Текст книги "После конца"

Автор книги: Татьяна Исакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

Теперь у Маши навернулись слезы, страх того ,что она опять будет мучится в догадках и ожидании заставил ее спросить

–может, я с тобой пойду? помогу.

–нет, ты помешаешь

Как и в прошлый раз он обнял ее и поцеловал в лоб. Уже второй раз за день Маша поймала себя на мысли , что хотела бы остаться в этих объятьях.

–все будет хорошо, я вернусь

Сказал он, и исчез в сумерках. Маша и Юля прижавшись друг к другу сидели и молчали. В городе стали зажигать факелы и костры, его суматошная жизнь покатилась по новому сценарию. Маша задремала.

30

Мария

Открыв глаза, она увидела, черное усыпанное миллиардами маленьких сверкающих звезд, небо, оно просто завораживало. Не осознавая, где находится она вглядывалась в это бесконечное пространство, полностью утонув в нем. Постепенно мысли стали возвращаться, Маша в панике приподнялась на локтях, и увидела спящую Юлю, чуть дальше кто то сидел, она не могла разглядеть. Нащупав пистолет на бедре, и направив оружие в сторону сидящего

она спросила

– кто здесь?

–Маша успокойтесь, это я Коля, юрист, здесь еще 3 девушки и паренек Славкин, Сережка. Маркус сказал тебя не будить, дать отдохнуть. Медикаменты у нас, мы готовы идти.

–а где Маркус?

–он изучает возможность захвата буксира.

–один?

– думаю да, я просился с ним, но он обозвал меня балластом. Причем с его произношением это прозвучало особенно обидно.

–ну, это в его стиле.

Маша толкнула Юлю в плечо, та открыла глаза

–пора идти,

И повернулась к Коле

–сверху пост Шереметьева. Раненные есть?

– у меня рана на ноге, но она перевязана и обработана, идти смогу, остальные избиты, но целы.

Сказал Николай.

Через полтора часа они были в лагере, а еще через сорок минут Маша вернулась на склон, было полвторого ночи. Вглядываясь в город она пыталась разглядеть передвижения на пристани, но ей было ничего не видно, и она решила спустится поближе, и подойти с другой стороны.

Пробираясь сквозь заросли, присматривая себе удобный путь к спуску, Маша споткнулась обо что то мягкое, и упала. Поднявшись на колени, она посмотрела под себя, крик застрял в горле, вырвались лишь сдавленные хрипы, в ужасе она пыталась отползти в сторону от лежавшей на земле девушки, но руки и ноги совсем перестали слушаться и вместо движений получались судорожные конвульсии. Все же ей удалось отпихнуть от себя тело. Немного успокоившись и задушив рыдания она решила осмотреть женщину лежавшую перед ней, возможно та еще жива. Ужас сковывал движения, никогда раньше она не приближалась к мертвым , тем более ночью, в лесу и в одиночестве. Маша потрогала руку, она была еще мягкой, тогда , она начала искать пульс, но не могла найти. Пришлось подползти ближе, что бы нащупать шейную артерию. Она протянула трясущуюся руку и стала медленно наклонятся к телу, невольно взглянув в лицо женщине, Маша вскрикнула и опять зажала себе рот. Это была очередная жертва маньяка, вырезанные глаза, подтверждали ужасающие догадки Маши, и надежда на то, что девушка была еще жива, угасла. Единственное, что поняла Маша так это то, что убили ее не давно, тело было еще мягким. Забыв про все свои мысли о пристани она, что было сил побежала к лагерю, прорываясь сквозь ветки кустарника, исхлестала все лицо до крови, но не чувствовала этого, задохнувшись она упала на колени у ручья , и разрыдалась. Пытаясь смыть водой весь ужас произошедшего, она терла руки и лицо и не заметила , как сзади подошел Маркус. Он задел ее за плечо и Маша подпрыгнув, как ошпаренная, взвыла, каким то диким не человеческим воплем. Маркус отскочил

–это я Маркус, я, успокойся, не стреляй

Сказал он протягивая к ней руки, Маша обмякла и упала в его объятья, рыдая она пыталась выговаривать слова, но ее сбивчивая речь не доносила смысл до и без того плохо понимающего русский язык, испанца. Он только гладил ее по голове обнимал и качал как ребенка из стороны в сторону пытаясь хоть, как то успокоить. Наконец Маша начала приходить в себя, сковывающий горло, ужас, начинал ослаблять хватку, звуки стали членораздельными. Маша снова подползла к ручью, умывшись, отдышавшись и посидев у воды она рассказала о убитой девушке. Маркус спросил

–Ты узнала ее?

–нет, было темно, да и мое состояние оставляло желать лучшего, я никогда в жизни так не пугалась.

Помолчав, она добавила

–я мертвецов боюсь, а тут одна, в лесу, ночью

Маркус опять обнял ее за плечи

–глупая, живых бояться надо, а не мертвых. Ты сможешь место найти, где она лежит?

Маша с ужасом повернулась к Маркусу

–пойми, мы должны ее забрать и опознать

–мы вдвоем с тобой?

Спросила она дрожащим голосом

–нет, втроем, ты здесь посидишь, а я за Женькой схожу, у нас еще время до утра есть, принесем. На буксир мне сегодня не пробраться.

Он подвел ее к дереву и помог залезть на ветку повыше, было хорошо видно тропу, по которой ходили в лагерь, и значительную часть ручья. Маша устроилась по удобней, и принялась ждать, мужчины вернулись быстро. Молча они шли по направлению к пристани, Машу периодически начинало трясти, и она непроизвольно , хваталась за руку Маркуса, он терпеливо и ласково обнимал и вел ее пока она вновь не приходила в себя, наконец они пришли. Желания подойти у нее не было. Через некоторое время ребята вернулись с завернутым в брезент, телом девушки. Подойдя к лагерю, Маркус отправил Машу спать, и попросил не рассказывать никому, о находке. Они с Женей прошли мимо , в стоящие дальше заброшенные дома, Жене нужно было провести экспертизу, хотя для Маши все казалось очевидным. Зайдя в помещение она наткнулась на Синицына он дремал у входа и вздрогнул при ее появлении , к руке у него была привязана нитка протянутая вдоль порога, поперек двери. Маша спросила

–где Катя?

Он провел ее к дочери и вернулся охранять выход. Маша обняла дочурку и провалилась в сон. Проснулась она почти в обед. Дочь лежала рядом и смотрела на нее с укором, но ничего не сказала, она вообще очень сильно изменилась за последние пол года, и из маленькой избалованной девочки, превратилась, почти во взрослого человека. Маша часто думала об этом, но не могла ничего изменить, сама жизнь помешала детям остаться детьми. Они вместе умылись, вместе позавтракали и просидели целый час, обнявшись, у ручья. К ним подошел Маркус держа за руку Даниель и остановился поодаль. Маша посмотрела на дочь

–родная моя, ты же знаешь , что я люблю тебя больше жизни и никогда не ухожу если в этом нет необходимости.

–да мамочка

Всхлипнув, сказала Катя

–мне пора, но я каждую секунду буду думать о тебе и скучать, и я постараюсь сделать все возможное, что бы этот кошмар поскорее закончился.

Катя встала, поцеловала мать в лоб и обняла. У Маши навернулись на глаза слезы. За тем девочка развернулась к Маркусу и сказала

–пожалуйста берегите мою маму, у меня больше никого нет.

Маркус присел возле детей взял Катю и Даниель за руки и пообещал

–мы обязательно вернемся, все будет хорошо.

Маша переоделась, взяла оружие и олимпийку с капюшоном, Маркус пристигнул к ее щиколотке небольшой , но очень острый складной нож и они прихватив рюкзак с провиантом покинули лагерь, день клонился к вечеру.

–рассказывай, что там Женя обнаружил. Он ее узнал?

–да он узнал ее по татуировке на ноге, это Люба Петрова из лаборатории .

Маша с ужасом посмотрела на него

–это опять женщина Кости

–да , опять

–но он говорил, что о ней никто не знал, только очень узкий круг людей

–да я помню, и мы не спросили насколько узкий, к тому же убийство совершено раньше на пол месяца. Женя думает, что убийца, в такой суматохе потерял над собой контроль.

Маша помолчала.

–а она в лагере была?

–мы не смогли вспомнить, Женя сегодня попробует аккуратно пробить, но даже если была, она могла выйти и уйти, как мы с тобой. Нашла то ты ее далеко от лагеря. Я посадил дежурных для ведения журнала за теми, кто приходит, и о тех кто покидает лагерь, ну и распорядился, что бы сделали перепись. Правда теперь уже поздно.

–вы ее похоронили?

–конечно.

31

побережье

Шли не торопясь, Маша заплетала волосы в корону вокруг головы, в последние дни, это была ее постоянная прическа, и не жарко, и не мешают, и не цепляют на себя, все что встречается на пути, а на их пути было много всего, и ветки, , и паутина с пауками, и репей, но и конечно же, Маше при любом раскладе и в войну и в мирное время, хотелось оставаться женщиной, а эта прическа безумно ей шла. Наконец она спросила.

–мы куда идем?

Маркус улыбнулся

–а я иду гадаю, ну когда, когда же ты спросишь

Маша толкнула его в плечо

–давай уже признавайся

–идем к пристани, на серый мыс.

– но это не совсем пристань, зачем нам туда?

Не понимала Маша.

–мне нужно на буксир, дольше ждать нельзя, возможно Костя не дошел, или помощь задерживается, а он не может вернуться. Я попробую сам, но кто то должен следить за берегом.

–Ты думаешь у Кости, где то припрятана специальная рация?

Маркус глянул на нее

–ну у меня же есть, только моя пока молчит.

Маша выругалась.

–вот предатель, всегда знала, что он что то скрывает.

Маркус засмеялся и продолжил объяснять

– я наблюдал , но так и не понял, как часто и в какой последовательности меняется охрана, сложилось впечатление спонтанности, но думаю есть схема, только она рассчитана ну допустим на неделю, но у меня нет недели, понимаешь?

–мы можем подождать, когда вернется последний патруль, и наверно у тебя будет часок.

–в том то и дело что нет, промежутки бывают 15 минут, 20 и вообще только вернулись и назад, а иной раз три, четыре часа никто не плывет.

–а сколько их?

–постоянно 10 человек, а когда смена двадцать, это уже многовато.

–и что ты придумал?

–ты будешь сидеть с биноклем в нужном месте, и как только увидишь, что к буксиру движется патруль зажжешь то, что я тебе дам, и перейдешь в другое место, которое я тебе укажу. Дождешься, когда произойдет смена и будешь опять наблюдать, до следующего патруля и опять зажжешь и уйдешь в лагерь, обязательно уйдешь. Я думаю, мне хватит этих интервалов времени, что бы осуществить задуманное.

–а если нет?

–значит, попробуем, завтра.

–а если ты не вернешься до завтра?

–жди Костю, один или с подмогой, он придет.

Маша шла молча. Сумерки совсем спустились, они дошли до дома Агента, вспомнив про него, Маша разозлилась. Если бы он был сейчас здесь, Маша спокойно могла бы оставаться в лагере со своей дочерью, уж двум агентам она бы свою жизнь доверила, причем его бы уже подлечили, а так он может вообще не дошел и валяется без сознания под каким то кустом. От этих мыслей ей стало совсем жутко, и вспомнился вчерашний случай, не произвольно Маша ухватилась за Маркуса. Он резко остановился и повернулся к ней, взяв ее голову в свои руки он заглянул ей в глаза

– Если тебе страшно, я все сделаю сам, возвращайся назад

Маша улыбнулась и убрала его руки с головы

–если мне и страшно, то за тебя, я справлюсь, и пойду в свой погреб, я буду ждать тебя там, не забудь про меня

Он обнял ее и положил свою горячую щеку к ней на плечо

–как я могу забыть про тебя, я приду в любом случае, но если до рассвета, не появлюсь уходи к детям, и ждите Костю.

Маша обхватила его крепкое тело и уткнулась ему в грудь, ей хотелось стоять так вечно, она ощутила внутреннее притяжение

–я буду ждать.

Он сжал ее еще сильнее, затем резко отстранил, развернул и повел дальше. Больше они не разговаривали, слова потеряли смысл, оба понимали перемену в их отношениях, но Маша не будучи готова к подобному, прятала взгляд, а Маркус молчал.

Показав ей оба места и установив, что то вроде светильника с замедленным затуханием, он дождался прибытия патруля и ушел. Маша смотрела ему вслед и жалела, что побоялась его страсти. Теперь она чувствовала ее, и то о чем говорила ей Света не казалось больше бессмысленным . Была ли она влюблена, она не знала, но желание возвращало ее мысли в его объятья. Маша осматривала пристань. Последний патруль разошелся по своим делам, на площади стояли столы и горели костры. Ей не было слышно, но то, что там идет гулянье, было понятно без слов. Она отвернула бинокль и стала наблюдать за лодками, Маркуса она потеряла сразу, как он вошел в воду. Маша подумала, что Шереметьев бросил на охрану буксира большую часть своего войска, что он вообще планирует, конечно можно расстрелять всех не согласных, но кто будет сеять и пахать. Хотя наверно напугавшись люди будут подчинятся, страх за себя, а особенно за детей и близких не оставит им выбора, кто то сбежит в попытке выжить в глубине континента, но многие останутся и примут власть сильнейшего. Все о чем она мечтала, что строила, развалится, останется бандитская группировка , живущая по жестоким не щадящим, ни кого законам. Маше стало страшно, и она помолилась за Маркуса. Прошло двадцать минут, новый патруль собрался отплывать к буксиру. Трясущимися руками она зажгла светильник, и потихоньку начала спускаться по склону ,что бы укрыться в следующем месте. Заглянув в бинокль, она увидела, что лодка почти добралась до буксира, а светильник который она зажгла уже не горел. Моля бога ,что бы Маркус успел увидеть свет, она подготовила следующий фонарик, и стала наблюдать. Ночь сгущала краски , буксир было почти не видно он сливался с горизонтом и только огни светились в ночной мгле Маша смотрела в эту даль и гадала, добрался ли Маркус, и успел ли укрыться. Время текло медленно, жутко клонило в сон, и даже ночная прохлада не помогала. Развлекая себя тем, что смотрела по очереди то на пристань, то на корабль Маша заметила с правой стороны бухты черное пятно, двигающееся к буксиру, схватив бинокль, она стала разглядывать. По форме оно напоминало корабль, но на нем не было ни одного фонаря, и это показалось Маше странным , когда до буксира оставалось совсем не много Маша решила зажечь огонь, кто его знает, что это приближается, возможно те пираты, что напали на испанский крейсер. Собрав свой рюкзак она подожгла светильник и уже развернулась уходить , как сильный удар по голове сшиб ее с ног, все померкло, разум погрузился в кромешную тьму.

32

ковчег

Получив новенький болид, Александр с Генрихом каждое утро прилетали в научный городок. Их посещения стали постоянными и уже не вызывали переполох у научного состава, люди перестали обращать на них внимание, занимаясь своими делами. Это позволило им спокойно изучать все процессы экспериментов. Александр был в полном восторге от машины, за считанные минуты он мог долететь до середины континента, не прилагая особых усилий, единственное, что мешало совершать столь быстрые поездки, так это скоростные перегрузки. Побаловавшись как ребенок и прокатившись на бешенной скорости пару раз, он взял себя в руки. Конечно, он как любой другой мужчина испытывал страсть к технике, особенно к такой, но он все же был президентом и не мог позволить себе излишеств. Болид оказался очень легок в управлении и безопасен. Как только достроят цех по производству машин, он поставит эту модель на конвейер, что бы каждый житель его государства мог иметь такой транспорт. А еще ему очень хотелось побывать в городке на побережье, но он решил отложить это до зимы и четко следовал своим планам. Вернувшись к вечеру на Ковчег, они увидели, бегущего к ним на встречу, первого заместителя президента.

–Александр Владимирович, на побережье ЧП

Они почти бегом вбежали в кабинет для переговоров. На мониторе было лицо капитана крейсера патрулировавшего воды побережья в районе города Росы, Петрова Григория Степановича. Президент сел

–докладывайте!

–Александр Владимирович, сегодня с нами на связь с экстренного оборудования для радио передач, вышел агент Ворон, он ранен и я выслал бригаду за ним на материк. Они уже на подходе, думаю вы хотите присутствовать при его докладе

–да, оставьте связь, я подожду.

Через десять минут Александр увидел вошедшего Агента Ворона, он действительно был ранен, и его плохое самочувствие было на лицо, но отбиваясь от доктора, он шел к монитору. Вытянувшись перед экраном, он попросил разрешения доложить, и рассказал о неприятной ситуации сложившейся в городе.

–я прошу вас, разрешить крейсеру выйти из тени и присоединится к спасению граждан города, они в осаде уже больше двух суток.

–я разрешаю и еще Григорий Степанович, вы останетесь в городе и примете присягу в верности ему и его строю, после их освобождения. И предупредите всю команду, ни кто не должен догадаться о том, что Ковчег так близко, и что он существует, никто не должен знать, что вы поддерживаете с нами связь. Задача ясна?

–так точно, господин президент

–докладывайте каждый час об обстановке и берегите людей.

Монитор потух.

Через час Генрих принес депешу.

Буксир захвачен. Шереметьев с приближенными исчез. Пропала Мария Арбатова.

–что случилось?

–Шереметьев оказался не так прост, он заметил наш крейсер и скрылся в неизвестном направлении, и насколько нам известно прихватил Арбатову с собой.

Александр замер, почему то защемило сердце, движения сковал липкий страх, он посмотрел на Генриха пытаясь скрыть свои эмоции. Но Старый разведчик все заметил

– я распорядился, мы найдем их, группа спецов прочесывает лес, мы запустили разведчика в воздух. Ворон и испанец роют землю, на сколько я понял, она им обоим дорога.

33

побережье

Сознание мерцало, Маша безуспешно пыталась поймать фокус, но перед глазами все плыло, голова трещала, жутко тошнило. «Сотрясение» подумала она. Руки были вытянуты вверх и привязаны за запястья к потолку на месте люстры. Пытаясь посмотреть по сторонам Маша, напрягала глаза что есть сил, стены расплывались, но было понятно, что она в помещении. Память возвращалась с трудом, отдельные обрывки, лес, садящееся солнце, Маркус. «Что же случилось» болью отдалось в ее голове, как в колонном зале, тысячи молоточков стучали в виски. Из горла вырвался стон, он был тихим, но этого было достаточно, что бы обнаружить ее. Краем глаза Маша уловила движение, резкая боль пронзила все тело, кто то ударил ее плетью, а затем еще раз. Маша стиснула зубы. Изверг встал перед ней, это был Шереметьев. Оглядев его, она увидела на ногах вычурные, расшитые золотом сапожки с загнутым носом, очень красивые и по всей видимости ручной работы, штаны шаровары, шелковая рубашка, и завершал сей наряд красный кафтан с меховой оторочкой. Все вместе это напоминало одежду купцов или баев в старинные времена, она не знала точнее, но ей стало смешно, и насмешка появилась на ее губах. Шереметьев взбесился и ударил ее по лицу, свет опять померк.

Маша не знала сколько пробыла в отключке, но упрямое сознание вернулось, она больше не висела по среди комнаты, а лежала и была привязана к кровати за руки. Боль в голове не прошла и тошнота тоже. В этот раз, Маша не спешила себя обнаружить. Но тишина показалось странной , не слышалось даже чириканье птиц, она приоткрыла глаза и огляделась. Окон не было, по углам стояли подсвечники со свечами тени плясали, в первый раз она приняла это за игру воображения. Подвал или бункер, был устелен и увешен коврами, не понятно где найденными в таком количестве, в центре был стол и за ним сидел ее мучитель. Маша инстинктивно сжалась, на его лице появилась ядовитая улыбочка. Он встал, и медленно пошел в ее сторону, расстегивая при этом свой кафтан.

–ну что, сука, побалуемся

Сказал он взгромоздившись на нее. Его глаза были злыми, в них полыхало столько ненависти, что Маша удивилась вместо того, что бы испугаться. Стягивая с нее штаны, он бил ее, приговаривая

–это тебе за все, сука

Маша недоумевала, в чем была ее вина перед этим человеком ,и за что он так мечтал ее растоптать, но спрашивать не торопилась, стиснув зубы, она изо всех сил пыталась оттолкнуть его ногами, но тщетно, последняя преграда из одежды была сорвана, и он резко и грубо вошел в нее. Маша зажмурилась, что бы не закричать, было больно, и она решила не сопротивляться, избавив себя от мучений. К счастью его штурм закончился быстро. Он соскочил, тяжело дыша, и пнул ее по ноге

–сука

Одел шаровары и сел за стол. Залпом опрокинул пол стакана какого то пойла. Маша попыталась повернуться на бок, что бы хоть как то прикрыть свою наготу.

–что я тебе сделала, за что ты так ненавидишь меня.

Спросила она чуть слышно, на его лице появился звериный оскал

–ты сука мне всю жизнь сломала

–я не понимаю, я не знала тебя, как я могла сломать твою жизнь?

он встал и снова подошел к кровати, наклонился, его глаза сузились

–ну конечно, ты же никогда никого не замечала вокруг

И он опять ударил ее по лицу, вновь наступила темнота.

Очнувшись, она наблюдала сквозь ресницы, как над ее головой склонился врач с испанского корабля, он был весь в ссадинах и кровоподтеках, и по всей видимости, являлся таким же пленником как она сама. Слушая перевод, объяснения причины ее плачевного состояния, Маша думала сколько еще народу оказалось в таком ужасном положении. Шереметьев матерился и опять называл ее сукой. Маша молчала, стараясь не подавать признаков жизни до тех пор, пока дверь не захлопнулась и все не вышли. Врач не выдал. Лежа на кровати с привязанными к душке руками и обдумывая план побега, гадала, сколько уже находится в заточении. Голова продолжала болеть , тошнота тоже не отпускала, жутко хотелось пить, кое как прикрывшись покрывалом, постаралась уснуть, слезы катились по щекам, в голове был ворох мыслей, и все же ей удалось забыться. Она проснулась почти в кромешной темноте, только маленькая свечка освещала помещение, тошнота прошла и боль немного отступила, она поняла , что ей позволили поспать, видимо доктор объяснил, что находясь в том состоянии, в котором она была , можно легко впасть в кому или умереть. В зловещие планы Шереметьева, это видимо, не входило. Руки оказались отвязанными от душки кровати, но были перевязаны между собой и привязаны длинной веревкой, как поводком, к кроватной ножке. Она попыталась сесть, голова кружилась , совсем не было сил, но все же ей стало лучше. Веревка оказалась достаточно длинной, что бы перемещаться по комнате. Маша направилась к столу, в горле все пересохло, слабыми, дрожащими руками налила из графина в стакан воды. Ей казалось, что она уже не сможет удовлетворить эту бесконечную жажду. На столе лежало несколько лепешек и яблоко . Подкрепившись , почувствовала себя значительно лучше, и решила осмотреть комнату. В дальнем углу была еще одна дверь, медленно дошла до нее и надавила на ручку, та на удивление легко подалась, за дверью было темно. Маша распахнула ее настежь и отошла, позволяя свечке своим слабым светом проникнуть внутрь, там оказалась уборная и умывальник с кувшином воды. Маша как смогла, привела себя в порядок. Своих вещей она не нашла, только длинную до пола юбку и кожаные на деревянной платформе, шлепки. Видимо Шереметьев собирался ввести новую моду, со старорусским уклоном, бояр и батраков. Возможно так он представлял себе крепостных крестьянок . Она села на кровать, голова шумела, но зрение вернулось, и восприятие окружающего тоже пришло в норму. Ей было страшно думать, о дочке и Маркусе, если его схватили, никто даже не знает, куда она пошла.

Входная дверь открылась и двое рослых, знакомых Маше мужчин, одетых в расшитые ливреи и превратившиеся в слуг, внесли пару уставленных свечами канделябра. Подсвечники были из резного дерева, очень красиво и профессионально выполнены, в комнате сразу же стало светло. Маша недоумевала, что за умельцы, а самое главное, когда, успели так искусно снарядить Шереметьева такими царскими подарками. Важной, вразвалочку, походкой вошел и сам изверг. Слуги вышли и закрыли за собой дверь

–смотрю тебе уже лучше

Сказал он, направляясь к ней, при этом вновь расстегивая свой кафтан и развязывая шаровары. Маша сжала ноги, и что было сил вцепилась в юбку, он громко заржал ей в лицо, взял веревку , резко рванул, ее руки взлетели к душке, больно ударившись об нее. Привязав, он перевернул Машу на живот и поставил на колени, ее жалкие трепыхания, были награждены ударами по ребрам. Он снова изнасиловал её, она старалась отключить свое измученное сознание, не плакала и не просила, молчала, проклиная его в душе, терпела, моля бога дать возмездие и наказать мучителя. И опять его штурм был не долгим, что несказанно порадовало Машу.

Он оделся, подошёл к кровати отвязал веревку

–иди мойся, ты будешь моей личной шлюхой, пока не надоешь, потом я отдам тебя своим соратникам, некоторые мечтают об этом часе, думаю ты останешься довольна.

Сказал он и опять гадко заржал, направляясь к дверям, Маша поднялась и остановила его жестом

–может ты все таки расскажешь, в чем я так виновата перед тобой

Он повернулся, глаза стали холодными и надменными, вся его поза говорила о превосходстве, губы искривились в брезгливой усмешке

–ты помнишь свою школу и выпускной старшеклассников? Вы с подружками пробрались на него тайком?

Маша кивнула, смутно, с трудом вылавливая кусочки воспоминаний. Почему то этот день не оставил в ее памяти особых впечатлений, на балу не оказалось ее принца, а остальное в пятнадцать лет, имеет не большое значение.

– ты весь вечер провела со мной , я был старше на два года, но ты уже тогда была одной из красивейших девочек школы, и провести с тобой весь вечер, считалось достижением. Я был так горд собой. Ты позволила проводить тебя до дому и поцеловать в щеку. Пообещала, встретится на следующий день, но исчезла на целый месяц. А я успел еще ночью, разболтать своим дружкам о нашей большой и светлой любви, и почти все лето, пока не поступил в военное училище, выслушивал их издевки. К тому же из за этого, меня бросила, моя постоянная подружка, а ты когда вернулась, даже не взглянула в мою сторону.

Маша не помнила ни его, ни то, что он провожал ее. Зато до сих пор , было свежо воспоминание о том, как ее мать ночью увезли в больницу, а на следующий день ее отправили к бабушке на целый месяц. Мать выписали и Маша, взвалила на себя всю женскую работу по дому, на столько мама была слаба, и ей совсем не было дел до мальчишек и девчонок гуляющих во дворе, и плетущих интриги. Объяснять это было бессмысленно, но она все же сказала

– мне было пятнадцать лет, на следующий день меня отправили к бабушке, и я понятия не имела, о твоих переживаниях.

Он ухмыльнулся

–ну да , конечно, и я естественно пережил это давно, но вот что меня действительно взбесило, это когда на буксире ты смотрела на меня в упор и не узнавала, и сказанную, мной, первую пришедшую на ум фамилию, приняла как само собой разумеющуюся. В твоих глазах ничего не мелькнуло, ты не узнала меня, а я столько лет избавлялся от комплекса неполноценности, и вместо университета пошел учится на офицера, в надежде, что меня заметят и я стану настоящим мужиком, разведчиком , героем. И представляешь, заметили, только счастья мне это не принесло. И теперь ты, за это заплатишь. Ты же у нас, вся такая гордая и чистая, вот обваляю тебя в грязи, чтоб ни так сверкала .

34

побережье

Он развернулся и вышел, а Маша осталась стоять, слезы катились по щекам , ужасная беспомощность сковала все ее тело, ее заточение было обычной игрой, утешеньем, задетого самолюбия взрослого мужика, без какого то подтекста и умысла, просто так, удовлетворить тщеславие. Он просто хотел извалять ее в грязи, и ради этого затеял весь этот балаган. У него это хорошо получалось, она давно не испытывала такого чувства унижения, ей хотелось вымыться аж до самых костей. А ведь это только начало, нужно было искать выход, как то выбираться, или все станет еще хуже. К тому же где то была ее маленькая девочка, и Маша совсем не знала, что с ней. Проревевшись и приведя себя в порядок, она занялась подробным изучением комнаты, прогоняя тошноту и слабость, изо всех сил искала лазейку к отходу, но ничего не могла найти, видимо комната находилась под землей и выйти из нее можно было только через дверь в которую вошел. Для этого ей были нужны оружие и силы, Маша не представляла, что там за дверью, да и какие у нее шансы против трех, как минимум, здоровых мужиков. Только хитрость может ей помочь, либо чудо. Она оборвала юбку до колен, что бы удобней было передвигаться, если придется бежать. Из остальной части смастерила нижнее белье, и более плотно привязала деревянные шлепки, босиком по джунглям не побегаешь, ее собственной одежды и обуви ни где не было. Выпив воды, доела последнюю лепешку и села на пол слева от двери, припася кусочек мыла. Ждать пришлось долго, она даже начала дремать в этой полной тишине с танцующими тенями, но на конец звякнули задвижки и в комнату вошел Шереметьев. Маша не долго думая засунула кусочек мыла в рот и упала на пол изображая припадок. Шереметьев остановился в нерешительности и несколько секунд наблюдал, Маша не сдавалась, продолжая изображать больную эпилепсией, наконец он крикнул слугу, тот вбежал, чертыхнулся, схватил на столе ложку и рванул к Маше, упав рядом с ней на колени, он начал разжимать ей зубы, она только этого и ждала, извернувшись в якобы очередной конвульсии, она вырвала из кобуры пистолет и отпрыгнув к дверям направила его на мужчин, они даже не успели среагировать, как дверь захлопнулась и Маша задвинула засов. Колени дрожали, в коридоре был полумрак, наверх вела лестница. Из за запертой двери раздавались маты и глухие удары, которые было очень плохо слышно, за то с верху из люка слышался громкий пьяный мужской смех, и визг женщин. Руки дрожали, сердце выпрыгивало, но нужно было двигаться дальше, неизвестно, сколько продержится дверь под натиском двух здоровых мужчин, да и второй охранник может придти. Подкравшись к лестнице, она поднялась по деревянным ступеням и тихонько высунула голову, люк оказался в центре прихожей, и она поняла, что раньше это помещение служило обычным подполом, видимо переделанным уже Шереметьевым в комнату его личных утех. Маша скривилась, как при зубной боли от воспоминаний, но на переживания не было времени, нужно было выбираться. Справа была кухня, прямо, закрытая дверь из за которой доносились женские крики. На кухне сидели мужики и пили, оглянувшись назад она увидела выход, на пороге сидел второй охранник, он смотрел во двор и его спина загораживала почти весь дверной проем, обойти было не возможно. Не долго думая, она вылезла и подскочила к нему с зада, ударила рукояткой пистолета по голове со всей силы. От боли он согнулся в перед, она перепрыгнула его, и побежала через двор к лесу. Неожиданность, была её козырем. Пьяные мужики на кухне и не ждавший нападения охранник замешкались, во дворе тоже не сразу сообразили, этого хватило, что бы перемахнуть через ограду и углубится в лес. Виски стучали, но она не обращала внимания, только бы убежать и не важно, в каком направлении, она потом разберется лишь бы подальше от этого ужасного места, которое возможно станет ее могилой. Маша бежала, ветки, хлестали ее по лицу, но она не обращала внимания, чем гуще лес, тем надежнее он ее спрячет. От неожиданности она чуть не слетела с обрыва отвесной скалы, дальше бежать было некуда. Судорожно хватая воздух, она прислушивалась к шуму погони. Резко вернувшись назад, под охрану деревьев Маша присела. Они знают, что здесь конец ее пути и будут прочесывать лес пока не обнаружат ее, нужно было уходить вдоль края пропасти, но так, что бы не нарваться на преследователей. Она слышала их все лучше, пора было двигаться , но теперь уже осторожно не ломая ветки и траву. Где спуск, можно было только гадать, практически ползком она пошла вперед , недоумевая почему они не в городе и даже не в его окрестностях. Даже в своих поисках и исследованиях побережья, она никогда так далеко не заходила, что бы вернуться к морю ей потребуется не один день. Сколько же времени она пробыла без сознания, прежде чем очнулась в том подвале, ее снова передернуло от воспоминаний, и она уловила движение. Вжавшись в землю, Маша практически вросла в траву у корней небольшого деревца. Один из холуев Шереметьева прошёл почти задевая ее, но не заметил, дойдя до края он остановился, огляделся и выругавшись пошёл назад. Маша оставалась сидеть и даже не дышала, лучше задохнуться, чем попасть в руки к этому уроду, думала она и боялась даже представить, что он с ней сделает, если найдет. И тут она услышала лай собаки, это был ее конец, где они взяли пса, оставалось только гадать. Маша выбралась из своего укрытия и выглянула из леса. Мысль о том, что ее сейчас найдут, толкала двигаться. Она побежала, но не проскочив и трех метров ее схватил охранник, которого она ударила на пороге, он толкнул ее на землю и начал пинать