Текст книги "С молитвой о тебе"
Автор книги: Татьяна Алюшина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Она великолепно играла! – поддержал жену Алексей Михайлович. – Заслушаешься! А сама такая худенькая, тоненькая, девчонка совсем! Еще у нее, помнишь, Вер, такой странный цвет волос был: не то рыжий, не то переспелой пшеницы, но необыкновенный.
– Хорошая девочка! – вынесла окончательный вердикт Вера Максимовна.
– И что? – любопытничала Аглая. – Вы как‑то договорились встретиться?
– В среду показательный концерт ее учеников, я обещал устроить видеосъемку, уже со Славой предварительно созвонился. Ну и сам поприсутствую.
– Ой, я тоже хочу на концерт! – тут же загорелась Глашка.
– Глаш, – возразил Генералов, – дорога сложная, снег, мороз. Думаю, Алтай нас с девушкой скоро познакомит, а на концерт в следующий раз съездим.
Аглая театрально преувеличенно вздохнула и положила голову мужу па плечо.
– Ладно, – согласилась с аргументами она.
Николая восхищало, как общаются эти двое. Аглая никогда не спорила с Генераловым по важным и серьезным вопросам, по мелочам несущественным целые представления устраивала – шумела, хохмила, превращая все в шутку и фарс. Но если дело касалось чего‑то действительно важного, то она высказывала свое мнение и видение проблемы, после чего предоставляла окончательное решение принимать мужу. Николай как‑то поделился с ней своими наблюдениями об этом, а Глашка даже подивилась:
– А зачем мне с ним спорить, если у меня нет противоречий? Ради принципу и отстаивания своей самости? Не вижу в этом смысла! Это ж Генералов, он практически никогда не ошибается. Ну а если ошибается, да и фигли бы с этим, но я что‑то такого не припомню. Я уважаю его и полностью ему доверяю, как мужу, как мужчине, как человеку, гораздо больше меня знающему, доверяю его способности нести ответственность за семью. И все. Зачем вмешиваться в мужскую ответственность и в мужские дела? У меня вполне хватает своих.
Потрясающе. Она всегда была не такая, как все, иная. Большинство современных женщин зорко следят за своим равенством с мужчинами и даже превосходства в чем‑то, и будут спорить до хрипоты, скандалить, отстаивая свое мнение. И это гробит, уничтожает природное, божественное предназначение мужчины быть главой семьи, нести за нее ответственность, принимать решения, а в семьях подрастают мальчики, которые поколение за поколением растут, принимая за норму такие отношения родителей, когда мать позволяет себе принижать отца, порой и оскорбляя его. А потом с тем же тупым упорством женщины негодуют, что современные мужчины слабы, ленивы и безответственны. Пардон, а кто их такими сделал?
Вот на хрена, объясните, вам до усеру надо было втемяшивать мужу, что вы умнее и лучше знаете, как и что делать? В результате вы получили полную меру ответственности как за женские дела и обязанности, так и за мужские, и прекрасное дополнение к интерьеру в виде мужа на диване.
Конечно, никуда не денешься от исторических реалий в виде комиссарш в кожанках, строек коммунистических, войны, которая тяжким бременем легла на женские плечи: «я и баба и мужик» – было чем проторить эту дорожку. Но как правильно заметили раскаявшиеся феминистки: «Войну полов мы уже выиграли, теперь кормим пленных».
И только мудрые женщины, одаренные божественным чувствованием истины, живут по простым законам – есть мужская ответственность, есть женская – и все. А еще они знают кучу женских секретов, эти мудрые женщины, что притягивает к ним мужчин неодолимо.
Николай, отчего‑то погрузившийся в эти странные философствования и рассуждения, выключившись из общего разговора за столом, подумал, что Кира, наверное, такая же, как Глашка – не из этого времени, с нестандартным видением и восприятием жизни, с каким‑то иным мировоззрением, более глубоким, чистым, что ли.
По крайней мере, он так почувствовал, эту глубину и истину в ней, и это ее: «С молитвой о тебе». Определенно, они с Глашкой с другой планеты или из другого временного измерения.
«Вот как сдружатся с Аглаей, нам с Генераловым капец!» – с веселым ухарством подумал Коля, немного пугаясь того, что торопит события, еще толком ничего не решив и не определив для себя. Вот как она его зацепила!
А еще он понял, что если бы на месте Киры была другая девушка, то он уж дня два не вылезал бы из ее постели или рванул бы в воскресенье к ней с той же целью. Но в Кире сочетались странные черты, не характерные для нынешних барышень – и юмор на десятку, и вполне современное видение и знание мира, и при этом чистота, изысканность, некая настороженность и интригующая загадка! Полный комплект, чтобы мужик с катушек соскочил. Так что, как бы ему ни хотелось и ни рвалось, но с Кирой поспешные атаки неприемлемы. Другая это девушка.
На следующий день, в субботу, Кире позвонил часов в десять утра незнакомый мужчина, представился Вячеславом Иванниковым, оператором с телевидения, и объяснил, что он от Николая Алексеевича Крайнова. У Киры даже щеки раскраснелись при одном упоминании о Николае. Ну надо же!
С оператором, который попросил называть его Славой, они договорились обсудить все детали в понедельник в колледже. Кира нажала кнопку отбоя и долго смотрела на телефонную трубку в руке, задумавшись.
Она отчетливо понимала, что продолжение ее с Николаем отношений неизбежно.
Их влекло друг к другу, и оба это чувствовали. Пытались как‑то завуалировать, не форсировать, но, когда они разговаривали, между ними словно вольтова дуга пробегала, одновременно пугая и восхищая Киру.
Прощаясь у двери, Николай вдруг пригласил Киру на день рождения родителей.
– Впереди выходные, а у нас в поселке красота потрясающая, погуляем, я тебе все покажу, – соблазнял он.
– Я не смогу, – отказалась Кира, даже немного трухнув той быстроты, с которой развиваются события. – Перед выступлением мы с ребятами занимаемся каждый день, и в выходные тоже.
– Тогда увидимся в среду, – легко согласился Коля. – Ну, что ж, пока!
– Пока! – отозвалась она.
Крайнов нагнулся, поцеловал ее в щеку и ушел.
У Киры потом несколько часов все теплел на щеке этот поцелуй, и она загадочно улыбалась. Так и летала, улыбаясь, все эти дни, даже учеников заразила своим настроением, и они все допытывались:
– Кира Владимировна, а вы чего такая?
– Какая? – звонко смеялась она.
– Загадочная, улыбаетесь?
– Радуюсь вашим достижениям! – отделывалась шуткой Кира.
А в воскресенье вечером позвонил Николай.
У Киры сердце черт‑те что вытворяло – то колотилось, как заполошное, то замирало, проваливаясь куда‑то, и щеки раскраснелись, и дрожала рука, державшая телефон.
Разговор вели вполне светский – она поблагодарила за Славу и спросила, как проходит празднование дня рождения, он поинтересовался подготовкой к концерту и, посмеиваясь, рассказывал про отмечание сельское с обязательным присутствием врача и участкового, и еще какие‑то пустяки обсуждали. И делали длинные паузы, чувствуя недоговоренность и некую скованность, и помолчали, когда пустые темы исчерпались, и скомканно попрощались.
Кира смотрела на телефон в руке, погрузившись в непростые мысли. Ее тянуло к Крайнову неудержимо, и так многого хотелось: начиная с того, чтобы дотронуться до него, слушать его, вдыхать его запах… Но! Но был один момент, который она не знала – просто не представляла! – как переступить и который все усложнял и…
Слава Иванников оказался здоровым парнем лет под тридцать, громким, шебутным. Они обсудили подробности съемки, просмотрели список выступающих детей. Кира настойчиво просила Славу ее саму не снимать, но, видя хитрую улыбку Славы, повторила еще раз:
– Слава, мое выступление снимать не надо, – и немного слукавила, – это неэтично. Вы понимаете?
– Нет, – улыбался оператор.
– Другие преподаватели могут не понять и даже обидеться.
– А‑а‑а, – протянул Слава. – Подковерные игры?
– Не совсем так, но близко, – кивнула Кира. – Значит, договорились: меня вы не снимаете!
– Ладно, – без энтузиазма пообещал он.
Ну вот и среда!
Кира волновалась страшно! Два года с того момента, как переехала в этот город и стала работать в колледже, она вела этих ребят. Все ее ученики были одаренными и талантливыми, но Миша Гордеев и Саша Лайхман – абсолютно уникальными, выдающимися! Когда Кира начала с ними заниматься, то сразу поняла, что при необыкновенном даровании школа давалась им слабая, не хватало техники, отточенности, проще говоря, не было грамотного преподавателя, чувствовавшего и понимающего. Но главное, и сами мальчики стремились развиваться и работали как каторжные, а их родители стали для Киры соратниками, помогая своим детям и ей всем, чем могли. Часами, до позднего вечера и в выходные дни, она занималась с ребятами, и они сделали гигантский рывок вперед за эти два года.
И сегодня очень важный для них итоговый концерт!
Кира ободряла и успокаивала Мишу с Сашей и их родителей, нервничавших больше всех остальных, посматривала через кулисы в заполняющийся зал, заметила Славу, уже установившего свою камеру и заигрывающего с какой‑то женщиной.
Пришлось отвлечь его от этого занятия, она подошла и, извинившись, отвела Славу в сторону.
– Кира! – присвистнул он, оглядывая ее с ног до головы оценивающим мужским взглядом. – Вы потрясно выглядите! Шик! Просто улет!
– Спасибо, Слава, – чуть засмущалась она. – Я хотела уточнить, как мне получить запись. После концерта я вряд ли смогу поговорить с вами.
– Да никаких проблем! – уверил Слава. – Я завтра все смонтирую, а в пятницу завезу вам!
– Спасибо вам, Слава, огромное!
– Да всегда пожалуйста! – заверил он.
А вот Николая Крайнова она не увидела, как ни разглядывала в зале гостей! Она вчера ему позвонила и предупредила, что на вахте оставит пропуск и билет в первый ряд, они и поговорить толком не успели. Кира торопилась, но он точно уверил, что приедет.
Кира вздохнула, чувствуя укол разочарования, и вернулась к своим подопечным.
Николай чуть не опоздал. Сначала его задержали гаишники, проверить документы, потом он колесил от одного цветочного к другому в поисках васильков. А что, есть иные цветочные варианты для Киры Белой? Ну пусть уже и не Белой.
Потом долго втолковывал девушке‑флористу, какой именно хочет букет – ту все тянуло в целлофан упаковать, как учили, пока он сам не выбрал из кучи упаковочных атрибутов клетчатую ленту и не протянул ей:
– Перевяжите стебли лентой, знаете, такой стиль: кантри?
– Тогда, может, добавим колосья и мелкие цветы? – поняла, слава богу, цветочница идею.
От колосьев он отказался, а какие‑то мелкие беленькие цветочки оценил как достойные.
Крайнов прошел на отведенное для него место, когда в зале уже угасал свет, по дороге поздоровался за руку со Славой, колдовавшим у камеры, установленной на высокой треноге. Уселся еще в состоянии спешки и окончательно устроился и расслабился, настраиваясь на мероприятие, в тот момент, когда на сцену вышла женщина‑ведущая и открыла концерт.
Что она говорила про учеников, последовательность их выступлений, преподавателей и так далее, Крайнов пропустил мимо, и включился, лишь услышав имя Киры.
– Открывает наш концерт старший преподаватель Кира Владимировна Петрова…
Когда Кира вышла из‑за кулис, прошла к роялю и поклонилась, Николай Крайнов оглох, застыл и забыл, что надо дышать!
Она была в концертном платье насыщенного зеленого цвета с легким золотистым отливом, мягкими складками спускающемся до пола, с широким поясом на тонкой талии.
И прическа! Чуть взбитые волосы, убранные назад заколками, струились до середины спины крупными локонами и искрились в свете софитов рыжеватыми проблесками.
Николай Алексеевич Крайнов понял, что эту женщину он не отдаст никому! Никогда! И заграбастает прямо сегодня!
И будь что будет!
А когда Кира села за рояль, сосредоточилась, словно прислушиваясь к себе, и заиграла, он, как откровение свыше, осознал, что, если сможет завоевать ее любовь, со всей ее случившейся жизнью и загадками, – он выиграет у судьбы самый главный приз, одержит самую важную победу в жизни.
Это стоило борьбы! Эта женщина стоила целого мира!
Он смотрел, как она уходит со сцены под громкие аплодисменты и крики «браво!», любовался ее грацией и осанкой, понемногу остывая от душевного потрясения и открывшейся истины, и начинал обдумывать план завоевания.
Последующие выступления Николай практически не слышал, музыка стала фоном к его тактико‑стратегическим раздумьям.
Он пригласит Киру в ресторан, сразу, как здесь все закончится, вот такую красивую и торжественную, и они отметят ее успех шампанским, и поговорят, потом…
Потом по обстоятельствам, с ней ведь нельзя нахрапом и напором прямолинейным, может и сбежать, да уж, такая женщина требует ухаживания обходительного, и…
Он много чего думал, пока выступали ученики колледжа, и все посматривал за кулисы, где мелькала ее фигура.
Концерт закончился, зажегся свет, заинтересованные зрители, ибо это были в большинстве своем родители юных музыкантов, не спешили расходиться, шумно обсуждая выступления детей. Кто‑то из преподавателей и учеников уже спустились в зал и разговаривали с родственниками. Коля поговорил со Славой, то и дело поглядывая на выход со сцены, но, не дождавшись Киры, попрощался с оператором и, поднявшись по боковым ступенькам, зашел за кулисы.
Кира стояла в окружении учеников и их родителей, прижимала к себе цветы, принимала поздравления и поздравляла сама, светясь от радости и звеня смехом. Он постоял в стороне, не мешая ей наслаждаться моментом триумфа, какие‑то люди сновали туда‑сюда, все в эйфории, в радости, кто‑то окликнул Киру, она попрощалась с компанией и подошла к звавшей ее женщине. А он смотрел, смакуя странное нежно‑жаркое чувство – вот она поговорила, отдала букеты даме, кивнула, оглянулась через плечо и только сейчас заметила Крайнова, а он уже двигался ей навстречу.
– Поздравляю! Ну что, все прошло замечательно?
– Да, спасибо! – сияла зеленью глаз она. – Ребята отыграли превосходно!
– Ты тоже, – Николай протянул букет.
– Васильки! – восхищенно сказала Кира.
Подняла голову и посмотрела таким взглядом, таким… Взглядом памяти и благодарности, и вроде бы блеснули в уголках глаз намечающиеся слезинки.
Все! У Николая Крайнова отказали все мысленные тормоза и все планки упали, куда им не положено! Вынести такой взгляд бездейственно не смог бы ни один мужик!
Он резко притянул Киру к себе и поцеловал.
И чуть не задохнулся от восторга! Это был божественный поцелуй! Кира Белая оказалась вкусной, горячей, отзывчивой и такой сладкой!
Он не видел и не слышал ничего вокруг – плавился в поцелуе! И только когда сердце заколотилось у горла и нечем стало дышать, оторвался от ее губ и всмотрелся ей в лицо.
Пару секунд она так и оставалась с закрытыми глазами, прижимаясь к нему. Затем резко открыла глаза, посмотрела отрешенно на Николая, отстранилась, сделала шаг назад, ткнула ему в грудь букет, отдавая, он еле успел его перехватить. Снова посмотрела на него отсутствующим взглядом, забрала букет, отвернулась, потерла лоб пальчиками, повернулась и снова сунула ему букет.
– Ты хочешь его вернуть или оставить? – плавясь в мужском самодовольстве и радости, улыбался Крайнов.
– Кого? – спросила чуть хрипло Кира и забрала у него букет.
– Ты теряешь голову от моих поцелуев! – усмехался, как сытый кот, Николай.
– Тебе не надо было меня целовать, – все еще рассеянно сказала она, – здесь дети, родители и преподаватели.
Он осмотрелся вокруг: кроме них, за сценой никого сейчас не наблюдалось.
– Они все ретировались. Из деликатности, а может, и от шока, – веселился ее потерянному виду Крайнов.
– О господи! – расстроилась Кира.
– Не пугайся, сегодня такой день, что тебе можно один раз поцеловаться на виду у всех, – «успокоил» он, присмотрелся к ее потрясенному лицу и внес поправку: – два раза!
Шагнул к ней, прижал к себе и снова поцеловал. На сей раз букет она выронила.
– Я хотел пригласить тебя в ресторан.
– Я не могу, у нас банкет, – неотрывно глядя ему в глаза, опечалилась Кира.
– Давай ты с него сбежишь, – предложил он.
– Не могу, мне надо поприсутствовать хотя бы в начале, это все затеяли родители Миши и Саши, можно сказать, в мою честь.
– Ну, хорошо, я тебя туда отвезу, ты поприсутствуешь минут десять, а потом я тебя умыкну, – выдвинул идею Николай.
– В другой ресторан? – уточнила Кира.
– Ну, можешь пригласить меня домой, – осторожно предложил он.
Они смотрели в глаза друг другу, понимая, что подразумевается в таком приглашении, и Крайнов уловил тот момент в ее взгляде, когда она почти решилась, но вдруг что‑то промелькнуло в ее глазах, какая‑то тень…
– Я должна тебе кое‑что объяснить, сказать… – неуверенно начала она.
– Кира Владимировна! – позвали где‑то рядом. – Вы где? Мы вас все ждем!
– Мне надо идти! – заторопилась Кира, осторожно освобождаясь из его объятий.
– Кира Владимировна! – позвали настойчиво.
– Я здесь! – отозвалась она.
Николай поднял букет с пола, протянул Кире и мягко напомнил, что она так ничего и не решила:
– Так тебя можно украсть с банкета?
– Да, – кивнула Кира в подтверждение своего ответа, – минут через двадцать после начала, – и пошла к выходу.
– Я тебя отвезу, – напомнил Крайнов.
– Не надо, я поеду со всеми, как и договаривалась, здесь недалеко, – она назвала известный в городе ресторан, – мне надо еще переодеться.
– Жаль, – попечалился Крайнов. – Очень красивое платье, и тебе очень идет.
– Спасибо! – на ходу бросила она, успев мимолетно улыбнуться Николаю.
Перед тем как выйти на сцену, она из‑за кулис увидела в первом ряду Колю Крайнова – мужчину совершенно потрясающей красоты! Аж дух захватывало! Он облачился в изысканный строгий костюм, который шел ему необыкновенно – просто эталон мужской стати, красоты и успешности.
Кира умела профессионально отключаться от всего, когда выступала, да и после, наблюдая за игрой своих учеников, оставалась сосредоточенной – работала, замечая любые нюансы и огрехи в их игре. И расслабилась, только когда все закончилось.
Какие же молодцы ее ребятки! Они отыграли блестяще! Блестяще! На все сто!
Как‑то сразу все закрутилось за сценой по окончании концерта, ее постоянно поздравляли, родители Миши и Саши расчувствовались до слез, да и другие родители ее учеников не отставали, завалили Киру цветами, комплиментами – было шумно и оживленно! Ее окликнула Елена Николаевна, заместитель директора по учебной части, поздравить и уточнить организационные вопросы, Кира передала ей букеты, попросив поставить в воду, сказала, что сейчас поднимется в кабинет, переоденется и они поедут в ресторан.
Почувствовав чей‑то взгляд, она обернулась и увидела Николая…
Элегантный до блеска, красивый, он стоял в расслабленной позе и улыбался ей! У Киры чуть ноги не подкосились, ослабнув в коленках, так он на нее действовал! Она не помнила, как подошла, что говорила, но, когда он вручил ей потрясающий букет васильков, чуть не расплакалась…
И тут он ее поцеловал! Так стремительно и неожиданно, она не успела ничего сообразить или подготовиться…
О, господи! Поцелуя этого мужчины стоило ждать всю жизнь!
Кире казалось, что она плавится, теряет разум – это было так мощно, так непереносимо сладко! Какие там обещанные глянцем и книжками бабочки в животе?! У нее полыхало все огнем и требовало, требовало…
И тут он прервал поцелуй!
Она еще куда‑то плыла, не приходя в сознание, еще догорал огонь внизу живота… и Кира даже как‑то потерялась в пространстве на какое‑то время! Что это было?!
Разве можно испытывать такие ощущения?!
И тут она включилась в действительность и уже осмысленно взглянула на Крайнова – у него скакали чертики в глазах, и улыбался он так довольно! Сказал, что она теряет рассудок от его поцелуев! Да! Но это он немного ошибся – она себя теряет от его поцелуев!
А он повторил! Прижал к себе и поцеловал еще раз!
И как говорится, на не затухший еще костер! Она снова потерялась в его руках, в его поцелуе, а когда пришла в себя, поняла, что Крайнов приглашает ее на свидание.
И расстроилась – у нее обязательный банкет…
И вдруг Николай с какой‑то осторожной интонацией предложил:
– Ну, можешь пригласить меня домой.
Это было совершенно однозначно трактуемое предложение, и они оба это понимали. Она не могла отвести взгляда от его светло‑карих, вопрошающих глаз, в которых сквозила и надежда и нежность, и стремилась к нему навстречу – конечно, да!
«Да! – с каким‑то облегчением подумала Кира, чувствуя, как теплая волна, зародившись внизу живота, поднимается наверх. – Да!»
Но тут пришедший в себя разум деликатно напомнил, что есть нюанс, про который она не успела сказать.
– Я должна тебе кое‑что объяснить, сказать… – не зная, как вообще это говорить ему, начала лепетать она.
– Кира Владимировна! – позвала Елена Николаевна из зала, не то спасая Киру, не то продлевая непонятные мучения.
Кира не могла больше ни о чем думать – только о Крайнове! Она быстро переоделась в кабинете – стильные брюки, блузка, пиджак; убрала в чехол концертное платье и повесила в шкаф, не прекращая думать о Николае и о предстоящем вечере. Она испытывала такую мешанину чувств и эмоций, что ее поминутно кидало то в жар – и начинали полыхать щеки, то в холод – и замерзали пальцы на руках.
«О, господи, господи! – стучало молоточками у нее в голове. – Как мне ему сказать, объяснить? Идиотизм какой‑то!»
Она совершенно не помнила, как приехали в ресторан, как рассаживались. Первые тосты, шум, восторги и поздравления, Кира улыбалась, кивала – все проплывало мимо! Каждые полминуты она смотрела на вход в ожидании Николая, находясь в каком‑то взвинченном, суетно‑тревожном состоянии нетерпеливого ожидания, предчувствия, не отпускающего воспоминания его поцелуев, от желания и, наконец, от страшной неуютности понимания, что поговорить ей с ним все равно придется.
Ее даже потряхивало ощутимо, и мурашки то и дело принимались бегать по позвоночнику.
«Господи, как я умудрилась вляпаться в такую непонятную ситуацию?» – поминутно спрашивала себя она.
Каждому нормальному мужику понятно, в каком состоянии находился Крайнов – предвкушение, нетерпеливое ожидание, яркие фантазии на тему «как это будет» и необходимость сдерживать красочность разбушевавшегося воображения, дабы природа не отозвалась неуместным вставанием.
Он заехал в центральный супермаркет, купить что‑нибудь антуражно‑обязательное для такого момента. Шампанское! Ну, это даже не обсуждается! Так, а что еще? Он пока не знал ее вкусов и пристрастий, поэтому решил не мудрствовать – взял несколько сортов сыра, шоколад и конфеты, орехи, фрукты, баночку икры. Ну, что еще?
Крайнов усмехнулся саркастически в адрес всего мужского пола и в свой лично:
«Нет, все‑таки мы, мужики, еще те божьи создания! Сразу окапываемся в новых условиях, зорко блюдя собственный комфорт и удобство! Еще с девушкой любовью не занялся, еще все зыбко и до конца не ясно, а уже предупредил о своих кулинарных вкусах: это ем, это не ем, кофе не пью, только чай правильный! Плацдармик, так сказать, заготовил на случай совместных завтраков и ужинов. Нет бы первым делом поинтересовался, что девушка любит!»
Он ехал за ней в ресторан и улыбался неосознанно всю дорогу – а действительно, как это у них будет? Потрясающе будет! Эт точно! В этом Крайнов не сомневался, а вот как…
Кира ждала его в вестибюле ресторана, уже получив в гардеробе свою шубку.
– Я заметила твою машину в окно, – объяснила она Николаю. – А тут наши барышни как раз собрались кто покурить, кто в дамскую комнату, я и воспользовалась моментом – сбежала, а то бы они нам с тобой уйти живыми не дали.
– Поехали? – с накатившей внезапно нежностью спросил Коля, помогая ей надеть шубку.
– Да, – уверенно ответила Кира, забрала со стойки гардеробной букет васильков и прижала к себе, – поехали.
В машине она замолчала и отвернулась к боковому окну, смотрела на дорогу, а может, в себя. Николай поглядывал на нее, не зная, чего ожидать от этого напряженного молчания, и задал самый простой в такой ситуации вопрос:
– Устала?
– Немного, – откликнулась Кира, впрочем, не поворачиваясь к нему.
– Что‑то случилось? – Вопрос номер два из мужского экстренного арсенала, когда дама пребывает в непонятных настроениях.
– Нет, не случилось, – не самым уверенным тоном сказала Кира и попыталась что‑то объяснить, так же не поворачивая головы: – Мне надо тебе кое‑что рассказать, а я не знаю как.
– Попробуй словами, – попытался шутить Крайнов, напрягшись немного.
Ох, как ему не нравилось такое начало! Впрочем, любому нормальному мужику такие вот дамские заявления никогда не нравятся и напрягают сильно – попахивает обломом или выяснением отношений! Настораживает, одним словом.
– Вот я и пробую, пока про себя, – наконец повернула голову и посмотрела на него Кира.
– Ты отняла совок у ребенка в песочнице или сделала нечто еще более страшное? – предпринял попытку номер два разрядить возникшее напряжение Крайнов.
– Пока нет, – очень серьезно ответила она.
– Может, тогда войдем в дом, выпьем шампанского за твой успех, – кивнул он головой на дверь подъезда.
Оказалось, что они уже приехали и Крайнов успел даже припарковаться, а она и не заметила, поглощенная своими терзаниями.
Главное, ведь глупость какая‑то, как вообще из такой ерунды могла возникнуть целая проблема! Кира так разозлилась на себя, на свою странную жизнь, на то, что незначительное обстоятельство разрослось в невесть что и она теперь мучается и не знает, что вообще с этим делать! Идиотизм крепчал!
– Идем! – решительно, почти зло заявила Кира, открывая дверцу. – Выпьем шампанского!
Ему‑то хотелось прямо с порога заграбастать ее, поцеловать и ни о чем не говорить, ничего не обсуждать до завтрашнего утра! А если и обсуждать что утром, так только то, как им было фантастически здорово!
Ох‑хо‑хо! Крайнову сильно не нравилось Кирино странное настроение и заранее не нравилось все, что она собиралась ему сообщить! Может, все‑таки заграбастать, и все дела? В прошлый раз от поцелуя она сразу думать перестала!
Ведь совершенно все ясно и однозначно – она пригласила его к себе, тем самым давая понять, что готова заняться с ним любовью, и вдруг ей обязательно надо что‑то ему объяснить! Что? Что она замужем, или у нее какие‑то с этим проблемы?
Крайнов вдруг осознал, что собрался, сосредоточился, как перед выступлением на соревнованиях. Нет, он не будет с наскока и целеустремленно тащить ее в постель! Так он может проиграть – она закроет какую‑то часть себя от него, а он собирался завоевать эту женщину! Всю! Не только ее тело! Не только! Ладно, прорвемся! Чем‑чем, а терпением Николая Крайнова бог не обидел!
Напряжение и неудобство чувствовали оба, пока раздевались в прихожей, проходили в кухню, где он поставил на столешницу все многочисленные пакеты из супермаркета. Николай сразу достал бутылку шампанского, благо в магазине дорогие достойные сорта держали охлажденными.
– Шампанского? – спросил, уже открывая бутылку.
– Да, – рассеянно кивнула Кира и заспешила. – Я сейчас накрою на стол!
– Погоди, не надо, – остановил он, придержав ее за руку, когда она двинулась в сторону гостиной. – Давай немного выпьем за твой сегодняшний успех.
Она кивнула, открыла верхний шкафчик, достала два высоких бокала. Негромко хлопнула пробка, открываясь, Крайнов налил шампанское, один бокал протянул ей, взял свой в руку, приподнял тостовым жестом:
– За тебя! – чокнулся и отпил, не сводя взгляда с Киры.
– Да, – кивнула она рассеянно, что‑то сосредоточенно обдумывая.
Поставила бокал на стол, даже не пригубив, и решилась. Он уловил тот момент, когда у нее переменилось настроение, и Кира, словно со скалы прыгнув, выпалила:
– Я никогда не была с мужчиной! – Громко выдохнула и посмотрела ему в глаза.
– В каком смысле? – не врубился в столь сильное заявление Николай.
– Ну, не спала, не занималась сексом, – растерялась Кира, явно ожидавшая какой‑то иной реакции.
– Подожди, но ты же была замужем? – как‑то даже опешил Крайнов.
– Почему ты решил, что я была замужем? – не поняла теперь она.
– Ты же поменяла фамилию, – все еще не въезжал в тему Николай.
– А, это. Да, но я поменяла ее по другой причине, – выдала еще одну порцию непонятной информации Кира.
Она взяла рассеянно бокал, повертела его в руках, невидяще разглядывая содержимое, снова поставила на место, посмотрела на Николая, пытавшегося осмыслить сказанное, и попробовала объяснить:
– Понимаешь, так получилось в моей жизни. Не потому, что я мужененавистница какая или боялась и избегала близости с мужчинами, нет. Просто вот так сложилась жизнь, во многом по не зависящим от меня и моего выбора обстоятельствам. – Она смотрела ему в глаза каким‑то потерянным взглядом, мучаясь необходимостью что‑то объяснять.
А у него от отпустившего напряжения, от облегчения – он‑то ждал чего угодно, вплоть до признания в убийстве, но никак не такого поворота, – такая нежность, граничащая с болью, к этой женщине разлилась внутри теплом, что защемило в груди. И вновь появилось желание защитить Киру от всего на свете, от ее мучительных попыток что‑то объяснять.
Он поставил бокал на стол, не отрывая взгляда от ее измученных глаз, подался было к ней, но Кира остановила его, выставив вперед ладонь.
– Подожди, – попросила она, помолчала немного, вздохнула и продолжила: – Если бы на твоем месте был сейчас другой мужчина, я не стала бы ничего объяснять и говорить бы ничего не стала. Но я боюсь, что ты неправильно это поймешь и выводы неправильные сделаешь, и это все испортит.
– Как неправильно? – спросил он вдруг охрипшим голосом.
– Ну… – она отвела взгляд, принялась рассматривать свои ладони, сложив их в замок, – ты можешь подумать, что это из‑за тебя. В том смысле, что я влюбилась в тебя девчонкой, и любила всю жизнь, и кроме тебя мне никто не нужен был. А это не так. Я никогда не искала с тобой встреч, не ждала продолжения нашего знакомства, я даже об этом не думала, жила обычной жизнью, без таких идиллических глупостей в голове. Да и вообще! – расстроилась сложности объяснений Кира. – Ты для меня был прекрасным воспоминанием, близким человеком, но как далекий друг, с которым когда‑то дружил. Я влюблялась в других мужчин, но это неважно. Просто я хочу, чтобы ты понял, что это не из‑за тебя, и я не ждала тебя всю жизнь. Ам‑м‑м… – Она сделала неопределенный жест руками, пытаясь подобрать еще какие‑то слова, посмотрела на него. – Вот. Наверное, надо сказать, что если ты захочешь уйти, я пойму.
– И что именно ты поймешь? – плавясь в тепле нежности, чуть улыбнувшись, спросил он.
– Ну… – смутилась окончательно Кира, так, что щеки порозовели. – Ты привык к женщинам опытным, раскованным, все умеющим, а у меня даже теория хромает. Порнографию я никогда не смотрела, глянцевые журналы с советами бывалых дам не читаю, камасутру не штудировала, как‑то не до этого было. Максимум моих знаний в данном вопросе – эротические сцены из фильмов.
