Текст книги "За что демону ангел, или работу не выбирают (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 21 страниц)

Берестов послушно остановился. Дверь со стороны пассажира открылась, и Вера согнулась пополам, давая возможность желудку сполна выразить восторг по поводу поездки.

– Так что там по поводу Урюпинска, родная? – спокойно спросил ловчий, протягивая сотруднику полиции водительское удостоверение.

– Этнографическая экспедиция от университета, – прошипела Вера, выдёргивая протянутую салфетку из рук мужа и вытирая рот.

– Ааа, ну и как?

– На поезд опоздали, пришлось всю ночь проторчать на вокзале, заедая горе пирожками из местного буфета, – тут до Веры дошло, что над ней натурально издеваются и набросилась на Берестова с кулаками. – Ты!!! Чёрт лысый!!! Демоняка хвостатый!!! Клоун московский!!!

Полицейский выразительно посмотрел на визжащую Веру, сочувственно на ловчего, выписал штраф и попросил так больше не делать. После чего козырнул и быстренько убрался. Лика просунулась между сиденьями и ляпнула на свою голову:

– Пап, это было круто!

– И ты Брут?! – воскликнула Вера, оборачиваясь к Лике. – Ну вы вообще!

– Хочу заметить, – начал ловчий, выруливая на дорогу. – Что все обвинения голословны и не имеют под собой никаких оснований. Кстати, не без твоего участия.

– Это была месть? – в глазах Веры промелькнула догадка.

– Ага, – не стал отказываться Берестов.

Вера шмыгнула носом.

– За люк?

– И за него тоже.

– А за что ещё?

– За прекрасные ночи в Урюпинске без меня.

– Так это было больше двадцати лет назад!

Берестов улыбнулся и ничего не ответил. В его телефоне тренькнул сигнал, сообщающий о том, что искомый объект найден и направляется в сторону медицинского университета имени академика Павлова. Лика положила руку на голову спящему рядом Егору и погладила непослушные тёмные волосы. Тот шевельнулся, потянулся и открыл сонные глаза. Вот это нервная система!

– Уже приехали? Я ничего не пропустил? – мальчик принял вертикальное положение и всмотрелся в ночной пейзаж за окном. – Мам, а пирожки остались?

В салоне послышался сдавленный смех.

Прошу прощения за долгое ожидание. У меня новая работа, отнимающая сейчас много времени. Но я помню о нашей истории, которая медленно, но верно идёт к своему завершению. Мне очень приятно читать ваши комментарии, они сильно мотивируют. Поехали?:-)

Алекс стоял перед входом в большое бело-серое здание учебного заведения с обшарпанными колоннами, просящими свежей краски уже не первый год. Глубокая ночь давно вступила в свои права, что совершенно не мешало демону сканировать пространство. Живых душ в помещениях практически не было, лишь парочка охранников, мирно посапывающих в своих служебных каморках. Зато в изобилии душ неупокоенных, что в принципе весьма характерно для подобного заведения. Знали бы местные студенты о том, сколько на самом деле у них «наставников», сбежали бы все в один день. Порой нерадивого студиоза «учат», подсказывая и направляя, а тот становится в себе более уверенным, что положительно сказывается на учебном процессе и дальнейшей карьере. Так что, мир не без добрых приведений.

В основном души в таких местах были сконцентрированы на нижних уровнях, включая подвальные и бассейны с рабочим студенческим материалом, что тоже было понятно – ближе к телу спокойней. Но не здесь и не сейчас.

Алекс искал Марка, но пока ничего не чувствовал, но понимал, что может ошибаться. Тому примером был случай в изоляторе. Где-то этот прохиндей научился техникам, о которых Алекс только читал в древних летописях и недоступных для изучения по причине отсутствия живых учителей. То, что Марк был в институте, Алекс был уверен. Потому что здесь жил тот, кто наверно единственный имел для Марка значение.

Тихое дуновение ночной прохлады и он скорее почувствовал, нежели увидел её присутствие. Запах? Нет. Шаги? Опять нет. Но что?

Стук сердца.

Отчётливый, немного быстрый, вследствие каких-то едва заметных гормональных всплесков.

Тук-тук.

Тук-тук.

Тук-тук, тук-тук.

Понимание, что его собственный орган быстро подстраивается под новый такт, пришло не сразу, и вызвало не только удивление, но и странное ощущение правильности. Так, словно у него теперь два сердца, работающих наконец-то верно, в едином ритме. Так, будто две части идеально совместились и механизм наконец был запущен.

Он сделал глубокий вдох. Он не понимал почему, и что это такое, но казалось будто это его первый вдох в этом мире. До этого он и не дышал вовсе.

Мягкое прикосновение, которое он почувствовал сквозь рубашку и его обняли, прижавшись щекой к спине. Ладошки проскользнули вперёд и тихо легли на грудь мужчины.

– Подглядывать чужие мысли не хорошо, тебе мама не говорила? – Алекс постарался придать голосу серьёзность.

– Не перекладывай с больной головы на здоровую, – спокойно отозвалась Лика. – Ты же знаешь, ангелы видят лишь то, что им позволяют. Забирать силой – задача других.

Намёк был явно непрозрачным, но Алекс решил не реагировать на выпад, а постарался «наставить» девушку на путь истинный. Он повернулся к Лике и схватил её за плечи:

– Я же просил тебя остаться там! Здесь опасно! Марк отсюда не уйдет и будет драться до последнего!

Лика лишь улыбалась, что разозлило Алекса, не понимавшего, почему его приказ не выполнен.

– Ты слышишь, что я говорю? Где твоя рассудительность и адекватность?!

– Можно ли назвать девушку адекватной, если у неё на футболке мужик со скальпелем в руке? – внезапно весело спросила она.

Алекс перевёл взгляд на указанный предмет одежды. На коротенькой – простудится же, – облегающей футболке был изображён Михаил Булгаков с сигаретой в зубах, действительно держащий в правой поднятой руке медицинский инструмент, названный выше. Образ дополнял белый халат, стетоскоп и галстук-бабочка на шее. Надпись под картинкой гласила: «Правду говорить легко и приятно».

– Врачи всегда казались мне самыми нормальными людьми, – проговорил Алекс, поневоле, но с удовольствием, отозвавшимся в теле, оглядывал хлопковый, как он назвал бы скорее удлинённый топ, моментально вспомнив то, что под ним скрыто. – И вот сейчас у меня появилась реальная причина в этом усомниться.

– Когда кажется, креститься надо.

– Уже.

– Что уже?

– Крещённый.

– Ну значит вопрос снят, – ухмыльнулась Лика, схватив его подбородок и дёрнув его вверх, насильно отрывая его взгляд от Булгакова. Или не от него? Мужчина перехватил её руки за запястья и после некоторого замешательства – ведь вроде злиться надо да отчитывать, а хочется прижать к себе и больше не отпускать, – осторожно прикоснулся губами к ней в лёгком, вопросительном поцелуе, словно боясь, будто не до конца прощён. Но ему ответили, и ещё как ответили, но рядом тактично закашляли. Алекс недовольно, но скорее для проформы, зарычал, неохотно отпуская нежные губы и прижав к себе девушку, зарылся носом в тёплые, мягкие и воздушные, словно паутинки, волосы.

– Я против, – не дожидаясь комментариев, произнёс он.

Лика дёрнулась в попытке немного отстраниться и вставить своё мнение по этому поводу, но её лишь сильнее прижали, да так, что ей оставалось лишь вдыхать запах мужского тела. Её нос как раз утыкался в область двух расстёгнутых верхних пуговиц рубашки. Почему-то появилось желание попробовать кожу на вкус и Лика даже приоткрыла рот, но вовремя остановилась, осознавая, как это будет выглядеть со стороны.

– Алекс, не глупи, – раздался голос Берестова. – Две твоих попытки получить искомый результат успехом не увенчались.

Все слышали и понимали, что ловчий старательно избегает прямых слов, выражаясь завуалированно, но никто его в этом не упрекал.

– Поэтому мы тебя подстрахуем если что, ну вдруг у тебя рука дрогнет или ещё что-нибудь, – голос Веры иногда опускался до издевательских ноток, но в целом изрекал здравые суждения, пусть и в такой форме.

Не отпуская Лику, мужчина оглянулся. Рядом с Дмитрием и Верой, переминаясь с ноги на ногу, видимо от холода и нетерпения, стоял позёвывающий Егор.

– А его зачем?

– Оставить не с кем, – невозмутимо ответила Вера, смешно выгнув брови.

– Как ты это терпишь? – вопрос был адресовал отцу семейства.

Берестов лишь развёл руки и поцеловал жену в макушку.

– От меня ни на шаг, понятно? – Алекс повернулся к Лике, но та лишь улыбнулась, оставив его утвердительный вопрос без ответа.

– Раскрывай карты, несостоявшийся волк-одиночка, – сказала Вера, потянувшись к Егору и натягивая ему капюшон на голову, который был моментально снят снова, как только мама отвернулась.

– А ты не всё рассказала? – Алекс прищурил глаз и слегка наклонил голову, глядя на Лику.

Та покачала головой. Он чуть наклонился к Лике:

– Оказывается, на тебя можно положиться, – прошептал он ей на ухо.

Секунда размышлений, глаза девушки чуть расширились, потом сузились, обозначив галочку между бровями и Алекс получил весьма ощутимый тычок в рёбра.

– Осознал и раскаялся, шутки в сторону – он поднял обе ладони в примирительном жесте. – Но всё равно, мне приятно.

– У Марка была девушка, с которой они познакомились в университете, – сказал он, повернувшись к остальным.

– Лейла? – вопрос Берестова выдавал его некоторую осведомлённость.

– Да. Я не знаю всех тонкостей их отношений, в эту часть жизни он не пустил никого, даже нас.

– Смотрите, какой благородный… – томно произнесла Вера. – Что ещё он прекрасного совершил в этой жизни?

– Украл.

– В каком смысле?

– В прямом. Девушка была из восточной семьи. Отец не хотел отдавать её замуж за Марка, так как жених Лейле был «завещан» ещё с детства, ждали лишь окончания учёбы.

– И он в лучших традициях кавказской пленницы решил её похитить?

– Она любила его и решила, что отец одумается, даст согласие на брак.

– Одумался?

– Спустил с лестницы, когда через три дня она вернулась домой.

Вера прижала ладонь к губам.

– Черепно-мозговая травма, сломанный позвоночник, кома. Врачи были уверены в том, что пациентка не жилец, и собирались отключить от аппарата искусственного дыхания. В тот день, когда это должны были сделать, Лейла пропала.

– Подожди, – вклинился Берестов. – Её же похоронили, я был на погребении.

– Отец Лейлы не мог допустить слухов о том, что дочь была обесчещена и официально она попала в автокатастрофу, обгорев до неузнаваемости.

– Вот почему гроб был закрыт, – задумчиво произнёс ловчий. – А ты откуда знаешь подробности?

– Птичка на хвосте принесла, – Алекс многозначительно посмотрел на друга, а Лика отметила про себя, что устроит допрос с пристрастием чуть позже.

– То есть, ты хочешь сказать, что Лейла здесь? – ловчий с сомнением посмотрел на старое, требующее ремонта, здание.

– Да.

– Птичка на хвосте принесла? – поинтересовалась Вера. – Да вы, мистер орнитолог, любите пернатых. И насколько часто?

– Мам…

– Нет, Лик, – она отмахнулась от дочери, – владелец курятника нам ни к чему.

– Мааам…

– И много этих птичек?

– Маааам!

– Если ты, петух британский, хоть одним движением посмеешь причинить ей боль, я тебя на перья пущу и подушки из них сделаю!

– Мааам!!!

– Молчи дочь, я ещё не всё сказала…

– Мам, да у него до позавчерашнего дня, тринадцать лет никого не было!

Установилась неловкая тишина, длившаяся некоторое время, после чего раздался оглушительный хохот ловчего. Вера стояла, открыв рот от удивления, а Егор покраснел, понимая, что оказался невольным слушателем слишком личного.

– Ммм… Что ты там про Лейлу говорил?

– Птичка поведала, – медленно, по слогам, произнёс Алекс, – что Марк пытается найти способ вылечить её, а пока рабочий вариант не обнаружен держит её в специальной капсуле, похожей на ту, в которой пробыл сам. Как показали предшествующие события, дурака он не валял, а весьма продуктивно использовал дарованное ему время на изучение вопроса. И судя по тому, что я чувствую, одной медициной здесь не обойдётся.

– Дим? – Вера повернулась к мужу и увидела, что тот стоит с закрытыми глазами, сканируя пространство.

– Вижу, – произнёс он.

– Что там?

– Читай, – он протянул руку Вере.

Она неуверенно коснулась и тут же узрела университет таким, каким его видел ловчий. Здание полыхало бордово-чёрным огнём, но пламя было не физическое. Каждый кирпичик строения вибрировал и содрогался от потоков незнакомой ей энергии, обволакивающей колонны и устремлявшейся далеко за пределы корпуса.

– Что это?

– Энергия смерти.

Бесшумными тенями, укрытые пологами невидимости, они проскользнули внутрь здания. Пришлось немного поработать с замками, отчего Алекс удостоился вопросительного взгляда Веры.

– Профессия обязывает, – с неохотой прокомментировал он, вскрывая очередной замок с легкостью профессионального взломщика.

– Интересненько… – воодушевилась Вера. – Я никогда не интересовалась, а что у тебя в трудовой книжке написано?

– В Великобритании нет подобных документов, – ответил Алекс.

– Хоккей, ну а кем ты работаешь? – не унималась она.

– А я не работаю, – парировал демон.

– Лика, нам тунеядец нужен? – Вера обернулась к дочери и хитро подмигнула ей.

Лика хихикнула в кулачок.

– У меня замок и племенное хозяйство, приносящее около полутора миллионов фунтов в год тебя. Вас это устроит, дорогая тёща? – Алекс заметно терял терпение.

– Никогда не любила это слово, – фыркнула Вера. – Землевладелец, значит.

– Потомственный, – добавил Алекс, ведущий всех по только одному ему пути.

– Ладно, сойдет, – картинно вздохнула Вера. – Только никак не могу понять, как сочетается потомственное дворянство…

– Виконтство, – поправил Алекс.

– Потомственное виконтство со вскрытием замков, – припечатала Вера.

– Никак.

– Эээ… – Вера вопросительно уставилась на мужа, но тот молча шёл рядом и никак не реагировал за диалог. – Ладно, позже выясним. Слушайте, – она обратилась уже ко всем. – Вам не кажется, что мы уже были в этом коридоре?

– Действительно, – произнесла Лика, оглядывая пространство.

Те же белые стены, двери им в цвет, ряды портретов известных медиков во главе с Павловым. Даже фонари, светящие в окна, стояли ровно на таком же расстоянии.

– Предположения? – Берестов обратился к Дорнаксу, машинально подтягивая к себе Веру.

– Мне кажется, что кто-то в курсе нашего здесь присутствия, – Алекс потянулся к своей неизменной трости. – Держимся рядом.

Вера, не оборачиваясь, протянула руку назад, но схватила лишь воздух.

– Егор? – она обернулась, но сына рядом не обнаружила. – Егор!

Её голос эхом отразился от стен, размножившись и вернувшись к ней пугающей пустотой. Егора нигде не было. Берестов бросился к двери, которую вскрыл Алекс пару минут назад, распахнул её. Там был тот же самый коридор, в котором они стояли сейчас. Более того, в его самом начале стояли они – Алекс, Дима, Вера и Лика – и всматривались в распахнутую дверь в следующий точно такой же коридор. Лика испуганно ойкнула. Другая Лика, обернулась на звук и закричала от испуга.

Алекс захлопнул дверь и начал что-то шептать над замком. Тот зашипел и щёлкнул, снова становясь закрытым. Берестов молча указал на противоположную дверь, которая начала угрожающе открываться. Один прыжок и вторая дверь тоже стала запертой.

– Что это было? – выдавила из себя Вера.

– Дублирование реальностей, твою ж… – Берестов вовремя осёкся.

Алекс выругался на английском, вспомнив всех мифологических персонажей британских сказок и сел на пол. Берестов, больше не говоря ни слова, подошёл к окну и прислонился лбом к мутному стеклу. Вера посмотрела на обоих и пошла к первой попавшейся двери, скорее всего ведущей в какую-нибудь аудиторию. Но как только коснулась ручки, быстро отпрянула, когда позади раздалось истошное: «Нельзя!».

– Хорошо! – нервно крикнула она, отходя от двери. – Никто не хочет рассказать ничего интересного?

– Это всё само по себе ужасно интересно, если бы случилось не с нами, – протянул Алекс, задумчиво смотря в потолок и находя его видимо очень интересным.

Лика подошла, опустилась перед ним на колени и спросила:

– Всё так плохо?

– Хуже некуда, – устало отозвался демон. – Мы заперты здесь.

– Ты же сам запер двери, – удивилась Лика.

– Двери да, но наша реальность была закрыта снаружи.

– Кем?

– Не кем, а чем. Мощным охранным воздействием. Мы просто попали в ловушку.

– И что теперь делать?

Казалось, надо бегать и искать выход, вспоминая всё то, чему её учили в конторе. Но на душе было как-то подозрительно спокойно. Она пересела поближе к Алексу и положила ему голову на плечо. Мужчина повернул голову и нежно поцеловал в макушку.

– Ничего. Главное не разделяться.

– Почему?

Ответить он не успел, потому как раздался крик ловчего и хлопок закрывшейся двери. Алекс вскочил, подхватив Лику. Берестов безуспешно тянул на себя ту самую дверь, которую хотела открыть Вера. Самой Веры не было. Берестов со всей силы ударил кулаком по двери, а крылья, развернувшиеся у него за спиной, отчаянно бились.

– Господи, да что происходит? – не выдержала Лика. – Что за дублирование реальностей? Где Егор? Где мама?!

Она впервые слышала от отца матерные слова, но нутром чуяла, что это скорее от чувства безысходности. Он ещё раз ударил по двери кулаком и наступила тишина. И в этой тишине, словно не здесь, а где-то в её голове, послышались еле различимые звуки. Она нерешительно обернулась, но не увидела ничего, что могло бы их производить. А звуки тем временем становились громче и уже походили на голоса. Она огляделась. Кроме отца и Алекса, тихо разговаривающих между собой, в коридоре никого не было и судя по их серьёзности, они обсуждали что-то важное и звуков этих не слышали.

Лика прислушалась. Два голоса, женский и мужской, смеющиеся. Она подошла к окну, надеясь, что увидит их владельцев, но институтская аллея была пуста.

Громкость голосов увеличивалась, и она уже могла различить некоторые слова: «миленькая», «глазки», «будет». Озадаченная Лика медленно, будто движимая чем-то, направилась к одной из дверей. И чем ближе она к ней подходила, тем громче становились голоса и тем больше ей казалось, что она их, эти голоса, знает. Секунда и она поворачивает ручку. Дверь легко поддалась и открылась вовнутрь. Лика зачарованно смотрела на открывшуюся картину, не веря собственным глазам. И не реагируя на крик за спиной, шагнула вперёд, закрывая за собой дверь.

Берестов схватил Алекса за шкирку, словно котёнка и отшвырнул к окнам.

– Успокойся! Иначе мы и им не поможем, и сами заживо сгорим!

Тяжело дышащий Алекс медленно поднялся на ноги и стряхнул искры с ладоней. Закрыл глаза, убедился, что они по-прежнему в ловушке, спрятал регалии демона и глубоко вдохнул. Невозможность действий злила, распаляла и изводила. И это слово – «успокойся», – кого-нибудь оно успокаивало? Скорее подогревало котёл бурлящих эмоций, застилая взгляд на происходящее.

– Сидеть здесь и ждать? Думаешь это подходящая стратегия? – Алекс злился на себя и выплёскивал эмоции на ловчего.

– Она единственная! И ты сам это знаешь!

– Выход должен быть всегда.

Алекс сел на пол и закрыв глаза, сосредоточился, пытаясь поймать хоть какие-нибудь потоки энергии. Не может быть так, что они отрезаны от всего мира этой временной ловушкой, ведь Вера с Ликой куда-то ушли.

Успокоив сердце и освободив голову от собственных мыслей, в какое-то мгновение Алекс стал наблюдателем, так будто он смотрел на всё другими глазами. Крошечный мир, узниками которого они стали, имел чёткие выверенные границы и казалось был цельным и законченным. Но если приглядеться получше, то можно было найти едва заметных колебания контура, как раз в тех местах, куда сгинули девушки. Он мысленно пробежался по периметру ещё раз, досконально обследуя каждый квант энергии и наконец нашёл ещё одну брешь. Остановился и задумался, ведь это может быть как выходом, так и очередной ловушкой. Мыслительный процесс нарушил необходимые условия, Алекс стал терять нить контура, и испугавшись рванулся к бреши.

– Смотри какая миленькая! У неё твои глазки! Она будет красавицей, вот увидишь!

Красивая блондинка в строгом платье советского покроя держала на руках новорождённую девочку и улыбалась мужчине, стоящему рядом, и с сомнением поглядывающим на тканевый конверт. Он вытащил сигарету, закурил и отмахнулся от возмутившейся было женщины. Та быстро замолчала.

– Мне нужен сын, – мужчина стряхнул пепел в пепельницу.

Женщины неуверенно попыталась улыбнуться.

– Подержи её, – и протянула запелёнатою дочь отцу.

Мужчина затушил сигарету и, не оглядываясь, вышел из палаты. Блондинка отвернулась к окну, силясь не заплакать. Через некоторое время в помещение зашла медсестра и охнув, подбежала к кровати. На казённом розовом одеяле лежал спящий ребёнок и записка: «Её зовут Анжелика».

Снаружи, а если быть точнее, то внутри, Берестов с тревогой отмечал состояние друга. По его лицу, нахмуренному и сосредоточенному текли струйки пота. Ловчий прикоснулся к его лбу, тот пылал. Вдруг в дверь постучали. Подумав, что спрашивать «кто там?» по меньшей мере глупо, он подошёл к двери и распахнул её.

– Егор?!

Мальчишка радостно бросился обнимать отца.

– Егор, где ты был?

– Пап, прости, – голос сына, ещё детский, не начавшийся ломаться, приобрёл виноватый оттенок. – Там мыши летучие под потолком висели. Такие классные, штук двадцать или больше. Хотел тебе показать, а вы все куда-то ушли. Пока вас искал, ещё скелетов в шкафу нашёл. А куда дядя Алекс уходит?

Пожилой мужчина лежал на кровати и мрачно смотрел в окно. За стеклом в последнем танце кружились жёлтые и багровые листья, плотным ковром устилающие пешеходные дорожки. Солнце, ещё заглядывающее в окошко, но практически не греющее, заходило за горизонт, обозначая границу дня и ночи. Его последней ночи.

То, что она последняя, он почему-то знал наперёд, так словно обрёл дар предсказывания. Он убрал в доме, вымыл и поставил всю посуду в шкаф, как любила делать когда-то его покойная жена, покормил старого, как он сам, кота, в последнее время спящего практически двадцать четыре часа в сутки и зажёг свечку перед маленькой иконой. Он никогда не был верующим, более того, оставался им и сейчас. Но так всегда делала Леночка, и он подумал, что сегодня изменить своим принципам нужно. Да, её зажигают утром, да, он был атеистом, да, Лены уже давно нет, но чёрт побери, пусть будет сегодня именно так.

Он взял в руки трубку телефона, по привычке разматывая длинный провод и набрал номер, по которому так давно не звонил.

– Алло!

– Здравствуй дочь.

– Пап, у тебя что-то срочное?

– Нет. Просто хотел услышать твой голос. Ты давно не звонила. Наверно уже забыла своего старика.

– Опять ты за свое! Ну сколько можно?

– Вера…

– Всё, пока. Я перезвоню тебе через пару дней.

В трубке послышались гудки. Он вздохнул, вернул телефон на место и снова посмотрел в окно. Последний солнечный лучик проскользнул в комнату и пробежал вверх по книжным полкам, уходящим под самый потолок. Он наблюдал движение зайчика, вспоминая как читал эти самые книжки на ночь дочке. Лучик остановился на переплёте с надписью: «Чёрная курица». Надо же, её любимая история. Он закрыл глаза и выдохнул последний раз.

Берестов моментально обернулся, но всё же недостаточно быстро, потому как лишь увидел, как за Дорнаксом захлопывается дверь. Материться при сыне он уже не стал, потому как это было бесполезно и как-то непедагогично. Размышляя с минуту, он вдруг обернулся и понял, что коридор из которого пришёл Егор был совсем не коридором, а просторным холлом.

– Ты вскрыл её, – потрясённо проговорил он.

– Что вскрыл? – недоумённо переспросил мальчик.

– Как ты нашёл эту дверь? – Берестов схватил сына за плечи.

– Создал, – испуганно ответил Егор.

Ловчий обнял сына, отстранился и начал его инструктировать.

Она сидела возле бассейна, медленно потягивая бокал вина, когда от бывшего и когда-то очень любимого мужа пришла смс. Долго смотря на высветившийся конвертик и не решаясь открыть сообщение, она допила напиток. Стукнула пальцем по клавише.

«Здравствуйте, это медсестра госпиталя № 3. К сожалению, мы не смогли до вас дозвониться. С прискорбием сообщаем, что вчера в 21:00 мистер Питер Дорнакс скончался в результате обширного кровоизлияния в мозг. Так как ближайших родственников у него не оказалось, просим вас прибыть в госпитальный морг для оформления соответствующей документации»

Она смотрела на экран сотового телефона, отказываясь принять написанное как реальность. Питер…. Питер! Её Питер!

Пошатываясь, она встала. Голова кружилась не сколько вследствие принятого алкоголя, а по причине понимания того, что теперь ей жить незачем. И если предыдущие годы она верила, ждала, действительно надеялась, что он одумается и вернётся, то сейчас поняла, что этого не произойдёт никогда. Этиловый спирт делал свою работу, меняя цепочки причинно-следственных связей и жизненных ценностей, и погружал мозг в яму неразрешимых проблем. Ей хотелось кричать, плакать и кидать что-то одновременно, но вестибулярный аппарат был плохим помощником и когда она замахнулась бокалом, собираясь отправить его в ближайшее дерево, то поскользнулась и упала прямо в бассейн. Вода оглушила и лишила сил, а когда отчаявшийся организм уступил, ласково приняла в свои объятия.

Когда три двери наконец-то засверкали перед ними, удерживаемые в этой физической реальности лишь мысленными усилиями маленького конструктора, ловчий как никогда радовался немыслимой безответственности жены, решившей взять сына с собой. Зацелует и отправит в бессрочный отпуск, когда вытащит её из этого дерьма. Лучше в декретный.

– На счёт три открываем. Раз. Два. Три!

Все трое стояли сразу за входом и зачарованно смотрели на что-то происходящее впереди. Фигуры теряли чёткость, расплываясь в пространстве и постепенно утрачивая яркость.

Выругавшись себе под нос, ловчий хватал одного за другим и просто вытряхивал обратно, прилагая кучу как физических, так и моральных сил. Заставить человека сделать что-то чего ему не хочется возможно, но очень сложно. Любая психика будет сопротивляться до последнего, даже если здравый смысл будет твердить об обратном. Да что там здравый смысл? Само его существование ставится под большой вопрос, если грамотно зацепить сознание. Для каждого свой крючок, психиатры годами работают с пациентами, ища его. Но что значат научные изыскания, основанные на простых наблюдениях и регистрации реакций в сравнении с древним знанием, подаренным творцом ещё в те времена, когда он надеялся на благой исход своего проекта. Люди, как слепые котята, набивают шишки на свои многострадальные головы в поисках чего-то сакрального, тайного, того, что возвысит их над собственным биологическим видом. Но стоит задеть струны внутреннего мира, как многие теории, гипотезы теряют свою привлекательность, ибо не могут быть универсальными и не властны над глубинными эмоциями. Их наличие определяет нас как существ разумных, но и является прекрасным оружием. Против нас самих же. Тело может выдержать много, это показывают как элементарные тренировки до изнеможения в спортзале, так и способность выжить в любых условиях. Но забери у человека привязанность, более того убей его носителя, или покажи его истинную суть, и всё, имеем сломанную куклу. Был человек и нет человека.

Берестов прижимал к себе жену, не зная, как помочь. После того, как он с большим трудом вытащил её из смоделированной кем-то реальности, в той в которой её никогда не было и именно по этой причине она винила себя в смерти отца. В каком-то отчаянном состоянии, она свернулась калачиком прямо на полу и плакала, не останавливаясь и не реагируя на слова. Вывернуть человека наизнанку, кинуть в него то, что способно вымотать психологически и оставить наедине с собственным чувством вины – виртуозно. Не все выдерживают подобное испытание, и даже инстинкт самосохранения остаётся на задворках сознания. Ловчий содрогнулся, прекрасно понимая, что было бы, не успей он вовремя вытащить любимую из водоворота признания собственной вины. Он сгрёб жену в охапку и крепко прижал к себе, надеясь, что та справится.

Он оглянулся, мониторя состояние остальных жертв проделок неведомого разума. Лика просто лежала на полу и невидящим взором смотрела в потолок, не реагируя на сидящего рядом Егора. Мальчик тормошил сестру, что-то ей говорил, но девушка, не мигая, словно так и не вышла из этой злополучной комнаты, продолжала неподвижно лежать.

Наиболее вменяемым персонажем путешествий в забытое прошлое оказался Алекс. Демон молча обошёл залу по периметру, проверил её на наличие ловушек и стал сканировать пространство. Им нужно чуть ниже, на пару пролётов. Он подумает над тем, что видел потом, не сейчас. Открыв глаза, подошёл к Лике, опустился на колени и потянулся было к вискам, но остановился, когда девушка повернула голову и посмотрела ему в глаза и спросила:

– Почему они?

– Кто? – не сразу понял Алекс.

– Я видела своих родителей, – без тени эмоций произнесла Лика. – Надо же, теперь я знаю, как они хотя бы выглядели. Я похожа на отца.

Она снова уставилась в потолок, помолчала немного и добавила:

– Он сына хотел, представляешь? – она как-то неестественно засмеялась. – Сына! А тут дочь родилась. Какая незадача! Как в магазине – возврат товара, который не подошёл. Ублюдки.

Она резко встала. Алекс, до этого момента молчавший, попытался обнять её, но Лика рвано дёрнулась в сторону, не позволяя притронуться к себе.

– Как она могла? – голос девушки был полон разочарования, сквозь которое проскакивала злость. – Как?!

Она схватила не вовремя подвернувшийся под руку горшок с цинией и размахнувшись, швырнула его в сторону двери, из которой её вытащили. Двери, естественно, уже не было, поэтому горшок успешно пролетел дальше и жалобно всхлипнув, встретился со стеной. Раздался звук разбившейся посуды и чего-то осыпающегося. Вера вздрогнула и казалось, вернулась в этот мир, замерев. Лика же в отчаянье зарычала, не в силах справиться с собой. Всю жизнь она считала, что её родители погибли. Что так получилось, так сложилось. Оказалось, что ей было просто удобно так думать, наделив биологических родителей венцом мучеников, безвременно почивших и оставивших драгоценную и горячо любимую дочь. Но нет, её просто выкинули за ненадобностью. Словно зверюшку какую-то.

– Лика, Лика….

Лика застыла, услышав тонкий мальчишечий голосок. Словно ушат холодной воды на голову. Она моргнула, почувствовав, как ей в плечо уткнулся чей-то вихрастый лоб, а руки обвили талию.

– Хочешь я тебе создам их? Прямо такими, какими ты их видела. Я сделаю их добрыми. Я смогу, правда.

Слёзы потекли ручьём, давая выход эмоциям. Да какая разница, что было тогда, восемнадцать лет назад, когда её семья, её настоящая семья, сейчас здесь? Она уткнулась в макушку Егора, обняв брата. Мама.

– Мам? – она с тревогой обернулась, вспомнив, что Вера первая попалась в ловушку.

– Отец, – и уткнулась ловчему в грудь, не желая больше делиться своими переживаниями.