приехала, – сообщил граф. – И если ты зайдёшь внутрь, – кивнул Анри головой в сторону двери, – то поймешь, почему, – и чтобы друг не задавал вопросов, вернулся с приятелем в дом.
Оценив масштаб разрухи, устроенный итальянцем, Рене только присвистнул:
– Ну, брат, я думал, ты только кровать поменяешь. А тут! – хмыкнул он.
– Я тоже так думал. Но перед отъездом взял и подписал всё, что подсунул мне этот проходимец, и вот видишь… – вздохнул де Круа.
Вспомнив, насколько граф был рассеян перед свадьбой, приятель не удивился, а только захохотал:
– Да, Анри, ты тогда был явно не в себе. Мы с Гильёмом это заметили. Ну что ж, раз ты один, ждём тебя вечером в «Весёлой кобыле».
– Не знаю, – не уверенно ответил де Круа. – Все словно взбесились: пишут и пишут просьбы, жалобы, доносы. С этим делом об отравлениях все друг на друга строчат без устали, и всё это попадает ко мне. Я скоро мозоли на пальцах натру, отписывая рапорты к письмам, – раздражённо пожаловался граф.
– Да, Париж напуган, – согласился виконт. – Боком выходят повсеместно принятые браки по расчёту. Но думаю, тебя эта участь минует. Помню, какими глазами Шарлотта смотрела на тебя, поэтому вряд ли она захочет травить супруга. Разве что твоих любовниц, – засмеялся друг.
– Или мои любовницы её, – задумчиво проговорил Анри, вспомнив о пропажи письма. Буквально накануне к нему заходила Диана. Граф снова вежливо выставил женщину. «Может, это она стянула письмо? Но зачем?» У де Круа пока ничего не складывалось с исчезновением документа, и это его раздражало.
– Нет, мы всё же ждём тебя в «Весёлой кобыле»! Ничего не случится, если твои дела пару часов подождут. Мы столько не виделись, – не отставал друг.
Пообещав подумать, Анри отправился ко двору разбираться с посланиями. Надо сказать, это получалось у графа довольно быстро. Он уже научился просматривать лист наискосок, выделяя самое главное, и, если его ничего не привлекало, тут же отдавал письмо Жерому или Леону. Жером в присутствии патрона стал более уверенным и уже по-хорошему включился в работу и живо дописывал рапорты к каждому прошению и обращению. Отбракованные письма отправлялись на стол к Леону, которые парень проворно разносил по инстанциям или просто выбрасывал совершенно уж бестолковые. Мечтая, наконец, поесть по-человечески, Анри решил, что действительно стоит вечером встретиться с друзьями, и направился в любимый трактир.
Весь трактир шумно приветствовал графа, радуясь его возвращению. Приятели обсудили волнующие события, а Анри рассказал, как он проводил время в поместье и о деревенской свадьбе. За разговором приятели не заметили, как остальные посетители заведения дошли до нужной кондиции и начали петь и завели «Таверну». Слова песни про выпивку неизменно поднимали настроение завсегдатаям кабака, и мужчины истошно орали «Хей!», чокаясь кружками. Песня закончилась, и графу вдруг сделалось грустно. Он вспомнил Шарлотту и как хорошо было ему с любимой там, в деревне, и сердце мужчины охватила тоска. Заметив состояние друга, Рене похлопал его по плечу и предложил:
– Давай выпьем за твою жену, – господа за это с удовольствием подняли бокалы, а Гиьём как всегда бесцеремонно поинтересовался:
– Я тут подумал, Анри, может, ты специально не привёз жену в Париж? Боишься, что половина рогоносцев, которые стали таковыми по твоей вине, захотят отплатить тебе той же монетой? – засмеялся он.
Рене осуждающе взглянул на друга: маркиз, как всегда не подумав, подначивает. Виконт сразу заметил, что, несмотря на беззаботный вид, глаза Анри оставались печальными. Услышав предположение Гильёма, граф усмехнулся. Подобная мысль приходила в голову де Круа, но он знал, что его жена не похожа на многих женщин при дворе, и доверял ей. Но так же Анри понимал, насколько Шарлотта доверчива, а потому вполне может попасть в ловушку, ловко расставленную дворцовыми интриганами. Вот этого он действительно боялся. Правда, признаваться в своих чувствах к супруге де Круа даже друзьям не собирался. Анри полагал, что так он становится слабее.
Ближе к полуночи господа засобирались по домам, но поскольку графу было некуда идти, и никто его не ждал, Гильём предложил Анри переночевать у него. Друг согласился, но в доме у маркиза де Круа долго не мог уснуть: образ Шарлотты не покидал воображение графа, его сердце сжималось от тоски, и, обнимая подушку, Анри проклинал итальянца с его ремонтом и себя: почему он сразу не забрал супругу с собой в Париж? После этого вечера де Круа, не желая страдать от разлуки, уже не расслаблялся, а с головой ушёл в работу и ложился спать, кода уже валился с ног от усталости. Правда, мысли о любимой часто посещали его, и Анри оставалось утешаться тем, что каждый минувший день приближает их встречу.
Через неделю в Париж неожиданно нагрянул отец. Маркиз привёз сыну письмо от жены. Анри несколько раз перечитал послание, и душа мужчины наполнилась счастьем и тоской одновременно. Шарлотта писала, что скучает и мечтает вновь увидеться. Для графа это признание звучало приятней музыки: она тоскует по нему! Анри слышал голос любимой, видел печальные огромные глаза, и ему хотелось обнять супругу, но у мужчины не было возможности сделать это, и он печально вздохнул. Де Круа ещё раз взглянул на листок, покрытый ровными изящными строчками, и поинтересовался у отца, почему он не привёз Шарлотту с собой, но Генрих недоумённо пожал плечами:
– Я как-то не подумал об этом. Да и чего ей здесь делать? У нас в замке девочке гораздо лучше, чем в вашем душном Париже. Они с Луизой прекрасно проводят время!
С грустью вздохнув, Анри поднёс письмо к лицу, вдыхая аромат духов жены, и, аккуратно сложив, спрятал листок в нагрудный карман: пусть греет сердце.
Генрих де Круа приехал в столицу, полный решимости осуществить задуманный им план, и ожидал встречи с Кольбером. Анри выполнил желание отца и проводил его к министру. Вернувшись, Генрих просто сиял: по-видимому, господа обо всём договорились.
– Через три дня при дворе намечается большой бал, и я намерен остаться, – довольный собой доложил отец. – Кольбер обещал свести меня с нужными людьми.
– Отец, не слишком ли ты торопишь события? – снова забеспокоился сын.
– Ничуть. Я всё делаю аккуратно и пока только забрасываю наживку, пусть обсасывают и привыкают к ней, – хихикнул маркиз. – А уж потом будем действовать наверняка.
– А где ты собираешься жить? Видел, что творится в моём доме? – растеряно спросил Анри.
– Не беспокойся. Я уже устроился недалеко от дворца, в номерах. Кстати, я рассчитываю и тебя видеть на балу, – безапелляционно заявил Генрих.
– Вообще-то я не собирался идти, – возмутился сын и пояснил: – У меня накопилось много дел, и я допоздна занимаюсь только работой.
– Я не заставляю тебя отплясывать на балу весь вечер. Как раз наоборот, тебе необходимо представиться нужным людям, – настаивал отец.
– Меня и так все знают, – фыркнул Анри.
– Это совсем другое, дорогой. В таком деле требуется лично переговорить с каждым человеком и договориться с господами о дальнейшем взаимодействии. Не переживай, это не займёт много времени, а потом можешь спокойно оставить бал и вернуться к своим делам, – миролюбиво сообщил маркиз, и сыну пришлось согласиться.
Накануне бала граф де Круа получил письмо от Бореля. Сыщик сообщал, что оба де Маси не собираются отказываться от идеи заполучить внучку герцогини д Амбуаз в жёны Шарлю. Луи де Маси нанял новых головорезов и ждёт удобного случая для нападения. Матье был уверен, что в замке де Круа есть человек, который снабжает барона информацией, но он не может пока выяснить, кто это. Сыщик заверял, что Адель неотступно следует за Шарлоттой, не позволяя госпоже одной углубляться в парк, не то чтобы отправляться на прогулку в лес, поэтому графу не следует сильно беспокоиться, поскольку его жена находится под бдительным присмотром служанки, а бандиты вряд ли решатся напасть на знатную даму в пределах замка.
Прочитав послание, де Круа несмотря на все заверения Бореля ужасно разволновался и его сердце сжалось. Анри захотелось всё бросить и отправиться к супруге, но здравый смысл сдерживал мужчину. Граф убеждал себя, что в замке Шарлотта в безопасности, а ему необходимо закончить работу. Кроме того, Анри понимал, насколько разозлится отец, если сейчас он покинет Париж: маркиз же старался ради него. Де Круа взял себя в руки и вновь занялся разбором посланий, но беспокойные мысли постоянно возвращали его к любимой.
Балы при дворе проводились с регулярным постоянством. Практически каждую неделю знатная публика собиралась на светские приёмы. Королю-Солнцу приходилось чем-то занимать мучающуюся от безделья свору дворян, дабы аристократы, увлёкшись танцами и любовными интрижками, не имели свободного времени для интриг дворцовых и заговоров против него самого, поскольку каждый бал требовал тщательной подготовки. Желая произвести фурор, вельможи заказывали наряды и украшения, закладывали блистательные экипажи, заботились приобретением модных аксессуаров, таких, как шляпы, веера, табакерки и прочие дорогостоящие безделушки, без которых не могли обойтись высокосветские щёголи. Никому не хотелось «ударить в грязь лицом», и дворцовых снобов заботило лишь впечатление, которое они произведут на окружающих. Господа не желали получить осуждения от охочей до сплетен знати, а также стать объектом придирчивой критики не менее наблюдательных парижан. Придворные разучивали танцы и постигали «тайные» знаки, томились в ожидании любовных похождений и обсуждали очередной адюльтер известного господина либо дамы. В результате головы аристократов, радеющих лишь о нарочитой показухе, были забиты мыслями о сопутствующей очередному празднику мишуре. Сумасшедший водоворот тщеславия, захватив родовитую публику, цепко держал господ в жадных объятиях, не позволяя выбраться из него и трезво взглянуть на себя со стороны. Увлечённое швырянием золотой пыли в глаза заносчивое сборище опускалось всё глубже в пучину плотских и алчных утех и совершенно не задумывалось, какой ценой обходятся королевские развлечения нещадно обираемому и задушенному налогами народу. Для удовлетворения своей непомерной гордыни придворные спускали целые состояния, когда остальное население страны страдало от нищеты и голода.
Версаль вовсю шумел весельем, когда в огромный зал пожаловали отец и сын де Круа. Появление Анри вызвало некоторое недоумение в обществе. Господа жаждали оценить юную супругу графа, и отсутствие при нём жены вызвало радостно-ядовитые кривотолки среди публики. Когда же Генрих де Круа завёл разговоры о возможности для Анри заседать в палате пэров вместо будущего малолетнего внука, всем и вовсе стала понятна истинная причина столь неожиданной свадьбы известного светского повесы и богатого холостяка. Придворных изначально удивлял подобный брак, никто не видел в нём выгоды для де Круа. Разговоры о том, что Анри вынужден был жениться, дабы не пострадала его дворянская честь, развлекали господ, но по большому счету никто не осудил бы графа, если бы тот отказался жениться на опозоренной девушке. «Сама виновата», – сказали бы многие и от души посмеялись бы над глупышкой. А теперь задуманная отцом многоходовая комбинация стала очевидна и снискала уважение среди дворян гораздо больше, чем если бы они посчитали причиной женитьбы большую любовь. Подобный вывод знати самого Анри вполне устраивал. Таким образом, мужчина надеялся обезопасить свои чувства к Шарлотте от врагов. Убедив себя в ничтожности значения для графа его жены, дамы, делавшие ставку на де Круа, моментально оживились. Но Анри откровенно скучал и не проявлял интереса к изворотливым особам, посылающим ему призывные знаки, и в том числе не замечал ни томные взгляды Франсуазы, ни пылкие взоры Дианы. Графу давно порядком надоели бесконечные рауты с их жалкой суетой и мелкими интригами, и он покорно танцевал с дамами, назначенными ему церемониймейстером. Все танцы при дворе следовали по определённым правилам, и от этого становилось ещё скучнее, и Анри с нетерпением ждал момента, когда отец позволит ему удалиться. В перерыве между танцами де Круа заметил Гильёма и Рене. Сразу повеселев, он направился к друзьям. Генрих де Круа уже успел заручиться поддержкой в продвижении сына у отца Гильёма, герцога д’Эсенваля. Не оставил маркиз без внимания и отца Рене, надеясь на помощь дальнего родственника короля.
– Анри, я не ожидал, что ты решишься подняться настолько высоко, – удивлённо произнёс виконт.
– Я и сам не ожидал этого, – поморщившись, ответил граф. – Потому отец так обрадовался моему выбору и сразу ухватился за помолвку с Шарлоттой, – пояснил он.
Рене понимающе взглянул на друга и поддержал:
– В этом нет ничего плохого. Ты больше других заслуживаешь продвижения и лучше многих пэров сможешь решать дела государства.
– Ты скажи это королю, – не желая быть услышанным посторонними, тихо проронил Гильём. – Наш монарх не любит людей, превосходящих его в чём-либо: в уме, таланте, деньгах и даже в любви, – ухмыльнулся маркиз. – Толковые люди Людовику достались по наследству. А новых он особо не продвигает и не заботится, что оставит после себя.
Согласившись с мнением маркиза, друзья заговорчески переглянулись, но тут объявили новый танец, и кавалерам пришлось направиться к девушкам, объявленным церемониймейстером. На этот раз Анри досталась Сюзанна де Додвиль. Девица радостно скакала возле графа, попутно посылая торжествующие взгляды Франсуазе, оставшейся стоять у стены. Тут де Круа заметил Шарля, важно направляющегося к мадмуазель де Ловаль. «Выполз гусь» – зло подумал граф, зная о заговоре, который готовит барон с отцом против него и его жены.
По окончании танца Генрих де Круа представил сына двум родовитым господам. Желая угодить отцу и стараясь произвести хорошее впечатление, Анри переговорил с каждым. Так за вечер графу несколько раз приходилось разговаривать с нужными людьми по желанию де Круа-старшего. Маркиз, похоже, был в ударе и ближе к ночи, развалившись в кабинете сына и счастливо потягивая вино, рисовал радужные картины будущего. Анри безучастно слушал отца. Душа графа находилась рядом с Шарлоттой, и ему не терпелось встретиться с супругой. Когда маркиз, наконец, закончил монолог, Анри попросил отца, как только он вернётся в замок, отправить Шарлотту в сопровождении Пьера де Форше в Париж. Но, как оказалось, Генрих не торопился домой, а планировал остаться в столице, целенаправленно продвигая свою идею в жизнь. Тогда Анри не выдержал:
– Для исполнения задуманного нам нужен ребёнок! А как, скажи, мы получим его, если я не могу спать со своей женой? – в конце концов разозлился сын.
– Так вот что тебя заботит! – понимающе засмеялся отец. – Ты прав, нужно как-то привести Шарлотту сюда. Но с другой стороны, неделей раньше, неделей позже – это погоду не делает, – спокойно ответил Генрих.
Зло взглянув на отца, граф направился к своему столу, и ему ничего не оставалось делать, как снова заняться работой.
Пошла четвертая неделя разлуки супругов. Генрих де Круа так и не собирался возвращаться обратно, а Анри всё не мог разобраться с делами. Отделка дома была далека от завершения, хотя срок, поставленный де Круа, подходил к исходу. Граф становился всё более раздражительным, порой его просто трясло от злости. Нервное состояние патрона заметили и его подчиненные. Молодые люди старались лишний раз не тревожить господина, но де Круа начинал орать из-за любой провинности, чего раньше за ним не водилось. Жером и Леон никак не могли взять в толк подобное поведение графа, а Анри продолжал беситься, не зная, как ему быть, чтобы встретиться с любимой.
Глава 4
Дни, проведённые в замке вдали от мужа, казались Шарлотте неимоверно длинными. Девушка отчаянно тосковала, и даже присутствие подруги не радовало её, как раньше. Она понимала, насколько привязалась к графу, он стал просто неотъемлемой частью её жизни. Мысли уносили её к Анри, омрачая красивое личико юной мадам. Общение с Луизой и Рамоном ненадолго отвлекало Шарлотту, но оставшись одна, она, страдая от одиночества, скучала, с нетерпением ожидая, когда муж вернётся и заберёт её в Париж. Вскоре от графа пришло письмо. Прочитав его, девушка поняла, что скорой встречи ждать не стоит, и страшно расстроилась. Шарлотта не понимала, зачем ей дожидаться завершения ремонта дома? Она не столь притязательна, ей вовсе не нужны шикарные апартаменты… Письма от супруга больше не приходили, и, в конце концов, глупышка решила, что Анри, окружённый светскими красавицами, просто забыл про неё и не хочет видеть. Ночами, ругая себя за то, что поверила в любовь графа, бедняжка плакала и терзала себя мыслями, зачем она влюбилась в него так сильно. Потом вспоминала, как была счастлива с Анри, и её душа рвалась на части.
Генрих де Круа всё не возвращался, и Шарлотта не имела возможности получить какое-либо известие о муже. Замечая заплаканные глаза подруги, Луиза всячески успокаивала её, но она также не понимала, почему Анри не едет за женой или не вызовет её к себе. Зная своего брата, сестра тоже начала подозревать, что Анри охладел к бедняжке, и снова злилась на брата и ненавидела его. Когда Луиза с мужем уехали домой, Шарлотте стало вовсе невмоготу, она чувствовала себя совершенно одинокой и всеми покинутой. Девушка старалась занять себя тренировками, но одной заниматься оказалось несподручно. Правда выяснилось, что Адель тоже умеет обращаться с оружием, и дамы, стреляя из пистолетов по мишеням или метая ножи, состязались, кто более меткий. Надеясь отвлечься, Шарлотта пыталась выехать на конные прогулки, но Адель, придумывая различные предлоги, вплоть до болезни её лошади, стояла стеной, не выпуская хозяйку дальше границы парка. Даже не давала госпоже выехать в поместье к бабушке, где Шарлотта рассчитывала позаниматься с Пьером и как-то развеяться.
Вечера вынужденная затворница проводила с матерью Анри. Когда все близкие разъехались, Мария тоже испытывала грусть одиночества и старалась отвлечь девушку от печальных мыслей. Женщины вместе занимались рукоделием, советовались, какие книжки лучше почитать, и обсуждали прочитанное, а часто просто беседовали за чашкой чая. Маркизе нравилась невестка, она ещё раньше поняла, что Шарлотта любит её сына, и матери было очень жаль её, она видела, как бедняжка изводит себя.
Одним прекрасным утром Шарлотта завтракала со свекровью на террасе, когда к замку подъехала карета, и из неё вышла маркиза Антуанет де Бур – давняя подруга Марии де Круа. Женщина следовала проездом из Парижа и решала завернуть к приятельнице на несколько часов, повидаться и обсудить последние сплетни. Расположившись за столом, дамы пили чай со сладостями, привезёнными Антуанет из столицы, и вспоминали старых знакомых. Маркиза высказала несколько комплиментов девушке (какая хорошенькая невестка у де Круа) и перешла к рассказу о новостях двора. Шарлотте очень хотелось хоть что-то услышать об Анри, но она стеснялась расспрашивать о муже и практически не участвовала в разговоре, а только слушала.
Конечно же аристократка выложила и последние страшные слухи про отравления. Поведала Антуанет и о порошках наследства, и о чёрных мессах, проводимых знатными дамами, желающих удержать и приворожить любовников, а также о человеческих жертвоприношениях, что повергло провинциальных слушательниц в леденящий трепет. Женщины искренне ужасались тому, что творится в Париже и при дворе, и де Бур, подозревая, что дамы не доверяют её словам, обращаясь к подруге, произнесла:
– Если вы не верите, можете спросить у вашего сына, дорогая. Граф в курсе всех этих дел, на его посту ничто не проходит мимо, – уверенным тоном выложила Антуанет.
– Как он там? – поинтересовалась мать. – Анри ничего не пишет.
– Конечно, когда ему! Если граф не занят делами, то присутствует на балах, проводимых при дворе. Это обязательно! Тем более такой красавец! Женщины так и вьются возле него! Не знаю, милочка, – взглянула дама на Шарлотту, – как вы рискнули отпустить его одного в Париж?! Хотя наших мужчин никогда не останавливало наличие рядом жены, – констатировала маркиза, даже не подозревая, какой удар нанесла по сердцу девушки.
Антуанет как ни в чём ни бывало продолжила болтать про весёлую жизнь при дворе и вспомнила последний слух, который постепенно заполнял Парижские салоны. Гостья похвалила супруга Марии за такой продуманный ход, отметив, насколько Генрих де Круа умело готовит почву для вхождения сына в парламент с помощью брака с Шарлоттой. Матери сделалось неловко. Муж и сын не вводили женщину в курс дела, и она, взглянув на невестку, почувствовала, как эта новость задела бедняжку. Девушка, изменившись в лице, побледнела и, вспомнив о якобы неотложных делах, извинилась и последовала в замок.
Шарлотта уединилась в библиотеке и, погрузившись в думы, просидела там до вечера. В конце концов, девушка пришла к абсолютной уверенности, что Анри женился на ней исключительно из желания получить титул герцога для своих детей и рассчитывал сам попасть в плату пэров. Сначала глупышка безутешно плакала, потом словно дьявол вселился в неё, и она решила во что бы то ни стало поговорить с мужем. И если всё это окажется правдой, пусть граф получит свой чертов титул, а она уедет обратно в поместье к бабушке и больше никогда не встретится с ним! Твердо решив поступить именно так, юная герцогиня направилась к конюшне и приказала на утро готовить карету: она уезжает в Париж! Вернувшись в свою комнату, Шарлотта приказала Люси собираться, но тут вбежала Адель: конюх рассказал служанке о распоряжении молодой госпожи.
– Что вы задумали? – взволнованно обратилась женщина к Шарлотте. – Никуда вы не поедете! – возмутилась она.
– Кто мне запретит? – с вызовом ответила девушка.
– Вы не можете ехать! Вы не представляете, насколько это опасно!
Но, не обращая никакого внимания на протесты служанки, хозяйка продолжала собираться. Тогда Адель помчалась за поддержкой к маркизе. Услышав новость, мать забеспокоилась. Догадавшись, что это её подруга расстроила невестку настолько, что та решилась на отчаянный поступок, Мария поспешила к девушке в надежде успокоить. Но увидев, насколько Шарлотта решительно настроена, женщина растерялась, не зная, как остановить её.
– Шарлотта, детка, нельзя так рисковать! Девушке одной небезопасно на дорогах! Мало ли что может случиться в пути?
– В самом деле, мадам, – вступила в разговор Люси, – а где вы будете ночевать? Одна в кабаке среди пьяных мужчин? – служанка понимала, ей придётся ехать вместе с госпожой, и её не вдохновляла подобная перспектива.
– Я не буду останавливаться и переночую прямо в карете, – упрямо ответила Шарлотта.
– Как же вы сможете ехать ночью? Дороги совсем не видно. Да и лошадям нужен отдых, а за один день вы явно не управитесь, – пыталась вразумить девушку Адель.
– А если с тобой что случится, что я скажу Анри? – забеспокоилась мать.
– Его огорчит разве то, что он не сможет попасть в палату пэров, – печально задумавшись, проговорила Шарлотта, и её глаза наполнились слезами.
Понимая терзания невестки, Мария проклинала длинный язык маркизы де Бур и придумывала всё новые доводы, но Шарлотта оставалась непреклонной. Адель прикинула: ночью у неё нет возможности отправить гонца к Пьеру, а утром, если хозяйка не изменит решение, де Форше не успеет добраться до них, скорее всего, они окажутся уже далеко. Служанка всерьёз беспокоилась за девушку. Муж предупредил её о грозящей опасности, и Адель, не зная, как ей быть, мысленно костерила всех мужиков вместе взятых, бросивших девочку одну под её хлипкую защиту. Женщина прекрасно понимала: в случае реальной угрозы от нескольких мужчин им не отбиться. Но жена сыщика все же решила поехать вместе с Шарлоттой:
