Текст книги "За что демону ангел, или работу не выбирают (СИ)"

Автор книги: Татьяна Ф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 21 страниц)

– Они это чувствуют, – Вера немного отвела взгляд, видимо что-то вспомнив приятное. – Ты сама как? Не хочется рвать и убивать?

Лика прислушалась к себе. Действительно, кроме саднящего ощущения между ног, ничего не вызывало волнения. Но это не отменяло факта насилия. Почему они все считают, что можно не спрашивать её разрешения? Ни Тимур, ни Марк, ни Алекс. «Я же верила тебе, Алекс»

– Убить хочется, – призналась Лика.

– Понимаю, сочувствую, соболезную. Как и признаю тот факт, что могла тебя потерять.

– Где он?

– В замке.

– Что?! – Лике показалось, что она ослышалась.

– Пошли с Димкой мстить за тебя, – Вера откинула плед в сторону, подошла к шкафу, подхватила с ближайшей полки стопочку вещей и вручила их Лике. – Переодевайся. Душ там.

– Там же охрана! Их больше сотни!

– Нам велено сидеть здесь и не высовываться, – Вера присела на стул и мечтательно посмотрела в окно. – Может не послушаться? Ты мне вот что скажи. Зачем все это?

Она ткнула пальцем в банку.

– Он гений, мам, – после некоторой паузы призналась Лика. – Жестокий, безжалостный, бесчеловечный, прилагательных можно вспомнить много. Но существительное одно.

– Я может конечно и дура необразованная, но при чём здесь гениальность? Его послужной список на миллионы километров тянется кровавыми следами. Он…

– Да, мам, я знаю, – перебила её Лика. – Я знаю, что так нельзя, это противоестественно. Это нарушает все законы морали и этики. Но если абстрагироваться от человечности, то его можно понять.

– Ты меня пугаешь, – тихо сказала Вера.

– Не переживай, – грустно улыбнулась дочь. – Я не пойду по его стопам. А это – она подняла банку вверх – конструктор, по крайней мере, планировался именно он.

– Конструктор?

– Так называет Марк существ, обладающих способностью создавать, конструировать, воплощать, материализовывать. Не бога, нет. Таких, как Егор. Только улучшенных. Планировалось, что я выношу этого ребенка.

– Бл……………….!!!!!

Непечатные выражения полились потоком, но Лика словно отключилась от происходящего, рассматривая то, что начало двигаться на дне банки. Нет, ей не показалось. Оно действительно двигается. Чуть приподнимается и еле видно шлёпается вниз. Или это дыхание?

– О Господи, – простонала Вера, заметив шевеления в банке и быстро набрала номер Берестова, включив громкую связь.

Ей ответили не стразу. После подключения, комнату наполнили звуки рычания, борьбы, визга и грохота.

– Милая, ты не вовремя.

– Чего-то вы долго. Закругляйтесь уже. У нас тут жизнь в банке.

– Не понял.

– Я тоже не понимаю. Оно шевелится.

– Ясно. Мы скоро.

Послышался чей-то сдавленный крик и связь отключилась.

– Если хочешь знать о численности, то там наши высадились полчаса назад, – Вера взяла банку и спрятала её в сейф, обнаружившийся в шкафу. – Ты голодна?

– Нееет, – Лика вспомнила вчерашний ужин. – Мам, скажи пожалуйста, когда ты поняла, что любишь папу?

– Когда чуть не потеряла его, – не сразу ответила Вера. – В тот момент всё стало на свои места.

– Сворачиваемся, – прокричал Берестов, отбрасывая к стене очередного желтоглазого охранника. – Активируй глушилку.

Оборотень, которому был отдан приказ, быстро начал устанавливать в центре комнаты небольшое устройство, отдалённо напоминающее цифровой фотоаппарат на треноге. Глушилка вполне оправдывала своё название, испуская в радиусе ста метров низкочастотные инфразвуковые волны и вызывая поражение нервной системы любого живого существа, попавшего под «обстрел».

– Надеть защиту!

Два слова возымели мгновенное действие. Прекратились любые поползновения в отношении противника и через две секунды на голове каждого оборотня красовалась замысловатая конструкция, генерирующая мощное защитное поле вокруг носителя.

Три, два, один. Таймер на глушилке достиг ноля, и охранники замка вместе с обслугой повалились на пол, зажимая уши, из которых начала сочиться кровь. Пять герц делали своё дело, ввергая обитателей замка в состояние ужаса и вызывая лёгкие повреждения жизненно-важных систем организма. Спустя определенное время глушилка прекратила своё действие, и оборотни теперь скручивали обездвиженных, но вполне живых людей и нелюдей.

– Что там? – Алекс подключился к внутренней компьютерной системе замка, запуская поисковые программы.

Одна за другой на схеме замка появлялись красные точки, обозначающие теплокровных существ.

– Вера сказала, что оно шевелится, – Берестов отправлял в нужные точки оборотней, раздавая команды освободившимся от вязки противника.

– Что шевелится? – закончив компьютерный поиск, Алекс закрыл глаза и начал сканировать пространство собственным внутренним зрением.

– То, что ты успешно изъял несколько часов назад, – пальцы ловчего заскользили по клавиатуре, взламывая защитную систему и отключая энергетический контур, реагирующий на проникновение.

– Нашёл, – произнёс Дорнакс.

В следующую секунду, все кто был рядом, спешно отпрянули во все стороны. Трансформация демона вызывала безотчётный биологический ужас даже у оборотней. Улыбнувшись своим мыслям, имевшим явно недружеский характер, Алекс ринулся на нижний этаж.

– Сам справишься? – бросил ему вдогонку Берестов. – Я к девочкам!

И не дождавшись ответа, покинул негостеприимный замок, оставив оборотней в поддержку вновь прибывшей делегации, состоящей из смотрителей. Разберутся. А сам, выпустив крылья, взмыл в небо.

Алекс быстро спускался вниз, чувствуя растущее беспокойство, киселем разлитое в несвежем воздухе лаборатории. Мигали лампы на потолке, выдавая сбои в системе энергоснабжения. Местами на полу виднелись мокрые пятна, напоминающие медленно подсыхающие лужи. Все двери лаборатории были распахнуты, очевидно сотрудники спешно покидали помещения, бросив всё – и инструменты, и пациентов на столах. Тревожных писков оборудования не было, а значит подмога подождёт, пока будет обезврежен источник. Неслышно ступая по белому линолеуму, Дорнакс осматривался, пытаясь уловить хоть малейшее движение. Прозрачные боксы по сторонам сильно напоминали подземные помещения водяного, разрушенные тринадцать лет назад, словно везде трудился один и тот же архитектор. Какую же ошибку совершил он – именно он! – тогда. Люди не меняются, он знал это и всё равно пощадил этого безумца.

Справа от него что-то мелькнуло и скрылось за толстым слоем аквариумного стекла. Немного мутная вода, заполнявшая ёмкость колыхалась в едва заметном ритме. Алекс шагнул в бокс, оглядел панель управления и нажал на кнопку «освещение». Аквариум осветился мягким тёплым светом и явил взору зрителя своё содержимое – парящую словно в невесомости обнажённую молодую беременную девушку, от которой во все стороны отходили гофрированные трубки. Очевидно они выполняли функции кормления и отвода отходов жизнедеятельности. О том, что девушка жива, говорили датчики жизненных показателей и еле уловимое движение глазных яблок под закрытыми веками.

– Она прекрасна, не правда ли?

Алекс резко обернулся. На входе стоял расслабленный Марк, засунувший руки в карманы брюк.

– Тот, кто победит рождение, победит и смерть, – он спокойно подошёл к аквариуму и смотря на девушку, погладил тёплую поверхность стекла. – Не помню, где читал, но понравилось.

– Назови мне хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых, – в голосе Алексе чувствовалась сталь.

– Ни одной, дорогой Лекс, – Марк усмехнулся и повернулся к демону. – Где мой образец? Проследи, чтобы она сохранила жизнедеятельность хотя бы пару недель.

Алекс внутренне содрогнулся, словно до него только сейчас дошло, чтобы было, если бы он… Господи, правильные решения порой приходят в голову без тщательных умозаключений, без рассматривания возможных вариантов и расчёта последствий.

– Для чего? – поинтересовался он на всякий случай.

– Это моё лучшее творение, – Марк снова повернулся к аквариуму. – Остальные сходят с ума, как например этот эксперимент. Пришлось погрузить в состояние внутриутробного периода, чтобы больше не пыталась свести счёты с жизнью. Но есть проблема. Почему-то конструкторам важно, чтобы матка была в сознании, и вела спокойную жизнь без гормональных всплесков.

Алекс смотрел на бывшего приятеля и видел тот рассеянный взгляд, сопровождавший того ещё в молодости, когда он мысленно погружался в свои эксперименты и рассуждения. Он всегда думал вслух, будь то очередной проект или мысли по поводу очередной подружки. Словно он расслабился сейчас. Не воспринимает угрозу в виде Алекса серьёзно? Или понимает, что дальнейшее неизбежно? Или он – Алекс – чего-то не учёл?

– Так вот, – Марк снова посмотрел на Алекса. – Я вернусь за результатом через две недели.

И ударил по большой кнопке, внешне ничем не отличающейся от остальных. Раздался скрежет, стекло аквариума лопнуло, и вся жидкость вместе с плавающей в ней девушкой рухнула прямо на Алекса, снося того с ног и вышибая дверные проёмы в стремлении выбраться в коридор. Дорнакс автоматически подхватил женское тело, поневоле прогнувшись от его тяжести и обернулся. Марка не было.

Что-то зашипело и трубочки начали со свистом отскакивать от беременной девушки, падая в воду. Видимо запустился какой-то процесс, так как по её телу пошли волны судорог. Вода, имеющая странный запах, почти схлынула и Алекс быстро начал выбираться из завалов оборудования, устроенных внезапным наводнением. Держать девушку, подрагивающую в конвульсиях, было жутко неудобно. Отправить её в сон было проблематично, потому как она и не приходила в себя, и складывалось впечатление, что он несёт просто тело. Прилагая усилия, чтобы не выронить ношу, Алекс быстро поднимался наверх по лестнице.

– Это что такое? – Берестов нарисовался на входе.

– Эксперимент. Ещё один, – Дорнакс передал вздрагивающую девушку подоспевшим оборотням. – Я так понимаю, что внизу будет ещё много интересного. Отправляй людей, здесь нужны медики.

– Дети?

Алекс покачал головой. Этих самых пресловутых детей, о который твердила Лика, он не видел. Но и дойти до конца лаборатории он не успел. Надо вернуться.

– Как она?

– В норме. Ты нашёл Марка?

– Я разговаривал с ним.

– Разговаривал? – глаза Берестова немного расширились от удивления. – Это ты сейчас так неудачно пошутил?

– Он не подозревает, что его эксперимент потерпел неудачу, – словно оправдываясь, произнёс Алекс. – Лику надо спрятать, пока мы не найдём его и не уничтожим.

– Почему ты не сделал это сейчас?

– Димитрий, у тебя было на это тринадцать лет! – внезапно взорвался Алекс. – Почему ты этого не сделал?!

Молчание словно стало ответом на вопросы с обеих сторон. Друзей забывают, на них обижаются, вычёркивают из жизни, но убить….

– С Ликой всё нормально, – наконец сказал ловчий. – Я с ней не говорил, но Вера не уверена, что дочь захочет с тобой общаться. Я бы тоже тебе по морде съездил, если бы не понимал, что то, что ты сделал помогло. Есть один момент. То, чему ты способствовал появиться на свет раньше времени, похоже может существовать автономно. Хотя и не понимаю как.

Раздался писк рации.

– Слушаю, – ловчий перехватил её левой рукой, а правой махнул нескольким оборотням в сторону лаборатории.

– Дмитрий Андреевич! Та девушка, которую вы нам только что передали. Эклампсия, прекращение сердечной деятельности.

Берестов резко развернулся и помчался наверх. В центральной зале прямо на полу оборотни пытались оказать помощь, но ни соответствующего оборудования и квалифицированного персонала рядом не было. Ловчий опустился на колени и прикоснулся к вискам. Девушка была мертва, плод тоже. Даже вливания энергии уже не помогут. Берестов попытался прочитать воспоминания, предшествующие смерти, но к своему удивлению обнаружил полнейшую пустоту. Не было ни воспоминаний, ни следов сознания.

Ничего.

Словно подкорку вычистили до предела, оставив лишь телесную оболочку. Как простой сосуд. Как инкубатор.

Не говоря никому ни слова, Алекс вытащил из трости меч и аккуратно провёл его кончиком по нижней части живота уже мёртвой девушки. Хлынувшая, ещё не свернувшаяся кровь моментально залила всё вокруг. Ничуть не смущаясь, словно операцию кесарева сечения он производил ежедневно и рутинно, Алекс запустил руку в образовавшийся проём и вытащил оттуда пузырь, в котором плавал недоразвившийся плод, имевший три пуповины. Внешне он был похож на человека, если бы не одно «но». На маленьком личике имелся рот и нос, но едва сформированный череп даже не предусматривал наличие глазниц. Ровная гладкая поверхность.

Кто-то тихо матерился, кто-то потрясённо молчал. А Алекс, передав пузырь ближайшему оборотню, с отвращением смотревшему на дар, спросил:

– Что ты там говорил про автономность? – обратился он к ловчему.

Берестов словно очнулся и поднялся на ноги.

– Всех найденных живых наверх и в карантин. Прочесать все помещения. После завершения устройте здесь небольшой пожар, так чтобы лес не зацепило. Выполнять.

Затем обернулся к Алексу и бросил:

– А мы с тобой по девочкам.

Машина это не крылья, и на путешествие ушло около получаса. Когда они подъехали к дому, во всех окнах горел свет, а за стеклом гостиной нетерпеливо подпрыгивал Егор.

Берестов заглушил машину.

– Внутрь пойдёшь?

Дорнакс не ответил, и ловчий просто вышел из машины. Распахнулась входная дверь, из которой выпорхнула Вера и буквально повисла на Берестове. Следом выскочил мальчик и втиснулся между родителями. Вера что-то спрашивала, глядя на мужа, вертела его лицо в поисках царапин, но тот лишь улыбался и качал головой. Алекс поднял глаза к окну верхнего этажа и заметил, как взметнулась занавеска.

Не выйдет.

Что ж, этого следовало ожидать, было глупо надеяться на иное отношение. Он не оправдывал себя, хоть и знал, что поступил правильно. Значит так должно быть, пусть это больно и заживать будет долго. Алекс откинулся на спинку сиденья. Больно, чёрт возьми. Он запустил руки в волосы, взъерошил их. Ещё не просохшие, с запахом воды из того аквариума, они разозлили его. Алекс вытащил из трости светящийся меч, подхватил волосы на уровне плеч и одним движением укоротил их. Вышел из машины, присел на корточки, бросил отрезанные волосы на землю, кинул сверху несколько сухих веточек и поджёг сооружённый костёр зажигалкой. Сухостой весело занялся, увлекая в жаркий танец белоснежный кортекс. Волосы смешно завивались, чернели и распадались в пыль, наполняя воздух едким запахом и ощущением какой-то обречённости. Единожды приняв решение, он никогда не сожалел о содеянном. Это нормально – подумать, принять во внимание последствия и сделать, но более не размышлять после о том, как «если бы». Подобное деструктивное мышление не позволяют быть уверенным в своих решениях. Он сделал всё правильно, и это главное.

– Чисто женский способ решения психологических проблем, не находишь?

Вера остановилась рядом, держа руки в карманах куртки.

– Возможно, – не стал спорить Алекс. – Как она?

– Лучше, намного лучше. Немного зла на тебя, но ненависти нет. Хотя я бы убила за такое.

– Это на вряд ли, – ухмыльнулся мужчина.

– Что с содержимым банки?

Вспомнив за чем они сюда вернулись, Алекс поднялся на ноги. Размышлять над судьбой данного эксперимента он не собирался, точно зная, что надо сделать.

– Давай сюда.

– Что ты будешь делать? – Вера нахмурилась.

– Давай сюда.

– Чисто этический вопрос, – не успокаивалась Вера, но тем не менее шагавшая в дом вслед за Алексом. – Оно живое.

– Я видел, что из этого может вырасти, – спокойно сказал Алекс, заходя в дом.

На лестнице, ведущей на второй этаж, стояла Лика. Алекс замер на пороге, а вместе с ним и его сердце. Закутанная в тёплый плед, он постояла несколько секунд на верхней ступеньке, не сводя своих огромных голубых глаз с вошедшего мужчины, а потом резко развернулась и убежала наверх.

Что-то тяжелое и неповоротливое сжало грудь до невыносимой боли. Алекс сжал зубы в бессилии и глубоко вдохнул. Хотелось идти за ней, прижать к себе крепко-крепко и никогда не отпускать. Но нельзя. Моральные запреты, вбитые в него с детства, сдерживали похлеще ошейника.

– Чего стоим то? – Вера нетерпеливо переминалась на крыльце, кутаясь в куртку. – Ветер, блин, заходи уже.

Протиснувшись в щель между мужчиной и дверным косяком, Вера прошла на кухню, выудила из шкафа искомую банку и водрузила её на стол. Ничего не объясняя, Алекс подошёл, отвинтил крышку и вонзил в копошащийся комок меч, прошив насквозь банку и деревянный стол, на котором та стояла. Одна предсмертная судорога и всё затихло.

Алекс медленно вытащил своё холодно-горячее оружие, на котором ни осталось ни следа крови и поместил обратно в трость. Вера, наблюдавшая за этими манипуляциями, скривила рот и через пару секунд зажав рот рукой, выбежала из дома. Дорнакс взял банку, снова вышел на улицу, подошёл к своему импровизированному костру и вылил туда густое красное содержимое. Огонь заискрился, принимая новую жертву и заплясал оранжевыми лепестками, пожирая органику. Поставив банку на землю, Алекс подхватил небольшой веткой горящий сухостой и быстро закинул его внутрь стеклянной посудины.

– Стерилизация? – послышался рядом голос ловчего.

– Скорее кремация, – мрачно ответил Дорнакс, смотря на линию горизонта. – Я знаю, где может быть Марк. И должен довести дело до конца. Забирай семью и уезжайте. Спрячь их, Марк ни на чём не остановится. Он перестал быть человеком, это демон в чистом виде. Он взвалил на себя роль бога.

– Ты уверен, что тебе не нужна помощь? – Берестов нахмурил брови. – Мне не нравится твой настрой.

– И чем же?

– Как будто ты не собираешься возвращаться.

Как всегда, зрит в корень, подумал Алекс. На крыльцо вышла Вера и позвала мужа. Берестов пожал руку Дорнаксу, беспокойно глядя на того и пошёл в дом. Алекс проводил его взглядом, посмотрел на верхнее окно шале, сглотнул комок в горле и быстро сел в машину. Чем раньше уедет, тем лучше.

Развернувшись, он вырулил на грунтовую дорогу и на всякий случай посмотрел в боковое стекло. За машиной бежала чья-то фигура. Мужчина нахмурился, остановил машину и вышел. В следующую секунду его чуть не сбили с ног, крепко обняв и оплетя облаком светлых волос и белоснежных крыльев.

– Не уходи…

Не понимая, что делает, Алекс опустился на колени и уткнулся Лике в живот.

– Алекс…

Она опустилась следом, осторожно прикоснулась ладонями к его лицу, заставив поднять на неё серебристые глаза. В них было столько боли и надежды, будто от того, что она сейчас сделает или скажет, зависит его жизнь. Да и её тоже.

– Ты мне нужен.

– Сейчас?

– Всегда.

Если сказать, что у него свалился камень с души, значит ничего не сказать. Какой там камень, когда даже гора не идёт в сравнение с тем чувством счастья, что сейчас затопило его душу. Казалось, он сейчас закроет глаза, откроет и обнаружит, что всё это привиделось. Что мозг рождает галлюцинации для спасения ноющей души, что он уже начал сходить с ума. Алекс покрывал её лицо поцелуями, стремясь удостовериться в реальности происходящего. Он не понимал, почему судьба смилостивилась над ним, что она потребует взамен, но готов был отдать жизнь за то, чтобы его ангел был счастлив.

– Не надо, – тихо прошептала Лика.

Алекс с опозданием понял, что в эту минуту полностью открылся девушке и она просто читала его мысли и чувства, как открытую книгу.

– Ты сможешь меня когда-нибудь простить? – хрипло спросил Алекс.

– Уже простила. Иначе меня бы здесь не было.

– Я так долго ждал тебя, – Алекс крепко прижал девушку к себе.

– Знаю.

– Ты выйдешь за меня замуж? – предложение вырвалось у него настолько внезапно, что он сам осознал свою просьбу уже после того, как выпустил слова на волю.

– Немного преждевременно, мне кажется, – слегка нервничая произнесла Лика, от неожиданности напрягшись всем телом.

– Согласен. Просто боюсь потерять тебя снова. Но ты права, я слишком тороплюсь. Впрочем, как всегда. Терпение не мой конёк.

Алекс подхватил Лику на руки и попросил спрятать крылья. Мгновенно их обняла осенняя прохлада леса, выдёргивая обоих из волшебного состояния и возвращая в реальную жизнь. Усадив в машину и довезя обратно до дома, Алекс обнял Лику и прошептал ей на ухо:

– Я должен уйти. Пожалуйста, береги себя. Если я буду знать, что ты в безопасности, мне будет спокойней. Я завершу начатое и вернусь. И мы поговорим снова.

И не дожидаясь её ответа, чтобы не дать соблазну остаться здесь ни шанса, он быстро сел в машину и уехал.

Сквозь толстые стёкла послышался хруст гравия и Лика быстро подскочила к окну. Из машины вышел отец. На первом этаже поднялся шум голосов, стукнула входная дверь и вроде их там всего двое – мама и Егор – а топота как в стаде слонов. Вон они выскочили на воздух и облепили отца как пчёлы яркий цветок. Лика улыбнулась, в которых раз благодаря высший разум, что у неё есть такая семья, и снова посмотрела на машину. Он сидел внутри, хмурый, весь какой-то грязный и неразговорчивый. Последнее стало понятно, когда отец обратился к нему, но тот никак не отреагировал, погружённый в свои мысли.

«О чём ты думаешь, Алекс?

Что в твоей голове, Алекс?

Что ты сделал со мной, Алекс?»

Она беззвучно перекатывала его имя в языке, пытаясь понять, почему не может не думать о нём. Она не могла объяснить это с психологической стороны, с биологической, и даже с медицинской. Это не стокгольмский синдром, не буйство гормонов в молодом организме и даже не привязка, нет. Та небольшая толика злости, что диктовал проявлять разум, утихла за ненадобностью. Сейчас у неё не было ни обиды, ни боли, ни растерзанных чувств. Какое-то подозрительно спокойствие, от которого становилось беспокойно прежде всего разуму.

Лика коснулась стекла пальцем, обводя в кружочек маленького Алекса, по-прежнему сидевшего в машине. Он поднял голову и устремил взгляд на её окно. Устыдившись, как будто её застукали за чем-то неприличным, Лика отпрянула от окна и занавеска, колыхнувшись, вернулась на место.

«А что в твоей голове, Лика?»

Она села на пол возле кровати и откинула голову назад. Ну спустится она сейчас, не может же она здесь сидеть вечно, ну поговорят они. О чём? «Извини дорогая, что тебя изнасиловал, так было нужно». «Ничего страшного дорогой, я понимаю». «Дружба?». «Дружба». Лика рассмеялась. Между мужчиной и женщиной не бывает дружбы. А значит придётся его отпустить. Отпустить? В груди внезапно похолодело, словно распахнулись все окна и двери, впуская в дом холодный осенний воздух. Мысль о том, что она его больше не увидит удовольствия не принесла. Она расстроила, заставив мозг лихорадочно искать выход из сложившейся ситуации. Ну нельзя же просто так это простить? Или можно? Лика в раздражении тёрла виски, заставляя себя принять решение. Казалось, будто это нужно сделать именно сейчас. «Откуда такое предположение?», вопрошал мозг. Лика встала и начала кружить по комнате, собираясь с мыслями, пытаясь понять, почему это так важно. Подхватив плед с кресла, она закуталась в него, уповая на то, что тогда не будет отвлекаться на холод.

– Что за детский сад? – раздражённо пробормотала она. – Мы же взрослые люди. Недосказанность – главная проблема. Надо просто поговорить. Надо поговорить. Просто поговорить. О, господи….

Она решительно направилась к двери, распахнула её, прошла по лестничному пролёту и спустилась на пару ступенек, когда на крыльце раздался голос матери:

– Чисто этический вопрос. Оно живое.

– Я видел, что из этого может вырасти, – раздался до боли знакомый голос и Лика моментально затормозила.

Он зашёл в дом и словно, зная куда смотреть, повернул голову и встретился с ней взглядом. В одно мгновение вся решительность испарилась, оставляя место бешенному пульсу, выстукивающему барабанный ритм. Его волосы, когда-то длинные серебристые волосы, неровно срезанными прядями обрамляли осунувшееся всего за несколько часов лицо. Вся одежда была заляпана пятнами крови и имела такой вид, будто в ней переплыли грязный пруд. А глаза притягивали как тогда, на балу, закручивая окружающий мир в мутный тоннель. И только они, серебристые льдинки были видны чётко и ясно и манили к себе с невероятной силой.

Да что же это такое?! Лика моргнула, сорвалась с места и убежала в свою комнату. Закрыла дверь и прислонилась к ней спиной, тяжело дыша и думая, какая же она всё-таки слабая. Нет, она должна с ним поговорить, должна, чёрт возьми.

Входная дверь снова хлопнула и наступила тишина. Прошло несколько минут, а она всё стояла и не двигалась с места. Послышался звук шагов на лестнице, стук в её дверь.

– Лика, – голос отца принёс облегчение, и она быстро открыла дверь.

– Марку удалось уйти.

– Как? – Лике казалось, будто её отец может решить все проблемы, а тут…

– Алекс собирается за ним. Я не знаю куда, он не говорит.

– Один?

– Да, – отец помолчал немного. – Я всё понимаю, тебе больно, но ты не хочешь с ним попрощаться?

– Попрощаться? – непонимающе повторила Лика.

Он кивнул. Догадка свалилась на голову очень быстро. Лика бросила плед и проскользнув мимо отца, чуть ли не слетела с лестницы, пару раз задев пальцами выступающие деревянные части и наскоро впрыгнув в ботинки, прямо в домашнем коротком платье выскочила на крыльцо. Хруст гравия от шин неприятным звуком прошёлся по сердцу, а глазам предстал лишь исчезающий за поворотом задний бампер внедорожника.

Мысленно поблагодарив учителя по физкультуре, она рванула на дорогу, надеясь, не зная на что. Если он сейчас уедет, она себя не простит. И видимо кто-то услышал её, потому как машина затормозила, и Алекс начал выходить из неё.

– Не уходи….

Она сама не заметила, как крылья, повинуясь душевному порыву, развернулись и свернулись в кокон, когда она кинулась ему на шею. Отпустить? Ни за что в жизни! Ведь она ему небезразлична, он же говорил. Или не говорил, и ей показалось?

– Алекс…

Словно уставший путник, он опустился на колени, не разжимая объятий. Тёплое дыхание обожгло живот невзирая на ткань платья и тот отреагировал странным образом. Так, словно это было приятно. Как будто что-то вспомнил и запросил ещё. Что там мама говорила? «Обнимала за шею Алекса и лезла к нему с поцелуями»? Лика мало что помнила из того события. А может и не было никакого изнасилования? Эта мысль молнией пронеслась в голове. Если её тело так благосклонно отзывается на его близость, значит ей было хорошо? А все её мысли типа «взял силой» простая компиляция предшествующих событий? Сознание порой творит такие вещи, что психиатры потом романы пишут и премии за них получают.

Всё стало на свои места.

Она опустилась к нему, чтобы видеть его глаза. «Алекс, Алекс, не смогу я без твоих глаз».

– Ты мне нужен, – она старалась говорить спокойно, но голос срывался.

– Сейчас? – хрипло спросил мужчина.

– Всегда.

Ладошки, лежащие у него на щеках, закололо и она с удивлением почувствовала, как проваливается в омут чужой души. Лика понимала, что он сам не заметил этого, настолько обрадовавшись и забыв поставить элементарный заслон. А когда понял, то Лика знала всё, начиная от того, что он чувствовал, до того, куда он собирался ехать.

Потом он что-то говорил, она отвечала, купаясь в ощущении полнейшего счастья, и лишь единожды разум достучался до неё, когда прозвучало предложение о замужестве. Стушевавшись как любая девушка, которую этим вопросом застали врасплох, она что-то промямлила, увидела его улыбку и снова забыла всё на свете. И она собиралась от этого отказаться?

Он вернул её домой и прощаясь на крыльце, тихо прошептал на ухо:

– Я должен уйти. Пожалуйста, береги себя. Если я буду знать, что ты в безопасности, мне будет спокойней. Я завершу начатое и вернусь. И мы поговорим снова.

Быстро сев в машину, он повторно уехал. А Лика стояла на крыльце и начала обдумывать план поездки в Петербург. Ведь именно туда направился Алекс за Марком. И она собиралась ему помочь.

Она же ангел, не правда ли?

– К чертям собачьим все бордюры! Да здравствует поребрик!

Лика смотрела на отца и с трудом сдерживала смех. Его терпению нужно было поставить памятник при жизни и молоко за вредность выдавать, причём не только на работе, но и дома. Нахмуренный лоб, взгляд, направленный исключительно на дорогу, рука, согнутая в локте и лежащая на открытом окне, пальцы, костяшками вдавливающие углубления на висках – лишь это выдавало его недовольство поведением жены. Но он не говорил ни слова, молча ведя машину и лишь изредка бросая взгляды на ноги Веры, стоящей на переднем сиденье. Сам же ангел высунулся через люк крыши и несмотря на осенний холод, пищал от восторга, выражая его цензурными и не очень выражениями, и вовсю наслаждался потоками ветра, несущимися по Невскому проспекту. Вера была в Питере первый раз и это всё объясняло.

Наконец она спустилась на сиденье и Лика увидела, как расслабилась рука отца, быстро закрывшего люк.

– Ночью любой город прекрасен, – поделилась впечатлениями Вера, улыбаясь и продолжая рассматривать проносящиеся мимо памятники архитектуры.

– Надо свозить тебя в Урюпинск, – добавил Берестов. – С удовольствием послушаю твои восторги.

– Опоздал, любимый – мечтательно-воспоминательно произнесла Вера, поднимая глаза наверх влево.

– А поподробнее? – Берестов напрягся.

– Дело прошлое, – Вера повернулась к мужу и хитро улыбнулась. – Дело молодое.

– Молодое значит… – повторил себе под нос ловчий, глядя на дорогу.

Машина остановилась перед светофором. Рядом затормозила ещё одна, пассажиры которого, несмотря на ночную прохладу, не стесняясь ехали с открытым верхом.

– Ну, блииин, – послышался недовольный голос.

Вера повернулась к источнику разочарования. Водитель виновато пожал плечами, развёл руки и указал в сторону Дворцового моста.

– Разводят уже, не успел.

И правда, в нескольких метрах от них начинался мост, который, судя по графику, начинал своё движение, раскрывая объятия для проходящих паромов и кораблей.

– Ух ты! – явно обозначила свое не питерское происхождение Вера.

Машина зарычала, когда загорелся зелёный свет и Берестов, вместо того, чтобы плавно уйти налево, втопил педаль газа в пол. Когда машина рванула вперёд, Вера схватилась за перекладину у потолка и закричала:

– ААА!!

Словно в замедленной съёмке, внедорожник влетел на мост и быстро наращивая скорость, несмотря на всё увеличивающийся градус подъёма дороги, мчался вперёд. Лика припала к окну, стараясь не пропустить тот самый момент. Секунда и машина отрывается от асфальтового покрытия, перестают шуметь шины, волосы слегка взлетают и кажется будто везде невесомость. Где-то внизу виднелся искрящийся светом паром, ожидающий своего прохода. На корме стоял человек и весело махал экстремальным автомобилистам руками. Поприветствовать его Лика не успела. Машина ощутимо приземлилась на все четыре колеса на другой половине моста и продолжила свое триумфальное шествие прямо в объятия питерского ДПС, так же радостно махавшего им полосатыми жезлами.