Текст книги "Гнездо Дракона (СИ)"

Автор книги: Татьяна Калева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

Зверюга просто сидела и смотрела. Крестьянин замер от ужаса на дне телеги. Гавриил напряженно молчал за спиной Фриды.

– Ты – Легион?

Медленно произнесла Фрида. Она с трудом разжала затерпшие пальцы, отпустив деревянный бортик, села поудобнее, отряхнула пыль со складок платья. Телега катилась осторожно по каменистому серпантину. Гавриил не гнал. Первая паника минула.

– А ты кто? – спросила волчица.

– Я Фрида.

Девушка внимательно, но спокойно смотрела зверюге в глаза.

– Фрида...Никогда не слышал.

– А ты не так и страшен, как о тебе говорят,– произнесла девушка. Гавриил за спиной крякнул от неожиданности.

И тут Фрида впервые в жизни увидела, как смеются волки.

Волчица , раскрыв пасть смеялась так раскатисто, что Гавриил, отвернувшись от дороги, переглянувшись с Фридой, что-то произнес ей на ухо и снова повернулся в сторону дороги.

– А ты смелая. И смешная. И безрассудная.

Волчица снова внимательно смотрела на девушку.

– Мне такие нравятся. Будет не скучно.

"О, нет, скучно точно не будет", – услышала Фрида в своей голове.

"Слушай, если эта облезлая собака и есть Легион, то я разочарована".

"Я все слышу",– добавила "облезлая собака" с ухмылкой, а потом добавила уже серьезно: "Я – начало! То , что вас ждет впереди, будет совсем другое. А пока..."

Вдруг девушка почувствовала головокружение и тошноту. В ее голове словно поворачивались какие-то шестеренки и винтики, словно кто-то орудовал там без ее ведома и согласия. Потом ее начало выворачивать наизнанку. Что-то изнутри, из ее солнечного сплетения бросило ее на дно телеги и начало бить о борта , словно неодушевленный куль. Ей не было больно, чувства притупились, был шок. В какой-то момент она увидела себя, словно со стороны, будто ее душа отделилась от тела и стояла там, и смотрела на нечто ужасное, происходящее с ее бренным телом. Ангел остановил лошадей, торопливо слез в подножки, желая броситься на волчицу, но когда он попробовал это сделать, то его отбросило не несколько метров, словно он отскочил от невидимой жесткой преграды. Он не мог подойти и от бессилия его глаза наполнились слезами. Он стоял и, обхватив голову руками, горестно раскачивался из стороны в сторону.

Фрида уже почти без дыхания лежала на дне телеги. В этот момент пришла боль. Она почувствовала, что все тело пылает, словно его рвали на куски. Болела каждая косточка, каждая мышца, каждая клетка ее тщедушного тела. Воздух с трудом входил в ее дыхательные пути и с болью вырывался из них назад. Она не могла пошевелить ни рукой , ни ногой.

– Ты все еще думаешь, что я не опасен? – услышала она голос , словно спрятанный под толщей воды. Затем раздался злой отрывистый смех.

Именно эта бездушная насмешка в голосе и смехе зверюги заставила девушку подняться, превозмогая жесточайшую боль во всем теле. Она с огромным трудом сначала села, а потом встала на ноги. Она возвысилась над волчицей на пол головы, но на ту это не произвело никакого впечатления. Тогда с трудом подбирая слова, выдавила из себя:

– Ты смешон, если думаешь, что можешь таким образом меня напугать.

Гавриил что-то запричитал. Он смог , наконец, подойти к Фриде. Бегая вокруг телеги, он отряхивал ее платье от пыли.

– Ну, потрепало тебя не плохо,– снова рассмеялась волчица, на этот раз беззлобно.

– Легион...Сколько же вас? Сотня? Тысяча? Десять тысяч?

Фрида без страха смотрела прямо в непроницаемые зеленые глаза.

– Я -Легион! Единственный в Четырех мирах. Я владею истиной. Она подчиняется только мне. Теперь я все знаю о тебе, Фрида.

Затем волчица, отвернувшись от девушки, спрыгнула с телеги. В следующий момент ее белый силуэт неслышно растворился в темноте. Остальная стая исчезла так же бесшумно.

10.

Вельзевул потянулся всем телом:

– Что же...Просто посмотреть можно...Но Сам приказал мне контролировать эту ситуацию. Легко сказать...Как можно контролировать два стихийных бедствия: Фриду и Легион?

– В этом что-то есть, демон, – серьезно произнесла Марго,– ведь минус на минус дает плюс.

– Что ж, господа, – внезапно добавил демон,– в любом случае, наше совещание затянулось, а у меня есть еще дела в Первом мире. Пора бежать.

– Уже покидаешь нас, милый друг? – капризно надув карминовые губки, спросила Марго.

– Нет, дорогая, не покидаю, а покидаем...Ты пойдешь со мной.

– Это еще не все. Господа! -Обернулся демон к писателю и землевладельцу,– а вы отправитесь в замок Брэм.

Озадаченные мужчины уставились на Вельзевула:

–Что ?

– Да, господа, именно в Ваш,– Вельзевул отвесил Владу почтительный поклон,– родовой замок. Но, конечно, не в тот , что настоящий в Мире людей, в Трансильвании. Нет, конечно. Вы отправитесь в одну из наших ментальных структур. В , так сказать, выдуманный, ментальный замок. К Дракону.

Вельзевул наслаждался произведенным эффектом. Писатель и землевладелец были обескуражены.

– Как мы можем отправиться в замок, если Вы сами нас заперли здесь? – сумрачно спросил писатель.

– О, это сущие пустяки, дорогой друг,– рассмеялся Вельзевул,– мы заперли, мы и отопрем. Вы должны отравиться к Дракону.

– Зачем? – в один голос спросили незадачливые шахматисты.

– На ваши плечи я хотел возложить одну очень важную задачу: вы должны как-то договориться с Драконом. Ну, не знаю...Нужно как-то ограничить его э...силу. Ну, как – то достучаться до его внутреннего "я". Вы ведь неплохой психолог, должно быть, мистер Стокер?

– Я..э...Как вам сказать? Я никогда не имел дело с драконами.

–А вы, господин, Влад и были сами, собственно, хм...драконом когда-то. Кому, как не Вам попробовать поговорить с Драконом-то? Человек Вы крутой и непреклонный, и с врагами расправлялись весьма ловко.

– Но что от нас требуется?

Вельзевул на пару секунд задумался:

– Ну...просто поговорите. Если Фрида будет нашим кнутом, то вы, господа, нашим пряником. Можете обещать ему что угодно– у нас есть все. Но он должен прекратить свои бесчинства.

– Какие бесчинства?

–Какие?

Испуганно переспросили Стокер и Влад.

Вельзевул громко расхохотался:

– Наш то Дракон не прост, скажу я вам. Ладно бы просто девушек требовал. Это бы еще ничего. Но он считает, что владеет истиной. Что только он знает, как правильно жить. Он постоянно учит других.

–И что в этом плохого?

–Что?

Вельзевул зевнул и медленно пошел к выходу. Поднявшись с тахты, за ним направилась Марго.

– Ничего плохого! Но то, что чрезмерно, то не здраво. Понимаете, господа? – Вельзевул повернулся. Он стоял при входе в пещеру, рядом зеленой шелковой статуэткой застыла прекрасная Марго.

– Нужно с ним потолковать как-то мягко, господа. Помягче..э...так сказать. Объяснить, что, мол, чтобы лечить людей, да и не только людей...кх..кх.., нужно иметь образование и лицензию. Первое выдает министерство образования, а второе министерство здравоохранения. А оба института, как вы понимаете, находятся в нашем ведении.

– Но мы можем не справиться с такой задачей, – пролепетали в один голос Стокер и Влад.

– Нет– нет, я уверен, что вы справитесь, я у-ве-рен! Карета, господа, уже у крыльца, так что пожалуйте.

После этих слов Вельзевул гордо шагнул в темноту за окном. За ним неслышно выскользнула Марго.

Писатель и господарь остались в пещере.

11.

– Вот, милая, чего ты добилась,– Гавриил, причитая и охая, продолжал бегать вокруг телеги. Фрида, вконец обессилев от последнего волевого усилия, заставившего ее подняться на ноги, рухнула снова, словно безжизненный куль. Крестьянин , дрожа и крестясь, сполз с телеги и упал на землю. Гавриил начал расталкивать его, крича и громогласно требуя:

– Эй, ты! Поднимайся! Вода есть? Эй!!! Что за тупое существо!!! Дай воды, ты слышишь?

Крестьянин , кряхтя и продолжая неистово креститься , наконец внял громким воплям ангела и застонал:

–Вода есть в моей баклаге, там где-то в телеге.

Гавриил опрометью бросился в телегу и стал шарить по дну своими старческими руками. Наконец, он нащупал в темноте какой-то старый побитый бурдюк, схватив его, он тряхнул его , пытаясь понять, есть ли в нем вода. В бурдюке что-то хлюпнуло. Гавриил откупорил бурдюк и попытался втиснуть горлышко между крепко сцепленных зубов девушки. С трудом он смог это проделать и в ее рот полилась живительная влага. Она бессознательно сделала несколько глотков, потом , наконец, открыла глаза. Над ее лицом склонилось морщинистое лицо ангела с всколоченной более обычного бородой.

– Я в порядке, ангел. Помоги этому человеку,– пробормотала девушка.

Заворчав, Гавриил все же склонился к человеку, все еще лежащему на земле. Ангел ткнул в руки тому бурдюк с водой, крестьянин схватил его и надолго припал к горлышку. В темноте слышно было, как поспешно и громко он утолял свою жажду.

Фрида лежала , тело ее болело, казалось, что на ней не было живого места, словно ее рвали десяток голодных псов.

– Ай-ай-ай! – Продолжал суетиться старик в темноте. Он проверил подруги у коней, попытался ощупать оси колес, убедившись, наконец, что телега вполне может отправиться дальше, он стал грубыми окриками подгонять мужика, который, все еще вздрагивая от страха, даже не пытался подняться с земли.

– Эй, любезный, ты хочешь здесь остаться ночевать? Нам надо ехать! Поднимайся немедленно!

– Ладно– ладно, старик, я сейчас встану, – закряхтел человек. Поднявшись на ноги, он отряхнул с одежды пыль и сухие стебли, наклонившись взад и вперед, чтобы размять спину и ноги, он, наконец , полез на телегу, уселся, и стал распутывать вожжи, брошенные перед этим Гавриилом, как попало.

– Вы видели эту зверюгу-то? – ворчал он между делом, уже почти успокоившись.– Никогда такого не видал. До сих пор поджилки трясутся. Я сам когда-то с отцом ходил на охоту в Черный лес. Видал я волков. Больших видал, матерых. Но таких, как эта , не видал никогда. До сих пор пот прошибает, как вспомню ее глазищи. А как она выла и лаяла...жуть то какая...Моя жена – то не поверит мне, скажет, что я байки травлю.

– Эй, любезный, да какой нам дело до твоей -то жены, давай погоняй. Скорей надо молодую барышню отвезти куда-то в тепло, ее нужно отогреть да подкрепить чем-то. Ох, бедовая голова, что же мне с ней делать -то? Ничего то она никогда не слушает, идет напролом, а куда– кто знает. Вот и сейчас принесло ее к черту на кулички. Нет, говорит, надо к Дракону, мол, что-то там есть, что-то зовет. Дуреха! Что там может быть? Дракон он есть Дракон.

Гавриил влез в телегу, сел, прислонившись к деревянному борту, уложил голову девушки себе на колени и, повернувшись к крестьянину, крикнул:

– Да , поезжай уже!

Телега тронулась в путь. Глаза ангела мерцали в темноте странным тревожным светом. Время от времени он вздыхал. В молчании и полной темноте они спускались по каменистой дороге вниз, в долину, где весело и миролюбиво сверкала россыпь деревенских огней. Через тридцать минут до них стали доносится звуки обычной человеческой жизни: лай собак, кто-то кого-то окликал, на другом конце деревни был слышен шум гулянки, смех мужчин и женщин. Деревня, видимо, была большая и богатая, шумная и веселая..

Они спускались все ниже, становилось холоднее. Сырость пробирала уж почти до костей. Старик время от времени ворчал на мужика, чтоб тот не мешкал. Фрида снова открыла глаза, уставившись пустым взглядом в темное беззвездное небо.

12.

Как только Вельзевул с королевой покинули пещеру, в ней началась форменная паника. Влад, растерянно опустившись на парчовый диван, созерцал нечто в пустоте, что совершенно завладело его вниманием. Он нервно покусывал седой ус и щелкал длинными сухими пальцами. Стокер же так же в нервном возбуждении метался по комнате и, хлопая себя руками по ляжкам, не знал, за что ему хвататься. Ясно было обоим, что ехать придется непременно, но оба находились на той стадии первой паники, при которой хаос мыслей в голове не дает возможности трезво взглянуть на вещи.

– Как ехать, – беспрестанно восклицал Стокер,– куда ехать? Почему мы? Ехать? Сейчас? Все бросить?

– А все вы...писаки...– подливал масла в огонь Влад. – Если бы не вы с вашим романчиком...

Губа Влада презрительно поднялась вверх.

Ирландец от неожиданности остановился и обиженно уставился на худощавое и невозмутимое лицо бывшего владетельного помещика.

– Мы? Писаки? Романчик? – Стокер явно не понимал такого неожиданного выпада в свою сторону от своего многолетнего уже визави.

Влад сидел, неподвижным взглядом сверля пространство, словно пытаясь вычитать из пустоты объяснение всей этой ситуации.

Ситуация была нелепая. Он стар и немощен. Он уж давно не тот грозный владыка Трансильвании, от имени которого дрожали его многочисленные враги и подневольные крестьяне. Да, было времечко, когда он держал их всех в своем крепком кулаке, когда он, обладая недюжинной властью в своем краю, мог творить все, что бог на душу положит, если был, конечно, в его душе бог, если , конечно, была у него самого душа.

Ирландец тоже был в весьма плачевном настроении. Одно дело весело и с песней кропать занимательный готический романчик о злодее – вампире, и совсем другое дело вот это предстоящее путешествие, в котором, возможно, им придется столкнуться с опасностями Первого мира.

А ведь потом придется иметь дело с Драконом и, к сожалению и вящему ужасу, вовсе не выдуманным, а самым настоящим, что ни на есть. А при мыслях о Легионе и вообще внутри разливается холодная противная лужа страха.

Они уже давно не были героями, особенно писатель. Который и в жизни то героем никогда не был. Он был добряком и весельчаком, любил приврать для красного словца, прихвастнуть и вкусно поесть да выпить. Что они могут сказать Дракону? Да он ведь их и слушать не станет, сожрет почем зря...

Стокер перестал бегать по пещере и , стоя посередине, освещенный золотистым светом, что лился отовсюду, с тоской смотрел на проем входа. За ним чернела неизвестность. Там было холодно и печально. Там бродили стенающие и страдающие души тех, кому меньше повезло в Первом мире. Теперь им также предстояло отправиться туда, в ту промозглую печальную горячую темноту.

Переглянувшись, Стокер и Влад выдали по длинному тоскливому вздоху.

– Дорогой господин Влад, – промямлил писатель,– что нам теперь делать-то?

– Почем я знаю, дорогой господин Стокер? Не скрою, мне самому не по себе. Отправляться в логово Дракона у меня желания нет. Но , думаю, что особого выбора нет тоже.

Влад грустно осмотрелся вокруг– придется попрощаться с уютной теплой и светлой пещерой, роскошно обставленной специально для них, с графинами, наполненными разноцветными ароматными изысканными винами и наливками, с мягкими шелковыми подушками и парчовыми диванами. Стокер угадал его мысли и так же с сожалением пробегал взглядом по обстановке.

Наконец, в проеме входа появился силуэт человека в длинном черном плаще.

– Господа, нам пора. Карета уже давно ждет у входа.

– Что ж, господин Влад, нам и вправду пора..– грустно произнес Стокер,– вещей-то, собственно, у нас и нет.

Влад решительно поднялся с дивана, и вместе они направились к выходу. А там за стенами пещеры, которую они не покидали уже много лет открылось великолепное зрелище: по темному небу Первого мира разливался багрово-золотой рваный рассвет. На его фоне роскошная расписная карета сияла золотом и пурпуром, вороные лошади нетерпеливо били копытами. Возница в черном плаще уже ждал их, успев вскочить на подножку, теребя в руках изящный кожаный кнут , инкрустированный золотом.

Не без удовольствия созерцая карету, Влад и Стокер приблизились. Появившийся словно из-под земли лакей открыл перед ними искусно отделанную вышивкой и золотыми цветами дверцу. Увидев роскошное внутреннее убранство с золотыми набивными подушками и покрывалами, наши путешественники уже без страха, но заметно повеселевшие полезли внутрь. Карета медленно и мягко тронулась, отправляясь в далекий путь.

13.

В это время телега, гремя по наезженной дороге, вкатила в деревню. Как оказалось, тетка нашего возницы была хозяйкой единственной на всю округу гостиницы. Он гнал прямо туда. Ехать в замок не могло быть и речи, сказал он, тем более, девушка была в таком состоянии, что ее лучше скорее было уложить в постель.

Обширное кирпичное здание постоялого двора располагалось посередине деревни и к нему собирались все дороги. Рядом с гостиницей стояла готическая церковь. Колокольня. Вот все, что в темноте сумел рассмотреть Гавриил по прибытии в гостиницу. Решено было остановиться здесь на ночь, где, как обещал крестьянин, его тетка и жена присмотрят за девушкой, мигом помогут поставить ее на ноги. Гавриил счел слова мужика разумными и согласился, тем более, что соваться в замок на ночь глядя, да еще с полуживой девушкой на руках ему не хотелось.

Телега остановилась у большого крыльца. Из двери гостиницы тот час же выбежали хозяйка и жена нашего возницы: высокая худощавая зажиточно одетая женщина с твердым властным взглядом и молодая женщина лет тридцати, одетая попроще, но тоже довольно добротно.

Тетка, а это была она , заохала и запричитала, заглянув в телегу и увидев Фриду:

– Господи, да что же это? Что случилось то? Молодая барышня то совсем без лица, словно и не живая!

Она всплеснула руками и снова куда-то побежала. Молодая стояла и глазами полными тревоги и сочувствия наблюдала за происходящим. Ее муж слез с повозки и, подойдя к ней, остановился и важно заговорил:

– Опять эти зверюги. Нагнали нас у подъема. Белая запрыгнула в телегу и напугала барышню-то. Я ее защищал, сколько мог, сражался как лев с теми, что остались на дороге. Видела бы ты , как я их раскидал. Они просто разлетелись в разные стороны бездыханные. Там, наверное, до сих пор на дороге и валяются. Но та, что запрыгнула в повозку, видать, сильно перепугала молодую девушку. Я не успел ничего сделать.

Его жена важно и сочувственно, качая головой, слушала рассказ и уважительно взирала на мужа.

Гавриил был занят девушкой, но при этих словах повернулся и внимательно взглянул на говорившего, брови его удивленно поползли вверх. Ничуть не обескураженный крестьянин продолжал расписывать свои подвиги.

В то же самое время из дверей гостиницы выбежали несколько совсем молоденьких девушек и принялись вытаскивать Фриду из телеги. Они осторожно внесли ее внутрь и стали подниматься по витой лестнице со своей драгоценной ношей. Девушка снова впала в беспамятство, ее глаза были закрыты, голова откинулась назад. С большими предосторожностями служанки уложили барышню на большую чистую постель в одной из комнат на втором этаже, а потом врассыпную разбежались выполнять остальные распоряжения хозяйки: одна уже тянула в комнату багаж, другая вносила на подносе чашку, над которой поднимался пар, третья и четвертая осторожно снимали с девушки платье. Гавриил стоял в дверях и пытался отдавать громкие распоряжения, но на него никто не обращал внимания. Тогда он, горестно всплеснув руками, вошел в комнату и бессильно упал в стоящее кресло.

В дверях встала хозяйка. Орлиным взором окинув комнату, она приподняла бровь и служанки вымелись из комнаты. Девушка лежала в постели в свежей чистой рубашке, глаза ее были еще закрыты, но лицо больше не подергивалось, и пальцы не вздрагивали. Дыхание ее было спокойно, лишь несколько ссадин да синяков на руках, покоящихся поверх белого одеяла, напоминало о произошедшем ночью.

– Я матушка Эуджения, хозяйка местной гостиницы. Меня здесь все знают. С моим зятем вы уж познакомились. Зовут его Серджиу. Вы уж , господин, не обессудьте, коли что не так, он малый славный, но не больно обходительный. Так вот. По всем надобностям обращайтесь ко мне или к дочке моей – Лее. Девочка она у меня понятливая, болтать, если что, лишнего не станет, а помощница замечательная: все принесет, достанет, и барышню и приберет, и причешет, коли что. А вы, господа, кто такие будете? Ежели , конечно, желаете сказать.

– Мы , милостивая госпожа, в замок вообще направляемся. Дело у нас к хозяину.

После этих слов хозяйка вдруг вскинулась на Гавриила, взглянув на него как на сумасшедшего.

Между тем, Гавриил продолжал:

– Меня зовут Габриэль де Ривера, а барышня -моя подопечная молодая госпожа Исабель де Марчена. Мы из Испании.

– Испания?

Матушка Эуджения с сомнением оглядела экстравагантный наряд Гавриила и, кивнув головой, в конце концов, пожала плечами:

– Ну, что ж...Почему нет?

Эуджения улыбнулась странной двусмысленной улыбкой, потом развернулась и ушла.

Гавриил остался один. Фрида отдыхала, и сон ее был спокоен, похоже было, что она вскоре должна поправиться и встать на ноги.

14.

Стокер и Влад уже несколько часов к ряду ехали в карете по извилистым дорогам Первого мира. У них ныли спины и колени. Ирландец охал и кряхтел. Влад терпел стоически.

Они молчали , но время от времени кто-нибудь бросал фразу, но не найдя сочувствия, снова замолкал.

Наконец, Влад не выдержал:

– Я никогда не думал, что окажусь в такой глупой ситуации. И при том, что я абсолютно этого не ждал. Я ведь старый больной человек, я никому ничего не сделал. Сидел себе в своем аду спокойно, никого особо не трогал. Сплетни ведь не в счет. Все сплетничают. Вот теперь за что мне это наказание? Я вообще -то вас, дорогой друг спрашиваю!

Стокер, словно очнувшись от глубокой задумчивости, вскинул густые рыжеватые брови:

–А что Вы от меня– то хотите? Я такой же несчастный, как и Вы, дорогой друг. Мы с Вами в одной лодке...вернее, хмм...в карете. Я тоже не ожидал такого поворота. Говорят, жизнь непредсказуема. Но я Вам кое – что скажу : загробная жизнь непредсказуема еще больше.

Его добродушное лицо было грустным, веснушки потускнели, кончики губ опустились и вообще, всей своей поникшей фигурой он являл печальное зрелище.

– Я к чему веду-то..– продолжал Влад,– Вы то ладно, я могу понять: Вы придумали этого..э...персонажа. Ваш романчик из-за его бешеной популярности наделал таких дел. Вот и расхлебывайте теперь! Но я то здесь при чем?

–Романчик? – горько переспросил писатель.– Вы, дорогой господин, меня удивляете. Когда я его писал, я ведь писал о вас..так сказать. Это была Ваша история. Почему Вы сердитесь?

– Эта жалкая пародия – моя история? Нет! Дорогой друг, Вы глубоко заблуждаетесь. Это сплошная мистификация и пустышка. Вас ввели в заблуждение. То, что вы услышали и на основании чего заварили всю эту кашу, не имеет никакого отношения к моей настоящей истории. Это просто легенды. И чем лучше те сплетники, которые Вам предоставили такую глубоко лживую информацию, нас с Вами, которые иногда могли немного посплетничать о других? Нет, дорогой друг, Ваш романчик – дело Ваших рук, Вам бы и расплачиваться теперь за это. Но нет – тащимся вместе в это захолустье, да еще и придется иметь дело с весьма неприятным типом.

– Вы обвиняете меня, но сами– то разве совсем не виноваты? Люди разве, по Вашему, зря станут легенды рассказывать? Нет! Скажу я Вам, дорогой друг, я уверен, что у Вас тоже рыльце в пуху, и Вы так же виноваты в этих легендах о Драконе, как и я.

– Хм...Не понимаю, о чем Вы, право слово. Я не имею никакого отношения к этим диким вымыслам! Это вовсе не моя история! Драконом называли моего батюшку, это правда. Вот он был настоящий человек. Бравый вояка. Он еще в Крестовые походы похаживал. Вот о нем-то легенды ходили. Сарацины боялись его, как огня, и называли Дьяволом. Да и не только сарацины, но и свои порой дивились его отваге и смелости в бою...Хе-хе..

Влад мечтательно закатил глаза и, откинувшись на мягкие подушки, погрузился в воспоминания.

– Да, – возразил Стокер,– а вы– то агнец невинный прямо. А кто крестьян да турок на кол любил сажать? Да еще и обедать себе приказывали накрывать среди этих кольев, на которых люди -то от боли корчились. Отваги и смелости..эх...Вы , наверное, хотели сказать: жестокости да дикой разнузданности.

– Э, что вы понимаете, друг мой? Это война. Сами-то Вы, небось, и пороху не нюхали.

Стокер внимательно посмотрел на Влада.

15.

Фрида поправлялась быстро. Уже на третий день смогла самостоятельно встать с постели и налить себе воды.

Матушка Эуджения строго следила за порядком в доме. Жизнь в доме начиналась с криками первых петухов. Где-то наверху поднимались девушки – служанки, тихо пересмеиваясь и шикая друг на дружку, они спускались вниз, в кухню. А потом начиналась обычная жизнь гостиницы. Постояльцев, видимо, в это время было немного, поэтому Леа и девушки частенько заглядывали к Фриде поболтать и посмеяться. Эуджения выгоняла их, но они снова возвращались, уж больно мила была юная барышня. Гавриил постоянно бродил по окрестностям, собирая какие-то травы. Он притаскивал на кухню множество ароматных пучков и все восхищался местной флорой. Наконец, в один из дней Фрида не выдержала и стала подтрунивать над ангелом:

– Гавриил, ты стал прямо, как Авиценна. Что с тобой? Носишься с какими-то травами да цветочками. От тебя уже аптекой за версту несет.

– Фрида, детка, если бы только видела, какая красота сейчас на лугах там, за деревней. Воздух чистый, цветов море...Благодать...А эти травы – настоящее сокровище. Некоторые из них довольно редкие.

– Хм..Ангел, я знаю тебя уже немало лет, давно уж мы бродим по Четырем мирам, но я и подумать не могла, что ты интересуешься такими вещами.

– Эх, Фрида, многого ты обо мне еще не знаешь.

Он лукаво ухмылялся, а на следующее утро снова уносился куда-то в луга.

Эуджения ни о чем не расспрашивала девушку, хотя в ее взгляде мелькало порой любопытство. Она входила в комнату, осматривала все тщательно и строго: чисты ли простыни, свежая ли вода в кувшине, достаточно ли светло. Присаживалась на край постели, клала свою суховатую руку на лоб девушки и, удовлетворенно вздохнув, спрашивала, не нуждается ли она в чем– нибудь. Фрида неизменно говорила, что все в порядке, что она идет на поправку. Эуджения с улыбкой желала ей выздоровления и уходила, шурша крахмальными юбками.

Вечером впархивала Леа. Она было молода и жизнерадостна, от ее фигуры, одежды исходил какой-то особый аромат чистоты и здоровья. Ее душа была нараспашку, она могла бесконечно болтать и смеяться. Ее мягкое в ямочках круглое личико то и дело расцветало жемчужно– белой улыбкой. Леа всегда входила с подносом, на котором дымилась чашка шоколада или свежеиспеченный, еще пышущий жаром и истекающий маслом, пирожок, всегда с ворохом деревенских новостей. Фрида уже заочно была знакома со многими именитыми жителями Сигешуары, она знала, кто сколько накосил сена, чья корова отелилась, чья овца отбилась от стада и ее пошли искать в лес всей деревней. Это были незамысловатые истории обычной деревенской жизни, из которых Фрида поняла, что жители ее живут очень дружно и слаженно, переживая вместе радости и горести, помогая друг другу в каждодневных заботах. Ничто не говорило о тех, кажущихся в этот момент нелепыми, слухах, которыми полнились окрестные земли, о жутком страшном Драконе, Легионе , вампирах и других странностях.

Фрида от души наслаждалась невольным отдыхом, задержавшим ее на пути к замку. Ей были приятны окружающие люди, она безмятежно валялась в постели, набираясь сил после первого столкновения с Легионом.

16.

Сам сидел на шатком стуле, у которого одна ножка была короче трех остальных. Сам умудрялся сохранять баланс и не падал. На нем были синие спортивные штаны и растянутая майка. На простом некрашеном деревянном столе стоял штоф водки, граненый стакан, а на блюдце лежали соленые огурцы. Лицом был хмур. Все это было похоже на глубокую хандру.

Вельзевул и Марго замерли на пороге, увидев такую картину. Демон нахмурился:

– Ну вот, Мессир, снова Вы хандрить надумали.

– А мы Вас развлечь пришли, Мессир,– игриво ввернула Марго.

Сам поднял взгляд на вошедших и глубоко вздохнул:

– Осень, господа, снова пришла осень...

– Сейчас Вашу хандру осеннюю как рукой снимет, – весело сообщил Вельзевул.

Потом сделал паузу, желая сохранить интригу.

Сам поднял на демона грустный взгляд:

– Ты если что сказать хочешь, то говори, а то встал там на пороге, ни то, ни се...А если нет– то оставь меня, я в печали...

Сам снова глубоко вздохнул. Демон и Марго переглянулись и кивнули друг другу.

– А мы Вам принесли новость, которая Вас развлечет, Мессир.

– Да? – безнадежно спросил Сам и почесал живот под майкой. – Ну, говорите, что ли? Не томите уже...

Демон и Марго в один голос воскликнули:

– Фрида !

– Что??? Опять??? Гоните ее в шею, видеть ее не могу!

Сам обхватил голову обеими руками и закрыл глаза.

– Нет, Мессир, Вы не правильно поняли..Она..это...Отправилась к Дракону.

Выпалив новость на одном дыхании, демон обреченно закрыл глаза, думая, что теперь то уже Сам поймет, насколько тяжела ситуация, и что-то непременно предпримет.

– Зачем? – Сам с подозрением уставился на демона. Марго стояла и хлопала глазами.

– А я почем знаю? – ворчливо отозвался Вельзевул.

– А я разве не сказал тебе присматривать за ней?

Вельзевул опустил взгляд в пол:

– Говорили, Массир, не уследил...

– Так...– протянул Сам.

Несколько минут он был погружен в глубокую задумчивость. Демон и Марго внимательно следили за сменой тени и света на его лице. Потом Сам поднял голову и произнес:

– Ну, ладно, одеваться что ли...Давайте...

В сей же момент в комнату ворвалась команда девушек, которую возглавляла Гелла. Они умело принялись за дело: причесывали, умывали, протягивали предметы одежды. Гелла громко выкривала команды, девушки беспрекословно слушались. Дело спорилось быстро. В этот момент в комнату ворвался огромный черный кот. В следующую секунду Бегемот горячо пожимал руку Вельзевулу и , пришептывая и рассыпаясь в комплиментах, целовал миниатюрные ручки королевы Марго.

– Спасибо! Спасибо! – восклицал он снова и снова.– Мы уж не знали, что нам делать – хандрит и хандрит. Уже и скоморохов, и певцов, и чтецов, и этих ..танцовщиц...Ничего не помогало. А тут вы...

Кот звонко хлопнул в ладоши, и тот час комната залилась мягким золотым светом, оказалась роскошно убранной зеркалами и резными шкафами, мягкими диванами и кушетками. На столике красовались всевозможные яства и напитки в хрустальных графинчиках.

Перед ними стоял Сам , одетый с иголочки в классический черный костюм, подтянутый и причесанный весьма умело.

– Ну, что ж, дамы и господа, давайте закусим сначала. Прошу к столу.

17.

Фрида уже второй день могла выйти на веранду и , сев в плетеное кресло – качалку , подышать свежим воздухом. Лето , казалось, было похоже на хрустальный бокал, наполненный ароматным напитком, так легко дышалось в этих горах.

Она погружалась в размышления и мысли ее были , словно река: поверхность была величава и спокойна, но в глубине крутились обманчивые хаотичные водовороты.

Первая встреча с Легионом закончилась для нее весьма грустно, ее здорово потрепало. Но не в духе Фриды было сдаваться. К сожалению Гавриила, она всегда поднималась и шла вперед. И так было всегда. Так будет и в этот раз. Даже ангел – хранитель, похоже, смирился и перестал ворчать.