Текст книги "Сводная любовь (СИ)"

Автор книги: Татьяна Анина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Глава 17

Паша приехал, как обещал в семь часов вечера ко мне на квартиру.  Надел серый костюм, прилизал шевелюру на бок и привёз очередной букет розовых роз в этот раз огромный.

Небольшими карими глазками осмотрел моё жильё, наморщив острый мажорский нос.

– Тебе ремонта не хватает, – сказал он, не желая проходить дальше.

– Я сама делаю под настроение, – честно призналась я.

Паша удивился, рассмотрел банки с краской и непокрашенный гипсокартон у ванной комнаты. Что-то себе соображал, играя бровями.

– Это хобби такое? – недопонимал мой жених.

– Да, – кивнула я.

Только так можно объяснить ему, почему я получаю удовольствие, делая ремонт в собственной квартире.

Завернула волосы в «гульку» на макушке и постучала каблучками. Сегодня на мне очень приличное голубое платье и сапоги-чулки на высоком каблуке.

Павел заценил.

Подал мне пальто. Опять моё школьное. Наверно, оно мне шло, раз все выбирали из многочисленного гардероба именно его. Или оно меня делало похожей на малолетку. Я посмотрела на себя в зеркало. Да уж! Надо паспорт с собой взять.

У зеркала я подкрасила губы розовым блеском и в отражение подмигнула Павлику.

– Красавица. Надо тебя моим друзьям показать. Обзавидуются, – мечтательным голосом произнёс мой женишок.

– Познакомь, познакомь, – с хитринкой улыбнулась я, и Паша помрачнел.

– Украдут ещё, – буркнул он и предложил мне свой локоть.

– Могут, – гордо заявила я и торжественно покинула свою квартиру.

Как любой человек Паша имел внутренний мир, но тщательно скрытый от всех. С первого взгляда могло показаться, что он презирает большинство людей и смотрит на всех с высоты своего величия. Но тот, кто знает, что величие делают исключительно папины деньги, а не он сам, к Паше относятся скептически. Поэтому «друзья» у Паши ниже его социального уровня.

В возрасте двадцати пяти лет папаши обычно своих отпрысков тащат на более высокий уровень. А моего жениха так и кинули в студенческом загуле. И хотя он уже окончил университет, толком нигде не работал и просто прожигал жизнь.

Это сказывалось на его душевном состоянии. И видимо в этот день ему стало совсем плохо.

Он пригласил меня в ресторан «Фрегат», который располагался на большом корабле, что  был пришвартован к пристани на реке.

В торжественном дорого обставленном зале было тепло и уютно. Играла приятная музыка, тихо беседовали богатые люди.

Место не для всех. В меню цены кусались. Но Пашу это не интересовало. Он сынок богатого папочки. Сидел печальный и смотрел в окно.

 Из окон виднелся другой берег реки. Зажигались фонари, и быстро темнело.

Погода была пасмурной, моросил дождик, оставляя красивые дорожки на стёклах. Они отражали освещение палубы и плелись, как нити с бисером по всему окну.

На улице холодно и промозгло, в зале тепло и уютно.

– Водки, – сказал Паша официанту, молодому человеку в белом длинном пиджаке.

– Ты за рулём, – напомнила я, пытаясь понять, что с Пашей происходит.

– Надо выпить, Ириска, – тяжко вздохнул жених.

– Не надо крепких напитков, – строго отрезала я. – Принесите две порции салата «Гнездо глухаря», две порции мидий в овощах и свежевыжатый грейпфрутовый сок.

– Фу, кислятина, – возмутился Паша.

– А водка сладость? – приподняла одну бровь.

Я вернула меню официанту и посмотрела на Павлика. Он был такой потеряшкой и печалькой, что «К», не хотелось к нему прибавлять.

Мне надо было сообщить, что замуж я за него не собираюсь. Но для начала решила выяснить, что его так мучает. Таким я раньше его не видела.

– Павлуша, что случилось? – сюсюкнула я. – Я в последнее время, как шкатулка для чужих печалей. И ты расскажи, что не так?

Он попытался натянуть на себя крысиную гримасу, надменного пофигиста, но выходило с трудом. Глаза вроде даже слезами наполнялись.

– Нельзя в обществе моих знакомых такие вещи рассказывать, – усмехнулся он. – Мне надо марку держать.  Хотя сдохнуть хочется.

– Я никогда не буду в том обществе, о котором ты говоришь, – я тщательно изображала психолога, но самой стало интересно, что же могло смутить смутьяна? – Мне можно рассказать.

– Лучше о тебе, – ему было тяжело. Появились морщины на лбу. – Отец просил узнать, как у тебя на работе.

– Ой, у меня такая работа, – посмеялась я. – Дёмка обозвал вчера младшей подметающей. Паша, – я строго пронзила его взглядом. – Признайся мне, что у тебя происходит. Я прямо чувствую, как тебя колбасит.

Его начало ломать. Он не хотел открывать передо мной душу, но никого не было, с кем бы он мог откровенно поговорить. Что-то видел во мне, поэтому и пригласил на свидание.

И я так была рада, что он не приставал, не делал пошлые комплементы. Наверно, поэтому помочь хотелось от чистого сердца.

Когда принесли сок, Паша залпом выпил целый стакан.

Решительно стукнул стаканом по столешнице, как будто заглотил двести грамм водки.

– У отца и этой шлюхи сын родился, – не глядя мне в глаза, тихо выпалил Паша. – Отец его наследником назвал.

Вот теперь он заплакал.

Бедный Павел!

– Мне скоро двадцать пять, а он меня так и не видит в упор, – и голос его сорвался.

Ира! Нужно помогать, вытаскивать, успокаивать.

– Так заяви о себе, – я быстро собралась с мыслями, стала соображать, как помочь Пашке. – Ты гуляешь. Устройся на работу…

– Куда? – нервно рассмеялся Егоров.

– Куда угодно, – развела я руками. – Я же устроилась. Да, придётся отказаться от старого образа жизни, и твои знакомые, скорей всего даже не друзья, должны отойти на второй план. Отец только тогда тебя заметит, когда тебя рядом не окажется. Ты не попросишь денег, перестанешь его изводить просьбами. И конечно, он мгновенно захочет узнать, что с тобой происходит. А что касается ребёнка… Ему надо вырасти, образование получить. К тому времени тебе уже сорок четыре года будет. – Я с гордостью заявила. – Ты уже будешь состоятельным взрослым мужчиной.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

После такой тирады я сама выпила сок с горечью и облегчённо вздохнула.

– Ириска, – Пашка печально улыбнулся, влюблённо глядя на меня. – Ты настоящий друг. Пошли в клуб сегодня? Ты вообще в клубах была?

Я была в клубе. Два раза. И вытаскивала меня именно Мулечка. Танцевали, выпивали, вели себя скромно. Даже не скажешь, что водила меня в клуб путана.

– Паша, друг с тобой в клуб не пойдёт, он тебя оттуда вытащит, – я с удовольствием посмотрела в тарелку, которую принёс мне официант. – С гулянками надо завязывать.

– Хорошо тебе говорить, – взялся за вилку уставший от этой жизни мажор. – Всё у тебя просто. Хорошо, что мы вместе будем. Я у бати платье для тебя попрошу, какое-нибудь брендовое из Европы. Натерпится тебя натянуть.

Я подняла на него глаза и улыбнулась.

Если честно, то я всем сердцем мечтала, чтобы свадьбы не было. Конечно, Паша не закончит с гулянками. Халявное бабло папочки – это самый крепкий наркотик, на который подсаживается современная молодёжь. Слезают с него только в возрасте и не все.

Дёма не в счёт. Папа его рано скинул с отчих харчей. «Он учился и работал, как проклятый». Именно поэтому в свои неполные двадцать четыре ему доверили место заместителя генерального директора. И он достоин.

– Паша, я как раз по этому поводу хочу с тобой поговорить, – начал я, набравшись смелости.

– Хочешь азиатское платье? – удивился он. – Мне Европа ближе.

– Не будет платья… точнее будет, но не с тобой.

Паша уставился на меня. Впервые в жизни я увидела его истинное лицо. Он смотрел на меня дерзким, недоброжелательным взглядом. И на его порочном раздражённом лице появилась язвительная ухмылка.

– Свалить решила? – насмешливо прыснул он ядом. – А кто тебе разрешит?

Он колол меня своим возмущённым, враждебным видом.

И я видела сына своего отца до мозга костей.

Егоров старший был невыносим в общении. Бандит, одно слово. А Павлик, хоть и не сидел, но от папаши унаследовал почти всю пагубную остервенелость. И находится рядом с ним я больше не могла. Потому что опасность я почувствовала всем сердцем.

– Что, я тебе не нравлюсь?

Не то слово, Паша. Ты сейчас своей свирепой, кровожадной физиономией только утвердил меня в желание расстроить свадьбу.

А я его ещё утешала. Наивная простота!

Вот так меня Мулечка в проституцию чуть не затянула.

Вот за кого я чуть замуж не вышла.

 На моё спасение в сумочке заиграл телефон. Я доставала его дрожащими руками. Звони Демьян. И это меня очень расслабило.

Я полезла отвечать, а у стола нарисовалась молодая девушка возраста Паши. Рыжая, злая, как он. В коротком зелёном платье, что делало её ещё ужасней и более похожей на ведьму.

– Паша! Это кто?! – тыкнула она в меня пальцем.

– Паша! Это кто?! – я полностью сымитировала её интонацию и улыбнулась.

Паша скривил губы, оттопырив их. Показались мелкие нижние зубы.

– Ты мне изменяешь? – взвизгнула на ультразвуке ведьма.

Паша не выдержал. Поднялся на ноги и насильно повёл рыжую из зала. А я спокойно ответила на звонок.

Номер был уже занесён в записную книжку и обозначен строго: «Демьян». Ещё я его сфотографирую и поставлю на заставку фото с любимым лицом.

– Ира! Ты где? – он говорил быстро и обеспокоенно.

– Ресторан «Фрегат», это на набережной, – ответила я, закусывая салатиком.

– Ты с Егоровым? – крикнул он.

– Да с Пашей, – не понимала я, что он так возмущён.

– Малышка! Никуда с ним не ходи! Держись на людях. Пять-десять минут я приеду за тобой.

– Что случилось? – испугалась я.

– Сиди на месте! – грозно рявкнул Дёма в трубку и отключил звонок.

Глава 18

Я уминала свой салат и вытягивала шею, чтобы увидеть комедию, что развернулась на палубе.

Рыжая девушка активно жестикулировала. Если не знать, что она расстроена, то можно было подумать, рыжая поёт: «Широка страна моя родная…». Руками махала во все стороны, показывая ширину и долготу, очень сильно разевала рот. А Паша ей угрожал кулаком и чему-то поучал, вроде как учитель пения, перед которым страшно фальшивят.

Комедия резко превращалась в трагедию. К выясняющей отношения паре подошёл здоровый мужик в кожаной куртке и начал общаться с девушкой. Она ябедничала, всё так же активно двигая руками. Облом рядом потирал кулаки. А Паша неугомонно поучал уже двоих.

Ситуация накалялась.

Здоровый парень был Паши Егорова на голову выше, в плечах шире. Паша скалился, явно угрожал, но это не со мной строгости наводить.

Я, быстро доев свой салатик, побежала вмешиваться в конфликт, там запахло смертью и кровавой местью любовнику.

Пробежав в припрыжку, на свих каблуках через весь зал, я забрала пальто в гардеробе, и уже собиралась выходить, как наткнулась на запыхавшегося Демьяна.

Всё такой же уставший с небрежной щетиной на лице, что делало его ровесником Лины. Безмерно мной любимый и совершенно родной. Я проехалась ладонью по его колючей щеке и поцеловала мимолётно в губы.

Дрожью рассыпался по телу фейерверк удовольствия.

На лице Дёмочки с печалью отобразилась неподдельная любовь и умиление. Он неожиданно расслабился телом и ласково прошептал:

– Малышка, мы уезжаем…

– Пойдём, там убивают, – я схватила его за руку и потащила за собой наружу.

Дёма растерялся. Нахмурив брови, выбежал за мной.

Картина была вполне в духе драматического жанра. Тощего, слабого Пашку свесили через ограждения палубы, вниз головой.

– Будешь знать! – победоносно визжала рыжая.

– Ты знаешь, кто мой отец?! – почти таким же истерическим высоким визгом общался Паша со своим обидчиком.

– Рыбам расскажи, – пробасил громила и отпустил Егорова.

Рыбы в нашей реке не водится. Придётся Паше мусору на дне рассказывать, кто его папочка. Потому что, каким бы говницом он не был, всплыть он не сможет.

– Он плавать не умеет!!! – закричала я, подлетая к перилам.

Я знала это. Мы с Пашей не были близки, но при знакомстве сразу рассказали у кого что. Он знает, что у меня клаустрофобия, я в курсе, что он не умеет плавать и нырять боится.

И даже удивительно, что Паша пригласил меня в такой ресторан. Кушать у воды? Либо действительно был сильно расстроен, либо щекотал себе нервишки.

  Оказавшись в экстремальной ситуации, человек остаётся один на один со своим внутренним миром, где иногда живёт совесть и человеческая душа. И мы не знаем, как поведём себя в той или иной ситуации, пока не столкнёмся лицом к лицу с опасностью.

Я точно знала, что должна это сделать. Нырнуть и вытащить Пашу. Но так сильно боялась, что руки дрожали, когда расстёгивала пальто и полезла к бегунку на молнии сапог. Старалась справиться с навалившимся кошмаром, повергающим меня в шок и трепет.

Если честно, то я посещала бассейн, чтобы не бояться нырять. У меня получалось справиться со страхом. Но то освещённый, тёплый бассейн. А внизу была ледяная чёрная гладь реки, по которой стелились круги от упавшего в бездну Паши К.

– Реально не умеет, – безразлично констатировал здоровый парень, выкинувший Пашку в воду, и плюнул в реку.

– Не вздумай, – дёрнул меня от ограждения Дёма.

Он уже был раздет. Только и мелькнули передо мной брендовые боксёрки и волосатые ноги. Демьян нырнул в реку следом за Егоровым.

Народ сбегался со всех концов. На набережной подняли панику. Море вопросов: «Что случилось?»

Бандит, совершивший акт насилия над Пашей, быстро ретировался и исчез в толпе. А рыжая, осознавшая всю жестокость ситуации, заныла и, сунув, все пять пальцев, в свой большой рот, отчаянно разрыдалась.

Сердце замерло. Я не двигалась и почти не дышала. Выпучив глаза, смотрела на воду, ожидая, что Дёма вот-вот выплывет. И мне было уже неважно с Пашей или нет. Чёрная пучина поглотила моего любимого сводного брата. Нет!!! Не брат он мне.

Он мой любимый мужчина!

* * *

Я заныла, чувствуя, что пора дальше раздеваться и нырять следом.

Но тут Демьян показался на поверхности воды. Он держал Пашу за подбородок предплечьем и неумело спасал утопающего, маясь и пытаясь не уйти на дно.

– Дёмочка, Дёмочка, – плакала я, от пережитого кошмара.

Быстро собрала его вещи и понеслась в сторону трапа. Вылетела с корабля на пристань. Цокала каблуками по каменным плитам и смотрела, как люди помогают Демьяну вытаскивать Пашу на дорожку.

Перед глазами моими, как на стекле от капель дождя, всё смывалось и переливалось отблесками фонарей. Я плакала, пытаясь уговорить себя, что всё хорошо с моим Дёмочкой.

Он красавец!

Мой Демьян –Аполлон Бельведерский. И писюн под трусиками после холодной воды, прямо, как у древней статуи.

Я бросилась ему на шею. Мой холодный! Мой сладкий герой!

– Дёмочка, Дёмочка, – рыдала я.

– Всё хорошо, малышка, – посмеивался Демьян, но не так, как раньше. Без издёвки, с ласковой любовью в словах. Приобнял меня.

  Я помогала ему одеться. Шмыгала носом, застёгивала пуговицы на рубахе. А он мне улыбался, с трудом мокрыми ногами залезая в штанины.

Пашу откачали. Он лежал на дорожке в окружении людей и был похож на окуня, которого вытащили из воды. Глаза вылупил и ртом хлопал.

– Трезвит! – крикнул Паша и почему-то рассмеялся. На нём повисла рыжая девушка.

Дёма вступил в свои туфли и взял меня за руку, повёл в сторону стояки для машин. В своих ладонях, я растирала его ледяные пальцы. Смотрела с глубокой влюблённостью на его бледное в свете фонарей лицо. Такое правильное и строгое. И сам он весь правильный и строгий до мозга костей.

Молча сели в его машину. И улыбались. Он иногда отрывал взгляд от дороги, чтобы посмотреть на меня.

– Что случилось? – не хотелось портить ласковую атмосферу в машине, но он меня напугал своими воплями в трубку.

– Люди, что обворовывали  нашу фирму, это люди Егорова. Так что свадьбы точно не будет.

 Те, кто знают, как страшно воюют бизнесмены между собой. Какой ужасной бывает конкуренция и результаты вражды. Точно назовут это войной. А на войне все средства хороши. И только война покажет истинное лицо, каждого из её участников.

Демьян знал, что Паша сын того, кто пытается разорить нашу фирму. И не задумываясь, спас ему жизнь.

Это высший пилотаж человечности.

Я даже себе вопрос не стала задавать: я бы так же поступила? Итак, сомневалась у борта, прыгать следом за Пашей или нет. И это я ещё не в курсе была, что Егоров старший к нам банду закинул в корпоратив.

  Дёма резко притормозил, чуть не сбив выпавшую на проезжую часть бабулю. Она вроде и не заметила, что её почти задавили, прошагала дальше. Машины с визгом тормозов останавливались и сигналили смертнице, которая шуровала с котомкой дальше.

– Ты не спал, – заключила я, когда Дёма отхлестал себя по щекам. Если уж ледяная вода его в себя не привела, то это точно не поможет. – Ты так и не снял квартиру?

– Нет, так и тусуюсь у родителей, – тихо ответил он.

Это час езды от центра города.

– Ты не доедешь. У меня ночевать будешь, – строго сказала я, голосом, не терпящим отказа.

Дёмка расплылся в улыбке. И я заодно с ним.

– Мне опять придётся трусы у тебя сушить, – рассмеялся он. – Ты только в офис их не приноси.

– Ладно, – я была очень счастлива рядом с ним. – Дам тебе сегодня шорты, а не юбку.

Что-то совместный сон предполагал. Потому что когда Дёма поставил машину около моего дома, мы обнялись. Вдвоём вошли в подъезд, где Дёмка навалился на меня. Он так устал, что был вынужден падать на стену, стараясь не придавить меня.

– Боишься меня? – тихо прошептал Дёма, забирая у меня ключи от квартиры.

– Да… немного, – ответила я, не открывая глаз. – Нет, обманываю. Хочу, чтобы ты меня так прикрывал.

– Я тебя во всём прикрою, – он отпрянул и открыл входную дверь.

Такое тепло поселилось на сердце. Мне было очень хорошо. Пока Дёма принимал душ, я переоделась и поспешила мужчине приготовить ужин.

С кухни наблюдала, как он прошлёпал в одном полотенце на бёдрах к моей кровати. Покраснела, улыбнулась. Сейчас я его кормить буду.

 Очень старалась. Наваяла горячие бутерброды, потому что мужской еды в моём доме не предусмотрено. Вряд ли Демьян обойдётся баночкой йогурта.

Довольная прибежала звать гостя к столу, а он спит.

Вырубился Дёма прямо в моей кровати. В этот раз на подушках и под тёплым одеялом. Ровно лежал Аполлон Бельведерский. Бледный, как мраморное изваяние. И в этот момент даже борода его не портила.

Забыв напрочь про еду, я тихо прошла к постели. Полюбовавшись любимым мужчиной, прилегла рядом с ним.

Наверно, это была давняя моя мечта – лежать и любоваться своим Дёмкой.

И теперь он нравился ещё больше. Не было в его лице и теле юношеской костлявости и прозрачности кожи. Но и взрослым, заматерелым мужиком он не был. Самый красивый возраст для молодого мужчины. Крепкие мышцы, ни грамма жировых отложений. Никакой затасканности на строгом лице. Прямой нос с узкой косточкой, красивый чёткий контур губ. Лоб высокий, на котором ещё не было глубоких морщин, хотя они появлялись при напряжении. Но сейчас он спал, как младенец.

И я хотела спать с ним.

Притаилась рядом с Дёмочкой, свернувшись калачиком.

Часть 2 Битва за любовь. Глава 1

Так крепко я спала до того, как мама вышла замуж за Диму. Точнее до того, как в моей жизни появился Демьян. Тогда я была спокойна и уравновешена. Меня ничто не колышило, я была олицетворением большого «пофигизма».

В четырнадцать лет, моё сердце замерло, когда я увидела своего сводного братаю Такого крутого, на мотоцикле, с отращёнными по плечи волосами. И мне нравилось, как он гордо закидывал голову, с долей надменности, разглядывая всех свысока.

И вообще мне всё в нём понравилось, особенно то, что ему понравилась я.

И сон с тех самых пор пропал без вести.

Но вот нашёлся, вместе с потерянной любовью к Демьяну Вяземскому.

Спала я без сновидений в полном покое.

Перед пробуждением чувствовала спокойное дыхание у себя над головой. Демьян звучно сопел, выдыхая на меня порывы воздуха.

Шевелились волосы. Приятные ощущения по всему телу.

Стук сердца в его груди ощущала спиной. Сильные руки задавили меня, как бы Дёма не старался их удержать, но расслабился и руки потяжелели. А ещё Демьян горячий, словно у него температура выше, чем у меня.

Надо будет проверить, не простыл ли.

Меня окутало трепетное желание заботиться и любить, любить…

 Я просыпаться не хотела. Заставляла себя. Ведь это самое прекрасное пробуждение в моей жизни. Что может быть прекрасней проснуться в объятиях любимого?

Подарить ему поцелуй или даже себя!

Я лежала на боку, и мужская рука перестала быть тяжёлой, скользнула по мне. По талии, выше. Ладонь аккуратно прикоснулась к груди сквозь футболку, и соски мгновенно отреагировали на такую ласку.

 Глубокое дыхание мне прямо в затылок. Моя спина была прижата к его торсу.

Я приоткрыла глаза. Вытянутая рука, на которой я лежала, была живописно красива. Вены, мышцы рельефно выделялись. Длинные изящные пальцы перебирали пряди моих волос.

Покой. Любовь.

Тягучее приятное томление окутало нас.

– Всегда нравились твои волосы, – тихо сказал Демьян, чуть накренился и поцеловал моё плечо. – Малышка… Хочешь?

Я улыбнулась.

Я чувствовала его желание физически, полностью ощущала душевно. Мы уже единое целое. И все мои мечты, вот уже сбываются.

– Хочу, – сладко протянула я, а потом вспомнила, кто я и где. – В универ!!!

Вскочила, как ошпаренная, схватила свой сотовый. А там такое время, что только добежать до университета.

В этот момент был выбор. Ведь я могла и прогулять. Ради того, чтобы остаться с Демьяном. Чтобы отдаться ему полностью.

Но что-то в душе засело. Дурацкое подозрение, боязнь отчима. Пепел от пережитого кошмара.

Пять лет болезни даром не прошли.

А я именно болела им. Своим любимым сводным братом. И для меня не было проблемой отказать ему, когда вот он, уже здесь в моей постели. Потому что тверди под ногами не было. Уверенность, что это навсегда, оставалась в мечтах. А реальность била больно.

Если у нас всё получится, то всё будет. А если где-то пойдёт трещина…

Я не переживу.

Или опять заболею.

Не стесняясь Демьяна, потому что было некогда, и хотелось его подразнить, я стащила футболку и, стоя к нему спиной, быстро стала одеваться.

Вот подразнить мне было невероятно приятно.

Замерла, почувствовав, как на меня пялятся. Хитро кинула взгляд через плечо.

– Нравлюсь? – лукаво протянула я, замедлив свои движения.

Ах, какой взгляд!

Смотри на меня Демьян! Я вот ускользаю! Крепче держи, а то как-то я не уверена, что наша любовь с продолжением.

– Всегда нравилась,– тихо ответил Демьян, тяжело дыша. Сел, прикрывшись одеялом. И я отвернулась от него.

Игра во все ворота. Твёрдость моя плавилась. На сердце жар, чуть ниже живота тяжесть.

 – Может, к чёрту универ сегодня? – бархатный, приятный голос, продирающий до костей. От его голоса по телу пробежались мурашки и спрятались дружно в сосках на груди, что затвердели от такой распущенности.

– Нет. Пока есть возможность, нужно учиться, – с трудом это произнесла.

Я застегнула бюстгальтер, влезла в брюки. Нырнула в чёрную строгую блузку.

Посмотрела на Демьяна.

Он с такой собачей тоской пялился на меня потемневшими глазами, что я усмехнулась.

– Красивая, – сказал мой любимый мужчина.  – Фигура потрясная, личико, а главное характер.

– Характер? – рассмеялась я, прыгая в одном носке до ванной комнаты. – Мало воевала с тобой?

– Такси вызывай, не ходи одна, –  ласково сказал Демьян. – Воевала она со мной. Скорее выживала.

– Это точно! – бубнила я со щёткой во рту, пыталась одной рукой зубы почистить, другой расчесаться. Я уже это делала вполне профессионально. Не первое утро, когда мне срочно надо, а я опаздываю. – Ты мне таким нравишься – спокойным. Надо разобраться, почему ты такой разный. У тебя настроение меняется часто.

– Это от неудовлетворённости, – усмехнулся Демьян.

Он продолжал сидеть на кровати, наблюдая за моими метаниями.

– Теперь всё будет хорошо, малышка, – самое лучшее обещание.

Я наспех натянула туфли и схватила свою сумку.

– На столе вчерашние бутерброды. Дверь закрой, – я замерла на мгновение, глядя на мужчину в своей кровати. Нужно было признаться. И себе и ему. Выдать целый монолог, но от смущения я только и выдохнула: – Хочу, Дёма. Тебя.

И он расцвёл. Улыбнулся ослепительно. Не по-змеиному, без ехидства.

Добрый, любящий.

Осталось только Диму спросить, как он к этому относится.

* * *

На лекциях я сидела одна, часто отвечая на сообщения Демьяна. Отец велел мне выбрать машину, а это оказалось самое приятное занятие для моего любимого.

Мы переписывались. И я ощущала, что мне четырнадцать. Так же влюблённость опалила душу и разум.

Я была такая довольная и счастливая, что сил моих больше не было, дождаться, когда эти пары закончатся.

Уже пожалела, что не прогуляла. Сейчас бы уже полноценной женщиной была. И катила бы к Диме с чистосердечным признанием…

Жесть.

Страх то какой!

Я задумалась над этим вопросом, и лекции совсем мне стали неинтересными.

Люди в девятнадцать бывают вполне самостоятельными. Пусть я учусь, но я и работать могу. А это независимость.

Я уже не боялась родителей. Моё решение обжалованию не подлежит. И я сильнее, потому что не одна. Мой Демьян чуть что, защитит нас.

Верила в это.

Я отправляла Дёме сообщения. Писала обо всём, меня просто прорвало на общение с любимым. Ведь он не только предмет вспыхнувшей страсти, это парень ещё с детства понимал меня с полуслова и был настоящим другом.

Я точно знаю, когда он злиться, когда шутит, когда напряжён, когда хочет расслабиться. И теперь он не русалочный для меня. Совершенно понятный. Просто раньше ему запрещали любить, и он сильно страдал от этого, вынужден был воевать со мной, хотя не желал этого делать. Бежал от меня, и ему было больно. Знал, что всеми своими действиями довёл меня до фобии. Исправить ничего не мог.

Когда человек чувствует свою беспомощность, он часто начинает злиться. Как родители злятся на детей только от своей слабости и неспособности что-то изменить, так мой Демьян много лет прибывал в агрессии.

Теперь он успокоится, теперь всё изменится, и мы наконец-то будем вместе.

А Дима… А Дима сам ушёл от своего отца, который ему запретил жениться в семнадцать лет. Так что пусть вспоминает и привыкает.

  Так в себя ушла, что не заметила – Дёмьян мне не отвечает на сообщения.

На сообщения не отвечал, звонки проходили, но трубку он не брал. Я начала беспокоиться.

Только этого мне не хватало, чтобы с Дёмой что-то случилось.

Звонить посторонним людям в нашей фирме я не решилась.

Первая пара закончилась, и я вышла в коридор. Шумный весёлый народ вызывал улыбку. Но я была не совсем рада. Поглядывала в свой    телефон.

   Амин появился в толпе. Довольный такой!

 Он высмотрел меня и подбежал ближе. Выловил своими огромными волосатыми ручищами. Неожиданно обхватил талию и подкинул вверх. Так, что я завизжала и рассмеялась, уложив ладони  на его сильные покатые плечи.

Заметила, как с завистью на меня смотрят девчонки из параллельного потока.

Парень хоть и не был красавцем, зато здоровый и семья отличная.

– Я вчера соревнования выиграл по городу, – радостно сообщил Амин, и глаза его сверкали огоньками счастья. Он поставил меня на пол. – Тренер. Ух, мужик! Не побоялся к моему отцу прийти. Доказал, что бухгалтером можно и в тридцать стать, а спорт – это молодость. Так что я еду на соревнования и перевожусь на физвоз!

– Поздравляю! – я была за него так рада. Как будто мне сообщили, что я выиграла конкурс «лучший голос региона» и еду дальше в Москву делать карьеру певицы.

Это было единственное, что нас с Амином объединяло – неправильное решение родителей.

– Удачи тебе, – я ткнула в стальную грудь своим кулачком.

– И вам с братом, – Аскеров подмигнул мне и пошагал дальше по коридору. Здоровый, хороший и теперь счастливый.

   Демьян позвонил.

Я вздрогнула, бешено пыталась попасть на нужные кнопки. Руки дрожали.

Ничего себе я переживаю!

– Малышка, дуй из универа, я у входа стою, – радостно крикнул в трубку Демьян.

– Почему не отвечал?! – возмутилась я.

– Малышка, не злись, отец запряг. Надо поговорить, выходи!

– Ладно, бегу, –  я смягчилась.

Дима такой! Может учудить что-нибудь.

Учёбу бросила и со всех ног понеслась вниз. Схватила своё пальто и, не застегнувшись, выбежала из больших дверей старинного здания университета на крыльцо.

Светило солнце, но было морозно.  И небо над головой не было летним – холодное, высокое. Во влажном воздухе летали запахи города. Шумы и движение. А для меня этот мир свёлся в одну точку.

Демьян стоял у ограды университета. Руки в карманах пальто, весь строгий. Смотрел на меня.

И я летела к нему на встречу. Бежала на каблуках со всех ног. И Демьян, как в самом моём сладком сне, расправил руки в стороны, готовый принять меня в свои объятия.

И я боялась проснуться, так восхитительно это выглядело.

С разбега в его руки кинулась. К нему спешила, его одного любила. И с каждым днём чувство усиливалось внутри.

В его руках, я расслабилась и забыла обо всём. Я бы хотела обниматься вечно. Стоять так, в его объятиях и наслаждаться его теплом. Но мой мужчина, так как умеет только он – грубо, властно, но при этом невероятно влюблённо, насильно оттянул мою голову за волосы назад и жадно прильнул к моим губам.

Вошёл в меня своим языком, проникая, как можно глубже в горло. Обвил мой язык, хозяйничал, ненасытно, лаская мой рот.

 Я закрыла глаза, полностью отдавая себя сладким чувствам. Его жёсткие движения были пропитаны не только любовью, но и настоящим страстным желанием.

Минуты тянулись, и я подумала, что ещё немного, и мы прямо здесь у ограды начнём раздеваться.

Но Демьян отстранился и заглянул мне в глаза.

– Не верится, что ты взаимностью отвечаешь, – улыбнулся он, проводя рукой по моим плечам.

Задыхался.

Захлёбывался своими чувствами.

Возбудился и не мог в себя прийти.

– И мне не верится, – усмехнулась я.

Мне то точно не верилось. Я здесь самая пострадавшая сторона.

– Мне словно семнадцать лет. С тобой я уношусь туда, где всё кажется преодолимым. Ты уже доступна, моя сбывшаяся мечта. Такая малышка, моя сладкая девочка. И люблю я тебя сильно, и хочу уже по-взрослому. На всю жизнь хочу тебя одну.

Давай! Давай, Ира! Не отставай от него! Замудри что-нибудь любовно-эпическое.

– Да, – кивнула я.

Стояли некоторое время молча, просто смотрели друг другу в глаза. Но этого было уже мало. Пришло время для другого единства.

– Какой размер пальчика? – он поцеловал мою руку, ввергая в мелкую дрожь всё тело. – Я куплю обручальные кольца. Ты выйдешь за меня?

Ира отомри!

 Он так смотрит, что я немею, дышать не могу!

– Пятнадцатый, – простонала я. – Папа убьёт.

Он крепко зажал мои пальцы между своих ладоней. Это моё движение, если что. Но у Дёмы до автоматизма отработано отзеркаливание движений людей, которые ему интересны. Заметила ещё при первой нашей встречи, после пятилетнего перерыва.  Психологический жест. Помогает быть на одной волне с собеседником.