Текст книги "После конца"

Автор книги: Татьяна Исакова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

Проснувшись, однажды утром, она увидела в окне хлопья снега, огромные, сотканные из миллиона снежинок ,они кружились медленно и величественно. Они показались ей прекрасными. Была суббота, шесть утра. Катю не нужно было вести в садик, Маша не стала будить ребенка в такую рань и оставила ее спать, а сама решила, насладится, столь приятным зрелищем. Одевшись, она вышла на опушку, ловя снежинки в ладошки, и запрокидывала голову, как в детстве. Раскинув руки в разные стороны она смотрела глубоко в небо и пыталась разглядеть начало появления столь удивительных созданий, она как и в детстве находила это мерное кружение волшебным. Стояла тишина. Она помнила, что во время вот такого снегопада всегда была тишина, а небо имело какое то розово -серое свечение. Маша кружилась, закручивая снежинки в свой танец, и даря им еще несколько секунд, прежде чем они упадут и растают, на еще не до конца остывшей земле. Она вспомнила себя маленькой девочкой идущей из школы с ранцем на спине, ощущения были столь похожими, что закрыв глаза картина прошлого заполнила виденьями ее память. Резко наткнувшись на неожиданное препятствие, она очнулась от своих грез. Перед ней стоял Синицын. Он появился будто из ниоткуда, минуту назад его еще не было и вот он рядом. Маше стало, как то не по себе.

–привет, Дима, ты напугал меня.

Он смотрел ей в глаза, и создавалось впечатление, что он хочет прочесть ее мысли. Маша пошла по тропе к краю опушки.

–извини, я не специально, гулял, смотрю ты, такая счастливя, что то случилось?

–почему должно, что то случится, просто снег, просто воспоминанья нахлынули, просто хорошо

–Маркус, бросил тебя, а ты все равно радуешься. Странная ты Маша.

Она остановилась, его слова выбили ее из приятного состояния и больно резанули по сердцу. Ее голос стал металлическим

– это не твое дело, к тому же мы никогда не были парой, я уже говорила тебе

–зачем ты мне врешь, это же очевидно, вы были так счастливы, до того как тебя выкрал Шереметьев, а потом Маркус видимо не смог смерится с тем, какой грязной ты стала. Я понимаю его.

Чуть помолчав добавил он.

Маша оторопела и посмотрела на него обалдевшими глазами, она в начале, даже не нашла, что сказать.

–Дмитрий, отойдите от меня и никогда больше не подходите. Я не намерена выслушивать оскорбления.

Он как то криво улыбнулся, и она заметила в его глазах безумное свечение

–ты падшая, грязная женщина, он брезгует тобой, и это понятно, и не смей мне указывать, что я должен делать, тебя вообще недолжно быть в живых, и уже давно, но ты решила жить дальше

Его лицо исказила гадкая гримаса. Маше показалось, что все волоски на ее теле встали дыбом, холод сковал движения, в голове что то зазвенело. Все встало на свои места. Сознание , как картинки вырывала воспоминания из памяти, о разговорах, встречах и действиях. В двадцать сем лет он был абсолютно одинок. У него мать умерла очень рано, и никто не знал при каких обстоятельствах, возможно это и послужило той точкой отсчета, и было той трагедией в раннем возрасте. Никаких связей с миром на материках, он все время плавал и с удовольствием отказывался от отпусков, знакомые у него только на буксире, близких друзей до сих пор не завел, ему некого оплакивать, не о ком вспомнить. Только мать вызывает до сих пор бурю эмоций, которые он искусно прячет. Как же раньше, это не сложилось у нее в голове, все было перед носом. Перед ней был их маньяк, этот жестокий, хладнокровный убийца, что прекратил столько жизней таким чудовищным образом, а она была одна и уже достаточно далеко от дома. Они стояли на краю опушки, с одной стороны был обрыв, с другой лес. Маша оглянулась, кричать в такую погоду, да и еще так далеко от поселения, было бессмысленно, падающий снег заглушал и более сильные звуки. Первый порыв был побежать, но он предвидел, и одним махом сбил ее с ног, прижал к грязной, мокрой земле, и что то вколол в шею. «Странно» – подумала Маша «про укол в шею не было ни в одном из отчетов» и погрузилась в темноту.

Пробуждение было крайне неприятным, в висках стучало, во рту горьковатый привкус и тошнота. На секунду Маше даже показалось, что она все еще в подвале у Шереметьева, но всего лишь на секунду. Потом она вспомнила. Ужас охвативший ее не поддавался сравнению и описанию. Судорожно глотая воздух, она открыла глаза, серый бетонный потолок, маленькое окошко сбоку. В комнатке был полумрак, того света что попадал туда, было не достаточно, попыталась приподнять голову и оглядеть помещение, но не смогла. Она была распята на кровати, вокруг головы был плотный ремень, прочно удерживающий ее на месте. Где то скрипнула дверь, и над ее головой склонился Синицын.

–ты, придурок, что ты творишь, у меня же маленькая дочь!

–не хами, я помню, я позабочусь о ней

У Маши перехватило дыхание, мысль о том, что этот гад подойдет к ее дочке, привела ее в состояние паники, от беспомощности стало темнеть в глазах. Сильный удар вернул ее в сознание

–не смей отключатся, шлюха, сегодня ты за все заплатишь

Маша вспомнила, как совсем не давно, слышала эти слова от другого человека и недоумевала, что же она им всем такого сделала. Она смотрела в его глаза, они были безумны, создавалось впечатление, что он говорит не с ней. Его обвинения в измене, отказах, в пустую потраченной жизни, проклятья ее греховной любви, как то не вязались с реальностью. На все возражения и попытки образумить его, получала лишь сильные удары. Он насиловал ее в течении долгого времени, которому Маша потеряла счет. После каждого соития, как будто приходил в себя, даже называл ее по имени, но спустя несколько минут все повторялось, его больной разум поглотил весь его здравый смысл. За маленьким окошком давно стемнело. Машино израненное и несколько раз клейменное раскаленным железом тело, превратилось в сплошную рану. Безумно мучила жажда, сознание меркло и каждый раз после потери его, она получала добрую порцию тумаком. Его злило и раздражало, абсолютно все, даже то, что Маша молчала и не плакала. Но она продолжала молчать, даже, когда он взялся за нож и стал оставлять на ее теле надрезы, она только мычала ,возможно только по этому он еще не вырезал ей язык. Мысли путались, и она благодарила свое слабое сознание за это. Маша понимала, что ей осталось не долго, и молила бога успеть истечь кровью, до последних штрихов, на его полотне. Вдруг , ей показалось, что ее воображение начало свою игру, она услышала звон колокольчика чистый и звонкий и решила что умирает, но затем руки Синицына сомкнулись на горле, и наступила ночь.

Яркий свет пробился сквозь ресницы и она увидела Маркуса. Подумав, что умерла, она опять отключилась. Сквозь бред она слышала, какие то крики, но возможно это кричала она, она уже не знала, где реальность, а где забвенье все совсем перепуталось.

44

ковчег

Слово «остолбенел» слабо подходило к тому состоянию в котором прибывал Александр после известия о пропаже Марии Арбатовой. Его просто парализовало, он смотрел на Генриха потерянным взглядом в котором был немой вопрос и такая боль, что старый вояка не выдержал и отвел глаза. Они оба молчали, понимая, что говорить о чем то, просто бессмысленно. Время тянулось, он знал, что в поисках участвуют все , но учитывая ситуацию шансов с каждой минутой оставалось все меньше. Он отменил все запланированные встречи, все переговоры и даже прогулку с детьми. Он не мог себя пересилить. Бегая по кабинету из угла в угол, он вздрагивал при каждом звонке. Его богатое воображение рисовало жуткие картины, а после того, как он прочел полный отчет о маньяке, Александр чуть не сошел с ума. Подчиненные не могли понять в чем собственно дело, все избегали его, и даже ребятишки пришедшие узнать почему отменили прогулку не решились зайти, увидев отца в таком состоянии.

–Генрих, почему мне никто не доложил о маньяке?

Тот устало покряхтел в кресле, надел очки и внимательно уставился на своего друга

–и что бы ты сделал? Поехал высаживаться на побережье?

Александр промолчал понимая абсурдность своих нападок

–прости, я сам не понимаю что говорю.

–но эта женщина действительно стала мне не безразлична, она столько сделала для этих людей, почему же с ней постоянно случаются такие жуткие вещи?

–наверно по тому, что она все таки отличается от большинства, и эта ее особенность, привлекает к ней очень разных людей. Например, таких, как ты. Шереметьев, или этот сумасшедший маньяк. Яркие люди всегда уязвимы. Поверь, твоя жизнь стоила мне не одного седого волос

Опять покряхтев, добавил Генрих.

– я не понимаю, как случилось, что рядом не оказалось ни какой охраны, мы ведь еще после прошлого происшествия, дали распоряжение?

–дело в том, что она, отказалась от круглосуточной охраны, да и вообще от охраны в целом, ты же помнишь, нам пришлось приставить к ней охрану тайно. Ну и раньше семи она вообще из дому никогда не выходила, а на выходные максимум в девяти. Когда агенты пришли к ее дому, Марии уже не было, ее дочь убежала к Маркусу, за тем он выскочил, как ошпаренный и больше их пока никто не видел. Ни ее, ни его.

Александр недоумевал

–неужели за столько месяцев у вас не образовался круг подозреваемых?

–ну почему же, есть некоторые на примете, только их человек восемнадцать по моему. Сейчас проверяют всех, многие уже вышли из под подозрения.

Закат окрасил кабинет в розовый цвет, от нервного напряжения у Александра сводило скулы. Так было всегда когда эмоции не находили выхода. Он метался в ожидании известий как загнанный зверь, но каждые пол часа ответом ему была тишина.

45

побережье

Маша открыла глаза, изображение плыло, во рту был привкус крови. Весь ужас случившегося навалился комом и сразу. Стало трудно дышать, замутило. Она повела рукой, рядом никого, с трудом повернула голову. В углу у капельницы стояла медсестра Римма, Маша позвала. Голос был хриплый и чужой, язык не слушался. Медсестра вздрогнула и чуть не выронила шприц.

–о Машенька , вы пришли в себя, не поднимайтесь вам нужен покой , сильнейшее сотрясение мозга, сломанные ребра и большая потеря крови, не говоря уж о ссадинах и порезах, нужно лежать.

И она со шприцом подскочила к ней пытаясь поставить успокоительное. Маша отвела ее руку

–где моя дочь?

–я не знаю, но приходила со Светой с утра, я ее не пустила, вы ужасно выглядите, напугается еще.

–а Маркус где, он то не напугается, он видел меня.

Медсестра остановилась и в недоумении уставилась на Машу

–в чем дело, что с вами Римма?

–Маша вы ничего не помните?

–чего я не помню?

Начиная нервничать ,спросила Маша.

–успокойтесь, успокойтесь, сейчас я вам укол поставлю и все будет хорошо.

–все нормально , отвечайте на вопрос.

Уже резко оттолкнув медсестру, сказала Маша и села в кровати.

–где Маркус?

–на площади, наверно уже, сегодня казнь, через пол часа уже

–чья казнь?

По выражению лица Риммы догадываясь, что с Маркусом , что то случилось.

–его казнь.

Маша соскочила и начала искать свои вещи судорожно перебирая простыни и бинты, врезаясь во все, что попадалось на пути

–господи почему его то

– ну как же, он же вас изнасиловал и чуть не убил!

–он меня изнасиловал?!

Маша даже остановилась

–что за бред, он меня спас, меня изнасиловал Синицын. Маркус нашел меня, как раз вовремя, еще немного и этот маньяк вырезал бы мне глаза.

Бросила она через плечо, выскакивая из палаты босиком в больничной пижаме, одежды она не нашла. На улице моросило, голова кружилась и холодный дождь приводил в чувства, шатаясь и падая Маша бежала к площади, люди встречающиеся на пути расступались оторопев. Ноги сводило от холода,– «господи только бы успеть. Почему они решили что это он,» -ее вырвало. В голове был полный бардак, сил не хватало, задыхаясь, она упала на колени рядом с кустарником, и вовремя. Подняв голову, она увидела в нескольких метрах Синицына, он шел в сторону больницы. Мышцы свело от ужаса. «Добивать пошел ,»-подумала Маша,– «ну иди ,иди, урод.» А сама соскочила и прячась за кустами, побежала дальше. Грязная ,окровавленная, босая с болтающейся капельницей на руке Маша выскочила на площадь и заорала

–стойте!!!

Люди и в правду замерли, ее вид приводил в шок, она же продолжала бежать на трясущихся от усталости, полусогнутых ногах.

–прошу вас, остановитесь!!!

Маша увидела виселицу с болтающейся петлей, -«что за безумие, двадцать первый век на дворе,» -в ушах начало звенеть, «только бы не потерять сознание, только бы не потерять, или все зря,»сознание начало мутится. Она увидела Маркуса, избитого до неузнаваемости, он тоже чуть стоял на ногах. Маша заплакала и упала на колени, взмолилась

–помоги мне дойти

Кто то подскочил

–это не он изнасиловал, не он, понимаешь

Рыдала она, парень подтащил ее к виселице, вытирая слезы, из последних сил повернувшись к людям, Маша прокричала

–наш маньяк Синицын!!!!

На площади воцарилась тишина

–Синицын наш маньяк. Отпустите Маркуса, он спас меня. Костя, что ты встал, отпусти его.

Костя в полном недоумении, помог Маркусу сесть, стоять самостоятельно тот не мог, Маше было страшно на него смотреть.

–где моя дочь?

Костя молчал, рядом стояла Света по ее лицу катились слезы

–что вы молчите!?

–Маша, ваши дети у Синицына, он же герой он Маркуса выследил и позвал подмогу, когда тот тебя собирался убить.

–что за бред Маркус?

Она развернула свое избитое заплаканное лицо в его сторону. Шамкая и чуть ворочая языком, он выдавил

–они пришли как раз, когда я развязывал тебя и решили, что я привязываю, а ты без сознания была, больше мне слова не давали.

–надо забрать детей, пока он не вернулся

–откуда?

Так же шамкая спросил он

–из больницы, я его видела, видимо добивать пошел. Давайте быстрей.

Миша с несколькими парнями рванули в перед, Маркус и Маша ковыляли сзади, Света плакала поддерживая то одного, то другого без конца причитая

–вам в больницу нужно, Маша ты босая, заболеешь, Маркус послушайте меня.

Их догнала Ольга , набросила на Машу кофту и кинула ей какие то шлепанцы

–Света замолчи, я тоже не успокоилась бы, пока не убедилась, что с моим ребенком все в порядке.

Маркус плевался кровью, Маша плакала их жалкий вид вызывал слезы и ужас на лицах людей, наконец показался дом Синицына, подбежав они увидели Мишу, он был в бешенстве и орал на своих подчиненных

–ищите, как это, нет здесь никого!

Маша упала, силы покинули ее, рыдания разрывали ее грудь.

–Оля почему он взял их, это же не нормально, он ведь никогда не интересовался детьми, он мог их увести куда угодно, господи моя девочка!!!

Ольга разревелась. Маркус взял Машу за руку и поставил на ноги

–перестань реветь, нужно идти

–куда идти?

–я уже несколько недель его подозревал, и выследил несколько его тайников, в некоторых из них можно жить, я думаю, он детей туда увел. Я потом объясню, идем.

Агент притащил откуда то карту местности

– прости, дружище, отметь его тайники на карте, разойдемся, скорее найдем.

Маркус посмотрел на него уставшим взглядом и поставил карандашом несколько крестиков. Агент дал команду.

Маша перестала рыдать, она уже плохо соображала, ее сильно мутило, но он знал куда идти и она пошла, а если бы не могла идти то поползла бы, только бы вернуть самого дорогого человечка на свете. Прошло больше суток с того момента , как в последний раз она видела ее, Машу охватывал леденящий ужас, воспаленное воображение рисовало жуткие картины. Маркус тащил ее за руку, хотя и сам чуть шел. Маша подумала , что он самый лучший , надежный и верный друг.

–Маркус

–что?

–спасибо тебе, за все, если бы не ты, меня бы уже не было.

Он промолчал, Маша подумала , что ему видимо трудно говорить

–и прости меня , за то, что они так с тобой

Она не знала, как закончить предложение, то что случилось было ужасно.

–Маша это ты прости, я не успел, прости, я все объясню позже, сейчас молчи не теряй силы, я очень виноват перед тобой

Она кивнула и двинулась за ним, дальше. Порезы на теле начали кровоточить, рубашка была вся в кровавых пятнах. Маркус то и дело оглядывался на нее пытаясь подбодрить, и без конца просил прощения. От холода Машу начало трясти, но она шла дальше. Светка ревела в голос, причитая о своей бестолковости, что не уберегла детей. Маркус не выдержал и рявкнул на нее. У солдат работала рация, пару подвалов уже нашли, но они оказались пустыми.

–Маркус почему ты думаешь , что мы идем в правильном направлении?

–там есть запасы воды и еды, в большом количестве, скорее всего он увел их туда.

Он взял рацию у солдата и спросил, не поймали ли Синицына, но ему ответили что тот как сквозь землю провалился. Маша молила только об одном, найти детей. Она ругала себя за слабость. Сознание то и дело пыталось выскользнуть, но она изо всех сил старалась его не потерять. Через некоторое время они услышали рокот вертолета, начали делать осмотр с воздуха, Маша слышала переговоры по рации и понимала ,что на поиски детей вышел весь город. Тайник к которому привел их Маркус оказался пуст.

46

Побережье

Маша рыдала в ногах Маркуса, силы ее окончательно покинули, беспомощность буквально свалила. Он и сам, был не в лучшем состоянии, но старался держаться, и как мог, успокаивал ее. Разложив на камне карту, они совещались с остальными участниками поисков, почти все тайники были найдены и оказались пусты. Самое страшное было в том , что дети не подозревали, кем являлся Синицын и доверяли ему. Для них он был другом и порядочным человеком и Маша понимала , что догадаться они могут только после того, как он причинит кому то из них вред, а этот вариант, был просто не приемлем, и на сколько она могла судить по себе, крайне опасен.

Оставив в его тайниках устройства для слежения, они выбрались на открытое пространство, где их подобрал вертолет. Маша молчала, и без того чуть живая, после столь стремительной прогулки, она превратилась в ходячий труп, бледно– синяя в кровоподтеках, синяках, ссадинах с распухшими от слез глазами и носом, она напоминала героиню фильмов ужасов. Мыслей не было. Маркус же наоборот развернул бурную деятельность, отправляя по рации группы спецов прочесывать то один, то другой сектор. Вернувшись в больницу, они опять оказались под капельницами. Приходила подруга Маркуса, но их разговор почему то не заладился, женщина плакала и извинялась, он же почти все время молчал, на сколько поняла Маша, разговор шел о детях. Она плохо воспринимала реальность и не расслышала всего, а после двух уколов успокоительного и снотворного, и вовсе перестала понимать происходящее. В конце концов она провалилась в сон. Проснувшись, подскочила, Маркус продолжал сидеть с рацией в руках и разложенными перед ним картами, часы показывали без пятнадцати шесть. Она посмотрела ему в глаза, он отрицательно помотал головой и протянул ей карту, заштрихованную на обследованных участках. Маша тупо смотрела на пестривший красным листок, почти все ближайшие районы были осмотрены, а далеко с детьми он уйти не мог, в сложившейся ситуации с расставленными датчиками движения по линии оцепления района, Синицыну вообще не выбраться. В голову приходили страшные мысли, но Маша гнала их, убеждая себя в том, что он детей не убьет. Она смотрела то на Маркуса, то в карту и вдруг ее осенило

–кто ни будь осмотрел наши дома?

Он медленно поднял руку с рацией и отдал приказ. Маша судорожно хватала свои вещи пытаясь натянуть их на себя, Маркус же исчез за дверью молниеносно. Она опять не успевала, запинаясь, бежала за ним, но он даже кажется не слышал ее зов, так же, как она не слышала доктора Андрея и девчонок медсестер. Добежав до ущелья она увидела , как Маркус остановился слушая, что говорят по рации и услышала его крик

–дети, дети с ним?!

Почти догнав, она смотрела ему в глаза, рация прохрипела отказом.

–не убейте его, я сейчас буду

Холодным, ледяным , зловещим тоном сказал Маркус. Машины колени дрожали, сердце выпрыгивало из груди, она опять повисла на руку Маркуса. Они молчали, только изредка переглядывались, у них было одно желание на двоих, эмоции захлестывали, и каждый по своему пытался их утихомирить, понимая, что этим ничего не исправить. Остановившись перед собственной дверью Маша впустила Маркуса в дом, а сама осталась на ступеньках. Какой то липкий страх не дал ей переступить порог, она слышала глухие удары, хорошо понимая, что это, и решила переждать, слишком много крови и грязи, увидела она за последние месяцы, и не смогла заставить себя окунуться в это еще раз, решив, что они и без нее проведут допрос. Обессилив, села на крыльцо. Сперва вышел Костя, затем Маркус они присели возле ее ног

–Маша, мы с Маркусом испытали все возможные способы дознания, он клянется, что оставил их у Маркуса в доме и ушел к тебе в больницу. Клянется , что не думал, что все так быстро всплывет и не планировал их уводить из города, а когда вышел из больницы, то было уже поздно, детей не было, он с трудом добрался до твоего дома, в надежде что у него есть несколько дней пока ты не подлечишься и не вернешься, да и думал, что мы не станем искать его тут.

– а что у Маркуса в доме?

–все обыскали, их нет, и за периметр города они не выходили, их бы обнаружили.

Маша потерла виски и встала. Их глаза встретились, она медленно развернулась и пошла, Маркус с Агентом следовали за ней не задавая вопросов, видимо боялись произнести догадку вслух. Наклонившись над их погребом за сараем, она отодвинула дверь и закричала

–Катенька, доча, ты здесь?

Девочка вынырнула из темноты и начала карабкаться по лестнице. Маша упала на колени и обняв свое сокровище, и зарыдала. Следом вылезли Улисес и Даниель и кинулись на шею отцу. Плакали все, но это были слезы радости. Маша с трудом добралась до больницы, Агенту почти всю дорогу пришлось ее нести, у нее поднялась температура и начиналась лихорадка. Андрей орал на всю больницу, и угрожал, что если она еще хоть раз выйдет до конца лечения за дверь больницы, назад не пустит. Маша со всем соглашалась, и кивала головой. Был десятый час, их с Маркусом опять уложили под капельницы, и устроили внеплановое совещание прямо в палате. Так уж получилось, что на радостях туда пришли все, кто был причастен к делу, и радость переросла в бурное обсуждение. Андрей пытался убедить присутствующих, в том ,что больным нужен отдых, но его никто не слушал, да он и сам через некоторое время с жаром участвовал в дискуссии на тему, что будет с Синицыным. Но даже после всего пережитого, Машу абсолютно не устраивали варварские методы расправы и возращение в каменный век, одного расстрела было уже достаточно. К общему мнению так и не пришли и решили обсудить это позже, он был пойман и надежно упрятан, и это было самым главным.

47

побережье

Маше было тяжело, глаза слипались, но она не хотела засыпать. Под действием лекарства температура стала снижаться , полегчало. Всех мучил один вопрос, но первым не выдержал Агент

–послушай Маркус, я, да и все мы должны извинится, перед тобой, за то, что натворили, я понимаю, что это было глупо, ведь тебя даже не было во время первых жертв, но то, что мы увидели, просто выбило нас из колеи, и логически думать мы уже не могли. Прости. Синицын выскочил нам на встречу весь окровавленный, с разбитой головой и сказал, что ты убиваешь Машу. Сам представь, какую картину мы увидели, вбежав в эту землянку, кровь, тело Маши и ты над ней с ножом. Почему ты ни кого не предупредил. Расскажи нам все пожалуйста, можешь на английском, я переведу.

Маркус устало улыбнулся

– я не успел, когда прибежала Катя и сказала что мама пропала, я не знал , сколько уже прошло времени. А вы помните, что этот выродок работал по часам. К тому же сама идея того, что маньяк убивает просто из ревности или на зло тебе Костя, сразу была какой то не убедительной, конечно это были твои бывшие девушки, но смысловая причина их убивать, была не в ревности или в зависти к тебе.

Костя поднял руку, дать ему закончить перевод, и Маркус продолжил

–Я начал наблюдать за Синицыным с первой моей планерки, я тогда совсем не понимал вашу речь и мог читать только эмоции, и я читал. У всех на лицах была скорбь, боль, ужас и горе, а он разозлился, когда перед ним стали закрывать двери, и был крайне недоволен и раздражен, и после собрания даже подошел к тебе Маша, ты помнишь?

Она отрицательно покачала головой, очень смутно вспоминая то утро. Он пожал плечами и продолжил

–затем, ты Костя сказал, что встречался с Любой из лаборатории , но об это никто не знал, и все устремили свои взоры на Карину, а я тебя доставал каждый день, пока ты не вспомнил всех, кто же все таки мог знать о вашей связи. Их было всего шесть человек, в их числе оказался и Синицын. И я уже хотел об этом сообщить, что бы вы заострили свое внимание, но потом Шереметьев перевернул все вверх дном со своим восстанием, или как там это назвать. А на вторую ночь Маша нашла Любу на побережье. Меня сбило с правильного пути то, что Синицын был в лагере, и как будто, не покидал его. Даже нашлись люди, которые подтвердили это. Была ли там Люба, мы так и не выяснили.

Было видно, что Маркус сильно устал, капли пота выступили на лбу, но понимая, как люди ждут его рассказ, продолжал.

– еще до Шереметьевского переворота, Маша рассказала мне про Синицына, о том, что ему не о ком горевать, и он до сих пор вспоминает давно погибшую мать, это постоянно возвращало меня к моим подозрениям. Это давало мне уверенность в моей идее, но у меня совсем не было доказательств, кроме первой группы крови. Затем случилось несчастье с Викой, и я понял, что мотивом для маньяка является то, что женщин используют и бросают. Ведь до Шереметьевского налета, только ты Костя пользовался такой дурной славой, все остальные пытались устроить свою жизнь. Брошенных женщин было не много, а вот после захвата, Вика оказалась в числе потенциальных жертв, ведь она была одинока и если другие обиженные и униженные женщины нашли утешение в объятьях своих мужей, то она открыто горевала. Но я еще не знал о том, что случится с Викой, основываясь на своих догадках, я решил поставить эксперимент

Он развернулся к Маше

–прости меня , если когда ни будь сможешь, простить мою самоуверенность. Я знал, что Синицын был уверен в нашем романе, и решил на этом сыграть.

Маркус налил себе воды и залпом опустошил стакан, в палате повисла гробовая тишина

–К тому времени моя идея , обрела четкие очертания, а после смерти Вики я в этом убедился и начал торопится.

И он встал на колени перед Машиной кроватью, она открыла рот от изумления и пыталась его поднять

–не надо, я правда виноват, и очень сильно. Мой следственный эксперимент, был моим эгоистичным, самодовольным геройством, прости меня, я буду просить тебя об этом вечно.

Маша плача взяла его за руку, Маркус повернулся к Косте

–я знал, что вы приставили за Машей наблюдение, и не сомневался, что все под контролем. Маша, я не подумал, что тебе захочется прогуляться рано утром.

Он опять склонил голову у кровати Маши. Она плакала жалея и себя и его. Слезы лились ручьем, из распухших глаз, и Маша уже не понимала, сколько же она может плакать.

– когда я его задумал, этот свой план. Ты была в жутком психологическом состоянии и первую неделю совсем отказывалась говорить, я думал, что противен тебе после всего, что с тобой случилось. По этому и ответил Зине согласием на ее желание начать отношения. Она прекрасная женщина, и честно признаться, я был доволен. Но она открестилась от меня сразу же, как меня обвинили в том, что я маньяк и бросила детей, теперь я не знаю, как с этим дальше жить.

Он помолчал. Маша заставила его встать и залезть под одеяло. Отдышавшись он продолжил

–Мой план был прост , я начал встречаться с другой женщиной, а значит , бросил тебя. Очень многие думали, да и до сих пор считают, что мы жили вместе. А потом в моей жизни появилась Зина. Я следил за Синицыным день и ночь, и уже вычислил все его скрытые тайники, я был уверен почти на сто процентов, что это он. Я ждал когда он совершит нападение, но я никак не мог предположить, что ты, Маша, пойдешь погулять в шесть утра. Прости, ну никак.

Он опустил голову. В палате была тишина. Его голос стал глухим наполненным скорби и внутренней боли.

–Катя прибежала около девяти, она плакала, сказала, что ты куда то исчезла и даже завтрак не оставила. Я бежал до твоего дома, в чем стоял, ты никогда не уходила, оставив свою дочь голодной, я знал это, на краю опушки нашел следы борьбы и носовой платок. Я искал весь день, понимая, что с каждой минутой уплывает шанс найти тебя живой. Видимо у него были установлены, какие то приспособления , подающие сигнал, если кто то подойдет близко.

Маша вспомнила звон колокольчиков и то как подумала, что умирает, а Маркус ослабевшим голосом продолжал

– когда я вошел ты была уже одна, я думал, что опоздал, я кричал, схватил тебя, начал трясти , вопить, а затем ты вздохнула, я нашел нож и уже собирался разрезать веревку, когда Костя ворвался и оглушил меня.

Агент переминался с ноги на ногу

–Маркус, ты конечно молодец, но почему ты никого не прислал, даже своего сына, мы узнали от Светы, что Маша исчезла, ей пришлось взять Катю к себе, но это было, уже далеко, после обеда. Девочке было некуда идти, Зина увела их с Даниель в центр и та пошла нашла Свету. И слава богу, если бы Катя не зашла к ней, то мы наверно ничего бы и не узнали. Хотя тогда ты бы сам освободил Машу и был героем, а не избитым до полусмерти обвиняемым.

По палате прошел горький смешок.

–извините ребята, но сына не было дома, а время утекало. Я так боялся не успеть, что даже не подумал, о том, что искать вместе будет быстрее. Я был напуган. Просто в ужасе.

Костя вздохнул

–У меня тоже были некоторые догадки на тему мотива убийств женщин маньяком. Но Синицын выскочил на меня из кустов с очумевшими глазами, и завопил, что ты убиваешь Машу, а ты был весь в крови, и она в крови, ну остальное ты знаешь. Мой разум перестал работать. Прости меня Маркус.

Тот кивнул и изобразил подобие улыбки на разбитом лице.

Старенький профессор сидел в углу и довольно улыбался, что то записывая в свой журнал. Его седые волосы были аккуратно острижены и причесаны , одежда чиста и опрятна и для свих лет после столь утомительного дня, он выглядел слишком бодро. Евгений не выдержал

– Алексей Иванович, я не пойму чему вы так загадочно улыбаетесь, вас что то забавляет

–о нет, нет, я просто записываю этот интересный случай в свой журнал, обязательно буду читать на лекциях детям.

–может вы, и нам расскажете, что такого увлекательного во всем этом нашли

–ну конечно, пока вы господа, занимались детьми, я беседовал с заключенным пациентом

–с кем?!

Воскликнули хором все присутствующие в палате