Текст книги "Продолжение бестселлера Маргарет Митчелл Унесённые ветром"
Автор книги: Татьяна Иванова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 44 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]
И, надо сказать, тоже не скучала там, однако тянуло ее всегда только в Тару, и восстановить свои силы она могла только в любимом доме.
Она уже давно жила в Атланте и тоже любила ее, но считала своим настоящим домом только Тару. И это было для Скарлетт как само собой разумеющееся, она всегда скучала по любимому дому и желала бывать там как можно чаще. Для нее было удивительным только одно. Почему она одна из троих сестер так сильно любит Тару?
Ведь ни Съюлин, ни Керрин родной дом не был так дорог как ей. Сьюлин просто вынуждена была жить в Таре, хоть ее и прельщал город. Сьюлин никогда не хотела оставаться в поместье и если бы вдруг судьба забросила ее в Атланту, вместо Скарлетт, она, возможно, совсем не приезжала бы в родные места.
Керрин же и вовсе удивляла Скарлетт. Она не могла понять ее образа жизни вообще, и если бы это была не Керрин, а какая-то другая девушка, ушедшая в монастырь, Скарлетт наверняка подумала бы, что та сошла с ума. И потом, неужели Керрин не скучает по дому? Если ей, Скарлетт, Атланта казалась порой подобна душной клетке, каково же Керрин в своем монастыре?! Неужели у сестры никогда не возникало желания приехать домой?
Нет, никогда не понять ей ни Сьюлин, ни Керрин, словно они ей и не сестры вовсе, словно они и не дочери Джералда 'О' Хара.
Теперь только два человека любили Тару всей душой, она Скарлетт, да Уилл Бентин.
Вот и в этот раз, как только на горизонте забрезжил далекий луч свободы, Скарлетт, в первую очередь, подумала о Таре.
И еще в сердце ее жила тревога с тех пор как месяц назад она получила последнее письмо от Уилла. В нем он, как бы вскользь, упомянул, что Мамушка больна. Скарлетт же, зная Уилла, понимала, что болезнь очень серьезна. Если бы это было обычное недомогание старой служанки, Уилл не написал бы об этом ни строчки, зная, сколько у Скарлетт дел, стараясь ее не беспокоить. Здесь же он, как видно, решил подготовить Скарлетт к тому, что конец Мамушки близок, и она сама должна решить, приехать ей или нет.
Он не писал об этом впрямую, давая тем самым Скарлетт свободу выбора, и считал, что она сама знает, что для нее важнее, закончить дела или повидаться с Мамушкой.
А у Скарлетт разрывалось сердце при мысли о том, что она не застанет Мамушку живой и уехать вот так, все бросив, она тоже сейчас не могла. Ведь осталось совсем немного, – думала она, – еще каких-нибудь десять дней понадобится, чтобы запустить в работу два зала на первом и втором этаже. А третий подождет некоторое время, пока на него поработают два других, решила она, да и мебели там еще было маловато для открытия.
Все, казалось, уже было сделано. Два первых зала полностью оборудованы и мебелированы, часть товара завезена, другая была на подходе. Кое-что Скарлетт решила перевезти сюда из первого магазина, но все же еще многое было необходимо сделать, а главное, разобраться с работниками.
Этот вопрос стоил многих других, и здесь Скарлетт тоже решила не рубить с плеча. Выбор людей был всегда для нее очень сложной задачей, а сейчас тем более. Ведь речь шла не об одном человеке, ей требовалась, по меньшей мере, команда человек из шестнадцати, не считая Клауса, – девяти приказчиков, четырех грузчиков, двух уборщиков и одного счетовода.
Всех этих людей давно уже подобрал Клаус. Их кандидатуры неоднократно обсуждались со Скарлетт и она, после долгих раздумий, все же дала свое согласие на их найм. Однако два парня из этой команды были ей совсем не по нутру.
За трудные послевоенные годы Скарлетт мало помалу, научилась разбираться в людях. Ведь опыта по этой части у нее было больше, чем у других. Чего стоили одни только ее клиенты для покупки пиленого леса! Ведь чтобы заполучить их, ей приходилось сначала узнавать каждого как можно лучше, отыскивая все 'слабые стороны' на которые можно было воздействовать безошибочно, чтобы добиться нужного результата.
Она работала и с каторжниками, и с наемными неграми, и с приказчиками всех мастей. А в последнее время ей даже приходилось самой заключать контракты с товаропроизводителями и с оптовыми закупщиками товаров.
И весь этот разношерстный народ мельтешил у нее перед глазами, открывая все новые и новые стороны человеческой сути, поступков и их причин.
По мере общения опыт ее накапливался и она почти безошибочно могла теперь определить, кто чего стоит, по крайней мере, в делах. Ее ум был проницателен от природы, а наблюдательность развивалась по мере нужды, и все это вместе давало неплохой результат.
Вот и сейчас она видела, что эти двое, хваленые Клаусом, не справятся ни с одной из намеченных работ. Уж больно далеки они были от того, что им здесь предлагали. При разговоре они держались особняком от остальной команды, никто не слышал от них ни одного делового предложения или хотя бы рассуждения. У одного из них руки были уж больно холеные, а глаза мечтательные. Таких, слава богу, Скарлетт повидала и знает им цену. Если даже он и будет стараться вовсю, у него все равно ничего не получится. А второй и вовсе казался ей никчемным и ленивым. Уж если человек не желает даже мозгами пошевелить, то руками шевелить и вовсе не станет.
Нет, не будет от них никакого прока, сколько к ним не присматривайся – думала она. И не стоит даже связываться с ними и назначать испытательный срок, как предлагал ей Клаус. Их надо заменить, решила она и тут же столкнулась с проблемой.
– Я и так уже перевернул всю Атланту – возмутился Клаус, услышав ее предложение об отставке.
– Вы что думаете, легко отыскать порядочных людей среди всего этого сброда? Нет, миссис Батлер, я сделал все возможное и думаю, что ничего лучшего предложить Вам не смогу.
– А ты постарайся, присмотрись к людям повнимательней, посоветуйся с друзьями. В этом вопросе торопить тебя я не стану. В крайнем случае, можно будет обойтись пока и без них. Магазин все равно не заработает сразу в полную силу, а спустя месяц, другой, мы подберем людей.
– Ну как я теперь смогу отказать им, после того как они уже приняты? – ее унимался Клаус и лицо его приняло страдальческую выражение.
– Скажи, что я передумала, они мне разонравились. Ведь ты же сам ни разу не слышал от них ничего делового. Они безынициативны и ленивы, можешь сказать им это прямо в глаза от моего имени. Я не хочу выкидывать деньги на ветер, видит бог, у меня их не так много!
ГЛАВА 12
Итак, Скарлетт планировала как можно скорее закончить дела и уехать в Тару, чтобы повидать Мамушку и отдохнуть там пару недель.
Она и уехала, но только гораздо раньше и ненадолго, оставив дела, потому, что за один день произошли три события, которые перевернули все ее планы.
Рано утром Скарлетт уехала с Клаусом в магазин, и пробыв там около двух часов, вернулась назад. Подъезжая к дому, она уже издалека увидела пару огромных фургонов, запряженных лошадьми, которые загораживали почти весь путь к подъезду ее дома.
– В чем дело? Пол, ты что-нибудь понимаешь? – спросила она у кучера.
Тот ничего не ответил, недоуменно пожав плечами и натянул поводья. Потом Скарлетт подумала о том, что это прибыл товар из Ловджоя и возможно ее посыльные подогнали фургоны вместо магазина к дому.
С ее языка уже готовы были сорваться бранные слова по поводу их глупости, но она вдруг узнала почтовых лошадей, которые в Атланте развозили посылки.
В этот момент Пол подогнал лошадей вплотную к фургонам и остановился. Скарлетт вышла из кареты, а навстречу ей уже спешил посыльный с конвертом в руке.
– Добрый день, миссис Батлер, как хорошо, что нам не пришлось Вас долго ждать – сказал он, сияя любезной улыбкой.
– Мы подъехали всего несколько минут назад. Куда прикажете доставить вашу посылочку?
Скарлетт недоуменно смотрела на посыльного, а он вел себя так, словно думал, что она осведомлена об этой посылке и с большим нетерпением ее поджидает.
И тут взгляд Скарлетт упал на письмо, которое посыльный все еще держал в руке.
– Это…произнесла она, запинаясь, указывая рукой на конверт.
– Простите, миссис Батлер, я совсем забыл про письмо, – поспешил извиниться посыльный, услужливо передавая предназначенное ей послание.
Она взглянула на конверт и сердце ее затрепетало, узнав подчерк Ретта. Мгновенно развернув письмо, она прочла несколько коротких строчек.
– Приветствую Вас, моя дорогая миссис Батлер, и посылаю подарок к открытию нового магазина. Как преданный поклонник Вашего коммерческого таланта, заметьте, как очень преданный поклонник, я решился на этот отважный поступок! И смею надеяться, что Вы, следуя своим принципам, относительно меня и моих денег, не станете на сей раз гневаться, топать ножкой и пытаться отослать мне назад то, что я с такой любовью выбрал для Вас.
Ваш покорный слуга – Ретт Батлер.
Господи Боже мой! Скарлетт была совершенно ошарашена. Она еще раз прочла первые строчки короткой записки и до нее, наконец, дошло, что это Ретт прислал ей посылку.
Глядя на ее недоуменный, растерянный взгляд, у посыльного тоже стало меняться выражение лица. Из угодливого и улыбающегося оно на глазах у всех превращалось в любопытное и удивленное.
– Так какие будут распоряжения, миссис Батлер? – спросил он, догадываясь, что посылка эта является для нее полной неожиданностью.
Скарлетт взглянула на его вытянувшееся лицо и только тут начала приходить в себя. Боже, что он подумает, ведь я же веду себя как идиотка!
Этот посыльный был племянником миссис Боннел, который после войны перебрался из Фействилла а Атланту к родным и работал теперь на почте.
Веселенький же рассказ преподнесет он сегодня за ужином своим родственникам. Муж присылает из Европы своей жене два огромных фургона какого-то добра, а она об этом даже не знает. Ничего себе сюрприз! Да, Ретт подготовил хорошую почву для сплетен.
Какие будут распоряжения?! Да если бы она знала, что там находится и куда это девать! И тут она вспомнила первые строчки письма – 'посылаю подарок к открытию нового магазина'.
Ну, она и впрямь идиотка! Конечно же он прислал ей что-то в магазин! И наверняка какую-нибудь мебель!
Скарлетт попыталась спасти положение и реабилитировать свою неосведомленность в глазах почтальона, решив, что на этот раз не доставит ему удовольствия потешаться над собой! Наоборот, пусть расскажет всей Атланте, что Ретт прислал ей посылку огромных размеров.
И в этот самый момент ей вспомнилось фальшиво-сочувственное лицо миссис Мерриуэзер, когда она встретились с ней в банке. И тут же в образе этого лица представилась вся Атланта, потешающаяся над ней, по поводу отсутствия Ретта.
Пусть они теперь посмеются! – злорадно подумала Скарлетт и премило улыбнувшись, взглянула на посыльного.
– Эту посылку нужно доставить к моему новому магазину, который находится за городским вокзалом. Муж выслал мне мебель из Европы, а я право, не ожидала, что она прибудет так скоро. Подъехав сюда, я подумала, что моим ребятам взбрело в голову доставить сюда новую партию товара из Ловджоя, вместо магазина и разозлилась, отчего не могу до сих пор придти в себя.
Она еще раз улыбнулась, делая вид, что все в порядке.
– Мистер…
У Скарлетт вдруг вылетело из головы его имя и она замешкалась.
– Мистер Корн к Вашим услугам, мэм.
– Мистер Корн, пожалуйста, отвезите все это к моему новому магазину, он расположен сразу за городским вокзалом.
– Пол, разворачивайся, – крикнула она кучеру, забираясь опять в карету, – мы возвращаемся назад в магазин.
По дороге Скарлетт думала о том, что сейчас скажет Клаусу. Ведь она даже не знает, что прислал Ретт и вообще ситуация была тупиковой. Два зала на первом и втором этаже были полностью оборудованы и обставлены мебелью, загромождать их чем-либо не имело сейчас никакого смысла, они были подготовлены к работе. Оставался только третий, полупустой зал на последнем этаже.
– Ничего не поделаешь, что бы там ни было, тяжелое или легкое, придется все это тащить на третий этаж, а уж потом разбираться что к чему – решила она.
Опередив почтовые кареты, Скарлетт первой подъехала к магазину и стремительно поднявшись по ступенькам, отворила дверь. Клаус в этот момент находился в одном из подсобных помещений, прикидывая как удобней разместить стелажи. Увидев Скарлетт он оставил свое занятие и поспешил ей навстречу.
– Что случилось, миссис Батлер, Вы что-то забыли?
– Да нет, Клаус… Дело в том… Дело в том, что мистер Батлер прислал мне кое-что. Словом, я только что получила от него посылку из Европы и ты должен собрать всех людей, которые есть в магазине, чтобы перенести все это на третий этаж.
– Вы получили посылку из Европы, а что там такое?
– Ах, Клаус, сейчас не время обсуждать это, фургоны уже подъехали, и я не намерена переплачивать за простой. Собирай людей.
– Фургоны…?
Клаус выглянул в окно и глаза у него округлились от удивления.
Как только грузчики внесли наверх первую упаковку, оказавшуюся довольно тяжелой, Скарлетт тут же заставила их распаковать содержимое.
Им оказался необыкновенной красоты прилавок, самый дорогой из тех, которые она видела во французских каталогах.
– Боже, какая прелесть! – воскликнула изумленная Скарлетт, не в силах сдержать своего восторга.
Прилавок был сделан из красного дерева и инкрустирован белым мрамором с голубыми и коричневыми прожилками. И еще, о Боже! Его то тут, то там украшали вылитые из бронзы статуэтки в виде обнаженных нимф и купидончиков.
С внутренней стороны в него были вделаны всевозможные ящички с крошечными ключиками для хранения денег и шкафчики с раздвижными дверцами для мелкого товара.
Это было настоящее произведение искусства, и Скарлетт не могла на него наглядеться. О такой роскоши она не смела и мечтать!
Ретт прислал ей пять прилавков и пять витрин. Это был единый комплект для целого торгового зала, и Скарлетт решила расставить все это на третьем этаже.
– Миссис Скарлетт, а как же быть с остальной мебелью, которую мы уже купили для этого зала? – спросил озадаченный Клаус.
– Мы разместим ее в подсобных помещениях, сэкономив, таким образом, время и деньги. Ведь ты еще не везде успел настроить стелажей, а эта мебель заменит их как нельзя лучше! Да и не будет смотреться наша с тобой мебель рядом с таким великолепием, разве ты не понимаешь?
Скарлетт окинула взглядом зал, представляя, как здесь будет красиво, когда они расставят новые витрины и прилавки вдоль стен.
– Клаус, да ты посмотри как наши обои подходят к этому комплекту – воскликнула она, пораженная этим открытием.
И действительно, бежевые обои с коричневым орнаментом великолепно гармонировали с новой мебелью.
Ах, какой подарок! Сердце Скарлетт пело от радости. Только Ретт мог выбрать для нее такой подарок! Он знал, что ей нужно и что может порадовать ее сейчас больше всего.
Ему захотелось сделать ей приятный сюрприз, а это означало только одно! Ретт не забыл ее окончательно, как она предполагала. Он думал о ней все это время! Ведь его подарок пришелся кстати, как ложка к обеду, а для этого, по меньшей мере, нужно было знать, что строительство магазина закончено и открытие его не за горами!
Возможно, возможно… Ретт следил за ней все эти месяцы через кого-то в Атланте и знал, как идут дела. И каталоги он выслал вовремя, как раз в тот момент, когда заканчивали штукатурку – вспомнила она.
Ах, как приятно было делать такие открытия и надеяться, что все именно так и есть!
В этот момент Скарлетт почувствовала себя счастливой, счастливой оттого, что в сердце ее вновь забрезжила надежда вернуть Ретта. Возможно…, возможно Мамушка была права, и он когда – нибудь поймет, что все еще любит ее и вернется.
Что до нее, так она будет ждать его сколько угодно! У нее хватит сил сохранить свою любовь к Ретту до конца жизни!
С такими мыслями Скарлетт спускалась по лестнице к выходу, и тут ее обуяла дерзкая мысль, а не поставить ли новый комплект на первый этаж, так сказать, для всеобщего обозрения?! Ведь не каждый покупатель будет доходить до третьего этажа и мебель будет скрыта от многих глаз, а Скарлетт хотелось, чтобы ее видела вся Атланта. Да это нужно сделать непременно! – тут же решила она со свойственной ей стремительностью.
Клаус спускался вслед за ней, и когда она поведала ему о своем решении, он чуть, было, не упал с лестницы.
– Миссис Скарлетт, Вы видно не в себе! Сами торопите меня, не давая доделать самое необходимое, а тут! Даже если очень поспешить и собрать всех людей, мы управимся с этой перестановкой только дня через два, а то и через три.
– А ты не спеши, Клаус, эта перестановка стоит того, чтобы потерять на этом и больше времени.
С этими словами Скарлетт вышла из магазина и направилась к карете, загадочно улыбаясь. Клаус же, глядя на ее счастливое лицо, подумал, что работать с ней будет очень трудно и что он, возможно, зря с ней связался.
Скарлетт открыла парадную дверь своего дома и сразу увидела поджидавших ее Уэйда и Бо. В глазах Бо стояли слезы, а Скарлетт только один раз видела, как он плакал, – на похоронах Мелани.
– Что случилось? – вымолвила она, и сердце ее бешено заколотилось в предчувствии беды.
– Мама, дядя Эшли с дядей Хью упали с крыши и их завалило досками. —
сообщил Уэйд.
– Что? С какой крыши? Что с ними? Они что…
Скарлетт почувствовала, что краска отливает у нее от лица, а ноги подкашиваются и она прислониласьк двери, чтобы не упасть.
Уэйд, видя, как она перепугалась, поспешил ее успокоить.
– Мама, они живы, но оба в больнице. Дядя Эшли, кажется, сломал ногу, а про дядю Хью мы ничего не знаем.
Скарлетт подъехала к больнице уже в половине шестого вечера. У парадного подъезда все скамейки были заняты, несмотря на позднее время.
Она увидела расстроенную миссис Элсинг и сидящих рядом с ней дядю Генри, тетю Питти, Индию, миссис Мид и Энди Боннела. Они то и дело посматривали на входную дверь и тихо о чем-то переговаривались. Выйдя из кареты и поздоровавшись со всеми, Скарлетта узнала, что Хью находится в тяжелом состоянии. У него сломано несколько ребер и рука, к тому же он получил сильное сотрясение мозга.
– А сколько у него царапин, Скарлетт, одному богу известно, – сообщил ей Энди Бонелл.
– Его лицо и руки были в крови, когда их с Эшли подвезли к больнице.
– А Эшли, что с ним?
– Эшли больше повезло, он сломал ногу и как раз сейчас ему накладывают гипс, хотя царапин у него тоже хватает.
– Так что же все-таки произошло, Энди? Я не могла ничего толком выведать у детей.
– Да ничего особенного. Они с Хью решили обследовать крышу деревянного склада, которая уже давно протекала, чтобы начать ремонт, а она, оказывается, насквозь прогнила. Гнилые доски не выдержали их двоих и проломились. Первым упал Хью, а за ним и Эшли. Падая, Хью развалил штабеля досок, которые хранились на складе и попал под них. Эшли тоже угодил в эту кашу, но так как он падал вторым, его завалило не так сильно.
Как это похоже на Эшли! – с раздражением подумала Скарлетт. – До такой степени довести крышу склада, где хранятся пиленые доски. Ах, до чего же он бесхозяйственный!
– Но почему же они сами туда полезли? – возмущенно воскликнула она. – Послали бы своих рабочих.
– Но они бы тоже могли пострадать, Скарлетт, и оказаться на месте Хью и Эшли. – Вмешалась в разговор миссис Мид, с укором посмотрев на Скарлетт.
– Это несчастный случай и тут уж ничего не поделаешь, – сказал Энди. Да и рабочих в это время уже не было. Ведь сегодня день Святого Моисея и Хью отпустил их пораньше.
Это не несчастный случай, а просто разгильдяйство, – подумала Скарлетт, стараясь скрыть от всех свое раздражение. Ведь при таком положении вещей и не могло быть иначе! Эшли давно следовало починить эту крышу, ему вообще не мешало бы начать все делать вовремя.
– Я бы хотела увидеться с Эшли, – сказала она Энди, – думаю, что завтра мне придется наведаться на его лесопилку, чтобы все там уладить.
– Мы все хотим с ними увидеться и не расходимся, но пока доктор никого не пускает.
Скарлетт присела на скамейку рядом с Индией и тоже решила дождаться свидания с Эшли, хотя, надо сказать, она была очень голодна.
Ну и денек ей сегодня выдался! Она два раза подъезжала к дому и всякий раз ей приходилось тут же возвращаться и вновь уезжать, не только не пообедав, но даже и не раздевшись.
До Скарлетт долетел легкий приятный запах жимолости, растущей где-то неподалеку на больничной лужайке и первый комар закружился над ухом. Теплый, безветренный воздух августовского вечера слегка прорезали звуки лягушачьих трелей, доносившиеся с холмистых берегов персикового ручья, да редкие окрики дремавших на дереве пересмешников неожиданно будоражили слух. Солнце уже почти зашло за горизонт и до наступления сумерек оставалось совсем немного времени.
Но вот, наконец, открылась дверь и из больницы вышел доктор Мид. Он сообщил, что Эшли уже наложили гипс и теперь все желающие могут с ним увидеться. Хью же не стоит беспокоить в ближайшие три дня. – Он должен отлежаться, с таким сотрясением ему необходим покой.
– Доктор, разрешите мне его хотя бы увидеть – умоляюще произнесла миссис Элсинг и глаза ее вновь наполнились слезами.
– Я не буду с ним разговаривать, а только посижу немного рядом.
– Хорошо, Вы можете пройти, но не надолго.
Когда Скарлетт вместе с тетей Питти, Индией и дядей Генри вошли в палату, Эшли сидел на кровати, прислонившись к стене с вытянутой в гипсе ногой. Его лицо было в ссадинах и синяках, особенно левая сторона. Оно было почти все смазано йодом и если бы не белокуро-пепельные волосы, Эшли можно было принять за мулата.
Он поздоровался со всеми и предложил дамам разместиться на стульях для посетителей.
– Ну вот, теперь я буду надолго прикован к постели и доставлю Вам массу хлопот, – сказал он и устало улыбнулся.
– Индия, как там Бо?
– Он сейчас у Скарлетт, дорогой, вместе с Уэйдом, но мы с тетей Питти уже перенесли его вещи к себе и тебе не о чем беспокоиться.
– Он может пока пожить и у меня, – предложила Скарлетт.
– Уэйд будет очень рад, ведь они так хорошо ладят вдвоем.
– Спасибо, Скарлетт, не стоит волноваться, – возразила Индия, – мы с Бо уже обо всем договорились и не надо ничего менять. Пусть лучше Уэйд чаще навещает нас, чтобы Бо не скучал.
Потом Эшли во всех подробностях рассказывал о том, как все произошло, и что теперь на лесопилке полнейший погром. В таком состоянии они с Хью даже не смогли дать указания сторожу, чтобы он заставил рабочих все убрать.
– Эшли, я думаю, что этим вопросом следует заняться мне – предложила Скарлетт.
– Я завтра же поеду на лесопилку и все улажу.
– Право, Скарлетт, мне неудобно поручать Вам это, – попытался Эшли слабо ей возразить.
– У Вас и своих дел по горло. Я как раз хотел обратиться с этой просьбой к дяде Генри, хотя, надо признаться, мне и его не хочется беспокоить. Я даже подумал о том, чтобы все оставить как есть до моего возвращения.
– Нет, нет, Эшли – вмешался в разговор дядя Генри – я с удовольствием помогу тебе, но ты уж, будь добр, не отказывайся и от помощи Скарлетт. Ведь я мало чего смыслю в таких делах и мне следует давать указания на этот счет. А лучше нее, думаю, с этим никто не справится. Могу обещать тебе, что не стану злоупотреблять ее расположением и стараться, по возможности, все делать сам.
…..Скарлетт долго не могла уснуть в эту ночь, перебирая события минувшего дня. Приятные, согревающие душу мысли о Ретте и его подарке, чередовались с грустными мыслями о том, что случилось с Эшли. Скарлетт понимала, что вызвавшись ему помочь, она обрекала себя на большую работу, и что ни о каком отдыхе теперь не может быть речи. Она догадывалась, что творится у Эшли на обеих его лесопилках, если он довел до такого состояния склад, и знала, что не сможет спокойно смотреть на этот беспорядок, пока все не доведет до ума.
Она знала также и то, что дядя Генри ей не помощник. Он действительно ничего не понимает и ей будет намного легче делать все самой, чем объяснять ему. Да и здоровье у него в последнее время неважное, мучает одышка и радикулит. А недавно он сильно простудился и до сих пор все еще кашляет. Не следует ему в таком состоянии трястись в повозке, разъезжая по лесопилкам.
А как же Тара? Бог с ним, с отдыхом, но Мамушку-то ей увидеть необходимо! Наверное, придется съездить туда ненадолго, решила она, вот только разберусь, что нужно сделать, прежде всего на лесопилках, обеспечу людей работой дней на пять и вырвусь в Тару хоть на три дня!
С этими мыслями Скарлетт уснула, и ей приснился сон, который она истолковала как вещий.
Вообще-то она никогда не видела вещих снов, даже когда у нее случались несчастья. Она предчувствовала что-то, но наяву, а вот сны такого рода ей никогда не снились. Скарлетт знала, что многие видят такие сны и потом, после случившегося, понимают, что они были вещими.
Ей приснилось, будто она маленькая девочка лет семи или восьми и у нее случилась какая-то беда, потому, что она сидела на кровати в своей спальне и плакала. В комнату вошла мама, встала у порога и стала ее утешать.
Скарлетт удивилась, почему мама не подходит к ней и не гладит ее, и не обнимает, а только улыбается и что-то говорит, но так тихо, что Скарлетт ничего не слышит. Она почему-то боялась встать с кровати и подбежать к маме, чтобы кинуться в ее объятия и забыть о своей беде. И тогда Скарлетт стала звать маму к себе, но она не подходила.
В этот момент дверь открылась и вошла Мамушка. Она пересекла комнату и подошла к ее кровати. Скарлетт тут же почувствовала на своей голове ее узловатые, теплые ладони и стала успокаиваться, а Мамушка укладывала ее в постель и приговаривала.
– Успокойтесь, мисс Скарлетт, вы уже совсем взрослая и не должны больше плакать. Вот и мама укоряет Вас за слезы, негоже это, такой большой девочке плакать!
Мама укоряет? Скарлетт стало очень обидно, что мама, вместо того, чтобы пожалеть, укоряет ее, и она впервые подумала о маме плохо.
А Мамушка продолжала ее уговаривать и почему-то все время оглядывалась на маму.
И вот, наконец, Скарлетт успокоилась, а Мамушка повернулась, чтобы уйти. Но тут Скарлетт снова обуял страх и она стала просить Мамушку остаться.
– Не могу я с Вами больше оставаться, мисс Скарлетт, мама зовет меня, нам надо идти, а вы ничего не бойтесь и ложитесь спать. Но Скарлетт было страшно, она снова заплакала и… проснулась.
– Мамушка уходит к маме! Эта мысль пронзила ее как стрела и сердце учащенно забилось. Она должна успеть! Должна успеть! Надо немедленно ехать в Тару! Все бросить и ехать.
С самого утра она поедет в гостиницу к дяде Генри и все ему объяснит. Пусть он съездит на лесопилку один и даст указания рабочим, чтобы они привели в порядок развалившийся склад. А дня через три, когда она вернется, все возьмет в свои руки и освободит старика.
Надо будет еще повидать Клауса и сообщить ему о своем отъезде. Но тут, слава Богу, все в порядке! За те три дня, пока ее не будет, он как раз управится с перестановкой мебели. А если Мамушка умрет? Ведь ей тогда придется задержаться еще на несколько дней. Боже мой, о чем я думаю! – с укором сказала она себе, – да бог с ними, с делами.
Итак, все решено, она отправляется в Тару сегодня же, вечерним поездом. Надо сказать Присси, чтобы она не будила детей в школу, пусть поспят утром подольше, она заберет их с собой повидаться с Мамушкой.
А вдруг уже поздно? Нет, она не станет об этом думать, она будет надеяться на лучшее! Ведь даже если это случилось или случиться сегодня, она все равно должна быть там и ей в любом случае надо ехать!
….. Мамушка не умерла и Скарлетт мысленно возблагодарила бога за это. Но Уилл не зря беспокоился, старая нянька была совсем плоха и уже не вставала с постели.
Увидев Скарлетт с детьми, глаза Мамушки засветились радостью. Скарлетт же отметила, с каким трудом она придвинулась к стене, чтобы облокотиться на подушки и присесть.
Элла с Уэйдом наскоро поцеловали Мамушку и поспешили уйти, слишком много интересного ждало их за этой дверью, ведь они так давно не виделись с детьми Съюлин, да и с дядей Уиллом было намного интересней, чем с больной Мамушкой.
Скарлетт же придвинула кресло поближе к кровати и опустилась в него. Она взяла безжизненную руку Мамушки, поцеловала ее, а потом приложила к своей щеке.
Мамушка осунулась, щеки ее стали дряблыми, а темная кожа совсем черной на фоне седых волос. Глядя на нее, Скарлетт поняла, что она уже никогда не встанет с постели и жалость пронзила ей сердце.
Мамушка – единственное звено, которое связывало Скарлетт с прошлым, таким далеким и милым сердцу. Мамушка – это символ целой эпохи – эпохи ее детства и юности, где Скарлетт имела все: любовь, опеку, исполнение желаний, и беззаботную жизнь. Только теперь, оглядываясь в прошлое, она поняла, что там, в детстве, была по настоящему счастлива.
Голос Мамушки совсем ослабел и она с трудом разговаривала со Скарлетт.
– Вот и дождалась я свою доченьку – радовалась она.
– Не зря, видно, бога молила, чтобы Вы, моя ласточка, скорее приехали. Все боялась, что так и умру, не попрощавшись. Пока лежишь-то, вот так без дела, сколько мыслей проходит через голову. Я все думала, как там поживает моя доченька и сколько же это дел она на себя взвалила! И как же ей тяжело там одной, в Тланте-то. Я все думала про это и молила всевышнего, чтобы ниспослал он Вам облегчение в делах-то Ваших и удачу, да чтобы детки не болели.
Мамушка умолкла и перевела дух. Ей было тяжело говорить, мешала одышка.
– Не надо, не говори ничего, Мамушка – сказала Скарлетт.
– Лучше отдохни, а я расскажу тебе, какой магазин построила и сколько новостей произошло за это время в Атланте.
– Ах, доченька, Вам надо покушать, да отдохнуть с дороги. Наговориться-то мы еще успеем, чай не на один день приехали.
Скарлетт опустила глаза и Мамушка забеспокоилась.
– Вы что ж, ненадолго?
– Я хотела приехать надолго, да ничего на этот раз не получилось. Вчера Эшли Уилкс упал с крыши своего склада на лесопилке и сломал ногу. Теперь он лежит в больнице, а мне нужно ему помочь. Ведь нельзя же бросить обе его лесопилки на произвол судьбы, а кроме меня заняться этим некому.
Хью Элсинг, помнишь, который был управляющим у Эшли, упал вместе с ним, но его состояние еще хуже, чем у Эшли и он тоже в больнице.
Как только я налажу там дела, то приеду опять, на целый месяц, обещаю!
– Ах, господи, нет Вам покоя! И все-то сваливается на Вашу бедную голову, будто и нет других людей вокруг!
Скарлетт затопила волна благодарности. Мамушка любила ее беззаветно и у нее, уже самой лежащей на смертном одре, болела душа за свою любимицу. Она даже не посочувствовала Эшли, ее волновало только то, что ей, Скарлетт, свалилась на голову еще одна забота.
– Так зачем же Вы приехали сегодня в такую-то даль, дожидались бы следующего раза.
– Но ты же молила Бога, вот он и подсказал мне, что моя Мамушка хочет меня видеть. – Попробовала отшутиться Скарлетт.
