Текст книги "С молитвой о тебе"
Автор книги: Татьяна Алюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
Он протянул к ней руку и тихо позвал:
– Иди ко мне.
Кира помедлила, словно сомневалась, и шагнула ему навстречу. Он обнял и прижал ее голову к своей груди, тихонько покачивая, успокаивая.
– Ну, девственницы, конечно, не совсем мой профиль, но мы что‑нибудь придумаем, – улыбнулся Крайнов и поцеловал ее в макушку.
Она пробурчала нечто невнятное, груди в том месте, где она прижималась, стало тепло, наверное, интересовалась, что именно он придумает.
Господи, как же ему было хорошо! Как необычайно, незнакомо хорошо ему было!
Он усмехнулся пришедшей мысли, взял в ладони Кирино лицо, заглянул в смущенные глаза и поделился очевидным выводом:
– А ведь получается, что именно меня ты ждала всю жизнь.
И, не дав ей опомниться, возразить или возмутиться, поцеловал нежно и осторожно, а через пару секунд со всей серьезностью, уже не сдерживая, не останавливая себя и ни о чем не думая, кроме этой женщины в его объятиях.
«Можно сойти с ума!» – успела восторженно подумать Кира, погружаясь в потрясающие, незнакомые, яростные ощущения.
Все! Их больше ничего не разделяло – никакие недосказанности, смущения или непонимание! Они теперь были – центр и начало вселенной!
И спешили, и не спешили, и торопливо срывали друг с друга одежду, и замирали, разглядывая друг друга, и нежно поглаживали, узнавая, и снова срывались вперед. И никто из них не помнил и не осознавал, как они, не размыкая объятий, оказались в кровати, и Кира удивленно распахивала глаза каждой новой ласке, а он успокаивал, вел ее по незнакомому пути.
– Ничего не бойся, девочка, все хорошо… – шептал, целуя и лаская.
– Я не понимаю… – пыталась невнятно объяснить она. – Пожалуйста…
От того накала чувств, ощущений, которые проживал сейчас Крайнов, у него не хватило сил остановиться и спросить, как она, когда одним мощным движением вошел в Киру – и понесся вперед, шепча что‑то нежное и ободряющее, и успокаивающее…
– О, господи! – пугалась Кира. – Мне хочется кричать…
– Кричи, солнце мое, – поощрял он. – Кричи, не сдерживай себя…
– Это… – сделала последний шаг к своей вершине она и свободно, победно прокричала: – Коля‑я‑я!!
А он отозвался утробным рыком, успев в последний момент вместе с ней на эту вершину…
Кире казалось, что она провалилась во времени и пространстве, звенела каждая клетка обессиленного тела, ставшего тяжелым и желеобразным. Она начала понемногу возвращаться в мир реальный, почувствовав легкое прикосновение, открыла глаза. Коля лежал на боку, подперев голову рукой, и вырисовывал круги вокруг ее груди, медленными плавными кольцами, еле дотрагиваясь кончиками пальцев.
– Это всегда так прекрасно? – спросила Кира бархатным, чуть охрипшим голосом.
– Не всегда, – довольно улыбался он, – только у тех, кому повезет.
– А нам повезло? – выясняла подробности новых знаний она.
– Нам очень повезло, – уверил Крайнов.
– Тогда я хочу еще! – заявила она требовательно и немного капризно.
Крайнов откинулся на подушку и расхохотался во все горло, от души!
– Кажется, я выпустил из клетки сексуального монстрика! – смеялся он.
– А что? – обеспокоилась Кира. – Это не положено хотеть еще? Или об этом не принято говорить? Объясни мне правила.
Не прекращая смеяться, он притянул ее к себе, прижал, поцеловал в лоб и объяснил «правила»:
– Нам все положено, и обо всем можно говорить, а хотеть еще рекомендуется как можно чаще, и мы обязательно все повторим, и не один раз. Но, может, сначала поедим?
– Точно! Есть хочется! – поддержала с энтузиазмом Кира и призналась: – Я так нервничала, что в ресторане ни есть, ни пить не могла! – Села на кровати, прикрывшись простыней, и потребовала: – Отвернись, я оденусь.
Крайнов расхохотался громче прежнего.
– А вот это точно не положено! – смеялся он. – Поверь мне, я тебя уже детально рассмотрел и даже на вкус попробовал!
Кира недоуменно на него уставилась, постепенно осознавая нелогичность своего требования и излишнюю в такой ситуации скромность.
– Я не привыкла, – смутившись, оправдывалась она.
– Привыкнешь! – пообещал Крайнов, притянул ее обратно к себе и легко поцеловал.
Попытка как‑то красиво и утонченно накрыть стол провалилась сразу. Они смеялись, обнимались, поминутно целуясь, пили шампанское, скармливали друг другу вкусные кусочки того, что резали и раскладывали на тарелки. Ну, кое‑как переместились на диван в гостиную, расставили на столике закуски.
– Слушай! – вдруг вспомнила Кира. – У тебя же родители в гостях? Тебе надо ехать?
– Не надо, – успокоил Крайнов, – они прекрасно без меня проведут время. С ними Аглая с Генералом и обширная программа отдыха на природе.
– А у тебя свободный график работы, что ты так легко можешь приехать, уехать? Ты чем занимаешься? – оживленно полюбопытствовала она.
– Ну, я что‑то вроде помощника егеря, условно, так сказать, штатный. Вожу охотников, рыбаков и туристов по нашим заповедным лесам. Места там сказочные! Поселок же, как форпост, стоит перед заповедником, и леса тянутся на сотни километров. Туристические маршруты проложены разной степени сложности. Летом практически через день группы водим.
– То есть ты не один их водишь?
– Нет, есть еще трое проводников для туристических групп, и один человек для охотников, с которым мы меняемся. Приходится совмещать с дежурством в добровольной дружине, которая занимается охраной территории.
– Прямо туристическая база какая‑то получается, – подивилась Кира.
– Ну, что‑то в этом роде. Ты вообще про «Метель» что‑нибудь слышала?
– Немного, – призадумалась Кира. – Что это известный поселок, в который без пропуска и разрешения не приедешь, что там целебные ключи есть, которые кости хорошо лечат, что основан он очень давно, и какая‑то легенда об этом существует, и церковь старинная, куда даже паломники ходят. Еще слышала, что раньше, в советские времена, поселок числился чуть ли не правительственным и теперь в нем живет очень много непростых людей, в том смысле, что не крестьяне. Говорят, у вас и ученые есть, и художники, и врачи известные. Вот, наверное, и все. Ах, да, – припомнила Кира, – еще говорят, что купить там дом с участком невозможно, а желающих море, и совсем уж мистическое, что поселок сам выбирает, кому в нем жить.
– Все правда, – улыбнулся Крайнов, – я тебе потом расскажу более подробно, все предания и легенды, и покажу наши места, тебе понравится.
– То есть, – вернулась к начальному вопросу Кира, – ты теперь работаешь егерем и проводником?
– Не только, – хитро усмехнулся Крайнов, – еще я занимаюсь составлением расчетов финансово‑экономических рисков для спортивных клубов и команд.
– Это как? – удивилась она.
– В спорте крутятся очень большие деньги, – принялся объяснять Николай. – В каждом клубе и в каждой команде есть свои экономисты, но они больше занимаются текущими делами, сделками, контрактами, финансовыми потоками. Они, конечно, тоже составляют и бизнес‑планы и риски предусматривают, но в более общем объеме. А я рассчитываю детализированные риски и прогнозы. Что‑то типа независимого эксперта. Это не очень интересно.
– Мне интересно! – возразила Кира с энтузиазмом. – Что значит детализированные риски?
– Например, если получит травму ведущий игрок и его заменить другим игроком, на сколько процентов это будет эффективно для команды, – улыбался ее живой заинтересованности Крайнов. – Спортивные клубы – это большие коммерческие организации, и возможных рисков и форс‑мажоров много. Приходится учитывать огромное количество деталей: уровень способностей каждого игрока, их взаимозаменяемость, прогноз счета игр или зачетных баллов для индивидуалистов вроде гимнастов, возможных соперников, и состав судейства. Даже погода там, где проводятся соревнования, имеет значение. Конечно же, рассчитывается, за какого игрока и сколько можно заплатить, его эффективность для клуба. Необходимо просчитать, как будет взаимодействовать команда в разных составах, то есть с разными игроками, при этом не упускается и эмоциональное равновесие игроков, а значит, и многие факторы их личной жизни, характеров. И таких факторов насчитывается тысячи – от самых мелких до базовых.
– И что, ты вот это все считаешь? – поразилась Кира.
– Не совсем я, – пояснил Крайнов. – Когда я задумал этим заниматься, то нашел гениальных программистов, совершенно оторванных ребят, балующихся на досуге хакерством, объяснил задачу, и они написали несколько уникальных программ для разных видов спорта. По мере работы мы вносили дополнения и улучшения в программы, но могу похвастаться, что я единственный, у кого в нашей стране есть такой инструмент для работы.
– Значит, ты просто вносишь данные в компьютер и получаешь этот финансовый прогноз? – выясняла Кира.
– Почти, – усмехнулся Николай. – Только приходится следить за спортивными новостями, получать информацию напрямую от тренеров и управляющих клубов, менять исходные вводные, вносить массу новых составляющих, делать отдельные расчеты.
– И тебе это нравится? – засомневалась Кира.
– Мне больше нравится по лесам ходить и рыбку ловить, – вздохнул Крайнов. – Но и эта работа мне интересна, тем более что за нее очень хорошо платят, и состояние независимого консультанта мне более чем подходит. Все, хватит обо мне, – закрыл Коля тему и предложил аккуратно: – Может, ты расскажешь про те не зависящие от тебя обстоятельства, благодаря которым я стал твоим первым мужчиной?
– Нет, – покачала головой Кира, словно потухнув сразу и погружаясь в свои мысли. – Это малоприятная история. Не хочу ни о чем плохом вспоминать сегодня.
– Тогда надо освежить хорошие воспоминания, – притянул ее к себе и усадил на колени Крайнов, изгоняя все плохое своим нежным, неторопливым поцелуем…
Их разбудила верещавшая сигнализация какой‑то машины за окном на улице.
– Это не твоя? – не открывая глаз, спросила Кира.
– Нет, – хрипловато отозвался Крайнов, еще не проснувшись окончательно.
Пошевелиться никто из них даже не попробовал. Они исчерпали и отдали друг другу все, что могли, без остатка, провалившись в сон только под утро. Непередаваемо прекрасная первая ночь любви в жизни Киры закончилась обидно стремительно, она даже пожаловалась, заметив, что светает:
– Уже светает, как обидно! Почему так быстро?
– Потому что нам очень нравилось то, чем мы занимались, – рассмеялся Крайнов. И перевернув Киру на спину, интимно прошептал: – Но ведь еще не утро… – и принялся целовать.
Не открывая глаз, он улыбался, вспомнив ее обиженность на пролетевшее незамеченным время, и неожиданно обеспокоился, что, наверное, замучил ее – он никак не мог насытиться их близостью, а у нее все в первый раз…
– Кирочка, – он резко перевернулся на бок, погладил ее по щеке. – Ты как? У тебя ничего не болит?
– У меня болит необходимость вставать и идти на работу, – пожаловалась Кира. – А остальное – пока не знаю. Сколько времени?
Он дотянулся до мобильного на прикроватной тумбочке, посмотрел и огласил приговор:
– Половина одиннадцатого.
– Как?! – резко села на кровати она и скривилась.
Постанывали все мышцы тела от непривычных нагрузок, и чуть тянуло внизу живота – незнакомые и непривычные ощущения.
– Я тебя замучил, – повинился Николай, заметив выражение ее лица. – Прости, милая, но оторваться от тебя было выше моих сил.
– Почему мне слышится не раскаяние в твоем голосе, а удовлетворение? – усмехнулась Кира.
– Может, потому, что я не раскаиваюсь? – засмеялся Крайнов, чмокнув ее в переносицу.
– Я страшно опаздываю! – начала выбираться из кровати Кира. – Мне в двенадцать надо быть на работе! – уже на ходу пояснила она, убегая в душ.
Они поспешно собирались. Николай успел наскоро соорудить какой‑то завтрак, пока она плескалась в душе, и только в машине, по дороге к ней на работу, заговорил о том, что его немного тревожило:
– Кир, ты поедешь ко мне в «Метель» встречать Новый год?
Она помолчала почему‑то, и это ее промедление с ответом как‑то сильно насторожило Крайнова, и он поторопил:
– Ки‑ир?
– Это было бы замечательно, – вздохнула она, – только мне как‑то неловко, у тебя же там друзья, родные соберутся.
– Они тебе понравятся, обещаю, – уверил Николай.
– Ладно, я принимаю приглашение, – решила она.
– Я в пятницу отвожу родителей в аэропорт, – издалека начал заход к следующему предложению, которое вынашивал еще с ночи, Крайнов. – Ты во сколько в пятницу освободишься?
– Часов в восемь.
– А если я заеду за тобой и заберу тебя к себе домой на все выходные? Поедешь? – И посмотрел на нее в ожидании.
– Да, – как‑то серьезно и решительно ответила Кира.
Его встречала Аглая.
– Привет! – Она подошла к нему, собралась было поцеловать в щеку, но неожиданно передумала, внимательнее присмотревшись к Крайнову, и удивленно протянула: – Алта‑а‑ай!
– Я, подруга дорогая, – хмыкнул он. – Что, не признала?
– Коль, ты влюбился! – сверкнула радостно глазами Глашка. – Я тебя никогда таким не видела.
– Каким? – усмехнулся он.
– Таким! – принялась пояснять она. – Ты весь светишься, помолодел даже, у тебя глаза горят!
– Как фары? – отшучивался Коля.
– Ты у нее был, да? – принялась допытываться Глашка.
– Стрелка, отстань, мужчины на такие вопросы не отвечают. – Слегка подтолкнул ее вперед, к двери в дом, и попытался перевести тему: – Ну‑ка быстро в дом! Выскочила раздетая, еще простудишься! А где все?
– Генералов работает, твои гулять пошли на речку, а я обед налаживаю! – отрапортовала Аглая. – Так что мы одни и ты не отвертишься, расскажешь все как миленький. – И совсем другим, проникновенным тоном спросила: – Ты действительно влюбился, Коль?
Он ей не ответил. Он не влюбился, тут было что‑то большее, другое.
Аглая не стала настаивать на ответе, она слишком хорошо его знала, лишь шагнула к нему, обняла и проникновенно прошептала:
– Я так рада за тебя, Алтай! Так рада.
Эти два дня – четверг и пятница – превратились для Киры в единство и борьбу противоположностей, проигрывающих этот первый закон диалектики на ее чувствах.
Она ждала Николая с нетерпением и часы считала, и дела, заполняющие эти часы, и скучала, и замирала, вспоминая их ночь, чувствуя, как горячая волна катится по телу снизу вверх, приливая к щекам, заканчивая набег дрожью по позвоночнику.
«Ужас какой‑то!» – восторженно удивлялась Кира новым ощущениям.
Но ей становилось страшновато при мысли, что предстоит знакомиться с его близкими друзьями, да и вообще как‑то слишком стремительно внедряться в его жизнь. Он упомянул в разговоре имя Аглая, а Кира помнила, как он рассказывал, что эта девушка – его самый близкий друг. Девушка – друг?
А если она была не только другом? Как она ее примет? И что делать, если Кира ей не понравится или вызовет ревность? А если ее не примут все его друзья?
Кира Белая не знала, как надо дружить, как люди дружат и вообще, что это такое и с чем это едят. С пресловутой солью? Ей в жизни до сих пор суждено было только приятельствовать, не привязываясь к людям.
В колледже дружба не очень‑то получалась, по большому счету они все неосознанно соперничали – кто лучше играет, кому произведение выдадут разучивать более сложное, кого допустят до показательных концертов, а кого нет. Да и заниматься приходилось так много, что на иные интересы времени практически не оставалось. В консерватории другое дело, все студенты интересные, перспективные – богатая почва для возникновения хорошей, настоящей дружбы, которая и завязывалась у Киры с несколькими ребятами, но…
Как многого ее лишила жизнь! В том числе и дружбы глубокой, и друзей близких!
Вот она и дребезжала, как проржавевший лист железа на ветру, с замиранием сердечным гадая, что будет, если она не придется ко двору и по душе друзьям Крайнова? Вот что?
Так извела себя ожиданием нетерпеливым и вопросами, что спать не могла, крутилась всю ночь с боку на бок и прижимала к себе подушку, пахнущую Колей.
Кира заснула в машине, как только они выехали из города на трассу, умученная переживаниями и бессонной практически ночью. Так и проспала всю дорогу.
Крайнов поглядывал на нее, улыбаясь своим мыслям и обосновавшемуся в нем чувству нежности к этой девочке.
От расспросов и выяснений отделаться ему не удалось. Ну а как вы думали? Коля Алтай влюбился, а родные и близкие отмолчатся? Сейчас! Особенно усердствовали Глашка и мама, отец с Генераловым больше отмалчивались и посмеивались женским атакам. Но Крайнов, напустив загадочности, заинтриговав Глашку скорым знакомством и успокоив маму, расстроившуюся, что она при этом присутствовать не будет, откровенно сбежал от женщин в единственно возможном направлении – в лес, исполнять свои обязанности добровольного дружинника. Извините, дамочки, не в этот раз!
В предвкушении встречи в нем все звенело, он улыбался даже во сне! От чувственных воспоминаний, предательски подкрадывающихся, когда им вздумается, Крайнова, как мальчишку, кидало в жар с весьма ощутимыми процессами в паху, а от планов‑мечтаний на предстоящие выходные и того хлеще – размаривало совсем. Так что ночь превратилась в сладкую пытку эротическими видениями.
– Кир, – тихо позвал Крайнов и осторожно погладил ее по щеке.
– У‑м‑м… – отозвалась она, не сразу проснувшись.
– Мы подъезжаем, посмотри, здесь очень красиво, – будил он ее.
Кира открыла глаза, села прямо, поежилась ото сна и посмотрела вперед, через лобовое стекло, куда указал Николай.
Машина шла по прямой, как струна, дороге через заснеженное поле, а впереди возвышались два огромных, очень высоких и покатых холма, словно братья‑близнецы, на самом деле похожие на форпост, на безмолвных стражников.
Потрясающая картина! Необъятное, бескрайнее белое поле и горы, внезапно вставшие из‑под земли мистическим образом.
Завораживающее зрелище!
Ночь стояла лунная, особенно звездная здесь, в диком поле вдали от свечения городского, небо без единого облачка, словно природа, покуролесив на прошлой неделе, наигравшись ветрами и снегом, преподнесла в дар спокойствие и небесную чистоту. При ярком лунном свете, на фоне снега, покрывавшего поле, вставали величественно два исполина, испещренные яркими точками света, горевшего в домах, и как в другой мир, в сказку, в неведомое пролегала между ними дорога.
– Это… – восторженным шепотом протянула Кира, – как волшебство какое‑то! Слов не подберешь! Как органная музыка Баха!
– А за холмами начинается другая красота, – поддал интриги Крайнов, умиляясь ее восторгу. – Возвышенности, выход скальных пород, лес, река, озеро.
– Я теперь понимаю, почему так много разговоров о мистике этих мест, – подавшись вперед к окну, стараясь ничего не упустить, заметила Кира.
На въезде они остановились у основательного домика охраны, из которого выбрался мужик в тулупе и быстренько стал поднимать шлагбаум. Подъехав к нему, Николай опустил боковое окно и поздоровался:
– Вечер добрый, Михалыч!
– Так ночь уж поди, Николай Алексеич, – ухмыльнулся охранник, – а ты шустряком туда‑сюда смотался, гнал, чай, по трассе‑то.
– Не без этого, – признался Крайнов. – Луна, как прожектор, да и трасса почти пустая.
– Здасьте, барышня, – сунулся в окно Михалыч и с намеком на галантность чуть приподнял треух на голове.
– Здравствуйте, – улыбнулась ему Кира.
– Красавица, – одобрительно кивнул Николаю мужичок.
– Ладно, бывай, Михалыч, – попрощался Крайнов, закрывая окно.
Когда машина легко и спокойно взобралась на гору по аккуратно посыпанной чем‑то от гололеда дороге и остановилась у массивных ворот, Крайнов весело спросил:
– Ты собак не боишься?
– Не знаю, – пожала плечами Кира, – пока не пугали.
– Вот и хорошо, сейчас с другом моим познакомишься, – загадочно пообещал он и вышел из автомобиля.
Крайнов помог Кире выйти, подав руку, и она услышала из‑за забора глухой утробный лай на насыщенной, мощной ноте «до», как из пушки. Но лай приветливый, со сдержанной солидной радостью, а не предупреждающе пугающий.
Крайнов открыл калитку и прошел вперед, перехватил спешившего встречать хозяина пса, а Кира даже рот открыла от удивления. Это был не пес, а зверюга какая‑то непонятной породы, невероятных габаритов, шерстяной пони, ей‑богу!
– Ничего себе, собачка! – подивилась она.
– Это Гораций. – Николай похлопал монстра по загривку. – Гори, знакомься, это Кира, наш очень близкий друг, – и подвел кобеля к ней: – дай ему познакомиться, обнюхать тебя.
Кира протянула руку, пес с обязующим ко многому именем Гораций ткнулся в ее ладонь холодным носом, шагнул поближе и потерся огромной головой о ее бок.
– Ну, вот и познакомились, – обозначил конец ритуала Николай. – Ну, все, Гори, еще пообщаетесь, – пообещал он и, взяв Киру под локоток, повел ее в дом.
В доме горел неяркий свет – в большой прихожей и еще где‑то дальше, в глубине одной из комнат.
Переступив порог, Кира почувствовала, как ее отпускает напряжение и спокойная радость словно укутывает в большой пушистый платок. В голове вдруг зазвучала тихо‑тихо тонкая, чуть печальная музыка. В доме пахло еле уловимой смолистостью дерева и разнотравьем каким‑то неопределяемым, теплым печным духом, немного дымком, немного сдобой и еще чем‑то приятным.
У Киры возникло странное ощущение, как будто она этот дом давно знает и бывала здесь не раз, словно где‑то долго‑долго скиталась и наконец вернулась домой. В тот единственный, родной дом.
И это было так странно, так нелогично и так остро, что пугало и поражало, и она поспешила отстраниться от этих ощущений, даже головой тряхнула, словно сбрасывая с себя морок какой.
– Проходи, – помог снять шубу и поставил перед ней теплые войлочные тапочки Николай и огласил программу: – Я тебе дом чуть позже покажу, ладно? Нам там, в гостиной у камина, Аглая стол накрыла.
– А где она сама? – спросила Кира с некой опаской – следствием накрученных и придуманных себе за два дня страшилок.
– Они с Генераловым проявили дружескую инициативу: Глашка накрыла на стол, Глеб затопил камин, а затем они тактично оставили нас одних. Завтра придут знакомиться, – пояснил Коля.
– Меня это как‑то смущает, – призналась Кира, – ну, то, что все знают, что я к тебе приехала, даже вахтер Михалыч, и всем понятно, что мы будем… – на этом месте признания ее маленько заклинило.
– Заниматься любовью, – подсказал Крайнов, улыбаясь, и плавно, под ручку повел ее вперед.
– Да, – кивнула Кира и выпалила самое «страшное» признание: – И вообще я ужасно смущаюсь знакомиться с твоими друзьями, и они будут знать, что мы… занимались любовью! – она таки споткнулась на определении и второй раз.
– Все будет хорошо, я тебе обещаю, Веснушка, – посмеивался Крайнов, первый раз назвав ее прозвищем, которое дал ей в далеком прошлом, и успокоил: – Они тебе понравятся, вот увидишь, и смущаться ты скоро перестанешь. Ну а я всячески тебе в этом помогу, – с большим намеком пообещал он. – Ты осматривайся, а я загоню машину в гараж и принесу твои вещи.
Коля поцеловал ее быстрым коротким поцелуем и ушел. А Кира только сейчас обнаружила, что стоит в гостиной.
Эта комната была отделена от прихожей частью выступающей стены, коридор отсутствовал, из гостиной выходили двери в другие помещения. В центре комнаты стоял большой массивный обеденный стол и десять стульев. Стол, конечно, впечатлял своими размерами, но настоящим хозяином, царившим в гостиной, несомненно, являлся камин. Он именно царил, такой… такой мужской, основательный, как из средневекового замка: грубые крупные камни, из цельного массива дуба каминная полка, внизу, в углублении сложена кладка дров. Напротив камина – здоровенный, глубокий, с пухлыми подушками сиденьев кожаный диван и под стать ему два больших кресла. Кира прошла к камину, протянула руки к огню.
Ей понравилось, что здесь на полу лежала не шкура какого‑нибудь убиенного животного, а большой домотканый, крупной грубой вязки, палас. И журнальный стол соответствовал габаритам и дизайну комнаты – приземистый, деревянный короб на толстых внушительных ножках, со столешницей из толстого непрозрачного стекла.
И сервирован он был так, что Кира мгновенно взбодрилась, позабыв смущение. На ажурных салфетках приборы на двоих: большая тарелка, на ней поменьше, льняные накрахмаленные салфетки в кольцах‑держателях, вилки‑ножи, высокие фужеры для шампанского, винные бокалы, рюмочки для крепких напитков, в центре маленькая цветочная композиция из мелких розочек, две свечи в высоких подсвечниках. У Киры заалели щеки от смущения и благодарности.
И, стараясь справиться с мешаниной черт‑те что вытворяющих эмоций и чувств, навалившихся скопом, стоило ей войти в дом, она решительно тряхнула головой, обругав себя «нервной девицей», и отправилась на поиски ванной комнаты. Сначала обнаружила кухню, посмотрела – очень‑очень понравилось! Тот же стиль основательной солидности, оснащенный при этом всей современной техникой. И размерчик кухоньки! Ладно, пошли дальше!
Опаньки! А дальше она наткнулась на хозяйскую спальню! И зашла, не удержалась полюбопытствовать! Ну, кровати в завитушках рококо никто и не ожидал, но и таких габаритов тоже! Массивное деревянное лежбище вызывало неподдельное уважение масштабами и основательностью.
Кира поспешила ретироваться, дабы не демонстрировать излишнего любопытства. Ванную она нашла и, уже ничему не удивляясь, лишь порадовалась оснащению и дизайну. Помыла руки, критически осмотрела в зеркале лицо, подправила легкий макияж и попеняла своему отражению.
– Что ты, как нервическая барышня, Белая? – напустилась на себя сурово. – Можно подумать тебя из пансиона умыкнули! Совсем от любви сбрендила!
И замолчала, пораженно уставившись на свое отражение! Она что сейчас сказала? А? Она его любит? О, господи! Вот так сразу?! Через неделю после встречи?!
Мама дорогая!! И что с этим делать?!
– Ничего не делать! – отругала себя Кира и поворчала: – Напридумывала себе пугалок: ах, она друзьям не понравится, ах, стыдно, ах она такая барышенька нежная, ах люблю, спасите меня!
В раздражении ужасном на себя глупую, скинула тапки, которые выдал ей Николай, и, как неустрашимая комиссарша времен гражданских баталий за светлое будущее пролетариата, прошагала из ванной в гостиную.
Николай сидел на корточках у камина и подбрасывал дрова, обернулся на звук ее шагов, улыбнулся.
– Тапки потеряла? – спросил он, указав на ее ноги поленом, которое держал в руке.
– Нет, так приятней по деревянному полу ходить, – прояснила потерю обуви Кира.
Подошла, взяла за запястье и потянула к себе. Он встал, и Кира, приподнявшись на цыпочки, обняла его за шею и поцеловала. Грохнуло, упав на пол, полено, Крайнов, перехватил инициативу, прижал ее сильно к себе, положив одну ладонь ей на затылок, чуть повернул удобней ее голову и углубил, насытил чувственностью поцелуй. А когда оторвался от сладких губ, посмотрел в Кирины затуманенные глаза.
– Это очень хорошее начало, – хрипловатым голосом порадовался он. – Я бы сказал: отличное начало!
– Да, – согласилась Кира.
– Ну как ты, справилась со своим смущением? – усмехнулся Крайнов.
– В данный момент я как раз над этим работаю, – отрапортовала по‑пионерски Кира.
– С удовольствием окажу тебе активную помощь! – пообещал Николай и спросил: – Ну что, продолжим так хорошо начатое или сначала поедим?
– Поедим, – выбрала Кира, – твоя подруга так чудесно оформила стол, мы просто обязаны начать с ужина при свечах.
– Да, – посмотрел он на стол, – Глашуня у нас художница и расстаралась романтикой вовсю.
– Тогда давай оправдаем ее старания, – распорядилась Кира, выбираясь из его объятий.
Они принесли из кухни закуску, салаты, шампанское, графин с морсом. Николай выключил верхний свет, зажег свечи, сел рядом с Кирой на диван и, принявшись открывать бутылку, спросил:
– Шампанского?
– Вообще‑то я алкоголь не люблю, – призналась Кира. – Ну, не то чтобы не переношу и «фи, какая гадость», мне не нравится сам привкус спиртовой. Но мне первый раз в жизни понравилось шампанское, когда мы его с тобой пили.
– Потому что тогда этот напиток соответствовал моменту, – пояснил Николай.
Хлопнула глухо пробка, Крайнов разлил пенной составляющей в бокалы.
– За то, что ты здесь, – предложил он тост.
Она кивнула, соглашаясь, они звонко чокнулись, отпили шампанского и приступили к ужину, обнаружив, что порядком оба проголодались, и даже помалкивали какое‑то время, отдавая должное еде.
– Очень вкусно! – оценила Кира кулинарные изыски. – Это Аглая приготовила?
– Вот этот салат – она, – Николай показал на один из салатников – а этот – я, – указал он на второй салатник.
– Ты так хорошо готовишь? – удивилась Кира.
– Я люблю готовить. Когда поселился здесь один, невольно пришлось научиться, а потом понравился сам процесс, стал кулинарные рецепты сложные осваивать.
– Уверена, что если ты решишь освоить полеты в космос, то и там у тебя получится лучше всех, – заверила Кира.
– Приятно это слышать, но, по‑моему, ты преувеличиваешь, – выказал должную скромность Крайнов.
– И не пытаюсь даже, – настаивала она, – а морс тоже ты делал?
Он кивнул и, не дожидаясь ее просьбы, взял графин и налил морс в бокалы. Кира попробовала и, сделав пару глотков, закрепила утверждение:
– Ну вот, никогда не пробовала такого вкусного!
Он мягко рассмеялся, испытывая странную радость от ее похвалы и столь высокой оценки его заслуг. Бо€льшую, чем испытывал от бывших побед в соревнованиях.
В камине громко щелкнуло горящее полено, Кира непроизвольно вздрогнула от неожиданного резкого звука, и на ее белоснежную шелковую блузку пролился морс из бокала, оставив алое пятно.
– Снимай! – скомандовал Николай. – Попробуем спасти.
Кира, не раздумывая, последовала мудрому совету и принялась торопливо расстегивать пуговки. А Николай невольно залюбовался движением ее рук – даже торопясь, она не делала суетливых, суматошных движений, быстро, но плавно двигались ее пальчики, как птички. Расстегнув последнюю пуговицу, она вытащила полы блузы из‑за пояса юбки, распахнула… и Крайнова окатило жаром, как кипятком!
Сквозь прозрачный ажурный белый бюстгальтер просвечивали крупные розовые соски. Он сглотнул вмиг пересохшим горлом, забрал у нее из рук блузку, откинул в сторону…
– Я куплю тебе новую, – успел пообещать он перед тем, как притянуть ее к себе и поцеловать.
Он целовал ее неистово, с каким‑то первобытным напором, словно жажду утолял из целебного источника, и не мог остановить этот поцелуй, и уже не мог оторвать рук от ее груди, от ее тела! А она отвечала! Так же неистово, искренне, вся целиком отдаваясь этим яростным чувствам и стремясь, стремясь вперед – только с этим мужчиной! Только с ним! До конца, до полного растворения!
Одежда разлеталась победными флагами в разные стороны, и им не было дела, что она может попасть в камин! Да хоть пожар, хоть потоп!! Хоть конец света!
– Кирочка… – хрипел Крайнов и шептал ей что‑то севшим низким голосом.
