Текст книги "После конца"

Автор книги: Татьяна Исакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

–ты думала, это собака лает? дура, откуда здесь собака?

Приговаривал он, продолжая ее бить, Маша начала терять сознание.

Очнулась по среди двора, привязанная за руки к столбу и раздетая до пояса. По лицу бежала вода, видимо приводили в чувство. Вокруг ходил Шереметьев, чинно вышагивая в своих вычурных сапожках и похлопывая хлыстом по руке, увидев, что она пришла в себя, расплылся в довольной улыбке.

–ну ,здравствуй Машенька, набегалась, девица?

Маша молчала, злость разрывала ее больное, воспаленное сознание, ругая себя за свою глупость, она решила, будь что будет, пусть лучше забьет, чем отдаст на растерзанье своим псам.

Не дождавшись никакой реакции на свои слова, Шереметьев размахнулся плетью и ударил Машу по спине, боль была просто невообразимой, он засмеялся

–хорошо прошлась, как по маслу, до своего конца помнить будешь, сука.

И ударил еще раз, а за тем еще и еще, от боли Маша снова отключилась.

Тьма заполнила все ее сознание безумным бредом, натерпевшись издевательств на Яву, ужасы продолжали терзать ее и по ту сторону. Придя в себя Маша испытала изумление, привыкнув не открывать сразу глаза она начала прислушиваться к себе и окружающему ее пространству и принюхиваться. Запах показался очень странным. Пахло спиртом, лекарством и хлоркой, как в больнице, руки были свободны, она лежала на животе. Маша рискнула все же приоткрыть глаза, она увидела деревянные ножки сколоченной в больнице кровати и коричневый линолеум который сама помогала стелить. Она без сомнения, была в городской больнице, но как? Что произошло? Эти вопросы просто зазвенели у нее в голове. Странно, но она совсем не ощущала боли, попробовав кого ни будь позвать, поняла что язык совсем не слушается и вместо речи изо рта вырывается лишь мычание, и тут же она увидела девушку присевшую возле кровати, по ее щекам катились слезы, это была Юля.

–где Катя, где?

Кое как выговорила Маша

–все хорошо, она у Маркуса, мы ей сказали, что ты упала с обрыва.

Маша попыталась улыбнутся, но получилось, как то слабо

–хочу их видеть

–конечно, я сейчас отправлю, кого ни будь из девчат сообщить о том, что ты пришла в себя. Маркус с детьми ушли на обед, а так уже вторые сутки ждут, когда ты очнешься.

–вторые сутки, ужас, что случилось, как я здесь оказалась?

–это все Маркус, мы бы не нашли, это он тебя спас, он все и расскажет, а сейчас отдохни ,у тебя пол часа, перед их приходом, я помогу тебе умыться.

35

Побережье

Юля сдержала слово и перед тем, как впустить посетителей в палату привела Машу в божеский вид, хотя сделать это было сложно, кровоподтекам и синякам на ее теле и лице не было числа. Первой вбежала Катюшка, и почти добежав до кровати, она остановилась и всплеснула ручками, из глаз полились слезы

–мамочка , ты вся в болячках, тебе больно?

Плача спросила она. Маша подняла руку, подзывая ее к себе, и изобразила подобие лучезарной улыбки

– ну что ты дорогая, уже все заживает

Дочка подошла и уткнулась ей в плечо, Маша прижала девочку к себе и зарылась в ее длинных пахнущих свежестью и лесом, волосах. Перед глазами промелькнули воспоминания последних дней, и весь ужас того, что она могла не увидеть больше свою крошку, стал очевидным. Сердце защемило, к горлу подкатил ком, но она проглотила его. Возле кровати стояли Маркус, Света и Костя, они смотрели на нее с грустью и жалостью. Маша начала злится.

–я жива и скоро поправлюсь, что у вас за мины на лицах

Агент первый пришел в себя и улыбнувшись сказал

–мы думали , что потеряли тебя, это все Маркус, он до последнего верил , что ты жива, и говорил, что не прекратит поиски пока не найдет тебя или твое тело.

Маша наконец взглянула на Маркуса, он стоял чуть дальше остальных, опершись на спинку кровати, его усталый и бесконечно печальный взгляд был прикован к ней. Маша вспомнила, как он обнимал ее, но это светлое теплое чувство залила грязь случившегося, и она отвернулась.

–спасибо Маркус, что не терял надежды, я всегда буду помнить об этом, а теперь будьте добры рассказать мне, что произошло после того как Маркус уплыл на судно освобождать моряков. Потому что с того момента я ничего не знаю, кроме того, что увидела в темноте еще какой то корабль и зажгла огонь.

–Маша ,почему ты не ушла, как я тебя учил?

Спросил Маркус с сильным акцентом, но все же на русском. Маша вздохнула, и пожала плечами

–я не успела, замешкалась на секунду и все, видимо после первого факела меня вычислили и просто ждали не зажгу ли я второй, а я зажгла, ну ты сам понимаешь, для спеца сориентироваться минутное дело, пока я рот раскрыв смотрела, по голове и получила. Расскажи Маркус, что случилось, и ты Костя когда нашелся?

–я и не терялся, просто меня с этой стороны берега подобрать не смогли бы, да и послание отправить нужно было, а вторая рация была спрятана в лесу, прости Маш, но я всегда связь держал, думаю ты догадывалась. Это наш корабль в темноте ты увидела. Мы подоспели вовремя, да Маркус?

–да, вовремя. Меня взяли, сразу же, после первого факела, они шмон на корабле устроили и уже ждали, когда я подплывал. Второй факел, я уже не видел, прости , что втянул тебя в это.

Он виновато опустил глаза, слово, прости, не вписывалось в сложившуюся ситуацию, но Маша понимала бессмысленность обвинений.

–не переживай, я сама бы втянулась, ты знаешь, а дальше?

Продолжил Костя

–дальше, мы захватили буксир, освободили Маркуса и остальных ребят, и двинулись все вместе к берегу. Штурм был не долгим, но главарь со свитой пропал, видимо, кто то успел предупредить, мы искали тебя четыре дня. То что мы увидели.

он запнулся

– Прости , я недооценил противника, это все моя вина

–спасибо что нашли, я уже собиралась на тот свет.

Маша пыталась шутить, она понимала, что они чувствуют себя виноватыми и не хотела продолжать их мучений. Она посмотрела на Свету.

– как люди? Вернулись к своим домам? работе?

–да Маша все в порядке, я принесла тебе отчеты с двух заседаний, но мне говорят ,что тебе читать нельзя

–давай я посмотрю. Костя ,что делают люди с твоего корабля и почему они не приплыли раньше?

– все по той же схеме, капитан крейсера Петров Григорий Степанович, и старший разведгруппы Елизавета Прохорова вошли в состав управления поселением, строим дополнительное жилье. А не приплывали, потому что осматривали встречающиеся на пути земли , искали выживших, к тому же я доложил о пиратах напавших на испанский крейсер, они нашли его.

– и сколько их прибыло вместе с командой

–582 человека из них92 ребенка

–обалдеть

Только и смогла сказать Маша, на Маркуса она старалась не смотреть, то зарождающееся внутри нее чувство, было растоптано Шереметьевскими расшитыми сапожками, там была сейчас полная пустота. Этот мерзкий Шереметьев все испортил. А возможно, она придумала себе то, чего никогда и не было, ведь он даже не подошел к ней и не попытался взять хотя бы за руку, напротив, был очень сдержан. Маркус будто услышал ее мысли, он поставил сумку с Катиными вещами и сказал

–Маша ,думаю тебе нужно отдыхать, я оставлю Катю у тебя, а вечером заберу, хорошо?

Она кивнула, а он вывел за собой Свету и Костю. Маша не стала спорить, она действительно устала и не могла думать об их отношениях, да и о поселении думать не хотела, она создала хороший костяк, они справятся и без нее, отложив отчеты на тумбочку стоящую рядом с кроватью, Маша положила Катюшу рядом с собой и прижала. На душе стало тепло, рядом лежал человечек, ради которого она жила и дышала, и только это было важно. Видимо она забылась во сне, когда открыла глаза, палату освещала настольная лампа, Катя спала на соседней кровати, рядом дремала медсестра. Малышка не пошла домой. У Маши слезы покатились по щекам, они лились и лились, постоянное напряжение последней недели дало о себе знать, медсестра вздрогнув, проснулась и подскочила к кровати

–что, что то болит?

Спросила она шепотом и взяла Машину руку, та замотала головой

–нет, все в порядке, только душа, сейчас пройдет

–я поставлю успокоительное, доктор предупреждал, после того, что вы пережили это нормально

Катя завертелась во сне, Маша приложила палец к губам, Юля замерла. После укола Маша опять думала о том , как тяжело ей придется выбираться из скорлупы в которую она себя успела загнать. Шереметьеву удалось осуществить его главный план и вывалять ее в грязи, и как отмыться, она пока не представляла. Слезы обиды опять покатились по щекам, она да же боялась спросить, что с ним стало, страшилась ответа. Так и уснула со слезами на щеках и конечно же не видела, как за окном на лавке сидел Маркус опершись на руку, он смотрел перед собой с глубокой печалью, понимая, какая пропасть теперь, возникла между ними.

36

ковчег

Александр читал подробный отчет присланный с побережья от капитана крейсера Петрова Григория Степановича, нынешнего руководителя операции «город». Дочитав до конца, Александр повернулся к дремавшему или делавшему вид, что дремлет Генриху.

–эта Арбатова и на нашего капитана семи морей, произвела впечатление.

–да уж Саш, хлебнем мы еще с ней лихо. Он назвал ее стойким оловянным солдатиком, а в характеристике несколько раз упоминал термин упрямая и непримиримая. Ты зря улыбаешься, это не сулит нам ничего хорошего, люди ей верят, и даже эта неудача не смогла развеять ее ореола. Она не даст тебе быть президентом, ни под каким предлогом.

–даст, не сразу конечно, но даст, я тебе обещаю. Как ни странно, но у нас с ней одинаковая мечта.

–Александр, ты пугаешь меня, тебе пора найти себе жену или хотя бы подругу, а то ты витаешь в облаках и с такими мыслями, наделаешь ошибок.

–не переживай, все нормально. И женщин в моей жизни хватает. Как там продвигаются дела на заводе? Я жду начало производства наших болидов.

–торжественная церемония открытия, назначена на послезавтра. Как ты собираешься распределять машины?

– мы запустим две линии, одна для военных, а другая для гражданских. Не считая военных, первыми получат болиды те, кто входит в аппарат управления Ковчегом и научным городком, затем все, кто работает в этом городе инноваций. Эти люди создают, эти машины, они должны на них летать.

–ты не боишься, что народ разлетится по планете

–мы люди, существа социальные, тянемся к подобным нам, и не можем жить в изоляции долгое время. Не думаю, что все просто разлетятся, конечно полетают, не без этого, я и то не выдержал.

–ну да, и меня чуть не угробил.

–прости, Генрих, сколько я могу извинятся?

–пока я не забуду, весь ужас, что ты заставил меня пережить. Саша, я серьезно, про границы полетов говорю. Мы с профессором Блиновым, обсуждали этот вопрос и решили установить датчики слежения и ограничений на машины, так что бы никто не мог покинуть пределов нашего континента без получения разрешения на это. Что то похожее на визовую службу.

– я понял, господин разведчик, инстинкт всегда с вами, я позабочусь об этом. Завтра же дам распоряжение.

–и еще, почему ты совсем не развлекаешься, тебе ещё и сорока нет. Вон Раиса Викторовна, с ума по тебе сходит.

– ты опять?! Она же меня переедет как бульдозер, я потом костей не соберу. Мне нужна другая женщина, если я ее встречу, то обязательно тебе скажу.

Генрих покосился на своего друга.

–не пытайся ввести меня в заблуждение, я старый стрелянный воробей, и вижу тебя на сквозь, и мне не нравится , то что я вижу.

–почему?

Серьезно и без шутовства спросил Александр.

–как бы вам не взорваться от такой гремучей смеси.

–ну ты уж загнул, Генрих.

–я серьезно, вы оба слишком эмоциональны, к тому же редкие максималисты. Мой тебе совет сынок, перестань думать об этой Арбатовой, ты ее совсем не знаешь, а придумываешь такой, какой тебе бы хотелось, поищи себе женщину из тех, кто рядом с тобой, и тут есть достойные люди.

– я попробую

Сказал Александр, что бы успокоить старика, тот в последнее время сильно беспокоил его, и он не хотел его расстраивать. Генрих только покачал головой и вышел из каюты. Александр остался один, за стеклом была ночь. Он понимал, что заинтригован этой женщиной, разные люди отзывались о ней с восхищением, это не могло не заинтересовать, но он всегда был реалистом и не понимал из за чего так разнервничался Генрих, он же не женится на ней собирался, а всего лишь убедить работать с ним вместе на благо их общего народа. Но сам не замечая того, опять погрузился в мысли о ней.

37

Побережье

Солнце заливало своим светом палату, пение птиц оглушало. Маша лежала и слушала, наслаждаясь каждой секундой этого великолепия. С того момента, как она пришла в себя прошло два дня. Голова перестала болеть и тошнота совсем отступила. Тело не отзывалось болью при каждом движении. Маркус приходил днем и вечером, приводя и забирая Катю. Маше не хотелось, что бы ребенок ночевал в больнице. К тому же она попросила Катерину привести в порядок их дом и огород, конечно в меру ее возможностей. Многого она не ждала, ей хотелось чем то занять ребенка, но дочь оказалась более самостоятельной и домовитой, чем представляла себе Маша, оказывается, она занялась этим сразу, после освобождения города, благо усадьба не сильно пострадала, только требовала уборки. Девочка даже разыскала козу Люську с козленком, и вернула ее в сарай. Маша не могла нарадоваться на дочурку, а та подбадриваемая похвалой, старалась еще больше. Маша благодарила Маркуса, за его заботу, но старалась ничего с ним больше не обсуждать, боясь столкнуться с немым вопросом. Честно говоря, она и сама толком не понимала, что с ней творится, а обсуждать это с ним у нее вообще не было желания. Катя же была счастлива и не замечала никаких перемен в отношении взрослых. Несколько раз заходил Синицын, он все повторял, что бы Маша держалась. Она кивала и уверяла его, что все в порядке, и она переживет.

Как то на днях пришла Света и начала с загадочного «давай поговорим наедине».

– что то случилось

Удивленно на нее глянув спросила Маша, Света хитро прищурившись выпалила

– наш Костя в серьез влюбился!

Маша помолчала, взяла Свету за плечи и сказала

–я рада за него, и Свет, давай подробности.

Света внимательно на нее посмотрела

–ты в порядке? Он нравился тебе, вроде бы, я и решила сообщить, что бы это не было для тебя неожиданно

Маша улыбнулась, но откуда ей было знать , что те чувства которые она испытывала к Агенту, давно померкли , а в свете последних событий и совсем потеряли актуальность. Мысли Маши уже давно были далеки от переживаний по поводу чьих то чувств, к тому же ее психологическое состояние вообще отказывалось строить планы на будущее, и отношения с мужчинами, как то не вписывались в ее жизнь, по крайней мере в ближайшем настоящем. Нужно было зализать раны нанесенные Шереметьевым, а на это потребуется время. Света продолжала таращится на нее, а Маша обдумывала , что ей сказать. Наверняка, та девочка, которую Маркус привел в лагерь, или медсестра Юля, поняли бы ее гораздо быстрее. Но Свете удалось избежать, подобных испытаний, а в свои молодые годы, она еще не была, тонким психологом.

–Свет, я давно разочаровалась в этом ветреном повесе, а теперь расскажи все по подробнее, повесели сплетнями.

Света недоверчиво глянула на Машу, но та абсолютно невозмутимо улыбалась

–ну хорошо, на корабле который приплыл, военное подразделение со всякими спецами, но ты уже об этом знаешь.

Маша кивнула.

–помнишь, Костя говорил про Елизавету Прохорову,

Маша опять кивнула

–она родная сестра его бывшей жены, близнец. Красавица . Ты даже не представляешь. Он вокруг нее ужом вьется, а она в его сторону даже не смотрит. Мальчика к себе забрала.

–молодец, что забрала, а за что она Костю то так.

– за что не знаю, но я

Света хитро улыбнулась

–через своего, пробила, Костя наш с ней еще до своей женитьбы в одной части служил, ну и ухаживать начал, а она ни в какую. На каком то празднике он познакомился с ее сестрой и потом женился на ней, только у них так и не сложилось. Бедный наш Костя, всю жизнь следы этой Елизаветы целует, только толку нет. А после того, как она его и по служебной лестнице обошла, совсем надежду потерял.

–ну а ты, что думаешь, есть у него шансы

–Маш ты бы его видела, только что на задних лапках не пляшет, это ни кто не любит.

–серьезно парень влип

Улыбнулась Маша. Поболтав еще с пол часа Светлана убежала, а Маша закрыв глаза предалась воспоминаниям. Судьба свела их в трудный и страшный момент и не заинтересуй он ее, наверно горя, и переживаний, и слез в ее жизни, было бы гораздо больше. А так, маленькая интрижка в ее голове спасала, от куда, более печальных мыслей.

Воспоминания вернули ее в тот страшный день катастрофы, и она вновь ощутила всю свою беспомощность перед стихией, а потом увидела стоящего Костю у вертолета. В это момент он превратился для нее в идола, в бога, в спасителя. Маша улыбнулась своим мыслям. Вереница воспоминаний мелькала в памяти, как кадры старого кино. В знойный день на палубе, вот он отплывающий к берегу в шлюпке ,а еще с женщиной в кровати, с растерянностью на лице, а еще со шпателем в руках строящий дом. Она вспомнила его оливковые глаза. Маша всегда видела спрятанную в них боль, и эта нестыковка с ветреным повесой завораживала ее, это гарусное обаяние в его насмешке, наверное и было его главным козырем у женщин.

Маша сгорала от желания каждый раз, встречая его, но сейчас была благодарна судьбе. Бог уберег ее от опрометчивого шага и теперь при мысли о нем она улыбается, а не заливается слезами. Идол потерял свой пьедестал и уже никогда туда не взберется. Она знала это, и ей было грустно от своей собственной бескомпромиссности.

Маша посмотрела за окно, солнце переместилось выше, и уже не забивало своим желтоватым светом все пространство вокруг, очень не хотелось вставать, но нужно было идти на собрание. После освобождения она там еще не была, да она и не выходила из своей палаты. Все кто хотел ее видеть приходили сами. Ладошки вспотели, понимая , что должна справится с собой, она встала и подошла к зеркалу. Было очень трудно вылизать из скорлупы, но это было необходимо иначе процесс восстановления мог затянутся, а это не входило в планы Марии Арбатовой. Предчувствие не обмануло, у нее был ужасный вид. Черные круги вокруг ввалившихся глаз, впавшие щеки, грязные тусклые скомканные волосы, дрожащие худые руки и синяки. Синяки и кровоподтеки на лице, на шее, плечах, руках, ногах везде, куда только позволяла заглянуть ночная рубашка. Ей нужно было хотя бы вымыться. Маша знала, что в прачечной всегда есть горячая вода, но у нее совсем не было сил сделать это самой. Выйдя в коридор, наткнулась на Юлю возившуюся с препаратами, Маша попросила ее о помощи и та с радостью согласилась.

К удивлению и неописуемому восторгу Маши в прачечной да же оказалась большая железная ванна. Юля помогла набрать воды и вымыть голову, раны на спине пришлось вновь обработать и перевязать, но все это стоило того радостного состояния, которое испытывала Маша от теплой ванны, запаха мыла и крема на своем теле. Обессиленную, медсестры буквально дотащили ее до палаты и уложили на кровать. Волосы обмотали полотенцем, давая им высохнуть естественным путем. Маша знала, что так ее кудри будут красивее. До планерки оставался еще целый час. Она решила, что этого времени хватит, что бы придти в себя. Минут через сорок, Мария переоделась в одежду которую принесла Света, черные строгие брюки держащиеся на ней только с помощью ремня, и тонкую вязанную кофту бирюзового цвета с открытым вырезом и расклешенными рукавами, которая тоже стала слишком свободной, но хотя бы подчеркивала цвет ее глаз.

38

Побережье

Домик приспособленный для собраний, отремонтировали после Шереметьевских погромов, и как и раньше поставили большой круглый стол в середине комнаты, что бы все хорошо друг друга видели. Агент почти все время нес Машу на руках, приговаривая, что она совсем ничего не весит и ей срочно нужно наедать бока, или ее никто не полюбит с такими костями вместо зада. У Маши не было сил пикироваться, и она просто улыбалась. Войдя в комнату для заседаний, она поняла, что все уже собрались и ждали их. Маша извинилась за опоздание, и начала знакомство с новыми людьми, пополнившими совет. Они встали. Первым представился капитан крейсера Петров Григорий Степанович крепкий мужчина лет сорока пяти– семи, широкая шея, широкие плечи и широкое , суровое лицо завершала строгая короткая стрижка. Цепкие , выхватывающие самую суть , карие глаза под густыми еще черными бровями впились в Машу и пытались вывернуть ее на изнанку. Она улыбнулась, протянула руку и сказала

–добро пожаловать в наш дом.

Он пожал ее руку, и взглянул при слове «дом», ей в лицо. Маша смотрела прямо, не отводя своих теперь уже огромных на исхудавшем лице, бирюзовых глаз. Их взгляды встретились всего на несколько секунд, но она заметила легкое недоумение. Он поблагодарил, и улыбнувшись сел.

Вторым был мужчина, преклонного возраста, военный криминалист эксперт в целой веренице областей, профессор медицинских наук Федотов Алексей Иванович. Его абсолютно седая голова, казалась огромной по сравнению с кренившимся в левый бок худеньким телом, рука дрожала. Но ее поразили его ясные, синие, как у младенца глаза и четкая ,грамотная речь в которой он убеждал принять его в совет управления. Маша взяла его руку обеими своими и заверила, что будет рада работать со столь великого ума человеком и ее коллеги тоже.

Настал черед Елизаветы Владимировны Прохоровой, высокой и действительно, очень красивой женщины. Светлые волосы были заплетены в толстенную косу, которая спускалась до самой талии. Темные брови и длинные черные ресницы создавали неповторимый контраст с большими синими глазами. Глаза удивили Машу своей глубиной и мягкостью, Елизавета больше походила на моделей ходящих по подиуму, нежели на спец агента бегающего с автоматом. Единственное, где остался отпечаток изнурительных подготовок и крутого нрава это, на волевом подбородке и резко очерченных губах. Ну и конечно же руки , безошибочно выдающие и возраст и профессиональное занятие любой женщины, они нервно теребили планшет.

–добро пожаловать Елизавета Владимировна, рада с вами познакомится, слышала вы взяли на себя часть моих обязанностей, очень вам признательна, как только поправлюсь, разгружу вас.

Сказала ей Маша с улыбкой и протянула руку, Елизавета перестала теребить планшет и медленно подала руку в ответ заглядывая Маше в глаза и ища в них подвох, но не найдя, ответила на улыбку.

–делала что могла, не беспокойтесь Мария Ивановна, лечитесь.

Елизавета тоже присела, стоять осталась только Маша, она подошла к Светлане и достала из папки несколько книжечек и подала их вновь прибывшим.

–это конституция нашего города. Я, и все жители очень признательны вам за спасение, но думаю Константин сообщал о наших убеждениях, и про то, что мы будем жить при своем правительстве даже если на горизонте появится наше бывшее российское. И все кто не согласен могут плыть дальше и основывать свои города и государства. Я бы хотела услышать, что вы думаете об этом.

Маша повернулась к капитану крейсера в ожидании ответа и наконец присела за стол.

–Мария Ивановна, мы давно об этом знаем и первое время были возмущены вашими решениями, но впоследствии, пришли к мнению, что вы, были правы создав, такую систему управления. Возможно, волнения начались бы на много раньше, не обезопась вы граждан социальной заботой и военной защитой, и только малочисленность и самонадеянность охраняющих вас, дала возможность Шереметьеву совершить этот переворот.

Услышав фамилию своего мучителя Маша поморщилась, но капитан продолжал чеканить слова, как отбойный молот.

–плавая по морям и подбирая выживших, мы пришли к мнению, что та система, что управляла государствами раньше, не имеет прав на дальнейшее существование, и провели подобное вам голосование на своем крейсере. У нас оказалось всего 5 процентов воздержавшихся и ни одного против, по этому прибыв в ваш город мы вошли в совет управления, что бы остаться дальше жить в городе Росы и принять присягу в верности ему. Мы привезли много собранных данных, новейшее оборудование, и военную поддержку. Надеюсь, вы все рады нашему решению.

Оглядев присутствующих Маша с облегчение вздохнула

–конечно мы рады, единственная проблема это собрать достаточное количество продовольствия до зимы. Того, что мы вырастили не достаточно, что бы прокормить такую армию.

Елизавета подняла руку привлекая внимание

–Мария Ивановна, я просила вас не беспокоится. Мы вплотную занимаемся этим вопросом, все отчеты вот здесь в папке, но нам сказали, что читать вам нельзя.

Маша улыбнулась, и поблагодарив за повышенную заботу смотрящего с укором на нее, с самого начала собрания, Андрея, протянула руку и забрала папку.

–Елизавета если вас не затруднит, зайдите ко мне в больницу ближе к вечеру. Я посмотрю отчет, и мы с вами обсудим, что еще можно сделать.

Та улыбнулась, пообещав обязательно зайти. Агент пялился на Елизавету только что, не открыв рот, по выражению его лица, Маша поняла, что он вряд ли, что то слышит и скорее отсутствует, чем присутствует на собрании. Капитан Григорий Степанович то и дело сверкал в его сторону своими черными пронзительными глазами, но не достигал желаемого эффекта и приходил в бешенство. На противоположной стороне стола сидел криминалист Женя. Маша попросила закрыть двери, что бы посторонние не могли слышать их разговор, солдаты молниеносно выполнили приказ и остались с наружи. Она ощутила себя главнокомандующим, и даже усмехнулась в душе.

–Евгений, вы поставили в известность о случившемся присутствующих?

– да Мария еще вчера, мы раскопали и привезли последнюю жертву, Алексей Иванович ее осмотрел, но ты ведь понимаешь, в такой жаре тело уже начало портится.

– что вы думаете, Алексей Иванович

–я, Машенька, можно так вас называть?

–да, конечно

–думаю следующее, убийце от двадцати пяти до сорока лет, он не женат и не был женат и скорее всего пережил в детстве серьезную трагедию, как то на прямую связанную с тем, что он делает со своими жертвами. Он копирует свои убийства одно за другим, а значит повторяет произошедшее либо с ним, либо, с родными или близкими ему людьми. К тому же этот человек, скорее всего, работал на судне, потому что до сих пор не попался, а ему нужны жертвы каждые два три месяца, и живи он на суше, то уже наверняка был бы пойман, если вы конечно не подобрали сбежавшего из псих больницы, но тогда больных было бы больше. Я думаю, он моряк лет двадцати семи до тридцати пяти, одинокий, можно сказать очень одинокий. С первой группой крови, это уже не мало.

Маша прихлопнула в ладоши

–вы просто гений Алексей Иванович, Света пересмотри картотеку тех у кого первая группа крови, и выбери одиноких моряков в нужной возрастной категории, завтра с утра обсудим, у нас остался месяц до следующего убийства. Костя, нужно будет всех проработать.

Агент продолжал пялится на Елизавету. Маша рявкнула

–Костя, приди в себя

Он вздрогнул

–да Маш я понял, еще сегодня зайду к Свете и помогу ей пересмотреть картотеку, а завтра отчитаемся

–вот и хорошо.

Маша устала и не встревала в дальнейшее обсуждение. Строительства жилья и школы, уборку урожая и заготовку овощей на зиму предоставила Елизавете. Она думала о том, что давно не разговаривала с Маркусом, ей так не хватало их старых приятельских отношений, но те объятия в лесу все перечеркнули, и она не могла вернуть все назад, а двигаться в перед в таком направлении не представляла, возможным. А так хотелось уткнуться ему в плечё и услышать

– все будет хорошо Машэнка, все хорошо.

Видимо она потеряла сознание, потому что пришла в себя в палате. Юлька ворчала и ругалась на нее за глупое геройство, и обещала ни за что больше, не выпустить из палаты, пока та не сможет передвигаться самостоятельно.

После обеда зашла Елизавета, но скорее просто проведать, чем обсудить отчеты, которых Маше так и не дали. Она вкратце рассказала о проделанной работе и попросила Машу вылечится, прежде чем работать, пообещав приходить с докладами каждый день и держать ее в курсе событий. Уже выходя из палаты она все же остановилась.

–Мария мне говорили про ваши отношения с Константином…

–врали, Елизавета, врали не было никаких отношений, нравился он мне в самом начале, но потом , все как то само по себе изменилось

Перебила ее Маша и помолчав добавила

–вы бы определились с ним, а то он совсем работать не может, за что так мучаете то?

–было за что, ничего с ним не случится

Почти огрызнулась та, но вовремя взяла себя в руки. Маша улыбнулась

–ну это ваши, конечно, дела, извините что лезу, а вот что мальчика забрали правильно сделали, Костя не путевый родитель, приводите мальчика к нам, они с Катериной хорошие друзья.

–обязательно. Маш, вы только поправляйтесь.

Елизавета ушла.

39

побережье

С трудом разодрав глаза Маша увидела Светкино лицо.

–ну ты мать даешь, знаешь сколько время?

–сколько?

Промямлила Маша

–двенадцать!

Маша повернулась к окну, солнце ярко светило, она непонимающе посмотрела на Свету

–дня, ты почти сутки проспала, сейчас двенадцать дня, я третий раз пришла. Как ты себя чувствуешь?

Маша ощупала себя руками, потерла щеки , глаза и села, голова не кружилась, она ощущала бодрость и легкость во всем теле, и просто зверский голод

–жрать хочу просто невыносимо

Светка засмеялась

–это хорошо, значит поправляешься.

И она сбегав в коридор за едой, вернулась к кровати.

–ты вчера капитана Григория просто сразила, он тебя до палаты нес, ругая всех, кто позволил тебе встать. И потом еще весь день восхищенно рассказывал, как ты, даже умирая, заботишься о своих людях, и что за таких как ты можно и в огонь и в воду.

Маша улыбалась, треская завтрак принесенной Юлей. Но мучимая своими внутренними переживаниями все таки спросила

– Юль, а Маркус был?

Светка с Юлькой заткнулись и замерев уставились на Машу, Юля отложила свои бинты и присела напротив

–был Маш, он каждый день приходит, очень ждал, когда ты в себя придешь, но ты так холодно его встречаешь, что он теперь только из за окна за тобой наблюдает.

Светкина хитрая мордочка просто вытянулась от изумления

– из за окна, так, так, я кажется что то пропустила? Ну ка девочки рассказывайте!

Но Маша только потупила взгляд, Юля тоже больше ничего не сказала. Поняв, что болтнула лишнего. Света насупилась

–Маш, я всем с тобой делюсь, давай колись

–ох, Свет, нечего сказать то, ничего не было, ничего не говорилось, только это как бы в воздухе , не знаю я как объяснить, а потом мой плен. И я не знаю, что он чувствует, может я теперь ему не приятна, после того что со мной произошло. Да и у меня все изменилось, я бы хотела вернуть все назад, что бы мы просто друзьями были, но уже теперь не смогу, наверно