Текст книги "Белла, чао!"
Автор книги: Татьяна Тронина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
По-хорошему, Белла должна была сбежать от Африкана, как только он освободил ее из отделения. Но она сознательно решила рискнуть. Ради Анжелы…
Девушка вымылась, оделась в спортивный костюм – единственную чистую вещь у нее в рюкзаке, занялась постирушкой. К стене ванной была прислонена сушилка – Белла разложила ее, развесила аккуратно на веревках свои мокрые джинсы, футболку…
Вышла из ванной, прислушалась. В квартире было тихо. Белла заглянула в холодильник на кухне и, страдая от собственной бесцеремонности (но не умирать же от голода!), сделала себе бутерброд. Потом прилегла на кухонный диванчик. И не заметила, как уснула…
* * *
Африкан открыл глаза лишь под вечер. Голова уже не болела.
…Идея заслать Беллу к Ларе с самого начала показалась Африкану исключительно удачной. А кого бы еще он нашел на роль домработницы? Договориться с женщиной из агентства? Ни одно порядочное агентство по подбору персонала, ни одна квалифицированная помощница по хозяйству не согласится связываться с Африканом. Это даже не об-суждается. И потом, даже если Африкан найдет такую помощницу, она наверняка потребует с Африкана деньги – за то, что должна рисковать репутацией, делать доклады о своих хозяевах не пойми кому, неизвестно для каких целей…
Найти обычную тетку, оставшуюся не у дел после кризиса? Можно. Хороший вариант. Но где ее искать, эту тетку – порядочную, неприхотливую, согласную шпионить за чужой семьей?
Или (самый простой вариант) – выйти на бульвар и приставать ко всем подряд: «Здрасте, гражданочка, а не согласились бы вы помочь мне в одном дельце?» По голове бы настучали – это в лучшем случае. В худшем – он нарвался на какую-нибудь аферистку, воровку, уголовницу, которая в первый вечер обворовала бы Лару… Лару не жалко – так ей и надо, но зато Африкан остался бы без нужных ему сведений.
А Белла – это идеальный вариант. Африкан помогает Белле, Белла – Африкану. Все довольны, все счастливы, и лишних денег переплачивать не надо, хватит этой Белле и того, что будет ей Лара давать как помощнице по хозяйству!
И вообще, кто сказал, что Африкан обязан помогать Белле? Больно жирно… Она в Москву попала, работу нашла у приличных людей, вся в шоколаде, можно сказать… Нечего ее, Беллиными, проблемами заморачиваться. Соврать ей, да и вся недолга. Что она, эта Фрося Бурлакова, проверять будет, как Африкан этого… какого-то Гену ищет?
Африкан потянулся, встал.
Прошелся по квартире, заглянул в ванную, с неудовольствием заметил, что Белла тут уже похозяйничала, тряпье свое развесила… «Хотя молодец. Чистюля. Значит, любит порядок, самое оно!»
Африкан позвонил Ритке и договорился с той, что она порекомендует Беллу Ларе. Африкан, в свою очередь, гарантировал, что его протеже будет для Лары идеальной помощницей. Но Ритка ни в коем случае не должна говорить Ларе, что девушку посылает к ней бывший муж… Ритка все это проглотила, со всем согласилась – в самом деле, не стоит Ларе знать, кто именно нашел для нее домработницу. А хорошие помощницы сейчас – дефицит, их действительно передают из рук в руки…
…Обсудив с мадемуазель Грейдер все вопросы, Африкан пошел искать Беллу. Он нашел девушку на кухне – она спала, свернувшись калачиком на неудобном, узком диванчике. В темно-синем велюровом (или бархатном?) спортивном костюме. Волосы – густые, длинные, вьющиеся, темного, «с огоньком» оттенка – живописно рассыпались по дивану и свешивались на пол. «Роскошная шевелюра, – уважительно подумал Африкан. – Может продать задорого в каком-нибудь салоне, где парики делают!»
– Не спи, замерзнешь, – сказал Африкан, ставя на плиту чайник.
– А?.. – Гостья резво села, потерла глаза. – Который час?
– Какая разница. Чаю будешь? Но это в последний раз, потом сама себе все покупать станешь… – сказал Африкан и искоса, мельком, взглянул на свою гостью. Как та отреагирует? Но гостья отреагировала вяло, неинтересно.
– Конечно, – равнодушно кивнула Белла. – Само собой. Когда мне идти на работу?
– Завтра. Я уже обо всем договорился с Риткой, хозяева дома будут. Но не вздумай обо мне им вякнуть!
– Денис Африкано… ой, Африкан, а вы правда сценарист? – вдруг спросила Белла. – Вы, именно вы, пишете тексты, сценарии, да?
– Да, а что?
– Что-то вы совсем не похожи на сценариста. Говорите как-то странно. Словечки всякие, выражения…
– О, ты еще не все мои выражения слышала! – усмехнулся Африкан. – А ты думала, сценаристы, писатели – они такие все культурные-интеллигентные? Возвышенно-поэтические? Фиг вам! – Мужчина сложил из пальцев кукиш и сунул его Белле под нос – та недовольно отшатнулась. – Я тебе честно скажу, что самые страшные матерщинники – это писатели и сценаристы. Настоящий писатель сто очков вперед даст какому-нибудь сантехнику – и по мастерству владения словом, и по умению выпить…
– Это противно, – поморщилась Белла.
– Ха! Да кто ж спорит… Но это – правда жизни. – Африкан поставил перед Беллой чашку с чаем. Он увлекся: – И вот еще я что тебе скажу: вы, бабье – ну, те, кто мелодрамы любит, – страшно боитесь правды. Вы верите, что любовь – это самое светлое чувство, что люди могут быть счастливы… А это все вранье! Хлеб бери.
– А в чем же заключается правда? – тихо спросила Белла.
– В чем? В том, что мужики – скоты, а бабы – дуры. Вот тебе и правда.
– Это неправда, – нахмурилась провинциалочка. – И вообще, то, что вы, Африкан, говорите – ужасно и отвратительно. Если вы так действительно думаете, то зачем пишете свои сценарии? У вас же там все так красиво, так трогательно… Значит, вы не верите в то, что пишете? Вы лицемер!
– Опять? А вот ты мне честно скажи: тебе понравился сериал этот – «Навсегда твоя»?
– Да. Очень, – опустила голову Белла, разминая в руках хлебный мякиш.
– Тогда какая разница, как я думаю о людях, плохо или хорошо? Главное – сделать качественный продукт! Я, милая моя, профессионал. Я пишу тексты, от которых все бабье на территории СНГ ревмя ревет. Я нужен. Я востребован! И мне за это хорошие деньги платят, между прочим, – жестко произнес Африкан. – А не нравится – иди, сама пиши.
– Я не умею.
– Тогда молчи. Не смей никого судить. Ишь, приехала из своего Зажопинска морали мне читать… Сделай что-нибудь, докажи, что ты хоть чего-то стоишь, и только тогда рот открывай!
– Пожалуйста, не надо! – взмолилась Белла. – Ей-богу, я уже сто раз пожалела о том, что с этими разговорами к вам пристала… – Она помолчала, но, к несчастью, недолго. – Африкан!
– Да.
– А ваши знакомые тоже такие же, как вы?
– Те, у которых ты будешь работать? Нет. Они-то как раз тебе понравятся.
– Ой… это хорошо! – Она с облегчением вздохнула.
«Святая простота!» – подумал Африкан.
– Все бездарности всегда велеречивы и прекраснодушны. Бездарности красиво говорят и производят на окружающих прекрасное впечатление, – с ухмылкой произнес Африкан. – Ты, детка, в Москве недавно… Если услышишь человека, который говорит складно да красиво, на всякий случай беги от него как можно дальше. Это либо бездарность, либо аферист, который хочет тебя обмануть… Третьего не дано.
Белла вздрогнула, уронила на пол ложку. Африкан не мог не заметить, что его последние слова произвели на девушку сильное впечатление.
– Что, уже довелось с плохими людьми столкнуться?
– Да. Но не здесь… Там, в Ирге. Гена, он… он тоже говорил очень правильно, красиво… – с трудом произнесла Белла. Она снова принялась нервно разминать пальцами хлебный мякиш. – Так что вы, как всегда, правы, Африкан.
Белла огляделась, заметила неподалеку блокнот с ручкой.
– Что ты засуетилась…
– Можно листик вырвать? – Африкан кивнул, и Белла принялась строчить что-то на листочке.
– Что ты пишешь?
– Фамилию, имя, отчество. Адрес.
– Чей?
– Господи, да Гены же! Который у моей сестры Анжелы все деньги украл! – изумилась Белла. – Вы же обещали его найти, подключив все свои связи? Да? Ну так вот – это все, что я о нем знаю.
– А-а… Да, конечно. Петровичу передам, – Африкан взял из рук Беллы листок и не глядя положил его себе во внутренний карман жилета. – Только ты не жди, что все быстро произойдет… Несколько дней, недель… Это же Москва, в Москве проживает больше десяти миллионов людей!
– Я понимаю, – вздохнула Белла. – Но учтите, что под этим именем и по этому адресу живет совсем другой человек. Хороший. Он паспорт потерял или Гена украл его… Не знаю. Короче, может Анжелкиного жениха и не Геной вовсе зовут! Но паспорт у него – с этими самыми данными… И где-нибудь этот аферист точно засветится, я думаю!
– Найдем гада, – важно кивнул Африкан, похлопав себя по карману. – Мамой клянусь!
Африкан всегда клялся своей мамой – тем более что та умерла давно. От нее уже не убудет.
Белла с удовлетворением кивнула, вымыла за собой чашку и вышла с кухни.
На столе остался лежать хлебный мякиш – Африкан взял его в руки, с удивлением принялся разглядывать. Белла слепила из мякиша смешного медвежонка… «Ловко!» – присвистнул Африкан и метко бросил мякиш в мусорное ведро.
* * *
Был полдень, когда Тимур наконец ступил с поезда на перрон в Москве. Толпа, какие-то личности подозрительные шныряют… Тоже карманники, поди.
Убить бы их всех. Всех тех, кто нарушает закон, кто причиняет другим людям зло…
В жизни Тимура был один случай. Лет пятнадцать назад, а может, и больше (он только на «гражданку» вернулся), в Ирге поселилась семья – цыгане, что ли… И стали приезжие наркотики молодежи продавать. У Ереминых сын из дома деньги принялся таскать, у Зданьковичей тоже дети от рук отбились… В общем, многие семьи пострадали от того, что дети на белый порошок подсели. Милиция никак не реагировала, местное начальство тогдашнее тоже и в ус не дуло – приезжие всех подкупили.
Тимур на это безобразие не стал спокойно смотреть. Он сжег дом, в котором жили приезжие, и пригрозил главному, хозяину семьи, – не уберетесь, живыми не останетесь. Тот, конечно, к начальству, в милицию… Но весь поселок встал тогда на сторону Тимура.
И что? Выгнал все-таки Тимур наркодилеров. К нему с тех пор как к главному в Ирге многие относились… Начальство в Ирге уже сто раз сменилось, а за помощью жители до сих пор к Тимуру бегали.
Вот бы и с воришками вокзальными тоже расквитаться!
Тимур спустился в прославленное московское метро.
…Станции московские, конечно, красивые, мрамором и скульптурами украшены, вагоны новые – но на эскалаторе была давка, в вагоне давка… Люди толкали друг друга, не обращая внимания, кто перед ними – беременная женщина, ребенок ли.
Словом, московское метро показалось Тимуру самым настоящим адом, потому что царившие под мозаичными сводами ненависть и злость буквально зашкаливали… Пока мужчина добирался до нужной станции, он окончательно убедился в том, что в Москве жить нормальному человеку нельзя. «А как же Белла? Как она тут? Ох, глупая, куда тебя понесло!» – с тоской, с беспокойством мысленно обратился Тимур к своей невесте.
Наконец он выбрался наверх, в город, и с облегчением вздохнул.
Москва как раз находилась в промежутке между двумя праздниками – Первым мая и Днем Победы. Флаги, растяжки, воздушные шары, на проезжающих мимо машинах георгиевские ленточки развеваются… Но праздника на лицах людей не наблюдалось – все какие-то озабоченные, о своем думают.
– Не подскажете, как на улицу Чусовую пройти?
Прохожий, словно зомби, прошел мимо Тимура, даже не отреагировав на его вопрос. Впрочем, уже следующая прохожая, пожилая женщина, охотно объяснила Тимуру дорогу. «Люди все разные. Плохие, хорошие… Главное, чтобы Белла на плохих не нарвалась!»
Тимур нашел нужный дом, набрал на домофоне номер квартиры. Но ему никто не ответил. «Нет никого?»
Тимур сел на лавочку возле подъезда, закурил. Он не волновался, не нервничал. Рано или поздно придет сюда этот Гена… О том, с ним сейчас Белла или не с ним, Тимур старался не думать. Появится Гена – и разъяснит все. А не захочет, так Тимур из него правду клещами вытащит.
Мимо проходили люди – кто в подъезд, кто из него. У всех Тимур вежливо спрашивал, не в курсе ли они, где Геннадий Андреевич Мостовой, из десятой квартиры, может сейчас быть.
Но одни не знали даже имени жильца, другие пожимали плечами… Люди словно боялись друг друга, боялись сказать лишнее.
Тимур уже два часа сидел возле подъезда.
От дороги к дому свернула парочка – он и она, не старые еще, – держась за руки и умильно глядя друг на друга. Влюбленные всегда добрей!
– Простите, – обратился к ним Тимур. – Я ищу Мостового, Геннадия Андреевича, из десятой квартиры. Не в курсе, где он?
Парочка замерла на месте. Тревожно переглянулись. Они, кстати, были чем-то похожи, эти двое, – востроносенькие, щупленькие такие…
– Я Мостовой, из десятой квартиры, – сказал мужчина. – А что?
– Вы Геннадий Андреевич Мостовой? – на всякий случай переспросил Тимур.
– Да! – занервничал мужчина.
«Федот, да не тот… – подумал Тимур. – Впрочем, можно было догадаться!»
– Да вы не беспокойтесь, у меня нет к вам никаких претензий. Лучше скажите – заходила к вам девушка, несколько дней назад? Она тоже искала человека с вашим именем…
– Вот, опять! – вскрикнула женщина.
– Лиля, держись… А вы кто такой? – грозно спросил востроносый у Тимура.
– Я жених этой девушки. Ищу ее. Понимаете, какая история…
– Я не хочу ничего понимать! – рассердился востроносый. – Это какая-то ошибка! Несколько лет назад у меня украли паспорт, а теперь прохода не дают… Это не я вам нужен, а какой-то другой человек!
– Разбирайтесь сами, мы-то тут при чем?! – раздраженно бросила женщина и ухватила своего Гену под руку.
– Я все понял, но вы должны мне помочь, – мягко произнес Тимур и преградил парочке дорогу к подъезду. – Вы лучше скажите, была у вас девушка? Волосы у нее еще такие роскошные, коричневые, ниже плеч, вьющиеся…
– Ах эта! Да была, была! Мы ее за чокнутую приняли сначала… И что теперь?
– О чем вы говорили? – настойчиво спросил Тимур.
– О чем… О сестре, о беременности… О том, что я ее сестру соблазнил. Бред какой-то несла! – сердито произнес востроносый. – А ты, Лилька, ей поверила…
– Не верила я ей! Я сразу поняла, что она что-то напутала! – возмутилась женщина.
– И что потом? – опять настойчиво спросил Тимур.
– Что-что… она ушла! – в один голос произнесли супруги.
– А не сказала куда?
– Нет! – снова хором откликнулись они. Потом женщина добавила:
– Она в сторону центра побежала. Я видела.
– В какую сторону? – переспросил Тимур. – А где он, этот центр?
– Там, – указала рукой женщина.
– Спасибо. Простите за беспокойство, – Тимур кивнул супругам и пешком направился в указанном направлении.
«Значит, Гена Анжелкин – действительно брачный аферист, – размышлял Тимур. – Жил под чужим именем… Поди, не одну дурочку с носом оставил! Ох, сколько ж всякой мрази на свете развелось! Ладно… Но где теперь Беллу искать? А может, она уже обратно в Иргу поехала?.. Поняла, что бесполезно иголку в стоге сена искать, и решила домой вернуться?»
Тимур попытался думать и чувствовать как Белла. Кто она, его невеста, о чем думает, чего хочет? Чего от нее ждать – с ее характером, темпераментом, образом мыслей?
Белла – чистая, честная, горячая, жаждущая справедливости. Вон как, не раздумывая, бросилась за Генкой в погоню… И что, отступится она от своего плана так легко? Пожалуй, что нет.
Белла еще здесь, в Москве.
Она наверняка еще предпримет попытки разыскать Анжелкиного Гену. Только вот где Белла собирается его искать? Куда еще ее может занести, к каким людям?
«А жить она на что тут будет?» – вдруг озадачился Тимур. Он огляделся – красивые фасады домов, прозрачно-хрустальные витрины… Одни офисы да банки. Кафе, рестораны. Мимо, по дороге, сплошным потоком, празднично бликуя на солнце, двигались машины, в основном иномарки. Все, все в этом городе было помпезным, лакированным, ярким… и безумно дорогим.
Чтобы прожить здесь, Белле понадобятся деньги, и немалые. А у нее их нет.
«Значит, она попытается найти здесь работу. Какую? В библиотекари? Да это вряд ли… Не возьмут ее. Пойдет на стройку, в официантки, что-нибудь по хозяйству, в няньки, – сосредоточенно размышлял Тимур. – На какую-нибудь подозрительную работу, нечестную, или там, где, не дай бог, телом зарабатывают, она не согласится. Она все-таки при всей своей горячности – очень разумная… Порядочная она. А вот в официантки или в уборщицы – запросто! Говорят, в Москве легко такую работу найти. Потому как не хотят москвичи ручки пачкать!»
Тимур шел дальше и дальше. Чем ближе к центру, тем роскошней и дороже выглядел город. Здания – то ли старинные отреставрированные, то ли новые под старину – обступали Тимура со всех сторон. А деревьев, кстати, почти не было… Только дома, дома, дома. Тесно стоят, без просвета. На каждом клочке земли – дом.
«Ладно, допустим, найдет Белла работу. А где она жить-то будет? В Москве жилье сумасшедшие деньги стоит! Хотя, говорят, те, кто победнее, в пригороде селятся. Комнаты снимают…»
У Тимура от долгой ходьбы устали ноги. Он сел на лавочку в каком-то сквере, у пруда.
– Эй, парень, что это за место? – спросил он у прохожего, на ходу пившего из банки.
– Чистые пруды, – ответил тот и бросил жестяную банку рядом с переполненной урной.
«Чистые пруды. Не очень-то они и чистые…» – брезгливо подумал Тимур. Посидел минут десять, поднялся и снова побрел вперед, словно какая-то воронка там, в центре города, была – вот и втягивала она его в себя.
«Столько людей… Я не найду тут Беллу. Надо ехать назад!» – оглядываясь по сторонам, с ожесточенным отчаянием решил Тимур.
Примерно через минут сорок он оказался у Красной площади. Но она показалась ему такой компактной… По телевизору выглядела гораздо, гораздо больше!
«Какие еще тут достопримечательности? Гляну да на вокзал…»
– Женщина, а Арбат далеко?
– Арбат? Не очень. Если пешком, то вон туда, через Охотный Ряд, по Александровскому саду, затем мимо Ленинки, потом в подземный переход…
Тимур прошел по указанному маршруту. Столько известных мест, и все рядом, и все такое маленькое какое-то…
Москва – на первый взгляд огромный город. Но удивительно тесный! Все стремятся в одни и те же точки, передвигаются по одним и тем же маршрутам. Максимальная концентрация людского потока – на центральных, главных улицах. И тихие, почти безлюдные переулки…
«Белла наверняка здесь уже побывала. В центре… Или еще будет. Она такая любопытная, такая жадная до впечатлений! – вспомнил Тимур. – Вон, на реку чуть не каждый день бегала, чтобы ледоход посмотреть! Если она в Москве, то она обязательно станет гулять по этому городу в свободное время. А скоро Девятое мая… Она точно пойдет на Красную площадь или поедет в этот, как его… в парк Победы! Она отправится в Третьяковку – это сто процентов! В зоопарк…»
Тимур стоял на Арбате у витрины, за которой торговали матрешками, и маялся от неопределенности. Умом он понимал, что надо возвращаться, а сердце требовало остаться. Обойти все те места, где могла оказаться Белла. И еще, например, есть возможность наведываться на вокзал, в то время, когда отправлялись поезда в Томск. Не так часто, кстати – всегда можно проконтролировать и, если что, успеть поймать Беллу на перроне.
Ведь мир тесен.
И, главное, Тимур каким-то шестым, звериным чувством ощущал присутствие своей невесты здесь, где-то рядом. Совсем близко!
Это было безумие – искать ее, надеясь на случайную встречу в таком огромном городе, как Москва. Но разве все влюбленные не безумцы?..
* * *
Первые несколько дней в Москве пролетели в такой горячке и неразберихе, что Белла мало что запомнила и поняла.
Итак, девушка явилась на собеседование к своим потенциальным хозяевам – супружеской чете Литвиновых, Ларисе Анатольевне и Борису Аркадьевичу. Как Белла поняла, она была не единственной соискательницей – супруги искали домработницу уже давно.
Литвиновы посмотрели на Беллу, поговорили с ней (Белла отвечала на все вопросы честно и откровенно, не упоминая лишь то, что она знакома с Африканом). Загадочную Риту Грейдер Белла в глаза не видела, но именно та заочно рекомендовала приезжую Литвиновым – дескать, берите, не пожалеете.
Вообще все происходящее было каким-то странным, события быстро сменяли друг друга, но из хаотичного нагромождения поступков, стремительных решений, заковыристых вопросов-ответов, бестолковых хождений по разным адресам и инстанциям, встреч с самыми разными людьми, причем совершенно незнакомыми (для чего, зачем?), вдруг – всё получилось.
Литвиновы согласились взять Беллу в помощницы по хозяйству («А я тебе говорил, что ты – типичная Фрося Бурлакова! У тебя на лице написано, что ты девушка простая, добрая и честная. Простодушная идиотка, одним словом, – ехидно заметил потом Африкан. – Такие, как ты, – всегда нарасхват!»).
Правда, работодатели поставили два условия. Во-первых, чтобы у Беллы была регистрация, а как и где она эту регистрацию добудет, их совершенно не волновало.
Скрипя зубами, страшно ругаясь на лишние расходы и потраченное на такую ерунду время, Африкан все-таки помог Белле сделать регистрацию, подключив свои связи. Потом он постоянно припоминал Белле, какое он для нее благодеяние сделал…
И еще – Африкана взбесило, что Белле придется жить у него. Это являлось вторым условием Литвиновых – домработница должна быть приходящей. Но тут он очень быстро успокоился – поорал, а потом вдруг замолчал чего-то, задумался.
О чем он задумался? Непонятно. Наверное, о том, что Белла пока не имела средств снять квартиру. Со своими же деньгами Африкан расставался очень неохотно. Хотя мог дать в долг… Впрочем, бог с ним, с Африканом, Белла уж не стала задавать ему лишних вопросов. Она к этому моменту чувствовала себя настолько задерганной и ошарашенной, что мало что соображала. И потом, у нее все время в голове билась одна и та же мысль – найти Гену, найти Гену… Ради этого можно перетерпеть многое.
Африкан, кстати, всегда и во всем оказывался прав. Сбывалось все, о чем он говорил.
Например, Африкан предрек, что Белле понравятся Литвиновы – так оно и получилось. Белле ужасно, ужасно пришлись по душе и Лариса Анатольевна, и Борис Аркадьевич!
Лариса Анатольевна – очень милая, молодая еще, красивая женщина. Она была ласкова и терпелива, когда разъясняла Белле все ее обязанности.
Борис Аркадьевич, который лет на десять старше своей супруги, всегда добродушен и отстранен. Он словно витал где-то в облаках… Или о работе все время думал? Словом, на Беллу он не обращал никакого внимания. Сие обстоятельство чрезвычайно радовало Беллу – девушку щепетильную и принципиальную.
Что же входило в ее обязанности помощницы по хозяйству?
Она должна была прийти к половине восьмого утра (кстати, Литвиновы думали, что Белла живет где-то в дальнем Подмосковье, снимая койко-место в общежитии – это ей подсказал Африкан). Сделать кофе (строго по рецепту, который ей продиктовала Лариса Анатольевна), приготовить легкий завтрак – омлет, овсяную кашу и т. п.
Затем дождаться, когда супруги уйдут, и убрать квартиру. Протереть пыль, пропылесосить мягкую мебель, полить цветы на окнах. Постирать-погладить (инструкции, как и что с чем стирать, тоже были даны подробные). В магазин Белла ходила редко – продукты покупали сами Литвиновы, раз в неделю, в большом супермаркете, где-то далеко – ездили туда на машине. А, да – еще Белле надо было приготовить какое-нибудь блюдо на день: сварить супчик, потушить мясо, запечь курицу или рыбу (инструкции и рецепты к кухонной технике прилагались).
Вот и все. Поскольку дел было не так много, а Белла являлась девушкой ухватистой, стремительной, она освобождалась уже часам к трем дня.
И ехала куда-нибудь – в музей, парк… Или просто гуляла по центру. Москва завораживала Беллу, приводила в восторг. Девушка могла часами бродить по улицам, разглядывая здания, людей, памятники, ограды… Тем более что это было такое чудесное время – май, конец весны. Всюду цветы, цветы – и на клумбах, и в вазонах у дверей, и просто по краю тротуара горшки расставлены… Даже на фонарях висели кашпо с цветами!
На второй неделе пребывания Беллы в Москве она кое-что услышала… Знакомое имя! Белла прибиралась на кухне, а супруги Литвиновы, уже одетые, готовые к отбытию, переговаривались в прихожей.
– …да, такой же пропащий, как мой Африкан…
– Ой, не смеши, Лара! Хуже, чем твой Африкан…
Конец фразы Белла упустила – Лариса Анатольевна рассмеялась.
– Белла, мы ушли! Пока-пока! – приветливо крикнул из коридора Борис Аркадьевич.
Хлопнула входная дверь. Некоторое время девушка стояла, нахмурившись, со шваброй в руках.
Она, конечно, знала, что Африкан – знакомый Литвиновых, и причем он в контрах с ними (иначе бы не ругал их почем зря и не скрывался бы). Но вот кто именно он им? «Твой Африкан», – сказал Борис Аркадьевич жене. Твой – это кто: брат, сват, бывший коллега?
Сначала Белла думала, что Африкан заслал ее сюда, чтобы помочь бывшим друзьям: «Вот, хоть мы и в ссоре, но вот я вам какую домработницу нашел!» Дикий, злой дядечка, но с остатками сердечности. Такие обидят кого-нибудь, обругают, а сами потом не знают, как помириться. Освободил же он Беллу из заточения! Но чем дальше Белла жила бок о бок с этим человеком, тем больше убеждалась, что доброхотом он не был.
Значит, точно – задумал какую-то комбинацию. Решил использовать в своих целях, что Белла тоже изначально предполагала… И тут главное – вовремя выйти из игры! Белле то есть. Чтобы не навредить этим милейшим людям – Литвиновым.
«Или с ними сначала поговорить? Нет, они меня тогда без раздумий выгонят, – размышляла девушка, прибираясь. – Надо как-то очень хитро выведать у Африкана, что на самом деле он задумал. Может, проговориться случайно? Нет, хитрить я не умею. Спрошу его прямо в лоб!»
* * *
В половине пятого Белла уже была на пороге квартиры Африкана. Нажала на звонок. Африкан распахнул дверь.
Белла привычно принюхалась: «Кажется, сегодня не пил. Хотя еще не вечер!» Африкан любил расслабиться подобным образом – один или в компании своего знакомого, Валеева…
– Ну, как дела? – лениво спросил Африкан, отправляясь вслед за Беллой на кухню.
– Хорошо, – ответила Белла. Заварила свойчай, сделала бутерброд из своейколбасы.
Африкан сел напротив, за стол.
– Что, и поговорить тебе влом с благодетелем своим? – вздохнул он. – Я тебя из тюрьмы освободил, работу нашел, живешь ты у меня тут… Как сыр в масле катаешься!
– Кстати, о жилье. Не хочу вас стеснять. Мне сегодня Лариса Анатольевна денег дала. Буду искать комнату в Подмосковье.
– Да чего ты… Живи пока! – благодушно махнул рукой Африкан.
– А зачем я вам? Почему вы заставляете меня работать у Литвиновых? – разозлилась Белла. – Вот сейчас, сию секунду не скажете – уйду! Что вы задумали?
Африкан помолчал, глядя в сторону. Потом повернулся и посмотрел Белле прямо в глаза, не моргая:
– Лара – моя жена. Бывшая. И я хочу быть в курсе всех ее дел.
– Вот это да… – растерянно прошептала Белла. – Так я и думала! Вот почему вы меня все время о них расспрашиваете… Жена!
– Все равно бы ты об этом узнала скоро. И ты не переезжай никуда… Ты мне не мешаешь. Я уже привык. И, в конце концов, так проще – пришла, сообщила мне новости… Я хочу знать о Ларе все, понимаешь?..
– Да что ж вы мне сразу об этом не сказали! Что Лариса – ваша жена… – всплеснула руками Белла. – И ведь ругали вы их как, особенно Бориса Аркадьевича… А все потому, что любите ее, Ларису Анатольевну!
– Ладно. Люблю ее. Признаюсь, – недовольно произнес Африкан. – А теперь, вот с этого самого момента, ты мне будешь все о них подробно рассказывать.
– Так я и так вам все рассказывала… Каждый день мы с вами по часу болтали, – напомнила Белла.
– Теперь ты мне все в подробностях передавай, – потребовал Африкан. – Выражения лиц. Взгляды. Настроение. Мне интересны все мелочи! Опиши каждую мизансцену.
«Бедный!» – с искренней жалостью подумала Белла. С самого начала этих странных отношений она то ненавидела Африкана, то сочувствовала ему (тяжело же человеку с таким характером на свете жить!). Но сегодня, сейчас маятник окончательно сместился в одну сторону. В сторону жалости.
В один миг Белла простила Африкану все.
«А ведь какой он хитрюга! – вдруг подумала она. – Если бы он мне сразу рассказал про любовь, про то, что Лариса его жена, я бы, может, и не согласилась работать у Литвиновых. А так… Ну куда мне теперь деваться?!»
– Лариса очень добрая и умная. И Борис тоже очень добрый и умный, – прошептала Белла. – И… и все у них по-хорошему! Они ведь совсем не ругаются между собой, знаете?
– Совсем? – скривился Африкан.
– Ой, я не могу… сейчас запла€чу… Дайте еще чаю себе налью! – Белла потянулась за чайником.
– Перестань ты реветь! – зло сказал он. – И жалеть меня тоже не надо!
«Как я ему скажу, что Лара считает его пропащим? Он же тогда совсем сопьется…»
– Ну, успокоилась? Слава богу. О чем они утром говорили? – нетерпеливо спросил Африкан.
– О паровых котлетах.
– О чем?!
– У Бориса Аркадьевича гастрит и еще что-то там с желудочно-кишечным трактом. И он не может питаться в общественных местах. Я ему котлеты в пароварке готовлю… Хотите, и вам тоже котлет сделаю? – страстно произнесла Белла.
– Иди ты!…
– Ладно, ладно, не буду… – примирительно согласилась она. – Вы только консервы любите, я знаю.
– Значит, Борис болен, только о своем здоровье думает… – сделал вывод Африкан.
– По внешнему виду не скажешь, что он болен, – заметила Белла. – Это Лариса о нем больше беспокоится… Она очень хорошая жена.
– Мещанка она, а не жена… Котлеты какие-то… Тьфу!
– Не ругайтесь. Она не только о еде с Борисом разговаривает. Еще больше их интересует искусство. Они недавно в Пушкинский музей ходили, на выставку Пикассо, – вспомнила Белла. – Потом утром, за завтраком, о Пикассо много говорили… Так интересно! Я их заслушалась и сама пошла в Пушкинский. Час в очереди за билетами простояла… И что? Все не так, совершенно не так!
– А как? – Африкан с недоумением уставился на Беллу.
– Мне не понравился Пикассо. И знаете почему? Я вам сейчас такое скажу… Кощунственное! – понизила голос девушка. – По-моему, Пикассо ненавидел женщин! Он рисовал их такими чудовищами… И все остальное, что он делал, тоже такое страшное… Холодное, знаете? – еще тише произнесла она. – Как будто он головой, рассудком все это придумал!
– А как надо? – презрительно скривился Африкан. Видимо, рассуждения Беллы об искусстве казались ему глупыми.
– Сердцем, – Белла прижала руку к левой стороне груди. – Я, когда из глины леплю, всегда так волнуюсь… Я не знаю, как это объяснить, но искусство – это как любовь… Когда любишь или творишь – одинаковые ощущения!
– О-о… – Африкан схватился за голову. – Опять ты о том взялась рассуждать, о чем даже представления не имеешь… Сравнила – себя и Пикассо! Об искусстве взялась спорить! Белла, мне до лампочки, что ты там думаешь о творчестве… Меня только Лара интересует, понимаешь? О ней рассказывай, а не о том, как ты в Пушкинский музей ходила и какие чувства при этом испытала!
