Текст книги "Принц на белой «оке» (СИ)"
Автор книги: Тата Златова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
На минуту воцарилась тишина. Где-то вдалеке слышался шум мегаполиса, а в комнате тихонько тикали часы, только никому не было до этого дела: время словно остановилось, настоящее столкнулось с беспощадным прошлым, приоткрыв наконец завесу тайны.
– Настя жила в детдоме до четырнадцати лет, пока ее не удочерила одна женщина[5]5
Подробно о родителях Маши можно прочитать в книге «Нежным дается печаль»
[Закрыть]. Какое-то время они жили хорошо и спокойно. Она привязалась к названной матери и была счастлива, а потом… – голос Вероники дрогнул. Маша сильнее стиснула ее руку, и она продолжила: – Потом ее мать вышла замуж, и жизнь для Насти закончилась. Отчим насиловал ее и запугивал настолько, что она не могла никому об этом рассказать… В юности у нее произошел выкидыш, это стало последней каплей. Она не выдержала и во всем призналась матери. Та, конечно же, не поверила. Так что Насте пришлось уйти из дома и остановиться у бабки в деревне.
– У бабки?
– Ну, не у родной, естественно. Ну а там уже она познакомилась с Андреем Гончаровым. Она не могла поверить, что на нее, простую забитую девушку, обратил внимание такой красивый городской парень. Сначала они общались как друзья, а потом полюбили друг друга. Поженились, уехали к Андрею в город.
– Он знал о ее прошлом? – тихо спросила Маша.
– Нет. А отчим продолжал ее преследовать. Примерно через год после свадьбы Настя забеременела от него. И, как ты понимаешь, совсем не хотела рожать.
– Этим ребенком была я, – догадка обожгла язык.
«У нее глаза чудовища, смотрю на нее и уже ненавижу, потому что вижу его черты!» – вспомнились строчки из дневника.
Вероника кивнула и с опаской взглянула на дочь: бесстрастное лицо, плотно сомкнутые губы, слегка нахмуренные брови… Смотрит блестящими от непролитых слез глазами и спокойствие такое пугающее, что мороз по коже. Но она должна все рассказать. Они и так слишком долго тянули, слишком сильно заврались, боясь причинить ей боль… Дальше тянуть просто некуда.
– Продолжай, – словно прочитав ее мысли, попросила Маша.
– Она говорила Андрею, что ты его дочь. А он сходил с ума, потому что… потому что… – Ника не знала, как сформулировать мысль так, чтобы смягчить удар.
Маша стукнула ладонью по тумбочке.
– Потому что Настя все время хотела избавиться от тебя.
«Она должна умереть, чтобы кошмар закончился», – очередная строчка, выведенная торопливой рукой, прожгла душу.
– Каким образом?
– То коляску под грузовик бросит, то…
У Вероники задеревенел язык. Снова взглянула на Машу: та сидела чернее тучи.
– Пожалуй, на этом хватит.
– Нет! – вскочила девушка. Подошла к окну, потерла одну ладонь о другую. – Что было дальше?
– Она болела, Маша. Душевно болела. Понимаешь, такая травма… она оставляет шрам на сердце. Потом, когда Настя оказалась в психиатрической больнице, она призналась, что любила тебя. Несмотря на то, что ты напоминала ей отчима, напоминала об издевательствах, она все равно тебя любила. И просила позаботиться.
– Значит, на Андрея не рассчитывала… – задумчиво обронила Маша.
Вероника нервно прикусила губу. Поднялась и подошла к дочери, обняла ее за дрожащие плечи.
– Это прошло, слышишь? Надо отпустить. Ты просто бередишь старые раны, от этого не станет легче, поверь. Теперь все хорошо. Настя знает об этом, ей спокойно.
– Да, ты сдержала обещание… – пробормотала Маша. – Но я не могу не воспользоваться шансом. Андрей наверняка знает больше об этом чудовище!
– Даже если и знает, зачем тебе это? Отчим Насти умер!
Последние слова подействовали как холодный душ. Действительно, он мертв. Вендетты не будет. Нужно принять правду…
– Ты права, – согласилась Маша. – Но мне все равно хочется спросить у него кое-что…
– Что?
– Не мучила ли его совесть, когда он бросил меня на произвол судьбы? Ведь если бы не вы, я бы жила в детдоме и, наверно, никогда не узнала, что такое родительская любовь и тепло. Я была бы несчастна…
Повернувшись, крепко обняла Веронику. Неважно, что ответит Андрей. Его слова уже мало что изменят в ее жизни. Она уже давно смирилась с мыслью, что ее отец – совсем другой человек. Но так хотелось прийти и показать ему: смотри, вот она, та самая девочка, которую ты бросил! Эта девочка не умерла, не опустила руки, она стала сильной и теперь не даст себя в обиду. Посмотри, кого ты потерял!
Маша мысленно усмехнулась и отругала себя: «Когда ты уже вырастешь и расстанешься со своими детскими обидами? Ну бросил и бросил, без него еще лучше!»
Но, увы, слова не помогали.
Глава 6
Владислав пришел с работы пораньше, за ужином собралась вся семья. Только Маше кусок в горло не лез. Она ковыряла вилкой в салате и думала о предстоящей встрече с Андреем, о которой минуту назад в двух словах рассказала Владу Вероника.
– Все пройдет хорошо, – старался он ее поддержать, – не съест он тебя.
– Главное, чтобы я его не съела, – сухо пошутила Маша.
– Надеюсь, обойдется без жертв, – тем же тоном ответил Влад, но развеселить девушку не удалось.
Обстановка была натянутой, разговор не клеился. Вероника встала из-за стола и отвернулась к раковине. Послышался шум воды и звон посуды, но Маша настолько погрузилась в раздумья, что не услышала. Только слова Влада резко вернули ее к реальности:
– Я сделал то, что обещал. Узнал, где похоронен твой отец.
Она хотела немедленно обо всем расспросить, но голос пропал от волнения. Влад не стал дожидаться вопросов, сам уточнил:
– Востряковское кладбище. Иванов Николай Владимирович, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения…
После чего протянул ей смятый лист, выуженный из кармана брюк. Маша развернула бумагу и пробежала глазами по строчкам. Помимо имени и фамилии там еще были указаны место и ряд захоронения.
– Спасибо, – растерянно поблагодарила она, не заметив, как Влад и Вероника обменялись взглядами. Мужчина предложил:
– Слушай, давай вместе съездим? Все-таки не ближний свет.
– Давай, – поспешно согласилась Маша. – Только я пока не знаю, когда смогу туда поехать. Как надумаю – сразу скажу, хорошо?
– Хорошо.
– Пойду к себе.
Отставив тарелку, встала из-за стола и бросилась в комнату. На самом деле она планировала поехать на кладбище в одиночестве. Хотелось поразмышлять, сосредоточиться, а Влад наверняка будет отвлекать разговорами, думая, что это поможет ей не думать о прошлом. Маше казалось, что ей уже ничего не поможет. Боль проросла в душу так глубоко и прочно, что могла разорвать сердце в любой момент. И как бы ни пыталась убедить себя, что жизнь сложилась хорошо и нет повода для грусти, уныние все равно подползало, как коварная змея, и хватало за горло.
«Не буду ждать, прямо завтра с утра поеду на кладбище. Наверное, это знак. Раз уж я нашла могилу отца, значит, пора перелистнуть эту страницу и жить дальше. Без боли. Завтра побуду там и постараюсь отпустить».
О том, что завтра в семь утра ее будет ждать Димка, она вспомнила только перед сном, когда взяла телефон и увидела несколько пропущенных. Скорее всего, это он и звонил. До чего же напористый! Только зря тратит время. Пусть и не мечтает увидеться с ней завтра. Специально выйдет пораньше и вернется после обеда.
С этими мыслями легла в постель и укуталась в одеяло. Шум машин, который ветер приносил из открытого окна, начал убаюкивать. Маша закрыла глаза и постаралась уснуть. Завтра ее ждал тяжелый день.
* * *
– Пятый ряд, сто сорок восьмое место… – повторяла она всю дорогу. Голова раскалывалась, потому что из-за нервного напряжения не спала всю ночь. Только под утро забылась коротким сном и чуть не проспала! Выключила будильник, на минуту закрыла глаза… В итоге одна минута превратилась в полчаса. Кое-как собравшись, сломя голову выскочила из квартиры. К счастью, родители еще спали и не застали ее за сборами.
Не вызывая лифта, спустилась на первый этаж и только на улице наконец перевела дыхание. Сердце стучало так сильно, что, казалось, еще секунда – и оно выскочит из груди. Маша в последний момент впрыгнула в отъезжающий автобус, вставила в уши капельки, но музыка не сняла напряжение. На кладбище она приехала в состоянии, близком к истерике. Годами выработанная выдержка внезапно дала сбой.
Еще и машина какая-то за ней увязалась! Черная «инфинити» неотступно следовала за ней до самого метро и скрылась только тогда, когда Маша юркнула в подземный переход. Разглядеть водителя через тонированные стекла не удалось. Но незнакомец явно следил за ней. Потому что автомобиль был припаркован у самого подъезда, потом, особо не прячась, ехал за автобусом и еще стоял, дожидаясь, пока она направится к метро. Маша даже потянула время, потоптавшись на остановке. Надеялась, что водитель выйдет из машины или, может, кто-то еще сядет в салон. Но нет. «Инфинити» газанула и скрылась из виду.
Маша хмыкнула, но не стала зацикливаться на этом. Скорее всего, совпадение. Сейчас ее интересовало другое.
– Пятый ряд, сто сорок восьмое место… – бормотала себе под нос.
После ночного дождя земля была влажной, тяжелой, постоянно прилипала к подошве кед. Маша не обращала внимания. Ей хотелось лишь одного: поскорее найти могилу человека, давшего ей жизнь.
И убившего ее мать.
Нужное место нашлось примерно через десять минут. Остановившись у ограды, Маша почувствовала, что дрожит.
«Погода испортилась» – проскользнула мысль. Девушке никак не хотелось признавать, что дело совсем в другом. Утренняя прохлада, спешка, легкая одежда, что угодно, только не нервы! Сжав кулаки, она вздернула подбородок и пристально посмотрела на фотографию на памятнике.
Обычное, ничем не примечательное лицо, немного одутловатое. Грубые черты. Крупный нос. Такое лицо не зацепит взгляд в толпе. Нет, она представляла мучителя другим: надменным, жестоким, с яркой, запоминающейся внешностью. Но, самое главное, – живым! Чтобы посмотреть в глаза, чтобы высказаться, чтобы отомстить…
– Коленька, милый, как же так, как же так!
Без конца причитая и охая, к могиле подошла незнакомая тучная женщина. Маша уставилась на нее во все глаза. Одета пришедшая была просто и неброско, из-под темного платка выбивались седые пряди. Кто она? Жена? Сестра? Просто знакомая? Чуть не набросилась на нее с расспросами, еле сдержала себя. Нужно подождать, может, сама все расскажет…
Женщина тоже заметила ее. Резко замолчала, пристально вгляделась в лицо.
– Ты тоже к Коленьке?
Маша отвела взгляд, не зная, что сказать.
– А я думала, у него, кроме меня, больше никого нет. Бог, понимаешь ли, деток не дал, а он мечтал о сыне… Сам-то детдомовский, мать – алкоголичка, а папаша рано умер…
Женщина продолжала причитать, смахивая слезы тыльной стороной ладони, а Маша недоуменно хмурилась.
– Всю жизнь электриком пахал, жаль, до пенсии не дотянул, током ударило… – вдова вцепилась пальцами в ограду и всхлипнула. – Рано ушел мой Коленька, еще бы жил да жил…
Как-то не вязались слова незнакомки с образом жестокого насильника. Перед глазами Маши предстал обычный работящий мужичок, но никак не убийца. Что-то здесь было не так.
– Скажите, а имя Анастасия Гончарова Вам о чем-нибудь говорит? – прямо спросила девушка и заметила, как между бровями собеседницы появилась глубокая складка.
– Нет, не знаю такую.
– Уверены? Может, они работали вместе?
– Коленька всю жизнь на заводе проработал, я всех его сослуживцев знаю, там только одна Анастасия есть – его начальница, но у нее другая фамилия.
Значит, всю жизнь на заводе проработал… Родных не было, только жена. Маша в панике прокручивала в голове дневниковые записи матери, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, найти какую-то зацепку… Внезапно кольнула мысль: тот, кого она ищет, приходился Насте отчимом: он женился на ее матери, у них родилась еще одна дочь… А у этого Коленьки детей не было.
Получается, Влад соврал. Зачем? Надеялся, что она успокоится? Смирится? Забудет?
На глаза навернулись слезы обиды, а в душе забурлил настоящий вулкан. Захотелось немедленно позвонить ему и сказать все, что думает, но одна мысль вдруг отрезвила. Если этот Коленька действительно чужой человек, значит, ее настоящий отец все еще жив?
Машей так сильно завладела эта мысль, что она не сразу отреагировала на вопрос женщины. Очнулась только, когда та положила руку ей на плечо.
– Ты слышишь? Сама-то кем ему приходишься?
– Я… я отца своего родного разыскиваю, – призналась Маша, решив, что нет смысла выдумывать. – Думала, Иванов Николай – он и есть, но, кажется, ошиблась.
– Ошиблась, ошиблась, девочка, – подтвердила собеседница. – Нет у Коленьки детей, сказала же. Нет и быть не могло.
– Извините.
Маша поспешила обратно, уже нисколько не сомневаясь в том, что ее обманули. Родители никогда не стали бы намеренно врать, если бы у них не было на то серьезной причины. Значит, отец жив, и они не хотят, чтобы она с ним встречалась. Вряд ли получится добиться от них еще каких-нибудь подробностей. Так что пусть пока думают, что она успокоилась и смирилась.
Стало быть, теперь ей может помочь только один человек. Тот, кого она долгие годы считала своим родным отцом. Тот, который вычеркнул ее, как ненужный эпизод, уехал из России в надежде начать новую жизнь, а теперь вдруг вернулся.
Андрей Гончаров.
Он один может назвать имя чудовища. И она уже начала мысленно отсчитывать минуты до этой встречи.
* * *
Еще издалека она увидела знакомый силуэт. Питькин, одетый в серые спортивные брюки и светлую футболку, ждал ее у подъезда. Ну что за наказание! Ему что, заняться нечем?! Караулит с самого утра?
Она сдвинула брови и решительно направилась в его сторону. Прямо сейчас ему все и выскажет!
– Не надоело меня ждать?
Димка повернулся, и у Маши перехватило дыхание. Какой высокий, энергичный и подтянутый! Сейчас особенно бросились в глаза его спортивная фигура и рельефные мускулы.
«Смотрю на него, как дура! – мысленно обругала себя. – На тренировке и получше парни встречаются!» И все-таки было в нем что-то такое притягательное, завораживающее, только Маша не могла понять, что именно.
– Я тоже рад тебя видеть, – он хитро вздернул густую бровь. – Ну что, куда идем? Ресторан, театр, кино, обед на теплоходе? Или пробежка тебе больше импонирует? Я сегодня подготовился.
Он продемонстрировал ей новенькие спортивные часы, ремень которых стягивал запястье.
– Давненько ими не пользовался. Пора исправляться. Так что, золушка-каратистка, куда идем?
Маша обалдела от такой наглости.
– Минуточку. Я вообще-то не планировала куда-то с тобой идти…
– Значит, все-таки бежим?
– И бежать тоже! Вообще-то я устала и хочу отдохнуть! У меня было тяжелое утро.
– Понял.
Она и опомниться не успела, как парень подхватил ее на руки и пошел вперед.
– Пусти! Сейчас же пусти меня! – потребовала, легонько стукнув его по спине кулаком.
– Не то что? Покажешь мне новый удар? От вас, каратистов, да еще и с черным поясом, чего угодно можно ожидать!
Слова звучали с явной издевкой.
– Почему бы и нет, – в ответ съязвила она. – У меня в арсенале много приемчиков! Так что давай, отпускай меня по-хорошему.
Но Димка сжал ее еще крепче. Его лицо оказалось так близко, что ее губы почувствовали горячее дыхание:
– А, может, я не хочу отпускать? Есть у меня такой пунктик: если что-то зацепило – получить это любой ценой.
– Пришел, увидел, победил? – иронично спросила Маша. – Не много ли на себя берешь?
Почувствовав под ногами твердую почву, она облегченно выдохнула. По крайней мере, теперь есть шанс отойти на безопасное расстояние. Потому что когда он находится так близко, она начинает терять голову. А это совсем не входит в ее планы.
Димка словно прочитал ее мысли. Губы изогнулись в улыбке, а в глазах зажглись лукавые искорки:
– Всегда беру по максимуму. А ты?
Хитро подмигнул ей и пошел вперед. Маша остановилась на мгновение, думая, возвращаться домой или нет. Даже обернулась, взглянула на массивную дверь подъезда. Потом посмотрела вперед и увидела широкую спину. «Зацепило» его, видите ли! Вот негодник! И почему ей так хочется пойти с ним? Что это за странное чувство там, внутри? Сердце то стучит как ненормальное, то приятно замирает. А может, это… любовь?
«Глупости какие!» – фыркнула про себя и, поправив волосы, двинулась следом за парнем. Поравнявшись с ним, спросила:
– Расскажешь о себе?
– Тебе не понравится.
– И все-таки?
Они остановились у площадки для воркаута. Вместо того, чтобы ответить, Димка начал подтягиваться на высоком турнике. Футболка поднялась, и Маша скользнула взглядом по двум нижним кубикам его пресса. Заметила под ними татуировку в виде японского иероглифа, которая уходила вниз… Почувствовала его взгляд и опустила глаза, залившись румянцем.
– Давай так: ты спрашиваешь – я отвечаю.
Маша кивнула.
– У тебя хорошая реакция. Занимаешься единоборствами?
– Раньше занимался дзюдо.
– А сейчас?
– Сейчас некогда.
– И чем же ты так занят?
– Торгую овощами на рынке, график шесть – один. Сегодня вот отпросился, чтобы провести время с замечательной, но безумно упрямой барышней. Как видишь, забот хватает.
Маша с трудом сдержала смешок:
– Торгуешь овощами на рынке? Да ладно!
– Не веришь?
– Не-а.
– Зря. Могу как-нибудь показать свое место работы. Кто знает, может, проникнешься, помогать будешь.
– Ага, щас! Всю жизнь мечтала торговать овощами. Нет уж, спасибо!
Димка пожал плечами и с нотками обиды в голосе сказал:
– Как хочешь.
Он что, серьезно? Приподняла брови и придирчиво его осмотрела. Не похож он на простого продавца овощей. Одет прилично, со вкусом, вон и ботинки дорогие, видно, что качественные. Надо будет Ольку расспросить, врет он или нет, она-то уж точно в курсе всех событий! А пока можно ему чуточку подыграть.
– А на что ты рассчитывал? Мы, девушки, о принцах мечтаем. Сильных, властных, чтобы быть за ними как за каменной стеной!
На самом деле нужны они ей как прошлогодний снег! Но что ему объяснять?
Дима прищурился и вернулся на дорогу. Теперь они стояли друг напротив друга.
– А я что, не принц? Коня, правда, нет, зато есть «ока». Белая. Сойдет?
– Принц на белой оке? Ой, не могу! – Маша и вправду не выдержала и рассмеялась уже в голос. – Димка Питькин, ты ли это?
– А вот это мы сейчас проверим!
И не дав ей даже опомниться, впился в ее губы жарким, требовательным поцелуем. Маша на миг забыла, как дышать. В теле появилась какая-то странная, приятная слабость, она словно стала пушинкой, которую подхватил бешеный ураган и унес в неизвестном направлении. Вздрогнула, почувствовав, как сильные пальцы коснулись кожи, пробежались по позвоночнику вниз, так, что по телу огненные искры рассыпались.
– Стой, стой, – отвоевав секундную передышку, прошептала хрипло, даже отстраниться попыталась, но тело, сведенное приятной судорогой, не подчинилось. А этот наглец и не думал останавливаться – только крепче сжал в объятиях. Поцелуй стал жадным, с напором грубым, но таким головокружительным, что ноги подкосились. Уловив опасность, мозг активно засигналил SOS, пытаясь вернуть Машу к реальности, но Дмитрий Питькин, продавец овощей и по совместительству принц, оказался сильнее. В эту минуту, длинною в вечность, он был в шаге от того, чтобы отправить многократную чемпионку Москвы, медалистку и участницу международных турниров, Марию Леонтьеву, в сокрушительный нокаут.
– В шестом классе ты ограничился только робким поцелуем в щечку, – наконец найдя в себе мужество и отстранившись, иронично заметила Маша. Ух, чуть не сдалась! Нельзя так, дорогая, нельзя! Мысленно себя обругала, а сердце и не думало слушаться – то замедлялось, то стучало сильнее…
– Виноват, готов исправиться. Можем продолжить и сделать нечто большее в каком-нибудь другом месте, – шутливо подмигнул ей.
– Вот еще! Губу раскатал. Остынь, парень. Найди себе девушку попроще, а я уж как-нибудь обойдусь без продолжения, – хмыкнула и повернула обратно, ругая себя на чем свет стоит за минутную слабость. Впервые в жизни потеряла голову! И из-за чего, спрашивается? Вернее, из-за кого. Из-за этого напористого, упрямого и просто отвратительного наглеца!
– Не спеши отказываться, многое потеряешь!
Димка поравнялся с ней, а Маша задохнулась от такого бахвальства.
– Сам себя не похвалишь – никто не похвалит, – не удержалась от колкости и ускорила шаг.
– Уверен, ты похвалишь, если проверишь, – не унимался он. Ну точно издевается! Маша никак не отреагировала. Вскинула подбородок и решительно направилась к дому. Прежде чем закрыть дверь подъезда, услышала наглое:
– Я еще за тобой заеду на своем белом… то есть белой «оке». До завтра!
И свалился же на ее голову! Маша нажала на кнопку и стала ждать лифта, с удивлением поймав себя на том, что невольно улыбается.
